триадная (не)гармония

Чонгук морально истощен, даже несмотря на то, что всего лишь стоял с хеном и крепко его обнимал, когда оставались наедине. Хен беззвучно плакал, сам не замечал свои слезы, и удивленно взирал на влажные пальцы, когда в очередной раз стирал их с лица. Он плакал с тихими вздохами, без истерик, его наконец прорвало, когда их отвели в морг, на опознание. Сечас же Хосок лежал на животе, лицом уткнувшись ему в грудь, время от времени всхлипывая. -Хен...Ты ничего не кушал... - Хосок качает головой, крепче сжимает телефон в иссохших пальцах. Чонгук знает, что хен ощущает себя неполноценным в этот трудный час из-за отсутствия одного из двух истинных, ведь недаром он собирался на врача. Чонгук не настолько понимающий, насколько знающий, или это базовые знания добавляют понимания? Он не знает, и почему грузится всем этим сейчас? - Мне позвонить ему? - Хосок на мгновение замирает, словно его поймали на чем-то постыдном, но отрицательно качает головой и цепко, виновато сжимает футболку Гука. Почти сутки прошли, а Тэхен так и не перезвонил. Не разговаривал с Хосоком, хотя бы на расстоянии не поддержал, и Чонгук такое отношение принципиально не понимает. - Хен, тебе надо набраться сил...похороны требуют много энергий. - Не то, чтобы Чонгук это знал на опыте, всего-то логически предполагал. Но Хосок ему уже не отвечает, забывшись тревожным сном. Именно в этот момент в дверь кто-то стучит. Чонгук намеренно разъединил звонок, чтобы излишне доброжелательные соседи не изводили Хосока своей скорбью. Никто из них не понял бы его, лишь сильнее тормошили его горе. Выпутав сплетенные конечности, Чонгук резво сбегает вниз. Вдруг это из больницы, вдруг детективы, вдруг еще кто-то важный. Действительно важный - на пороге оказывается Ким Тэхен. -Еще позднее не мог прийти? - неожиданно для себя быкует Чонгук, исподлобья смотря на взлохмаченного парня. Тэхен захлопывает рот: он тоже наверняка готовил какую-то язвительность. -Париж не в двух шагах от нас. - рявкает тот ответную грубость, подобравшись. Отталкивает в сторону парня и вкатывает за собой чемодан. Очевидно, прямиком из аэропорта. - Где Хосок? -Хен спит. Зови его хен, он старше нас. - Тэхен воззрился на него, наливая себе фильтрованную воду из-под крана. -Ты кое-какие таблетки забыл принять? Гонор смени. - оставив нахмуренного Чонгука без внимания, Тэхен скидывает обувь на кухне и направляется наверх с водой в руках, по пути распутывая и плащ. Чонгук остается внизу. Он не уверен, что все обойдется без драки, если займет свое место подле Хосока, по другую сторону от Тэхена, а сейчас они все не в том положении, чтоб испытывать и себя, и судьбу на прочность. Чонгук просыпается от громкого крика. Он осоловело сидит на постели, не осознавая себя в реальности. На улице уже светло, за окном раздается характерный бытовой шум вроде проходящих мимо людей, проезжих машин. Истошный крик, раздавшийся в голове, было частью сна или нет? Гук в смятении озирается, а затем осознание резко ударяет в голову: Хосок. Подорвавшись с места, он несется наверх, все еще не понимая, действительно ли слышал ор или это мозг у него требовал проснуться. Что-то вроде аварийного включения. Дверь в комнату хена распахнута, поэтому он вбегает без промедления, но неловко замирает, когда замечает, как хен с Тэхеном целуются. Помятый Тэхен сидит на постели, прислонившись к изголовью, а на его бедрах сидит Хосок, до грубости вцепившись ему в рубашку и исступленно целует его. Это не страстная картина, не похотливая. На постели агония, отчаяние. Хосоку больно, он не перестает хмуриться, но ищет известную и неизвестную поддержку у ближайшего истинного. У него все перемешалось: и боль от утраты, и страх за будущее, и тоска по своей былой жизни. Хосок остро переносит каждое новое препятствие на своем пути, всякий раз сомневаясь, справится ли. Руки Тэхена успокаивающе бродят по телу хена, словно он позволяет Хосоку делает все, что захочет, словно он сам не заинтересован, и хен неожиданно встает на колени, с коротким рыком сильнее вжимается в его грудь, от чего голова Кима стукается о изголовье смятой кровати. В ответ Тэхен кусает его губы, очевидно, до боли, но это не усмиряет исступление Хосока. Чонгук понимает, что он не настолько сильный, чтоб подсматривать - и без того случайно застанного достаточно, поэтому на непослушных ногах идет на попятную. Уже на первом этаже чувствует, что до побеления сжал руки в кулак, что дышит тяжело, чуть ли не путается в собственных ногах. Он опирается о стену и старается, правда старается, успокоиться, привести дыхание в норму, но кулак не разжимается. -Черт, - всхлипывает, ненавидя себя за разгорающуюся ревность. До сих пор он гасил в себе это недостойное чувство. Дребедень до откровения Хосока не считается, Тэхен его всячески подначивал, даже понятия не имея, что провоцирует его на негативные эмоции. Но после рассказа хена, он не хотел мириться со вторым истинным, чертовым Ким Тэхеном лишь по одной причине: тот оказался той еще криминальной тварью. Но после откровенной сцены наверху, где его любимый хен в объятиях Кима казался тонким, беззащитным, таким нуждающимся, именно таким, каким сам Чонгук еще ни разу не видел, он чувствовал разгар новой незнакомой эмоции. Что-то вроде зависти? Да, определенно, зависти... Хосок первым просыпается. Он в тепле, его обнимают крепкие, надежные руки, а голова мерно поднимается на чужой груди. Дневной свет пробивается через незашторенное окно, но из-за октябрьской пасмурности не так уж и вырвиглазно, терпимо. Хосок не позволяет мозгу загружаться, словно это в его полномочиях. Он все помнит. Ничего не забыл. Горе все также гложет естество, волна за волной набегает на его сознание, но Хосок упрямо избегает болезненную тему, позволяя себе хоть немного собраться. Однако, это не так работает. Вцепившись пальцами в одеяло, Хосок прислушивается к себе. Истерика так очевидно накатывает, что дыхание сбивается. Ему не хочется снова стать безвольной клушей, чтобы Чонгук его таскал туда-сюда, ведь тот и так настрадался, а совсем незнакомые люди решали его дела. У него есть свой, сыновий долг, который никто не вправе у него отнять. Хосок распахивает вновь прикрытые глаза, когда наконец чувствует остро-мятный запах от чужой одежды. Так пахнет только Тэхен. Приподняв глаза, он взглядом встречается с Тэхеном, и слезы облегчения сами льются по щекам. -Ты прилетел... - хрипит вымученно, пока Тэхен запускает пальцы в его волосы. Он наклоняется и целует его в горячий лоб. -Ночью. - извиняющимся тоном отвечает ему, мол, прости, быстрее не получилось. -Мне было так плохо, - Хосок тянется к Тэхену за поцелуем. Прикосновение получается мягким и нежным, Тэхен аккуратно ласкает то верхнюю губу, то нижнюю, но расстроенному, изнуренному Хосоку этого мало. Ему остро хочется подтверждение, что он в этом мире не одинок, что он нужный и желанный. Наличие двух истинных не котируется его изможденным организмом, поэтому он сильнее налегает на чужое тело в поисках ответного тепла. Разорвав поцелуй, Тэхен подтягивается на постели, садится, отдаляясь от Хосока. -Спустимся вниз, ты истощен. -Поцелуй меня. - требует Хосок, пропуская мимо ушей слова истинного. - Тэхен. - Ким снова ласкает кожу головы, пропускает сквозь пальцы шелковистые волосы. Отвлекается от его просьбы как может, пытается сделать правильный выбор. -Нет, тебе надо покушать. - Хосок перебирается на его бедра и хватает шелковистую рубашку в кулак. -Не помыкай мной. - приказывает чуть ли не истерично, и сам целует его в погоне за забытьем.