триадная (не)гармония

Между жизнью и смертью многое приходит в голову. Например, умные мысли. Хосок никогда не оскорблял себя преуменьшением собственных возможностей, но в пьяные моменты стыдится и ужасается собственных поступков. После той роковой ночи на пляже, Хосок зарекся больше не пить. Сама мысль глотнуть алкоголь вызывала неконтролируемую тревогу, сковывала грудь и мешала вдохнуть. Хосок сам себя пугался в такой момент. — Тебе хорошо? — спрашивает Тэхен, мягко хлопнув его по спине. Хосок глубоко, но прерывисто вдыхает, на губах чувствуя соленость океана. — Думаю, хорошо. — Днем совсем не страшно, да? — Хосок качает головой. Днем не страшно. Даже не страшно вернуться сюда год спустя. Не страшно, что не пойманный убийца будет поджидать его на том же берегу, хотя наверное стоило бы. Но он безоговорочно доверяет Тэхену, знает, что тот не посоветует то, что ему впоследствии навредит, поэтому смело соглашается, когда Ким приглашает отдохнуть несколько дней на Чеджудо. Чонгук тем более не был против, напротив, активно поддержал эту затею, что ни странно. В последнее время он часто соглашался с Тэхеном, хоть и отрицает категорично, и Хосок, боясь, что спугнет его и сделает более подозрительным, отступает. Ему нравились моменты, когда эти двое были на одной волне. Тогда он чувствовал необъяснимое чувство сытости. — Кукуруза, батат и напитки. — объявляет вернувшийся с занятыми руками Чонгук. Прямо в песок ставит бумажные стаканчики с горячим перекусом, а затем отдает бутылки с соком. — Надо было соджу прихватить. — негодует Ким, принимая из чужих рук напиток. — Что нам с этим делать? — жалуется, но все равно отпивает, ведь жажда замучила, и тут же впечатляюще стонет. — Я же не мог в открытую нарушать закон. — пожимает плечами Чон на вопросительную полуулыбку Хосока. — Поэтому перелил? — Поэтому перелил. — и Хосок впервые за год тоже выпивает. Все как тогда — пляж, жар лета, охладительные горячительные, которые в контрасте расслабляют лучше всяких успокоительных. Чонгук присаживается по левую сторону от него, и берет с него пример: скинув кроссы, запускает пальцы в горячий песок, да уставляется в горизонт. Шум прибоя заглушает их тихие шепотки ни о чем, им втроем спокойно, хорошо и счастливо. Они только недавно сошли с трапа самолета, и совершенно не хочется запираться в номере отеля, да номер они даже не забронировали, хотя Хосок более чем уверен, что Тэхен уже все предусмотрел. Так легко быть беззаботным, когда рядом с тобой тот, кто думает на три шага вперед. Хосок умиляется тому, как Чонгук время от времени пытается идти хотя бы на шаг вперед. Это не смешно ни разу, просто он наблюдает за тем, как Чон становится зрелым мужчиной, и это так будоражит. И, к счастью Хосока, его милая сторона при этом никуда не девается. — Я, кажется, пьян. — объявляет Чонгук, откидываясь назад на уже охладевший песок. — Пропускаешь просто потрясающий закат. — у самого Хосока язык порядком заплетается, но отвести взгляд от горизонта не в силах. — У меня тоже голова кругом. — признается Тэхен, без зазрения совести откидываясь назад. — Вот же задницы. — Хосок делает глубокий глоток из уже третьей бутылки по счету, не желая сдаваться. Ветер закономерно стал более прохладным, но холод совсем не ощущается из-за алкоголя в крови. — Красиво… — вздыхает тронуто. Контрастный градус вперемешку с залитым кроваво-красным простором, где небо и океан сливаются в одно, делают Хосока бесконечно впечатлительным. — Твой профиль на фоне заката — вот что красиво. — Хосок усмехается, и бросает на Тэхена косой взгляд, чувствуя, как тот запускает горячую ладонь ему под футболку. — Твои комплименты как всегда уместны. — Мои комплименты тебе всегда будут уместными. — Только не целуйтесь передо мной, меня вырвет. — с деланной мольбой восклицает Чонгук, но тоже запускает руку под футболку, мягко и осторожно сталкиваясь с чужими пальцами. После заката время летит стремительно, и на глазах становится темнее. Вечер вступает в свою полноправную власть. — Ты так простудишься. — нехотя замечает Ким, с кряхтением поднимается, когда становится действительно темно. — Надо в отель вернуться. — Я не хочу. — Но надо. — не принимает отказов Ким. Озябший Чонгук согласно вскакивает и помогает встать вяло сопротивляющемуся Хосоку. — Пора в номер. — И мы продолжим там пить? — Только если ты захочешь. — Захочу. Тэхен с Чонгуком не сдерживают хихиканья со смешливого пьяного вида их истинного, но тот не обижается, напротив, смеется вместе с ними. Они все втроем садятся сзади, прижимаясь друг к другу. «Меня стошнит, если поеду посередине», — предупреждает Хосок, пропуская вперед Чонгука, а затем весь путь и вправду едет с открытым окном, прикорнув к дверцу. — Думал, отель где-то у побережья. — отмечает Чонгуе. Тэхен качает головой и бросает предупреждающий взгляд на Хосока. — Поближе к его полицейскому участку. — шепотом, чтоб задремавший истинный не услышал. — Хосок-хен должен знать. — неуверенно говорит, но сам не хочет рассказывать своему хену. Да, Хосок имеет полное право быть в курсе всего, но он так истощен, так расшатан, что заново окунать его в то дерьмо смерти подобно. — Да, должен. — нехотя соглашается Тэхен, но и сам ведь не переложит такой груз на Хосока. — Приехали. — докладывает водитель и выходит. Сзади на парковку въезжает машина охраны. Задремавший старший просыпается от хлопка двери и незаметно стирает с лица стекшую слюну. — Мне нужно с вами поговорить. — неожиданно громко и ожесточенно объявляет Хосок. Чонгук с Тэхеном, собиравшиеся выйти из машины тоже, напряженно замирают в плохом предчувствии. Нависает непонятная, тревожная тишина, чары которой нарушить никто не спешит. Двое младших настороженно вглядываются в суровые черты лица истинного, не понимая, что дальше должно последовать. — Я…много думал об этом, правда. И говорю не потому, что пьян сейчас… Это эгоистично, но я вас не прощу, если откажите мне. — Мы…прости нас. — первым не выдерживает Чонгук, за что тут же получает ощутимый удар локтем прямо между ребрами. — За что? — теряется Хосок, на секунду теряя маску воинственности. — Продолжай. — покровительственно требует Ким, и Хосок, вздохнув для смелости, и вправду продолжает. Чонгук тихо фыркает из-за его очевидной власти над хеном. — Поцелуйтесь. — Хосок буквально слышит, как от сказанного у него самого волосы дыбом встают на задней части шеи, как холодный пот мгновенно проступает по обледеневшей коже. Слышит, даже не чувствует, — он от собственной одуряющей смелости онемел. — Сейчас. — Оба смотрят на него пораженно, отказываясь проверить реакцию друг друга. — Передо мной. — последнее добивает молодых мужчин, и Чонгук закашливается. — Ты чего, кроха? — участливо спрашивает Тэхен у Хосока, не сильно ударяя Чонгука по спине. — Ты пьян. — Вы тоже. Именно поэтому либо сейчас, либо никогда. — слегка стушевавшись, Хосок деланно храбро трясет в воздухе сжатым в кулаке ключом от машины. — Хорошо... лучше не при мне, вы правы.... Тогдая жду вас в фоей отеля. — выскакивает из машины да ставит на блокировку. — Выпущу, как поцелуетесь. — добавляет угрожающе напоследок, делая вид, что уже не пожалел о предложенном. — Пусть это и насилие! — добавляет веско, припустив в сторону лифта, на ходу от волнения оттягивая волосы в стороны. Ну точно пьян. — Он понятия не имеет, что разблокировать двери можно изнутри, да? — безнадежно уточняет Чонгук, Тэхен с тяжелым вдохом откидывается назад. — Более того, он не заметил, что оставил окно открытым.