Очень приятно, я - Коллектор Дьявола

Родственники. Как и родителей, их не выбирают. И иногда с самыми мерзостными людьми нам приходится контактировать до конца своих дней. Но не думайте, что всё так легко, в аду давно всё продумали, и даже после своей кончины некоторым суждено провести со своими кровными недругами ещё несколько десятков тысяч лет. Кому-то, может, и везёт при жизни, честно сказать, я вам очень завидую. Каждый раз думая о возможных моих родственниках, меня выворачивает изнутри, а на лице невольно царит отвращение. Простое желание любым потоком мыслей уйти далеко и надолго от этой темы завладевает мной, и только чудо в итоге позволяет отвлечься. Но моему новому клиенту завидовать в этом плане точно не приходится. Этому бедняге теперь до конца своих дней суждено повторять перед сном имя родного брата, который так его подставил. — Продал душу, чтобы помочь близкому, да? — сделал я тягу, откинувшись в старое, помятое и слегка пошарпанное кресло. Не решив наводить беспорядок, я взял в руку пепельницу, состояние которой удручало. Судя по трещине с одной стороны, она когда-то хорошенько свалилась на пол, и я даже мимолётно нашёл вмятину в ламинате, убедившись в догадках. Хотя, какой силы должен был быть удар при падении, чтобы прочное и толстое стекло так треснуло? Возможно даже, что именно хозяин пепельницы поспособствовал произошедшему. — Продал, — настолько тихо ответил парень в очках, что даже гул вентилятора в компьютере оказался громче. — Брату хотел помочь. Я видел, что мой клиент был хорошим человеком, и поэтому убежать от чувства сочувствия не удалось. Если бы я мог как-либо ему помочь, то, возможно, без какой-либо корысти сделал это. Хотя, мои выводы могли быть явно поспешными. Пепел с сигареты ненароком свалился на пол, и даже в тёмной из-за закрытых плотно штор комнате я смог это заметить. Тяжело выдохнув, я невербально извинился и захотел поднять мусор, но хозяин дома лишь отмахнулся, дав понять, что ему плевать. Парень опустил голову, схватился за неё руками и стал дёргать ногой, пытаясь подавить вихрь переживаний в груди. Его длинная чёлка свалилась вниз, закрыла мне хоть какую-то возможность увидеть очертания лица владельца. Дым медленно и постепенно заполнял комнату. Я бы мог встать и открыть окно, но Коля — так звали парня — дал понять ещё в самом начале, как я подпалил сигарету, что он не желает, чтобы звук улиц хоть как-то проникал в маленькую, чутка нагромождённой мусором комнату. Мне казалось, что свет тут не включался уже несколько месяцев. А зачем? Отличным светилом для парня служил большой монитор, на заставке которого стояла милая, нарисованная улыбающаяся девочка, что пальцами показывала знак «мира». «Аниме», — подумал я, некие отголоски памяти помогли мне всё понять правильно. Рыжеволосая девочка ещё и подмигивала, согнув ногу в колене, из-за чего её короткая и так юбка ещё больше перестала скрывать красивые и стройные ножки. Честно признаться, что-то в ней правда было такое манящее и интересное, но чтобы делать её своим идолом? Хмм, даже и не знаю, насколько это было бы правильно. Взор мой тут же упал на полки на стене, которые — я правда не постесняюсь этого слова — были забиты фигурками различных дурацких персонажей из игр, того же аниме и фильмов. И, как и компьютер хозяина дома, выглядели они по-настоящему дорого. А я всё не мог понять: почему бы все те потраченные деньги нельзя было бы вложить в ремонт захудалой квартиры, в которой стоял едкий и тухлый запах, словно окна не открывались действительно неделями. — И как брат, помощь оценил? — сквозь короткую, но по ощущениям длящуюся недели паузу продолжил я. — Судя по твоему усталому, да и чего уж там, унылому виду — нет. — О чём вы вообще говорите? — сквозь сдерживающуюся панику ответил он. — Оценил? Да он забрал у меня самое дорогое, что было в моей жизни. — У тебя ещё будет время побродить по белому свету. Три года. Всего лишь придётся встречаться раз в три месяца. Может, ещё сможешь всё вернуть на свои места. — Да лучше бы вы меня прямо сейчас в ад забрали! Его глаза впервые за встречу яро посмотрели на меня. Но в отбивающемся свете монитора в карих усталых глазах я всё же смог различить истину, которую и так знал — обиду. — Ибо я не знаю, что будет дальше, вы ведь будете отрывать каждый раз часть моей души! Как я буду жить, если с каждым разом от моей личности, меня, сука, самого будет оставаться всё меньше. Кем я стану, Влад, я хотя бы буду помнить, кто я такой ближе к концу? Я уже встречал подобных ему людей. «Каких», — спросишь ты? Думающих. Не знаю, это всего лишь его слабые домыслы или чётко выстроенная в голове цепочка, но ему уже удалось понять, что в итоге от его «Я» ближе к финалу останется «ничего». Лишь слабый, еле ощутимый сгусток души, который скорее будет напоминать старый угасающий светильник, что до последнего пытается подарить свет своему владельцу. — Ты читал контракт, — ответил я холодно, что аж самому стало не по себе, — там всё чётко написано. — Нихрена там не написано! Николай выбил пепельницу из моих рук и та улетела в сторону окна, запачкав коричневые плотные шторы. Дыхание парня сбилось, а ярость в глазах всё так же пыталась скрыть страх и обиду. — Это набор слов, которые каждый может воспринимать так, как хочет он! «Контракт I типа может вызвать последствия, связанные с утратой личности человека при продолжительном погашении долга». Одна строчка, Влад, одна, которая ничего не объясняет. Чуток покричав, Коля пришёл в себя. Он увидел мой настороженный взгляд после выбитой пепельницы и тут же увёл глаза, спрятав лицо за чёлкой. — Извини, я подниму. Дрожащие руки медленно коснулись ёмкости, и тогда холодное стекло показалось куда теплее, чем собственные пальцы. Настолько страх взял своё, что даже конечности начинали неметь. Парень вернулся на место, попытался вновь отыскать во мне, собственном коллекторе, хоть долю спасения, но этому не суждено было случиться. Ничем бы помочь я не смог. Ведь так? — Я не обижаюсь за пепельницу, — потушил я сигарету и отодвинул ёмкость в сторону. — Наоборот, даже понимаю, почему ты так поступил. И понимаю, что на самом деле не страх перед мучительной смерти волнует тебя. Это обида за то, что тебе придётся стать частью неизведанного ужаса впустую, из-за человека, который подставил тебя. — Я просто хотел ему помочь… Он заплакал. Нет, даже зарыдал, из-за чего стон убитого горем человека был слышен даже самым дальним соседям на этаже. Дыхание сбилось ещё сильнее, сопли стекали по лицу, смешиваясь со слюной и слезами, затем капая на пол. Руки Коли вцепились в волосы настолько сильно, что дёрни ими слегка, и та годами выращенная чёлка исчезнет навсегда. — Я… я… — заикался он и давился собственными слюнями, — я хотел помочь, помочь… а он отнял у меня всё… Усталый крик вновь пронзил мои уши. Коля согнулся в корпусе и хотел свалиться на пол, хотел просто исчезнуть или стать никем, простым бесформенным существом, что никогда в жизни больше не познало бы предательства и такой боли. Невольно, но я сглотнул слюну от напряжения. Наблюдать за таким было действительно тяжело. Одно дело — слёзы подонка, что променял душу ради убийств и грабежа, а совсем другое — глупцов, что совершают такой глупый поступок из лучших побуждений. — Почему ты мне не рассказывал, Денис? — кое-как смог произнести Николай, словно перед ним сидел его брат, а не чёрствый коллектор. Я лишь протянул руку. Не нужны были никакие слова, чтобы объяснить то, что я собирался сделать дальше. И этот парень всё прекрасно понял без каких-либо разъяснений. Поглощённый горечью, он позволял ужасу в сердце распространяться по телу, давая пропитать каждую клеточку в венах и артериях, отчего какая-либо здравая логика на время покинула его с виду умную голову. — Мне жаль тебя, но я ничего не могу с этим поделать. — Прошу не надо, помилуйте. Я не хочу превратиться в ничто. — Свой выбор ты сделал сам ещё давно, когда поставил подпись на документе, а теперь получил желаемое и обязан вернуть долг. — Желаемое? Это вы называете желаемым? Я продал душу, чтобы мой любимый брат был счастлив, а в итоге потерял всё! Он пытался найти в моём взгляде хотя бы долю сострадания и понимания, надеялся, что в итоге, услышав всю историю, я просто развернусь и уйду. — Дьявол не в ответе за то, что твой брат оказался полным куском дерьма. Никто к этому не причастен, кроме тебя самого и твоего родственника. Поэтому лишь ты виноват в том, что считал его хорошим человеком. — Да откуда же я мог знать?! — Коля ударил рукой по столу, а потом скривился от боли. — Как я должен был всё это время понять, что он был влюблён в мою, В МОЮ ДЕВУШКУ! Я вернул руку на место, потому что понял, что придётся немного повременить с поглощением. У меня бы не возникло никаких проблем, чтобы забрать часть его души силой, но этот бедолага был не из тех, с кем хотелось бы так поступать. — Я несколько раз перечитывал твой контракт, — мне надоело сидеть и я встал со стула, начав бродить по комнате. — И, честно, он меня удивил. Ты настолько любил своего брата, что продал душу, чтобы девушка, в которую он так был влюблён, почувствовала к нему то же. Но неужели он правда никогда тебе не говорил, что твоя Алина и была той самой? Дрожащими и тонкими пальцами парень потянулся к сигарете. Он попытался зажечь пламя, но выронил зажигалку из рук. Пластик ударился о старый линолеум, и в этой тусклой комнате я наконец услышал хотя бы какой-то другой звук кроме гула компьютера и наших томных голосов. — Нет, он был не любитель рассказывать о таком, — Коля сжал сигарету меж пальцев, параллельно ковыряясь в неё, из-за чего сухой табак посыпался на пол. — Он только говорил, что кого-то очень сильно любит, но знает, что с этой девушкой будущего у него быть не может, ведь она не способна испытывать что-то подобное к нему. — Коля, я видел не так много людей, которые готовы распрощаться с жизнью, чтобы осчастливить близких. Если же мы уже завели такой глубокий разговор, то скажи мне, ведь я просто не могу понять. Как ты вообще на это пошёл? — Денису было очень плохо. Настолько, что в какой-то момент он перестал двигаться. Лишь лежал днями на своей кровати и изредка ходил в туалет, просто чтобы потом не пришлось менять мокрую простынь. Он не ел, с недовольством пил воду и просто бедными и убитым взглядом смотрел в потолок. Остатки сигареты свалились вниз, а в глазах бедолаги пропали искры хоть какого-то желания жить. — Это был человек, с которым я провёл всю жизнь и за которого действительно был готов её отдать. Вот и весь ответ, Влад, больше причин мне не нужно было. Но теперь человек, который был так дорог, стал настолько мне ненавистным, что я хочу собственными ногтями содрать с него кожу. Ведь когда моя Алина влюбилась в него по моей же вине, Денис отстранился от меня и сказал, чтобы я исчез и больше никогда не лез в их жизнь. — Ты идиот, Николай. Да, возможно, это было слегка грубо. Но я действительно сказал то, что думал. И потерянные глаза должника дали мне понять, что я сделал чертовски больно. — Вы правда так считаете? — Ты идиот, потому что не разузнал, в кого Денис был так влюблён, и отдал душу, по сути, ткнув пальцем в неизвестность. А твоё желание помочь брату я не могу осудить. Каждый человек волен делать со своей душой то, что ему угодно. Да, абсолютно каждый. Ты можешь бросаться душой, как пожелаешь, ведь это никакой не дар божий, как мне уже стало известно, а сущность, которую можно представить в виде чертовски дорогой и ценной вещице. Ломай, продавай или пробуй сохранить что есть силы, дело твоё. — Ты сильно любил её? — сам не зная причины, спросил я. — Да, сильно, — вновь слеза покатилась по его щеке, а следом шмыгнул нос. — Вам нужны ещё какие-то эпитеты или слова «сильно» достаточно? — Вполне, — я сделал два медленных, но уверенных шага в сторону Коли. Своим широким корпусом я закрыл ему единственный слабый проходящий сквозь зазор в шторах свет солнца и предстал в объятиях тьмы: — Понимаешь, Коля, я не тот, кто выслушает тебя или постарается понять. Как я и сказал ранее: мне тебя правда жаль. Это ведь так дико, — я иронично усмехнулся, — хотел спасти брата, а в итоге потерял и его, и свою любовь. Да, как-то очень по-галимому вышло. Но, к сожалению, Дьяволу на это плевать. И Богу, скорее всего, тоже. Ведь позволил бы он этому случиться, если бы был правда заинтересован? После стольких слов я понял, что меня немного куда-то понесло. — Я к тому, что мир — несправедливая и жестокая срань, где каждый борется за своё счастье и возможность жить просто спокойно как может. Но у тебя уже выбора нет. Долг придётся отдать, но даже так силу контракта отменить не получится. Мой тебе совет: проживи последние три года так, как бы хотела твоя душа. Пока она ещё хоть чего-то хочет. Я вновь выставил руку, но в этот раз опускать её был больше не намерен. Мой поход сюда и так затянулся. Темнота за моей спиной словно нежная и ненасытная женщина обхватывала меня всё больше, и даже самого слабого блика в глазах от монитора не было видно. Коля сцепил зубы. Не знаю, на кого сейчас он злился больше — на себя или на брата, — но это чувство отчётливо читалась в его выражении лица. Неуверенно, но он всё же протянул мне руку, и тогда я схватил так, чтобы парень ускользнуть не сумел. Я моментально ощутил тепло души, малая часть которой перетекала из его руки в мою, в дьявольскую клетку без какого-либо шанса на свободу. Всё прошло быстро, Коле было лишь немного щекотно, но никакого эффекта он не ощутил. Пришла пора уходить, не хотелось мне оставаться в той квартире больше, чем следовало, но перед тем, как я сделал шаг, мои глаза упали на самую дальнюю фигурку, что спряталась за двумя радостными пластиковыми девушками. Громадный харизматичный блондин смотрел мне прямо в душу и улыбался так, что забирал абсолютно всё внимание на себя. В голове сразу мелькнула мысль, которая показалась мне довольно интересной. — Слушай, а вон та фигурка, она тебе сильно нужна? Коля с пустым взглядом осмотрел вещи, которые были настолько дороги его сердцу. Но так было раньше. Сейчас же для парня его большое увлечение было скорее в тяжесть. — Нет, забирайте, если хотите. — Очень благодарен, — я взял мужчину и кинул в карман крутки. — Могу предложить хорошую сделку — буду забирать каждый раз меньше души, чем требуется, сможешь протянуть на месяц больше. Это будет честно, как мне кажется. — Да к чёрту этот месяц, нет, нахуй все эти три года! Я стану овощем, не способным связать и слово, но в душе всё буду горевать по Алине. Это хуже ада! — Поверь, — с полной уверенностью ответил я, — не хуже. — Если правда хотите помочь, то лучше убейте моего брата! Не думал я, что такая ненависть сможет родиться в этом человеке. Мне даже показалось, что сам Люцифер провёл пальцами по его руке, вселив всю эту злобу. Хотя она была вполне понятной. — Да! — закричал он и сорвался с места. — Точно. Убейте этого гандона, и тогда можете забирать хоть все фигурки! НЕТ! Забери у меня всё, только отправь его на тот свет, заставь ещё перед кончиной мучится, чтобы он кричал «мама, мама!», понимая, что вот-вот наконец-то сдохнет! — Закрой рот. Я глядел на него совершенно иными глазами. Всё-таки в людях я разбираться не научился, и теперь этот парень был совершенно другим для меня человеком. Но считал ли я его плохим? Он ведь хотел убить человека, которому отдал всё, а взамен был послан далеко и надолго. Даже и не знаю, что и думать, если честно. — Если уж так хочешь убить его, то сделай это сам. Как я и сказал, живи так, как желает твоя душа. Я очутился на пороге комнаты, а безумный взгляд Николая не переставал меня пронзать. — Но вот только, хватит ли тебе на это смелости? И полюбит ли твоя Алина тебя вновь? Я исчез, словно никогда и не приходил. Возможно, мои последние слова были чертовски неправильны, возможно, даже отвратительны. Но я не психолог и не подушка для слёз, которая будет покорно слушать беды должника, что когда-то не побоялся продать свою душу, а сейчас молил о пощаде. Я не Мать Тереза, чтобы направлять людей на истинный путь, и мне плевать, если мои слова сделают парня серийным убийцей. Какая мне к чёрту вообще разница, если я простой коллектор, который должен лишь качественно выполнять свою работу. По сути своей, я так же продал душу Дьяволу, но стал рабом, который пытается выторговать свои годы, но это было моё чёткое и взвешенное решение, отчего винить кого-либо я не собираюсь. За пару лет работы, насмотревшись на ужасы и муки, что происходят в аду, я окончательно осознал, что выбор был правильным. Странно как-то это всё. Рассказываю вам свои мысли, показываю чёрствую свою личину, а в где-то внутри так и тает слабый уголек желание просто оправдаться. Нет, глупости, скорее всего, мне просто кажется, ведь душа этого наивного паренька сейчас во мне и слегка влияет на сознание. К чёрту все эти мысли, нужно чем раньше, тем лучше доставить душу в пункт сдачи. Так что увидимся с вами там.