Неуязвимость

Рыжий смотрел без эмоций. Видеть его таким – неживым, безжизненным – было больно. Понимать, что ты сам сделал его таким – еще больнее. Змей не знал, что делать и говорить, как исправлять ситуацию… Да и возможно ли это? – Я бесконечно перед тобой проебался, Мо. Мне нет прощения, - Ли встал на колени рядом с сидящим на кресле Шанем, заглядывая тому в глаза. – Мммм, - протянул в ответ тот, не глядя на него. Продолжил хрипло и совсем тихо, - Я хочу забрать ребенка и уйти… Если твой внутренний альфа насытился. От этой фразы Шэ Ли продрал озноб, настолько она была пугающей во всех смыслах. – Подожди, сейчас врач придет, осмотр сделает. – Спасибо, не надо. Сам справлюсь. Мо собрался достаточно быстро для своего состояния – джинсы были целы и невредимы, а вот футболку пришлось одалживать: на рыжем она смотрелась, как платье. Ребенка ему принесли спящего, все было хорошо, однако, когда малыш почувствовал, что папа рядом, сразу захныкал. И как бы ни хотелось Мо покинуть это место скорее, оставить сына без молока не мог: сел в то же кресло и не заботясь ни о чем начал кормить. Это была настолько трогательная картина, что Змей, наблюдавший за ней и видевший кормление грудью впервые, расплылся в улыбке. Однако она исчезла с лица, стоило встретиться со взглядом омеги. Успокоенный ребенок был упакован в кенгурушку, продолжил сопеть дальше, рядом с папиным запахом. Мо двинулся медленно, еле переставляя ноги, но Ли не решился предложить ему помощь, знал, что будет послан. Можно было бы силой усадить его в такси хотя бы… Что он в общем-то и сделал в итоге. Дома Мо спокойно уложил сына в комнате – бывшей своей, а сам просто свернулся клубком на некогда мамином диване, который она раскладывала только изредка (он сейчас делал также). Удивительная вещь – взросление: сначала недоумеваешь, почему взрослые делают так, а не иначе, а потом понимаешь все (ну, или большую часть) и уже сам делаешь также. Хуево. Откровенно хуево. Наверное, будь он один, после такого сделал бы с собой что-нибудь, но нет. Сейчас нет. Как поступит Змей дальше, не ясно. Шань думал, что тот никогда никого не возьмет силой, ведь всегда так жестко с этим боролся, а тут… И не ясно, это гон был или последствия принятых веществ, или сочетание этих факторов. Что со всем этим делать и как жить после – совершенно непонятно. Больно только. Даже дышать больно, что уж там говорить про остальное тело. Он лежал, скрючившись, и не знал, что альфа сейчас, в это самое время, крушил весь свой кабинет с утробным рычанием. Громил все, швырял и ломал. Руки в крови, синяки на своем теле от того, что в порыве злости брался за непомерно большую вещь и падал, не удержавшись и ударяясь. Ли выл в голос, чем распугал большую часть персонала. Большую, но не всю… Его верный друг и помощник Ронг выкурил за время «шабаша» уже несколько сигарет, но все же решился. Позвал несколько ребят покрепче и пошел в кабинет. При открытии двери в нее прилетел стул, но его реакции помогли. Парни вбежали и просто скрутили Змея. Пусть он и был не огромным амбалом, но роста, силы и скорости ему не занимать, поэтому процесс обезвреживания занял какое-то время. Скрутили, Ронг лично связал ремнями и веревками, вколол большую дозу успокоительного, прихваченную у местного доктора по пути в кабинет. Потащил его под ледяную воду… Все это помогло только через время. Когда стало ясно, что Шэ Ли уже адекватен и может нормально разговаривать, Ронг отослал бойцов и сел напротив ванной, не развязывая друга-босса. - И какого хера ты тут устроил? – закурил. - А то ты не знаешь? - Я-то, может, и знаю, но хочу услышать от тебя… - Я вчера смешал то, что не следовало, - начал блондин, закидывая голову и специально ударяясь затылком о кафельную плитку, - Мой гон должен был прийти через несколько дней, но, видимо, новым препаратом я подстегнул свой организм. Они наложились друг на друга, я не смог себя контролировать. Сорвался. Блять, да я сам не думал, что способен на такое! Еще и ему кое-что ввели- ну, ты знаешь. И вообще крышу сорвало. Я столько времени к нему подбирался, а теперь все похерил. Бляяааать! - Не начинай! Что делать будешь? – Ронг серьезен и спокоен даже в самых пиздецовых ситуациях – именно эта черта всегда нравилась Змею в нем. - Оставлю в покое. Не буду трогать вообще. Дам жить своей жизнью. - Что с его долгами? - Ты же знаешь, он же почти расплатился той квартирой… Да и эти полгода исправно копил деньги – я знаю. - Я не думаю, что ты сможешь дать жить ему своей жизнью. - Я постараюсь, Ронг. Очень постараюсь. И он действительно постарался. Правда, немного не удержался и сделал по-своему: отправил на следующий день личного доктора своей семьи. Этот человек не был замешан ни в каких криминальных делах – просто хороший специалист своего дела, пусть и в возрасте. На удивление, Мо его принял. А доктор выкатил Ли счет за вызов. Он оставил его в покое, как бы ни было тяжело, и не хотелось хотя бы просто посмотреть на него вблизи. Никто не трогал Мо, хотя он был лакомым кусочком для всех – красивый, яркий, с хорошей фигурой даже после родов. Стоило кому-то хотя бы задержать взгляд на нем, его пиздили ногами до потери сознания. А вот Ли вытворил одну вещь. Примерно через месяц после произошедшего. Он задумал это в то утро, когда очнулся и увидел дела рук своих. Он думал об этом гипотетически, когда обдумывал вариант нарушения своего собственного запрета. Он понимал, что это будет иметь последствия на всю жизнь. Наверное, он сделал бы и другое, но Ронг, прознавший об этом, отпиздил его смачно. И это было необходимо не только для успокоения своей души, но и для поддержания своего авторитета: от быстро распространившихся слухов недовольство по кварталам росло. Это было чревато последствиями. В тот день, ровно через месяц – достаточное время, чтобы Мо немного остыл от эмоций – Ли приехал в тот самый знакомый двор и встал под окнами. Он знал, что Шань дома – только пришел, и наверняка сейчас готовит что-то на кухне. Ноябрь не радовал погодой – было холоднее обычного, но альфа разделся по пояс и встал на колени так, чтобы его было видно из заветного кухонного окна. Никаких обезболивающих, никакого алкоголя, никаких наркотиков – чистое сознание. Он встал на колени и вручил одному из своих самых крупных бойцов инструмент, сказал «давай» и открыл рот. Тот был предупрежден обо всем, поэтому не колебался: схватил Ли за нижнюю челюсть, дождался, когда он выпустит альфьи клыки и начал выдирать их. Это было безумно больно. Безумно… до несдерживаемого воя. Вообще альфе лишаться любого из своих основных признаков – будь то клыки, когти, узел или специальная железа под языком. Змей хотел вместе с зубами удалить и узел, но Ронг посчитал, что это слишком радикально и отговорил Шэ Ли кулаками и доводами. На мгновение в оконном проеме мелькнула рыжая голова. Значит, смотрит. И знает, что он сейчас делает с собой. Какое-то мазохистское удовлетворение в этот момент вспыхнуло в сознании Ли. Однако он понимал, что это не исправит ситуацию – лишь отчасти покажет его раскаяние. Те же слухи о его поступке стали причиной дурных мыслей в головах других альф – некоторые подумали, что могут занять место Змея. Начались стычки и нападения. Однако в них Ли доказывал, что лишив себя зубов самолично, альфой быть не перестал. Причем сильным альфой… Тогда эти уродцы подумали, что могут сместить его шантажом – кому-то удалось узнать, из-за какой омеги Змей так поступил с собой. И вот это было зря: я сам отвечу, но (не)моего омегу трогать или пугать никому не позволю. Ли просто выжег несколько заведений, принадлежавших противникам. И поставил дежурство у дома Мо. Однако не все так легко и просто, как кажется. Кто-то бывает и более настырным, чем нужно. Кто-то также просчитывает множество вариантов действий и своих-чужих ходов. Так, однажды Мо Гуань Шань не дошел из танцевальной студии до дома. Его просто перехватили в самом метро – между «постами охраны». Зажали между собой, вывели на другой станции, завели в техническое помещение вблизи этой самой станции и просто начали бить. Мо прижимал ребенка к себе, закрывал его, как мог. Он слышал, что кто-то несется в их сторону, угрожающе рыча – его быстро нашли, но в живот, спину и по голове прилетело несколько раз весьма ощутимо… Когда прибыли его спасители, в буквальном смысле чуть не разорвавшие горе-похитителей, Шань был еще в сознании. Когда Ронг подхватил его на руки, отдав невредимого ребенка другому бойцу, рыжий уже отключился. Мчали на машине, как могли. Мчали не к Ли, а сразу во врачебный кабинет – так быстрее и лучше. Через пару часов доктор вышел с каменным лицом и выдал, что омега не пострадал особо: сотрясение слабенькое, ушибы заживут… Но вот удары в живот оказались слишком сильными и ребенок не выживет – выкидыш уже начался, несмотря на то, что док пытался его не допустить, а затем и предотвратить. Змей был в шоке. Он уставился в одну точку, погрузившись в некий транс. Ронг его не беспокоил. Он знал, что Ли этого так не оставит: тех, кто осмелился сделать такое, в лучшем случае утопят. Зачистка была масштабной и жестокой. Шэ Ли лично в ней участвовал. О том, что причиной всем зверствам стал нерожденный ребенок, знали только Ронг и сам Змей. Больше никто. Контроль за безопасностью Мо усилился, что его раздражало неимоверно. Однако больше никто не осмеливался. У Шаня появился шанс на спокойную жизнь.