триадная (не)гармония

Чонгук ничего не забыл. Он не может позволить себе такую роскошь, как беспамятство: опасность в лице Тэхена всегда будет висеть над ним, как бы он сам не относился к этой самой опасности. Хосок-хен только начал приходить в себя. Он уволился из круглосуточного и начал подрабатывать помощником какого-то крутого фотографа. Насколько он знает, это Ким все организовал в тайне от хена, и у Чонгука язык чешется наябедничать, чтоб засранцу неладно было лезть не в свои дела, но Хосок-хен был такой радостный после новостей о стажировке, так счастливо жестикулировал и на высокой громкости в очереди рассказывал об этих событиях, что Чонгук не посмел. Он влюбленной мышкой следил за своим счастливым котом и послушным хвостиком ходил за ним по кафе, подбирая свободное место. Тэхен же...он Тэхен. После поминок мамы хена вдвойне начал озабоченно заботиться об их истинном, раздражая Чонгука, но делая совершенно довольным Хосока. Опять же, это задевало, но он не имел право влезать в их дела, как перестал влезать в их с Хосоком дела Тэхен. Холодная война продолжалась до тех пор, пока они находились в разных частях города и не встречались в одной комнате. -Я не привыкну к твоим волосам, - пальцами щекочет кожу головы Чонгука хен, смешно сморщив нос. Хен сильно удивился, очень сильно удивился, когда Чонгук пару месяцев назад пришел к нему с новостями о поступлении в полицейский колледж, совершенно непрезентабельный в отличие от медицинского, куда тот изначально метил. Чонгук не готовился особо, поэтому подписал контракт, и теперь после нескольких месяцев обучения имел право работать. Пара месяцев уже прошла, остался лишь один. - Так коротко стричься обязательно? - Хосок короткими ногтями проводит против роста чужих волос, другой рукой шурша в подарочной коробке. Чонгук же лежит на его коленях, делая вид, что ему неинтересно, что с курьером прислал улетевший в другую страну Ким Тэхен. Чонгук надеялся, что хотя бы в такие редкие дни, когда криминальная личность в лице Кима исчезает не только с его радаров, но и их страны, сможет полностью расслабиться в компании своего истинного, но тот умудрялся все портить даже на расстоянии. -Неа, - мычит Чонгук бессловесно, поворачивается на бок и носом утыкается в тонкую футболку хена. Он чувствует исходящий жар от чужого тела, его собственное моментально напрягается. Широко распахивает глаза, смотрит вверх, на острый кадык хена, его подбородок и сверкающие от любопытства глаза: тот медленно, в своей нежной манере вынимает из коробки другу обертку с популярным, астрономически дорогим фотоаппаратом. -Черт возьми, - выдыхает шокировано, обеими руками хватаясь за люксовый презент, и Чонгук неожиданно даже для себя, словно обиженный ребенок, задирает футболку хена и оставляет бесстыдно влажный и горячий поцелуй на сжавшемся животе. Хосок охает и роняет коробку, чудом, не на голову Чонгука. Он пораженно смотрит вниз на заалевшие щеки Чонгука, но тот не останавливается, хотя и смущен смертельно: подтягивается и оставляет поцелуй за поцелуем. Не осмеливается облизать языком, не настолько обезумел, хотя хочется до покалывания в кончиках пальцев. И не только там. Хосок дышит шумно и загнанно. Не останавливает своего истинного и никак не поощряет, такого рода ласки для них в новинку. Огромными глазами смотрит, застыв, словно не может решить, не может определиться. Чонгук, раз попробовал чуточки власти, поднимается на колени на диване и медленно, смущенно смотря в блестящие глаза хена, совсем уж бесстыдно перекидывает ногу через его бедра и садится, выбивая весь воздух из хена. -Поцелуй меня? - полувопросительно просит он, тесно прижимаясь. Хосок часто кивает и мягко обхватывает его за шею, чтобы тут же притянуть к себе. Чонгук громко стонет еще до того, как их губы соприкасаются. Он широко распахивает рот, откровенно-приглашающе, но Хосок присасывается к его нижней губе, затем к верхней, медленно выцеживая через поцелуй чужой рассудок. Чонгук стонет неустанно, почти что скулит, вжимается в своего хена своим возбуждением, и тот с громким вздохом разрывает поцелуй. -Черт побери... - шепчет беспомощно, а затем укладывает Чонгука на диван и нависает сверху. - Хочешь я помогу тебе с этим? - спрашивает шепотом, а у самого мольба на лице: позволь помочь моему малышу. Чонгук часто-часто кивает и тянет на себя хена для очередного поцелуя. -Я не уверен...-загнанно выдыхает между поцелуями, - что не кончу....как только поцелуешь с языком. -Проверим. - игриво улыбается хен, запуская руку в короткие шорты Чонгука. Чона тут же крупно выгибает, сразу же, как только горячая ладонь обхватывает его не менее горячий член. -Тише...тише.... - Хосок его снова целует, теперь более жадно и с языком, доводя Чонгука до исступления. -Я... - Чонгук высоко откидывает голову, сжимает пальцы на ногах до судорог и сводит ноги вместе, не желая так быстро кончить, желая оттянуть конец настолько далеко, насколько это вообще возможно. - Я...хочу большего. -Насколько большего? - уточняет хен, оставляя болезненные засосы на открывшейся шее. -Сильно больше. - Хосок протяжно стонет, вжавшись в его тело. -Ты такой невероятный, малыш... - шепчет, ускоряясь, приближая оргазм Чонгука. - Ты такой прекрасный, малыш... - и Чонгук кончает, пальцами вцепившись в плечи хена, оставляя след на них. -Ты хорошо справился... - шепчет Хосок одобрительно, оставляя сладкие поцелуи по всеми его лицу, по его прикрытым векам. -Я только стонал. - посмеивается лениво Чонгук, потихоньку возвращаясь к реальности. -И делал это превосходно. - комфортит до последнего его хен, отказываясь обесценивать любую мелочь, касаемая Чонгука. -Хен...можно я... - предложить свою руку или другую любую часть тела для помощи, он не успевает: телефон хена начинает разрываться от звонков. Длинные пальцы хена исчезает с его еще немного твердого члена, Хосок, поцеловав его в губы в последний раз, встает с него. -Тебе лучше принять душ и переодеться в мою одежду. -А как же ты...? - Чонгук кидает обиженный - против воли - взгляд на топорщащую ширинку хена, но тот отмахивается. -Я должен ответить, это наверняка с работы. - Чонгук кидает взгляд на старые настенные часы, отмечая, что у них уже два часа дня, значит, где-то в Лондоне проснулся Ким Тэхен. - Люблю тебя, - шепчет Хосок искренне, целуя его в лоб и исчезая в ванной с телефоном. Чонгуку ничего не остается кроме как жевать расстроенно свои целованные губы и плестись наверх, чувствуя дискомфорт и на душе, и в шортиках. Чертов Ким, умудрился испортить такой великолепный момент, даже сейчас, находясь в Англии!