[Приятно познакомиться, директриса.]
— Quel joli![Какой хорошенький]
— Beau gosse.[Красавчик]
— Chut Lady, — покосилась директриса на учениц, которые щебетали на соседней трибуне. И да, девушки были сказочно красивы и озорно хихикали, стреляя глазками в парня. — Мне пгиятно, что ты, Ганс, куда манегнее своего папы.[Тише, леди]
Ганс расплылся в улыбке и отпустил ладонь женщины. «— Плюс несколько очков любви шармбатонских учениц, — сказал внутренний Я.» — Je suis désolé pour mon père, — кивнул парень.[Прошу прощение за отца]
— Здравствуй, Ганс, — сдержанно кивнул Альбус. — Добрый день, профессор, — спокойно кивнул парень в ответ. — Повегнись, — попросила Жули. — не дело сгажаться с гаспущенными волосами. «— Скоро у меня их всё равно не будет, — горько усмехнулся про себя парень, но просьбу выполнил». Лааж достала палочку и мельком наколдовала пару штрихов. — Так-то лучше, — кивнула она. — Merci, — Ганс пригладил хвост. Должно быть сзади он как-то красиво украшен, но немцу, к сожалению, это не было видно.[Спасибо]
— О, Том! — встал Дамблдор и направился куда-то за спину Ганса. Немец повернулся и увидел Реддла, принёсшего какую-то деревянную коробочку. Их разговор Ганс не слышал, но поймал холодный взгляд старосты. Тот был одет в знакомое чёрное пальто, серые брюки и белую рубашку. Мерлин, это пальто ему купил Ганс. Опять стало как-то гадко на душе. Дамблдор уже закончил говорить с Томом, когда подошёл немец. — Не за что, — кивнул староста и уже направился в сторону трибун. Сердце как-то неприятно заныло и Гриндевальд решил просто отпустить ситуацию. — Том Реддл, — улыбнулся Ганс, нагнав старосту. — Ты что-то хотел? Очередные оскорбления или что-то новенькое? — удивлённо остановился парень и бросил в ответ неприкрыто раздражённый взгляд. — Прости за то, что было вчера на зельях, — немец прикусил щёку и внимательно осмотрел отстранённое лицо. — мне не стоило срываться на тебе. — Это всё? — Нет, — усмехнулся Ганс. — Прелестное пальто. Тебе идёт. Немец развернулся на каблуках и направился снова к профессорской трибуне. На что он вообще рассчитывал? Ганс просто не может выносить рядом Реддла после произошедшего и даже порывы искренности искажаются какой-то тоской.***
Том бы подумал, что русский с ним флиртовал, да вот только сразу после разговора он направился к трибуне Шармбатона и стал весьма усердно заигрывать с каждой из присутствующих девушек. Или они с ним, не важно. Интересно, к чему было это извинение? Зато Том узнал, что он в срыве Ганса не причём. Видимо русский сильно нервничал перед дуэлью и срывался на всех, кто попадался под руку? Вот только этот факт унижает Реддла ещё больше. Нужно узнать про их отношения с Дамблдором. Если с русским что-то произойдёт, расскажет ли он о причастности старосты профессору или слишком горделив для подобного? — Он неплохой парень, — дружелюбно произнесла Рогдена, подойдя к периллам у трибуны, где стоял Том. — мне жаль, что ваше знакомство не задалось. — Мне тоже, — соврал Реддл. — после представления наша компания идёт в Хогсмид, хочешь с нами? — Хогсмид? — удивилась девушка. — А что это? — Деревня недалеко от Хогвартса, — Том повернулся к девушке, немного наклонив голову. — Бары, магазины, таверны, кондитерская. Местное сливочное пиво считается лучшим в Великобритании. — Оу, — Рогдена кивнула. — думаю мне стоит попробовать. — Сливочная пена, карамельный сироп, а сам напиток слегка терпкий благодаря имбирю, — Реддл облокотился на периллу, подперев голову рукой. Он достаточно пристально посматривал на девушку, и она должна была это заметить. — Я же уже согласилась, — хихикнула она, убирая небольшую прядь за ухо. — Просто разряжаю обстановку, ты выглядишь слегка поникшей, — Том посмотрел, как Рогдена поджала губы, мельком взглянув на Ганса, расплывающегося в улыбке из-за новых подружек. — Между вами что-то есть? — Что-то было, — исправила девушка. — И как ты его вытерпела? — подал голос Лео, который жадно ел кукурузу. — Не то, чтобы…— девушке явно стало неловко. — Розье, уйди, — холодно приказал Реддл и вновь очаровательно взглянул на спутницу. — не обращай внимания. — Всё в порядке, — улыбнулась Рогдена. Вообще-то Том настаивал на том, чтобы Орион занялся девушкой, но та явно была слишком умна, чтобы Блэк выведал хоть что-то раньше конца года. — Том, — позвал его Дамблдор, направляя в небо палочку. — я вас не стесню? Хочу, чтобы мы вместе сразу делали выводы о камере и как её доработать. «— Мерлин, за что? — внутренне закатил глаза староста. — мало того, что я посвящал всё свободное время Альбусу, так к тому же не смогу разговорить бывшую подружку русского.» — Конечно, профессор, — очаровательно улыбнулся парень. — Рогдена, ты ведь не против? — Нет, конечно, — сказала она и кивнула Дамблдору. — Добрый день, профессор. — Здравствуйте, мисс Кёлер, — Альбус наконец-то прицелился куда-то в небо и произнёс: — Проектрум. Синий луч взвыл в небо, а модифицированный снитч юрко залетал вокруг профессора. На небе появился огромный гигантский прямоугольник, который вскоре показал картинку. Это был Дамблдор и стоящие рядом с ним Том и Рогдена. Для камеры нужен был шустрый, небольшой предмет, позволяющий быстро находить цели для съёмки. Хоть какое-то полезное применение этому золотому шару. — Это вы сделали? — не веря спросила Кёлер у профессора. — Если бы не Том, то вряд ли бы у меня получилось организовать задумку настолько хорошо, — усмехнулся Дамблдор. — плюс двадцать очков Слизерину, кстати говоря. «— Можно было и тридцать дать, — сказал Том сам себе.» Снитчем управлял Дамблдор. Он палочкой направил инструмент к Гансу и на экране уже показалось его надоедливое лицо в компании… «— Твою мать, — выругался Реддл. Ганс стоял рядом с ёбанной Друэллой Розье.» — Что она здесь делает? — обеспокоенно спросил подбежавший Нотт. — её же исключили. — Видимо поступила в Шармбатон после того случая, — предположила Вальбурга, подойдя следом за Ноттом. — Что нам делать? Том посмотрел на Дамблдора, который был слишком занят настройкой проекции. Он не мог их слышать. — Пока что ничего, — вздохнул Реддл с силой сжав челюсть. — Это просто пиздец, — прошептала Блэк. Староста сказал бы что-то о том, что Вальбурге не следует так выражаться. Но нет. Приезд Друэллы – это действительно «просто пиздец». Ганса позвали на поле и следом появился Дитрих. Директор был одет в длинную тёмно-коричневую меховую дублёнку, в руках посох с черным кристаллом, а сам инструмент длинный, деревянный с вырезанными рунами и лицами языческих богов. Посох Ганса же был весьма простым. Тёмное дерево и рубин. Ничего особенного. Снитч подлетел ближе к паре и Ганс, заметив его, вульгарно послал воздушный поцелуй прямо в камеру. — Какой идиот, — скривился Орион. Том же просто шумно выдохнул. Отец и сын немного разошлись и вот прогремел протяжный звук горна, видимо в Дурмстранге это было оповещением о начале дуэли. И в ту же секунду вечная нахальная улыбка русского растворилась будто её никогда и не было. Глаза пробежали по полю, а лицо стало сосредоточенным и холодным, он смотрел исподлобья, подозрительно и агрессивно. «— Маска слетела, — вот о чём первым подумал Реддл.» Трансгрессия — всё началось с неё. Дитрих появился рядом с Гансом, замахиваясь посохом, но парень ловко остановил его своим, как из чёрного рубина хлынуло заклинание. Том уж было хотел что-то сказать, но Ганс извернулся и оставил свою накидку на растерзание заклинанию. Он оказался спиной к спине отца, и щёлкнув пальцами его, посох стал палочкой. Блондин направил её за спину. — Зашеметяване, — произнёс парень и тут же отпрянул. Естественно, он не попал. Точнее попал бы, если бы Дитрих не трансгрессировал в ту же секунду. — Это заклинание оглушения, — объясняла Рогдена. — думаю будет неплохо, если я буду рассказывать, что и какое заклинание делает? — Был бы признателен, — холодно ответил Реддл, не отводя взгляда от поля боя. Дитрих начал преследовать Ганса по полю прыжками трансгрессии. Прыжок, огонь, увернулся. Прыжок, ледяная глыба, пригнулся. — Почему он не защищается? — спросил Орион. — Не умеет. — сухо ответил Дамблдор. «— Как это «не умеет»? — почти рассмеялся Реддл. — какой тогда вообще толк в дуэли?» Очередной прыжок от Ганса, но Дитрих не последовал за ним. Директор двумя руками взял посох и ударил им землю, не произнеся ни слова. Поле сотряслось, завибрировало и из земли появился огромный, круглый каменный валун. Лицо Ганса нахмурилось. Щелчок пальцев и в руках снова посох. — Бомбарда, — он направил рубин в валун, летящий в него. Прогремел ошеломительный взрыв, растирающий валун на маленькие камешки. Дитрих усмехнулся, но это явно не похвала. Все обломки камня всё так же летели в Ганса. — Протего максима, — процедил блондин и защитился почти ото всех кусочков земли. — Ну, — растянул Альбус. — Или умеет. Ганс с самодовольной ухмылкой направил посох на мусор, что лежал вокруг него. — Хабриа Голем, — земля немного содрогнулась и все камни, пыль и осколки валуна собралась в кучу. Появилась форменная гигантская фигура голема. — Это круто, — отметила Вальбурга. Том посмотрел на Дамблдора и у того было весьма озадаченное лицо. Староста вернул взор на поле, немного тряхнув головой. — Орловы весьма хороши в управлении земляными породами, — усмехнулся Дитрих. — Я в курсе, — кивнул парень. — папочка. Дитрих, вновь не произнося ни слова расправился с големом, подходя ближе к Гансу. — Я ожидал большего. — Обернитесь, директор. — холодно ответил парень и за спинной Дитриха вновь стоял голем. — Тупо, — фыркнул преподаватель. — ты тратишь всю магию на заклинание, которое совсем мне не вредит, а лишь малость изматывает и нервирует. — В этом то и смысл, — усмехнулся Ганс. Ещё пара попыток разрушения голема, и он окончательно рухнул. Магия парня была на пределе и даже Реддл это чувствовал. Ещё несколько средних заклинаний, пара прыжков и Ганс получит магическое истощение. — Монементум Дитрих, — процедил парень и директор был заточен в камень. Ганс тяжело дышал, а волосы почти расплелись, он даже не взглянул на Дитриха и трансгрессировал. Реддл услышал знакомый хлопок позади и обернулся. Ганс, закусив палочку зубами, повторял какие-то жесты и что-то шептал. — Эм, — подал голос Орион. — а это не против правил? — Стоять тут? — усмехнулся Дамблдор. — пожалуй да. Том вернул взгляд на Дитриха, который освободился из заточения. — У тебя не осталось магии, — усмехнулся Орион. — это было бесспорно круто, но… — Завали свою помойную дырку и не учи меня сражаться, — прошипел Ганс и достал палочку изо рта. — Ах ты! — что-то хотел сказать Блэк, но Ганс уже трансгрессировал обратно на поле. — Что это были за жесты, профессор? — поинтересовался Реддл. Дамблдор шумно выдохнул и посмотрел на небо. — Африканские маги так вызывали дожди и грозы во время засух. Том услышал раскаты грома. Какой смысл тратить оставшуюся магию на грозы? А вот лицо Дитриха стало серьёзным, как, впрочем, и Дамблдора. — На этом всё, огузок! — крикнул Орлов, подходя ближе к сыну. Тучи сгущались и стали практически черными, гром уже несколько раз отгремел. — Чтобы ты не задумал я приказываю тебе остановиться. Ганс промолчал, задумчиво глядя в небо. Что он делает? Дитрих трансгресировал к сыну и дуэль начала быть больше похожа на магловскую. Никаких заклинаний, только удары посохами и уклонения с парированиями. Орлов старший явно нервничал. Как вдруг их руки сплелись, ограничивая друг друга. Трава под ними зашумела. — Ганс, ты совсем долбоящер? — почти крикнул Дитрих. — Ты этим дерьмом убьёшь нас. — Нас? — наклонил голову парень с совсем отстранённым взглядом. — может быть да, а может быть нет. Кто его знает? Не попробую – не узнаю. — Что происходит? — не выдержал Реддл. — Ганс! — крикнул Дамблдор, игнорируя старосту. — немедленно прекрати! Но тот будто не услышал.***
— Намасте, Орлов, — усмехнулся Ганс. — ты ещё можешь трансгрессировать. — Ты долбаёб? — прорычал Дитрих, пытаясь вырваться из захвата. — Это самоубийство! Кто-то что-то кричал с трибун. Как-то плевать. «— Скучно, — ныл внутренний Гриндевальд. — может и умрём, но, а если нет? Если получится?» — И я о том же, — блаженно улыбнулся Ганс. — Что? — нахмурился Дитрих, смотря в небо. — Я не тебе, Орлов, — Гриндевальд прикрыл глаза. — трансгрессируй пока не поздно. Дитрих обматерил его напоследок, но так и поступил. Ганс ощущал, что в его теле не осталось и капли магии. Но каждая частичка тела требовала продолжение боя. Каждый орган танцевал в предвкушении. Страха почему-то не было. Ганс расставил руки в стороны, вдыхая холодный, электрический воздух и прикрыл глаза, ожидая природный разряд молнии. «— Сейчас, — предупредил внутренний Гриндевальд.» Удар, а перед глазами всё стало белым. Боль. Несусветная и такая, которую он не испытывал никогда в жизни. «— Распределяй! — пытался докричаться до парня внутренний Я. — Распределяй её по телу, иначе сдохнем!» Он судорожно пытался наполнить себя магией, чувствуя, как рвётся каждый орган. «— Пиздец, — подумал он про себя. — я умру.» Плевать. Через боль просто влить в себя всё до последней капли. Тело разрывало, дёргало, уничтожало каждую клеточку. Ганс открыл глаза и понял, что не видит ничего. «— Ослеп, — поняло сознание.» Магии было слишком много, слишком разрывала юное тело. Он был не готов. Но вдруг до него дошло. «— Посох, — шипел он себе. — нужно в посох.» Он начал распределять всё в свой инструмент и слышал, как лопается рубин, как разрывается дерево. Но его телу становилось легче. Ничего не было видно, но нужно было найти Орлова. Просто выпускать всю магию, чтобы не убила. Всё было черным, но он видел магию Дитриха. Чёрно-коричневая, тяжёлая, словно валун. Ему даже не потребовалось произносить ничего, просто направлял посох в сторону Дитриха раз за разом, пока тот прыгал по полю, как умалишённый. Раз за разом, и ещё раз за разом выпускал магию, чтобы та не разорвала его на куски. Молнии, разряды, что угодно. Лишь бы потратить переизбыток. Он тяжело дышал, почти задыхаясь. Руки тряслись и ничего не было слышно, как вдруг посох затрещал и разлетелся на щепки. Инструмент просто разорвался, будто его никогда и не было. Осталась только дурацкая палочка вместо него. Но она есть! Всё же Куинни молодец, какая же умница! Зрение, мутное и затуманенное, но вернулось. Виднелись силуэты. Нет, один. Дитрих подходил. «— Ещё не всё, — прорычал внутренний Гриндевальд.» — Адское пламя, — всё, что пришло в голову. Он слабо видел, но кажется получилось. Нет, Дитрих всё ближе и ближе. Сука, неужели не вышло? Трансфигурировал камни рядом в ножи и пустил вслепую вперёд, а Дитрих всё ближе и ближе. Лица не видно, но он точно насмехается! Сука. — Пясъчна буря, — чуть ли всхлипнув сказал он. Голос сел. Как же хотелось расплакаться. Он сам не знал, зачем потратил последние силы на бурю. Наверное, чтобы не видно было слёз. Он просто рухнул на колени и опустил голову, до боли прикусив губу, пока песчинки, летающие в воздухе, царапали лицо. Вкус крови во рту. Металлической, чистокровной, но бесполезной. «— Я прыгнул выше головы, — цедил он про себя. — выше головы! И я всё равно проиграл, как так? Как Дамблдор может рассчитывать на меня? Просто слабак, ничтожество.» Стать величайшим дуэлянтом? Что за посмешище? Он всегда будет пытаться сделать что-то невероятное, но даже, если получится, он останется на коленях, задыхаясь от своего бессилия. Прямо как сейчас. Согнулся, прикрывшись своими волосами, пытаясь не разрыдаться, и коленями больно стоя на острых камешках земли. — Подними голову, — спокойно сказал Дитрих. Ганс мотнул головой. Не может. Просто не может смотреть в глаза директору. — Я сказал – подними голову, — строго и громче повторил Орлов. И он поднял. «— Ты не понимаешь сути простых вещей, — повторил в голове голос Дамблдора.» Кровь. На лице Дитриха был совсем крохотный порез от обычного ножа, что мальчик кинул напоследок. Все мысли само собой улетучились, и он начал глухо смеяться. «— Ножичек, — повторял он. — простой ножичек.» Как-то стало так жалко и весело одновременно. Высшее заклинание бессильно, «Предрасположенность семей» бессильна, а обычная трансфигурация, брошенная наобум во время боя – вот что ранило Дитриха. Обычный столовый ножичек. Он начал смеяться во всё горло, будто услышал самую смешную шутку в своей жизни. А дальше темнота. Он отключился. — Поздравляю, малец, — усмехнулся Дитрих, закуривая. — сегодня ты стал мужчиной.***
Стадион просто молчал. Том смотрел, как уносили тело, но ничего не смог даже подумать. Просто… как? Этот клоун истратил всю магию, вызвал природную молнию и поглотив её продолжил бой? Как? Это сложная магия, неподвластная семнадцатилетнему подростку. Том перевёл взгляд на Дамблдора, тот тоже просто стоял, смотря в одну точку. Потом на Рогдену: реакция та же. Видимо, даже однокурсники такого не ожидали. — Итак, — хлопнул в ладоши Альбус. — подобные приёмы использовать нельзя, как бы кому-то из вас не хотелось. Слизеринцы молча смотрели на профессора, который пытался что-то сказать. — Это опасно, неразумно и глупо, вы меня услышали? Слизеринцы кивнули. Тучи и гром исчезли. В память о произошедшем осталось только поле дуэли, изодранное будто после бомбардировки. — Ну, — протянула Рогдена, которая первая пришла в себя. — что насчёт таверны? Я бы выпила. — Согласны, — отозвались Нотт и Розье. И они все направились в «Три метлы», идя в абсолютной тишине, гул в заведении немного приободрил компанию. Том заказал себе сливочного пива и его примеру последовали почти все слизеринцы. Сама таверна была уже немного заполнена учениками: большинство обсуждало представление во время дуэли. Сильный осенний ветер сдувал шапки и шарфы с учеников, за которыми из-за окна наблюдал староста. Летние деньки закончились и больше никакого согревающего яркого солнца. — Расскажи побольше о Гансе, — Реддл наклонил голову, смотря на Рогдену. — Я понимаю твой интерес, — усмехнулась она. — Но даже не знаю, что можно рассказать. Типичный заводила, тусовщик, отличный друг. Если у кого-то из его знакомых проблемы, то он всегда придёт на помощь. И да, я удивлена произошедшим не меньше вас. — Как думаешь, — задумался Реддл. — почему он напал на меня? — Я слышала, что он называл тебя «грязнокровкой», — вспомнила девушка. — но я никогда не видела, чтобы он активно поддерживал идеи чистокровных, хоть те и пропагандируется в Дурмстранге. — Самое интересное, — поддал голос Орион. — что староста далеко не грязнокровка. — Это неважно, — усмехнулась девушка. — он просто никогда так никого не называл, я понятия не имею, что на него нашло. — Ясно, — кивнул Реддл, отпивая пиво. Нужно было структурировать информацию. Слизеринцы вернулись в подземелья и Том вновь сел на свой трон. — Мне он нужен, — окончательно решил Реддл. — Ганс? — переспросил Орион. — из-за одного заклинания? — Одного? — рассмеялся Том. — он создал голема, трансгрессировал больше десяти раз, использовал жесты и поглощал магию природы. По-твоему – это одно заклинание? — Я тоже смогу подобное через время, — пристыженно произнёс Орион. «— Не сможешь, — усмехнулся Реддл. — не в таком возрасте.» — Обсасывайте Ганса как не в себя, — приказал Том. — тешьте его самолюбие и эго, покажите заинтересованность. Он нужен и точка. Вальбурга. — Да? — Общайся с ним как можно больше, а я буду использовать на тебе легилименцию, чтобы в подробностях слушать ваши беседы. — спокойно сказал Том. — Но… — Лорд прав, — кивнул Малфой. — нужно больше о нём узнать. — Скорее всего Ганс напрямую в армии Гриндевальда, — заключил Реддл. — Не мог выйти такой экземпляр без постоянных тренировок и опыта на поле боя. — Это логично, — кивнул Эйвери. — а что с Друэллой? — Ох да, — Том облокотился на спинку кресла. — ещё одна проблема. Я сам разберусь с ней, а пока просто выжидаем. Холод подземелий неприятно пробирал. Благо, Том всегда накладывал на свою одежду согревающие чары. Неведомые твари проплывали у огромных панорамных окон, создавая истинно мрачную атмосферу и даже горящий камин не влиял на это. Младшие курсы то и дело пробегали мимо в свои комнаты, боясь даже поднять взгляд на взрослых. — К тому же, — усмехнулся Реддл. — теперь понятно, почему Дамблдор так носится с ним. — Но как он стал настолько сильным за пять лет? — задумался Орион. — В тепличных условиях такие люди не заводятся, — уклончиво ответил Реддл. Приспешники ещё что-то обсуждали, но староста блаженно прикрыл глаза, вспоминая дуэль. Треск в камине нагонял какую-то приятную дневную дрёму. «— Ганс точно с полотна сошёл, — усмехнулся Реддл. — будто в нём не было ничего человеческого. Ни крови, ни плоти, лишь чистая грубая сила и завораживающее чувство от его сражений. Будто редчайший алмаз, желающий украшать». — Кто ты такой, Ганс? — обнажил зубы слизеринец.***
«— Кто я такой? — с такими мыслями проснулся контуженный, слабый и вымотанный парень.» Магии в нём не было, он даже не смог приманить сигарету. Всё тело тошнило. Больничное крыло укутано тьмой и, судя по всему, он был здесь единственным пациентом. Само зрение вернулось, но оно всё ещё было очень слабым. У парня хватило сил только приподняться и сесть на кровать. «— Посох, — вспомнил он первым делом. — я сломал свой посох.» Это трагедия. Инструмент, с которым он поступил в Дурмстранг, прошедший с Гансом сквозь огонь и воду был утерян навсегда. Ощущение, будто потерял старого друга, на которого рассчитывал всю свою жизнь. — Ты не представляешь, насколько я зол, Ганс, — произнёс кто-то рядом. Немец повернул голову и увидел Дамблдора, сидящего у его койки. — П-профессор? — хрипло спросил парень. — Ты не понимаешь, что не так, верно? — Альбус подошел к кровати так, чтобы Ганс видел его злое лицо. Парень отрицательно покачал головой. — Ты буквально изнасиловал свою магию этой выходкой, — Дамблдор смотрел на мальчика сверху вниз. — Если бы ты был где-то на месяц младше, то остался бы сквибом до конца своих дней. Если бы молния была хоть на частичку магии сильнее, то ты бы стал слепым маглом, а если бы я не был целителем, то никто не смог бы спасти твоё тело. Ты хоть представляешь, что за ад творился внутри тебя? Я расскажу. Дамблдор сел на кровать и процедил почти в самое лицо: — Каждый твой орган был поджарен, словно курица гриль. Сердце, почки, печёнка были обожжены твёрдой черной коркой. Оно того стоило, скажи мне? — Дамблдор прошёлся руками по своему лицу, пытаясь успокоиться. — Ты сказал верить в тебя, и я поверил. Но что я получил взамен? Обожжённый почти труп с надломленными контактами магии! Двадцать часов я пытался сделать так, чтобы ты остался собой, а не приготовленным куском мяса! — Профессор… — Заткнись! — прервал его Дамблдор. — я научил тебя этой магии, я показал тебе преимущество, а ты чуть не умер из-за меня! Что я должен был чувствовать, если бы ты погиб? — Это была бы не ваша… — Молчать! — крикнул Альбус. — Это волшебство не предназначено для твоего несформировавшегося тела и магии, не стоило тебя вообще учить! Наступило молчание и ком в горле немца заставил парня почти задыхаться от бессилия. Он придвинулся ближе к Дамблдору и положил голову тому на плечо. — Вы правы, профессор, — прошептал он. — Но это я идиот, а не вы. — Профессор, — повторил Альбус уже спокойнее. Он явно не ожидал какого-то физического контакта. — Я ведь учитель и мне стоило просчитать, что ты захочешь большей силы. Мне стоило оставить эту магию на будущее, когда ты будешь к ней готов. — Это не ваша вина, — глаза застелила пелена слёз и парень начал откровенно плакать. — Мне т-так жаль. Так анцыбалоски жаль, что я расстроил вас. Альбус положил руку на голову парня, медленно и тепло поглаживая по голове. — Не прекращайте меня учить, прошу, — говорил парень тихо плача. — Как мне учить сражаться, если для тебя победа – это смерть? — Всё не так, — замотал Ганс головой. — я хочу выигрывать, удивлять. — Ну, — усмехнулся профессор, — ты удивил, поздравляю. Всех без исключения. — Ещё я не хотел вас пугать, злить или расстраивать, — тяжело дышал парень, пытаясь успокоиться. Профессор по-отечески приобнял его, тяжело вздохнув. — Пообещай не поступать больше так опрометчиво, — попросил Альбус. — Обещаю, — кивнул Ганс и отпрянул от мужчины, вытирая лицо ладонями. — Кстати, — будто что-то вспомнил Альбус привставая. — Дитрих скорее всего понял, что я тебя обучаю чему-то. — Твою мать, — процедил парень. — Так даже лучше, — Дамблдор выпрямился и засунул руки в карманы. — Расскажи Геллерту об общении со мной. — Что, простите? — ошарашенно переспросил Ганс. — А ещё, — вздохнул Альбус. — ты принесешь ему мантию.