По водной глади

Каждый шаг разносился по пещере гулким эхом. Синдбад продвигался вглубь по каменному коридору, и чем дальше он заходил, тем темнее становилось вокруг. Оставаться одному в кромешной тьме не хотелось, однако при себе не оказалось ничего, что могло бы как-то осветить путь. Несмотря на подобные мысли, Синдбад всё равно стал обыскивать карманы в надежде найти что-то ценное. Единственным, что он успел захватить с собой перед побегом из дома, был таинственный осколок. Скорее, Синдбад всегда держал его при себе и не вынимал из одежды, поэтому в пещере синеватый камешек стал ему верным товарищем. Впрочем, выбирать не приходилось. Только каким образом он помог бы найти выход являлось огромной загадкой. Как только Синдбад взял в руки осколок, случилось то, чего он никак не ожидал. Внезапно пещеру озарило тусклое голубое сияние, прямо как от его камня. Теперь окружение не скрывал мрак, и, как оказалось, свет исходил не только от собственного осколка, но и от выступающих на заледенелых стенах кристаллов. Слабое поначалу сияние усиливалось каждый раз, когда Синдбад проходил мимо очередного гранёного камня, и свет в руках также становился ярче, будто он питался окружающим свечением. Вскоре в голову пришла мысль о том, что, возможно, это был тот самый резонанс, о котором когда-то рассказывала Руруму. Двигаться стало намного легче, хотя приходилось сдерживаться, чтобы не останавливаться перед кристаллами и не рассмотреть их получше. Не чувствовать усталости и холода в такой обстановке было по-настоящему прекрасно, однако Синдбад понимал, что всё происходило по непонятной ему причине, и сохранять время и силы не помешало бы. Его загадочно тянуло внутрь, а парень даже не знал почему, но продолжал неспешно идти вперёд. Раз нечто звало в самое сердце пещеры и желало встречи, наверное, дело обстояло важное, и стоит ненадолго подчиниться зову. По крайней мере, Синдбад не чувствовал опасности, поэтому готовился встретить судьбу с некой долей спокойствия. Пещера извивалась, петляла, поворот за поворотом становилась всё запутаннее. В какой-то момент Синдбаду показалось странным то, что он не заметил по пути никаких ответвлений, однако затем отнёсся к этой мысли с облегчением, ведь тогда он бы с лёгкостью заблудился и неизвестно, сколько пришлось бы петлять по тускло освещённым проходам. По правде, ходьба начинала изрядно надоедать, и было бы неплохо увидеть что угодно, кроме отражающихся на стенах кристаллов, или же попросту отдохнуть. Обстановка вокруг никак не менялась, и стало казаться, что всё это время чей-то злой умысел заставлял идти по кругу. Синдбад уговорил себя пройти ещё несколько поворотов, прежде чем устроиться поудобнее и как следует поразмышлять о происходящем. Такой возможности ему не представилось. По крайней мере, так подумал Синдбад, когда наконец вышел из круговорота каменных коридоров к единственному ответвлению, которое вело в небольшое помещение. Запомнив его расположение, парень вернулся и решил пройти глубже по коридору, и, к своему удивлению, вскоре вышел к ещё двум подобным «комнатам». Везде оказалось пусто, на первый взгляд Синдбад не обнаружил никаких следов выхода, однако было рано сдаваться. Он не просто так пришёл именно сюда, а значит, в этом месте могло скрываться то, что помогло бы найти путь дальше. Поиски заняли время. Он по нескольку раз обошёл три помещения, тщательно осмотрелся и проверил даже ведущие в них коридоры, заглянул, казалось, под каждый подозрительно лежащий камешек, но всё безрезультатно. Держа в руке сияющий осколок, Синдбад сидел в одной из комнат и понятия не имел, что ему делать. Испытываемое им чувство нельзя было назвать физической усталостью, скорее потерей мотивации после множества провальных попыток. При виде нужной вещи план действий всегда складывался в голове, но в данной ситуации не оказалось ни единой зацепки. Он встал прямо напротив стены и всмотрелся в своё отражение на поверхности льда. Разглядеть удавалось мало, а черты лица забавно искажались. Синдбад невольно усмехнулся. — Не мог же я что-то пропустить, правда? — обратился он сам к себе. Вместо ответа на его руке стал медленно вырисовываться странный сияющий узор. Точнее на стене, где отражалась рука с зажатым в ней камнем. Сперва стала видна непонятная ломаная линия, а над ней возникла такая же, но волнистая с завитком на конце. Значения символа Синдбад не знал, как и того, почему он вообще появился, но вместе с ним в душе снова загорелась вера. Оставалось только понять, как линии на стене помогут выбраться из пещеры. Пришлось в очередной раз пройтись по комнатам, однако теперь у Синдбада определилась чёткая цель — обнаружить другие рисунки, которые, как он предположил, становились видимыми только вблизи осколка. Сначала эта мысль его не обрадовала — если символов несколько, и они располагались в разных уголках пещеры, то запоминать их места было по меньшей мере неудобно. К облегчению Синдбада, после того, как он отошёл от стены, рисунок не исчез, а лишь потускнел, что хоть как-то облегчало задачу. Всего символов оказалось пять. Синдбад провёл камнем у каждой стены во всех трёх комнатах, не забыв про коридоры, поэтому был полностью уверен в том, что не пропустил ни один рисунок. Их смысл пришлось додумывать интуитивно. С двумя не возникло никаких проблем: пара перечёркнутых линий и круг сверху сразу же сложились в образ нарисованного человека, правда, без ног, а второй символ был идентичным, только над головой располагались ещё две параллельные линии. Другой рисунок, спираль, на первое время не вызывал вопросов, однако его значение всё ещё было неизвестно. Больше всего внимание Синдбада привлёк символ с перечёркнутым кругом: для его полного проявления было необходимо коснуться осколком обеих половинок рисунка, при этом одна из них светилась полностью, а от второй виднелся лишь контур. Над символом, который Синдбад обнаружил первым, ещё предстояло подумать, и пока что для себя он назвал его «волной». — Хорошо, с этим определился. А делать-то с вами что? Светящиеся узоры сами по себе казались Синдбаду странными, но больше всего его интересовала причина, по которой они могли зажигаться и гаснуть. По его мнению, за этим стоял некий смысл, но на ум не приходило ничего, кроме какой-то ребяческой игры, где можно было забавляться с рисунками. Какая-то детская игра… Головоломка… Загадка… И вдруг его осенило. Синдбад вспомнил, что во время прибытия в Имучакк Руруму рассказывала о силе духа-покровителя, упоминая опасную пещеру, из которой не возвращались путники. Что, если ему предстояло пройти некое испытание, чтобы доказать духу свою решимость? За всеми поисками он не подумал, что находится именно в святилище северного духа, и идея с испытанием теперь звучала весьма правдоподобно. Тогда не вызывали вопросов и синие кристаллы, которые светились рядом с Синдбадом, ведь он обладал резонансом, чья сила в полной мере раскрывалась вблизи покровителя. Однако парень совсем не так представлял себе место, которое смогло унести множество человеческих жизней. Стоило пораскинуть мозгами, чтобы не стать следующим. Если испытание состояло в том, чтобы отыскать в пещере спрятанные символы, то Синдбад справился на отлично. Только выхода нигде не наблюдалось, а значит, задание заключалось не в этом. Зажечь все рисунки сразу у него тоже не получалось, так как стоило от них отойти, и они тут же теряли свет. В голове мелькнула мысль о том, что подходить к символам следовало в определённой последовательности, но в этом случае возникало два вопроса: каков был порядок и как можно заставить символы светиться продолжительное время? Над связью рисунков друг с другом предстояло хорошо подумать, поэтому для начала стоило разобраться со вторым. Синдбад ясно знал одно — рядом с ним рисунки начинали светиться, а при отдалении угасали. Вряд ли дело было в нём самом, скорее, в магических способностях осколка. А что, если поднести его совсем близко? Синдбад коснулся кончиком камня спирали на одной из стен, и в том месте зажглась яркая точка. Он отошёл, и постепенно огонёк потерял свет, однако, казалось, произошло это медленнее, чем обычно. И тогда в уме возникла идея: парень осторожно провёл осколком по контуру рисунка, после чего тот и вправду загорелся ярче положенного. Синдбад выждал несколько секунд, прежде чем понял, что он нашёл правильное решение, и таким образом символы сохраняли своё свечение. Порядок, несомненно, был связан со значением символов. Большую часть из них ему удалось расшифровать, однако никто не мог доказать правильности этих суждений, и приходилось полагаться исключительно на интуицию. Для Синдбада это казалось лучше, чем сидеть сложа руки и выискивать абсолютную правду, ведь в процессе размышлений он мог наткнуться на нужный ответ. В мыслях крутились всевозможные варианты. Он верил, что разгадка уже есть у него на уме, и было необходимо лишь вспомнить о ней, но чем дольше Синдбад ломал голову, тем больше убеждался в том, что ещё ни разу не слышал о подобных рисунках. И даже если он ошибочно определил значение символов, то давно бы мог вспомнить о связанной с ними истории. Такие необычные изображение вряд ли могли истолковать совершенно разными способами, а поэтому и упоминание о них точно бы всплыло в памяти. Может, кто-то всё же рассказывал о них Синдбаду? Волна. Спираль. Части одного целого. Свет. Тьма. Два человека. Кто-то уже рассказывал об этом. Рассказ. История. Всё живое зародилось из бескрайней бездны. — И почему я раньше не догадался?! — Синдбад невольно хлопнул себя по лбу. Если бы кто-то сказал, что озарение не может прийти дважды, он бы с гордостью поспорил с этим человеком. За многие месяцы рассказ нелепого старика на рынке успел изрядно затеряться в памяти, однако теперь Синдбад помнил его весьма отчётливо, а вместе с этим вся загадка с символами стала обретать смысл. Мысленно он поблагодарил себя за то, что никогда не жаловался на провалы в памяти и, можно сказать, подолгу хранил в голове даже такие ненужные вещи. Никогда не знаешь, какая информация способна при случае спасти жизнь. Теперь дело оставалось за малым — зажечь символы в правильном порядке. Спираль — бескрайняя бездна, которая стала основой для нынешнего мира. Человек с линиями над головой — Боги, создавшие жизнь благодаря своей мудрости. Разделённый круг символизировал союз света и тьмы, в слиянии которых родилась Вселенная. Бескрайние просторы и свободные ветра — две линии, обозначающие сушу и воздух. И, наконец, последним в цепочке был никто иной, как сам человек. Стоило Синдбаду закончить выводить последний символ, как всё вокруг содрогнулось. Окружение исчезало, своды пещеры расплывались тёмными пятнами и бесследно растворялись, и внезапно в глаза ударил такой яркий свет, что пришлось крепко зажмуриться. Тело будто принялось парить в воздухе, порыв ветра всколыхнул волосы и одежду, после чего ногами Синдбад наконец ступил на твёрдую поверхность. Он открыл глаза. Вид незнакомого ему зала поразил своими размерами. От удивления он на время забыл, как всего мгновение назад находился в промёрзлой пещере. Не верилось, что подобное место существовало в реальности: раскинувшееся вокруг глазами великолепие с трудом можно было описать в книгах, однако Синдбад не решался поверить в то, что видел эту картину во сне. Белоснежные резные колонны, уходившие высоко под потолок, со всех сторон украшали просторный зал. У их основания Синдбад приметил синеватые кристаллы, встретившиеся ему в пещере, только помещение освещали вовсе не они — свет проникал сквозь причудливый оконный витраж, мозаики которого переливались на выложенном камнем полу разными оттенками от голубого до тёмно-синего. В круглых горшках покоились раскинувшиеся в стороны кустарники, но те были лишены жизни — их заледенелые листья, казалось, могли разбиться от любого прикосновения. Несколько полупрозрачных ступеней, точно помутневший лёд, приглашали на возвышение, которое, как полагалось центральному элементу, ограждали колонны меньшей высоты. Синдбад вдохнул и уверенными шагами направился к нему, эхо разносило звук шагов в тишине таинственного зала. Ступив в центр, он почувствовал холод и рефлекторно содрогнулся. Синдбаду казалось, что в этом месте сильнее всего сконцентрирована магическая сила, и не успел он подумать о чем-либо ещё, как всё тело пронзил ледяной воздух, и от этого пришлось отойти назад. В одну секунду перед ним возник несопоставимый с человеческими размерами монстр — величественный белый волк. Несколько пар горящих глаз смотрели на Синдбада с превосходством, его голову и шею украшали дорогие на вид украшения, а кольца на лапах переливались на свету разноцветными огнями. Голос волка оглушительно раздался в стенах зала: — Имя мне Валефор, покровитель льда и севера. Достоин ли ты, смертный, овладеть частью моей силы? — Так, значит, это всё на самом деле… — хоть события разворачивались прямо перед Синдбадом, парень находился в состоянии лёгкого шока. Он никак не ожидал, что всё закончится подобным образом, хотя не так давно сам мечтал оказаться перед духом-покровителем. — Каждый, кто прошёл испытание, имеет право заключить со мной договор. Или же ты не готов доказать свою решимость?! Доказать? Но разве то испытание уже не считалось условием? Либо же всё обстояло куда сложнее, и перед концом его поджидали другие трудности. — Я жду, юнец. — Я… Я готов, — Синдбад уверенно кивнул, игнорируя прошедшие по спине мурашки. Вид грозного зверя с огромной пастью вселял в него одновременно страх и трепет. — Да будет так! Фигура белоснежного духа содрогнулась и, казалось… стала уменьшаться? Синдбад не верил в происходящее — через мгновение напротив него из ниоткуда возник постамент из белого камня, на котором сидел пушистый зверёк. Подобие короны на голове и украшение на шее говорили о том, что это был всё тот же дух севера, но почему-то в миниатюрном виде. «Интересно, это совпадение, или меня намеренно повсюду преследуют коты?» — подумал Синдбад, вспомнив о своём друге из городской лавки. В такой форме покровитель совсем не смотрелся устрашающим. Наоборот, очень даже милым. — К твоему сведению, я не кот, а самый настоящий волк, — зверёк почесал передней лапой за ухом. — И перестань тянуть ко мне свои паршивые ручонки! Ещё ни разу я не встречался с такой наглостью. Синдбад и сам не заметил, как невольно подошёл ближе и уже собирался потрепать шёрстку ругающемуся существу, поэтому пришлось вовремя остановиться. — Ты и правда Валефор? — Собственной персоной, — волчонок горделиво выставил вперёд грудь, — и я даже прощу тебя за то, что ты сразу меня не признал! Эти синеголовые болваны изрядно мне надоели, а в этой глуши кроме них никого нет, поэтому я рад видеть кого-то новенького. Так ты ещё и хорошо справился! По крайней мере, добрался ко мне прежде, чем пришлось вышвыривать тебя где-то в горах. — Мне просто повезло оказаться в нужном месте в нужное время. Напрячь пришлось только ноги. Почему бы тем пещерам не находиться поближе… — последнюю часть Синдбад тихо буркнул себе под нос. — Тут уж я виноват, извини! — дух наклонил голову. — Сначала они действительно располагались близко, только вот мне захотелось понаблюдать за таким простачком, как ты, подольше. — О чём это ты? — Всё, что вы называете пещерой — не пещера вовсе, а моё подземелье! И, конечно же, оно находится под моим полным контролем, — Валефор вальяжно махнул лапой, и они оба оказались у самого входа в пещеру, будто роскошного зала никогда и не существовало. — Однако важной персоне не престало жить в подобной дыре, согласен? Секунда, и Синдбад снова стоял перед окружённым колоннами постаментом, а напротив него сидел говорящий волк. В чём-то он был прав: зал действительно украшал кто-то, обладающий вкусом, и любой не отказался бы остаться в таком месте. — Все проходы тоже находятся в моей власти, разумеется, — зрачки Валефора хищно сузились. — Наблюдать за беспомощным бедолагой вроде тебя оказалось довольно забавно. Как долго ты петлял в моих владениях, отчаянно пытаясь найти выход, и с каждой секундой, с каждым шагом терял всякую надежду на спасение! А затем, когда мне наскучило, я вывел тебя к настоящей загадке, с которой ты справился на удивление быстро. Но не волнуйся! Несмотря на это, ты всё равно мне любопытен, поэтому я дам тебе шанс ещё раз показать себя! — По-твоему, я согласен быть игрушкой? — Синдбада сильно задели его слова. Он не собирался потакать чьим-либо прихотям веселья ради. На эту фразу зверёк состроил невинную мордочку, а его большие глаза заблестели: — Не нужно делать такое пугающее лицо, мы ведь друзья! И как друг я хочу поделиться с тобой силой, видишь? — голос Валефора сменился на серьёзный. — Так что приступим ко второму испытанию. Синдбад нахмурился. Он не мог смириться с тем, что дух волен вертеть им как хочет и заставлять выполнять столько испытаний, сколько ему заблагорассудится. Но каким бы неприятным не был Валефор, парень осознавал его могущество и не хотел бы вступать с ним в конфликт, так как не собирался упускать возможность получить часть силы покровителя. — Что от меня требуется? — Пара пустяков! — довольно оскалился волк. — Ты лишь должен сделать выбор. Отойди-ка подальше. Он послушался, и в самом центре материализовались золотые весы высотой как раз с рост Синдбада. На двух плоских чашах, украшенных резным плетением, тускло мерцали два огонька, белоснежный и серый. Дух по очереди указал на каждую из них: — Слушай внимательно, дважды повторять не собираюсь. От тебя мне нужен только выбор, ответ на простой вопрос! На правой чаше весов луч света в твоей дрянной и ещё даже не состоявшейся жизни — добрая и понимающая мамочка! Слева, если не успел догадался, твой нелюдимый дружок Джафар. А теперь самое главное! Скажи, кого из них ты бы спас? Поначалу всё показалось ему какой-то шуткой, причём особенно не смешной. В этом и состояло испытание? Ситуация сбила с толку, поэтому он не решался произнести ни слова, несмотря на то, что глубоко в душе давно знал ответ. Ещё сильнее он удивился, когда прямо перед чашами возникли два смутных силуэта. Вскоре они стали чёткими, и в одном из них Синдбад узнал свою мать, Эсру. Он никак не мог в это поверить — перед ним словно стоял настоящий человек, хоть подобное и не являлось возможным: те же наполненные теплом глаза, ласковая и родная улыбка. Всё в точности, как он и запомнил. Недолго думая, Синдбад вытянул к фигуре матери руку, желая обнять, но та лишь исказилась и дымкой растворилась в воздухе. Стоило только отойти, и Эсра как ни в чём не бывало снова появлялась у чаши весов. Мельком он взглянул и в противоположную сторону, где возник Джафар: своим видом он вызывал лишь отвращение и неприязнь. После случившегося у Синдбада так и не появилось желание иметь дело даже с молчаливой копией. — Понятно, вот как они отпечатались у тебя в памяти, — бубнил себе под нос Валефор, рассуждая. — С твоей матерью всё ясно. Я и считать уже устал, сколько за всю жизнь видел образы чужой родни. Вот с парнишкой интереснее, это он тебе изрядно жизнь подпортил? Не удивительно, что в голове ты считаешь его прямо-таки злодеем всех злодеев! — Откуда ты о них знаешь?! — невольно крикнул Синдбад. — Мне известно всё, — проговорил покровитель голосом, каким он был при первом появлении и от которого тут же содрогаешься. — Вы все, люди, как открытая книга. Ваши мысли и чувства не представляют для Нас никакой тайны. Смертных не должна волновать мощь избранных Богами! Приметив лёгкий испуг парня, Валефор добавил уже обычным тоном: — Так что я порылся в твоей черепушке и достал из памяти образы двух самых близких тебе людей. Надеюсь, ты не против? Шутка, кто тебя вообще спрашивать станет! Поэтому давай, выбирай. — Мама, — ответ последовал без каких-либо колебаний. — Что ж, ожидаемо! — Валефор пару раз кивнул головой. — Но не думал ли ты, что я так просто тебя отпущу? Я дополню вопрос. Кого бы ты спас в случае неизбежной опасности? — Разве это не то же самое? — Я, по-твоему, на дурака похож? Синдбад чувствовал неладное, но, несмотря на это, нашёл в себе силы ответить вновь: — Значит, мой ответ остаётся прежним. Чаша весов резко склонилась в одну из сторон, однако не полностью. И Синдбад осознал, что испытание только начиналось. Последний вопрос раздался в тишине отчетливее прежних: — А если для спасения одного нужно пожертвовать другим, ты всё равно выберешь мамочку? Он знал. Знал и боялся, что в конечном итоге всё придёт к этому. Спасти кого-то не представлялось для Синдбада трудным, но другое дело взять на себя ответственность за человеческую жизнь. Никто не имел права распоряжаться чужими судьбами, и на его лице появилось выражение подлинной беспомощности. Валефор лежал и с удовольствием наблюдал за испытываемыми перед ним терзаниями. — Юнец, я не слышу… — Замолчи! — прервал его Синдбад. Всё было ненастоящим. Испытание, вопросы, силуэты — обман, чтобы внушить страх. Но даже так он не мог выровнять сбившееся дыхание. Как вообще он мог кем-то пожертвовать? После всех слов Джафара Синдбад продолжал верить, что его мама жива и где-то ждёт спасения от собственного сына. Никто в здравом уме не стал бы приносить в жертву родного человека. Однако и сам Джафар… Их совместно проведённое время стало много значить для Синдбада: спутник открыл ему мир, полный неизвестного. Он просто не мог расстаться с другом, ведь именно им стал Джафар, и никакой ссоре не было под силу это изменить. Сомнений в своих мыслях не ощущалось, но Валефор без уступок заставлял сделать выбор. Решение одно — неверным являлся сам вопрос, он просто-напросто не имел для Синдбада смысла. Он ни за что в жизни не собирался никем жертвовать. Ноги сами повели к противоположной чаше, на которой виднелось сероватое свечение. Взглянув прямо в глаза силуэту Джафара, парень подпрыгнул и выхватил с весов этот огонёк. — Валефор, я сделал выбор! — громко и отчётливо проговорил он, сжав мерцающую искру в кулак и поднеся его к груди. — И что это значит?! — непонимающе возразил дух, вскочив на все четыре лапы. — То и значит. Выбор. Я до сих пор хочу спасти маму, однако никто не запрещал мне делать это в одиночку! Мы с Джафаром уже многое пережили, и ты прав в том, что совсем недавно он «подпортил» мне жизнь. Я всё ещё не могу смириться с его словами, однако Джафар от этого никуда не делся. Он остаётся со мной, ругается и постоянно препирается, но всё равно идёт следом! Не думай, что я так легко смогу поставить его жизнь на кон. В прошлом мне не удалось спасти дорогого человека, поэтому я не допущу, чтобы пострадал кто-то ещё. И с твоей силой я обязательно этого добьюсь! Воцарилась неприятная тишина. Синдбад ожидал услышать поздравления в свой адрес, но теперь боялся, что разгневал повелителя, сказав что-то не то. Прощай, великая сила и несметные богатства. Хотя второе и так не светило. Однако Валефор лишь громко рассмеялся. — Бва-ха-ха! Ну ты и устроил! — от истеричного смеха он повалился на спину и схватился лапами за живот. — Аж до слёз довёл! Никогда мне такие людишки не встречались, все тряслись, будто помрут сейчас. А ты молодец, порадовал меня! — Значит… — от ситуации Синдбад совсем растерялся. — Ха-ха! Ага-да, — Валефор нашёл в себе силы успокоиться и принял сидячее положение, — полагаю, ты заслужил обладать моей силой. Я почувствовал решимость в твоих словах, хоть никто и не осмеливался так отвечать! Обладать всем и сразу, да? Твой подход мне по душе. Поток воздуха ударил Синдбаду в лицо, и он закрыл рукой глаза. Валефор принял свой первоначальный облик огромного волка, и, довольно оскалившись, объявил: — Юнец, ты достойно выдержал испытания и доказал, что имеешь право обладать моей силой! Нарекаю тебя преемником Валефора, покровителя льда и севера. А теперь протяни мне свой сосуд и кристалл! — Сосуд? А это что такое? — Вещь, в которой будет запечатана моя сила, — объяснил дух. — Я не могу использовать твоё тело, смертные не способны выдержать такой нагрузки. Выбери артефакт, где она будет храниться. Синдбад задумался. У него при себе не оказалось ничего, что могло бы сойти за так называемый сосуд. Если только… — Вот, — он вытащил из чехла на поясе подаренный ему нож. Повезло, что в дневных раздумьях он забыл снять его с одежды. — Такой подойдёт? — Оружие? Банально, но вполне действенно. Валефор направил на нож и осколок камня раскрытую лапу, и они по велению неизвестной силы взмыли в воздух. Кристалл испустил ослепительное сияние, и через мгновение в руках Синдбада оказался редкой красоты клинок. На ручке узнавались знакомые резные узоры, орнамент которых уже встречался в зале и на весах, а в лезвии блестел голубой шестигранный камень. — Отныне этот клинок — мой сосуд. Используй эту силу с честью! — А-ага! — Синдбад поднял новое оружие, чтобы лучше рассмотреть. Красоте такого предмета позавидовал бы любой торговец. Пока что парень не знал, как именно ему предстоит высвобождать из клинка силу, однако решил разобраться с этим вопросом в другой раз. — А сейчас, — Валефор мигом принял свою маленькую форму, — расскажи, для чего тебе вообще нужна была сила? — Разве это так важно? Я ведь уже получил её. — Да, но я не отпущу тебя, пока ты не утолишь моё любопытство, — уголки его рта приподнялись. — Нечего стесняться, я весь во внимании. Ты ведь не пришёл сюда просто так? Только ответь что-нибудь новое, про твою маму я достаточно наслушался. — Ну… — честно говоря, Синдбад и не задумывался об этом, ведь действительно оказался в пещере совершенно случайно. Но на ум приходила лишь одна мысль — чтобы защищать близких. — Правда? Тех близких, которых ты ударил по лицу и оставил мерзнуть в снегу? — Не обязательно, — тихо оправдывался парень, — вот, к примеру… — Семья с огромной грозной женщиной? — усмехнулся в ответ Валефор. — Она и меня защитит, если захочу! — Ты спросил, только чтобы поиздеваться? И вообще, перестань читать мои мысли, — Синдбад недовольно сложил руки на груди. — Брось! — отмахнулся волк. — Просто хочу ещё немного провести время с интересом. После тебя сюда уже никто не пожалует, так что мне сотни лет придется слоняться по миру в надежде найти хорошего собеседника. — Слоняться? Но разве вы, духи, не можете общаться между собой? — Само собой разумеется. Только между нами, многие из них настоящие зануды, которые не вылезают из своих владений. Меня от них в сон клонит, хотя есть парочка, с кем мы неплохо ладим. Кто знает, может, свой следующий визит ты нанесёшь именно им! — Смотрю, в этом ты не сомневаешься, — улыбнулся Синдбад. — Однако на ближайшее будущее у меня совсем другие планы. И кстати, ты всегда можешь поговорить со мной. Я ведь твой преемник и всё такое. — Как бы тебе не надоел мой голос в голове. Хотя почему это должно меня волновать! — по мордочке мини-Валефора было понятно, что он испытывал радость. — А теперь давай, пора возвращать тебя назад. Тебя давно заждались. Пространство вокруг Синдбада стало растворяться, и зал вместе с Валефором исчезали из виду. Парень почувствовал легкое головокружение, прежде чем мир погрузился во тьму. С трудом открыв глаза, он осознал, что кто-то держит его за плечи и пытается поднять. На большее Синдбаду не хватило сил, и он окончательно лишился сознания. Однако в памяти остался смутная фигура с белыми волосами. Он очнулся в тепле. Постель, в которой он находился, казалась до невероятного мягкой. Будто всю жизнь он провёл, лёжа на холодном деревянном полу, а сегодня наконец-то смог позволить себе отдохнуть в удобной кровати с подушкой и одеялом. Так ещё и в компании симпатичной девушки, которая, по всей вероятности, была несказанно рада его видеть. Синдбад не сразу узнал в ней Пипирику. — Боже, Син, ты очнулся! — засуетилась она. — Как себя чувствуешь? Всё хорошо? Ничего не болит? Встать сможешь?! Не умирай, хорошо?! Мы сделаем всё что сможем! От такого количества навалившихся на него вопросов Синдбад удивленно раскрыл глаза и понятия не имел с какого начать. Поняв это, Пипирика не стала дожидаться ответа и продолжила: — Извини-извини, просто я так рада, что ты проснулся. Можешь ничего не говорить! Хотя нет, всё-таки скажи, как себя чувствуешь! Это важно. — Кончики пальцев онемели, — сказал Синдбад первое, что пришло в голову. — И ещё я бы не отказался поесть. — Оно и понятно, несколько дней голодал. Подожди, я спущусь и… — Стой! — воскликнул он и резко поднялся с кровати. Об этом тут же пришлось пожалеть: тело ужасно затекло и каждое движение приносило неприятную боль. — Как это несколько дней? Сколько я спал?! — Если точно, — Пипирика сделала паузу и принялась считать, спешно загибая пальцы, — сейчас идёт четвёртый. Ты сейчас в шоке, знаю, но мы беспокоились не меньше. Давай я схожу за обедом и потом расскажу всё, что ты пропустил, ладно? Синдбад кивнул, и девушка вышла из комнаты. Оглядевшись, он понял, что находится в собственной постели. В углу так же лежал его рюкзак, а на тумбочке — энциклопедия с закладкой из обрывка бумаги. Всё осталось нетронутым, даже соседняя кровать была аккуратно заправлена. Синдбад не помнил, когда он делал так в последний раз, и это показалось ему странным. Когда Пипирика вернулась, в комнате аппетитно запахло едой, и только после этого Синдбад понял, как сильно проголодался. Суп, который больше походил на тушёное мясо с бульоном — кто-то тщательно выбрал в тарелку побольше — и пара хлебных лепёшек показались самым вкусным блюдом, которое он ел за последние месяцы. Девушка подождала, пока Синдбад до последней ложки доест свой обед, прежде чем возобновить свой рассказ: — Как я уже говорила, проспал ты довольно долго. Дома ты оказался только позавчера, так что остальное время ты провел в той пещере. Мы хотели принести тебя сразу же, как нашли, но Джафар наотрез отказался и заявил, что сам разберётся с ситуацией. Знал бы ты, какую серьезную гримасу он тогда состроил, вот мы ему и доверились. Об остальном твой друг нам особо не рассказывал, а затем притащил тебя на спине сюда. Вот, собственно и всё. — Подожди. Это ведь шутка, да? Синдбаду потребовалось время, чтобы переварить услышанное. Получается, Джафар нашёл его в пещере и наблюдал? Но тогда почему не пошёл следом? С его умом он бы намного быстрее решил ту загадку с символами, да и с Валефором они бы вдвоем справились. И самое главное, почему Джафар оказался таким… осмотрительным? Синдбаду казалось, что после их ссоры он долго будет злиться в ответ. — Понимаю, поверить трудно, но не стоит так плохо о нём думать, — будто прочитала его мысли Пипирика. — Джафар искренне пытался помочь, хоть и в своей манере. Бедняга, считай, тебе жизнь спас, ведь найди мы тебя не сразу, так бы и замёрз там насмерть. На твоём месте я бы хорошенько его отблагодарила. — Где он? — тихим тоном спросил Синдбад. — Спит в моей комнате. Он совсем не отдыхал. Боялся, мало ли с тобой что-то случится. Только не спрашивай его об этом, сам он ни за что не признается, — хихикнула она. — Даже в такие моменты строит из себя отстранённого. — Очень на него похоже, — впервые за время их разговора Синдбад легко улыбнулся. — В любом случае, пока тебе настоятельно прописан отдых! Если что-то понадобится, зови Руруму, она внизу. А я зайду к тебе попозже. Лежи и лечись! — Постой! — остановил её Синдбад. — Я хотел бы извиниться за тот день. Мне правда не стоило срываться и портить всем праздник. — Ни слова больше, — девушка вернулась к кровати и щёлкнула его пальцами по лбу. — Какой может быть праздник, если тебе плохо! Не знаю, какая у тебя ситуация, но ты не сделал ничего плохого. И никто особо не расстроился, все наоборот тебя понимают. Так что не бери в голову и скорее поправляйся! — Спасибо. Правда спасибо… — только и всего ответил он. На большее не получалось подобрать слов. Оставшись один, он попытался погрузиться в раздумья, однако вскоре их прервала головная боль. Несмотря на предписания Пипирики и лёгкую слабость, больше всего ему хотелось прогуляться, пусть и недолго. Синдбад спустился в гостиную в надежде найти себе занятие, и встретил Руруму с близняшками. Они сидели у камина за какой-то книгой со сказками. Увидев проснувшегося парня, девочки напрочь забыли о чтении и стали с двух сторон трясти маму, чтобы та тоже обратила на него внимание. — Доброе утро, соня! — радостно крикнула Тохо. Вскочив с места, она, не дожидаясь ответа, взяла Синдбада за запястье и повела к камину. — Приятно видеть тебя в сознании, — Руруму мягко улыбнулась. — Как ты себя чувствуешь? — Отдохнувшим. Неудивительно, учитывая, сколько я спал. — Уже вечер, — заключила Тору. — Скоро снова спать. Сначала Синдбад ей не поверил, однако всё же повернул голову в сторону окна. Девочка была права: за стеклом в темной мгле виднелся свет фонарей. Солнце садилось на севере довольно быстро, и ещё в комнате, бросив беглый взгляд на улицу, парень подумал, что время было дневное, хоть и позднее. — Когда братик Джафар принёс тебя, ты выглядел совсем неважно, — Тохо положила тёплую ладошку на лоб Синдбада. — Не горячий! Ты правда хорошо себя чувствуешь?! Можешь полежать ещё! Становилось понятно, почему и девочка, и её тётя попросту излучали энергию. Наверняка в их семье это передавалось по наследству. — Тохо, пока не стоит его беспокоить, — поспешила остановить нескончаемый поток вопросов дочери Руруму. — Если что-то случится, Синдбад обязательно нам об этом скажет, верно? Он почувствовал себя неловко, так как безобидная фраза показалась ему упрёком из-за произошедшего. Зная Руруму, она могла выразиться так и намеренно. — Да уж, расскажу… — Синдбад почесал затылок, отводя взгляд. — Наверное, уже поздновато, но извините, что сорвался и испортил всем день. Я стараюсь со всем разобраться, поэтому нет нужды так сильно обо мне беспокоиться. — Если тебе станет легче, мы всегда готовы выслушать, — непривычно серьёзным для ребёнка тоном произнесла Тору. — Но настаивать не будем, — подхватила её Руруму. — У нас нет права вмешиваться в твои личные переживания, однако надеюсь, ты найдешь ответы, которые тебя устроят. — Мы всегда с тобой! — Тохо обхватила ладонь парня и легко потрясла. — Ты ведь тоже наша семья! Синдбаду снова не нашелся что ответить. Несмотря на своё поведение, каждый в доме всячески поддерживал его и не думал отворачиваться. Он говорил, что стоит доверять добрым людям, и сам же не последовал собственным словам. Напоминание о том, что он всё ещё считается частью семьи, грело душу. — Не хочешь почитать с нами? — неожиданно обратилась к нему Тору. — Простите, сейчас я хочу… Немного прогуляться. Подышать свежим воздухом. — Не забудь накинуть что-нибудь сверху, — настоятельно посоветовала Руруму. — Не тебе объяснять, что вечером на улице довольно прохладно. — И больше не убегай, хорошо? А то в следующий раз не найдём! — рассмеялась Тохо вслед уходящему Синдбаду. Вскоре после того, как он вышел из дома, с неба западали редкие снежинки. Вид заснеженного города во время лёгкого снегопада радовал Синдбада, который за всё время, что находился в пещере, успел соскучиться по симпатичным пейзажам. Однако ему не хотелось гулять по людному городу. Душа требовала успокоения, и на ум приходило только одно место, где он мог найти такой нужный отдых. Проложенная сквозь снег на равнине дорога сильно облегчала путь. Больше не было нужды как в прошлый раз пробираться вперёд по огромным вытоптанным следам. По всей видимости, метель ещё не успела занести тропу, которую оставили имучакковцы во время перевозки мёртвого дракона в деревню, и это играло Синдбаду на руку. До места он добрался гораздо быстрее, чем ожидал, но, поглядывая на небо, жалел, что не проснулся раньше и не успел к закату солнца. Вечера у открытого океана казались парню самым красивым пейзажем, который он когда-либо видел в жизни, и мало что в его представлении могло превзойти их. Тёмные волны тихо бились о скалы, нарушая молчание северного вечера. В голове Синдбад пытался уложить всё произошедшее с ним за последнее время, и ноги сами привели его к обрыву, откуда открывался вид на водную гладь. Усевшись на снег, он размышлял о том, что собирался делать дальше. До этого момента, помимо детского любопытства и желания своими глазами увидеть неизвестные земли, Синдбада тянуло вперёд стремление спасти маму. Он уже побывал во множестве мест, однако главная цель всегда оставалась для него неизменной, как бы сильно он не старался отвлечь себя другими мыслями. Но теперь, после случившегося, он намного меньше верил в то, что однажды сможет с ней увидеться. Возможно, оставшийся в голове образ был его единственным напоминанием об их последней встрече, и Синдбаду не стоило относиться к нему с такой беспечностью, а вместо этого бережно хранить в памяти. Взгляд застыл на океанской мгле и в то же время будто проходил сквозь неё в надежде узнать все скрытые в глубине тайны. Зачем он проделал такой долгий путь? Неуверенность брала над ним верх, и Синдбад чувствовал себя потерянным в темноте собственных целей. Мир жесток. По неудачной случайности его жизнь совершенно переменилась, и до сих пор Синдбад не догадывался о причинах случившегося с его семьёй. Кто были те люди, внезапно появившиеся в его доме? Зачем им забирать его в тюрьму и разлучать с родным человеком? Несмотря на долгий путь, ответов на эти вопросы узнать не удавалось. И теперь Синдбад задумался о том, что ему не стоило ссориться с Джафаром, который, определённо, имел представление хотя бы о чём-то. Но что от этого изменится? Даже после того, как он узнает нужные вещи, к нему магическим образом не вернётся спокойная жизнь, и ничего не станет прежним. Несправедливость скрывалась в самом устройстве мира, иначе Синдбад не мог объяснить грусть из-за пережитого расставания. И он был уверен, что страдает не один. Судьба многих в мире решается глупым стечением обстоятельств, они обречены на гибель по прихоти не связанных с ними людьми, наделённых чуть большей властью. И самым невыносимым являлось то, что Синдбад никак не мог на это повлиять. Он резко ударил себя по щекам, словно осуждая себя за подобную мысль. Перед ним оставался открытым целый мир возможностей, и унынием он никогда ничего не добьётся. В самые тяжёлые времена он никогда не опускал руки, так что же стало с ним сейчас? Наоборот, его путь только начинал прокладываться вперёд, по большей части благодаря совсем недавно полученной силе Валефора. С её помощью самые невероятные вещи могли бы стать для Синдбада реальностью. По крайней мере, если обучиться ей управлять. И тогда изменить мир окажется ему по плечу. Хоть он никогда и не встречал людей, избранных покровителем, в его голове рисовался образ сильных личностей, способных любой ценой добиться поставленных целей, защитить свои убеждения. Ведь чем он хуже? Синдбад уже сумел преодолеть себя и получить силу, пришла пора двигаться дальше. На пути изменения мира его ждали ещё большие трудности, но и он уже не тот наивный мальчишка, как постоянно его дразнил товарищ. Стать героями суждено лишь тем, кто готов несмотря ни на что прокладывать дорогу вперёд не только для себя, но и для окружающих. Такие люди своими руками меняют устрой мира, и именно таким человеком желал бы стать Синдбад. Снегопад давно прекратился, и на небе засияли первые звёзды. Шаги сзади отвлекли от мыслей. Синдбад обернулся посмотреть, не показалось ли ему, и удивился: увидеть Джафара он никак не ожидал. — Что ты здесь делаешь? — вопрос вырвался сам собой. — Узнал, что ты проснулся, — Джафар пытался выровнять дыхание. — Решил проверить, как ты. — С каких пор ты стал таким заботливым? — в его голосе ощущалась некая доля сарказма. Последовало молчание. Джафар мог с лёгкостью съязвить, чего Синдбад и ожидал, но такового не произошло. Вместо этого парень оставался стоять чуть в стороне и спокойно проговорил: — Считай, с недавних. По твоему ответу могу сказать, что ты неплохо себя чувствуешь. Значит, переживать не стоит. — Да, я в порядке, — без радости подтвердил Синдбад. — Ты пришёл в такую даль только ради этого? — Нет, ещё кое-что, — чтобы произнести эти слова, Джафару потребовалось собраться с силами, однако его голос звучал совсем без изменений. — Тогда садись. Тебе стоит посмотреть. Он похлопал ладонью по месту рядом с собой, куда сразу же уселся спутник. Некоторое время тишину нарушала лишь бьющаяся о камень вода. — Знаешь, я никогда не мог бесстрастно смотреть на океан, — внезапно начал Синдбад. — От одного вида в голове возникает столько мыслей, и в тот же момент у меня не получается выговорить ни слова, чтобы описать его. В душе сразу возникает необъяснимое умиротворение, от чего все переживания уходят на второй план, согласись? Взгляд Джафара медленно скользил по поднимающимся волнам. Та красота, которую видел перед собой товарищ, была ему попросту незнакома: состоящий из ночного океана и безоблачного звёздного неба пейзаж не пробуждал в парне особенных чувств, однако для себя он отмечал, что вид и правда можно назвать успокаивающим. — Извини, само вырвалось, — Синдбад вздохнул и наклонился назад, упираясь в снег ладонями. — Ты хотел что-то сказать, верно? — Вроде того, — тихо ответил он, не сводя глаз с волн, — хотя, если честно, понятия не имею, как это выразить. Не получается подобрать слова. — Не утруждайся. Спешить некуда, я могу и подождать. — В том то и дело, что не можешь, — Джафар нервно убрал с лица беспорядочно лежавшие пряди, после чего выпалил всё на одном дыхании. — Я… Я просто хотел попросить прощения за случившееся, вот и всё. — Ты что? Синдбад в искреннем удивлении выпрямился и повернулся к нему. Джафар извиняется? Он охотнее поверил бы в конец света, нежели в то, что только что услышал. Но Джафар выглядел предельно серьёзно, и от первоначального смятения ему стало слегка неловко. — Не нужно так на меня смотреть, — парень опустил взгляд. Похоже, неловкость от ситуации испытывал не только Синдбад. — С твоего побега я старался понять, чем именно тебя задел и как могу всё исправить, но сам только голову сломал. Да я даже у Руруму просил совета! Рассказал ей обо всём как есть, а она молча послушала, а затем заявила: «Повтори Синдбаду всё то, что только что сказал мне. Уверена, он сможет тебя понять». Только на что мне надеяться, если ты до сих пор ужасно на меня зол. — По крайней мере, можешь попробовать, — рассудил Синдбад. — Да и после всего услышанного я скорее заинтересован, чем обижен. — В общем… — как назло Джафар не мог подобрать слов. Глубокий выдох помог собраться. — Я не думал намеренно скрывать от тебя случившееся с твоей матерью. Тогда, в таверне, когда ты спросил меня о ней, я впервые был настолько потерян. На меня смотрели глаза, полные надежды, а я оказался тем, кто знал самую вероятную правду, и именно мне предстояло рассказать её тебе. Но я не смог и соврал. Хоть я и ужасный человек, однако даже мне не под силу позволить ребёнку упиваться горем. — Ты мог объяснить мне позже, и я… — Не мог! Не решался, понимаешь! Мне всегда казалось, что скрывать это от тебя было бы намного лучше. Несмотря на то, что рано или поздно ты бы всё равно узнал. Не от меня, так от кого-то другого, итог один — обид уже нельзя было избежать. И сейчас, когда всё дошло до крайности, я хочу попросить прощения. Можешь его не принимать. Достаточно того, что ты просто поймёшь, почему я поступил именно так. Пару минут Синдбад взвешивал всё услышанное. Возможно, он до сих пор не одобрял позицию товарища, но теперь ему оказался известен мотив. И, признаться, он и сам вряд ли смог собраться и взять на себя груз ответственности за чью-то разрушенную его словами судьбу. Ослеплённый злостью, он не подозревал, что в действиях Джафара не скрывалось никакого злого умысла. Ситуация открывалась перед Синдбадом под другим углом. — Я принимаю извинения, — проговорил он, — однако не надейся, что я быстро обо всём забуду. — Мне достаточно и этого. Ты имеешь право обдумывать всё столько, сколько посчитаешь нужным. — Хотя и мне стоит сказать одну вещь, — мягче продолжил Синдбад. — Знаю, ты принёс меня из пещеры домой. Так что не могу не поблагодарить за спасение моей жизни. Без тебя я бы сейчас не сидел здесь, и разговора у нас тоже бы не получилось. — Не беспокойся об этом, — Джафар неспешно помотал головой. — Честно говоря, я понемногу стал осваивать тот дневник про резонанс, и в нём писалось о связи владельца камня с местным покровителем. Вот я и подумал, что отключился ты по той же причине. И чтобы не разрывать связь, пришлось позаботиться о том, как одновременно не выносить тебя из пещеры и сохранить тебе жизнь. Давно я за три дня столько не пахал. — Очень мило с твоей стороны, — Синдбад был по-настоящему благодарен, но не удержался и поддразнил его. — Помолчи, просто заткнись. Чтобы ещё хоть раз я тебе что-то рассказывал. — Я же не серьёзно! Больше не буду, правда. Недовольное выражение лица Джафара постепенно сгладилось, и на лице проявилась нерешительность. Парень словно взвешивал, стоит ли ему озвучивать всплывшую в памяти мысль, и решил, что терять нечего: — Не хочется признавать, но когда я нашёл тебя в пещере, меня охватил настоящий страх от мысли, что ты мог погибнуть. Я волновался, Син, — Джафар откашлялся и понизил голос. — И теперь рад, что с тобой всё в порядке. — С-спасибо, — слегка смутившись, он не мог выдавить из себя другого ответа. Возможно, это оказалось и к лучшему. Кто знает, когда ещё Синдбаду удастся услышать от друга его искренние чувства. — Чёрт, какой же я всё-таки жалкий, — Джафар рассмеялся и ударил себя ладонью по лбу. — Натворил дерьма, а теперь не знаю, как быть. Ещё и наговорил только что не пойми чего, просто отвратительно. — Каждому иногда нужно выговорить то, что хранится глубоко в душе. Не придавай этому большое значение. И признавать свои ошибки тоже нужно уметь. Я и сам сорвался, хотя мы могли бы просто поговорить. Предлагаю признать, что нам обоим стоит подумать над своим поведением, иначе в следующий раз я ударю тебя посильнее, — в шутку заключил Синдбад. — Если вынудишь меня драться, кому-то придётся собирать тебя по частям, — он также усмехнулся. — Это мы ещё посмотрим. Джафар не сразу заметил протянутую ему в знак примирения руку. Жест застал его врасплох, но вскоре он согласился ответить на рукопожатие, хоть и робко. От этого, казалось, к Синдбаду вернулся его привычный оживлённый вид. В голове, однако, оставались некоторые мысли, которые хотелось выразить без всяких промедлений: — Пока тебя не было, я кое о чём размышлял. О цели своего путешествия. Знаю, звучит странно, ведь именно я затащил тебя в такую даль, но… Теперь всё как в тумане. Пока что не могу сказать, куда конкретно я стремлюсь, — от неуверенности в стремлениях Синдбад решил умолчать о своих масштабных планах, — поэтому хотел бы послушать, что по этому поводу думаешь ты. — Странно, что ты просишь у меня совета, — Джафар приподнял бровь. — Раз речь о тебе, почему бы просто не следовать по течению? В жизни успеешь набрать себе проблем, наслаждайся тем спокойствием, что имеешь. К тому же, что случилось с твоей прошлой целью? Конечно, я заявил, что твоя мать давно… В общем, ты понял. Однако с каких пор ты стал меня слушать? Я сам не могу отвечать за то, что происходит в шахтах, а везение может передаваться у вас по наследству. Не теряй надежды раньше времени. — Никогда бы не подумал, что ты станешь меня подбадривать, — Синдбад широко раскрыл глаза, полностью недоумевая. — Я не пытался, — он стал отнекиваться, но в голосе не хватало уверенности. — Поверю на слово. Тогда ты просто рассказал мне то, во что веришь сам? Свою жизненную позицию и цель? — Я исходил из того, что можно применить к тебе, поэтому не стоит приравнивать эти мысли к моим личным убеждениям, — объяснил Джафар, а после продолжил: — Для себя я уже давно решил одно: моя прошлая личность совершенно отличается от того, кем я являюсь сейчас. Чем больше я об этом размышляю, тем сильнее осознаю, в какой грязи мне приходилось выживать. И от этого мне безумно хочется разобраться с тем, по чьей вине моя жизнь пошла под откос. Даже если мне придётся припереть к стенке каждого солдата в Столице. — Вот как… — Синдбад не ожидал услышать от спутника такой точный ответ. В его понимании Джафар являлся последним человеком, который окончательно определится с выбором жизненной цели. Хотя, с другой стороны, было бы нелогично признавать, что он путешествовал с ним исключительно ради интереса и ухода от закона, поэтому задуматься о мотивах своего товарища стоило намного раньше. После ссоры все его мысли касаемо Джафара оказывались по большей части негативными, однако теперь подобное считалось неестественным и грубым. Без него путь оборвался бы, не успев начаться, а Синдбад отнёсся к нему совершенно несправедливо, пусть только и в голове. Чувство вины тут же дало о себе знать. — Знаешь, я как раз думал о том, что в одиночку ничего не смогу добиться. И совсем не принял во внимание то, что ты всё это время был со мной. Да и вообще возомнил тебя ужасным человеком, хоть ты множество раз помогал мне и спасал. Не отвернулся, даже когда я сорвался на тебе. Наверное, мне стоит извиниться за подобные мысли. — Ты не обязан, — Джафар пожал плечами. — До недавней поры я вообще тебя за товарища-то не принимал. Так что кому ещё нужно просить прощения. — То есть теперь ты считаешь меня кем-то большим? — Синдбад лукаво ухмыльнулся, смотря в его сторону. — Неужели я дорос до друга? Джафар молчал, не поворачиваясь к нему в ответ. Затем немногословно произнёс: — До товарища. — А я уж подумал, что заслужил ранг повыше. В любом случае, я просто хочу, чтобы ты был рядом, когда я достигну своей цели. Пообещаешь? В свою очередь я также буду всегда сопровождать тебя, к чему бы ты не стремился. — Звучит как настоящее проклятье, — пробубнил Джафар тише обычного. — А с тобой иначе не получается. От злобы внутри не осталось и следа, и Синдбад по-дружески толкнул товарища в плечо. Уже приготовившись к ответному удару, он слегка отклонился в сторону, но, как оказалось, зря. Джафар не сводил взгляд с ночного неба, а в его прищуренных глазах отражалась сияющая полная луна. Не нарушая тишину, они оба позволили себе немного насладиться пейзажем. — Красивая сегодня луна, да? — невольно произнёс Синдбад. Разговор не продолжился, ничто не нарушало безмолвие ночи. — Джафар? Он повернул голову и увидел, что его собеседник склонил голову и тихо заснул. Не удержавшись, он приобнял Джафара, укладывая его голову себе на плечо. Тот слегка поморщился во сне, и Синдбад поспешил убрать руку, чтобы случайно не разбудить его, а затем снова стал всматриваться в звёздное небо. Им обоим не мешало бы хорошо отдохнуть. Его уже несколько раз назвали Сином, и он не придавал этому большое значение, но слышать это прозвище от Джафара почему-то было довольно приятно.