Очень приятно, я - Коллектор Дьявола

Четверг. Я бы назвал это днём, который просто не существует. Когда среда — это середина недели, чёткий и напряжённый рабочий процесс, а пятница — время ожидания, блеклое существование рабочего человека, который так и ждёт, когда, казалось бы, до этого назойливый будильник теперь станет спасением от документарной волокиты и напомнит, что пришло время законного отдыха. Конечно, касается это далеко не всех, но, признайтесь, вы же знаете, о чём я говорю. Выходные. Праздники. Суббота. Воскресенье. В вашей голове эти слова, скорее всего, прозвучали ярко, и некое слабое, но всё-таки приятное тепло поселилось в груди — если, конечно, вы наоборот не батрачите в эти дни. Все любят отдыхать, все пытаются откинуть рабочие мысли куда подальше, в самый центр клоаки ада, чтобы посвятить время самому себе, близким и друзьям. И, скажу вам по секрету, люди такие не одни. Демоны, черты и все адские существа ждут выходных с таким же недомоганием. Сколько бы я не пытался найти различий между тварями ада, великими райскими существами и людьми, мне это совсем не удавалось. Жажда власти у всех одна, инстинктивные потребности только так раз за разом закрывают пелену здравого мышления и заставляют плевать на любые нормы. Да, в аду есть свои законы, и их приходится соблюдать. Секс. Еда. Сила. Потомство. Любовь. Жажда убийства. Всегда, абсолютно всегда эти желания будут первыми. Любое живое существо может скрывать их за великими моральными ценностями, желаниями и целями, что позволяют выделить его на фоне других животных, но истина инстинктов никуда и никогда не девается. Просто одни из них могут в отдельной личности преобладать, а в другой наоборот. Из этих фундаменталов растёт всё остальное, и только сильные, по-настоящему умные существа способны закрыть их в себе, выдвинув на первый план нечто великое по меркам мышления человечества. И тех, кому это удаётся, мы называем людьми с большой буквы. Спросите меня: а существуют ли, так называемые, демоны с большой буквы? Хороший вопрос, на который отвечать я не стану. Что же касается меня, то я бы назвал это вещами чуждыми. Ведь кто сказал, что я живой? Простой коллектор, который обязан чётко выполнять свою работу, наплевав на любые чувства и моральные ценности. И, понимая это, я раз за разом спрашиваю себя самого: для чего тогда я вообще способен чувствовать? Почему мои работодатели забрали все простые инстинкты, кроме этих? Или же та же любовь или ненависть — это не простой инстинкт, появившийся из-за возникновения определённой особы или ситуации, а нечто большее, что делает нас действительно разумными существами. Абсолютно нас всех. Мысли как обычно унесли меня слишком далеко. Городская суета меня раздражала. Идя по широким улочкам самого центра города, я задевал каждого проходящего мимо человека, заставлял их оглянуться, но стоило мне пройти ещё метр, и я в их сознании испарялся навсегда, оставляя лишь белое пятно, которые уже через пять минут бы тоже пропало. Холодный ветер гнал томные серые тучи куда-то далеко за горизонт. Солнце совсем не было, из-за чего серость рабочего буднего дня меня начала немного донимать, как и всех пролетающих мимо людей. Их уставшие лица всё говорили за себя. Кто-то опаздывал с участившимся дыханием, ведь пытался добраться вовремя, так ещё и чуть ли не бежал; кто-то наоборот шёл вальяжно, моргал раз двадцать секунд, и не имел какого-либо желания продолжать в целом жить. Но я совру, если не скажу, что счастливых людей в толпе не было. Даже вечный гул машин, ритмичное цоканье светофоров и шум толпы их не раздражал, а, кажется, наоборот позволял напомнить, что они ещё живы, что всё хорошо. Даже кроха души того парня давала о себе знать. Метка, хоть и слабо, но виднелась на моём запястье, и это странное чувство не давало мне покоя. Это желание мести, сильная боль потери двух близких людей и просто отчаяние, — я будто прожил все те события вместо него. Сила его души была действительно велика, раз даже такая мелкая часть так буянила в печати. Загорелся зелёный свет на перекрёстке. Пешеходы только собрались делать шаг, как вдруг какой-то ненормальный на большой скорости пронёсся дальше по дороге. Никого не задело, обошлось без происшествий. Недовольство толпы сразу же выразилось в общем громком мате, а я лишь с ухмылкой смотрел на удаляющуюся вдаль машину, которая уже играла в шахматы с остальными участниками дорожного движения, и понимал, какие именно муки ему суждены в скором аду. Пройдя ещё пару кварталов, я оказался в самом центре города, в его родном сердце, которое циркулировало тысячи людей, словно жгучую кровь. Площадь была забита машинами, а такое громадное пустое пространство напоминало самый настоящий муравейник, где каждый занят делом, но всё равно делает свой вклад. Ещё метров пятьдесят и передо мной очутилось здание. Довольно высокое, массивное и снизу казалось, что оно касалось тех самых кучных облаков. Величественные колонны встречали меня, не давая забыть о том, что это место важнее любого в этой стране. Конечно, там, где крутиться миллионы, нет, миллиарды бумажек, которым люди придали такую важность, не могли и находиться менее важные персоны. Национальный банк страны, в котором сидят — вот вам каламбур — сущие кровопийцы. Внутри эхо от сотен шагов превращалось в сплошной непонятный белый шум. Люди летали из одной стороны в другую, протискиваясь меж очередями, что, казалось, существовали тут ещё до начала времён. И в окнах информации сидели неприятные тётки и дяди, которых ненавидели абсолютно все. Настоящие — я же не шутил — кровопийцы, что приняли человеческий облик. Вот только сосать кровь они не любители, это же вам не фентези с вампирами, нет. Душевная энергия — вот их лакомство. Эмоции, особенно злость и раздражение наполняют их «пуза» лучше, чем любая радость или счастье. И разве банк — не лучшее место, чтобы хорошо питаться? Сидя на своих мягких стульях, смотря на ваши недовольные и уставшие лица с холодом и безразличием, они выводят вас на эмоции. «Чтобы подписать форму 17, нужно получить печать в кабинете 344, что на третьем этаже. Но он работает только лишь по нечётным дням, и никакой живой очереди, только по записи за месяц вперёд». Или же моё любимое: «Что? Вам всего лишь забрать документы? Простите, но у меня вот как раз начался обед. Встретимся через час!». Изверги, что скрывают за человеческой личиной свои бледные безносые лица и вечно открытые полости рта, чтобы не упустить и крохи вашей энергии. И нет, ни Дьявол, ни кто-либо ещё сюда их не усаживал. Просто эти ребята давно смекнули, что в современном мире лучше занимать рабочие места, где ты можешь выводить людей на эмоции. А банк, уж простите, — это идеальное место для злобы и страха. Очутившись возле широченной лестницы, я лениво свернул влево и пошёл дальше по коридору. Тут уже было людей поменьше. За окном выглянуло солнце, которое заставило меня прищуриться. Вдоль всего коридора каждые пятнадцать метров висели таблички «Зал 24». И никаких объяснений, что это за место и для чего нужно, но для тех, кого туда направили, этого и не требовалось. Я очутился внутри. Плотная деревянная дверь закрылась сама собой. В отличии от всего банка, народу тут валом не было. Кто бы сомневался. Должники так и не научились приходить самостоятельно и сдавать души. Из четырёх информационных окон двое из них не работали, а возле последних было от силы по два человека. Справа от меня, на входе, стоял охранник и пристально за всеми наблюдал. Даже вошедшего, но, казалось бы, наизусть знающего меня, он осмотрел с ног до головы, а лишь потом поприветствовал. На вид это был чахлый старикашка в форме, лет так семидесяти. Но то существо, что скрывалось под натянутой кожей, вызывало мурашки даже у меня. Слышал я лишь слухи, что этот дедуган сделал с одним недовольным исчадием ада, когда тот случайно задел его плечом. Даже в аду такая расправа считается ужасной. Пожалуй, закончу на этом, а то от одной мысли ненужный завтрак тянет на свободу. Ни одно из рабочих окон меня не интересовало. Я прошёл дальше, мимо трясущегося мужчины средних лет. Он раз за разом потирал руки, дёргал коленкой и прищуривал глаза. Не поверите, но он вызвал у меня уважение. По его хмурому выражению лица я понял, что должник пришёл сюда сам, без всяких напоминаний, чтобы проститься с жизнью. Хотелось даже что ли успокоить его, но милая Дьяволица в смартфоне тут же запищала, словно чувствовала, что я нахожусь в десяти метрах от пункта сдачи. Следующая дверь отворилась с моим усилием и я попал в самое сердце банка. Да, именно это место я считал за центр всего, ведь простые банкноты, которые люди так ценили, ни стоили и гроша на фоне их душ. А это была просторная и холодная комната, с большими толстыми окнами, полуколоннами в мраморных стенах через каждые два метра, и настолько блестящим и на совесть чистым полом, что, взглянув под ноги, в безумно чётком отражении я бы мог заглянуть даже внутрь себя и, наконец, увидеть ту пустоту, что царила в душе. Тут никого не было, ибо пускали лишь по одному, с чётко отведённым временем. В другом конце комнаты не было такого же привычного информационного окошка. Лишь странный прибор, торчащий в стене. Первый мой шаг раздался сильным эхом, что я, казалось бы, не раз приходящий сюда человек, на минутку запнулся. Здесь было настолько тихо, что эта тишина для тебя превращалась в бесконечный шум, который не давал покоя. И лишь странный, еле заметный шёпот витал в воздухе, словно дёргая за нитки твоей души и желая как можно скорее её забрать. Я засунул руку в прибор, ладонь по локоть скрылась за плотным куском метала, а я, сколько бы раз уже здесь не бывал, ощутил слабое очертание ужаса в груди. Стены холодного здания стали давить из-за всех сил, а шёпот в воздухе только усиливался, и мне удавалось даже распознать некоторые слова. Глаза сами собой стали закрываться. Этот голос убаюкивал, проникал в сознание и завладевал им. И приди ты к нему хоть первый, хоть в сотый раз, не поддаться этому влиянию было невозможно. Я потерялся в мыслях, перестал понимать, зачем я сюда пришёл и что вообще собирался делать. Попытался вытянуть руку, но ничего не вышло, она намертво осталась там. Я даже и не заметил, как чужая слизкая, холодная и длинная ладонь стала касаться моих пальцев, ощупывать их вдоль и поперёк. Нечто внутри устройства очень нежно схватило меня за ладонь, от чего дикий холод пробрал всё тело. Это было самое настоящее касание смерти, по-другому описать и невозможно. Голос лишь усиливался, а сознание теряло какую-либо связь с реальностью. Картинка перед глазами уже давно исчезла, тьма заменила её законное место. Рука внутри пекла, дьявольская клетка реагировала на это существо по-настоящему дико. Словно та печать была живой и ощущала страх, когда незримое существо водило своими пальцами по контуру рисунка. — Влад… Это имя. Оно чётко прозвучало внутри моей черепной коробки, несколько раз, словно рикошетом, отбилось о стенки сознания и закрепилось навечно. А я всё никак не мог понять, метался из стороны в сторону и думал, чьё же это было имя? И только когда существо повторило его ещё раз, я вспомнил, что так звали меня. Мысли вдруг вернулись на место, словно никакого помутнения и не было. Лишь только глаза продолжали быть слепы, чарующая и, в то же время, гнетущая тьма не собиралась отпускать. Моё сознание, тело оказались в некоем ледяном и пустом царстве адского существа. И когда всё вернулось на свои места, когда мой разум стал мне подконтролен, я, наконец, вспомнил, для чего оказался здесь и к кому пришёл. — Хоть кто-то способен к этому привыкнуть, Марк? Мой вопрос прозвучал довольно громко и чётко в бескрайней пустоте. Голос отбивался эхом о невидимые массивные стены, а я чётко понимал, что сейчас сижу у этого существа в голове, пока в реальности он забирает душу из адской печати. — Ты ведь и сам знаешь ответ, мой хороший друг. Говоря полушёпотом, он не позволял моему разуму вернуться в реальность, зачаровывая своей незримой силой и вводя дальше, всё глубже в гипноз. — Любое живое существо, внутри которого тлеет свет жизни, не сможет устоять перед моей способностью. И вы, недомерки-коллекторы с жалким подобием души, тоже в моей власти, когда приходите отдавать души. — Ясно, Марк, — я пробежался глазами вокруг, как будто всё ещё надеялся найти силуэт собеседника где-то в бесконечной тьме. — В твоей голове как всегда пусто, даже как-то разочаровывает. Сначала пугало, а вот теперь начинает надоедать. Слабый смешок пронзил разум, прозвенел отовсюду и нигде одновременно. Поистине ужасное адское отродье, демон из касты Кошмаров, которые всю жизнь являлись людям во снах, мучили в самом незащищённом месте человека — сознании. Эти твари раз за разом вселяли людям гнетущие, даже пугающие мысли, которые вели лишь к одному — быстрому самоубийству, чтобы потом эти твари могли поживиться отравленной своими собственными заклятиями душой жертвы. Но с приходом бюрократии, развитием человечества и созданием Дьявольского банка их роль изменилась. Кошмарам была насильно дарована работа «Получателей». И на протяжении всей рабочей недели с шести до двадцати одного тридцати они находились в банках, прятались от взора кого-либо в устройстве и покорно выполняли свою работу. Сила, позволяющая завладевать разумом человека, идеально подходила, чтобы забирать души, а затем, в конце дня, передавать их в отдел «Хранения» и навеки забывать про лакомый кусочек души, от которого пришлось отказаться. Но желание сожрать душу, вкусить этот сладкий плод не оставлял Кошмаров. «Хотя бы чуть-чуть, — всегда судорожно думали они, — лишь самую малость». И поэтому самые наглые, настырные и не боящиеся кары Дьявола выдумывали хитрые и изощрённые способы, чтобы отведать души человека. — Мой дорогой друг, я надеюсь, ты не будешь в этот раз так же отказываться от моего предложения, как и в прошлый? Мы ведь так хорошо с тобой сотрудничали долгое время, были в общей выгоде. Прошу, не говори, что сегодня ты тоже скажешь «нет». — Как только такого наглого ублюдка ещё не вывели на чистую воду? Ты ведь ходишь по льду, предлагая это каждому коллектору. Не боишься, что Люцифер узнает? — Ты ошибаешься, раз думаешь, что я предлагаю такую сделку каждому. Только особенные коллекторы, надёжные, я бы сказал, заслуживают такой чести, — на мгновение мне показалось, что демон оказался у меня за спиной, — и ты именно из таких! Мой любимчик. — Твоя лесть ни на шаг не подводит меня к согласию, — развернулся я, чтобы убедиться, что позади никого не было. — Ты ведь знаешь, что если обо всём прознают, то нам обоим будет очень херово. — Я сотни лет занимаюсь этой чертовщиной, Влад, и знаю, как избежать подозрений. Для этого и выбираю самых надёжный коллекторов. Читаю ваши полумёртвые, пустые и совсем не аппетитные души и вижу насквозь личину, которая помогает мне предложить столь отличную сделку определённому человеку. Я незаметно пощупал карманы и убедился, что был совсем на мели. Мои прошлые сбережения уже заканчивались, а получить новые можно было бы только одним путём — сделка с Марком. — Давай, соглашайся, — посмеялся хитрый голос, — пополню твой и так нулевой бюджет, сходишь на рынок, развеешься, купишь себе пару безделушек. Ведь наше начальство так несправедливо, совсем не считает, что коллекторы заслуживают денежного вознаграждения. В отличии от меня. — Сколько ты хочешь? — Как и всегда, Влад, десять процентов души должника. А с меня десять мамонов. — Нет, так не пойдёт. Это лишь малая часть души парня, десять процентов сразу заметят. А стать частью Бездны из-за твоей алчности мне бы не хотелось. Поэтому только пять процентов, но сумма остаётся без изменений. Голос затих. Недовольство Марка я ощутил сполна, из-за чего тьма в его сознании сгустилась. — Кажется, ты начинаешь забываться, простой коллектор. Здесь я ставлю условия, а ты на них соглашаешься. Твоя губа не дура, раз за такой малый кусочек ты желаешь десять мамонов. Я плачу три за пять процентов. Я невольно закивал головой. Острая улыбка невольно появилась на лице. — Что же, тогда, Марк, придётся тебе остаться в этот раз голодным! Как жаль, ведь это душа столь аппетитного опечаленного юнца; она пронизана болью и отчаянием, — я резко развернулся и стал вглядываться во тьму, ибо знал, что Марк стоит где-то там, вдалеке, и пожирает меня ненавистными глазами. — Представь себе: парень продал душу, заставил влюбиться девушку в своего брата, даже и не подозревая, что её окажется его же любимая. Скажи, мой дорогой демон, ощущаешь ли ты боль этого юнца лишь с одних моих слов? Ответа не было, я улыбнулся ещё сильнее. — Да! Я прямо представляю, как у тебя вовсю стекают слюнки от разбитой судьбой души парня, — я пожал плечами и развёл руки. — Эх, раз ты не согласен, тогда давай быстрее забирай душу и неси в отдел «Хранения». А то мне ещё в офис надо бы забежать, не хочу опаздывать. — Ублюдошный человечишка, — скребя зубами, произнёс демон. — Нет, ты лишь жалкое подобие живого существа, которое вынуждено сотни лет быть рабом у Дьявола. Я даю тебе шанс хотя бы как-то привнести развлечений в твоё бессмысленное существование, а ты смеешь ставить мне условия и пытаться на мне нажиться?! — Да, — грубо и чётко ответил я, и довольное выражение лица тут же исчезло. Мой холодный лик стал частью его пустого и мрачного сознания, и на мгновение Марку показалось, что именно я правлю этим местом, а не он. — Я тебе не коллектор, которым можно вертеть, как угодно. А ты не всевышний демон, который хоть как-то может мне навредить. Всего лишь жалкое отродье. Это ты настоящий раб, которому позволяют есть лишь раз в три дня. Так что, если хочешь полакомиться столь чудным кусочком души, плати десятку! Я поднял правую руку на уровень лица, глянул на дьявольскую печать, которая во всю пылала от присутствия Кошмара. — Ну же, — саркастически произнёс я, — соглашайся. Пополню твой нулевой запас еды, хоть как-то разноображу твоё бессмысленное существование. Я чётко видел его силуэт во тьме. Длинное, худое существо с тонкими острыми пальцами пряталось в глубине. Его всего аж трясло от злости и желания сожрать хотя бы чуточку. Момон — демон алчности, олицетворяющей жадность и бесконечное желание иметь все деньги мира. Именно в честь него названа адская валюта, которая была мне так нужна. И у Марка денег было с лихвой, из-за чего он так просто раскидывался ими и каждый раз предлагал сделку в обмен на аппетитный ужин. — Хорошо, коллектор, твоя взяла, — сказал он довольно тихо, пытаясь сдержать гнев. — Но знай, я этого не забуду. — Не нужно так злиться, Марк. Это просто бизнес. Ты платишь безумно мало за целых десять процентов души, но пытаешься из-меня сделать кидалу? Пойми одну вещь, — я протянул тьме руку, — условия всегда ставит не тот, кто думает, что контролирует положение. Из-за такого мышления уверенность закрывает истинную картину происходящего, и ты остаёшься в дураках. Недооценивать оппонента — глупо, даже если он и простой коллектор. Но даже здесь ты ошибся, Марк. Длинная рука обхватила мою ладонь, но исходящий от неё холод ничуть меня не напугал, даже не заставил мурашки пробежаться по телу. — Я — лучший Коллектор Дьявола. И в моём деле мне равных нет! Со всей силы я сжал его руку, что аж тепло моего тела остудило ледяное сознание демона. — Деньги вперёд, Марк. — Как пожелаешь, человечешка. Будучи поглощённым сознанием демона, в реальности я ощутил, что в моей руке оказались две монеты по пять мамонов. Распознать их было несложно, поэтому я сразу же впустил ровно пять процентов души парня. Кошмар с большим аппетитом поглотил душу бедолаги, из-за чего сознание его затряслось, взбудоражилось от удовольствия. — Приятного аппетита, мой любимый демон. Не став долго ждать, я начал передавать ему оставшуюся часть должника, и Кошмар покорно забирал её, запечатывая в отдельном отсеке своей души, чтобы потом отнести в отдел «Хранения». Я лишь моргнул и уже очутился в банке. Заклятие Марка спало, он даже не попрощался. — Обиделся, — усмехнулся я, вытащив руку из устройства. Десять мамонов красовались у меня в руке, чему я был искренне рад. Слабый шёпот витал в комнате, а я наверняка знал, что это проклятия Кошмара пытаются всячески окружить мой разум, чтобы забрать в свой плен. — Скоро встретимся, дружище. Я не успел и отвлечься, как Дьволица в телефоне дала знать о себе. Телефон запищал во всю, не так, как обычно это бывает при выдаче нового заказа. Взяв смартфон в руки, я увидел сообщение, что поубавило мой пыл. «Жду тебя в моём кабинете через тридцать минут, Влад. Твой любимый начальник, Абадон». — Твою мать, — прошептал я, а шёпот в воздухе с удовольствием хихикал надо мной.