За пятнадцать минут до этого
Он отъехал на приличное расстояние от фермы и был уже на полпути к депо «Копперхэд», когда взялся за рацию. — Эй, Шон! Ты там, приятель? Приём! В ответ послышался короткий треск, затем голос старого знакомого расслабленно прошелестел: — Да, Лонни! Слушаю тебя! — Где ты сейчас? — Мы с ребятами забрали пару ящиков взрывчатки с завода Гринбушей. Сейчас едем на базу. Приём! Лонни с удовлетворением вздохнул. Как повезло. Затем его голос прозвучал насмешливо: — У меня тут на ферме Стриклендов ждёт одинокая белая кобылка. Говорит, что хочет послушать проповедь Отца. Вам по пути. Заберите её и отвезите в церковь. — Вот так новость! Новичков всё больше в последнее время. Надеюсь, история с теми тремя грешниками не повторится. Приём! Мужчина хмыкнул. Он тоже вспомнил о парне и двух девушках, которые пытались что-то вынюхать. Но Иоанн быстро уладил проблемы с видео в интернете. Хорошо, когда у тебя есть такие возможности. Лонни хохотнул в рацию: — Чтобы такое не повторилось, нужно быть наготове. В церкви её проверят. До связи. Закончив с передачей информации Шону, Лонни вышел на связь со своим начальником. У Иоанна с утра было паршивое настроение. Всё из-за Мэри Мэй и её дурацкого бара. Снова народ из Фоллс Энда портил им жизнь. Теперь Лонни было поручено разобраться с девчонкой раз и навсегда.***
Сектанты были не слишком разговорчивы, но с удовольствием послушали жалостливую историю Деп о том, как ей осточертело бессмысленное существование во внешнем мире. И что она ощущает себя лишней в эгоистичном обществе. Один из эдемщиков поклялся ей, что с ним было так же, но Отец наставил его на путь истинный, а Иаков Сид научил быть сильным и выносливым, дабы пережить Коллапс. Расспросить об этом самом конце света поподробнее у неё не получилось. Пикап уже свернул в небольшое поселение, и Деп сразу сообразила — тут и находится сердцевина секты. По пути до церкви её сопровождали трое из пикапа, остальные остались у машины. Ещё не дойдя до массивных дверей девушка услышала пение хора, доносящееся изнутри. Тут же, возле главного входа, стояли двое мужчин в длинных плащах, но зорким глазом Деп заметила, что они прятали под ними винтовки. Пришлось сделать вид, будто это её не насторожило. — Скоро уже заканчивают, — ленивым тоном сообщил один из сектантов. — Ну да ладно. Мы же тут всем рады. И как-то странно заулыбался своим приятелям. Затем Деп попросили показать содержимое рюкзака, и ей пришлось расстегнуть обе молнии. Шариться внутри не стали, лишь мельком оглядели её барахло — одежду, контейнер с сэндвичем и литровую бутыль воды. Наконец, её и троих сопровождающих пропустили в церковь. Тут же в нос ударило всё разнообразие ароматов. Целая смесь. Воск, запах свежей краски, цветочный запах, пот, пыль и нечто, отчего немного защипало глаза. Однако всё вскоре прошло, едва Деп пристроилась у левой стены возле столиков со свечами и книгами. Она мельком взглянула вбок: белые обложки с сектантскими крестами посередине. Наверняка, местная Библия. Хор из тринадцати человек — все молодые мужчины и женщины — расположился за трибуной. Они уже почти заканчивали петь «О, Благодать!», когда Деп стала осматривать зал и людей, сидящих на скамейках перед сценой. — Пройдут десятки тысяч лет, забудем смерти тень, — раздавалось в помещении благоговейное пение, — а Богу так же будем петь, как в самый первый день! Девушка огляделась. Сложно было сказать, кто здесь местный, а кто приезжий. Основная масса людей была одета в гражданское, кроме, видимо, старожил церкви. У них у всех был отличительный знак на одежде — крест с лучами. Поначалу Деп подумала, что эта картина была бы неплохим началом для репортажа, но Бёрк строго ей наказал осторожничать со съёмкой. И она не рискнула. Не сейчас, по крайней мере, возможно, ещё представится шанс. Напротив, в самом тёмном углу сцены, её внимание привлёк мужчина. Высокий, с рыжей бородой, в рубашке цвета хаки и с армейским жетоном, свисающим на длинной цепочке на груди. Деп чётко и ясно осознала, что этот человек слишком выделялся на фоне всей этой церковной атмосферы. У него был тяжёлый тёмный взгляд, которым он обводил всё помещение, пока хор пел. Взгляд, говорящий о том, что он наблюдает, высматривает, всё видит. Как заправский стрелок. Когда его глаза на мгновение поймали её взгляд, она не запаниковала, не отвернулась. Она встретила эти глаза, затем плавно переключила внимание на зал. Пусть знает, что она всё здесь рассматривает. Она впервые оказалась тут, так что вести себя будет естественно. Главное, не бояться. Женщины, мужчины, кто старше, кто почти подростки, сидели и внимательно слушали хор. Вроде бы ничего подозрительного. Ношение лицензированного оружия тоже не воспрещалось, но Деп слегка смутило то, что пистолеты и винтовки разрешено было проносить в саму церковь. «Ладно, допустим, — подумалось ей. — По ходу, здесь имеются свои правила». — О, Благодать! Спасён тобой я из пучины бед. Был мёртв — и чудом стал живой. Был слеп — и вижу свет! После этого куплета прихожане зааплодировали. Деп последовала их примеру. Один из её сопровождающих хлопнул девушку по плечу. Вроде бы с нежностью, а вроде бы довольно собственнически: — Что скажешь, сестра? Правда, впечатляет? Здесь сама душа Господня. И своя душа радуется. Деп и не нашлась, что ответить. Она закивала, как болванчик, и улыбнулась. Когда хор разошёлся, из первого ряда, всего через пару человек от Деп, на сцену резво вскочил мужчина, на которого поначалу девушка даже внимание не обратила, ведь он сидел спиной. Но едва он устроился у трибуны, едва повернулся к прихожанам, тут же отовсюду раздались благоговейные возгласы. Кто-то поднял вверх руки, кто-то стал улыбаться и, прижимая ладони к груди, молиться. В общем, полнейшее доверие и любовь. Деп догадывалась, кого они могли так приветствовать. И крики «Отец!» в церкви стали тому доказательством. Мужчина поднял перед собою ладони, и толпа мигом стихла. Это было похоже на управление кукловодом кучкой безвольных игрушек. Деп сжала губы и чуть прищурилась. Она скрестила руки на груди. Да, это был Иосиф Сид. Она вспомнила фотографии из дела, и тут же до неё дошло, кем был тот рыжебородый с военной выправкой. Старший Сид. Она и не узнала его сразу. На тех снимках его лицо ещё не имело столько отметин и неровностей, и была другая причёска. В это время Отец начал свою речь: — Это ли не Божья милость, что стекала с уст моих дорогих детей сегодня? Вы услышали её? Вы услышали Его? В ответ прихожане с улыбками на лицам едва ли не хором провозгласили «да». — Я радуюсь, когда слушаю вас. Я радуюсь, когда вижу вас и наслаждаюсь каждым мгновением, потому что здесь, вместе с вами, я окунаюсь с головой в Господню благодать! — Деп заметила, как он ненадолго прикрыл глаза, будто в экстазе. — Я счастлив… Но в то же время я разочарован, ибо я знаю, что грядёт. Многие закивали. Множество лиц будто исказились болью. — Да, именно. Конец близок, дети мои. Но я не боюсь, ибо вы здесь, со мной. Вы защищаете наш дом, вы охраняете наше пристанище, и вы будете продолжать это делать, когда Коллапс грянет и сотрёт с лица Земли грешников и презренных! И вновь разразились аплодисменты. Деп опёрлась плечом о стену и внимательно всмотрелась в Иосифа Сида, пока он дальше вещал о конце света: высокий мужчина в белой выглаженной рубашке, тёмно-сером пиджаке, явно не новом, и чёрных брюках, явно не новых; в деле Бёрка не было данных о его точном возрасте, лишь примерно, Иосифу Сиду было около сорока, и выглядел он соответственно, даже борода его не старила. Деп отметила ровную осанку, хорошо поставленную речь и особенно плавный успокаивающий, но в то же время настойчивый и жадный голос. Он нравился толпе. Толпа любила его. Эти люди улыбались и молились при виде него. Он был довольно привлекательным и на первый взгляд располагающим, в отличие от старшего брата. Сама Деп не ощутила ни угрозы, ни благоговения. Лишь нечто, похожее на заинтересованность. Он мог быть отличным манипулятором или просто добрым проповедником. А, возможно, всё в совокупности. — … но бойтесь паршивых овец в нашем стаде, опасайтесь их уловок и грязи, что они стремятся излить на нашу семью, — продолжал Сид голосом уже более суровым. — Жатва неизбежна. Мы многое пережили, но те времена, что прошли — ничто перед ужасами, которые предстоят. Вы тоже это чувствуете. Дрожь земли. Стон природы. Плач человеческий. Вы слышите их в своих сердцах. Потому что Коллапс грядёт… Но я прошу вас: не бойтесь, ибо вы со мной. Мы семья, мы те, кто переживёт этот хаос, когда благодатный огонь с небес очистит Землю от грехов. Деп проследила за тем, как он оглядел всех прихожан, затем сложил руки в мольбе и поднёс их к своим губам. А потом он произнёс: — Те, кто откроют глаза, увидят, те, кто слушает, услышат, те, чьи сердца чисты, присоединятся к нам! Я люблю вас, дети мои. Я люблю вас! Преисполненные верою, закалённые в огне и обагрённые кровью, признавшие и победившие свои грехи, мы с вами вместе войдём во Врата Эдема! Очередные аплодисменты и наполненные искренней радостью крики ударили Деп по ушам. Она продолжала стоять, скрестив руки, и осматривать помещение. Речь Сида её не слишком впечатлила. В своё время и Джим Джонс выдавал куда более шокирующие вещи. Но в этом Отце было нечто… Деп не могла объяснить даже сама себе. Он был таким простым, обычным, как все, и был среди всех, и в то же время он отличался, выделялся, и будто парил над окружающими его деревенщинами. Он говорил, что любит их. Что они — семья. Деп невольно вспомнила своего отца. Человека, за всю жизнь не сказавшего ласкового слова ни жене, ни дочери. Эти мысли унесли её прочь из церкви, прочь из Монтаны… В ту же минуту уверенный голос со сцены произнёс: — Я вижу сегодня здесь множество новых лиц. Некоторых привёл брат Иаков, за что мы должны его поблагодарить… А вот иные… Деп поздно сообразила, что прихожане давно уже смолкли, а Иосиф Сид теперь вдруг обращается к ней, и его рука указывает в её сторону. Прямиком на неё. — Ты! Дочь моя! Твоё лицо… Кажется, я уже видел его однажды. Готов поклясться! Откуда ты? Она растерялась, хоть и ненадолго, и это немного напугало её. Однако так её ответ прозвучал куда более наивно и не наигранно: — Я… эм-м… Я из Орегона. — Твоё имя? Он всё ещё указывал на неё так, словно протягивал руку, чтобы она поднялась к нему, но Деп лишь выпрямилась, оглядела зал церкви, и ответила, вовремя вспомнив «своё имя»: — Ну… Я Шерон… Майлз… Смешки среди толпы её слегка удивили. Усмехнулся даже Иаков Сид. Почему-то он выглядел чересчур самодовольно. — Это хорошо. Это очень хорошо. Пусть это будет меньшая из той лжи, которой переполнена твоя душа, — произнёс Отец; на его лице появилась улыбка. — Многие пришли к нам с чужими именами, ощущая себя потерянными, ненужными. Это нормально. Желая отринуть и позабыть горести своей прошлой жизни, мы укрываемся одеялом из наших грёз о жизни лучшей. И я понимаю тебя. Я и сам прошёл через это много лет назад. Деп криво улыбнулась. Она действительно ощутила себя неловко. Она не ожидала, что сам глава секты заострит на ней своё внимание. — И зачем ты искала «Врата Эдема»? Зачем ты искала нас? Деп открыла было рот, но потом тут же сжала губы. Ей не хотелось прозвучать банально, но в то же время хотелось быть хоть немного искренней перед Сидами, перед людьми, которые им подчиняются. Поэтому она выдала первое, что пришло ей на ум. Нечто, что она помнила ещё с самого детства, что ей нравилось до безумия, и никто не мог отнять у неё этого: — Потому что… вы есть. С уст Отца сорвался громкий, но искренний смех. Он вдруг коротко похлопал, затем поправил очки-авиаторы на носу: — Тебе страшно? Тебе стыдно? — спросил он настойчиво. — Да, — ответила она. И это тоже прозвучало искренне. — Как и многим из нас! Прихожане снова поддержали его слова. Деп выдавила из себя самую скромную и смущённую улыбку, на какую была способна. — Так знай, Шерон, что ты больше не одна в своём жизненном путешествии. Ты больше не обязана нести на себе груз, который давил и отравлял тебя изнутри, вынуждая прятаться за стеной из лжи и порока, — произнёс Отец, жестикулируя так страстно, что ему, волей неволей, хотелось верить. — Если ты потерялась, то здесь ты можешь отыскать себя. Если в тебе есть вера, ты сможешь стать одной из нас. Примешь ли ты нашу помощь? Все взоры в церкви оказались обращены к ней. Иосиф Сид теперь стоял перед трибуной и снова протягивал ей руку. Девушка сглотнула накопившуюся слюну во рту… и тихо произнесла «да». После этого прихожане аплодировали и кричали уже ей в ответ. А лицо Отца озарилось тёплой улыбкой. Деп почувствовала, что краснеет. Она закивала, попытавшись прикрыть щёку ладонью. Всё ради того, чтобы выглядеть растерянной и благодарной. Теперь пути назад не было. Сейчас на неё словно смотрел весь белый свет. Краем глаза она заметила, как Иаков Сид подошёл к брату, но за всем этим шумом она, разумеется, не услышала их разговор. — Попроси Иоанна узнать всё о новичках, — шепнул Отец, не отводя внимательного взгляда от молодой женщины, назвавшейся Шерон. — Особенно о ней. — Что-то не так? — спросил Иаков. — Я уже видел её лицо. Но не могу вспомнить, где и когда. Подводит ли меня разум, или же… — на какое-то время Отец задумался, а затем его словно осенило. — Или же видение показало мне её. В любом случае, — он положил руку на широкое плечо брата, — нужно сделать так, чтобы она задержалась. Я чувствую, что Господь не зря привёл эту женщину к нашим воротам.