***
Выручай-комната не открывалась. Том повторил привычную процедуру раз двадцать, но ничего так и не сработало. «— Там кто-то есть, — догадался он. — кто-то, кто не хотел бы, чтобы туда попал я». Староста наложил на себя самые мощные чары невидимости, скрывающие и магию, он спрятался за углом, наблюдая за тем местом, где обычно появлялась дверь. Он простоял так где-то час, не отводя взгляд. И вот, спустя ещё какое-то время дверь вновь появилась. И вышел Дамблдор, спокойно проходя мимо. — Отличный денёк для слежки, — усмехнулся он и поднял руку, маня Тома пальцем. — но вы мне нужны, Реддл. За мной. «— Вот же противный старик, — фыркнул Том про себя.» Значит, Альбус знал о комнате и использовал ту для личных нужд. Давно ли? Знает ли он, что слизеринец использует эту комнату? Это вообще разрешено правилами школы? — Как вы меня заметили, профессор? — поинтересовался Реддл. — Тролли на портрете за тобой перестали избивать своего недо учителя и внимательно смотрели на то место, где стоял ты. — усмехнулся Дамблдор. — Зачем я вам нужен? — Том посмотрел на Альбуса, тот был ниже него на пол головы. — Есть парочка книг в моей библиотеке, которые тебе понравятся. «— Он отвлёк меня от чего-то, — догадался Реддл. — кто-то ещё был в комнате!» — Что за книги? — улыбнулся Том. — Сотворение артефактов, — ответил профессор. — мне нужна помощь в создании чего-то на подобии камеры, чтобы мы лучше могли смотреть Турнир. — Ого, — Том правда удивлён! — но у меня так много занятий, профессор. — Тогда может мне попросить Ганса? — задумался Дамблдор. «— Вот же…— хотел выругаться Реддл.» — У вас с ним непростые отношения, верно? — приподнял бровь профессор. — Не понимаю о чём вы. — Просто не обращай внимания, — раздавал никому ненужные советы Альбус. — не будешь его трогать – он забудет про тебя. «— В этом и смысл, — усмехнулся Реддл. — Ганс не должен забывать.» — А ещё пятнадцать очков Слизерину, — строго сказал профессор. — За что? — нахмурился Том. — За то, что ты первый ученик, нашедший Выручай-комнату за последние тридцать восемь лет. — А кто был до меня? — задал Реддл вопрос, но самодовольный взгляд Дамблдора ответил за него. «— Кто бы сомневался, — закатил глаза Том.» — Я тоже часто там бывал в твоём возрасте, — рассказывал Альбус свой никому ненужный монолог старика. — уединённо и комфортно. Хорошо, что в этом поколении она досталась такому прилежному ученику. «— Комфортно мне будет в Тайной комнате, — заверил Реддл себя.» — Я помогу вам в создании камеры, — кивнул Том. — Замечательно, — улыбнулся профессор, когда пара дошла до его кабинета. Он достал нужную книгу и протянул её Реддлу. — я посмотрю твоё расписание и сверю его со своим. — Очень мило с вашей стороны, — выдавил из себя улыбку Том. Как же раздражает. Кто прятался в той комнате с Альбусом?***
После разговора с Дамблдором Ганс был немного раздосадован ещё несколько дней. Он знал о «Теории предрасположенностей семей», но был уверен, что пророчества – это единственный козырь Гриндевальдов, а если Геллерт не рассказал о молниях то, что это могло значить? Конечно же то, что Тёмный Лорд не хотел, чтобы Ганс становился сильнее, получал иммунитет от главного оружия отца. Трусливый псих. В отместку парень прочитал книгу от корки до корки, тренируя слабые заклинания. И верно, они выходили куда проще других, будто сама его магия послушно ластилась в нужные формы, и словно живая радовалась своему применению. Как он мог быть так невнимателен и не понимать этого раньше? Также, в книге был раздел действительно сложных заклинаний, но Дамблдор сказал так: «Ты слишком юн использовать подобное, один неверный шаг и твоя же магия обернётся против тебя». И Ганс ему верил. Для начала стоит хотя бы научиться распределять внутри себя колющееся чувство, а потом только приступать к чему-то стоящему. Один из основных столпов природного волшебства – это терпение. Но порой руки так и чесались опробовать что-то сильное, что-то новое, что-то превосходящее. Самое сильное заклинание, которым владел Ганс – это Адское пламя. Творение Гриндевальда и настоящая тёмная магия во плоти. А вот то, что дал Альбус – это светлое волшебство, природное. Обычно темнейшие искусства даются каждому волшебнику легче обычных, но в то же время они сильнее. Почему подобная магия табу? Потому что большинство из неё – это творения злых волшебников диктаторов, а исполняет она только функции убийств и пыток. Существуют небольшие исключения типа магии крови, но она настолько тонкая, что её нельзя однозначно отнести к тёмным искусствам. Например, она помогает в медицине. Винда Розье, если взять её в пример, создала целого человека только с помощью магии и крови. А если бы подобная технология была у всех волшебников? Мир бы победил бесплодие. А разве это не благо? Убить можно и используя светлую магию, победить болезнь, используя тёмную. Мир не делится на чёрное и белое, но иногда волшебники боятся признать это. Тёмные маги считают светлых слабаками, а светлые вторых монстрами. Но во втором случае есть доля истины. Тёмную магию нужно использовать ограничено, она действительно сводит с ума и Ганс видел различия между волшебниками двух противоположенных сторон взрослых возрастов. Сила или душа? Но, с другой стороны, существует такой волшебник, как Альбус Дамблдор. Да, он потратил куда больше времени и сил, чтобы просто быть на одном уровне с Гриндевальдом, но был куда человечнее. Магия – это труд. Ты либо отдаёшь ей себя и получаешь взамен то, чего желаешь, либо прикладываешь больше усилий. Душа или время? И да, Ганс сразу раскрыл, зачем Альбус дал ему «Светлое или тёмное?». Так профессор ненавязчиво наставлял, ну или же дёргал за ниточки? А ещё немец достал абсолютно всех за эти выходные. Он поочерёдно находил учеников Дурмстранга и просил бить его молниями лёгкими и средними заклинаниями. Ученики закатывали глаза на очередную странную выходку парня, но терпеливо выполняли просьбу. И это было сначала больно и страшно нервировало. Вообще не получалось распределять молнию по телу, чтобы она не вредила органам, но потом до него дошло. «— Волшебник при произнесении заклинания вкладывает в него свои магические силы, — рассуждал парень про себя. — что, если я ошибаюсь, когда пытаюсь распределить магию в уже наполненном теле? Волшебник – это тот же сосуд для волшебства, но если он заполнен, будто воздушный шарик, то продолжая вливать в неё магию ты лопнешь оболочку.» Расширить оболочку – это сложная задача. Каждый маг рождается уникальным. У кого-то большой запас магических сил, но заклинания слабые. У кого-то маленький, а волшебство мощное. Волшебники, как снежинки. Ни один не будет идентичен второму в полной мере. Как расширить оболочку? Раз за разом тратить все магические силы. До последней капли и так день за днём на протяжении всей жизни. Значит, во время боя ты либо должен быть уже измотан, чтобы впитать чью-то магию, либо просто защищайся. Начинать бой, имея пол силы? Откровенно говоря – тупая идея. Чтобы проверить ряд своих теорий, Ганс на тренировочной площадке потратил часть своих сил, а теперь направлялся на занятие с Дамблдором, проходя мимо Большого Зала.***
Тому нужны были извинения. Дуэль с директором Дурмстранга – это не наказание, поэтому староста лично позаботился о том, чтобы нужные ученики узнали об аристократичном, самодовольном, переоценённом Гансе Орлове. На самом деле, Реддл так и видел всю ситуацию: парень выучил несколько сильных тёмных заклинаний и смог их использовать хорошо только из-за влияния Белладонны. Ганс редко попадался на глаза и это радовало. Он должен почувствовать себя лишним и ненужным – это отличная мотивация для смирения. Всё очень даже просто: все отворачиваются от русского и он, осознав своё положение, приползает к Реддлу и перестаёт вести себя столь неуважительно. Какого было удивление Тома, когда на парня ополчились мало того, что Слизерин и Когтевран, но даже Гриффиндор с их придурковатыми замашками, хотя там было бы и место Орлову. Его хитрости не хватало на Слизерин, ума для Когтеврана, а некой учтивости для Пуффендуя. Поэтому, ему место у львов, обожающих гоняться за золотыми шариками в небе и срывать уроки неподобающим поведением. И Том его даже замотивирует. Мало того, что его уважали ученики, так к тому же его восхваляли учителя. Реддлу пришлось прилично сесть на уши Слизнорту, чтобы выставить виновником кражи Ганса, а не Вальбургу. О Мерлин, Том ждёт не дождётся первых занятий по зельям с русским! Орлов будет лезть из шкуры вон, пытаясь заслужить уважение, оправдаться, но нет. Том главный и ему решать, когда прекратятся эти социальные пытки. К тому же, Реддл позаботился о небольшом увлечении Ориона Рогденой. Пока она мало рассказывает, а только слушает, легко флиртует и выжидает. Явно пока рано что-то спрашивать о Гансе, но всему свое время. К каждому человеку есть свой подход и к Рогдене он лежит через её сердце и что-то выведать не составит труда через несколько недель. Или же русский быстрее сдастся и приползёт на коленях? Как же весело! Сколько вариантов и возможностей разобраться с одним ничтожным человеком, аж глаза разбегаются. — Мой Лорд, — осторожно произнесла Вальбурга, приблизившись к креслу Тома в общей гостиной. Кроме него никто не смел на нём сидеть. Это его территория. Его трон. — Да, Блэк? — усмехнулся Том. Пришла вымаливать прощение для русского. — Я знаю, что у Ганса непростой характер, — вздохнула она. — но я более, чем уверена, что можно найти к нему более гуманный подход. — Гуманный? — обнажил зубы Реддл. — Зачем? Так быстрее и принесёт больше пользы. — Я понимаю… — Ты? — удивлённо поднял брови Том и поднялся, возвышаясь над девушкой. — Блэк, из-за тебя меня чуть ли не убил школьник. Ты хоть представляешь, насколько это было унизительно? И вот я узнаю, что одна из моих подруг напрямую причастна к этому инциденту, что я должен чувствовать? На самом деле ничего. Просто нравится её виноватое выражение лица. — Мне так жаль, — поникла она ещё больше. — мне правда очень жаль. — Мне тоже, — усмехнулся Реддл и сел обратно на трон. — я бы принял во внимание твои прошлые заслуги, но остальные были полностью согласны с моим решением. Ты в меньшинстве, и я отказываюсь слушать тебя дальше. — Но… — Просто уйди, — отстранённо произнёс он. — не стоит представительнице семьи Блэк так унижаться, согласна? Она сомкнула пухлые губы в тонкую полоску и кивнув ушла.***
Анна словно мышка кралась за Гансом. Он вечно пропадал и его никак нельзя было выловить. Пришла в больничное крыло, а там сказали, что его уже выписали. Добралась к кораблю, а взрослые холодные ученики Дурмстранга понятия не имели, где парень. Как-то даже почти поймала его на восьмом этаже, но он взял и испарился! Может Ганс просто избегает её? Анна знала, она не самый интересный человек для тех, кто старше. Но хотелось как-то отблагодарить. Он ведь спас её жизнь, как-то ведь нужно отплатить, верно? А ещё Ганс был взрослым, красивым и настоящим героем. Таким, о которых пишут книжки и посвящают легенды. Орлов даже выжил после встречи с тёмным и сильным злодеем Гриндевальдом! Нет, Анна точно не влюбилась. Просто хотелось посмотреть поближе, пообщаться и ещё он знал русский, а девочка так соскучилась по родной речи! Вот Ганс зашёл за угол и теперь она точно наберётся смелости заговорить с ним. Даже если не помнит, даже если закатит глаза и уйдёт, даже если скажет больше не приближаться. Поворот и… — Анна, ты следишь за мной? — усмехнулся Ганс, вальяжно облокотившись на стену. Сердце девочки замерло, а глаза расширились, смотря на высокую, красивую фигуру. Он помнит! Он помнит даже её имя! И как она выглядит! Он запомнил! — А, — потянула девочка. — это ты? — Не узнала? — обиженно нахмурился парень. Нет-нет-нет! Она помнит. Сейчас. Нужно сказать что-то хорошее. Вдох-выдох. «— Спроси, что ему нужно в качестве подарка за спасение, — предложил внутренний голос.» — Что тебе нужно? — холодно спросила она. Чёрт! Нет, не так! — На самом деле кое-что и правда нужно, — задумался парень, забравшись рукой в эти восхитительные, длинные, золотистые, шикарные, ослепительные волосы. — мне нужно достать порошок из оснований перьев гром птицы. Ты случаем не знаешь, где его отыскать? «— Знаю! — верещал внутренний голос. — летом тут был Ньют Саламандер и я выпросила у него очень и очень много! Я отдам всё тебе в обмен на спасение моей жизни!» — Обмен, — только это она смогла выдавить из себя. — Так у тебя он есть! — обрадовался парень и улыбнулся так красиво, что показались его идеально ровные белоснежные зубы, а на щеках появились милейшие ямочки. — обмен? Без проблем, я всё что угодно сделаю, так, когда ты сможешь дать его мне? «— Он подумал, что я хочу обмен? — ужаснулся внутренний голос. — скажи, что сегодня, завтра и вообще всегда у тебя не будет такого, что для Ганса Орлова не найдётся времени!» — Сегодня и завтра нет времени, — холодно произнесла Анна. Это конец. Он возненавидит её. — Без проблем, — улыбнулся парень и так наклонил голову, что стал похож на собачку. — послезавтра сможешь? «— Не открывай рот и просто кивни, — удручённо посоветовал внутренний голос.» Она кивнула. — Тогда я приду к Гриффиндрской гостиной послезавтра перед завтраком? Он даже знает её факультет! «— Ты в Гриффиндорской мантии, дура! — не выдерживал внутренний голос.» Она кивнула ещё раз. — Прелестно, — очаровательно хихикнул парень. — я буду ждать. Он радостно направился куда-то дальше, источая уверенность и героизм. А Анна просто скатилась на пол, пытаясь унять стук маленького, влюблённого сердечка.***
Ганс с Дамблдором пришли к соглашению в плане тренировок. Занятия будут длиться по два часа после ужина, но уже несколько дней тренировки длились всё дольше и дольше. Альбус действительно терял счёт времени. — Знаешь, — говорил Дамблдор, пока парень пытался сделать из камня колбу. Выходило, честно говоря, не очень хорошо. — раньше подобная структура обучения была более распространённой, чем сейчас. — Когда старший волшебник учит младшего? — уточнил парень. Он всегда хорошо ориентировался в мыслях Дамблдора даже без легиллименции. Маглы, кажется, называют подобное «на одной волне». — Именно, — кивнул профессор. — но это было до оснований школ волшебства. — С одной стороны здорово конечно, что теперь все волшебники получают основы управления магией, — говорил парень, уродливо искажая камень. — но так сложнее уделить нужное время нуждающимся. Кто-то замедляет процесс обучения, к кому-то просто нужен отдельный подход, а всего и всем дать невозможно. — С одной стороны ты прав, — понимающе кивнул профессор. — но знаешь, в чём тайный смысл факультетов Хогварса? Ганс с интересом посмотрел на учителя, но тот повернул голову парня обратно в сторону камня. — Не отвлекайся, — серьёзно сказал он. — Большую часть занятий Гриффиндор проводит со Слизерином, а Пуффендуй с Когтевраном, улавливаешь посыл? — Они полные противоположности, — догадался парень и начал уже правильнее искажать камень. — Именно, — профессор кивнул и уж было хотел сказать «5 очков за ответ Ганса», но вовремя опомнился. — Когтевран учится терпению с неторопливыми Пуффендуйцами. Вторые же вдохновляются умом первых и становятся лучше. Слизерин и Гриффиндор учат друг другу смирению с тем, что мы все разные. — И это помогает? — Во время обучения порой кажется, что нет, — улыбнулся Дамлдор. — но стоит провести прощальный выпускной вечер, как некогда враги плачут друг другу в жилетки о том, как сильно будут скучать. Суть факультетов не в разъединении противоположностей, а в создании для всех подходящей атмосферы и в принятии друг друга. Во взрослой жизни вам будут встречаться разные люди и стоит научиться правильно воспринимать их недостатки. Этому в том числе учит распределение. — Ого, — вздохнул парень. — у меня аж нос защипало от ваших слов. Ганс закончил с колбой, и они с Дамблдором синхронно осмотрели её, сначала медленно наклоняя голову право, а потом влево. — Ну, — протянул профессор, смотря на кривую, покоцанную колбочку. — если наклонить голову и прикрыть один глаз… — А потом второй, — протянул уже парень и они оба прикрыли глаза. — То вполне даже ничего, — сказали они одновременно и рассмеялись. — Я всё же не понимаю зачем мне трансфигурация, — нахмурился парень, потирая рубин своего посоха. — когда вы превратили мои волосы в червей – это безусловно было неожиданно, но разве это полезно? — Знаешь, что мне в тебе нравится, Ганс? — спросил Альбус, а парень с интересом наклонил голову. — в нашу первую дуэль ты делал весьма захватывающие вещи. И я говорю про комбинации жестов с посохом, но особенно про патронус за которым полетело оглушающее. — Что в этом такого? — Это творчество воплоти, — тепло улыбнулся профессор и у его глаз появились ели видные морщинки. — это именно то, как нужно относится к магии. Креатив и неожиданности. — Я вас совсем не понимаю, — по-детски нахмурился Ганс. — разве не сильнее наколдовать Адское пламя или Бомбаду? — Возможно и сильнее, — усмехнулся профессор. — но подобное выводит противника из равновесия. Он не ожидает от тебя чего-то серьёзного, после волос-червей, и моментально теряется. В этом и есть преимущество творческого подхода. Ты не понимаешь суть простых вещей, но делаешь их на автомате и это сильно, красиво, сочно. — Ого, профессор, — хихикнул Ганс. — продолжайте дальше ласкать моё эго. Мне всё нравится. И они оба опять звонко рассмеялись.***
Русского опять нигде не было видно. Видимо прячется на своём корабле и не высовывается, но оно отчасти даже к лучшему. Сегодня вторник, а значит наступило время зелий. Том в этом хорош и сможет без проблем унизить любого, не произнося и слова. А ещё Реддл так всё организовал, что в классе не осталось свободных мест, кроме конечно же его парты. А ещё он уговорил Слизнорта на то, что весь год ученики будут работать в тех парах, которые сформируются на этом самом занятии. А это значит, что Ганс будет целый год унижен, оскорблён и сломлен. Он каждый день будет нервничать перед следующим занятием по зельям и послушно кивать на каждое замечание Реддла. Ну не сказка ли? Занятие началось и шло уже десять минут, а русского не было. Где он пропадает? Том не будет делать всю работу за двоих. Дверь громко скрипнула, и за спиной старосты раздалось: — Прошу прощения, профессор, — спокойно произнёс знакомый голос. Сердце Тома затрепетало в предвкушении. Ну же Слизнорт, начинай. — А, — разочарованно протянул профессор. — это вы. — Собственной персоной, — пролепетал парень. — могу зайти? — Конечно, — холодно кивнул некогда ко всем добрый старик. — свободно место только рядом с Томом. Я надеюсь, вы больше не доставите проблем этому прилежному молодому человеку? Слизнорта Том искренне обожал. Тот не жалел баллов для старосты, всегда выделял, слушал, не задавал лишних вопросов. Да к тому же прекрасно понимал свой предмет и мог поддержать любую беседу. Отличный учитель, иными словами. Парень направился к месту рядом с Томом. У самого носа Слизнорта на первых партах, левый ряд у самого окна с прекрасным видом на Чёрное озеро. Как же Реддл любил зельеварение! А теперь всё будет только интереснее. Из приятных мыслей его вернули голоса за спиной, которые что-то начали шептать: — Удачи, Реддл. — Храни тебя Мерлин. — Выпей валерьянки, с Гансом только так можно работать. — Ты главное не нервничай. — Спасибо, что взял его на себя. «— А? — ошарашенно обернулся староста и увидел учеников Дурмстранга, которые странно смотрели и хихикали. — что происходит?» — Назови мне антоним слова «талант», змеёныш, — произнёс Ганс, заваливаясь на свой стул. У Тома опять разболелась голова. — Бездарность, посредственность, бесталанность, — не задумываясь ответил Реддл и наклонил голову. — Мне жаль тебя огорчать, но я абсолютный бездарь в зельях, — лучезарно улыбнулся парень. — но не переживай, я обязательно постараюсь ради тебя. «— Конечно бездарь, — усмехнулся Реддл. — благо, что ты это осознаешь.» — Мы справимся, — очаровательно улыбнулся Том. — Мне нравится твой настрой! — с глупой улыбкой сказал русский. — может ты будешь тем самым счастливчиком, который избавит меня от проклятья? — Проклятье? — нахмурился Том. Что этот клоун опять несёт? — Тут такое дело, — беззаботно подтянулся парень. — к какому зелью я бы не прикоснулся – оно всегда испорчено. — Это называется тупость, — усмехнулся Том. — не переживай, я с тобой справлюсь. — Спасибо, что заботишься обо мне, — подмигнул Ганс и всё началось. Это ад. Такого просто не может быть. Это невозможно. Ганс делал всё идеально, да можно сказать почти также хорошо, как Поттер, а Флимонта Реддл уважал только из-за его способностей в зельеварении. Том внимательно следил за каждым движением русского и тот делал абсолютно всё по учебнику, аккуратно и верно распределял ингредиенты, мешал в правильные стороны и отлично подгадывал время. Но зелья были испорчены. Просто не получались и всё. Как такое возможно? Например, первую партию Ганс полностью сделал сам. Быстро и без вопросов, но оно странно шипело и неправильно пахло. Для второй партии Том решил сам резать ингредиенты, может русский что-то с ними напутал? И Гансу оставалось только размешать и следить за временем. Всё происходило идеально, но вторая партия также была испорчена! Для третьей Том сказал только положить ингредиенты в котёл, а сам внимательно и пристально следил за каждым действием. Ганс ничего лишнего не добавлял, был внимателен и аккуратен. Но все зелья, к которым он прикасался нельзя было даже словами описать! Да как такое возможно? За три минуты до окончания урока Том сам сделал зелье так, чтобы Ганс к нему не был причастен вообще. Может проблема с котлом? Но нет, оно вышло хорошо. Так же идеально, как всегда, у Реддла. Но как? Каким образом вообще? Неужели такое бывает на самом деле? — Отличная работа! — задорно усмехнулся русский. — обычно люди реагируют более… эмоционально, понимаешь? Ты прелестно справился. — Как? — это всё, что мог спросить староста. — Полная бездарность, — пожал плечами Ганс и упорхнул к другим ученикам Дурмстранга. До Тома только сейчас дошло осознание, что этот ад будет длиться весь год. Он будет сам варить зелья, чтобы у них у обоих была хорошая оценка, а русский в это время будет отвратно шутить и мерзко стрелять глазками. Мерлин, за что?***
К анцыбылу Дитриха с его наказаниями! Целый урок потратил на неинтересную ерунду, а мог тренироваться. Ганс стряхнул воду с кистей рук и покинул мужской туалет. На Реддла взглянуть тошно, а он постоянно смотрит и смотрит, и смотрит, и смотрит своими чёрными глазищами с проблеском алого. Как же тошнит от самого себя, как же тошнит от Реддла. Только с Дамблдором легче, он отвлекает, заставляет работать и не думать о лете. Лучшем лете в жизни Ганса, которое, по сути, было игрой в одни ворота. И кто победил? Конечно же Реддл. Ганс поднял посох и настроился сотворить патронус. Он думал о лете, о словах Томаса, о прикосновениях, об их разговорах и первой встрече. Синяя светящаяся лисица заскакала по коридору и мило встрепенулась. Значит, те воспоминаний всё ещё самые счастливые в жизни даже с учётом того, что они приносят столько боли? Какая же у него жалкая жизнь, раз всё так выходит. «— Давай превратим его жизнь в ад, — предложил внутренний Гриндевальд.» — О нет-нет-нет, — усмехнулся Ганс, идя на следующий урок. — я с вами больше не разговариваю после того случая. Удружили, мудаки.***
Гансу было больно, но он справлялся. Слабые молнии парень научился пропускать через себя, а один раз даже почти вышло со средней. Альбусу было жаль вот так направлять заклинание на парня, пока тот мучался от боли. Но Ганс считал, что это сделает его сильнее, он горел идеей обучиться этому виду волшебства. — Ты в порядке? — наклонился к немцу Дамблдор, помогая встать. — В полном, — кивнул парень жмурясь. — это не так больно, как кажется. Парень не хотел идти на уловки и извороты. Ему нужна была сильная и чистая магия без каких-либо уступок. Ничего, он сам скоро поймёт, что нужно выходить из зоны комфорта. Дуэль с Дитрихом была назначена на завтра и Ганс нервничал. Меньше общался, почти не спал. От Слизнорта Альбус узнал, что Орлов всё занятие по зельям дремлет, пока Реддл делает всю работу. Как у Ганса вообще получилось провернуть подобное? Ещё Дамблдор переживал за парня. Тот почти ни с кем не общался, постоянно либо в книгах, либо с профессором. Но Альбус чувствовал, что Ганс страдает из-за этого. Он был действительно социальным человеком, нуждающимся во внимании. В большом количестве внимания. — Да, я знаю, — серьёзно кивнул парень. — мне правда плохо, когда меня игнорируют и избегают. — Я поговорю с преподавателями, — предупредил Дамблдор. — Не смейте, — строго провёл черту Ганс. — я справлюсь, профессор. Я ещё удивлю вас. — Не сомневаюсь, но… — Просто верьте, — попросил немец. — в мои способности и в меня. Ганс старался казаться взрослым, но он был ещё совсем ребёнком. Сам же Альбус не стал говорить ни с учителями, ни с Реддлом. Ганс попросил полторы недели на самостоятельное улучшение ситуации и Дамблдор лишь покорно согласился.***
Громкая музыка играла на всё помещение, пока Ганс дружелюбно встречал всех пришедших. Да уж, корабль заполнен народом. Да здравствуют «отрывы»! Он шёл с какой-то бутылкой алкоголя, весело пританцовывая и получая то, чего так давно хотел – похвалу и признание. Ганс сегодня был центром внимания и совершенно не был против этого. С учётом начала жизни в Хогвартсе он вполне заслужил всё, что сейчас происходит. Прибывали люди, ещё и ещё. Как же весело! — О, — встрепенулся Мориц. — Рогдена привела всю Слизеринскую свиту. И правда. Они пришли. Красивые, нарядные и обаятельные. У Ганса уже сил нет обижаться на Реддла так что пусть сегодня будет перемирие. Всё ради «отрыва»! Он обнялся с Вальбургой. Та выглядела немного поникшей, но может Ганс уже слишком пьян, чтобы трезво оценивать состояние других людей? Блэк была спереди и протянула какую-то интересную бутыль. — Мама Миа! — рассмеялся Ганс. — где вы её отрыли? — Небольшой подарок от Слизерина, — обаятельно улыбнулся Реддл. Какой же он всё-таки…— извинение и предложение зарыть топор войны. — Вау, — хихикнул парень. — я польщён. — Не сомневаюсь, — кивнул Реддл и в глазах его опять мелькнул этот алый цвет. Может всё дело в этих раздражающих огнях? Скачут как бешеные, рассмотреть не дают. — Проходите, — пропустил их Ганс, принимая бутылку. Ребята вошли и заняли большой диван в общей комнате, пока Ганс следовал за ними, откупориваю бутыль. — Я бы вам предложил, — наклонил голову немец. — но самому попробовать хочется. — Всё в порядке, — кивнул Малфой, открывая уже свою бутылку. — это всё же подарок. А они могут быть милыми. Прелесть. Ганс сел на диван напротив них и принялся пить прямо из горла. Как же вкусно! Нет, правда. Это один из вкуснейших напитков, что Ганс пробовал. Алкоголь приятно грел внутренности, разливаясь где-то внутри, пока парень медленно качался в такт музыки. Он быстро понял, что что-то не так. Судорожно пытался вдохнуть воздух, но не получалось. «— Отрава, — успело подумать сознание.» Но ничего уже нельзя было сделать. Просто идиот. Смотрит на Реддла, ну конечно же это он. Победно усмехается, подходя ближе, шепчет что-то на ухо, но Ганс уже отключился. Глаза открылись и устремились на Тома. — Что ты делаешь? — спросил Ганс. — Работаю в отличии от некоторых, — закатил глаза Том и взглянул на немца, на его лице появилось непонимание. — что с тобой? У тебя кровь. Ганс поморгал и понял, что находится на уроке зельеварения. Поднёс руку к носу и там ожидаемо была красная жидкость. — Мерлин, — устало цокнул Реддл и поднёс палочку к лицу немца, но тот успел её схватить. — я просто уберу кровь, успокойся. — Ты больной ублюдок, Том, — с отвращение прошипел Ганс. — убери от моего лица эту ветку и избавь меня от своего озабоченного внимания, ёбанный психопат. — Я хотел помочь тебе, — громким шёпотом сказал он. — ты ведёшь себя, как козёл. — Ты, — Ганс убрал движением посоха кровь и приблизился к лицу парня. — мерзкий извращенец с садистскими наклонностями, хватит пытаться казаться лучше, чем ты есть, грязнокровка. — Я бы на твоём месте…. — У вас всё хорошо, Том? — обратил учитель на них внимание. — Да, сэр, — кивнули парни в один голос и не говорили больше до конца урока. — Ты неблагодарная мразь, — кинул Том напоследок и ушёл первым. «— Возможно именно ты сам сейчас запустил череду событий для сна, — посмеялся Гриндевальд в голове.» — Да заткнись ты! — не выдержал парень. — Прости, — виновато произнёс Хагрид, зашедший в класс. — Мерлин, за что мне всё это? — попытался улыбнуться парень. — это было не тебе, здоровяк. И Ганс, как ужаленный выбежал из класса. Думая о том, какой же он придурок. — Не мне? — нахмурился Хагрид. — я же один здесь… Почему всё опять идёт по одному месту? Анцыбалов Реддл, анцыбалов Дитрих, анцыбалов Хагрид. Все всегда оказываются не в том месте, не в то время. На Тома плевать. Он заслужил это и Ганс не собирается больше исправлять его косяки. Кубок, Гриндевальд, Орлов – это проблемы, а не Том со своей школьной войной.***
Ладно, когда Ганс спал он был очень даже приятным компаньоном. Мирно сопел, не мешал работать и позволял Реддлу закончить работу быстрее, чем Том обычно делал это с кем-то в паре. Закончив, слизеринец выдохнул и облокотился на спинку стула, всё ещё изучая русского. «— Когда он не открывает рот и молчит, — заметил староста в своей голове, — то он даже в моём вкусе.» Ноги почти случайно соприкоснулись и Том почувствовал, насколько сильно Ганс был горячим. Может приболел? С одной стороны это здорово, но с другой, Реддл правда хотел прийти и посмотреть на него во время дуэли. Какая техника у лучшего ученика Дурмстранга? Какие приёмы можно позаимствовать? Насколько Дитрих его изобьёт и всё в таком духе. Из носа Ганса потекла алая капля крови. Видимо и правда болеет. Том уже достал палочку, чтобы убрать жидкость заклинанием, как Ганс дёрнулся и проснулся. Реддл убрал ногу подальше и сделал вид, что работает. А дальше произошло то, что произошло. «— Просто кусок дерьма, — ругался Том в своей голове. — назвал извращенцем, психопатом, грязнокровкой, ублюдком и из-за чего? Почувствовал, что я прикоснулся? Мерлин, этот придурок должен подохнуть в своей же крови, задохнуться, разбиться, да что угодно! Он ненормальный, а не я.» Сам того не заметив, Том дошёл до кабинета трансфигурации. Дамблдор был уже там и с улыбкой встретил старосту, подготавливая кабинет для работы. — Как дела, Том? — спросил он. Вот бы заткнуть этого бесящего старика. Носится с этим истеричным выродком, как с сокровищем, а тот просто эксплуатирует и самоутверждается за счёт других. Просто твари. — не устал после занятий? — Всё в порядке, — дружелюбно улыбнулся Том. — я в полном порядке, профессор.