триадная (не)гармония

Врачи говорят, состояние тяжелое. Были серьезно повреждены связки и… Врачи говорят, состояние тяжелое. Были серьезно повреждены связки и… Он даже может потерять речь. — Врачи… — Хосок еле шепчет это единственное слово и задушенно мычит в телефонную трубку. По ту сторону терпеливо ждут. Либо люди Кима уже обо всем доложили. — Все плохо, отец… — наконец проговаривает, и в голос рыдает. Хосока бьет дрожь, а слезы безостановочно льют из глаз. — Т.тэхен…оп.пераци-ия… — мысли отказываются складываться в единую цепь взаимосвязанных слов. — Простите…это моя вина… — Я рад бы тебя обвинить, если бы не знал своего сына. — наконец отвечает Ким Сэчан с тяжелым вздохом. — Скоро вылет. Через пару часов я буду у тебя, поэтому держись… Чонгук с тобой? — Хосок поднимает взгляд и смотрит на лежащего без сознания парня на больничной койке. — Да… — ему, к счастью, не понадобилась операция. Хосок не знает, что произошло после его отключки, но пришел в себя уже в отделе первой помощи. Рядом с Чонгуком. — Его глаза в порядке. — Отключаюсь. — голос Сэчана был глухой. Хосок чувствовал безмолвное обвинение от отца Тэхена, и не мог ни в чем его винить. Хосок был виноват. Он готов нести ответственность за все. — Господин Чон. — к Хосоку подошли два детектива. — Нам нужно, чтоб вы заверили свое показание… Вы ничего нового не вспомнили? — парень качает головой. — Позвоните, если вспомните. — детектив протянул свою визитку. — А…того убийцу…тот преступник сейчас где? — Детективы переглянулись, но последовавший вопрос звучал уверенно и одновременно успокаивающее. — Под стражей. Парень благодарно кивнул представителям закона и подписал необходимые документы. Хосока к Тэхену пустили лишь спустя несколько дней, после того как его перевели в обычную палату. Чонгука выписали почти сразу, и тот с головой ушел в расследование: хотя не имел никаких полномочий в Чеджу, все равно постоянно вмешивался на правах потерпевшего. Тэхен не мог говорить. — Это всего лишь первая операция. Есть специальные клиники, которые восстанавливают связки… — врач это говорил Ким Сэчану, который и так уже нашел нужные клиники и уже договорился о предстоящей операции. Хосок сидел возле койки Тэхен, боясь лишний раз вздохнуть громко: Ким все еще находился под воздействием сильных болеутоляющих препаратов. — Спасибо. — Господин Сэчан проводил врача и тихо вернулся к постели. Сел по другую сторону от своего сына. — Чонгук добился, чтобы предварительного следствия не было. — разорвал ожидаемо тяжелую тишину. — Суд назначен на следующую неделю. — Это…возможно? — Да. — господин Сэчан поморщился и аккуратно дотронулся до руки сына, что покоилась над одеялом. — Но этот ублюдок связался со своим адвокатом: породистый какой-то, из крупной компании. Чонгук запрещает как-то вмешаться, иначе адвокат может потребовать расследование, а так-же сообразить отпустить преступника под залог. — Что?! — Это их территория. — Сэчан с очевидным недовольством пожимает плечами. Его уставшие глаза не отрываются от сына. — Чонгук прав… Он вообще умный парень. Хосок взволнованно кусает губы, и тут же начинает злиться на себя. Как это так! Почему он снова и снова беспомощный старший?! Хен, но такой безответственный! На которого даже положиться нельзя! Вот даже Чонгук повзрослел слишком рано из-за него! — Нам главное, чтобы адвокат не добился принудительного лечения. — Скорее всего тот на это и рассчитывает. — Сэчан согласно кивнул и довольно хмыкнул: — Чонгук постарается, чтобы даже лечение было пожизненным. Темной глубокой ночью, когда персонал уже разбрелся и осел на своих дежурных постах, на голову Хосока опустилась худая рука. Пальцы мягко вплелись в волосы и начали их нежно оттягивать. Хосок тихо приподнялся и встретился глазами с Тэхеном. Тот с мягким прищуром смотрел на него, а пальцы аккуратно переместились на щеки. — Тэхен… — Тэхен коротко зажмурился, словно говоря да, это я. — Я люблю тебя… — все, что смог сказать Хосок. Он дал себе слово, что не будет плакать, но слезы почему-то собирались в уголках глаз. — Привет… — Тэхен даже не пытался заговорить. Он чувствовал свое состояние, хотя врачи еще не успели с ним поговорить и предупредить о состоянии. Хосок кончиками пальцев коснулся до края повязки на шее. — Тебе не больно? — парень тихо качает головой, но почему-то кажется, что тот обманывает. — Я позову врача… дождешься? — Тэхен все еще под капельницей, и скорее всего быстро уснет обратно. Но то, что он пришел в себя, очень хорошо. Хосок не успел и сделать двух шагов, как сухая рука схватилась за его одежду. Он вопросительно посмотрел на Кима. — Что? Побыстрее позвать врача? Болит? — Тэхен покачал головой и демонстративно вытянул губы, затем подставил щеку. — Хочешь поцелуй? — Хосок рассмеялся. — Целомудренный чмок в щечку? — Тэхен языком провел по зубам и поморщился. — Хорошо-хорошо, иди сюда. — Аккуратно сев на койку, Хосок подтянулся и поцеловал своего истинного в одну щеку. Затем во вторую, и в последнюю очередь в носик. — Мой малыш. — прошептал, зная, что после этого Тэхен закатит глаза, что и произошло. Тэхен свободной рукой провел по щеке парня, без слов выражая все свои нежные чувства. — Я так тебя люблю, Тэхен… — тише прошептал Хосок, с каждой секундо все острее осознавая, насколько был близок к потере своих истинных. Радость от того, что все почти обошлось, окрыляла. Чон быстро поцеловал Тэхена в сухие губы и приподнялся. — И вовсе не воняешь. От тебя пахнет медикаментами. — и выпорхнул из палаты, на ходу набирая Чонгука, чтобы поделиться с ним такой важной новостью.