В субботу рано утром они благополучно добрались до космостанции, купили билеты и заняли свои места в космолёте. Пассажиров было немного, даже прямо сказать мало. Возможно, из-за раннего часа, возможно, просто им повезло, и никто не спешил на другие планеты именно сегодня.
Всю дорогу Майк, прижавшись носом к стеклу, заворожённо смотрел на разбегающиеся перед его глазами звёзды. Космолёт был оборудован ещё и стеклянным полом, так что звёзды двигались ещё и прямо под ногами.
— Будто я плыву в космосе, — прошептал вервольф.
Почти так оно и было. Лулу, которая в силу того, что её родители жили на Дельте, вынуждена была часто совершать транскосмические полёты, уже привыкла к таким видам и поэтому, удобно устроившись на кожаном сидении, читала книжку. В горящих глазах Майка она вспоминала себя: как два года назад маленькой девочкой она летела на космолёте во дворец Дельты.
— Сколько лет назад ты последний раз летал?
— Около шести-семи, точно не скажу.
— А бывал ли ты когда-то на Дельте?
Майк отрицательно помотал головой и обратно прилип к иллюминатору. Вскоре они прилетели. Стоя перед выходом, Лулу произнесла:
— Надеюсь, ты любишь жару.
Дверь космолёта с шипением выходящего от разгерметизации воздуха поднялась наверх, и сухой горячий ветер подул на ребят. Они осторожно спустились по металлической лестнице и ступили на обжигающий песок. Чувствовалось даже, что этот жар проникает сквозь подошву обуви.
— На всякий случай постарайся не разговаривать. И возьми одну пару моих солнечных очков. Сейчас на Дельте период ветров. Мелкие песчинки могут переноситься по воздуху и быть опасными.
Они взяли такси до дворца и наконец прибыли. Майк не подал виду, но было заметно, как сильно его поразила роскошная архитектура. Ведь вервольф никогда раньше не видел даже близко что-то похожее на дворец. Лулу нажала на кнопочку на золотом столбе у ворот и подвинула своё лицо чуть ближе. Спустя несколько секунд послышался писк и двери разъехались.
— Система защиты, — пояснила девочка.
— Тоже фавианская технология?
— Ну а чья же ещё? — ундина улыбнулась.
Как ни странно, но их не окружила толпа раста-людей, как это бывало обычно. Лулу посмотрела на часы.
— А, вот в чём дело. Мы прилетели немного раньше ожидаемого. Часовые пояса на Дельте и Земле немножко разные. Да и в сутках сорок восемь часов.
— И каково это – знать, что у тебя всегда хватит времени на все свои дела?
Они вошли в холл дворца, и вот тут уже наткнулись на верных слуг. Они просто окружили ребят кольцом и не давали пройти дальше.
— О-о-о, как мы рады Вас видеть принцесса Лулианна.
— И вашего спутника мы тоже очень рады видеть.
— Вы устали с дороги?
— Чай-кофе?
— Подготовить ванну?
— А поле для гольфа?
— Сообщить о приезде вашей матушке?
— Не надо никому ничего сообщать. Я уже сама всё знаю, — королева Амасталия стояла на винтовой лестнице, ведущей в банкетный зал, одетая в шёлковый халат. Буквально весь её облик светился каким-то серебряным отблеском. Майк смутился и отвернул взгляд.
— Вы, молодой человек, наверное, не привыкли видеть кого-то из правительства в неглиже? Ничего, не стесняйтесь, в конце концов, я же не голая, — этой фразой Амасталия смутила присутствующих ещё больше. Даже раста-люди заметно напряглись.
— Мам, ты обещала нам показать вещи Рубины.
— Следуйте за мной.
Они поднялись по той самой винтовой лестнице выше, чем находился банкетный зал, на самый верх. Видно было, что Майку не то, что было непривычно, а ему было даже страшно прикасаться к золотым перилам. А ведь из золота были не только они. Даже пол был мраморным и отражал лицо, ступавших на него – это тоже выходило за рамки того, что Майк мог себе представить.
Наконец, они оказались на самом последнем этаже этого крыла. Кажется, это была одна из фронтальных башен. Но как только Амасталия отперла дверь, Лулу не смогла сдержать возмущения.
— Мам, вы что, храните вещи Рубины в моей комнате?
— Ну, это только технически сейчас твоя комната. Когда-то тут жила Руби.
Лулу умолкла и поймала на себе удивлённый и в то же время насмешливый взгляд вервольфа. Амасталия прошла в комнату первой, а Майк шепнул девочке:
— Вот так значит. Заменяешь им умершую дочь.
Ундина не выдержала и толкнула парня в плечо. Тот покачнулся и чуть было не свалился со ступенек, но вовремя удержал равновесие.
Майк раздражал девочку, однако она понимала, что, как бы грустно это ни было, он отчасти прав.
Тем временем Амасталия надавила на стену в определённом месте и им открылась гардеробная, которая уже давно превратилась в небольшой склад. Внутри лежали какие-то коробки, одежда, игрушки и книги – словом всё то, что когда-то принадлежало девушке, которой уже не было вживых уже семь лет. От этой мысли становилось не по себе.
— А я и не знала, что здесь был шкаф.
— Не шкаф, а гардеробная комната, — поправила её Амасталия. — Теперь знаешь. Ну вот, здесь всё, что осталось. Покопайтесь, возьмите всё, что необходимо для проекта. Если нужны сведения обо всех предках…
— О нет, для этого есть бабушка.
— Знаете, возможно, нам потребуется ещё взять у вас интервью, — улыбнулся Майк.
— О, как я польщена. Тогда пойду завершу свой утренний туалет, — и Амасталия покинула комнату.
— Что ты делаешь?
— Собрались играть в проект о семье, стоит немножко добавить реалистичности.
Лулу открыла первую коробку. Это были фотографии: снимки счастливой Рубины на пляже, в школе, возле ёлки на Новый год, у бабушки в гостях. Ундина вздохнула. В какой-то степени она завидовала Рубине, которая с детства купалась в родительской любви, и у неё было действительно счастливое детство. Лулу на своё не жаловалась, хоть бабушка – это хорошо, но всё же не то.
Однако, в какой-то степени она понимала, что так даже лучше, чем ситуация, которая была у Майка, который первые четыре года своей жизни имел полную семью, а потом в один миг всего лишился. И остались у него лишь воспоминания. «Он скучает по этому. Мне же не о чем скучать».
Майк провел рукой по камину, стоящему напротив кровати.
— Зачем здесь это?
— Наверное, тут иногда бывает холодно. А может, просто для красоты.
— Так значит это твоя комната. И каково это, купаться в такой роскоши?
— Майк, я одиннадцать лет жила с бабушкой на окраине Москвы и с роскошью знакома только издалека.
— Ну да, конечно, — с сарказмом сказал вервольф.
— Знаешь, сколько я спала на этой кровати? Три недели. Две в прошлом году, и одну в этом. Это не мой дом и никогда им не будет.
— Но ты бы хотела?
— Честно – нет. Но лучше не произносить это в стенах дворца до поры до времени. Я просто хотела узнать, кто мои родители и приняла бы их любыми, но дворцовая жизнь – не для меня. И иногда мне кажется, что всё это дурацкая шутка.
— Ты первая, кому не нравится быть принцессой или кто бы не хотел ей быть. Почему так?
— Правление подразумевает большую ответственность и большие познания в законах, политике, экономике. А я этого ничего не знаю и боюсь управлять народом.
— Ты играла в Симс?
Лулу рассмеялась.
— Это моя любимая игра, о чём ты говоришь!
— В управлении государством такая же фигня: ты двигаешь людьми, как марионетками, — он подвигал пальцами, изображая кукловода. — Обеспечиваешь их жильём и деньгами, которые они вообще-то сами для себя зарабатывают. В нужный момент убираешь лестницу, чтобы все утонули.
Лулу продолжала смеяться.
— Нет, управление государством с Симс ещё никто не сравнивал.
— Ну, ещё это может быть похоже на игру Тропико. Советую поиграть, Эль Президенте.
— Возьму на заметку. Может, ты присоединишься к поиску? Всё-таки тебе это нужно, а я даже не представляю, что конкретно искать.
Майк тоже вошёл в гардероб, взглянул на фотографии в руках у ундины.
— Есть, где чисто её лицо в анфас?
— Кажется, да. Вот есть из паспорта.
— Сойдёт. Теперь нужно что-то личное, что она сильно любила. Или, может, какая-то часть…
Оборотень распечатал ещё пару коробок и пошарил в них.
— Статуэтки. Могла ли она любить одну из них?
Вопрос оказался риторическим, поскольку Лулу не знала ровным счётом ничего о сестре.
Майк открыл ещё одну коробку и отпрянул.
— Воу, тут бельё. Я, конечно, хотел что-то личное, но не до такой степени. В женских трусах ковыряться не буду. Нужно что-то более эмоциональное.
— Я кое-что вспомнила. Может, подойдёт. Когда Колин… как бы это выразиться, показывал свои воспоминания, там была Рубина, и у неё была сумка джинсовая, такая потрёпанная.
— Что у вас за семейная мания ко всякого рода тарам для переноса? У тебя рюкзаки, у неё – сумки. Что любит твоя бабушка?
— Авоськи, — они оба рассмеялись.
Пошарив ещё немного, ребята нашли эту сумку, джинсовую, со значками покемонов спереди, и аккуратно сложили её в пакет. Оставалась ещё одна неоткрытая коробка. Она была самой маленькой из всех. Интересно, что там осталось? Лулу осторожно оторвала скотч. Это была детская коробка. Там был младенческий чепчик, пустышка и дневник малыша, который часто пользуется популярностью у некоторых мамочек, желающих запечатлеть каждое достижение своего чада. Ундина осторожно взяла его и пролистала.
— Ого, Майк, ту есть локон её волос.
К одной из страниц был прикреплён самый обычный зип-пакет, в котором были огненно-красные волосы.
— Мы просто обязаны его забрать. Это идеально подходит.
— Думаешь можно?
— Тихо взял и ушёл – называется нашёл. Я сейчас аккуратно отцеплю. На что мне когти-то?
Майк весь напрягся и спустя несколько секунд его ногти начали удлиняться и приобретать форму заострённого полукруга. Ундина даже испугалась сперва, что он превратится полностью и начнёт крушить всё вокруг. Но этого не произошло. Вервольф подцепил металлическую скобу, и пакетик легко, без повреждений оказался в его ладони. Когти превратились обратно в ногти.
— Какой у неё всё же необычный цвет волос, — Майк повертел пакетик в руке. — Не рыжий, как у Рыжего Ника, а именно рубиново-красный, почти кровавый.
— Ну, поэтому её так и зовут.
— Возьми ещё для вида какую-нибудь семейную фотографию, и валим.
— Куда это вы «валите»? — Амасталия вошла без стука, уже переодевшись в ниспадающее платье, которое было настолько белым, что готово было ослепить всех вокруг. — А как же чай? Заодно и интервью дам.
Они сидели за длиннющим трапезным столом так, что между ними было по несколько стульев с мягкой обивкой. Так уж было принято в королевской чете на Дельте: не садиться рядом друг с другом. Троица раста-людей принесла им каждый по чашечке ароматного зелёного чая.
— Выращен на планете Дзэн, — сказала королева. — Мой любимый: с лимоном и имбирём. Или, может вы, господин Майк, предпочитаете что-то другое? Пу-эр, мате, улун, ассамский, цейлонский, эрл грей, травяной, на липовом цвете? А по листьям у нас есть пеко, типпи, флавери, сушонг, броукен, голден.
— Просто чай, — улыбнулся Майк, не поняв ни слова. Он отхлебнул из чашки, и горячая имбирная жидкость приятно обожгла ему язык.
— Ну, что вы решили взять?
— Сумку и пару фотографий.
— Хороший выбор. Ну, спрашивайте, о чём хотели.
— Начну, пожалуй, я, — Майк отставил чашечку обратно в блюдце. — Ваше Величество, как вы пришли к правлению?
— Власть передалась мне от матери по наследству, как принято это на Дельте. Ольга решила, что королевские дела – не для неё, а я с этим лучше справлюсь. Поэтому, как только мне исполнилось восемнадцать, меня короновали.
— А сколько вам сейчас лет?
— Майк! Это неприличный вопрос.
— Всё нормально, детка. В ноябре мне исполнится сорок два.
— Вау!
— Майк! — вновь шикнула на друга ундина.
Мама по-девичьи рассмеялась.
— Всё нормально, я просто умываюсь каждый день слезами девственниц, поэтому так молодо выгляжу. — Заметив напряжение, повисшее на ребятах, она рассмеялась: — Это шутка, вы чего?
— Ладно, продолжим дальше. Сейчас на Дельте – конституционная монархия. Было ли такое, что несмотря на довольство вашего народа, парламент желал вашей отставки?
— Никогда. Все довольны тем, что я делаю. Да и достойной оппозиции на горизонте не наблюдается.
— Расскажите о ваших хобби.
— О, я заядлый шопоголик. Готова целыми днями проводить в магазинах. Казалось бы, это большая беда для планеты. Но я трачу только свои личные деньги, а не планетарный бюджет. Лулу, я вижу, ты заскучала. Может, пойдёшь опросишь папу?
Девочка кивнула, одним глотком осушила свою чашку с чаем и встала из-за стола. Папа был в подвале. Он что-то усиленно писал в книгу пером. Пером! Кто в современном мире ещё пользуется перьями? Ну, кроме Власты с её причудами.
— Что пишешь?
— Обращение к Великому Скоганде, — он обернулся и смерил её мрачным взглядом. — Не помню, кто ты из моих дочерей.
— Лулу.
— О, ты приехала, — он встал и спешно обнял девочку.
— Тебе пора выбираться из этой кельи, а то скоро ты забудешь, как выглядит мама.
— Ну и как там Земля?
— Просто отлично. Мировой кризис.
— Плохо. Я буду петь свою оду для Великого Скоганде, чтобы он помог в этой ситуации.
— Кстати, о нём: ты можешь рассказать, что это вообще такое?
— О, никто этого не знает. Это наше божество, которое овладевает телом пугала с пшеничного поля для связи с нами. Именно в таком обличье он приходит к нам на наши обряды и появляется в сновидениях.
«Я заметила».
— Как сифы пришли к тому, что стали поклоняться ему?
— Боюсь, что эта тайна теперь погребена вместе с деревней сифов. Вся береста была в их тайном хранилище. Вряд ли что-то уцелело.
— Но ведь хранилище было наверняка обособлено.
— Даже если и так, о месте его расположения знали только избранные.
— А чисто теоретически, дядя Гармен мог знать об этом?
Отец не ответил на её вопрос.
— Почему ты спрашиваешь меня о Великом Скоганде? — Моисей поднял на дочь испытующий взгляд.
— Он снится мне и ещё иногда, когда я нахожу камни, у меня случаются видения, будто он мне говорит какие-то стихи.
— Я никогда ни о чём подобном не слышал.
Отец, кажется, впал в раздумья. Он сидел, потирая свою бороду и молчал уже несколько минут. Лулу щёлкнула пальцами перед его носом.
— Что? Да? Ах, да, ты ещё здесь. Я займусь этим вопросом. Если что-то найду – сообщу.
***
Майк беседовал с Еленой о строительстве дворца. Ему действительно было интересно то, сколько бюджета было потрачено на все золотые атрибуты, находящиеся внутри и снаружи. Дверь в трапезную отворилась. Майк повернулся на звук.
— О, ты так быстро вернулась?
Ундина с опешившим взглядом смотрела на Майка и Елену, переводя взгляд с одного на другого. Королева прикрыла рот рукой, и лучики морщин появились вокруг её глаз.
— Я первый раз в этой комнате за сегодняшний день. Ма, это вообще кто?
— Что? — Майк принюхался. — Погоди, почему от тебя по-другому пахнет? И другая одежда… Что за маскарад? Я ничего не понимаю.
— Вот поэтому я ненавижу оборотней.
Дверь ещё раз стукнула. Майк перевёл взгляд и чуть не упал со стула, подпрыгнув на нём. Он покосился на фарфоровый набор из чашки и блюдца, стоящий перед ним на столе.
— Что вы мне подмешали в чай? Почему Лулу раздвоилась?
Тут Амасталия, забыв о любом королевском этикете, рассмеялась в голос. Лили покосилась на Лулу и скривилась.
— А её кто сюда позвал?
— А что ты здесь делаешь?
— Что происходит вообще, кто-нибудь мне наконец объяснит? — спросил Майк.
— Это, — Лили указала на Лулу, — небольшое недоразумение, появившееся, как снег на Дельте, в моей жизни и всё испортившее.
— Майк, познакомься, это моя сестра – Лилианна.
— Приятно… наверное. — Майк продолжал неотрывно смотреть на близняшек. — Как Робби и Бобби, — пробормотал оборотень себе под нос.
— Чо ты так пялишься? На мою грудь? — выпалила Лили. — Хотя стой, ты вроде ничего. Продолжай пялиться.
Лулу закатила глаза.
— Пьёте чай? Я тоже хочу, — Лили схватила чашку Майка и отпила из неё.
— Лилиан, прекрати, — Амасталия стукнула ладонью по столу. — Ты как себя ведёшь при гостях?
— Почему ей можно по-варварски себя вести, а мне нет? — огрызнулась та. — Ладно, не такой уж ты и красивый. И чай – редкостная фигня. Принесите мне другой. Эй, ты, — она схватила за зелёное плечо пробегающую мимо раста-женщину, — неси мне чай с ликёром.
— Лилиан! — королева строго посмотрела на дочь. — Подойди сюда. — Увидев, что девушка даже не собирается что-то предпринимать, Амасталия слегка отодвинулась от стола и вдруг подняла золотой жезл с увесистым по внешнему виду стеклянным яйцом на конце. Судя по изменившемуся лицу Лили, это было что-то страшное.
— Что это за штуковина? — шепнул Майк Лулу.
— Скипетр – это магическая фокусировка. В наконечнике сконцентрирована вся магическая сила матушки.
Лили же нехотя подошла к матери. Видно было, что некий страх заставил её это сделать.
— Вот, так-то лучше. А теперь марш наверх, в свои покои. Мы поговорим с тобой позже.
— А мы, пожалуй, пойдём, — сказала Лулу, смотря на часы, которые показывали время в Андеадлинге.
— Так быстро?
— Мам, я прилечу к тебе ещё отдельно, обязательно.
***
— Когда ты хочешь провести обряд?
Майк развалился на диване и что-то искал в своём старом разбитом телефоне, закинув ноги практически на стенку.
— Обычно такие обряды проводят в полнолуние или пятницы тринадцатого. В полнолуние я, сама понимаешь, не в состоянии это сделать по некоторым физиологическим причинам. Но в этом году нам повезло. Вторая пятница сентября – тринадцатое число. И Луна – в первой четверти.
— Здорово, — Лулу заёрзала на диване. — А где ты будешь проводить призыв?
— Хороший вопрос. Я долго думал над местом и решил, что лучше всего будет сделать это в Старом Андеадлинге.
Ундина побледнела.
— Но там же…
— Страшно? — Майк усмехнулся. — Мне – нисколько.
— Я хотела сказать, что там много кто умирал. Не будут ли другие призраки создавать помехи? К тому же, это довольно далеко.
— Что, боишься, не дойдёшь и свалишься на полпути?
Лулу почувствовала подкатывающую обиду.
— Сейчас вот возьму и никуда не пойду!
— Нет-нет, ты нужна мне для подстраховки. Я всё-таки не колдун.
— Я не разбираюсь в спиритизме нисколько.
— Но зато ты знаешь боевые заклинания. Когти и зубы бесполезны против бесплотных, в отличие от магии.
— А нам они могут потребоваться?
Майк пожал плечами.
— Кто знает? Всякое случается…
— И всё же, почему именно Старый Андеадлинг? Ещё и небось мёртвый квартал.
— Угу, — парень кивнул, затем вздохнул, обдумывая ответ. — Я там жил когда-то. И хочу там побывать ещё по личному вопросу. — Он вдруг рассмеялся, будто безумец. — Если у нас всё получится, я буду первым оборотнем, который смог провести успешный спиритический сеанс. Это будет легенда.
