Кацу
– Смерть Кейли – огромная потеря для всего спортивного мира. Ее энергия была тем, что вдохновляла спортсменов на новые достижения и рекорды. Ее отсутствие будет ощущаться ещё не одну игру и не один год, но надо двигаться дальше. Со своей стороны я обещаю сделать все возможное для укрепления ее посмертного имени. Именно поэтому весь следующий сезон будет сыгран по ее планам и схемам. И победа Американской Сборной на Олимпийских играх в Пекине будет тоже ее. – Кацу, если ты прослушаешь это интервью ещё сотню раз, то это по-прежнему ничего тебе не даст, – сонно пробормотала Мэй, удобнее укладывая голову на столике. – Вот именно, – тихо прошипела Йоко Санада, сидя через проход, – лучше просмотри свои легендарные фразы, может совесть появится. – Давно пора понять, что у меня ее нет. Тренер тяжело вздохнула, теряя последнюю надежду на мое благоразумное поведение. Я вздохнул, закрывая компьютер и убирая наушники. Прошел почти год с того выступления Витера, который все же вернулся к должности главного тренера. Несложно догадаться, кто отдал ему схемы «матери». Но сколько бы я раз не пытался про это спросить, сколько бы я раз не пытался просто поговорить, ответ всегда был один: «Делай то, что должен». И я делал. Именно поэтому мой рейтинг во всем мире неимоверно упал. Нет, играю я на прежнем уровне. А вот ненавидят меня так же сильно, как и преклоняются перед легендарными принцами, страдающими от идиота самозванца. Только Япония наблюдает за всем с искренним азартом, и то, далеко не все на нашей стороне. Команда ещё пыталась со мной бороться, но быстро перестали, когда под удар стали попадать и они. Последние игры. Потом мне будет все равно на все это. И меня тоже забудут. Но сейчас надо надеть солнцезащитные очки и пройти через многочисленных журналистов встречающих спортсменов в аэропорту. – Мистер Моде, что вы можете пожелать своим главным конкурентам? – Заставляет меня остановится один из них. Я легко снимаю очки, хотя от ужасающей жары хочется только спрятаться под кондиционером, или хотя бы отрезать длинные рукава кофты. – Желать я им ничего не буду. Но искренне надеюсь, что у Американцев есть хороший командный врач. – Это расценивать, как угрозу? – Подал голос кто–то другой. – Нет, вы что? Я же сказал, это моя «надежда», ничего более. В их головах уже сформированы с десяток новых вопросов, но меня силой отталкивает Йоко, затаскивает к приготовленному автобусу. И шум остаётся позади. – Просто скажи мне, когда это все закончится? – Уже без злобы, которая была потрачена, спрашивает она. – Скоро, тренер, очень скоро. К счастью, она не слышат в моем голосе хорошо скрываемых чувств и просто прогоняет на место. Очень скоро, тренер, обещаю. Мы заселяемся в построенный специально для игр отель. Моим соседом отказывается Феро, что очень хорошо. Он будет мало говорить. И ничего не требовать от меня. За окном только полдень. И совсем скоро нас отправят на лёгкую тренировку. Но сейчас я валюсь на кровать в одиночестве, игнорируя любые причины вставать с нее, включая и обед. – До меня, конечно, доходили слухи и твоём ужасном виде, но не думала я, что это настолько правда. Что стряслось, красавчик? Ванесса проходит в комнату, садясь рядом со мной. Я приподнимаюсь на локтях, позволяя привычке самой нацепить холодную маску. – Я по–прежнему великолепен. Усилил тренировки и стал даже лучше. – Вот и я про это, – усмехается она, толкая в ребра. – А я то надеялась, что ты поможешь мне выиграть ставку. Значит, нет? Конечно, я понимаю о какой ставке идёт речь. Мой «настрой» обсуждают все возможные форумы. Самый частый вариант, это то, что сотрясение оказалось все таки слишком сильным. – Значит – нет. Ванесса закатывает глаза, несколько раз похлопав по мне. – Просто, чтобы знал, – уже у двери говорит она, – тебе может казаться это лёгким пиаром, но тебя действительно презирают и зрители, и спортсмены. Может пора прекратить? – А ты? Ты презираешь? – Я, – Ванесса задумалась, но так и не обернулась. – Я просто хочу верить, что за всей этой грязью остался ещё ты настоящий. – Кто же я настоящий, дорогая? Она опять замолчала. Давай же, у тебя есть столько вариантов. – Ты чемпион, Кацу. Смешок сам собой вырывается из груди. – Попытка была одна, мисс Делор. Она бросает на меня взгляд полный разочарования и уходит, громко хлопая дверь. Я эгоистичный капитан, отвратительный сын, ужасный брат, худший друг. Я человек, который не смог даже нормально выполнить последнюю волю матери, перегнув черту ещё осенью. И точно не «чемпион», которым меня когда–то считали. Я и не хочу чтобы меня им считали. Все это было построено на стараниях родителей. И я чертовски устал пытаться все это выполнить и всё равно в конце испортить. – Моде, давай команду на пробежку, – раздается голос тренера в коридоре через какое–то время. Недолго думая я поднимаюсь, хлопая в ладоши, чтобы все собрались. Они продолжают меня слушать, беспрекословно выполняя все упражнения, но надолго ли? Я чувствую, что за нашей тренировкой наблюдают. Что наблюдают за мной. Но я хорошо научился игнорировать лишних людей,***
– Феро, следишь за средней линией Испании. Энзо, за той же Украины. Остальные помнят? Получив положительный ответ я спокойно опускаюсь на место, заранее приготовленное для других спортсменов. Я не здороваюсь с уже находящимися в зоне командами Б, прекрасно понимая, что они это расценят, как далеко недружелюбный жест. А отрицать я не собираюсь. Комментатор начитает представлять команд. Украина под командованием Никиты Говша, выходящего, как всегда, с доброй улыбкой. И его встречаются с такими же аплодисментами. Испания выходит под командованием нового капитана, но Луи Пото неизменно находится в воротах. В этом году он отыграл пять крупных игр на два тайма. И сегодняшний день не станет исключением. Только, к их огромному сожалению, неудачно. В первом тайма Испания пытается подставить как можно больше игроков. Используя грязные приемы. Тренер Украины берет тайм–аут, после которого Украина начинает сталкивать противников друг с другом. Что со стороны выглядит очень странно, но если присмотреться, то можно увидеть определенную технику. Но уже после перерыва Украина возвращается в прежний настрой, стараясь забивать как можно больше. Испании не остаётся ничего, кроме как уйти полностью в защиту. Что и привело к финальному счету 10:6 Яростный удар Луи клюшкой по воротом разнесся по всему громадному стадиону. И все взгляды устремились на расколотую пополам клюшку. Команда мгновенно окружила своего вратаря, уводя с поля. И игнорируя любые манеры в сторону Украины. Команда которой только прокричала громкое: «Ура». Не обращая внимания на проигравших. – Прошел год, а его привычки не изменились, – засмеялась Мей, да так громко, что на нее обратили внимание спортсмены вокруг. – Веснински не хватает, – продолжила воспоминание Ванесса, сидевшая на ряд выше. – Как он там, кстати? Вопрос был адресован мне, но в ответ было получено лишь легкое ведение плеча. И больше никто ничего не говорил. Как я уже замечал прежде, я худший из всех возможных друзей, которые когда–либо могли повстречаться на пути Ната. И сейчас я не знаю, как он. После перерыв в полчаса зрителей вновь наполняет азартные предвкушение. Комментаторы представляют Германию, ее приветствуют громко. Но это в разрез не идёт с тем шумом поднявшийся при словах: – За Сборную Америке выступают: капитан – Джереми Нокс, нападающий. Нападающий – Рико Морияма. Нападающий – Кевин Дэй. Лишь этих троих хватило, чтобы привести болеющих в экстаз. А меня заставило показывать отчаянную скуку, фото которой обязательно появится в сводке новостей с очередным провокационным заголовком. – Боги милосердные, когда же это закончится, – закрывает глаза Мей, обращаясь к святым уже не в первый раз. С первых минут Рико идёт в атаку, пока Джереми отвечает за отвлечение. Что у него очень хорошо получается. И Вебер с лёгкостью на это ведётся, пытаясь его повалить. А вот это уже не очень, потому что Тея ни за что не позволит. Витер постоянно выкрикивает команды, параллельно обращаясь к Кевину. Но тот отменно знает схему матери. И не отступит от нее ни на шаг. Как я и говорил ещё на Сборах, связка Рико – Джереми получается очень стабильной. Что нельзя сказать про Кевина с Джереми, играющих во второй половине первого тайма. Германия считает этот дуэт более мягким, поэтому и думает, что пора уходить из защиты, но вот они этого им не дают. Забивая подряд три гола, с подачи друг друга. Наступает для Германии перерыв, являясь спасением. Вебер настраивает своих на то, что между нападающими следующего тайма будет разлад. Основываясь на видении их реальных взаимоотношений. И им надо лишь их немного натравить. Что они собственно и делают. Только вот на двойняшек это больше не действует. И этот год им окончательно показал – необходимость держаться вместе, сражаясь за одну цель. Не деля первый номер. Нет, к этому они обязательно вернуться. Но без лишних глаз. И тем более без камер. Германия это не предвидела. Поэтому и проигрывает, с позорным счётом 17:5 Капитан это принимает с достоинством, крепко пожимая руку Ноксу, и благодарит, что легко читается по его виду. Америку громко приветствуют обе стороны стадиона, судьи и будущие противники. Пусть их победа и была ожидаема не только для меня, но планку они задали неплохую. Это и обсуждается на пути обратно в отель. На что я иногда «тактично» зеваю. И только когда все уже разошлись, а Феро храпит на соседней кровати, со слабыми искрами надежды проверяю телефон с почтой. Не обнаружив ничего нового, отправляю сообщение, содержащее только два слово: «Плюс два» Прочитано оно было в течение минуты, но ответа не пришло. Как и всегда.***
Ну здравствуй, Англия. Я вижу презрение в глазах и фальшивую улыбку их капитана, пожимающего мне руку. Будто прямо сейчас он вспоминает все сказанные мною оскорбления в сторону своих фаворитов. Но это последнее, что мне помешает их обыграть. Мы выигрываем первую подачу, мне кажется, что я слышу как выругался один из их защитников. Что только раззадорило меня. Заставляя вернуться в мою любимую роль – эгоистичного капитана. Я не даю никому сбавлять обороты даже, когда противники уже устали, а нам нужны силы на следующий тайм. С каждой минутой, с каждым опасным моментом, Англия теряет надежду отыграться. Но она обязательно возродиться, когда во время перерыва их тренер будет говорить об уходе на лавочку самозванца, не дающему никому воздуха. – Тридцать две, – ударяюсь я клюшками с полузащитником, который тут же подавляет улыбку. – Почему? – Спрашивает Йоко, когда игра возобновляется. – Потому что через тридцать две минуты – Англия поймет, что противник рассыпался и для замены с нападением уже поздно, а значит, можно сбавить обороты. А для нас, самое время преподать им качественный урок, за ошибочное суждение. – Если бы не твой отвратительный характер, – сдается тренер, – то ты был бы гением экси. – Если бы не мой отвратительный характер, то я бы не был гением экси. И со мной не спорят. А смысл? Если в итоге я все равно приведу их к золоту. Репутация? Ну спасибо, что Йоко не Сато. От мысли о последнем самому становится отвратно. – Хари, – наклоняюсь я к защитнице, – убери мне их нападающего. Тренер тоже это слышит, поэтому делает замену. И мое желание исполняется в течение пяти минут. За что Хари получает ожидаемую жёлтую карточку. На двадцать восьмой минуте мы слышим пред–победный крик капитана, забившего два гола, и вырвавшись вперёд на один. – Может… – Рано, – я перебиваю Йоко, с равнодушным лицом. Но уже через четыре минуты вырываюсь на поле. Приводя игру в новое русло. Я и не думаю играть на полную. Я играю с такой силой, какой хватает на победу. Мне нужен только один нападающий, задача остальных максимально очистить дорогу. Счёт оказывается равным в течении двух минут. Я подаю мяч, чтобы Феро забил мяч, выводящий вперёд, что он с лёгкостью исполняет. Английский тренер пытается привести команду в чувства, показывая, что не все потеряно. Но в этот момент в воротах оказывается ещё один. И игра оканчивается, с прекрасным счётом: 8:10 – Это было экстремально, – восхищённо произносит Хари, все ещё пытаясь отдышаться. – Может не будем больше так экспериментировать? – Поддерживаю, – проглатывая чай, говорит Арису. Я чувствую, как меня пинает Мэй под столом, чтобы я что–то сказал. Но ее рука замирает на моем колене, когда двери открываются и в ресторан входит Американская сборная. Конечно, во главе с ненаглядными принцами. Только Джереми кивает всем нам в качестве приветствия, когда остальные принципиально садиться за стол позади меня. – Прошу, Кацу, – наклоняется ближе Мей, – давай просто уйдем. Ее рука перемещается в моему локтю, сжимая его. Пока команда с опаской смотрит на меня, совсем тихо переговариваясь. И я действительно поднимаюсь, едва не перевернув посуду Феро. Сборная мгновенно реагирует, следуя за мной. – Как послушные собачонки, – принципиально громко произносит Рико, обращая на себя все внимание. – Да нет, – поддерживает его Кевин, – у собак есть голос, а эти просто его бояться. Скорее мыши. Локоть оказывается сжатым ещё сильнее. В попытки привести в чувства. В ресторане повисает тишина. И даже, ужинавшая невдалеке Франция – замирает. Я вижу, как Ванесса, прекрасно помнившая всю историю с их враждой, сейчас заинтересованно наблюдает. – Двойняшки, двойняшки, – со смехом разворачивались к ним головой я, – вы даже не представляете, как я рад вашей дружбе. А вы не забыли рассказать всей команде, что же вас так сблизило? Забыли, конечно. Хотя как можно забыть то, что вы не понимаете, правда? Так вот, попробуйте разобраться в этом, а потом поговорим. А пока, я действительно, очень рад вашей дружбе. Чей–то столовый прибор упал прямо на посуду. Создавая единственный звук после моего ответа. Я разворачиваюсь, чтобы наконец–то уйти. И только тогда слышу слова Теи: – Он назвал вас двойняшками? Команда, конечно, следует за мной. А потом расходится по комнатам. Все так же молча. Я сразу направляюсь в душ, желая смыть с себя этот день. Как бы я ни пытался не смотреть на свои руки – это не получается. Они практически полностью покрыты шрамами с ожогами. Никто из команды их никогда не видел и никогда не увидит. Разве что в гробу. Единственным внешним для всех признаком аварии остались тонкие и светлые полосы на шее, оставшиеся от разбитого стекла. Но никто не узнает что их в разы больше на теле. Я хочу вернуться в комнату, но слышу настойчивый стук во входную. Феро мгновенно направляется туда. – Какие люди решили наведаться? – Слышу я его радостный голос и ударяющихся друг об друга ладони. – Рад видеть. Может хоть приведешь этого ненормального в себя. Или хотя бы расскажешь нам причину. Ты та то точно в курсе происходящего. – Твоя искренняя любовь к капитану прямо чувствуется в воздухе. И да, раз он что–то говорит, значит так и надо. Твоя задача выполнять его приказы. – Значит за этим действительно что–то стоит? – Если ты прямо сейчас не пойдешь куда–то погулять, то причиной станешь ты. – Понял–понял, не мешаю. Дверь захлопывается, а в комнату заходит «долгожданный» гость. – Привет, брат. Недолго думая я подхожу ближе, но тут же получаю удар кулаком в челюсть. – Вот же… – Мразь? Скотина? Ублюдок? – Стал перебирать Нат. – Можешь сказать любое ругательство и это будет то же, что я думаю о тебе. А ты, я так понимаю вообще не думал, да? – Я хотел сказать, какая встреча, но да ладно. Он улыбается, опускаясь на стул у письменного стола. – А теперь объясняй, – в той же «дружелюбной» манере продолжил он. – Ты же знаешь весь план родителей, – залезая на кровать, говорю я. – Я не про них, идиот. И плевать я хотел на двойняшек хочу просто понять, почему ты весь год игнорируешь меня. Если думаешь, что отправив к Лисам я полюбил Америку, то ты глубоко ошибаешься. И тем более ты конченый придурок если считаешь, что живя на другом континенте, я забыл про все. Это негодование, злость или желание понять? – Надо будет поблагодарить Лис за то, что они не отпустили тебя ко мне. – Кацу Моде Морияма Дэй, – ударил он по столу, – я знаю тебя так, как не знала даже твоя родная мать. Но сейчас я не понимаю, что происходит. И что означало твое «прости»? Я заглядываю в его голубые глаза. Он совершенно не изменился за этот год. Будто его и не было. Будто только вчера я очнулся в больницу. – Я просто… Готовлюсь. У меня осталось две игры, после этого я ухожу из экси. Взгляд Ната становится удивлённым. – Подожди, что–то с Тетсуджи? – Нет, с ним все хорошо. Наверное… Мы не общаемся. В любом случае он не имеет к этому никакого отношения. Я просто больше не могу. Хватит. Я исполню последнюю волю матери. Заставлю их бороться против меня наполную. Но потом, все. Ты же сам видишь, что мне в этом мире больше нет места. Меня ненавидят, и ничего это не исправит. Я впервые произнес свои мысли вслух. Это должно было послужить падению сдавливающей верёвки под ноги, но удавка только сильнее затянулась. – Кацу, – аккуратнее произнес он, – ты же понимаешь, что умрёшь без этого. Экси в твоей крови. В прямом смысле этого. – Понимаю, – только и ответил я. – Может быть, когда–то я вернусь. Это была наглая ложь. Нет. Пусть Эвермор достаётся Ичиро. Пусть Рико. Мне все равно. С меня хватит. Я слишком переоценил себя, отец слишком много доверял мне, мама слишком сильно любила меня. Ничего из этого я не заслуживал. И пришла пора платить. – Кацу, пожалуйста, одумайся. Давай просто поедем в отпуск, вдвоем. Куда–то на Карибы. Будем пить ром круглые сутки и кататься на кораблях. А потом приступим к экси. Ты не сможешь без него, Кацу. – Хорошо, брат, – вынуждено соглашаюсь я, – давай на Карибы. Нат откидывается на стуле, прекрасно понимая, что я никуда с ним не поеду. А я отвожу голову, прекрасно понимая, что сам все разрушил. – Просто знай, – совсем тихо говорит он, понимая, что я слышу, – я всегда буду с тобой. Всегда. До последнего. И я это знал. Знал и ни за что не приму. Нат достоин идти дальше. Не оборачиваясь на меня.***
Биана Келли приветствовали громко, абсолютно все. Меня же тише и только Япония. С ними я не буду создавать представление. Никаких экстравагантных решений. Просто красивое закатывание под поле. Это не нравится болеющим. Но что они могут сделать? Победить меня, уж точно нет. Но даже когда во втором тайме меня нет на поле, команда знает, что делать. Не давать и секунды для перехода в нападение. Только защита; только оборона. Только в такой позиции сегодня играет Ирландию. С таким же счётом они и проигрывает 9:3 – Пойдем на игру Америки? – Уставше падает вратарь на скамью в раздевалке. – Что мы там не видели? – Закатывает глаза Феро, но поглядывая на меня. – Все как всегда. – А может новый манёвр, – продолжает настаивать тот. – Нет, – четко и громко говорю я, – сегодня ничего нового не будет. Можете посмотреть игру, но не накручивайте себя, завтра вы нужны мне собранные. – Хорошо, капитан, – со вздохом соглашается Феро. Стоит мне закрыть дверь в раздевалку за собой, как оттуда сразу доносится возмущенная реплика нападающего Горо: – По–моему чертов Дэй прав, он относится к нам, как к подопытным. Может надо напомнить, что мы одна команда, а не его команда. – Да пожалуйста, напоминай, – в голос смеётся Феро. – Только в следующем сезоне Сборную возглавишь ты. А мы все дружно посмотрим, как будем катиться вниз по рейтинговому списку. – Мы и так катимся вниз, – продолжает он. – Нас ненавидят. Все! Из–за того, что Моде не умеет держать язык за зубами. Но ладно, мы и это можем понять. Только если объяснить причину. Во ты, Джун, знаешь почему он так на них взъелся в этом году? – Ну, – замялся защитник, – Кевин в одном интервью косвенно обвинил его в той аварии. Все же помнят. – Это как раз помнят все, – вздыхает Феро, – а ещё все помнят как он напился прямо на тренировке после. Но я отказываюсь верить в то, что его настолько задели эти слова. Тем более, кто ему Кейли? Моде бы никогда не стал на этом зацикливаться. – Поправочка, – перебил Горо, – в нормальном состоянии Моде бы никогда не стал на это реагировать. Давайте не забывать, что в машине он сильно ударился головой. – Просто давайте подождем, – миролюбиво останавливает ссору Феро, – тренер сказала, что после Олимпиады все прекратиться. – А если нет? – А если нет, то будем учиться самостоятельно составлять тактику, – ставит запятую в самой горячей теме Феро и все согласно продолжают заниматься собой. Пока направлялся в отель, огибая все места где могут быть журналисты. Мой сосед все таки пошел на игру, а после нее заглянул в комнату на минуту и только для виду предложив пойти в общую комнату, прекрасно понимая, что получит отрицательный ответ. На телефон пришло сообщение, и я мгновенно потянулся, чтобы ответить: Мог бы и лучше. Рановато тебе уходить с такими то результатами. 23:07Я же сказал, что подумаю.
23:07
А я сказал, что знаю тебе лучше, чем твоя мама. Мы тут с командой планируем после финала в клуб. Пошли с нами? 23:08 Это было предложение «не для вида», Нат действительно хочет пойти туда со мной. Но очень сильно сомневаюсь, что старая команда презираемого мною Кевина Дэя, захочет видеть меня там.У меня есть планы после финала.
23:08
Я уже хочу отложить телефон, как он загорается вновь. В ресторан. Сейчас. 23:09 В ресторан, который работает до одиннадцати? Но это лишь секундная мысль, потому что в следующий момент я уже иду вниз. Параллельно, получше затягивая светлые бинты. Из–под двери был едва виден свет, но она оказалась открытой. А внутри был накрыт только один стол, за которым находился Тетсуджи Морияма. Я аккуратно продвинулся вперёд, опускаясь на стул напротив. Мой бокал был слегка наполнен красным вином, а на блюде была, любимая мною, крольчатина. – Ты хотел меня видеть? – Через какое–то время тишины, и молчаливого ужина, говорю я. – Вынуждено. Не хочу этого признавать, но отец сильно постарел за последний год. Или за счёт шрамов на лице, или за счёт необходимой постоянно трости. – И когда ты планировал мне об этом сказать? Не надо уточнять о чём именно. И тем более не надо уточнять, откуда знает он. А вот как с ним связался Нат, очень даже интересно. – Лично? Никогда. Да и ты не отвечаешь на мои звонки, разве нет? Какая тебе вообще разница? Мои драгоценные братья теперь неразлучны. Что–то ещё? Так скажи сразу? Я не хотел ему хамить. Абсолютно не хотел спорить. Просто не знаю, как по другому. Темные глаза отца пытались сравнять с землёй меня. Я и увел взгляд обратно в блюдо. – Где мой сын? Ты это не он, – стальным голосом произносит он, пытаясь привести меня в чувства. – Я перед тобой, папа, – продолжая есть, веду разговор я. – Всегда был перед тобой. Но заметил ты меня почему только сейчас. Может раскроешь эту загадку? – Мой сын бы никогда не сдался после какой–то аварии. Это предложение заставляет меня отложить вилку с ножом и полностью посвятить себя этому разговору. – А я и не сдавался. Просто сделал все, что мог. Все что от меня хотели, требовали. Считаешь меня слабым? Это правда. Бесхарактерным, словно пластилин? Это тоже. Жалким трусом? Даже спорить не буду. Все это про меня. Просто хочу дожить до конца этих чертовых игр и исчезнуть. Всё. Я больше ничего не могу дать ни тебе, ни братьям, ни экси. Я пуст. Когда пришло сообщения от него, я почувствовал, как удавка послабляется, но сейчас я ее затягиваю сам, испытывая прочность собственной шеи. – Ты лучший полузащитник, – в своей привычной манере, обвинения, стал перечислять отец, – капитан японской Сборной, великолепный стратег, сын двух основателей и абсолютный наследник. И сейчас ты говоришь, что ничего не можешь дать экси? – Ещё я самозванец, жалкий пёс, эгоцентрист, убийца собственной матери… – Убийца Кейли сейчас в тюрьме, – наотрез перебивает меня он. – А она развеяна на ветру. – Ты не ответил на мой вопрос, – отходит от больной темы он, не желая про это говорить, – ты действительно считаешь, что ничего не можешь дать экси? Да. Да, считаю. Но это будет ложью. Экси я могу дать очень многое. Но экси ничего не примет от меня. Ни очередной лжи, ни правды. – Хоть раз за этот год ты открывал газеты? Видел кем меня там считают? Слышал что говорят на каждом углу? Что меня презирают в моей собственной команде, это знаешь? – Ты сам это сделал, Кацу. Ты пришел ко мне и матери с этим планом. Ты ведь сразу после похорон понял, что они не отойдут друг от друга. Для чего же тогда было продолжать? – Чтобы они ненавидели меня. Чтобы всегда помнили, что если вернуться в прежнии отношения – я их уничтожу. – Поверь мне, они это знают. Так вот, что же ты делаешь теперь? Между нами было огромный стол. Его взгляд пытался проткнуть ледяную броню. А слова пытались вернуть прежнего меня. – Тебя ведь это пугает, да? – Склонив голову, продолжил я. – Пугает то, что я стал так сильно похож на тебя в последний год. Улыбку я уже снял, остался черный костюм, черные волосы и твой голос. Да, папа? И мама тебя об этом когда–то предупреждала, так? Предупреждала, что я ни за что не должен стать тобою. А ты говорил, что я ее уменьшенная копия. Ты до сих пор так считаешь? Это был больше не разговор об экси. Нет, это ушла намного глубже. Я ни за что бы раньше не позволил бы себе говорит так с отцом. Говорить ему правду. Но что сейчас терять? Сомневаюсь, что после этого ужина мы когда–либо увидимся. Пусть это будет прощанием. И приветствием. Все сразу. – Нет, сын, ты не похож на меня. Мой ребенок бы никогда не стал отказываться от смысла жизни из–за того, что о нем говорят вокруг. А ребенок Кейли бы никогда не стал принципиально портить самому себе репутацию. Тогда кто ты? – Я? Кацу Моде, сын предателей основателей, полузащитник, капитан, самозванец. Человек, который доведет Японию до желаемого золота и исчезнет. А потом обо мне будут писать, что я сдался под гнетом противников. Но об этом очень быстро забудут. Я всего лишь Кацу Моде. Я видел как в глазах отца что–то над треснулось. Что–то, что он никогда не позволит мне увидеть. Скорее всего, это треснула последняя надежда на меня. И он поднялся с места, пока я продолжал сидеть за столом, смотря уже в пустоту.***
Я не спеша закидывал базовые вещи в рюкзак. Где–то дня на три, может на меньше. Больше мне не потребуется. – Кацу, – нараспев произнес мое имя Феро, заходя в комнату, заставляя меня закинуть рюкзак под кровать, – тебе посылка. – Мне? – Удивлённо переспросил я, забирая из его рук черный пакет. – Там бирка с твоим именем, – отмахнулся он, уходя вновь. На бирке действительно было мое имя. Сверху содержимого лежала темная краска для волос, а рядом такого же цвета повязки. Сомнений, от кого подарок, не осталось. Точно, как и аргументов против. И через час из ванной уже вышел я с натуральным цветом волос, что заметно напугало, вошедшую Мэй. – Ты решил таким способом показать похоронный настрой на игру? – Что–то вроде того, – впервые за длительное время с улыбкой говорю я, присаживаясь на корточки, чтобы незаметно сложить в рюкзак пакет, с остальным подарком, который я открою позже. Мей несколько раз мотает головой, пытаясь понять реальность. Сегодня я буду улыбаться. И ничто не заставит меня перестать. Пусть это будет в память о маме. Последняя ее частичка во мне. – А мне нравится, – подмигнула появившаяся Арису, – только напоминает кого–то… – Как придумаете – кого – сообщите. А сейчас быстро подхватили вещи и в раздевалку. У нас финал через час. Арису слегка недовольно поклонилась и побежала за сумкой. Мей же не торопилась оставлять меня. – Может хотя бы сегодня сбавишь обороты? Ты слишком заведённый, даже для Моде. – Я само спокойствие, Мей. И у вас будет прекрасное время для расслабления после игры. – Обещаешь, что перестанешь нас терроризировать и мой любимый Кацу вернётся? – Обещаю, что мы все получим отдых. Схватившись за эту мысль, как за последнюю надежду она пошла вместе со мной к месту, где собирается команда. А потом все вместе к раздевалкам. Только вот Йоко нигде не было. Может, конечно, ее задерживает КРЭ. Ладно, время ещё есть. Надевая экипировку все молчали. Точно так же молча они расселись в предстартовой комнате. – Где тренер? – Первой задала вопрос Хари, а команда согласна закивала начав оглядываться, будто она может быть здесь. – Подождем, – несколько раз хлопнул я в ладоши, вставая на середину. – Это финал. Вы знаете, что вам нет равных. Но Америка – это самые ближние конкуренты. Мне нужна собранная и абсолютно командная игра. Слушайте меня и слышите друг друга. Сократите команды на японском, Рико его понимает. Пользуйтесь ритморикой. Но главное, работайте вместе. Вопросы? – Нет, капитан! – Одновременно и очень воодушевлённо крикнули они, а я продолжал поглядывать на часы. Где же ты, Йоко? Не говоря ничего я направился на ее поиски. Без тренера нас быстро не допустят. Но искать ее долго не пришлось. За вторым же поворотом она разговаривала с представителями КРЭ, НАССА и мистером Витером. Их лица были полны сосредоточенности, замешательства и раздумий. Что и заставило меня спрятаться и подслушать: – Проводить игру будет считаться невежеством, – яро настаивала на своем Йоко. – Такое горе, а мы что? – Что ты предлагаешь? – Отмахивается от нее Витер. – Переносить Олимпиаду? – Давай не забывать, что играет его племянник и крестник. Как думаешь они отнесутся к тому, что мы скрываем правду? – Они профессионалы и все поймут, – настаивает на своем Витер. Жгучее сдавливание на шее ощущалось всем телом, но я продолжал вслушиваться в разговор. – Отменять Олимпиаду точно нельзя, – строго сказал один из НАССА, – слишком много денег вложено. – Да и сам он был бы против, – скорее грустно проговорил глава КРЭ. – Отыграем игру, тем более это последняя по замыслу Кейли, а потом на весь стадион объявим о смерти Тетсуджи Мориямы. Воздух выбило из груди, заставляя колени подогнуться. Я сильно растирал горло, заставляя его дышать. Это удалось далеко не с первой попытки, а вот ноги продолжали отказываться слушать меня. Точно, как и мозг, отказывался принимать правду: отец мертв. Но я всё таки смог подняться, когда услышал пожелания хорошей игры за углом. Я забежал в раздевалку, где было абсолютно пусто. Я вновь переоценил себя и недооценил удавку. Меня не хватит и на финал.