***
Юсупова весьма агрессивной походкой направлялась в Гриффиндорскую башню, сжимая в руках круглый, золотистый прибор средних размеров, который скорее всего ей пригодится в зельях. Ученики Колдовстворца были лучшими в мире, если дело касалось зелий или сотворения артефактов. В прошлой школе Анна была если не лучшей, то точно одной из. Слизнорт говорил, что у неё столько же явный талант, как у Генри Поттера с Гриффиндора и какого-то Тома Реддла со Слизерина, но девочка и слышать ничего не хотела об этих червях, которые называют себя змеями, а всё из-за одного придурка. — Так-так, — усмехнулся рядом знакомый и противный мальчишеский голос. — Русская осиротевшая полукровка что-то стащила из-под носа профессоров? Это был Альфард Блэк, ровесник Анны, но разница для неё была лишь в том, что он учился на Слизерине, а для него в том, что она была недостаточно чистокровной. — Дамблдор подарил мне не "что-то", а расщепитель для усиков милкисов, — сказала она почти чистую правду, но скорее всего профессор хотел побыстрее от неё избавиться. — Так вездесущий покровитель Гриффиндора теперь зазывает в свои покои несовершеннолетних учениц? — усмехнулся мальчик, проводя рукой по кудрявым чёрным волосам. — Ты такой придурок, — закатила глаза Анна и направилась дальше. — Мой брат узнает о том, что… — О чём узнает твой брат? — спросил почти взрослый строгий голос, а рядом показалось ещё два незнакомых парня со старших курсов в слизеринских мантиях. Один такой же кудрявый с тёмно-серыми глазами, как Альфард, а второй очень высокий и красивый с почти чёрными глазами. На груди у второго висел значок старосты. — Повторю вопрос, Альфард, о чём я узнаю? — уже нетерпеливо спросил старшекурсник. — Орион, — попятился мальчишка, но взяв себя в руки указал на Анну, — Гриффиндорка назвала меня придурком. — А ты перед этим назвал меня осиротевшей полукровкой, — припомнила Юсупова. Глаза Ориона немного округлились, и он с опаской посмотрел на старосту. — Как мило, — усмехнулся он. — Осиротевшая полукровка, что ты думаешь по этому поводу, Орион? — Альфард, ты придурок, — процедил Блэк. — И кто же ты, юная леди? — спросил староста, разглядывая девочку. — Анна Юсупова, — выдавила она из себя и сильнее сжала расщепитель. — Приятно познакомиться, — он протянул ей руку. — Слизнорт говорит, что в следующем году ты попадёшь в наш маленький клуб. Я — Том Реддл, староста Слизерина и всего Хогвартса. «Показушник, — фыркнул внутренний голос.» — Профессор Слизнорт тоже упоминал тебя, — пару раз, пару тройку раз, пару десятков раз, да зельевар будто боготворил Реддла. — Я в этом не сомневаюсь, — усмехнулся он. Глаз сам зацепился за шею Реддла. Под одеждой висела цепочка, весьма примечательная и где-то Анна её уже видела. Белое золото, ручная гномья работа. Неразрушимую ювелирию они тоже проходили в Колдовстворце на первом курсе. Рука сама потянулась к шее, и девочка одним движением вытащила знакомый треугольник. — Откуда это у тебя? — нахмурив брови спросила она, взгляд Реддла потемнел. — Не думал, что должен оправдываться перед кем-то настолько младше меня, — усмехнулся Том, но в голосе его был укор. — Купил на блошином рынке где-то в Лондоне. — Купил ручное гномье золото, неразрушимого качества? — уточнила она. Страха перед Слизеринцами не было. Эту подвеску она видела в тот день на блондине, сомнений нет. — Видимо мне крупно повезло, — тепло улыбнулся Реддл и убрал треугольник вновь под одежду. — Просто я уже видела эту самую подвеску на другом волшебнике, — смотрела она снизу вверх. — Ты случаям не намекаешь на то, что я вор? — уточнил Том и улыбки на его лице будто никогда и не было. — Намекаю? — переспросила девочка. — Я прямым текстом говорю о том, что ты украл её. Ноздри его уменьшились в глубоком вдохе, и он наклонился к самому уху девочки. — Знаешь, в чём разница между тобой и Альфардом? — говорил он еле слышно. — У Блэка есть покровители — его семья, у меня тоже они есть — большая часть преподавателей и учеников, а кто есть у тебя, Анна? Девочка просто пялилась на старосту. От прежней теплоты и дружелюбности не осталось и следа, на их замену пришли высокомерие и скрытые угрозы. Стало страшно. — И когда ты пытаешься обвинить в чём-то тех, у кого есть покровители, то ты ставишь себя в весьма неудобное положение, ты так не считаешь? — усмехнулся он, — Например, Орион, ты слышал, чтобы кто-нибудь называл мисс Юсупову нелестными словами? — Нет, — спокойно ответил старший Блэк. — А ты слышал, чтобы она оскорбила Альфарда? — задал Том уже другой вопрос. — Да, — не поведя и бровью солгал Орион. — В таком случае у меня нет выбора, — пожал плечами Реддл, улыбаясь во все зубы, — минус пятнадцать очков Гриффиндору и по моей доброте душевной сегодня без телесных наказаний, но только на этот раз. Что следует сказать, Анна? «Сдохни, придурок, — прошипел внутренний голос девочки.» Бьёт по больному, ведь в российской школе было неважно какого ты материального положения или кто твои родители, а в Хогвартсе всё по-другому. Как бы ты не старался на занятиях, всегда найдётся тот, кому по силам смешать тебя с грязью. — Спасибо, — сквозь пелену слёз прошептала девочка. Как же унизительно и гадко признавать поражение в войне, где у тебя и шанса не было. — Умная девочка, — похвалил Реддл отдаляясь, — продолжишь в том же духе, может и найдёшь того, кто сможет защитить тебя в такие моменты. «И это точно будешь не ты, — заверил внутренний голос». — Отчего же? — усмехнулся Том, последний раз смотря в её глаза, — Быть со мной выгодно, жаль только, что твоей полукровной крови для этого недостаточно. Слизеринцы ушли. Староста Хогвартса страшный человек, владеющий легилименцией. Видимо, на несколько следующих лет жизнь Анны превратится в ад, если она будет высовываться и противостоять. Как же гадко на душе. С силой сжав устройство, она добежала до спальни и там разрыдалась так же горько, как рыдала почти каждый день в этой странной, чужой школе магии и волшебства.***
Занятия у Альбуса прошли вполне хорошо и наконец-то наступило время прибытия корабля. Встречать гостей пришёл сам профессор, директор Диппет и за ними увязался Уильям Стюард — это директор Ильверморни, их кротозавры прорыли путь ещё утром, а поселились они на окраине Запретного леса в палаточном городке. Показался корабль Дурмстранга, пронзающий воду словно нож масло. И, к своему удивлению, самым первым, что заметил Альбус был юноша, который почти висел на носу, схватившись за трос. Естественно, это был Ганс. Дамблдор покрепче сжал записку для мальчика: нужно было как-то незаметно подложить её в карман. Через несколько секунд небо над кораблём занял огромный двуглавый орёл, ставший в позу охраны. Интересно, сколько это чудо будет висеть там и закрывать осеннее солнце? Почему-то казалось, что долго. Дамблдор нервничал, ведь если Ганс найдёт Реддла раньше, чем Альбус сможет объясниться, то заслужит потерю доверия и непредсказуемую реакцию. С корабля сошли Ганс, какая-то ученица с короткой стрижкой и Живко Каркаров, заместитель директора. — Здравствуйте, друзья, — улыбнулся Диппет, — куда запропастился Орлов? — Отец разбирается с небольшой… брешью в судне, — произнёс Ганс судя по-своему двусмысленную фразу, но никто, кроме девушки и заместителя её не понял. — О, — поддал голос Уильям, — так ты Ганс Орлов? — Приятно познакомиться, мистер Стюарт, — улыбнулся парень и пожал руку директору Ильверморни. — Как приятно видеть ответственное новое поколение, — усмехнулся Диппет. — Ответственное, — шёпотом повторила девушка и улыбнулась так, будто пошутила в своей голове. — А вы, мисс? — поинтересовался Альбус. — Киль Горцева, приятно познакомиться, профессор Дамблдор, — отчеканила девушка, пока Ганс пожимал руку Диппету. Альбус быстро понял план парня и взял записку в ведущую руку. — Очень приятно наконец-то с вами познакомиться, профессор Дамблдор, — протянул руку парень. — Взаимно, мистер Орлов, — кивнул Альбус и пожал руку в ответ. Ганс, принимая записку и бровью не повёл. — А это правда, что в водах Хогвартса живёт гигантский кальмар, которого видно только из спален Слизерина? — спросил парень, немного наклонив голову. Альбус только сейчас заметил, что у него на теле было не украшение, а настоящая змея. Кажется, Куинни упоминала, что её зовут Нура. — Ганс, прекрати, — закатила глаза Киль. — Нет, ну интересно же, — пытался спорить с подругой парень. — Чего идёте, как дохляки? — раздался голос Орлова старшего за спинами ребят, — кто же вам виноват, что вы не знаете, как защититься от летящих тумб? — Но профессор… — Всё, завалите, — закатил глаза Дитрих и наконец увидел группу. — Какие люди! — Здравствуйте, мистер Орлов, — улыбнулся Диппет. — Как прошла дорога? — Лучше, чем я себе представлял, — усмехнулся Дитрих и осмотрел кучку людей. — Здравствуйте Армандо и профессор Дамблдор. Видимо он специально проигнорировал Стюарта. — Директор, а вы случайно не заметили мистера Стюарта? — наигранно невинно поинтересовался Ганс, гладя Нуру. Живко подавился смешком, впрочем, как и Уильям, но оба сделали вид, будто просто закашлялись. Весьма громко сделали вид. — А, — протянул Дитрих, кивая мужчине, — мистер Стюарт. — Здравствуй, Дитрих, — улыбнулся мужчина, — у тебя очень воспитанный сын. — Это до того момента, пока ты не узнаешь его получше, — неприятно усмехнулся Орлов старший. — Это правда, — кивнул Ганс. — А ты вообще стой и помалкивай, — покосился на парня директор. — Так точно, сэр. — Убери отсюда эту мерзость, — Орлов старший неприятно сморщил нос, смотря на змею. — Ну блин, — протянул парень и отправился вновь на палубу.***
Пока Нура получше пряталась за одеждой, Ганс достал письмо Альбуса. Хорошо, что профессор сам позаботился об их разговоре, а то парень ума не приложил, как бы незаметно выцепить Дамблдора в толпе учеников и учителей.Рад вновь видеть тебя, Ганс. Надеюсь, что поездка прошла хорошо и без приключений. Думаю, ты и сам понимаешь, что для твоей же безопасности нам следует максимально редко попадаться на глаза другим людям. В Хогвартсе есть одна занимательная комната, она находится на восьмом этаже напротив портрета Барнабаса Спятившего (портрет подписан), на картине его избивают тролли, которых он пытался обучить балету. Напротив него стена, пройди мимо неё три раза и отчаянно пожелай появления комнаты и тогда в стене появится дверь, а я буду ждать тебя там в 15:00. Это время идеально, потому что не позволит нам пропустить ужин. Если тебе не о чем со мной говорить, то просто проигнорируй это сообщение.
— Дамблдор специально писал так, чтобы появилось ощущение, будто мне школьница в любви признаться боится? — усмехнулся парень. Нура уже заняла хорошую позицию на теле, а значит можно выдвигаться. Хогвартс был пустоват, пока ученики были на занятиях. Как понял Ганс, учиться Дурмстрангцы будут либо по индивидуальному расписанию, либо их попросту распределит шляпа. Но второй вариант категорически не нравился Дамблдору и Ганс его прекрасно понимал, ведь школьникам намного комфортнее будет в привычной атмосфере со знакомыми людьми. Поэтому вопрос какое-то время будет оставаться открытым. Представят новых учеников на ужине, более подробные экскурсии проведут старосты, в Запретный лес ходить нельзя, после отбоя дежурят ученики и завхоз. — А как нам помешают старосты? Ну, если вдруг мы захотим пробраться в Хогвартс ночью, — уточнил Ганс и на него обернулись все ученики с весьма укоризненным взглядом. — Ну не смотрите так, мне просто интересно. — В школьных коридорах работает специальная магия, — говорил Дамблдор преподавательским тоном, — и пока директор Хогвартса или кто-то из преподавателей не позволит вам колдовать в них, то вся ваша магия весьма ограничена. Но данное правило работает только после отбоя и до пробуждения. — Я понял-понял, — кивнул Ганс. — Но если чисто теоретически я наложил на себя дезиллюмиционные чары до вхождения в замок, то они спадут или станут слабее? — Станут слабее. — А если я чисто теоретически создам такой артефакт, чтобы видеть каждого в замке и не попадусь никому из учеников или преподавателей, то есть ли у вас технология, чтобы узнать, что кто-то пробрался внутрь? — поинтересовался парень и послышалась пара глубоких вздохов. — Портреты, — улыбнулся Дамблдор, — большинство портретов идут на сотрудничество и если вы что-то украдёте, то мы опросим их в тех местах, где вы должны были проходить и картины, которые развешаны по всех школе не солгут нам. — Отлично, — кивнул Ганс, — а если я на метле под покровом ночи проберусь в библиотеку, которая находится в весьма выгодном для этого положении и украду какую-нибудь запрещённую книгу? — Ганс, достаточно, — сказал Дитрих. — Всё в порядке, — тепло улыбнулся Дамблдор, — все запрещённые книги находятся в запретной секции, к которой допуск имеют только преподаватели и несколько учеников, которые получили пропуск. Вы не сможете пробраться в секцию, если не имеете допуска, там часто дежурит завхоз и он сразу поймёт, что кто-то пробрался внутрь. А если всё же вам удастся пробраться, то большая часть из тех книг ловушки, созданные для поимки особо изощренных учеников. — Прелестно! — Ганс аж чуть не подпрыгнул от радости. Это звучало как вызов. — Что насчёт мантий невидимок? — Ганс! — рявкнул Орлов. — Большинство мантий работают не так хорошо, как написано в книгах, поэтому в них вы с весьма великим шансом можете попасться нашим старостам, — рассуждал профессор. — И что могут старосты? — наклонил голову Ганс. — В школе, к моему превеликому сожалению, разрешены телесные наказания и старосты вполне могут вас отвести к завхозу для их получения, — немного грустно сказал Альбус. — Либо пан, либо пропал, верно? — хихикнул парень и получил подзатыльник от Орлова. — Мерлинова борода, да я просто шучу! Группа посетила поле для квиддича, несколько кабинетов, башню Гриффиндора, библиотеку, подземелья и…Наверное что-то ещё, но Ганс ловко оторвался от группы для собственной разведки. — Приятного времяпрепровождения, моя змейка, — пожелал Ганс и отправил Нуру на охоту. Кажется, они проходили класс зельеварения и вот туда немцу нужно пробраться. Ганс, вальяжно стоя у какой-то стены проводил взглядом учеников младших курсов и пухлого профессора с забавной походкой. Парень приблизился к кабинету и прислонился к руне запечатывания помещений, весьма неплохой, к слову. В один щелчок пальцев он сделал из посоха палочку. Это был небольшой подарок Куинни к их встрече, но, честно говоря, лучше бы она ничего не делала. Теперь парень чувствовал, что его посох осквернён подарком Гриндевальда. — Так-так-так, — шептал парень, перемещая золотистые иероглифы по руне, но пока что-то не выходило. — Попробуй переместить округлый в четвертый угол, а тот, что в виде ёлки в шестой, — посоветовал кто-то. Ганс так и поступил и дверь с приятным щелчком отворилась. — Спасибо! — улыбнулся парень и повернул голову. Кого-кого, а этого человека он не ожидал здесь сейчас встретить. — Вальбурга? — спросил парень, осматривая девушку. В его воспоминаниях она была приятным ребёнком с мрачной внешностью, но сейчас она выросла и стала настоящей красавицей. Длинные кудрявые волосы, огромные серые глаза, впалые скулы и приятные веснушки. — Знакомы? — нахмурилась девушка, — я вижу, что ты в форме Дурмстранга, но… — Я Ганс Орлов, — пытался напомнить парень, — мы пять лет назад провели каникулы с тобой и твоими братьями. Как же там их звали… — Ганс?! — не веря осмотрела немца девушка с ошарашенными глазами. — Ты был щуплым, бледным мальчуганом ниже меня! Что… что с тобой стало? Откуда? Во имя Салазара Слизерина, зачем тебе такие длинные волосы? Они шикарны, бесспорно, но чем ты их мажешь? — Красавец, знаю, — усмехнулся парень, пропуская девушку в кабинет. — Какими судьбами вы сейчас в этом кабинете? — Видимо за тем же, что и ты? — осторожно спросила девушка, последний раз осмотрев коридор. — Ты тоже пришла украсть у преподавателя траву, чтобы покурить перед обедом? — не веря спросил парень. Молчание. — Да? — так же не веря ответила Вальбурга, — у тебя тоже проблемы с аппетитом? — Не-а, — пожал плечами парень, — просто так. — Я быстро, постой в коридоре, — бросила девушка и направилась куда-то вглубь коридора. Ганс послушно выполнил приказ. Да уж, Вальбургу он сегодня точно не ожидал встретить и слава Мерлину, что это она, ведь мог подойти кто-то повраждебнее. Когда девушка вышла, Ганс вновь склонился к руне и убрал все следы их пребывания здесь. — Ты изменился за эти пять лет, — странным тоном сказала Блэк. — Думаю, как и ты, — пожал плечами парень, — много воды утекло. — Да уж, — вздохнула девушка, стряхнув волосы с плеч, — пойдем стащим у малышни метлу и полетаем. — Ты местная хулиганка или типа того? — Нет, — усмехнулась девушка, — просто сейчас трудное время.***
— Значит, твои родители отдают тебя в жёны какому-то старпёру, — подытожил монолог девушки Ганс. Его ноги свисали с метлы, а на ней же рядом сидела Блэк, точно также болтая ногами. Они смотрели вниз на занятия по полётам каких-то первокурсников. — Он из уважаемого рода, — затянулась самокруткой Вальбурга и передала её Гансу. — Ну тогда всё в порядке, — иронично сказал парень затягиваясь, — других вариантов нет? — Если только Паркинсон умрёт в этом году, — девушка посмотрела в небо, запрокинув голову. — Я не могу уйти из семьи. Быть выжженной с гобелена своей семьи — это позор, Ганс. Просто у меня такая участь и с этим ничего не поделать. — Ты привыкла жить с привилегиями и в достатке, — сказал парень без осуждения. — И я тебя прекрасно понимаю, но план твоих родителей — это сущий кошмар. — Я так боюсь будущего, Ганс, — почти плача говорила девушка полушёпотом. — Все мои знакомые думают о том, как пойдут работать в Министерство, переедут в другие страны, профессионально займутся квиддичем, а я думаю: как не зареветь, когда меня будет трахать шестидесятилетний мужик? — У него нет детей? — спросил парень. — Есть, — усмехнулась девушка, дрожа. — Но жена умерла несколько лет назад и видимо ему захотелось свежей крови напоследок. Ты не представляешь, как он смотрел, когда мне было четырнадцать. Он похож на мопса, морщинистый, жирный и воняет старостью. — Вальбурга… — Ничего не говори, — плача попросила она и опустила голову так, что лицо полностью закрыли волосы, — просто помолчи и будь рядом. Ганс развернул девушку к себе и крепко обнял, гладя по голове. — Ты умница, Ви, — сказал он так, будто успокаивал ребёнка, — я клянусь тебе, что что-нибудь придумаю. — Орловы незначимое семейство в Англии, — сказала она, плача куда-то в плечо парня. — Я знаю, — шептал парень, — я знаю, но не позволю Паркинсону прикоснуться к тебе. Ты сильнее, чем думаешь, мисс Блэк и справишься с этим. И…. — Давай просто помолчим, — попросила она, сильнее прижавшись, будто котёнок, которого никто никогда не гладил, — ты с детства очень горячий. — Прости. — И всё так же постоянно извиняешься, — глухо посмеялась она. — Прости. — Просто заткнись, — нежно попросила Вальбурга.***
Ганс опаздывал и Альбус уже начал судорожно ходить по комнате, которая приняла вид его кабинета. Мужчина просто надеялся, что при своём побеге парень не нашёл Реддла. Дверь с грохотом отварилась и вошёл Ганс. Мерлин, он и правда пришёл! — Здравствуйте, профессор, — произнёс парень, усаживаясь за парту. — Привет, Ганс, — улыбнулся Альбус и выдохнув облокотился на парту, — я бы хотел… — Я согласен, — спокойно произнёс парень, а от его дневной игривости не осталось и следа, — при одном условии. Но главное, что поразила Альбуса — это голова Ганса. Она была чиста и спокойна, будто гладь какого-то светлого озера. — Я тебя слушаю, — внимательно осмотрел мальчика профессор. — Сразитесь со мной. — Что? — переспросил Альбус. Не то, чтобы он был против, скорее единственная просьба парня — это дуэль с профессором. Он ожидал чего-то более… эгоистичного? — я бы в любом случае тренировал тебя, просто это неожиданно. Когда ты хочешь провести дуэль? — А чего ждать? — усмехнулся парень, — прямо сейчас. Мне нужно немного успокоиться. — Что-то произошло? — с беспокойством спросил Альбус. — Встретил старую знакомую и мне напомнили, насколько прогнил волшебный мир, — вздохнул Ганс. — Кстати, простите, что опоздал. Я не мог оставить её одну в таком состоянии. — Всё в порядке, — кивнул Альбус. Мальчик бесспорно был неплохим человеком, что же такое могло произойти между ним и Реддлом? Честно говоря, Дамблдор предполагал худшие варианты, но сейчас не мог сложить пазлы и будто упускал из виду что-то важное. Альбус пару раз взмахнул палочкой и убрал все парты, стулья, шкафы и другие ненужные предметы в сторону. Ганс достал из волос палочку, которая всё это время держала его волосы и щелкнул пальцем. Та превратилась в посох. Весьма интересная магия, Африканская должно быть. Очень любопытно. — Почему посох, а не палочка? — спросил Альбус. — Потому что посох лучше подходит для дуэлей, — пожал плечами парень. — Я привык к нему и всегда побеждал с этим инструментом в руках. Не хочу переучивать руны и тратить время в бою на их чертёж. Лучше изучу новые техники, чем буду приучаться к другому оружию. — И проблему с переносом ты вполне решил, — кивнул Дамблдор. — Что за дерево и сердцевина у палочки? Купил уже в Великобритании? — Нет, — мотнул головой Ганс. — Гриндевальд подарил в начале лета. Сердцевина — перо феникса, оболочка — красное дерево. — Хорошее сочетание, — усмехнулся профессор. — Ты можешь использовать даже убивающие заклинания, тёмную магию и пыточные. — Я и не сомневался, — во все зубы улыбнулся Ганс. — Защищайтесь, профессор.***
Альбус сдерживался, уворачивался, защищался, но не нападал, будто ему нравилось всё дольше и дольше раззадоривать противника. Половину заклинаний он не произносил, а другим скорее хотел научить, поэтому показывал движения палочки и правильное произношение. Бой злил всё больше и больше, но в то же время до восторженного визга веселил. Ганс в свои семнадцать лет смог сразиться и с Гриндевальдом и с Дамблдором. Да кому такая честь в жизни ещё выпадет? Для человека, который живёт дуэлями — это бесценно. Парень хотел прыгать от радости, но бой продолжался. Естественно, он вообще до сих пор шёл только потому, что Альбус этого хотел. Что Ганс мог сказать о силе Дамблдора? Он величайший, даже не используя все козыри в рукавах. Парень использовал все пыточные и убивающие, кроме Авады (знал, что не получится наколдовать). И ничего не работало. Пытался подойти ближе, но Дамблдор никогда не позволял этого сделать. Магия Альбуса вообще пульсировала во время боя так горячо, что Гансу казалось, будто он может обжечься, даже подойдя к профессору слишком близко. Дамблдор не использовал тёмную магию, но прекрасно знал каждое заклинание. А ещё Ганс заметил маленькие прожилки черноты в волшебстве Альбуса: это обычно значит, что волшебник когда-то практиковал запрещённые искусства, а их след почти невозможно убрать. Что только Ганс не использовал: песчаные бури, огненные дожди, пыточные, ледяные снаряды, обездвиживающие и обезоруживающие, но всё было зря. Альбус превосходит его, даже практикуя только светлую магию, хотя для дуэлей куда больше годится тёмная. Даже авроры практикуют вторую, ведь в большом количестве случаев жизнь при их работе стоит на кону каждый бой. А ещё Ганс чувствовал, как Альбус просчитывает каждый ход парня. Так, будто он знает какое заклинание будет использовано ещё до того, как парень использует нужные жесты и удары посохом. Это будоражило больше всего и создавалось такое ощущение, будто Дамблдор видит будущее на минуты вперёд, но это было невозможно. «Чувствует моё скопление магии и оттенки заклинаний ещё до того, как я произнесу их, — догадался парень. — Мне нужна эта техника. Хотя, скорее всего это просто опыт, анцыбал.». Лицо профессора было спокойно почти весь бой, но скорее всего Дамблдор изучал парня, оценивал. Интересно, какие выводы он сделает? Пару раз Альбус даже усмехнулся и приподнял бровь, судя по всему, не контролируя своё удивление. По наблюдениям Ганса, Дамблдора больше всего впечатлили: комбинации постукиваний рук по посоху с жестами, патронус за которым отправилось невербальное обезоруживающее, адское пламя и, что самое удивительное — небольшое лассо из молнии. Последнее казалось Гансу загадкой, ведь оно было среднего уровня, и парень использовал куда более сильные заклинания, на которые стоило обратить внимание. Он чувствовал себя потрясающе. Более живым и собранным, чем обычно, сердце билось как заведённое, а дыхание участилось. То и дело, когда Альбус в мгновение ока разбирался с сильнейшими заклинаниями Ганса, то кожа парня покрывалась мурашками.***
«Если сравнивать Геллерта в его семнадцать и Ганса, то второй куда талантливее отца, — восхищался Альбус про себя.» Гриндевальд бесспорно был лучшим дуэлянтом, которого профессор когда-либо встречал, но его сын впечатлял куда больше и это казалось невозможным. Альбус считал, что в неспокойное время дети рождаются куда более сильными, чем при мирной жизни. И, пожалуй, Ганс был тому подтверждением. Талант, упорство, искреннее наслаждение боем и желание увидеть от противника всё, что тот мог ему показать. Нет, дело тут не в эфемерном таланте, а в последнем: парень горит боем и этим превосходит Геллерта. Второй всегда имел такую жажду к политическим играм, но никак не к дуэлям, хотя был в них лучшим из лучших. Каким станет этот мальчик спустя время? Тот, кому неинтересна политика, но интересен бой и победы. Сказать сложно, и слава Мерлину Геллерт сам того не подозревая привил парню отвращение к войне и ненужным кровопролитиям. — Хватит дурачиться, профессор, — усмехнулся парень, — нападайте. — Как скажешь, — кивнул, улыбаясь Альбус. А ещё мальчик был как две капли воды похож на Геллерта в его семнадцать, только оба глаза были голубыми, а не один. Ганс не имел столь же высокомерного выражения лица и, пожалуй, внешние различия заканчивались. «Это какой-то очередной ход, Геллерт? — спросил у себя в голове Альбус. — Ты знал, что я пойму всё стоит мне лишь взглянуть на мальчишку и услышать имя». Ганс не защищался. Вообще. Уклонения, зеркальные отражения, но ни одного защитного заклинания или щита. Вот его главная слабость — он слишком сильно надеется на свои атакующие заклинания, физическую подготовку и реакцию, хотя весьма оправдано, но всё же это огромное упущение. Парень начал выдыхаться и это заметно. — Бомбарда, — Альбус направил палочку в потолок над Гансом. Тот ожидаемо увернулся. — Мимо, профессор, — ехидно отметил он. — Ты так думаешь? — приподнял бровь Альбус и направил палочку на груду камней. — Хабриа Големс. — Это иврит? — покосился парень на груду камней, принимающих очертания тел.***
— Scheiße, — выругался немец, смотря снизу вверх на два колоссальных каменных тела, движущихся к нему. Он поднял посох в их сторону и рубином указал на фигуры. — Бомбарда, — произнёс он и один из големов так и не смог подойти, его тело разлетелось камешками по округе. Парень увернулся от ноги второго и поднял рубин на него: — Бомбарда. Немного смог перевести дыхание и посмотрел на Альбуса, у которого в руках появилась фарфоровая кружка, и он мирно попивал что-то из неё. — Не слишком ли рано расслабились? — усмехнулся Ганс, подходя ближе к столу, на который опёрся профессор. — А ты? — усмехнулся Дамблдор и за спиной Ганса послышался странный шум. — Твою мать, — выругался парень. Големы вновь принимали прежнюю форму, а ведь Альбус даже не управлял сейчас ими с помощью палочки, а значит работало прошлое заклинание. «Неразрушимые големы, — рассуждал парень в своей голове, пока уворачивался от их атак. — Сколько бы я их не разрушал — они восстановятся, потому что напрямую черпают силу из волшебника, создавшего их. Значит, в таком случае нужно либо вырубить этого самого мага, либо…» — Спра, — неплохое заклинания для остановки волшебников во время боя или предметов, но оно не подействовало на големов и пришлось отбежать ещё на насколько метров вбок. «Думай, думай, — приказывал он себе, — это всё ещё просто големы. Просто земля!» — Ерозия! — Неплохое заклинание, которое помогло как-то в походе избавиться от валуна. Им воспользовался Живко несколько лет назад. Големы замерли, разрушаясь. Ганс осторожно понаблюдал за ними, но те больше не двигались. — Молодец, — усмехнулся Альбус, отпивая чай. Он направил палочку на останки големов, — Монементум Ганс. Валуны разлетелись в камни с пылью и обвили тело парня, прибив его к стене. Посох лежал на том месте, где только что стоял немец, а из-за недостатка сил, он не мог воспользоваться беспалочковой магией. Альбус улыбаясь подходил ближе. Как же он был великолепен! — Всё прошло куда интереснее, чем я предполагал, — кивнул профессор, — но всё бы прошло куда интереснее, если бы ты не пришёл на беседу со мной обкуренным. «Твою мать, — сердце немца ушло в пятки.» — Простите, профессор, — искренне извиняясь сказал парень. — Мне искренне плевать, где ты её взял, — с намёком произнёс Альбус, — Но это неуважение ко мне лично. И сегодня по одной причине я чувствую перед тобой вину, поэтому не был с тобой слишком суров. — Такого больше не повторится, — убрал Ганс глаза в пол. Дамблдор восстановил прежний вид кабинета и вновь облокотился на стол. Ганс последовал его примеру, но с ученической партой. Перед Альбусом всё ещё было неудобно, и немец слегка прикусил щёку.***
— Я перейду сразу к делу, как прошло твоё лето, Ганс? — Отлично, — кивнул парень, — вполне отлично. Я в Лондоне познакомился с несколькими хорошими маглами, а в Африке узнал много интересного для дуэлей. — Это не зачёт, — усмехнулся профессор, — мне правда просто интересно, как прошло твоё лето. Моё, например, тоже очень насыщенно: я участвовал в нескольких интервью, главными вопросами которых было: «вы служите Гриндевальду?» и «Почему открыто не идёте против него?», но я к этому уже привык, честно говоря. — На вашем месте я бы заткнул их и отправился в закатное солнце, — усмехнулся Ганс. — По большей части вы не обязаны разбираться со всеми проблемами магического мира. — Не у всех такое мнение, — тепло улыбнулся Дамблдор. — Также, в моей школе появилась группа учеников Колдовстворца, но почти всех забрали родители, кроме одного ребёнка. — Анна Юсупова? — приподнял бровь немец. — Верно, — кивнул Дамблдор, — она попала на Гриффиндор. — Неудивительно, — хихикнул парень, — из всех детей она была самой смелой. — И один мой ученик чуть ли не подставил под угрозу Статус о Секретности и почти полностью стёр себе два месяца жизни. — Ого, — рассмеялся Ганс, — насколько тупым нужно быть, чтобы самому себе стирать память? Даже я со своим отношением к учёбе знаю: такое мало того, что сверхболезненно и сравнимо с пыточными заклятиями, так ещё способно свести с ума. Очередной Гриффиндорец решил посмотреть, на что годится? — Нет, — серьёзно ответил Альбус качнув головой, — это был лучший ученик Хогвартса, слизеринец. — Вау, — мечтательно протянул парень. — Ганс, ты ведь знаешь парня по имени Том Реддл? В кабинете повисло молчание и Ганс заметно нахмурился: — Вы следили за мной? — Нет, — говорил Дамблдор пристально вглядываясь в лицо парня. — Том Реддл воспитанник приюта Вула, но весь учебный год он проводит в Хогвартсе, потому что обучается здесь... — Мерлин! — подпрыгнул парень, — это же было так очевидно! Столько намёков от меня и от него, а я пропускал всё мимо ушей, ведь зациклился на своём чувстве магии! Анцыбал, он здесь? В Хогвартсе? Сейчас? — Да, он здесь, — кивнул профессор, — но… — Профессор, почему я не чувствовал его магию? — наклонил голову мальчик. — Я скрыл её в день вашей встречи, Ганс… — Ладно, это неважно, — лучезарно улыбался немец. — Где он? На занятиях? Какой урок сейчас? Мы встретимся на ужине? — Я не слежу за… — Ладно, — кивнул парень, и явно развернулся в сторону двери, — я обязан его найти, мы ведь закончили профессор? Вы хотели пожурить меня за ситуацию с миссис Коул? У меня просто было пророчество и это был единственный вариант, простите пожалуйста. Вы не обидитесь, если я сейчас отойду? — Ганс… — Мне правда очень нужно, профессор, — умолял мальчик, пятясь в сторону двери, — может встретимся ночью или типа того, а ещё можно… — Ганс! — рявкнул Альбус не выдержав, — сядь на стул! — Это правда срочно, — почти хныкал парень. — Я отлучусь на часик. — Ганс! — таким же тоном крикнул Дамблдор, — сядь на стул во имя Мерлина. Глаза парня заметно округлились, а взгляд стал каким-то оленьим. Этот мальчик так радуется Реддлу, что почти не остаётся сомнений в том, что он не мог сделать Тому что-то плохое. — Ганс, — вздохнул Альбус, — Том староста Слизерина. — Вау, — хлопнул в ладоши Ганс, — я и не сомневался: он очень умный. — Да, — протянул Дамблдор, — со следственно причинной связью у тебя в такие моменты всё плохо. — Что? — наклонил голову парень. — Том был тем учеником, который стёр два месяца лета, — выдохнул Альбус. Лицо парня стало потерянным. — Какого лета? — То, что было в этом году, — пытался разжевать информацию Альбус. Молчание. Немец бегал глазами несколько секунд, что-то обдумывая. — Он стёр меня? — не веря спросил Ганс. — Реддл стёр меня? — Да, — кивнул профессор. Голова Ганса снова стала пчелиным ульём за какую-то долю секунды. — Не ройтесь в моей голове! — почти по животному выкрикнул мальчик. — Если я ничего вам не говорил раньше — это не значит, что я не замечаю вас там! — Прости, — кивнул профессор. — Привычка. Мне сложно иногда понять, что в голове у подростков, поэтому иногда непроизвольно читаю вас. — Сука, — выругался парень, вставая. — Вы знаете почему я здесь сейчас, профессор? Почему я согласился на ваше предложение? — Полагаю, что нет, — тихо произнёс Альбус. — Из-за Тома, мать его, Реддла, — усмехнулся парень. — Я вспоминал одни его слова каждый раз, когда сомневался в своём решении и они ставили всё на свои места. А сейчас что? Человек просто стёр меня, будто я что-то ненужное! — Я понимаю каково это… — Ни хрена вы ни понимаете, — прошипел Ганс. — Геллерт не стирал вас. Он не унижал настолько сильно. Осознание больно кольнуло куда-то внутри. «Он знает, — шептал внутренний голос. — Мальчик всё знает». — Ганс… — Я не меняю своего решения по поводу выбора стороны в этой войне, — спокойно произнёс он, направляясь к двери. — Но меньшее, что я хочу сейчас — это обсуждать всё с вами. Спасибо, что скрыли его магию. — Я сделал это для твоей безопасности, — выдохнул профессор, но никто его уже не услышал. Ганс покинул комнату.***
— Какого анцыбала? — спрашивал себя Ганс вслух, пока чуть ли не бежал по коридорам Хогвартса. — Почему он это сделал? «А ты будто не понимаешь? — усмехнулся внутренний Гриндевальд, — просто он грязнокровка, а они все такие». — Да причём тут кровь?! — рявкнул Ганс на весь коридор. «А я согласен с Геллертом, — усмехнулся внутренний Я. — Сам посуди: мальчик — лучший ученик школы, должно быть догадался, что ты волшебник, да ещё и чистокровный». — И что с того? — не понял Ганс. — Мерлин, вы совсем не помогаете думать. «Да с того, отшибленная ты башка, — твердил Геллерт. — Что он взял всё, что ему было нужно. Он забрал деньги, посмотрел, как кто-то может столь угодливо лежать под ним, наплёл в три короба красивых слов, чтобы получить тебя всего до последней капли. И стёр, будто что-то противное». «Он манипулировал нами, — подтвердил внутренний Я, — воспользовался и избавился в самом омерзительном смысле». — Он унизил меня, — догадался Ганс, — решил, что лучше, умнее, хитрее. «Верно, — хлопнул в ладоши Геллерт, — грязнокровка решила, что лучше сына Геллерта Гриндевальда». «Которого выбрал Альбус Дамблдор, — шептал на ухо внутренний Я, — а что мы делаем с теми, кто думает, что лучше нас?» «Пытаем? — предположил Геллерт.» — Зачем? — посмеялся Ганс, куда-то в кулак, — так пачкаться грязнокровкой? Вы в своём уме? Легче просто убить. «И нам за это... — прошептал внутренний Я.» «...Ничего не будет, — посмеялся Геллерт.» — Но как? — нахмурился Ганс. — Хогвартс большой. «Почувствуй его, — соблазнял внутренний голос.» «Вспомни запах волос и тела, — убеждал Геллерт, — вспомни характер и найди по магии. Ты силён в этом и ни с кем его не перепутаешь.» — Думаете? «Знаем, — в один голос шептали голоса.» — Как приятно иметь с вами дело, — усмехнулся парень. «Вдохни полной грудью, — шептал Геллерт, наклоняясь к парню, — закрой глаза и ищи. Ты прелестен в чувствительности к чужой магии. Просто найди по запаху, ощущению, вкусу.» «Держись за образ Реддла и спроецируй его на магию, — советовал внутренний Я.» Ганс закрыл глаза и вдохнул полной грудью, разворачивая свою магию по округе. Комната за комнатой, кабинеты, весь этаж. Пусто. Он чувствовал себя ищейкой, которую нельзя остановить. Одна магия отдавала лавандой, другая мятой, зельями и даже сладкой ватой. Всё не то, совсем не Реддл. Тело дёрнулось, найдя что-то особенное. Четыре человека, все волшебники, но один отличался. — Да, верно, — хвалил себя Ганс в слух, — это что-то исключительное. Магия человека отличалась от того, что парень чувствовал раньше. Бесспорно тёмная и очень склонная к таким магическим искусствам, едкая, дурманящая, завораживающая. Ганс вдохнул глубже. Отдает кровью, очень насыщенная, густая и ядовитая. — Змея, — усмехнулся немец. — Если бы змея имела магическую силу, то это была бы её магия. «Нашли! — в один голос взвизгнули голоса.» Ганс повёл головой, пытаясь ориентироваться в пространстве. Где-то недалеко, рядом. — Путь, ищи его, — приказал он себе и распахнул глаза в один миг. «Под нами! — смеялись голоса. — Убей же! Убей эту мерзкую грязнокровку!» — Сейчас, сейчас, — маниакально смотрел парень вниз, расплывшись в улыбке, — близко, очень близко. Группа двигалась медленно, явно что-то обсуждая. Руки сжимали посох сильнее, а губа уже была укушена до крови. Вот. Ещё чуть-чуть. Почти дошли и… — Бомбарда, — весело произнёс Ганс, направив посох на пол. Низ обрушился, и немец устремил взор в дыру, бешено скача глазами с лица на лицо. Все были пришиблены камнями, конечно же кроме одного парня. Смотрящего на него с высока, отвратительная, самовлюблённая, манипуляторская… — Грязнокровка, — выплюнул немец и спрыгнул вниз.