Под серебряной луной.

Повезло, что это был его первый опыт и первый день. Юнги позволял омеге издеваться над собой всю ночь. Чимин мучился, постоянно лез за поцелуями, плаксиво скулил в шею альфы, терся, ерзал на чужих бедрах, выпрашивая большего, и сам же смущался своих стонов. Мин так и не перешел границы, позволял себе использовать только пальцы, не оставлял следов и укусов. Одному Богу известно, как он вынес эту сладкую пытку и не сорвался, когда омега кончал от одного лишь языка. Измотанный малыш уснул лишь под утро, уткнувшись носиком в шею альфы и, наконец, позволил ему немного отдохнуть. Его разбудил настойчивый стук в дверь. Юнги еле глаза разомкнул, все еще не веря в происходящее. Но нет. Вот он Чимин. Омега жался плотнее, ища тепла, дышал сбивчиво и ворочался во сне. Он схватил парня за запястье, когда тот хотел тихо подняться и открыть дверь незваному гостю. Пак вцепился в него, как в спасательный круг, еще не проснулся, но уже смотрел испуганно. Мин тут же успокоил, прижал к груди и мягко поцеловал в висок. — Я ненадолго, хороший мой, — прошептал он, поглаживая малыша по спине с особой нежностью, ведь сейчас для него было важнее, чтобы омега чувствовал себя в безопасности. — А если там… — бормотал Чимин и дрожал всем телом в уже родных руках, еле сдерживая слезы. — Я не позволю тебя забрать, — заверил его альфа и поцеловал нежное создание, что хныкало в его губы. Так ему позволили открыть дверь Хосоку. После короткого разговора Мин понял, что придется оставить малыша одного. Было бы проще, если бы альфа, наконец, отважился поставить метку и забрать себе омегу навсегда. Тогда бы он на законных основаниях остался с ним и помог справиться. — Я подожду, — сказал Чимин, утыкаясь носом в подушку любимого. Ему было уже легче от того, что это не отец пришел за ним. Альфа настоятельно рекомендовал ему поспать до его прихода, и омега правда заснул, решая для себя, что не уйдет отсюда, пока Юнги не прокусит его шею и не свяжет их судьбы воедино. Альфа скрылся за дверью, обещая, что постарается вернуться как можно скорее. *** — Юнги, уведи их. Быстро! — голос вожака резал острый слух и заставлял кровь стынуть в жилах. Дверь за ними закрылась, ограждая от правды. Чонгук решил не испытывать судьбу. Он сжал плечо друга на прощание и пробормотал скромное: «спасибо». Можно было не говорить, Юнги бы все равно поддержал его. Мин еле выдавил из себя улыбку и остался смотреть вслед парочке, что стремительно удалялась в сторону дома Чонгука. Если вожак сказал уходить, значит, нужно уходить, не задавая вопросов. Одно радовало: Чонгук нашел своего омегу и, кажется, не намерен с ним расставаться. Юнги замер на пороге, медлил уходить, прислушивался к голосам за дверью и кусал губы. Он знал, что Хосок мог выйти в любую секунду и навалять за то, что ослушался приказа вожака. Только вот Мин не мог уйти, не узнав о том, что скрывал господин Пак. Постепенно, по ходу разговора его начал охватывать ужас. Он чувствовал злобу вожака, слышал слова об изгнании. От страха даже волосы на загривке встали дыбом. Может всего Мин и не осознал, но понял главное: из-за ошибок отца мог пострадать ни в чем неповинный Чимин. Ком встал поперек горла, а дыхание перехватило. Он не помнил, как добрался до своего дома и открыл дверь. В нос сразу ударил сладкий запах омеги. Чимин услышал его сразу, приподнялся на локтях, высовывая нос из своего укрытия, и покорно ждал. Юнги не медлил, вошел в комнату, сразу замечая, что омега перетащил добрую половину его вещей из шкафа и аккуратно разложил вокруг себя, чтобы спокойнее было. Мин больше не подавлял своего запаха, который перемешивался с ароматом омеги, создавая притягательное сочетание. Чимин судорожно вздохнул и глаза закатил от наслаждения. Он дождался. Юнги мелко потрясывало, когда он залезал на кровать в уютное гнездышко омеги. Пак откинулся головой на подушку, возбуждение вновь завязалось узлом внизу живота, вызывая легкое покалывание в теле. Он скучал безумно, ждал, представлял альфу, когда ласкал сам себя. Чимин закусил губу, чтобы не издавать просящего скулежа, когда Юнги навис сверху. Он смотрел слишком серьезно, в самую душу, изучал мягкие черты омеги в то время, как тот растерялся. Мин давил своей аурой и немного отрезвлял. — Чимин, — впервые в жизни Юнги позволил говорить резко по отношению к Паку. Чимин замычал и поджал искусанные губы, фокусируясь на голосе альфы. Омега старался отвлечься от все нарастающего возбуждения и выслушать. — Это очень важный шаг для меня… точнее для нас, — начал Мин, судорожно набирая в легкие воздух, — благословления я уже не дождусь и ждать не собираюсь, но мне будет достаточно твоего согласия. Пак Чимин, ты станешь моей парой? — Шутишь? Конечно, — омега закивал, а к глазам подступили слезы. — Пути назад не будет, — пробормотал Юнги и мягко улыбнулся, — но я все-таки настаиваю… — С тобой хоть на всю жизнь, — прошептал Пак, поглаживая любимого по щеке. Он тоже не сдерживал счастливой улыбки, хоть соленые дорожки уже достигли подушки. Омега виновато шмыгнул носом за свою чувствительность. — А сейчас позволь помочь тебе по-настоящему, — с тихим рычанием сказал альфа, наваливаясь сверху и настойчиво вжимаясь в пухлые губы напротив. Маленький, скулящий в предвкушении комочек под ним сжался и судорожно вцепился в плечи. Чимин даже вздохнуть толком не успел, когда горячий язык начал изучать его рот. Парень мычал несдержанно, выгибался навстречу и стягивал с альфы чужую рубашку. Пришлось надеть, что дали в доме Намджуна. Омега хныкал, когда Юнги оторвался от податливого тела, чтобы избавиться от одежды. Пак сладко протяжно стонал, когда мягкие губы коснулись шеи, а Юнги не сдержал улыбки. Его мальчик такой чувствительный, когда дело касалось любви. Чимин жмурился, поджимал пальцы на ногах и путался пальцами в волосах альфы, притягивая ближе, пока проворный язык вылизывал его соски. Ноги сами раздвигались, по бедрам безбожно текла смазка, а член подрагивал. Юнги не позволял проявлять инициативу и тереться о его живот. Он удерживал омегу и тихо рычал, вызывая возмущенный скулеж. Хотелось, чтобы омега почувствовал себя на месте альфы прошлой ночи, когда очень хочется, а нельзя. Пак метался по простыням и тихо умолял. Мин поцеловал коротко в раскрасневшиеся губы и сжалился, проникая в него пальцами, а Чимин запрокинул голову, выгнулся дугой, самостоятельно насаживаясь. Юнги водил языком по скулам, шее, вызывая приятные мурашки. Омега разочаровано застонал, когда длинные пальцы больше не доставляли удовольствия, а решившись посмотреть на альфу, что слизывал горячую смазку с ладони, залился краской. Смущенный, беззащитный, открытый и готовый на все. — Не бойся, — горячий шепот обжигал нежное ушко. Юнги уверенно раздвинул колени младшего, устраиваясь удобнее и глядя в глаза, медленно вошел. Чимин, кажется, задержал дыхание и закатил глаза от удовольствия, когда альфа заполнял его до упора. Толчки становились увереннее, быстрее, а омеге лишь оставалось прогибаться в пояснице и стонать в такт движениям альфы. На трепещущих ресницах задерживались невольно выступившие слезы, а сознание заволокло пеленой наслаждения. Омега дрожал от оргазма, пачкая свой живот и простынь. Инстинктивно Чимин подставил шею и на этот раз альфа не сдержался, провел языком по выступившим клыкам и вонзил их в мягкую кожу. Пак старался сдержать болезненный стон и вцепился ногтями в спину своего парня, пока их ароматы смешивались воедино. Юнги вышел, кончая на омежьи бедра. *** Уже утром альфа вышел на крыльцо, чтобы подышать свежим воздухом и немного прийти в себя. Сейчас дома его ждал спящий омега. Сердце от этого приятно трепетало, и он никогда не пожалеет о том, что наконец решился. Там у кромки леса стоял знакомый волк, готовый покинуть деревню. Он поднял голову и трусливо поджал хвост, видимо чувствовал вину. — Я о нем позабочусь, — тихо сказал Юнги. Он был уверен, что старый волк еле заметно кивнул ему в ответ.