Натаниэль
Последствия веселой ночи я ощущал всем телом. Плохо помню, что было после полуночи и приехал ли сам виновник торжества. Стоило мне упасть на постель, как через несколько минут поступил звонок от Ноэ, с коротким названием своего местоположения. Единственной мыслью было побыстрее доползти до такси и нащупать очки на тумбочке, параллельно с синей папкой. Собственно, с такими тяжёлыми задачами, я справился. И пока остальные отсыпаются, благо, утренняя тренировка отменена, я делаю это в машине. Своих, уже бывших, соседей я легко нахожу за столиком в кафе у аэропорта. Они сидят с понуренными плечами, и не шевелиться, когда я сажусь рядом. Я сразу вижу чемодан и два блока документов. Но принципиально игнорирую это, ослепительно улыбаясь. – Вы чего такие грустные? Случилось что? Телевизор за спиной звучал слишком громко для такого помещения. Этот звук сейчас слишком противно звенел в голове, правда слова я даже не пробовал разобрать. – Мы пытались его остановить, – то сжимая, то разжимая пальцы, произносит Ран, не поднимая головы. – Но он был слишком неуправляемый. Мы то все понимаем, что это монтаж. Моя улыбка не меркнет даже когда друг смотрит на меня глазами полными грусти. – Может ещё одумается, – с искусственной воодушевлённостью продолжает он. – Ты не торопись переходить. Прилети к нему, поговорите. – У меня уже новая команда. Ран хотел продолжить тараторить, но замирает. А вот Ноэ будто просыпается. – Как? Когда ты успел пройти отбор? Кто это? – Лисы, – оповещаю я их счастливым голосом. Когда Кацу сказал мне про это, то хотел убить себя. Нет, не из–за горя. Из–за несправедливости. А потом… Отец мертв, в Японии есть только Кацу. Но и он уедет оттуда в Америку, как только ему предложат тренерскую должность. Так что я просто подожду его здесь. Тем более кто станет спорить, когда его в команду устраивает основательница? – Те что в Пальметто? – Недоуменно продолжает Ноэ. – Ты серьезно? Или это был не монтаж? – Монтаж, – твёрже говорю я. – Моя жизнь не кончается на Кошках. Теперь я Лис. Точнее буду им после подписания документов. – Это предательство! – Мне что надо было скорбеть по фанатичному тренеру, который ни во что меня не ставил?! – Он сделал тебя капитаном! – И выгнал из команды. Ноэ явно терял контроль, в поисках правильных обвинений. И уже нашёл их, но испуганный голос Рана остановил его: – Там сказали что–то про экси. Его взгляд был устремлён в телевизор сзади, Ноэ тоже обратил все свое внимание к нему, пока я оборачивался. На экране была окровавленная трасса с двумя разбитыми машинами. Кадры явно снимались ночью. Но при чем тут экси? Я не успел задуматься над этим вопросом. Голос телеведущей все же стал образовать ужасную картину случившегося. – Трагедия этой ночи. Около полуночи пьяный водитель, личность которого ещё не установлена, потерял контроль над управлением автомобиля и выехал на встречную полосу. В тот момент там двигалась машина Тетсуджи Мориямы. Он успел выкрутить руль, но машина улетала с трассы, совершая несколько переворотов. Сейчас он находится в больнице, его состояние стабильно. Состояние Кацу Моде, находящегося на заднем сиденье, расценивается, как крайне тяжелое. Кейли Дэй же умерла до приезда скорой, из–за несравнимые с жизнью травмами. Казалось, что весь воздух из лёгких выбили одним ударом. Я не слышал, что говорил врач. Его слова были белым шумом. Возле меня пролетел осколок какой–то разбитой посуды официантки, что заставило меня дышать. – Это огромная потеря для всего спортивного сообщества. Подробности будут уже в следующем репортаже. Я подрываюсь с места, но теряюсь, не зная что делать первым делом. – Нат, тебе надо в больницу, – понимая мой страх громко советует Ноэ. Надо отправить панику куда подальше. И это удается. – Там говорил врач второй центральной клиники, – читает мысли Ноэ. – Поезжай, мы отправим твой чемодан в Эвермор. Я никак на это не отвечаю, а только выбегаю на улицу, быстро перехватывая чужое такси. Было ощущение, что в крови не оставалось ни капли алкоголя. Что к лучшему прямо сейчас. Ещё будет время напиться. И я это сделаю со своим братом. Он не умрет. Ни за что. – Луиза, это Веснински, – набираю я данный три недели назад экстренный номер. – Ты видела новости? – Нет, а что там? – Ее голос мгновенно стал собранным. – Авария. Кейли мертва, Моде и Тетсуджи в больнице. Я слышу, как на том конце трубки что–то упало. А потом и тяжёлый вздох. – Луиза, слушай меня, передай охране, что будет очень много нападок журналистов. Зайди в Гнездо. Проконтролируй, чтобы Кевин и Рико никуда не выходили. Ты поняла? – Кто–то должен поехать в больницу. – Я уже в пути. Свяжись с юристом Кейли, данные должны быть у Кевина или где–то у Тетсуджи. Он все сделает. – Хорошо, мистер Веснински. Скорее всего она совсем скоро задастся вопросом: «Почему я вообще командую», но это будет потом, сейчас главное закрыть наших принцев от прессы. Дорога была слишком длинной. Но стало только забежать в поликлинику, как время полетело с бешеной скоростью. Несколько слов***
Следующий день прошел в тумане. Я по-прежнему не отходил от двойняшек. Несколько раз они попытались меня прогнать, но упоминание приказа – заставило их заткнуться и продолжить просто игнорировать мое нахождение рядом в игровой. Особенно учитывая то, что именно я (почему–то) приносил им еду. Вечером в комнату раздалось несколько тихих стуков. И дверь, без разрешения, отворилась. – Церемония прощания будет завтра в десять, – сразу сообщила Тея. – Кевин, юрист просил передать, чтобы ты после нее сразу направился в его машину. Сборы, само собой, окончены. Все разъедутся завтра и послезавтра, Натаниэль, твой чемодан в комнате. Японские документы подпишешь и отправишь сканом. – Зачем? – Заинтересованно поддался вперёд Рико. – Чтобы официально перейти в Пальметто, – на автомате повторил я. – Меня выгнали из команды. – В Пальметто? – Да. Мисс Дэй связалась с Ваймаком и… – Замолчи, – прошипел Кевин, накрывая голову подушкой. Он пил уже меньше, но все равно вел себя, как вчера. Но тут я его понимаю. Тея ушла, закрыв за собой дверь. А мы продолжили находиться в полной тишине и своих мыслях. Что немного нервировало. Особенно осознание того, что я все ещё не знаю о состоянии Кацу.***
Прилетевшая подушка стала виновницей того, что я едва не свалился с кресла, едва удержавшись за мягкую обивку. Кевин выдавил скорее больную усмешку, что уже было хорошим знаком. Хотя могут ли быть сегодня хорошие знаки? – Если ты наш хвост, то пойди найди кофе. – Я хвост, а не твой ассистент, Дэй. Тем более у нас нет времени на кофе, уже девять утра. Он резко повернул голову в сторону настенных часов и громко выругался, и только это смогло разбудить Рико. Времени действительно не было. Надо как можно быстрее собираться. А это не так просто, учитывая то, в каком положении мы провели последние дни. После холодного душа я нашел ту же черную рубашку, что надевал и на похороны матери. Как только этот ужас закончится надо обязательно от нее избавиться. Быстрые сборы и мелкие задачи заполняют мысли, вытесняя оттуда более насущные и главные. Мы пересекаемся с Кевином в коридоре, и направляемся на кухню, где уже ждут остальные спортсмены. Нет ни смеха, ни ругани, ни уже привычных споров. Только гнетущая тишина обволокла всю комнату, впитываясь в каждый её сантиметр. Кевин опустил очки на глаза, прислоняясь к стене. Давая всем понять, что не намерен выслушивать слова соболезнования. Рико же занял такую же позицию рядом с ним. Это не было поддержкой, скорее чем–то другим. Значит вот какая встряска им нужна была… Взгляд упал на Миньярда, который, конечно, тоже это увидел. Но никак не отреагировал. Собственно, как и остальные. Единственным знаком понимания были молчаливые переглядывания. Стук каблуков Луизы был слышен очень отчётливо, так что все уже выровнялись, поправляя черные наряды. – Вас отвезет автобус, – сообщает помощница. – Рико и Кевина вместе господином Мориямой. Есть какие–то вопросы? Вместо ответа двойняшки просто молча обошли ее, направляясь к выходу. Мы же последовали их примеру, идя на парковку. Где уже были слышны голоса за забором, но он и спасал всех от камер. Мэй сразу села со мной рядом, мягко беря за руку и наклоняясь ближе, чтобы ее вопроса не было слышно: – Как он? Мне нечего ответить, поэтому я просто пожимаю плечами. Я действительно не знаю. Она словно опустошённо кивает, опуская голову мне на плечо. Вид за окном расплывался. Никто в этом автобусе не был близко знаком с Кейли. Но жизнь каждого переплетается с экси. Кейли Дэй была легендой этого спорта. И вообще, спорта. Ее звали «Королевой». И она каждый год подтверждала этот титул. Приводя на пьедестал под своим руководством новых чемпионов. Именно с такой приставкой ее имя переходит между группами людей в прощальном зале: «Королева» Журналистов не пускают внутрь и охрана достаточно сильна, чтобы дать свободно пройти желающим без камер внутрь. А их очень много. Кто–то переговаривается у стены с семьёй и близкими, знакомыми, вспоминая прекрасную женщину. Кто–то нашёптывает прощания у белого, закрытого, гроба. Но все всё равно замолкают и отходят в сторону, как только двойные двери со скрипом отворяются, а на пороге оказываются наследные принцы с королем. Первым к гробу подходит Тетсуджи, опуская рядом букет красных роз. Его лицо неизменно холодное, но что он чувствует? Нет, я этого не пойму и не узнаю. Сомневаюсь, что даже сам он понимает. Морияма уже собирается отойти, опираясь об трость, но взгляд падает на портрет его ещё совсем молодой подруги, с улыбкой стоящей на поле. Воспоминание заставляет чуть надколоться его железную маску, и на лице появляется грустная улыбка. Но только на короткое мгновение. Рико не находится долго у гроба. Он что–то нашёптывает непонятное, но по его губам можно одно прочитать отчётливое: «Обещаю», в контексте известному лишь ему. В помещении по-прежнему абсолютная тишина, когда Кевин приближается к матери, наконец–то, сняв очки. Его ладонь мягко опускается на деревянную крышку, а палец несколько раз постукивает по ней, в определенном ритме. – Прощай, мама. Его провожают взглядом, когда он направляется к Ваймаку, стоявшему недалеко от меня, и аккуратно отошедшему от других тренеров. Он кладет руку на спину своего сына, оказывая молчаливую поддержку. Ещё несколько долгих часов, приходящих и уходящих людей, и гроб отправляют в печь. Казалось, я даже сюда слышал тяжёлых выдох Кевина, отвернувшегося в сторону. – Куда ты сейчас? – Задаёт ему вопрос Миньярд, до этого стоявший молча. – К юристу, – сглатывая произносит он. – Потом заберу вещи из Эвермора и в дом матери. А потом… Квартиру куплю. Ваймак понятливо кивает, похлопывая его по плечу. – Веснински, – тихо, но достаточно для того чтобы я услышал зовёт Кевин, – он очнулся сегодня утром, и сказал, чтобы ты проваливал туда, куда надо быстрее. Как свяжешься передай, что наш разговор не окончен. С груди будто упал камень. Жив. – Может сам это сделаешь? – Подходя ближе предлагаю я, параллельно слегка кланяясь в знак приветствия остальным. – Обязательно сделаю. На Олимпиаде, с золотой медалью на груди. – Замолчите вы, – прекращает нашу «ссору» тренер. – Здравствуй, Натаниэль. Не передумал с переходом в Пальметто? – Никак нет, мистер Ваймак. – Прекрасно. Тогда Миньярд тебя доставит, желательно целого. Миньярд хмыкнул себе под нос, но кивнул, не сводя с меня глаз. В лучший день я бы усмехнулся ему, но не сейчас. К Кевину подошло два охранника, для безопасного сопровождения. Пока единицы долго задержавшихся людей стали расходиться. Большинство уже сидели в автобусе, так что как только мы с Эндрю и Джереми с Теей сели на место, он тронулся. Я сообщил Мэй о том, что с Кацу все хорошо, и что она может улететь в Японию одна. Пришлось ещё рассказать о моей новой команде и выслушать проклятия в адрес Сато. Но и это было белым шумом, как и картинка происходящего перед глазами. Слишком уж насыщенный месяц получился. Было бы хорошо спрятаться где–то в тишине, хотя бы на день. Но приходится складывать привезенные вещи в сумку, чтобы отправиться в мой новый дом на ближайшие года. А потом… посмотрим. В Гнезде продолжалось траурное молчания, хотя двойняшек здесь и не было. Кто–то уедет уже сегодня, а кто–то переждет до ближайшего рейса на родину. Явно не такого окончания ожидали все, когда ехали сюда. Мы уезжаем так и не узнав победителя, так и не увидев выигравшего принца… Кажется, что весь месяц сжался до последних дней. Заглянув в комнату Кацу я вижу, что все его вещи уже собраны. Нет ни намека на ценные бумаги. Успела ли их увидеть Кейли? Подтвердила ли? Продолжая об этом думать, перемещаюсь на кухню, где Мэй крепко обнимает меня на прощание, желая удачи. – На Олимпиаде я по-прежнему за вас, так что не смей сдавать! – Какая колоссальная поддержка, – издает она что–то похожее на смешок. Я так же прощаюсь и с Джереми с Теей, обещая обязательно пересечься. Как и с остальными, кто ещё не уехал. Никита в третий раз приглашает всех к себе домой, даже адрес оставляет. Вместе с этой бумажкой и направляюсь на закрытую парковку, кидая в багажник машины вещи и опускаясь на сиденье впереди. Миньярд сразу заводит двигатель, включая тихую музыку на фон. Любопытных журналистов за воротами не стало меньше, но мы легко выруливаем по очищенной охраной дорогой. Молчание было комфортно обоим и никто не намеревался его нарушать, пока мой телефон не прорезал гудками плавную мелодию. На экране высветился неизвестный номер, но я не задумываясь ответил. – Надеюсь ты уже далеко. – Как ты? – Игнорируя глупое начало, говорю я. – Через месяц буду полностью готов к сезону, – даже так чувствуется его жалкое подобие улыбки. – Ты же знаешь, что я не про это. Я слышал, как он выравнивает дыхание. – Скажи, что на прощание был хоть один человек, которому искренне ее жаль? – Был, – не задумываясь ответил я абсолютную правду. – Значит свою жизнь мама прожила не зря. И она бы точно ударила меня клюшкой за то, что я хотя бы подумаю о длительной скорби. Смешок вырывается наружу, после осознания того, что он будет в порядке. Это уж точно. – Как там двойняшки? – Рядом друг с другом. И что–то мне подсказывает, что в следующем сезоне нас ждёт их объединенная борьба против тебя. – Захватите побольше попкорна. Это будет увлекательно. Нат… Я молчал, ожидая продолжение, которого не было минуту, а потом и две. – Прости, заранее. Я не успеваю отшутиться, как он вешает трубку, не давая мне права слова. Собственно, в этом весь Морияма Дэй. – Быстро ты меняешь позицию, – монотонно произносит Миньярд через какое–то время. – Я же уже говорил тебе, что приспосабливающийся. И вообще, мне понравилась игра. Считай, что это один из поводов для моего перехода. Так что спасибо скажи – себе. – Раздражаешь, – не отрываясь от дороги говорит он, но в это мне что–то не верится. Впереди будет весёлый год. И Кацу прав, надо будет взять побольше попкорна. Но именно при таком будущем в груди зарождается ощущение – своего места и чего–то масштабного впереди. – Значит, Лис…