триадная (не)гармония

-Доход за первый квартал составил 60 млрд вон, из этого выручка от операционнной деятельности — 47 млрд вон, остальные 13 млрд вон — прочие доходы. — голос финансового управляющего лился монотонно, четко и доходчиво. Он не сбивался с одного тона, солидно держался с планшетом перед президентом Кимом, его наследником Ким Тэхеном и остальной дирекцией отделов. Но несмотря на все достоинства, он не мог удержать внимание Тэхена. Тот смотрел на финансового управляющего внимательно, требовательно, но мыслями был далек от этого места. Он по крупицам разбирал и по полочкам раскладывал вчерашнюю встречу с малявкой Чонгуком, и если убрать тот факт, что ублюдок был красивым и слащавым — что бесило неимоверно, то и оставшиеся вызывают нервозность. Чонгук казался преданным, а посему послушным. Это не было в силу его возраста — и Хосок, и Тэхен пережили свои неполные 18 лет вместе, смирением у них даже близко не пахло. Тэхен подозревал, что мелкий ручной лошадью таскается за Хосоком и что Хосоку это нравится. Еще бы не нравилось, ведь старшему именно такое и хотелось всегда. Но Тэхен отчего-то теперь уверен, что Хосок его больше не бортанет. Не оставит, если, само собой, не задирать его малыша. Свет в презентационном зале включается неожиданно, и представительные мужчины и женщины, до этого внимательно замершие в одной позе, потягиваются и разминают затекшие конечности. Тэхен жмурится от острой рези в глазах. -Подытожим, — подает голос президент компании, Ким Сэчан, и указывает на среднего возраста мужчину через пять человек от Тэхена, — плановому отделу подготовить прогноз развития ситуации на 3 финансовых периодов вперед. Юридическому отделу предоставить пакет интересов и конфликтов по незавершенному производству в пусанской дочерней компании, — Ким Сэчан бросает косой взгляд на папку Тэхена, надеясь увидеть там хоть какие-то наметки, то лист девственно чист. — На этом все, дам более детальные уточнения, когда сдадите секретарю Ли все отчеты. — управляющий совет покинул презентационный зал, между собой обсуждая некоторые моменты после двухчасового совещания. — Сидеть. — Тэхен, намеренный последовать примеру большинства, сел обратно. -Ты мыслями далек отсюда. — прямо и без обиняков замечает отец, — Я не могу прочувствовать твое положение, но я все понимаю, Тэхен. — Тэхен, кажется, краснеет. Если бы отец начал читать ему нотации, начал бы с претензий, то Тэхен вполне мог бы огрызнуться и схлопотать по шее, но такой добрый и заботливый тон отца делает его слабым ребенком, который нуждается в поддержке. — Я уступил тебе и не отправил учиться заграницу лишь при одном условии — ты тут же начинаешь работать в компании. -Я буду стараться, отец. -Тэхен, — чуть повышает голос отец. — Тебе всего девятнадцать. Ты уверен, что хочешь именно этого? Не хочешь прожить жизнь свою юность там, где и полагается — в стенах универа, а не батрачиться с утра до ночи в офисе? -Да. — коротко отвечает, не считая нужным более пространно объясняться. Отец все понимает, да, но то, почему Тэхен спешит повзрослеть, стать самостоятельным, не примет никогда. Ким Сэчан вряд ли оценит его порыв во всем угождать Хосоку, даже в том, чего тот прямым текстом не требовал. -Я не могу передать тебе свое место только потому, что в тебе течет моя кровь. Раз ты лишил себя удовольствия проучиться, то должен работать достаточно, чтоб тебя не уволили за бестолковость. — сухо добавляет отец, недовольный резко повзрослевшим сыном. Остальные бы радовались, но Сэчан не ради того всю жизнь работал, чтобы сын не наслаждался жизнью. -Я сам изучу отчеты отделов и зарезюмирую тебе основные моменты. — Тэхен поднимается с места. — Ты обещал, что дашь мне четыре месяца стажировки. Я не подведу. -Хэ-эй, что с тобой? — Хосок запускает пальцы в мягкие волосы Чонгука и нежно потирает кожу головы, заставляя непроизвольно стонать. -Не спал ночью. -Мой Гуки так старается, — хвалит его Хосок, большим пальцем проводит по щеке. Он садится рядом с Чонгуком в круглосуточном магазинчике, в котором оба почти каждый день быстро перекусывают. На большее ни денег, ни времени нет. Один — бедный студент, другой — день и ночь занимающий аспирант. Хосок с разыгравшимся аппетитом налетает на еду. Он в последние месяцы ест как не в себя: хронический стресс проявляется в появившихся мягких боках и округлых щеках. В последние дни он чувствует относительное умиротворение: примирение с Тэхеном и полные комфорта отношения с Чонгуком должны сделать его счастливым, однако неведение последнего отравляет моменты наедине. Хосок искрится счастьем и довольством в присутствии своих истинных, но когда один — страдает и расщепляется на мелкие болезненные атомы. Хосок удивленно смотрит на пустые ведерки, в которых уже нет лапши и куриных крылышек: настолько быстро и отстраненно кушал, что не заметил, как закончилась еда. Он сконфуженно переводит виноватый взгляд на Чонгука, но удивленно уставляется на него: Чонгук так и не притронулся к еде. Смотрит в окно напряженно, указательным пальцем ковыряет кутикулу большого пальца, весь в своих мыслях, далекий отсюда. Чонгук чем-то обеспокоен, и Хосок уже ненавидит его поспешное решение сдать все экзамены экстерном. До сдачи осталось всего-ничего, лишь считанные дни, Хосок планирует именно тогда познакомить их с Тэхеном. Так долго не может продолжаться. -Хен, — вдруг зовет он Хосока. — Хен, я ведь тебе нравлюсь? — звучит как-то слишком отчаянно. -Что за глупости? — Хосок запускает пальцы в волосы Чонгука, но тот уходит от ласки. Всем корпусом поворачивается к нему и неожиданно жестко смотрит прямо в глаза. Хосок теряется: он не привык видеть мягкого и нежного Чонгука таким. -Так нравлюсь? -Разве иначе воз- -Нравлюсь? — слегка повышает голос Чонгук, качая головой, требуя конкретики. Хосок глубоко вдыхает и выдыхает. -Нравишься. -И ты меня не оставишь? -Чонгук, что за- -Хен, пожалуйста, ответь. — и в его просьбе ни грамма мольбы, лишь нетерпеливое требование. -Не оставлю. — Чонгук, услышав желанное, несколько раз кивает головой и вновь отворачивается к окну. -Пообещай мне одно. -Что именно? -Пообещай. — Хосок снова тянется к Чонгуку и силой поворачивает к себе. -Ты меня пугаешь, Гуки… — неожиданно на глазах Чонгука злые слезы. Он с ожесточением стирает их с лица, не желая показывать, и Хосок часто-часто целует его лицо, впервые решившись на такое. Они ни разу не целовались, даже в щеку, даже в лоб, но Чонгук за своими глубокими переживаниями упускает этот момент. Развернувшись, обнимает Хосока за талию, утыкается лицом в живот и на грани слышимости скулит: -Пообещай, пожалуйста-прошу-прошу-прошу… — Хосоку хочется возразить, заметить, что тот ведет себя как подросток, но вовремя вспоминает, что Чонгук и есть семнадцатилетний подросток, не готовый ко всему, что подготовила им жизнь. -Обещаю. — говорит он и успокаивающе массирует напряженные плечи, чувствуя, как намокает его футболка от чужих слов. -Когда мне исполнится 19…бросишь Ким Тэхена. — Хосок неподвижно застывает и Чонгук, прочувствовав его оцепенение, сильнее вжимается в него. — Ты пообещал! — настойчиво напоминает, сжимая в кулак его одежду. -Гук… — Чонгук отрицательно мотает головой. -Нет, Гука, посмотри на меня, пожалуйста. -Я не хочу что-то слышать про него. — говорит он категорично, озлоблено. — Мне все равно... — Чонгук судорожно вздыхает - ему ведь не все равно, — все равно, что вас связывает. -Гук… — младший встает. Его глаза покраснели, а нос опух от слез. Начинает поспешно собираться, избегая взгляда Хосока. -Когда я стану совершеннолетним, то… — Чонгук неловко запинается, страх, злость, ярость и смущение перемешалось в кипящее нечто, удушающее его. Забирает свой рюкзак и выходит из-за стойки. — то…то все изменится. Между нами. -Но я не сплю с ним. — Понять, на что намекает Чонгук, было невозможным. Хоть младший и невинный, но не тупой. Хосок понятия не имеет, откуда он догадался, что все еще встречается с Тэхеном, наверное сам и прокололся, хотя старался не раскрываться раньше времени. Чонгук резко разворачивается, а на лице вместо облегчения миллионы вопросов и еще больше тревожности. Хосок себя за это ненавидит, хотя это не его вина. Вся эта ситуация не в его ответственности. -Что? -Давай поговорим после экзаменов. -Хен, думаешь я смогу сдать чертовы экзамены в таком состоянии?! - вскрикивает. -Чонгук. — одергивает Хосок его, но младший резко разворачивается к выходу. — Чонгук! -Ты пообещал. — с детским упрямством повторяет Чонгук. — Мне все равно, что у вас там. Ты мне пообещал. -Ты ведь не серьезно? — Хосок выскакивает вслед ему. Он идет за ним почти бегом, Чонгук в полном раздрае словно ледокол рассекает толпу, даже не извиняясь, когда кого-то задевает. -Это нелепо, ты не даешь даже шанса объясниться! — Но Чонгук глух к его мольбам. — Чонгук, постой же! — Хосок из-за толпы отстает от младшего, он чувствует, как зарождается отчаяние. Он не может отпустить Чонгука в таком состоянии, у него экзамены, от которых зависит вся жизнь, на носу. Но Чонгук уже далеко от него, Хосок еле различает его макушку. Слезы страха и паники, которые обычно оглушают только тогда, когда один, застилают глаза. Голос начинает дрожать, истерика физически ощутимо настигает в два счета. Ему нечем дышать, Хосок кожей чувствует, как ему необходим истинный, тот, который злым волком прорывается сквозь толпу. -Он мой истинный… — хрипит Хосок, медленно направляясь к стене в поисках опоры. Все тело дрожит от осознания простой истины — если у Чонгука, его милого и заботливого Чонгука такая реакция сейчас, то он ни за что не смирится с Тэхеном в жизни Хосока. Никоим образом. — Он тоже мой истинный, Гуки… — телефон Хосока начинает вибрировать. Он сквозь туман, поспешно, насколько это возможно, выхватывает телефон из кармана, надеясь, что это Чонгук.-Гуки…малыш, умоляю…вернись…я все-все объясню…умоляю, — навзрыд плачет в трубку, задыхаясь от слез. Хосок не думал, что переживет разрыв с Тэхеном. Он болел, объедался и спал большую часть времени, не находя утешение даже в Чонгуке. Тот ад снова возвращается. А Хосок ведь не настолько сильный, чтоб пройти через все это заново. -Хосок. — глубокий, хриплый голос немного заземляет. — Где ты? -?? -Хосок. — требовательно повторяет тот, когда пауза затягивается. Возвращает к реальности своим родным голосом. -Тэхен? -Где ты сейчас? -Я… — Хосок вертит головой, но ничего не видит. — Рядом с универом…наверное…да? — они с Чонгуком ведь обычно там обедают вместе? -Да, кроха, наверное… — Тэхен говорит спокойно и уверенно, пульс Хосока замедляется лишь благодаря этому. Ослепившая яркая вспышка истерики шаг за шагом отступает, уступая сонливости. - Где Чон Чонгук? -Не знаю. — жалобно отвечает Хосок. -Давай ты зайдешь в теплое местечко и подождешь меня внутри, да, кроха? Я уже еду. -Хорошо. -Не клади трубку, я хочу слышать тебя. — Хосок послушно отлепляется от холодной стены. -Ой… — заторможенно моргает, чувствуя, как голова стала до невозможности тяжелой. -Что такое? -Я вещи оставил в магазине…Ой… — парень неожиданно оседает на холодную землю. -Что…что там происходит, Хосок? Хосок?! -Я, кажется, падаю. — неловко хихикает Хосок, теряя сознание и роняя телефон. Тэхен слышит обескураженные возгласы проходящих людей. -Телефон! — кричит он в салон машины во весь голос, стараясь не отводить взгляда от дороги. Он крепко вцепляется руками в руль, дрожь кусаче проносится по всему телу, мешая скоординировать движение. — Кто-то, возьмите телефон! К его счастью, кто-то небезразличный берет телефон Хосока и называет точный адрес. -Пожалуйста, занесите его в помещение. - умоляет он, уже почти доезжая до универа. Он прерывает звонок и набирает Чимина. -Живо! Чонгука в наше место! - жестко приказывает он, заставляя Чимина по ту сторону напрячься от яростного тона. - И не смейте его трогать. Я сам его убью.