***
Наблюдать за тем, как Драко проводил обучение, оказалось довольно захватывающим времяпрепровождением. Гермиона любовалась им из коридора через приоткрытую дверь конференц-зала. Бросив пиджак на спинку стоящего рядом кресла и закатав рукава до локтей, он давал указания сидящим перед ним аврорам. — Абстрагируйтесь. Сделайте глубокий вдох и сосредоточьтесь. Дистанцируйтесь от эмоций взмахом палочки. Позвольте им покинуть ваш разум подобно воздуху из легких. Заземлитесь. Сконцентрируйтесь. Блокируйте лишнее. Гермиона намеревалась лишь сбегать в кладовку за фиолетовыми закладками, которые предпочитала использовать для заметок, но замерла, когда до нее донесся жесткий тон голоса Драко. Она прокралась по ковровому покрытию коридора на носочках, стараясь не шуметь, и прижалась к стене, чтобы удержаться на ногах, когда оказалась около конференц-зала. По правде говоря, просто чудо, что она не столкнулась с Малфоем раньше. Вот уже почти два года он приходил в отдел дважды в месяц, и Гермиона подозревала, что если бы он не выбрал самый отдаленный от ее кабинета конференц-зал, то она оказалась бы у него на коленях задолго до посещения «Алого Ордена». Команда молодых авроров — судя по всему, новобранцев, — сидела за столом парами друг напротив друга. Их глаза были закрыты, а руки расслабленно лежали на коленях. Медленно обойдя помещение, Драко остановился за креслом аврора с песочно-каштановыми волосами, с которым Гермиона еще не успела познакомиться. — Сейчас не время думать о том, что ты ел на обед, Борович. Выговор прозвучал твердо, и мужчина нахмурился, но Драко продолжил. — Это напоминает маггловскую медитацию: очищение сознания до тех пор, пока не останется ничего лишнего. Пока это кажется невозможным, но вы будете регулярно практиковаться, чтобы достичь совершенства. Сначала вам удастся сопротивляться заклинанию Легилименс. А потом, если вы станете достаточно искусными, то сможете противостоять Империусу и даже Сыворотке правды. Гермиона замерла, когда Малфой подошел к двери, но он не взглянул в ее сторону. Один из авроров, которого она узнала, Сэм, приоткрыл глаза. — Вы способны на это? — Да, — резко кивнул Драко. Удивительно, но в его словах не прозвучало ни капли хвастовства. — Хотя условия, в которых я учился, несколько отличались от ваших. Обучение стало для меня необходимостью, а не роскошью. Робардс понимает, насколько важно обладать подобными навыками, поэтому я и продолжил сотрудничество с вашим отделом… Мисс Грейнджер, не хотите ли вы присоединиться к нам или предпочтете и дальше таиться за дверью? Гермиона вдохнула так резко, что чуть не подавилась слюной. Ощущая, как заалели щеки, она шагнула в открытый дверной проем и прочистила горло. — Прошу прощения за то, что помешала, я шла по коридору за канцелярскими принадлежностями, и мне стало любопытно. Из вежливости Грейнджер окинула помещение извиняющимся взглядом, но замерла, когда заметила Гарри, сидевшего у дальней стены. Ее стыд за то, что она подглядывала, усилился в десятки раз. Конечно же, он должен был присутствовать при том, как она пускает слюни на Драко. Поправляя рукав, Малфой указал на стоящее у двери кресло. — Пожалуйста, присоединяйся к нам. Сегодня мне не помешает помощник. — О, нет, я не могу… — Я настаиваю, — широко улыбнулся Драко. — Не так уж часто на моих занятиях бывают особые гости. Чушь собачья. Она заставила себя двигаться, хотя ей казалось, что кто-то наложил на ее ноги чары липкости. С каждым шагом сердце Гермионы колотилось все громче, но Малфой лишь шире ухмылялся. Если бы их не окружали авроры, она бы без колебаний стерла улыбку с его лица. Не обращая внимания на любопытный взгляд Гарри, она опустилась на свободное место, рядом с которым стоял Драко. Усевшись, Гермиона почувствовала, как его рука легла на спинку кресла. — Итак, джентльмены, Грейнджер — весьма интересная персона. — Его фигура возвышалась позади нее, но она не смела оглянуться. Ведь ей казалось, что в ее животе вот-вот взбунтуются пикси. — Я бы даже сказал, желанный объект для любого темного волшебника. Он определенно попробовал бы применить к ней легилименцию, чтобы выведать все ее секреты. Я практически чувствую, как они вываливаются из ее головы. Щеки Гермиона заалели еще ярче. Бросив взгляд на Гарри, она увидела, что он с неприкрытым любопытством наблюдает за Драко. — Некоторых читать легче, чем других, — продолжил Малфой. — И хотя я лучше владею окклюменцией, чем легилименцией, все равно чувствую разницу. Борович, например, открытая книга для меня. Его мысли громкие, беспорядочные, поэтому между ними проскользнуть легче. Мне не нужно прилагать особых усилий, чтобы заглянуть в его сознание. Борович хмуро уставился на стол. — А вот разум Грейнджер похож на запертую переполненную шкатулку. Я чувствую ее мысли, но не вижу их. Вероятно, это связано с годами, которые она провела, заботясь о Поттере, и с тем, что в каждый момент времени она сохраняет самообладание. Несколько авроров кашлянули в кулаки, чтобы скрыть смех. Любопытство Гарри переросло в раздражение. — Приступай к делу, Малфой, — потребовал он. При звуке слабого смешка Драко по спине Грейнджер побежали мурашки. Он схватил соседнее кресло и повернул его, чтобы сесть напротив Гермионы. Их колени соприкоснулись, когда Малфой придвинулся ближе. Его серые глаза пристально и сосредоточенно смотрели на нее. Он облизнул губы, прежде чем заговорить. — Борович, что ты чувствовал, когда я проникал в твое сознание? — спросил Драко, не отрывая от нее взгляда. — Покалывание. Словно зуд, который я не могу унять. Она заметила, что Малфой слегка поморщился. — Ощущения могут быть разными, в зависимости от степени сопротивления. Гермиона, пожалуйста, поделись с нами тем, что ты почувствуешь, когда я попытаюсь надавить на границы твоего сознания. Его указание прозвучало для нее яснее, чем для кого-либо другого в помещении. Он говорил ей, что не будет проникать в ее мысли. Без согласия. Почти сразу же Гермиона почувствовала знакомое давление между глаз. Но легкое, даже нежное. — Ощущается как невесомое прикосновение. Как когда проходишь мимо человека и случайно задеваешь его. Удовлетворенный ее ответом, Драко откинулся на спинку кресла и оглядел комнату, чтобы закончить занятие. Воздействие на ее разум сразу же испарилось. — Если бы я продолжил наседать на сознание Гермионы, ощущение усилилось бы. Даже переросло в боль — в нечто острое и колющее, — по мере того, как я проникал бы глубже. Чем сильнее она сопротивлялась бы, тем больше дискомфорта испытывала. Если бы она сделала глубокий вдох и открыла мне сознание, то ощущения напоминали бы погружение в бассейн. Если вы хотите отвлечь легилимента, лучше всего впустить его. Обмануть, заставив думать, что вам нечего скрывать, или настолько обеспорядочить мысли, чтобы их невозможно было считать. Как только вы научитесь очищать разум, мы поработаем над техникой отвлечения внимания. — А как насчет создания ложных воспоминаний? — поднял руку Сэм. — Всему свое время, — кивнул Драко, встав и задвинув стул. — Сначала поработаем с основами. Даже Поттер не может создавать ложные воспоминания, а он трудится над этим уже почти десять лет. Мальчик, который выжил, все еще не должен лгать? — Разумеется, — усмехнулся Гарри. Грейнджер взглянула на него, но его внимание было приковано к ней, а не к Малфою и его дешевой шутке. Темные брови Гарри приподнялись, а зеленые глаза расширились. — Гермиона?! — удивленно прошептал он. От шока в ее жилах застыла кровь. Она даже не осознала, что Драко использовал ее имя, поскольку привыкла слышать его. Удивление и интерес промелькнули на лице Гарри, наблюдавшего за ее реакцией, и Грейнджер вздрогнула, пожалев, что не может трансгрессировать в свой кабинет. Гермиона настолько растерялась, что не обращала внимания ни на что другое, а тем временем Драко отпустил присутствующих и схватил пиджак со спинки кресла, стоящего во главе стола. Он не торопился уходить. Гарри подошел к Грейнджер прежде, чем она успела проскочить сквозь строй авроров, выходящих за дверь. — Интересный выбор слов у Малфоя, не находишь? — размышлял Гарри, как только оказался достаточно близко, чтобы она могла его услышать. — Не понимаю, о чем ты говоришь, — парировала Гермиона, не рискуя оглянуться на Драко. Она не знала, как ответить на вопрос Гарри, чтобы не солгать, поскольку еще сама не разобралась в слишком запутанных деталях новообретенных отношений. — Ну конечно, — согласился он, отводя ее в сторону, когда они покинули конференц-зал. — Какой бы увлекательной ни была эта небольшая беседа, я уверен, что нам будет о чем поговорить в эти выходные, когда ты придешь в Гриммо на ужин. Гермиона резко отстранилась. — У нас не запланирован ужин в эти выходные. — Теперь запланирован, — усмехнулся Гарри. Черт побери. Но прежде чем он успел продолжить импровизированный допрос, из-за угла появился Уоррен. — Есть минутка, Поттер? Робардс хочет видеть нас в своем кабинете. Внимание Гарри переключилось на мужчину, его веселье с легкостью замаскировалось под жизнерадостность. — Конечно, спасибо, Уоррен. Увидимся позже, Гермиона. Едва он скрылся из виду, как она почувствовала за спиной еще одно присутствие. Повернувшись, Грейнджер сурово посмотрела на Драко. — Мое имя, серьезно? — прошипела она. Малфой облизнул губы и подошел ближе. — Тебя ведь так зовут, верно? Или я что-то запамятовал за последние несколько месяцев? — понизил голос он, даже не соизволив извиниться. Жар его взгляда говорил о многом, заставив Гермиону отвернуться и прикусить губу. — Нет, но… Здесь? Это не сессия, Малфой. Мы на работе. Он вскинул брови при упоминании собственной фамилии. — Да, но ты носишь браслет. А значит, ты все время моя, Грейнджер, — прошептал Драко. Она схватила его за руку и потащила в свой кабинет. — Ты не можешь… ты не можешь говорить такое в открытую! Малфой лишь усмехнулся и безропотно последовал за ней. К счастью, по пути они никого не встретили, и когда за ними плотно закрылась дверь ее кабинета, она строго посмотрела на него. — Не вижу ничего смешного. — А я и не смеялся. — Да, но ты… Гермиона повернулась и жестом указала на его фигуру, прислонившуюся к двери ее кабинета. Он стоял так, словно владел всем зданием. — Что я? — Вот такой, — неубедительно произнесла она. Грейнджер не сомневалась, что он не осознает, какой эффект производит. Оттолкнувшись от двери, Драко направился к ней, а она попятилась. — Боюсь, я не понимаю, о чем ты, дорогая. Может быть, ты мне объяснишь? — спросил он, медленно надвигаясь на нее. Гермиона нервно рассмеялась, чувствуя, как участился пульс. Она ударилась задней частью бедер о край стола, но Малфой не остановился, пока не встал между ее ног, выжидающе глядя на нее. — Весь из себя. — Серьезно? — рассмеялся он. — Так вот почему я целенаправленно не приближался к твоему кабинету в течение последних… — Он сделал паузу, притворяясь, что считает на пальцах. —… полутора месяцев? Двух, если быть честным. Ее грудь сжалась, а возмущение угасло. — Правда? — Да, — кивнул Драко и поднял руку, чтобы дотронуться до одного из ее локонов. — Я соблюдал установленные тобой границы. И продолжил бы, если бы ты не сделала именно то, в чем не так давно обвиняла Камбрель. — Это не одно и то же, — произнесла Грейнджер, чувствуя, как щеки начинают алеть от стыда. — Только потому, что я трахаюсь с тобой, а не с ней, — парировал он. За время их короткого разговора Малфой подошел к ней вплотную. Их грудные клетки практически соприкасались, они дышали в унисон. Как одно целое. Драко пристально смотрел ей в глаза, словно пытаясь прочесть мысли. — Скажи мне, чего ты хочешь, Гермиона. Я приму любое твое решение и буду соблюдать дистанцию на работе, если ты так пожелаешь. Но если нет… Он наклонился, его губы находились всего лишь на расстоянии шепота. Грейнджер не могла сопротивляться притяжению: инстинкт и желание заставили ее податься вперед. Она поцеловала его, наслаждаясь ощущениями. Гермиона хотела, чтобы их отношения развивались естественно, чтобы все происходило само собой, без воздействия внешних факторов. — Ты не должен соблюдать дистанцию, — сказала она, отстранившись. — Я больше не хочу притворяться, что ты мне никто. — Я не сделаю ничего предосудительного, даю тебе слово, — заверил Драко, положив руки на ее талию. Он вновь поцеловал Грейнджер, целомудренно и нежно. — Я приберегу это для… Стук прервал их разговор, заставив Малфоя замолчать. Он отстранился так стремительно, словно между ними проскользнуло режущее заклинание. Драко повернулся к ней спиной, давая немного пространства, пока поправлял пиджак. — Мисс Грейнджер? К вам пришла Беатрис из Архива, — раздался голос Сесилии. Волна ужаса пронесла по телу Гермионы, вызывая тошноту. Она совсем забыла. — Ах, да… — Грейнджер чуть не споткнулась на пути к двери, ее руки заледенели при мысли о Беатрис по ту сторону. Придав лицу как можно более сдержанное выражение, она повернула ручку. — Простите, у меня состоялась незапланированная встреча. Беатрис тепло улыбнулась и протянула стопку папок. За ее спиной стояла Сесилия и раздраженно смотрела на женщину. — Я пыталась настоять на том, что раз уж ваша дверь закрыта… Гермиона махнула рукой и слегка кивнула Сесилии. — Все в порядке. Я попросила принести их несколько недель назад. — Не хотела заставлять вас больше ждать, — произнесла Беатрис вкрадчивым тоном. Когда она передавала документы, Грейнджер обратила внимание на костяшки ее пальцев. Они вновь покраснели и потрескались, а раны немного кровоточили. — О нет, — сказала Гермиона, беря папки в руки. Как только Беатрис уйдет, она спрячет их в ящик стола, а через некоторое время просто вернет обратно в Архив. — Ваши руки… Мазь не помогла? Беатрис бегло взглянула на свои руки, прежде чем убрать их за спину. Улыбнувшись, она прищурила глаза, вероятно, испытывая дискомфорт от внимания Гермионы. — Я просто забыла ее нанести. Память уже не та, что раньше. За спиной Грейнджер мелькнуло движение, и Беатрис напряглась. — Я не знала, что вы беседуете с мистером Малфоем. Прошу прощения, что помешала. Гермиона обернулась и увидела, что Драко странно смотрит на пожилую женщину. Тон Беатрис стал напряженным, несмотря на добрую улыбку, которая все еще играла на ее лице. — Простите, я не помню, чтобы мы встречались раньше. Мы работали вместе? Беатрис отошла от дверного проема, покачав головой. — Нет, я просто наслышана о вас и вашей работе в качестве окклюмента, — сказала она и снова обратилась к Грейнджер. — Не торопись с изучением документов, дорогая. Доброго вечера. Прежде чем Гермиона успела ответить, Беатрис торопливо зашагала по коридору и скрылась из виду. — Странная женщина, — пробормотал Малфой, когда Гермиона закрыла дверь и положила документы на стол. Пожав плечами, Грейнджер смахнула со лба выбившийся локон. — Она довольно милая. Думаю, она нечасто общается с людьми, поскольку работает в самой глубине здания. Осторожно, чтобы не привлекать внимания, так как дверь все еще была открыта настежь, Драко вновь подошел к ней. — Близится конец рабочего дня, — начал он. — Знаю, что мы еще не определились с днем нашего свидания, но я был бы не против увидеться с тобой сегодня вечером. Гермиона улыбнулась, изо всех сил стараясь не поддаться смущению, которое испытывала, когда он заигрывал с ней. Когда она не ответила сразу, Драко понизил голос почти до шепота. — Мы можем провести вечер в твоей квартире, если ты не прочь сменить обстановку. Соблазн оказался слишком велик, чтобы сопротивляться. Она уже много раз думала об этом. Представляла, как проснется в своей постели с Драко, обнимающим ее в лучах раннего утреннего солнца. Как заваривает ему чай на собственной кухне. Как рассмеется над его реакцией на ее тесную и крошечную ванную комнату. — Только не забывай, что мне утром на работу, — произнесла Грейнджер, пристально глядя на него. Хотя они еще не проводили вместе будничные вечера, из их немногочисленных бесед Гермиона знала, что в дни, когда Малфой не помогал в Министерстве, ему приходилось проводить различные встречи. В основном по вопросам управления имуществом и финансовыми инвестициями, но его график был гораздо свободнее, чем у нее. — Я буду хорошо себя вести, — пообещал он, но почему-то Гермиона ему не поверила. Но ей потребовалось лишь мгновение, чтобы принять решение, поддавшись выражению надежды, написанному на его лице. — Хорошо, позволь мне собраться.***
Верный своему слову, Драко оставался джентльменом и за пределами ее кабинета. В коридоре он сохранял солидную дистанцию между ними, не придерживал за талию и не прижимался, когда они вошли в лифт вместе с другими сотрудниками Министерства. Малфой позволил Гермионе направлять его, пока они шли к каминам для служащих. Когда Грейнджер прошептала ему на ухо свой адрес, он занял отдельную очередь. Драко вышел из пламени ее камина через несколько мгновений после нее, смахнув пепел, и направился дальше по коридору. — Ого, — произнес он, осмотрев серым взглядом помещение. Гермиона не ждала гостей, поэтому не прибралась после утренних сборов на работу. — Ты не шутила насчет размеров. Она поставила сумку на тумбочку и сняла плащ, стараясь не обращать внимания на то, как Малфой небрежно оглядывал ее жилище. Но ей нечего было стыдиться. Тем более что в его квартире она поступила точно так же. — Мне одной достаточно. Пока Гермиона убирала плащ в шкаф, Драко подошел к книжным полкам у стены и мягкому креслу в углу, в котором она предпочитала читать на закате. Грейнджер вздрогнула, когда заметила, что он провел пальцами по корешкам ее книг, словно ощутила его прикосновение. — Мне нравится. В груди Гермионы расцвело тепло от его искренности, и она едва сдержала стон. Малфой только переступил порог ее квартиры, и набрасываться на него было бы плохой идеей. Но когда он повернулся, непринужденно засунув руки в карманы, Грейнджер чуть не сорвалась. Его взгляд скользил по ее фигуре, рассматривая блузку и юбку, которые она надела для работы. Гермиона чувствовала, как возбуждение зарождается внизу живота. — Подойди ко мне, — приказал он. Ее ноги повиновались прежде, чем разум успел за ними угнаться. Когда она остановилась перед Драко, он расправил плечи и поднял подбородок. — Стой смирно, пожалуйста. Тон его голоса стал настолько жестким, что по телу Гермионы пробежала дрожь. Сглотнув, она выпрямилась, широко расставила ноги и сцепила пальцы на затылке. Она глубоко вздохнула, прижимаясь к нему грудью, но он не сделал ни единого движения, чтобы снять с нее одежду. Драко начал двигаться вокруг нее. Смотря, оценивая, но не прикасаясь. — Очень хорошо, — пробормотал он. Когда Малфой оказался у нее за спиной, она услышала шорох ткани. В мгновение ока ее одежда исчезла. Гермиона стояла посреди гостиной абсолютно обнаженной, только браслет украшал ее запястье. Удивленно вздохнув, она ощутила, как прохладный воздух коснулся ее сосков, которые в тот же миг затвердели. Грейнджер осознала, что он мог заставить ее одежду исчезнуть в любой момент: в кабинете, в лифте или сразу же, как они переступили решетку камина. От осознания этого факта ее возбуждение усилилось. Гермиона посмотрела вниз и заметила, как по ее коже разливается румянец. — Сколько дней прошло? — Два, — ответила она, догадавшись, про что Драко спрашивал. В понедельник вечером Грейнджер не удержалась и довела себя до оргазма, но с тех пор ей было не до этого. Малфой вновь встал перед ней, по-прежнему держа руки в карманах. — Значит, два. Где бы ты хотела их получить? Ненасытная часть ее души жалела, что она не сказала «три». — В спальне… — произнесла Гермиона с надеждой. На самом деле она не возражала против любого места, но хотела, чтобы утром на ее простынях сохранился его запах. — После тебя, — выразительно повел подбородком Драко, позволяя ей опустить руки и увлечь его за собой в спальню. Комната располагалась в конце коридора, и с каждым шагом между ног Грейнджер становилось все влажнее. Малфой следовал за ней почти бесшумно, и она задавалась вопросом, на что он смотрит. На ее тело? На ее ягодицы? Или на дешевые картины, которые она нашла на барахолке? Когда Гермиона переступила порог спальни и повернулась к нему лицом, ответ стал очевиден. Жар его взгляда подсказал ей, на что именно он смотрел, и низ ее живота пронзил импульс желания. — Ложись на кровать, — приказал Драко, его острый кадык дернулся. Вместо того, чтобы присоединиться к ней, он подошел к краю кровати и прислонился к тумбочке. Малфой молча стоял и ждал, пока она заберется на одеяло. Грейнджер заметила, как напряглась его челюсть, когда она вытянула ноги. — Покажи мне, Гермиона. Я хочу посмотреть Его костюм, застегнутый на все пуговицы после визита в Министерство, имел глубокий темно-синий оттенок, почти черный. Драко казался тенью, нависшей над ее кроватью. Он сосредоточенно следил за каждым движением Гермионы, но растущая выпуклость его брюк свидетельствовала о том, что он был возбужден так же, как и она. Ее влажная промежность пульсировала от возбуждения, предвкушая то, что, несомненно, должно произойти. Его взгляд казался настолько тяжелым, что она практически чувствовала, как он скользит по ее телу от кончиков пальцев ног и все выше. Драко ненадолго залюбовался тем, как она начала ласкать клитор нежными прикосновениями. Он продолжил изучать ее тело, рассматривая грудь, а затем глядя в лицо, и ухмылялся, когда она ловила его взгляд. Гермиона дрожала от предвкушения, стараясь не обращать внимание на чувство смущения. Каким-то образом Малфой всегда заставлял ее нервничать и трепетать, как в их первый раз. Ее пальцы совершали легкие круговые движения, а бедра начали покачиваться. Удовольствие медленно нарастало, но его не хватало для достижения оргазма. — Быстрее. Его приказ прорезал тишину комнаты подобно удару хлыста. Вздрогнув от неожиданности, Грейнджер прикусила губу, а затем откинулась на подушки и широко раздвинула ноги. Он контролировал ее, даже не прикасаясь. — Да, Драко, — резко ответила она, но Малфой не стал отчитывать ее за колкость. Он просто ждал, наблюдая за происходящим с невозмутимым выражением лица. Ее пальцы увеличили темп, прижимаясь к набухающему клитору. Трение усилилось, и Гермиона издала стон, почувствовав искры удовольствия внизу живота. Она ощущала, что между ее бедер скапливается влага, но сосредоточилась лишь на лице Драко. Его глаза пылали, а внимание никогда не задерживалось на одном месте слишком долго. Казалось, он разрывался между тем, куда смотреть. То ли на ее пальцы, которые выводили размеренные круги вокруг клитора. То ли на ее дрожащие бедра. То ли на ее грудь, вздымающуюся при каждом вдохе. То ли на ее затвердевшие соски. Его глаза скользнули по румянцу, который, как Гермиона чувствовала, распространялся по ее шее и ключицам. Затем к ее губам, а после к глазам. Малфой открыто любовался ею. Она тяжело вздохнула, увеличивая темп движений. — Скажи мне, о чем ты думаешь, — пророкотал Драко. При звуке его голоса стенки ее влагалища сжались и запульсировали. Гермионе потребовалось мгновение, чтобы прийти в себя и сформулировать мысли в нечто связное. — Мне нравится, как ты смотришь на меня. Под его пристальным взглядом она почувствовала себя непобедимой. Пылающее в них желание испепелило все смущение, которое Гермиона испытывала, оставив лишь полное и абсолютное наслаждение. Она осознала, какого быть единственным объектом его интереса. Его желания. Его вожделения. Ощущение превосходило радость победы, счастье похвалы и восторг повышения. — Ты наконец-то поняла? — На лице Драко промелькнула гордость. — Наконец-то осознала то, что я пытался донести до тебя с самого начала? Когда Грейнджер кивнула, он продолжил. — Я могу говорить тебе, что именно нужно делать, но это не значит, что я не паду на колени перед тобой. И тебе нравится осознание этого факта. Этот взаимообмен. Тот факт, что ты имеешь надо мной такую же власть, как и я над тобой. Удовольствие пульсировало в ее венах, скручиваясь в тугую спираль внизу живота. Гермиона облизнула пересохшие губы и застонала, чувствуя нарастающий оргазм, но понимала, что пока не могла поддаться ему. — Да, — прошептала она, не сбавляя темп. Драко оттолкнулся от комода и подошел к изножью кровати. Его длинные пальцы начали расстегивать ремень, и Грейнджер задержала дыхание, когда увидела, как он высвобождает член. Она едва не кончила, поскольку Малфой смотрел на нее с выражением чистого желания и ласкал себя, будучи все еще одетым в костюм-тройку. — Используй обе руки. Одну на клитор, а другую внутрь. Вводи пальцы как можно глубже. Гермиона беспрекословно выполнила его указание. Средний и безымянный пальцы легко вошли в ее влагалище благодаря влаге, которая накапливалась с того момента, как они покинули ее кабинет. Ощущения оказались не столь приятными, как во время ласк Драко, но все равно снимали тянущее напряжение. — Согни пальцы, — продолжал инструктировать он. Она настолько старалась ему угодить, что пот проступал между ее грудей. Грейнджер судорожно втягивала воздух, наслаждаясь ощущениями. Мышцы ее бедер напряглись, ноги начинали дрожать, но она не сбавляла темп. Гермиона старалась не закрывать глаза, чтобы с восторгом наблюдать за тем, как Малфой водил ладонью по члену. При каждом вращательном движении его пальцы слегка сжимали головку. Между бедер Грейнджер было настолько влажно, что ее пальцы начали издавать хлюпающий звук, когда проникали во влагалище. Драко наблюдал за реакцией ее тела, как и она за его — и с каждым разом все лучше распознавала признаки его возбуждения. Розовый оттенок на его шее чуть выше воротника рубашки. Напряжение мышц его тела, скрытых под материалом костюма. Легкая дрожь в руке, ласкающей член. Его ноздри раздулись, когда она вытащила влажные пальцы из влагалища и провела ими по клитору. Под его пристальным взглядом желание и потребность слились воедино. — Пожалуйста, — умоляла Гермиона. Она хотела кончить, сжимая его пальцы или член. Грейнджер хотела, чтобы ее оргазм принадлежал ему, чтобы он чувствовал то, что делал с ее разумом и телом. Драко даровал ей то, о чем она желала, так же легко, как взмахивал палочкой. — Пока нет, — покачал головой он. — Хочу посмотреть, как ты кончаешь, лежа на кровати, чтобы потом извлечь воспоминания и просматривать их с помощью Омута памяти каждый раз, когда буду оставаться один. От осознания того, что Малфой вновь переживет это воспоминание, ее тело содрогнулось. Она увеличила скорость движения пальцев по клитору, и ее бедра напряглись. Хотя Драко не просил менять темп, Грейнджер стала массировать сильнее, быстрее, с большим нажимом на самое чувствительное местечко. — Стоит ли мне рассказывать тебе о том, как я пересматривал нашу первую встречу? — спросил Малфой, заметив ее реакцию. — Я сотни раз переживал момент, когда мои пальцы первый раз погрузились в твою влажную пизду после того, как я отшлепал тебя. Пронзительный стон сорвался с ее губ. Гермиона тяжело дышала, ощущая приближение оргазма. Она представляла, как Драко поддавался запретному желанию и использовал воспоминания как личное развлечение, наблюдая за ее реакциями с совершенно новой стороны. Ее влагалище пульсировало вокруг пальцев. Сжималось. Напрягалось. — Знала бы ты, сколько раз я доводил себя до оргазма, вспоминая ту ночь, когда связал тебя ремнем и взял сзади. Какие чудесные звуки ты издавала… Грейнджер громко застонала, пытаясь сохранить крупицы самообладания. Ее бедра покачивались, указательный и средний пальцы проникали все глубже, а большой интенсивнее массировал клитор. Грудь Гермионы вздымалась из-за тяжелых вздохов и скрещенного положения обеих рук. Но Малфой не отрывал взгляда от ее лица. — Думаю, это воспоминание станет одним из моих любимых, — пророкотал он. Его рука начала еще быстрее скользить по члену, головка которого набухла и покраснела от интенсивности действий. — Мне нравится наблюдать за тобой. Мне нравится видеть то, что я делаю с тобой. Оргазм обрушился на нее подобно лавине. Стенки ее влагалища пульсировали, сжимая пальцы. Малфой молча и завороженно наблюдал за тем, как ее охватывало удовольствие. — Драко… — воскликнула Грейнджер, закрывая глаза, но продолжая массировать клитор, пока наслаждение распространялось по всему телу. Она услышала шорох ткани, а затем матрас возле ее бедра просел, и ей потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать, что Драко разделся и забрался на кровать. Наконец-то. Гермиона могла бы прослезиться от облегчения. Она потянулась к нему, поскольку ее тело все еще жаждало его. Малфой обхватил ее запястье и слизнул влагу с каждого пальца. — Боги, ты восхитительна… — Он разместился между ее бедер, его член почти касался влажный половых губ, но не проникал внутрь. — Подними руки, дорогая. Грейнджер бессознательно подчинилась, поскольку сразу поняла его истинные намерения. Пока она предавалась блаженной истоме, Драко разделся и положил ремень на кровать, а теперь оборачивал его вокруг ее запястий. Гермиона не сопротивлялась, а наоборот крепче прижала руки друг другу, чтобы ему легче было удержать ее. В отличие от первого раза, Малфой туго затянул ремень, чтобы она не смогла самостоятельно освободиться. — Я ожидаю, что ты используешь стоп-слово только в случае крайней необходимости. Грейнджер не планировала его произносить. Ощущение кожи, стягивающей ее руки, уже не вызывало паники, пронзающей грудь. Зато ее промежность пульсировала и сжималась в предвкушении. Когда Драко прикрепил ее запястья к кованому изголовью кровати, она качнула бедрами. Требуя большего. Движения Гермионы были ограничены, но это только усиливало чувство наслаждения, распространяющееся в груди. Она добровольно отдавала себя во власть Малфоя. — Я даже не думала использовать стоп-слово, когда ты связал меня, — призналась Грейнджер. Тогда Драко тоже не оставил ей возможности освободиться. Но доверие к нему настолько возросло, что она в тот момент ощущала лишь облегчение. Гермиона не нуждалась в поблажках. Лишь в нем. И хотела, чтобы он это знал. — Мне… мне понравилось. — Хорошо, — ответил Малфой, принявшись руками исследовать ее тело. Она лежала перед ним словно подношение. Его ладони скользили по ее коже, согревая каждым прикосновением. Он нежно поглаживал и ласкал ее соски, а затем наклонился, чтобы обхватить один из них губами. Драко не выпускал его изо рта, пока тот не затвердел и не покраснел, после чего повторил все с другим. Его язык медленно двигался по ее груди, следуя за движениями рук, сжимавших вначале ее ребра. Потом талию. Когда Малфой прижался губами к ее лобку, Гермиона не выдержала и приподняла бедра. Но он остановил ее резким шлепком по ягодице и усмехнулся, когда она застонала от разочарования. Выпрямившись, Драко обхватил член рукой и принялся водить им по ее влажным половым губам. Она вскрикнула, когда он надавил на ее клитор. Головка члена блестела от естественной смазки и так идеально скользила по ее промежности, что Гермиона сходила с ума от нарастающего удовольствия. Усеянная шрамами грудь Малфоя порозовела, а мышцы пресса напряглись, когда она вновь приподняла бедра, требуя большего. — Как сильно ты хочешь этого, Гермиона? Скажи мне. — Ты… — Она застонала, когда Драко прижал член к входу во влагалище, но не стал проникать внутрь. Из-за связанных рук Грейнджер не смогла податься бедрами навстречу его движению. — Ты и так знаешь. — Разумеется, — признался он, продолжая слегка надавливать. — Но я чрезмерно самолюбив и хочу это услышать. Малфой подался вперед, проникнув немного глубже, чтобы Гермиона почувствовала растяжение, но затем вновь отстранился. — Я хочу… Я очень хочу тебя, Драко. — Грейнджер почти рыдала от желания, его интенсивность удивила ее, ведь она уже испытала оргазм. Но пульсация между ног только нарастала, становясь все сильнее, словно и разум, и тело понимали, чего ей не хватало. — Только тебя. Всегда лишь тебя. Ты — все, чего я хочу. Все, о чем могу думать. Правда срывалась с ее губ без какого-либо сопротивления. За прошедшие недели их отношений Малфой окончательно вытеснил из ее сознания мысли о ком-либо другом. Драко застонал, но попытался совладать с собой. — Посмотри на меня, — приказал он, вновь слегка подавшись вперед, отчего головка члена практически скрылась внутри Гермионы. Когда она подняла глаза, пытаясь сфокусироваться на его лице, а не на напряженных мускулах и шрамах, покрывающих его торс, то заметила, с какой серьезностью Драко смотрел на нее. Вены на его шее пульсировали. Он начал медленно проникать внутрь, не сводя с Грейнджер взгляда. — Что ты не чувствовала… О чем бы ни думала… Сколь непомерным и слишком трудным для понимания все не казалось… Знай, я испытываю то же самое. В десятикратном размере, Гермиона. Я хочу обладать тобой и не сдамся, пока не получу тебя всю. Окончательно. Бесповоротно. Он проникнул в нее полностью, уперевшись лобком в ее промежность. — Твое удовольствие принадлежит мне, и только мне. До тех пор, пока ты согласна, моя дорогая… — Мышцы ее влагалища непроизвольно сократились, сжимая его член, и она вскрикнула. Драко обхватил ее подбородок пальцами и начал двигаться в ровном темпе, проникая в нее размеренными толчками. — Я не планирую отпускать тебя. Спустя несколько мгновений он уже неистово вбивался в Грейнджер. Ее грудь покачивалась, а лодыжки сомкнулись вокруг его торса. Одной рукой Малфой обхватил Гермиону за талию, а другой скользнул к ее промежности. Массируя большим пальцем клитор, он побуждал ее двигаться навстречу ему. — Вот так, — произнес Драко, когда она начала подмахивать бедрами. Грейнджер чувствовала, как возбуждение стекало на простыни, но сосредоточилась лишь на трении его члена и удовольствии, распространяющемуся по всему телу. Его толчки становились все ритмичнее и жестче. — Боже, Драко… — застонала она. Гермиона хотела бы выразить то, что испытывала, так, как это делал он. Малфой с такой легкостью озвучивал свои самые сокровенные, самые потаенные мысли, в то время как она распадалась на части от его прикосновений. Но Грейнджер не могла связать и двух слов, бормоча одни и те же проклятия. Он лишал ее рассудка, побуждая наслаждаться ощущениями. — Возьми все, что тебе нужно, дорогая. Забери все, — произнес Драко и замер. Она подавалась вперед, насаживаясь на его член, от напряжения ее бедра задрожали, а мышцы рук начали гореть. Малфой продолжал массировать ее клитор большим пальцем в размеренном темпе. Когда стенки ее влагалища сжались в очередной раз, она поняла, что больше не может сдерживаться. — Я не… Я скоро кончу, — бормотала Гермиона. — Я близко, Драко. Так близко. Ее слова звучали то ли как предупреждение, то ли как мольба о разрешении. Но, в любом случае, Малфой не стал возражать. — Потерпи, — потребовал он, ускоряя темп. Драко проникал еще глубже, вжимаясь в нее. Его дыхание стало прерывистым, а волосы взъерошились, но никогда еще он не выглядел так прекрасно. — Еще немного. Дождись меня. Хочу ощущать, как ты сжимаешь мой член, пока я кончаю. Гермиона никогда не отличалась самоконтролем. Она действовала в соответствии со своими низменными желаниями, поддаваясь им. Но сдерживаться ради него означало нечто большее, поэтому она старалась изо всех сил. Грейнджер прикусила губу и сосредоточилась на болевых ощущениях от ремня, который сдавливал запястья, чтобы хоть на мгновение не думать о том, как сливаются воедино их тела и его член попадает в чувствительную точку с каждым толчком. Стенки ее влагалища сжались вновь, и она застонала. — Нет, нет. Будь хорошей, — мысленно повторяла Гермиона. Она не могла смотреть на него и хотела отстраниться, чтобы его большой палец не массировал ее клитор с таким идеальным нажимом. Но Грейнджер проиграла эту битву. Стенки ее влагалища вновь сжали его член. Драко застонал и запрокинул голову назад, обнажив шею. Ей захотелось вцепиться в нее зубами, поцеловать и облизать каждую выступающую вену, оставить засосы, чтобы он носил их как почетные знаки. — Наклонись ко мне, пожалуйста, — взмолилась она, выгнув спину. Гермиона думала, что смена положения поможет ей дольше продержаться. — Я хочу… Мне нужно, чтобы ты наклонился. Ослабив хватку, Малфой подался вперед и прижался грудными мышцами к ее груди, покрытой капельками пота. Но изменение угла проникновения только ухудшило ситуацию. Грейнджер уже с трудом игнорировала удовольствие, которое расцветало внизу ее живота. — Блядь, — выругался Драко, видимо, тоже находясь на грани. Когда ее губы впились в его шею, он содрогнулся. Одной рукой Малфой продолжал массировать клитор, а другой обхватил ее связанные запястья и вдавил их в подушку. Гермиона вскрикнула и приподняла бедра, еще шире разводя их, чтобы позволить ему проникнуть глубже. — Мне нужен ты… Весь ты, — стонала она. — Боже, Драко, пожалуйста… Грейнджер знала, что ее мольбы звучали нелепо, но ничего не могла с собой поделать. Потерявшись в наслаждении, она осыпала его шею поцелуями. Его толчки становились все более беспорядочными, а темп сбивался. Малфой прильнул к ее губам. Их уста слились в поцелуе, зубы сталкивались, а языки двигались друг против друга. Они оба стремительно приближались к оргазму. — Вот так, — простонал он, прижавшись лбом к ее лбу. — Давай, Гермиона. Сейчас. Потребовалось еще три толчка после его разрешения, чтобы ее тело выполнило приказ. Второй оргазм оказался более интенсивным, чем первый. Наслаждение омывало Грейнджер, заставляя ее сильнее сжимать стенками влагалища его член. Она крепче обхватила ногами его торс, продолжая двигаться. Удовольствие распространялось по нервным окончаниям, овладевая каждой частичкой ее тела. Малфой застонал и почти навалился на нее, и Гермиона почувствовала, как его член начал пульсировать. — Я… Боги, дорогая, ты так совершенна, — стонал он, продолжая медленно толкаться. — Ты должна знать, как я… Насколько… Его похвала превратилась в шепот. Драко крепко обнял ее и поцеловал, проведя языком по нижней губе, а затем проникая в рот. Все еще обуреваемый страстью, он прижимался к ее губам с величайшим благоговением. Грейнджер вздрагивала при каждом его размеренном толчке, поскольку ее тело стало чрезмерно чувствительным после двух оргазмов. — Знаешь, — произнесла она, когда Малфой отстранился. — Ты постоянно делаешь мне такие комплименты, что скоро я начну комплексовать. — Не стоит комплексовать из-за правды, — усмехнулся он, освобождая ее руки от ремня. — Ты говоришь себе это каждую ночь? — улыбнулась Гермиона, погладив его по груди. — Неудивительно, что у тебя большая кровать, должно быть, трудно уместиться на обычной с эго такого размера. Драко рассмеялся, бросая ремень на пол. Когда его пресс напрягся, Грейнджер постаралась слишком откровенно не пялиться на него. — Тогда, полагаю, сегодня мне будет трудно расположиться в этом крошечном гнездышке, которое ты называешь кроватью, — произнес он, обхватив ее запястье, чтобы помассировать. — Я справлюсь, но на это потребуются титанические усилия. Смех Гермионы сменился легким стоном удовольствия, когда он начал снимать напряжение с ее ладоней и пальцев. — Решил переночевать у меня? Я и не знала, что приглашала. — В этом-то и прелесть, Грейнджер, — сказал Драко, принимаясь массировать другую ее руку. — Я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы понять, как сильно ты этого хочешь. — Неужели? — поинтересовалась она, чувствуя, как краснеют щеки. — Конечно, — кивнул Малфой. — И как твой партнер, я обязан предугадывать твои желания. — Не думаю, что это так работает, — усмехнулась Гермиона. — Именно так, — заверил он, отпуская ее руку и ложась рядом с ней. Оказавшись в его объятиях, Грейнджер удовлетворенно вздохнула. — Кроме того, я верхний и мое слово — закон. — Это тоже не так работает, — фыркнула она, прижимаясь к его груди и убирая влажные локоны за ухо. — Боги, женщина, ты всегда была такой трудной? — Да, — улыбнулась Гермиона, хотя он не мог этого видеть. — Полагаю, что в этом и заключается твоя привлекательность, — пробормотал Малфой, обнимая ее за плечи. — Я никогда не искал легких путей. — Несчастный, — произнесла она и для пущего эффекта погладила его по груди, но он схватил ее за руку и стал осыпать поцелуями кончики пальцев. — Да, еще какой, — согласился Драко. — А мне известно, что ты любишь жалеть несчастные души, нуждающиеся в помощи… Грейнджер закатила глаза, поскольку его вновь эрегированный член уперся в ее бедро. — Я пожалею тебя после нескольких минут сна и ужина, — зевнула Гермиона. Ее тело обмякло, мышцы расслабились на мягком матрасе и в тепле его объятий. После долгого рабочего дня и хорошего секса она желала немного вздремнуть. — Договорились, — пробормотал Малфой, прижавшись губами к ее макушке. Ее глаза начали закрываться, и она почти не почувствовала, как он поднял одеяло с изножья кровати, чтобы накрыть их. — Мне нравится твоя квартира. Она… комфортная, — мягко произнес Драко после нескольких минут молчания. — Ты хотел сказать крошечная? — усмехнулась Грейнджер. — Нет, именно комфортная, даже уютная. — Он провел ладонью по ее ягодице и слегка сжал нежную плоть. — Я знаю, что в моей квартире веет холодом. А твоя… Пышущая жизнью. В ней… — Что? — спросила Гермиона, когда Малфой замолчал. Подняв взгляд, она заметила морщинки вокруг его глаз. — В твоей квартире я чувствую себя как дома. Ее горло сжалось от какой-то не поддающейся определению эмоции. Вместо ответа Грейнджер плотнее прильнула к нему, обхватив руками его торс. Когда Драко заговорил, она почувствовала вибрацию голоса в его груди. — Давненько я такого не ощущал, — напряженно произнес он. — Знаю, что моя квартира — не самое уютное помещение, но я не видел смысла ее обживать. Ведь только спал в ней. Гермиона могла только представить, какие переживания скрываются за его словами. Она не перебивала Малфоя, но чувствовала, как ее пульс начинает биться в такт сердцу, стучащему под ее щекой. — Будучи ребенком, я думал, что поместье навсегда останется моим домом, — продолжил Драко без запинки, словно на исповеди. — Но после того, что там произошло, я понял, насколько все иллюзорно и непрочно. Все попытки моей матери удержать их от осквернения нашего семейного очага оказались тщетными. Прошло много времени с тех пор, как я смог перестроиться и заметить, что мне чего-то не хватает. — Но сейчас? — спросила Грейнджер, сглатывая комок в горле. Она терпеливо ждала ответа, чувствуя, что за его словами сокрыто нечто большее. — Сейчас я осознал, чего мне не хватало. Почувствовав боль в груди, Гермиона обняла его так крепко, что, казалось, ее руки вот-вот онемеют. Она прижалась лицом к груди Драко, вдыхая его запах, но ничего не сказала. Не было слов, которые могли бы успокоить его, не было заверений, которые могли бы исправить ситуацию. Грейнджер знала по собственному опыту, что только время способно залечить раны. Время и любовь. Они лежали молча так долго, что тишина окутала их словно тяжелое одеяло. Гермиона уже дремала, но все равно услышала, когда Малфой прошептал в ее локоны: «Ты помогла мне понять, чего мне не хватало».***
Движение пробудило Грейнджер ото сна. Когда Драко вырвался из ее объятий, матрас просел под ним. — Нет… — пробормотала Гермиона в подушку, пытаясь удержать его. — Я ненадолго, — рассмеялся он, с легкостью уворачиваясь от ее пальцев. — Но пора просыпаться, иначе ты встанешь в полночь голодная и недовольная тем, что я не покормил тебя раньше. — Хорошо, — пробурчала она. Не зная, сколько прошло времени, Гермиона перекатилась на край кровати, на котором лежал Малфой, чтобы понежиться в остатках тепла от простыни. Она то засыпала, то пыталась вынырнуть из сладкой дремы. Ее разум пребывал в покое. Ведь не существовало причин для спешки. Проходили минуты, но Грейнджер не слышала ни шума воды в ванной, ни свиста чайника. Куда ушел Драко? Она предполагала, что ему понадобилось сходить в туалет или попить, но с каждым мгновением его отсутствия все сильнее нарастала тревога. Моргнув, чтобы привыкнуть к свету уходящего солнца, проникающему в окно спальни, Гермиона села и поплотнее закуталась в одеяло. — Драко? — позвала она, но ответа не последовало. Ее ноги ступили на ковер. — Драко, все в порядке? — повторила попытку Грейнджер. И вновь лишь тишина. Желудок скрутило, подступила тошнота. Гермиона дошла до двери в спальню и распахнула ее. В коридоре его не оказалось. Она окинула взглядом узкое пространство, убедившись, что ни в гостиной, ни на кухне свет не горел. Дверь в ванную оказалась слегка приоткрытой, но в ней тоже было темно. Пройдя дальше, Грейнджер заметила свет, льющийся из ее кабинета. Подступивший ужас чуть не лишил ее возможности дышать. Спотыкаясь о накинутое одеяло, она направилась к распахнутой двери. — Драко… Он стоял посреди комнаты, одетый лишь в боксеры. Его тело словно окаменело. Малфой даже не повернулся при звуке своего имени, сорвавшегося с ее губ. — Я бы спросил, не хочешь ли ты объяснить, но что-то подсказывает мне, что я увидел достаточно. Когда из ее груди вырвался первый всхлип, она поморщилась. Гермиона понимала, что не имела права плакать, не имела права поддаваться проступившим слезам, обжигающим глаза, и эмоциям, сжимающим в тиски грудную клетку. — Пожалуйста, позволь мне объяснить… — начала она и приблизилась к нему, протягивая одну руку перед собой, а другой придерживая одеяло, прикрывающее ее обнаженное тело. — Это не то, что ты думаешь. Это не… — А что это, Гермиона? — повернулся Драко. Его губы дрожали, поскольку он пытался сохранить самообладание. — Ты обещала. Я просил тебя не вмешиваться, а ты не послушала. Ты не… — Я послушала. Я остановилась… Ты должен поверить мне, Драко, пожалуйста… — Ты не остановилась! — выплюнул он. Его обида медленно превращалась в нечто злобное, все больше напоминая отвращение. Боль пронзила ее грудь, разрывая на куски хрупкое счастье, которое они только обрели. И вина лежала лишь на Грейнджер. — Как долго? — тихо спросил Драко. Он больше не смотрел на нее, а куда-то поверх ее головы. — Как давно ты вела расследование? Все время наших отношений? Слезы потекли по щекам Гермионы, как от чувства вины, так и от стыда. Капли обжигали кожу, и она пыталась сморгнуть их, чтобы предотвратить падение. — Я… — Гермиона почувствовала ком в горле и не могла заставить себя признаться, но знала, что должна рассказать о предательстве. — Я думала… Я… — Ты думала, что знаешь лучше? — выплюнул Драко. — Думала, что тебе все сойдет с рук? Думала, что мое слово ничего не значит? Думала, что обманом добьешься ответов? Его отвращение стало ощутимым, и Грейнджер опустилась на колени. — Я остановилась, клянусь. Как только ты отдал мне браслет, я осознала… Его холодный, жесткий смех прервал ее. Когда Гермиона подняла взгляд, то увидела, что Малфой смотрел на стену, украшенную доказательствами ее предательства. Он зарылся обеими руками в волосы, чтобы не сорваться на нее. — У тебя наконец-то проснулась совесть? Как только я купил тебе украшение? Грейнджер захлопнула рот, разозлившись на него из-за намеков. Ее тошнило, руки тряслись, но она сжала кулаки, чтобы скрыть стыд. — Не говори так, не оскверняй то, что между нами… — Между нами лишь ложь! Гермиона поднялась на ноги и быстрыми шагами подошла к нему, спотыкаясь. — Как ты смеешь… Если ты злишься, это не значит… — Как я смею? Удивительно, что ты считаешь возможным указывать мне, как реагировать, когда сама лжешь мне на протяжении нескольких месяцев. Черты его лица исказились в таком выражении, какого Гермиона не видела уже много лет, со времен обучения в Хогвартсе. Малфой смотрел на нее с отвращением, и это окончательно сломало ее. Слезы градом катились по ее щекам, и она вытирала их костяшками пальцев. — Прекрати, Драко. Я понимаю, что ты сердишься, ведь имеешь на это полное право, но позволь мне объясниться. Пожалуйста, я умоляю тебя. Мне нужно было знать, мне нужно было понять, чтобы… Ее слова окончательно привели его в бешенство, и он начал срывать со стены документы и заметки. — Я старался уберечь тебя… И все напрасно! — Малфой разрывал пергаменты и бросал их на пол. Его смех звучал отстраненно и слишком легко для напряженного разговора. — Я держался на расстоянии… Я… Я… Гермиона не понимала, что он хотел до нее донести. — Ты не представляешь, что… — бессвязно бормотал он в гневе. На его лице читалась паника. Драко отвернулся и оперся рукой о стену, тяжело дыша и пытаясь успокоиться. — Ты притворялась, чтобы получить ответы? И только? — Что ты… — Я думал… — Малфой горестно рассмеялся. — Я верил тебе. Думал, что небезразличен тебе. Гермионе казалось, что ее грудная клетка вот-вот разорвется от тяжести его слов. — Ты небезразличен мне, Драко. Пожалуйста… Ты ведь доверяешь мне? Он вновь рассмеялся и посмотрел в потолок, покачав головой. — Я доверял тебе, не замечая, насколько хорошо ты притворялась. Грейнджер всхлипнула, борясь с накопившейся и давящей на глаза пеленой. — Я не притворялась, клянусь тебе. Пожалуйста, ты должен мне поверить. Драко надолго замолчал, а затем его внимание переключилось на разбросанные под ногами пергаменты. — Я должен был догадаться, — пробормотал он. — Должен был понять раньше. Ведь все признаки были налицо. Наши отношения складывались слишком хорошо, чтобы быть правдой, и так оно и оказалось. Его слова поразили Гермиону как заклятие. Она икнула и покачала головой. — Это не… — Та женщина, которая сегодня приходила в твой кабинет… Та, что знала меня. Ты работала с ней? Грейнджер не смогла скрыть ужаса, пронзившего ее. Она прикрыла рот дрожащей рукой. Для Драко появление Беатрис лишь подтверждало то, что Гермиона не прекратила расследование. Увидев ее реакцию, Малфой медленно кивнул. Нож, который она сама вогнала себе в грудь, резко повернулся. — Я прав, Грейнджер. Ты всегда шла наперекор всему миру, пытаясь решить проблемы, которые тебя не касались. Полагаю, теперь ты довольна. Тебе удалось выставить меня дураком, поскольку я повелся на то же самое, что ты делала с самого детства. — Пожалуйста, — взмолилась Гермиона, протягивая к нему руки как к спасательному кругу. Когда Малфой вздрогнул и отстранился, она вновь зарыдала. — Сними его, — потребовал он. — Сними браслет. — Нет, — отказалась Грейнджер, прижав запястье к груди. — Он мой. Ты подарил его мне. Я не позволю тебе забрать его в порыве гнева. Драко схватил ее за плечи, впиваясь пальцами в кожу. Его прикосновения обжигали. — Ты его недостойна, поскольку лгала мне все эти месяцы, — произнес он, встряхнув ее с такой силой, что она вскрикнула. Малфой быстро отстранился, словно обжегся. Он взглянул на свои руки и отвернулся. Расхаживая по комнате, Драко что-то бормотал себе под нос. Остановившись несколько мгновений спустя, он посмотрел на Гермиону с пустым выражением лица. — Вот как мы поступим, Грейнджер. Существует способ обойти мою клятву. Ты получишь ответы, которые так сильно желала узнать. Но у меня есть два условия. Он казался слишком спокойным, слишком сдержанным, учитывая вспышку гнева, охватившую его всего несколько минут назад. Но его взгляд стал расфокусированным. Драко прибегнул к окклюменции. Закрылся от нее. — Какие условия? — спросила Гермиона, надеясь на лучшее. — Ты тоже должна принести клятву, — начал Малфой, отвернувшись. Судя по тому, как сжались его челюсти, он был не так уж и холоден, как пытался казаться. — И вернуть мне браслет. Поскольку Гермиона ответила не сразу, он продолжил, расправив плечи. — Ты получишь ответы, которые так отчаянно искала. А затем мы разойдемся каждый своей дорогой. И дело с концом. Смахнув с губ соленые слезы, Гермиона поняла, что существует только один ответ. Если она не согласится, Драко все равно уйдет. Он заберет браслет и никогда не вернется. Грейнджер уже не волновало, на каких условиях его судили и что произошло потом. Все это не имело значения, а только лишь их нынешние отношения. Но, согласившись, Гермиона могла выиграть время. Она могла не отдавать браслет до самого конца. Могла убедить его, что прекратила расследование. Что еще не все потеряно. Что она влюбилась в него беспамятства, несмотря на противоречивые чувства. — Хорошо, — согласилась Грейнджер, тяжело сглотнув.