— Ладно, я забираю свои слова обратно, — говорил Орион, пока компания шла в сторону Большого Зала, — девушки Дурмстранга вполне симпатичные.
— Но их стрижки, — фыркнул Малфой, — во имя Салазара Слизерина, к чему так портить свою внешность? Они же так на парней смахивают.
— Значит ли это, что у Ориона извращённые влечения? — посмеялся Розье.
«А вот это смешно, — иронично заметил Том. — Если я только попрошу, Лео, неужели ты откажешь мне в подобных «извращениях»? Это вряд ли.»
— Заткнись, Лео, — прошипел Блэк. — Рогдена, кажется, вполне ничего и это она рассказала, что короткая причёска – это основное правило Дурмстранга. Проиграл в дуэли – стрижёшь волосы, а у блондинки они были даже ниже, чем мочки ушей, в отличии от…Как там её…Гиль?
— Киль, — вздохнул Том, — меня больше заботят их разговоры о Гансе Орлове. Он сбежал куда-то посреди экскурсии, и Дамблдор точно поручит мне нянчиться с самым сложным учеником.
— Ганс? — не веря переспросил Орион. — Мерлин, я знаю его!
— Правда? — приподнял бровь Реддл и даже остановился. — Составишь небольшой портрет?
— Конечно, Мой Лорд, — гордо усмехнулся Орион и поравнялся с Томом. — Мы провели вместе каникулы лет пять назад. Он старше нас где-то на год, и мы, слабо говоря плохо ладили в детстве. Щуплый маленький парнишка, постоянно бледный и глаза мерзкого цвета…будто слепые что ли…
— Больше о характере, — перебил его Реддл.
— Да, конечно, — нахмурился Орион. — Редкостный слабак, бегающий за Вальбургой всё лето. Маму жутко умилял мальчишка, но меня только нервировал. Тихий, неприметный, постоянно читал книжки из библиотеки Блэков.
— Постойте-ка, — нагнал их Малфой, — если он Орлов, как и директор, то…
— Верно, — кивнул Орион, — он сын Дитриха.
— Орловы значимое семейство? — холодно поинтересовался Реддл.
— Не сказал бы, — пожал плечами Блэк, — русские чистокровные волшебники без явных выдающихся личностей.
«Прямо как вы, — усмехнулся Реддл про себя.»
— Но что действительно интересно, — заметил Орион, — то, что пять лет назад моя семья сотрудничала с Гриндевальдом и…
— Что? — переспросил Реддл, — и когда ты хотел рассказать мне эту информацию?
— Я совсем забыл, — попятился Блэк, — и то нет никаких доказательств причастности моей семьи к Гриндевальду. Посуди, мы чисты.
— Ладно, — выдохнул Том. Орион видимо совсем головы лишился, раз такую информацию сообщает только сейчас, — и как ты это узнал?
— Подслушал разговор родителей, — виновато произнёс Орион, — они обсуждали, как им выйти из армии Гриндевальда, а когда пришли к окончательному решению, то сказали, что сообщат Орлову и с того дня я больше не видел ни Дитриха, ни Ганса.
— Значит, директор Дурмстарнга на стороне Гриндевальда, — подытожил Реддл. Мерлин, храни его разум за выбор таких приспешников. Один рассказ Ориона и другой человек может попасть в Азкабан, если Том того захочет, — что-то ещё о Гансе? Проблемный?
— Сложно сказать, — повёл плечами Орион, — сомневаюсь, что такой болезненный и влюбчивый парнишка мог измениться за пять лет.
— Я бы на твоём месте не был так уверен, — усмехнулся Реддл.
О Дурмстранге почти невозможно отрыть информацию, а та, что есть весьма скупа. Закрытая школа, практикующая тёмные искусства и делающая упор на дуэли. Вполне может быть такое, что найдётся кто-то равный Ориону, а он второй в школе. Естественно, после Тома Реддла.
Староста втайне практиковал тёмные искусства, но ещё не использовал их с кем-то в дуэлях, если не считать Ориона и Абраксаса. Приходилось для этих целей использовать особую комнату на восьмом этаже, о которой никто, кроме Тома не знал. Даже приспешники, ведь после каждой тренировки Реддл стирал воспоминания о Выручай-комнате.
Он вообще нашёл её случайно, пока искал Тайную Комнату, но и она оказалась весьма полезной. В ней появлялось множество занятных книг и летописей, а ещё там тише и более уединённо, чем в библиотеке, поэтому Реддл часто там оставался.
— Кстати, где твоя сестра, Орион? — спросил Малфой, — не боишься, что с Гансом?
— Что? — поморщился парень. — Я верю в благоразумие сестры.
Произнёс это Блэк вполне сомнительно. Том вообще давно заметил странные взгляды на Вальбургу от Ориона. Интересно, сколько уже лет Блэк тайно влюблён в свою сестру, хоть и троюродную? Наверно, уже года три. Мерзость какая.
Том почувствовал, как чья-то магия просочилась в их компанию. Сильная, порывистая, агрессивная и колющаяся. Что-то изучило Ориона, Лео, Абраксаса и остановилось на Реддле, но тот не подал виду. Он обернулся на приспешников, никто ничего не заметил. Что вообще происходит?
Так же резко как она появилась, магия пропала. Что-то не так. Реддл насторожился и внимательно шёл дальше, пропуская аристократов вперёд.
— Что-то не так? — спросил Лео, остановившись.
— Сверху, — почти успел предупредить Том, но всех накрыло потолком. Благо он успел отпрыгнуть и с отвращением взглянуть на лежащих под завалом парней, — ну что за слабаки.
Он почувствовал чей-то взгляд и поднял голову. Парень с посохом в руках и в форме Дурмстранга, вполне эффектное появление. Том оценил.
— Грязнокровка, — прошипел тот и спрыгнул вниз.
Полное безумие – вот что видел Том в этих голубых, почти слепых глазах. Очень уродливо. Парень смотрел хищно с таким отвращением в лице, будто Том нагадил в его обувь.
«Грязнокровка? — спросил Реддл себя, — этот парень меня назвал грязнокровкой?»
— Мерзкий мусор, загрязняющий наш мир, — посмеялся блондин, направляя посох на Тома. Тот уже достал палочку и встал в боевую позицию.
«И это меня Коул называет сумасшедшим? — расхохотался внутренний голос, — как ей инцест в аристократичных семьях или поехавшие ученики, готовые сломать потолок ради…Чего? У этого парня вообще есть мотивация для ломания потолков над отпрысками уважаемых семей и старосты?»
— На твоём месте я бы дал заднюю, — посоветовал Реддл и легко взмахнул палочкой, —
Инкарцеро.
Путы устремились к парню и оплели руки, но тот их будто не заметил и продолжал пристально смотреть на Реддла.
— Слабо, — усмехнулся тот, — слишком слабо.
Заблуда.
Верёвки вспыхнули в один миг и через них огонь направился к Тому, держащему их. Он еле успел откинуть те, чтобы не обжечься. И стоило пару раз моргнуть, как он осознал, что верёвки никогда не горели. Ему просто показалось?
«Магия иллюзии? — прошипел внутренний голос. — Стоило догадаться, что он не мог силой мысли наслать такой огонь. А вот слабое видение вполне.»
Блондин скинул верёвки и хрустнул шеей.
— Жалкое зрелище, — бросил он и направил посох. —
Авада Кедавра.
Глаза Реддла расширились, а сердце замерло, наблюдая как зелёная вспышка устремляется в грудь слизеринца. Она почти коснулась его, как что-то с силой отбросило тело старосты в сторону. Он со всхлипом ударился о какой-то угол и поднял глаза на то место, где только что стоял.
— Достаточно, молодой человек, — слишком по-доброму сказал Дамблдор.
«Он сейчас серьёзно? — орал Реддл внутри себя. — Этот придурок направил убивающее на ученика, его на месте нужно убить, а не нянчиться.»
— Сука, Альбус, — смеясь процедил парень. — Съеби с дороги и отдай Реддла.
— Ты не контролируешь себя, — пытался убедить парня профессор, — то, что ты слышишь в своей голове – это не ты. Это не твои решения, они манипулируют и убеждают.
— Вы анцыбаловски правы, Дамблдор, — кивнул парень, и после его слов в голову Реддла будто зарядили пулю, он схватился за неё, пытаясь не терять блондина из поля зрения. В его глазах всё ещё плясали огоньки безумия, а рот переменился в хищный оскал, — но и они правы, они говорят истину.
— Он пытался убить ученика! — не выдержал Реддл и направил палочку в дурмстрангца. — Почему вы просто стоите и разговариваете с ним?
Империо!
Блондин швырнул тело Ориона на заклинание Реддла, то с хрустом ударилось о каменную стену и тряпкой упало на пол.
— Реддл! — рявкнул профессор. — Вы ученик Хогвартса, почему я слышу из ваших уст тёмную магию?
—
Адское пламя, — спокойно произнёс блондин, и огромный синий дракон устремился из его посоха, сметая всё на своём пути.
Как вдруг весь этаж наполнился водой, будто Том оказался в каком-то бассейне, он задержал дыхание, глазами пытаясь привыкнуть к воде. Рядом проплывали тела Малфоя, Блэка, Розье, какие-то доспехи, но Том с готовностью устремил палочку на дурмстрангца.
Тот словно животное извивался в путах Дамблдора, который каким-то образом оказался рядом с блондином, что-то говоря. Ещё пара попыток вырваться, и парень отключился из-за очередного заклинания профессора. Сама вода вмиг исчезла с этажа, оставив о себе в напоминание мокрую одежду старосты.
— Вне дуэлей, где за вами будут следить преподаватели, не смейте использовать тёмную магию, Реддл, — строго произнёс Дамблдор, изучающе смотря на слизеринца. — Вы староста и такое поведение от вас недопустимо.
— Моя жизнь была в опасности, профессор, — объяснял Том, поднимаясь на ноги. — Этот парень мог убить меня.
— Я был рядом, значит не мог, а использовали вы тёмную магию именно при мне, — сказал Альбус, поднимая тела слизеринцев палочкой. Они один за другим полетели в сторону больничного крыла, а блондина профессор осторожно взял на руки.
«Это странно, — заметил Реддл.»
— Его посадят или исключат? — спросил Том, поравнявшись с профессором, наконец Реддл смог получше разглядеть ученика, — кто он?
Волосы намного длиннее остальных учеников Дурмстранга, значит хорош в дуэлях? Неудивительно, ведь он несколько раз либо использовал сильные тёмные заклятия, либо сотворил иллюзию без посоха. А еще был хладнокровен в отношении тел живых учеников, раз спокойно использовал Ориона как щит.
Но всё было слишком сумбурно, хотелось бы посмотреть, на что парень ещё способен.
— Ученик Дурмстранга, — холодно ответил Дамблдор, проигнорировав первый вопрос.
— Я крайне наблюдательный, сэр, — улыбнулся Том, — как его имя?
— Ганс Орлов, — всё ещё отстранённо говорил Альбус, — и постарайся игнорировать этого мальчика.
Реддл ещё раз осмотрел высокого, немного загорелого юношу на руках профессора. Он не был и капли похож на то, что описывал Блэк. Никакой болезненности, пассивности и страха даже перед Дамблдором. Парень просто был сумасшедшим.
— Игнорировать? — не понял Том, — вы не собираетесь его выгонять?
— Это решать не мне, — вздохнул профессор, заходя в больничное крыло.
Как же Реддл был зол. Да, Орлов, судя по всему, сын директора другой школы, но неужели такой должности достаточно, чтобы не попасть в Азкабан? А ещё Дамблдор относился к нему так же, как и ко всем Гриффиндорцам. Он нарушил правила, навредил ученикам, пытался убить старосту школы, а профессор носит его на руках в прямом и переносном смысле.
«Почему он вообще напал? — спросил себя Реддл. — Голоса в голове, верно? Поехавший сынок директора, обладающий чистой кровью. Интересно, а Дитрих сына так же обсасывает, как и Дамблдор? Профессор вообще в курсе, что Орлов служит Гриндевальду? Трус, который боится, что Дитрих отправит сюда Геллерта из-за сына? Не думал, что Дамблдор настолько жалок.»
Благо, Реддл уже несколько лет мог не бояться в открытую думать такое о профессоре. Его мысли давно были защищены, и Альбус это прекрасно знал.
Профессор расположил тела слизеринцев в одном углу крыла, а Ганса унёс в другое, зайдя за ширму. Всё странно, подозрительно. Истошные вопли заполнили помещение, как Дамблдор произнёс:
—
Легилименс.
«Он же может делать это невербально? — не понял Реддл. — Зачем ему прямой контакт с головой парня?»
Крики постепенно смолкли, и профессор показался рядом с медсестрой.
— Чуи, можете дать зелье сна без сновидений? — попросил Дамблдор, очаровательно улыбнувшись женщине.
Та радостно согласилась, и профессор понёс его Гансу. Неужели вольёт парню в глотку? К чему эта забота к почти убийце? Кто этот парень?
Голова снова начала мерзко болеть, такого ещё не было. Что с ним сделал Орлов?
— Мадам Чанг, — подошёл Том к медсестре, — у меня головные боли.
— Это последствия твоего летнего приключения, — отозвался Дамблдор. — ты можешь облегчить симптомы, но не более.
— И это будет всю жизнь? — спросил Реддл, смотря на приближающегося Альбуса.
— Вполне вероятно, — кивнул профессор. — Стирать память самому себе — это опрометчивое решение, которое несёт в себе неприятные последствия.
— И избавиться от этого никак нельзя?
— Почему же? — потёр шею Дамблдор, — можно вернуть воспоминания.
— Это сложно? — нахмурился Реддл.
— Если ты найдешь достаточно сильного легиллимента, то нет, не сложно, — говорил Альбус профессорским тоном, — но очень и очень болезненно.
— Насколько сильным должен быть легиллимент? — наклонил голову Реддл.
— Ну, — протянул профессор, — я знаю только двоих таких.
— И кто это?
— Первая девушка служит Гриндевальду, — усмехнулся Дамблдор, — а второй я.
«Ну. Уж. Нет, — процедил Реддл у себя в голове. — Лучше мучаться от болей, чем позволить Дамблдору беспрепятственно шарить у меня в мозгах.»
— Спасибо, профессор, — кивнул Реддл, — пожалуй повременю с этим.
— Как знаешь, — пожал плечами тот и обернулся на крики, доносившиеся из-за двери.
Ворвались Нотт и Эйвери, которые держали под руки вырывающуюся Вальбургу. У той были изрезаны руки так сильно, что было видно мясо, а кровь уродливыми каплями пачкала пол. Что вообще происходит?
— Вальбурга в женской ванной пыталась покончить с собой, — процедил Нотт, таща Блэк на кушетку.
Альбус с ошарашенными глазами достал палочку и лично принялся колдовать над девушкой.
— Я не хочу! — истошно орала она, — он убьёт меня, изнасилует и снова убьёт!
— Чуи, успокоительное, — приказал профессор. — Слизерин, держите конечности.
Пока девушка вырывалась с ужасающей силой, Альбус вливал в неё зелье, которое та тщетно пыталась выплюнуть. Руки уже зажили, когда она наконец пришла в себя.
— Профессор? — спросила она с оленьим глазками, — что я тут делаю?
— Мисс Блэк, — вздохнул Альбус, — я хочу, чтобы вы сейчас абсолютно честно отвечали на мои вопросы.
— Конечно, — испугано кивнула она, убирая потную прядь с лица.
— Вы сегодня встречались с Гансом Орловым?
— Да, — кивнула она.
— Вы вдвоём взяли из хранилища Слизнорта то, чего не стоило брать? — на что-то намекнул он.
— Я-я, — начала она и посмотрела на Тома, тот кивнул, и она продолжила, — мы взяли обычную травку, профессор, прошу, не говорите родителям.
— Покажите мне её, — приказал Дамблдор.
Он осмотрел мешочек, который ему дала Блэк и протянул его Реддлу. Тот склонился и был готов ударить себя по лицу.
«Какие же идиоты меня окружают, — закатил он глаза.»
Да, та трава, на которую они рассчитывали там была, но не одна.
— Белладонна, — принялся рассказывать профессор, — так же известная, как Сонная одурь или Бешенная ягода. Знаете какие симптомы имеет человек, принявший это растение, мистер Реддл?
— Человек становится неконтролируемым, агрессивным и бешенным, — отвечал староста, — его преследуют маниакальные идеи и галлюцинации. Человек может даже сойти с ума или попросту умереть.
— Десять очков Слизерину за ответ мистера Реддла, — похвалил профессор, — минус пятнадцать за попытку самоубийства Вальбурги Блэк. Плюс десять мистеру Нотту за оперативность действий и плюс десять Эйвери за хорошую поддержку ног.
— Самоубийства? — ошарашенно переспросила Вальбурга. — Я бы никогда! Профессор!
— Мы знаем, — успокаивающе усмехнулся директор.
— Значит Орлов тоже был под действием белладонны, — вздохнул Реддл. — Вальбурга, прошу тебя, скажи мне, что это не ты перепутала травы.
Она смотрела в ответ испуганными заплаканными глазами, всё и без слов понятно. Вот же идиотка. Если бы не помолвка, Реддл бы размазал её лицо по перилам кровати. Просто редкостная дура, которая, по сути, виновата в нападении на старосту.
— А что с Гансом? — виновато спросила она, — тоже пытался…
— Нет, — мотнул головой профессор, — он пытался убить группу учеников.
— Что? — испугано спросила девушка, — кого?
— Меня и почти всю нашу компанию, — лучезарно улыбнулся Реддл.
— И как он? Сильно пострадал? — спросила Вальбурга.
— Он? — приподнял Том бровь, — Малфой, Розье и твой брат без сознания и с поломанными костями, а в меня чуть не прилетело что-то похуже пыточного.
Староста решил промолчать насчёт Авады и Пламени. Может заработает пару очков доверия Дамблдора? Было бы неплохо.
— Ганс вас четверых? — не поверила девушка.
— Ему просто повезло, — усмехнулся Реддл.
— Я бы так не сказал, — рассмеялся профессор, — я пока не видел Ганса в действии, но, как говорят, он лучший дуэлянт Дурмстранга, а по силе равен заместителю директора своей школы.
— Я не верю, — пробубнила Блэк. — Ганс никогда не отличался особой силой и агрессивностью, которые нужны дуэлянтам.
— Кто его знает, — пожал плечами профессор и направился к двери. — Всем хорошего вечера, отдыхайте до завтрашних разбирательств.
***
Проснулся Реддл не так радужно, как планировал. На соседней койке беззаботно хихикало два голоса, пока Том пытался выспаться.
— Мерлин, — смеялся один голос. — Живко был прав: «Ежедневный пророк» выпустил экстренное издание из-за ситуации на корабле.
— Как они постоянно всё узнают? — негодовала Вальбурга. — Как-то одному из слизеринских мальчишек прислали магловский журнал с весьма похабным содержанием, так они напечатали об этом на следующий день. Как сейчас помню: «Распутство Хогвартса и его ночная жизнь».
— Поэтому мне нравится Дурмстранг, — причитал парень, — из него ни одна мышь не выбежит без согласия Дитриха.
Значит, Орлов беззаботно беседовал с Блэк, пока остальные по его вине отсыпаются в больничном крыле. К тому же, он мешает всем спать. Ладно, стоит встать и увидеть извиняющуюся мину парня.
Реддл оделся, застелил кровать несколькими движениями палочки и отодвинул ширму.
— Как спалось? — улыбнулся он, подходя к кровати, на которой лежала Вальбурга с парнем, который читал газету.
— Доброе утро, Том, — тихо сказала девушка. Ганс молчал.
— Я ожидал услышать извинения, честно говоря, — усмехнулся Реддл
Молчание.
Вальбурга бегает глазками от Реддла до Орлова, тот всех игнорирует.
— Орлов, я к тебе обращаюсь.
— А я тебя игнорирую, если ты не заметил, — он убрал газету, и на Тома смотрело спокойное и даже очень красивое лицо, не искажённое гримасой бешенства и сумасшедшей улыбкой. — Я был под действием белладонны, не слышал?
— Но ты выбрал её скурить и подвергнуть опасности других людей, — спокойно скрывал злость Реддл. — Тебе не кажется, что за подобное следует извиняться в приличном обществе?
— Я не собираюсь извиняться за то, чего не помню, — улыбнулся парень, — ты бы извинялся за подобное, Реддл?
— Я бы не был в такой ситуации.
— Вальбурга, ты не против, если я открою окно? — усмехнулся парень, — от присутствия Тома становится… душновато.
— Ты… — начал Реддл, но его перебили.
— Ты ведешь себя, как ребёнок, у тебя, Орлов, нет никаких социальных навыков, ты избалованный богатенький ребёнок директора, перестань вести себя как клоун и заткнись, — улыбнулся Ганс. — Я знаю всё, что ты хочешь или хотел бы мне высказать, Реддл. Я живу со своим характером уже семнадцать лет, и ты не сможешь на меня как-то повлиять.
Он обошёл Тома и забрался на подоконник.
—
Акцио, сигареты, — сказал парень и словил пачку. Он закурил от подушечек пальцев и посмотрел на Реддла, — можешь доложить об этом кому захочешь. Неплохая причина меня наказать, верно?
— У тебя уже достаточно нарушений, — усмехнулся Том, — одна сигарета вряд ли сильно ухудшит ситуацию.
Дым послушно летел в окно, видимо немец контролировал его направление. Он прикрыл глаза и облокотился головой на стену, никак не отвечая.
Зато его магия устремилась к двери Больничного крыла, будто бы искала что-то или…
— Притворяешься плохим мальчиком, — наклонил голову Реддл, — а сам используешь свою магию, как старожилу, чтобы не наказали, верно?
— Ого, Том, — посмеялся русский, — ты меня раскусил.
Из-за ширм послышались шорохи и Розье с Блэком показались перед всеми.
— Это был ты, верно, Ганс? — нахмурился Орион, — старые детские счёты?
— Пожалуй, — протянул парень, спрыгивая с подоконника, — я ожидал от тебя чего-то большего, Блэк. А ты сгодился только как щит для посредственно использованной магии.
— Память вернулась? — наклонил голову Реддл.
Ганс напоминал Поттера в его худшей ипостаси. Излишне притворный, самоуверенный, но всё ещё клоун.
— Я бы не смог забыть то превосходное Адское Пламя, что создал, — рассмеялся русский, — так хорошо оно у меня ещё не выходило.
— Адское Пламя? — переспросил Орион, — ты послал в старосту Адское Пламя?
— Верно, — кивнул Ганс, наблюдая как Блэк подходит к нему ближе, — переживаешь за своего Реддла? Ещё я назвал его грязнокровкой.
— Мерзкий слизняк, — прошипел Орион и направил палочку на лицо русского.
— Используй легиллименцию, — приказал Реддл.
— Да, приспешник, залезь в мою голову, — усмехнулся русский, и Орион с силой ударил его по лицу. Тот болезненно склонился, но вновь поднялся ехидно улыбаясь, — ну же, Блэк.
Орион приблизил кончик палочки ко лбу, как дверь крыла с грохотом отворилась.
Перед всеми стояла Мелания Блэк, мать Ориона и тётя Вальбурги.
— Я так и знала! — взвизгнула она, подходя ближе, — я так и знала, что ты, Орион, снова пристаёшь к Гансу!
— Мама! — только и успел произнести Блэк, как женщина громко хлопнула его по щеке.
Том посмотрел на довольное лицо Ганса. Он не для курения следил за коридором, а выжидал момент, чтобы вывести Блэка из себя, и в нужный момент их кто-то застукал. Проворно и удачливо, но не более.
— Тебе всё ещё одиннадцать или что? — ругалась она и подошла к Гансу, который состроил грустное лицо. — Гансик, ты так вырос! Орион, должно быть опять тебе докучал, верно?
— Мама, — пытался что-то сказать дрожащий Орион, смотря на эту сцену.
— Это я виноват, — признался русский, — подумал, что будет забавно разыграть старого друга, но переборщил. Я так виноват перед вами, Мелания.
— Каким же красавцем ты вырос, — гладила его по щеке женщина, — настоящий мужчина.
«Сейчас блевану, — закатил глаза Реддл».
— Мне жаль, что предстою перед вами в столь непотребном виде, — убрал парень глаза в пол, — всё мои самоуверенность и глупость. Я не так представлял нашу встречу, а так хотелось вас впечатлить, порадовать.
Орион закипал. Так вот, почему он так ненавидел Ганса. Мелания обожала парня и относилась к нему с большим трепетом, чем к родному сыну.
— Один ёбанный день, — рычал кто-то входя, — один блядский день ты не мог удержать свои порывы, обмудень?
Это был высокий, загорелый мужчина со шрамом. С явным русским акцентом, бородой и почти полностью седыми волосами.
— А вот и папочка, — усмехнулся Ганс. — Госпожа Блэк, отойдите в сторону, прошу вас.
Реддл взял женщину за локоть и потянул на себя попятившись, и Орлов старший направил черный камень своего посоха на сына.
—
Мъка, — бросил он с яростным лицом, поджатыми губами и с расширенными ноздрями.
Чёрный туман окутал парня и тот рухнул на пол, немного дрожа конечностями. Он с силой схватил себя за руку, но лица видно не было: его прикрыли волосы. Он почти не дёргался и только издавал вздохи. Должно быть привык, раз даже не стонал.
— Господин Орлов, прекратите это безумие, — процедил Дамблдор, который тоже появился в крыле, — не смейте использовать пыточные заклинания даже на своих родственниках в стенах этой школы.
Дитрих нехотя прекратил пытку и Ганс встал. Он поднял голову из носа стекала кровь, лившаяся по губам. Вот значит, как его контролирует отец.
Мелания достала платок и приложила его к носу парня.
— Спасибо, милейшая, — усмехнулся тот.
***
Как же Гансу было дерьмово. И естественно не из-за заклинания Дитриха. Он чувствовал взгляд Реддла, как тот блуждает по нему, изучает, хочет выучить каждую повадку. Видеть его лицо было больно, поэтому немец просто не смотрел. Пытался зацепить взгляд за Дамблдора, пришедших Диппета и двух глав родов: Малфоя и Розье.
А Реддл всё не отводил взгляда. Немец какое-то время даже поймал себя на мысли: «Может броситься ему на шею? Молить вспомнить, почему его стёр? Что он сделал не так? Как нужно было выполнить всё правильно?». Но это было глупо, и так унижаться больше не хотелось.
Рядом с Реддлом стояли Орион, Лео Розье и Абраксас Малфой. Неудивительно, что Том избавился от него. Подобные приспешники окружали британца повсюду. Ганс просто отыграл то, к чему привык Реддл, а после стал ненужным. Как же злит, унижает.
Может и хорошо, что так вышло? Если бы Том помнил, то знал бы каждую причину, по которой можно было бы задеть. Но главное – Реддл понял бы, чей Ганс сын, а это самое страшное.
Бесконечное притворство окружало британца, каждый его жест и взгляд об этом так и кричал. Хотелось просто расплакаться, если честно. Благо маска клоуна нерушима, отточена годами и это время в Хогвартсе Ганс сможет её поддерживать. Побыстрее бы вернуться к Нуре, чтобы та отчитала, что-то посоветовала, и может быть будет не так дерьмово на душе.
Но если Реддлу хотелось мимолётно броситься на шею, то Альбусу нужно было упасть в колени.
«Анцыбалов, безответственный ребёнок, — думал о себе Ганс, кусая губы. — Дамблдор поверил в моё благоразумие, а я в первый же день принёс ему проблемы. Мерлин, я сделаю всё что угодно, только пусть Альбус хоть раз взглянет на меня».
Взрослые общались уже минут десять, а Дамблдор просто не обращал внимание. Он злится, верно. Что сделать, чтобы загладить вину? Идей просто не было. Альбус передумает насчет Ганса? Если да, то это будет конец всего.
***
В общем и целом, лицо Ганса было безразлично ко всему, но каждый раз взгляд возвращался на профессора и становился донельзя щенячьим и побитым. Интересно, что между этими двумя? Альбус точно знал, что Ганс выкрал что-то у Слизнорта и ничего не предпринял? Почему? Сколько позволено этому парню?
— Таким образом, — говорил Диппет, поглаживая бороду. Он сегодня был полностью в белом: мантия, обувь и даже шапочка с бородой, аж глаз рябило. — я думаю нам следует провести голосования на тему того, следует ли возвращать Ганса в Дурмстранг, а если нет, то какое наказание ему подойдёт.
— Не будет ли странно то, что в голосовании участвует его отец? — поинтересовался Розье. Это был мужчина похожий на спичку: худой, высокий и носил на своём остром носу круглые маленькие очки, а глядел он, всегда прищурившись, будто, где бы он ни был – везде неприятно пахло.
— Не сомневайтесь, Розье, — говорил Дитрих спокойно и строго, — я как никто другой знаю, что Гансу лучше обеспечить самое строгое наказание из возможных.
И после представления с пытками Том ему верил.
— Ладно, — протянул Малфой старший, глядя то на сына, то пристально на Ганса.
— В голосовании буду участвовать я, потому что являюсь директором школы, в которой произошёл инцидент, — кивнул Диппет, — Дамблдор, потому что он свидетель, Орлов, потому что он директор школы мальчика, Малфой старший, потому что пострадал его сын, Розье старший по этой же причине. И конечно же госпожа Блэк из-за самого большого урона по её сыну.
Взрослые кивнули и мигом дёрнулись, когда с громким карканьем влетела пепельно-чёрная ворона с привязанным к её лапе письмом. Она направилась на руку Розье старшему, и тот с высокомерным лицом принялся читать. С каждой секундой его лицо от бесстрастного становилось всё более и более нахмуренным и в конце стало смиренным.
— Прошу прощение, — кивнул он, — можем начинать.
Ганс еле видно усмехнулся и сел на табуретку, накручивая волос на палец. Он взглядом прошёлся по взрослым и дольше задержался лишь на Диппете и Малфое. Видимо, знает ответы всех, кроме этих двоих.
— Я не имею никаких претензий и не желаю наказания для Ганса, — спокойно произнесла Блэк и заботливо взяла русского за руку.
— Кто бы сомневался, — выплюнул Орион и вихрем покинул помещение.
— Ганс не контролировал себя, и я использовал на нём легиллименцию, дабы убедиться в этом, — вздохнул Дамблдор, а русский сжал челюсть, уводя глаза в пол. Пресмыкается перед Альбусом? Жалкое зрелище. — Поэтому я считаю, что наказание нужно, но за кражу, а не нападение. Так что я категорически против избиения и пыток и в таком случае попрошу оставить Ганса без наказания.
— Я считаю, что Ганса не следует лишать возможности участвовать в кубке, и я против его возвращения в Дурмстранг, — произнёс Дитрих. — Но я за наказание любого вида.
— Я считаю, что молодого человека следует оставить в Хогвартсе, — произнёс Розье подняв подбородок, — я не буду против наказания, если это не пытки.
— Отец, — понуро произнёс Лео.
— Я считаю, что парня следует наказать за кражу, как и мисс Блэк, — строго сказал Диппет, — но я против пыток.
Последним остался Малфой, который медленно подошёл к Гансу и небрежно поднял его подбородок чёрной тростью, на рукоятке которой красовалась серебряная змея.
— М-да, — цокнул тот, медленно осматривая лицо, — похож, как две капли воды.
Лицо русского посерело, а в глазах появился небольшой страх. Мерлин, что это значит? Это что-то важное, нужно запомнить.
— Мне плевать на парня, на наказание и на то, что и где он будет делать. Решайте всё сами. Но, если ещё хоть один раз мой сын пострадает, я не буду держать рот на замке, вы поняли меня, молодой человек?
Просто лишил себя голоса? Почему? Как же интересно! Что за тайны хранит этот парень? Почему боится Малфоя больше, чем Орлова с пытками?
Ганс коротко кивнул, и его кадык дёрнулся, стоило Малфою убрать трость.
— В таком случае, — протянул Диппет, разводя руками, — мы оставим Гансу возможность участвовать в Кубке и остаться в Хогвартсе, но наказание молодой человек получит. Это не должны быть побои или пытки. Идеи, господа?
— Да, — усмехнулся Дитрих, — есть одна.
— Я весь во внимании, — наклонил голову Ганс, пристально глядя на отца.
— Дуэль, — спокойно ответил тот.
— Дуэль как наказание? — усмехнулся парень.
— Верно, гадёныш, — повторил Дитрих, — повторим опыт двухгодичной давности?
Лицо немца побелело.
— Как хорошо, что ты помнишь, — усмехнулся Дитрих, сжимая свой посох, — дуэль в лучших традициях Дурмстранга.
Он наклонился к самому лицу сына и произнёс:
— С его директором.
