Together or not at all

"Долго и счастливо" бывает только в сказках. "Легко и просто" — только в детстве. В реальной жизни все сложно. Она знала, что проблемы не закончатся, как по волшебству, когда они покинут Щ.И.Т. Само решение об отставке не было трудным: у них дочь и они спасли мир достаточное количество раз, чтобы уйти без угрызений совести. Но Щ.И.Т. не отпускает их ещё долго. Это чувствуется во всем. В том, как дотошно (и чрезмерно) Фитц снабжает дом системой безопасности. В том, как Джемма закупает чуть больше бинтов и сильных обезболивающих, чем это разумно. В том, как они оба всегда садятся в кафе лицом к дверям и спиной к стене. В том, как внимательно они смотрят новости... И чуть вздрагивают от телефонных звонков. А ещё — от фейерверков. Джемма слышит выстрелы и она знает, что ее муж — тоже. Но дело не только в очевидных вещах, характерных для большинства прошедших через боевые действия. Дело ещё и в шрамах, их личных шрамах, на теле и душе. *** Бывают хорошие дни. Их много, действительно много, больше, чем плохих и, тем более, очень плохих. В эти дни Фитц смеётся, играет с дочерью, целует Джемму так жарко, что у нее слабеют ноги, и таскает с кухни сладости, рассуждая о новом эпизоде "Доктора Кто". В эти дни он работает, не забывая делать перерывы и берет с собой в мастерскую Алию, а Джемма пробует испечь новый рецепт пирога, попутно работая над очередной научной статьей. А вечерами они втроём смотрят Дисней или читают вслух книги. Бывают плохие дни. Они бывают у обоих, на самом деле. После особенно ярких кошмаров или внешних напоминаний, в определённые даты или просто потому что день начался как-то не так. Джемма в свои плохие дни обычно более молчалива, но при этом улыбается. Пьет больше чая, чем следует, занимается уборкой с маниакальной тщательностью, а ближе к вечеру уходит погулять в одиночестве (Шотландия и правда прекрасна, ей нравится гулять по холмам среди вереска), а ночью она прижимается к Фитцу теснее, чем обычно и, чаще всего, рассказывает ему, что ее тревожит. В эти дни Лео старается сам заниматься дочерью и готовкой (обычно они ужинают бутербродами или пиццей). Он не тревожит Джемму, потому что знает, что ей нужно уединение и деятельность. Он просто следит, чтобы Алия не мешала, а перед сном набирает Джемме ванну и приносит ей чай с ромашкой и мелиссой. Когда плохой день у Лео, он может не вставать с кровати. Джемма знает, что его кошмары бьют по нему сильнее, чем её — по ней: чувством вины, дереализацией (он до сих пор не всегда знает, кто он и должен ли вообще существовать), а ещё мигренями, от которых не всегда помогают таблетки. Его тоже лучше не трогать в такие дни. Джемма плотнее задергивает шторы и приносит стакан воды, ставя его на тумбочку. Если мигрень не слишком жуткая, Фитц выходит к ужину и мягкой улыбкой говорит ей, что все в порядке. А ещё бывают очень плохие дни. Джемма заранее может предсказать их приближение. Фитц становится раздражительнее (сильнее, чем обычно), уходит в свои мысли и проекты так, что слабо реагирует на попытки его отвлечь, мало спит несколько дней к ряду и, чаще всего, не может принять какое-то решение или разобраться со сложной задачей. Это накручивается нитью на катушку его нервов до тех пор, пока не накрывает с головой. В очень плохие дни, Джемма просыпается одна. Потому что Фитц тоже чувствует приближение срыва и уходит. Джемма понятия не имеет, куда именно, она не спрашивает. Он просто пропадает на день, два, самое долгое — три (в тот раз они начала паниковать), а потом возвращается уставший и виноватый. Но она его не винит, потому что точно знает, что он уходит, чтобы не ранить ее или Алию. Да и, к тому же, она уверена в том, что ее муж — не какой-то серийный маньяк, который в такие дни режет людей и проводит на них опыты... Она уверена, потому что проверяла новостные сводки и информацию о пропавших или раненных людях. Сходств не было. Но, все же, то, что она и правда проверяла — это плохой звоночек. Очень плохой. Их шрамы глубоки, но ещё есть гноящаяся рана. Она — одна на двоих, хотя чернотой расползается только на сердце Лео. Иногда эта рана почти незаметна, а иногда она сочится едким гноем, из нее вылезают черные щупальца, оплетают ему ребра и пробираются в голову. Просто Доктор никуда не делся. *** Она знала об этом ещё тогда, когда они зависли в космосе. Фитц был тем, кто предложил им "просто пожить", кто любил ее, кто ночами укачивал их дочь, чтобы дать Джемме больше времени на сон. Доктор был тем, кто расчётливо продирался сквозь временной поток, кто выстраивал систему. Доктор был тем, кто, глядя сквозь светлые глаза ее Фитца, заявил, что нужно создать Колсона. — Это рационально, — говорил в такие моменты Фитц, который никогда не был рациональным. Эта его сторона, логичная и безразличная к этике и возможной боли, помогла им. — Восемдесят процентов — вероятность смерти команды, если не будет Колсона, — сухо говорит он, будто речь не о том, что он видел смерти собственных друзей. Доктор удержал его рассудок и принял сложные решения. Фитц сделал остальное, своими нервными, умелыми руками, создавая нужные устройства. *** Она все ещё боится. Боится, что однажды она проснется и увидит вместо любящего взгляда холодное безразличие. Этот Фитц не дошел до полного срыва, но Джемма видела, что стало с тем, другим... ...иногда, очень редко, она приезжает на его могилу. Это не кладбище, это лес у берега озера, недалеко от Маяка. Вместо надгробной плиты здесь — символ Щ.И.Т.а, выгравированный на пластине из нержавеющей стали. Джемма любит Фитца, любого из них, но она не может просто забыть того, за кого вышла замуж, пусть они и почти одинаковы с тем, с кем она живёт уже много лет. Конечно, она не говорит об этих поездках Фитцу. Никогда. *** Он держит себя в руках все эти годы. И пусть она порой видит кошмары о Фреймворке, она любит его и готова терпеть все его выходки... У него всегда, сколько она его знает, порой случались приступы гнева. Он мог разнести комнату, превратив ее в настоящее поле боя. Мог уничтожить неудачный проект, просто швырнув его в стену. Он никогда не нападал на людей и, почти всегда, успокаивался, когда они опускала ему руки на плечи. Сейчас эти приступы тоже порой случаются, но Джемма, в первую очередь, следит за тем, чтобы их не видела Алия. Но она, конечно, видела, а Фитц потом не находил себе места, вцеплялась пальцами в волосы и раскачивался взад-вперед, сидя на кровати. — Я как отец... Я совсем, как он... И Джемма ни разу не смогла ему объяснить, как он неправ. Ни разу он не поднял руку на их дочь. Ни разу не повысил на нее голос всерьез. Он никогда её не обижал. Она не могла ему это объяснить, но однажды смогла Алия. Ей тогда было пять. После того, как ее отец на что-то разозлился и разбил о стену кружку, после стремительно уйдя в комнату, она, услышав грохот, пошла искать его. Она зашла как раз тогда, когда Джемма тщетно пыталась объяснить Фитцу очевидное для нее, но не доступное его пониманию. Алия заползла на кровать и обхватила отца руками за пояс. Джемма закусила губу, увидев, как Фитц вздрогнул и недоверчиво посмотрел на дочь. — Чашка была дурацкая, — сказала Алия, смешно сморщив нос. — Тебя обидела она или кто-то ещё? Это же не мы с мамой... — Н... Нет... Нет, маленькая обезьянка! Вы с мамой не можете меня обидеть. Никогда. — Значит чашка... А можно я тоже что-то разобью? Они смеются все втроём, а потом бьют посуду (конечно, очень осторожно, чтобы не порезаться осколками). Их дочь очень эмпатичная и, хоть Джемма и знает, что это типично для детей, росших с непредсказуемыми, нестабильными родителями, она все равно рада. Рада, что она не боится, что она абсолютно уверена в том, что она в безопасности. Потому что это правда. Он никогда её не обидит. Он, может, и не совсем здоров, но он держит себя в руках. Кроме очень плохих дней, наверное. Но Джемма никогда его не видела в те дни. *** Однажды она его спрашивает, собравшись с духом: — Куда ты уходишь, когда у тебя... Рецидив? — М? — он открывается от книги, которую читает, и слегка хмурится. — Рецидив?.. А. Ты об этом. Он хмыкает, закрывая книгу. Смотрит на нее внимательно, а потом пожимает плечами и коротко отвечает: — Хантер. — Что? — Когда я понимаю, что оно надвигается, я пишу Хантеру. Вот и все. Он забирает меня и помогает прийти в себя. Это имеет смысл. Из всех близких друзей, только Хантер никогда не видел Доктора, не чувствовал его садизм на своей шкуре или своих нервах. Он не боялся Лео. Принимал его. И, видимо, это помогало... Она улыбается с явным облегчением и уточняет: — Пиво и футбол? Он смешно морщит нос и качает головой: — Скорее стрельбище и поездка на машине в никуда. Ринг ещё иногда. Это тоже имеет смысл. Сублимация негативной энергии в физическую активность, перевод агресси в стрельбу по мишеням. Дорога рядом с другом... ...когда Хантер и Бобби заезжают в гости (они делают это иногда, хоть и не часто), Джемма обнимает Лэнса чуточку дольше приличного. — Оу, милая! Осторожно, Бобби может начать ревновать! — смеётся Хантер, но, кажется, он понимает, в чем тут дело. *** Их долго и счастливо — это не пряничный замок с розовыми витражами на окнах. Это не сладость зефирного мира. Их долго и счастливо — это сложный путь. Это борьба, которая, возможно, не кончится никогда. Они не всегда успевают предотвратить неприятные моменты друг друга, сберечь от триггерных моментов. Фитц не сразу понимает, почему Джемма тихо выходит на террасу, когда он читает Алии вслух "Детей капитана Гранта". Она долго недогадывается, почему он отказывается играть в "Скрэббл". Но они стараются. Джемма счастлива от того, что Фитц, постоянно вынужденный контролировать собственный разум, заботится о ней так, что она действительно почти растворяется в ласке, забывая о тревогах. Фитц же постоянно шепчет ей о том, что она — его опора и без нее бы он пропал, с чем она, конечно, согласна. А ещё у них есть дочь. И, да. Они не идеальные родители, но Алия любит их и, главное, знает, что они безумно любят ее. Их долго и счастливо — это лёгкая нуарная дымка Шотландии, запах песто айоли, привкус слез на языке, звук детского смеха, пятна от кислоты на рабочем столе и следы от паяльника везде, где он когда-то падал. Это шуршание книг и клацанье клавиш ноутбука. Это редкие гости и долгие прогулки. Это бережность по отношению друг к другу. Они хрупкие, изломанные, пережившие слишком многое. Но они есть друг у друга, несмотря ни на что. И, черт возьми, Джемма уверена, что они заслужили свое не идеальное "долго и счастливо"! И она будет за это бороться. И пусть эта битва станет ее последней и самой важной битвой.