Неуязвимость

Жизнь шла своим чередом. Мо никто не трогал, только наблюдал издали. Он исправно отдавал деньги Ронгу – не хотел встречаться с Ли самолично, хотя их у него теперь никто не просил. Пока ребенок маленький, везде был с ним, но время идет, и дети отказываются сидеть в коляске или находиться в слинге – им надо самим ходить и все исследовать, познавать. Его милый рыженький альфа – Лао – был очень активным и любознательным ребенком, что не могло не радовать. Но ребенок рос и теперь уже нужны были новые условия для него: Шань не мог физически таскать его везде с собой, так и развитие тормозилось, и работа не выполнялась. Поэтому было решено отдать его в ясли хотя бы на неполный день. Денег, конечно, стоит, но и результаты дает. Он не работал, пахал. Утром, до того, как идти в пиццерию на разнос еды, готовил что-то для занятых соседей. На работе, если не хватало рук и была большая загруженность, помогал готовить, потом разносить. Перекусывал на ходу, идя за ребенком. Опять готовил для соседей – уже других, помогал старушке снизу в уборке квартиры – тоже хорошо приплачивала. Параллельно общался с сыном. А вечером с ним же шел убирать танцевальную студию. Время было позднее, поэтому приходилось укладывать Лао там, потом спящего нести домой. Хозяева, молодая семейная пара, всегда так умилялись им. Мо работал на износ, иногда делал что-то из чистого упрямства. Ему было, ради кого жить и стараться. Он знает, что, если Змей решит прийти к нему еще раз за тем же самым, он уже не откажется – не захочет терпеть боль и унижение, а также заработает, чего уж там. Но Змей не придет: он перестал принимать дурь в любых проявлениях (так говорил Ронг), редко пил и наказывал за насилие и вообще любое посягательство на омег своих районов еще жестче. Шэ Ли пытался поговорить после избиения и выкидыша, но не проронил ни слова при встрече, хотя Шань ждал. Ждал хоть какого-то утешения. Ждал… чего-то? Но нет, Змей отстранился и больше не лез, сам себя наказывая за поступок и за то, что не уберег. Наверное, если бы Мо узнал позже и не случилась такая трагедия, он его родил бы… И пришел бы к Ли сам. Но нет. Нет. Оно и к лучшему. Рыжий рассуждал о том, что было бы, но саму всю ситуацию старался не вспоминать – больно слишком. Оставалось радоваться тогда, что ребенок не пострадал никак. Кошмары только мучили частенько, да иногда случались панические атаки, если где-то внезапно выключался фонарь на улице. Нет-нет, он не кричал и не трясся, стискивал только зубы покрепче, да утирал проступающий пот – больше никому и никогда он не покажет свои слабости. И кстати о слабостях: Мо начал пить подавители течки и блокаторы запаха на постоянной основе, поэтому временами возникали сложности идентификацией людей. Однако ориентация по другим признакам помогала, но не всегда. Вот взять тех же хозяев танцевальной студии – Цзянь И и Чжань Чженси. Сначала Мо думал, что альфа у них Чжань – крепко сложенный, массивный, с литыми мышцами, спокойный и невозмутимый. Цзянь же казался тонким, звонким и весьма пиздливым. Это потом выяснилось, что за оверсайз вещами у него крепкое жилистое тело, и что он может скрутить любого буквально одним движением руки. Ни тот, ни другой не оказывали никаких знаков внимания Мо, кроме поддержки, ведь истинные не смотрят на других… А однажды Шань увидел характерный блеск в глазах Цзяня – предвестник гона – и все понял. Удивился, но принял спокойно. Иногда казалось, что Цзянь заботится о его здоровье больше, чем он сам, всегда интересуясь таблетками и препаратами, которыми Мо себя пичкает. Предлагал помощь какую-то, однако рыжий всегда отказывался, никогда и никому не позволяя покупать себе что-то. Ему было трудно. Ему было плохо. Его периодами накрывало с головой чувство безысходности и моральной боли… По всему – заколебешься перечислять. Он плакал, да, но об этом никто не знал. Ему двадцать три. Он вдовец, потерявший истинного, и отец с трехлетним ребенком. Это заставляет двигаться дальше, но и добавляет сложностей в его жизнь. Ребенку нужен садик, желательно частный, но с этим возникли свои сложности: без официальной работы его сложно добиться. Мо пытался рассчитать, как бы заработать еще больше, где бы найти подработку, но нет… Он думал, что никогда не сделает этого, но ошибся: наличие ребенка в жизни действительно, порой, заставляет делать то, что делать не хочется, ну, вот вообще никак, но одновременно дарит и безмерное счастье. Забиваешь гордость в дальние части себя, убиваешь мысли по этому поводу, говоря себе, что поплачешь потом когда-нибудь… и делаешь нужное. Змей обитал в том же здании и в том же кабинете. Охрана, Ронг и сам Ли были крайне удивлены появлением Рыжего здесь – об этом говорили вытянувшиеся лица и округлившиеся глаза. Мо хотел разобраться с вопросом быстро, пока Лао у соседки не разнес всю квартиру. Ему было… больно. Не страшно, нет, но волны фантомной боли так и пробегали то тут, то там по телу. Он думал, что справился, преодолел, но теперь понял, что это совсем не так. Однако, за все в этой жизни надо платить. И Мо готов к этому. Во всяком случае, хочет верить в это. Шэ Ли удивлен. Весьма. - Здравствуй, дорогой Мо, - он не позволяет себе фамильярничать, - Я искренне удивлен твоим визитом. - Ну, здравствуй, Змей, - Шань само спокойствие вопреки всему, - На него есть причина. Мне нужна официальная работа. С трудоустройством и всеми правильными бумагами. Иначе в садик Лао не попадет. А сидеть с ним дома постоянно, занимаясь только развитием, я не могу — сам понимаешь, хотя и рад был бы, наверное. - Я могу оплачивать садик Лао целиком и полностью. - Спасибо, не надо. Я справляюсь в общем-то. Просто думал, что за официальной работой легче обратиться к тебе. Но раз нет, значит, нет, - сказал Мо, вставая со стула. - Погоди-погоди! - Змей поспешил подняться вслед, - подожди, сейчас что-нибудь придумаем. Шань приподнял брови — ему все стало ясно. - Так ты просто набиваешь цену, дорогой? - обернулся он и оперся на спинку стула. - Аа... эээ. Нет. Просто я действительно могу оплачивать сад твоего сына. Это для меня не проблема, совсем. - Я знаю. - Но раз знаешь, почему отказываешься? Я ведь от всей души... - Ли непривычно серьезен. Многие, кто мало знают его, подумали бы, что это уже совсем не в его характере так себя вести. - А она у тебя есть, душа-то? - цокнул Мо, прямо глядя в глаза. Заметил ухмылку и движение руки, отправляющее всех посторонних за дверь, - Хотя чего это я? Конечно, есть. Очиститься хочешь, поэтому и купить меня пытаешься. - Не купить, а сделать твою жизнь хоть немного легче. Да, я мразь, тварь, подонок... Какие еще слова ты можешь подобрать, Мо? Я конкретно так проебался перед тобой. Понимаю, что не искупить, но хочу сделать хоть что-то. - Я это вижу, понимаю и... принимаю, наверное. Но своего ребенка я хочу растить сам, без чужих подачек и попыток понравиться. Так что давай без этого? Есть работа — оке, спасибо, я отблагодарю. Нет, не можешь меня никуда устроить, оке, спасибо. Я пойду. - Есть одно место, - задумался Ли, - Но оно тебе может не понравиться. - Что за место? - Бар, - вновь вскинутые брови Шаня, - Стрип-бар. Не смотри на меня так. Я не стриптизером тебе предлагаю быть. Там бармен нужен и на кухне помощь. Но место своеобразное, как видишь. - Хм... А что с оплатой? - С оплатой полный порядок — они не задерживают и в принципе официальная часть хорошая. Плюс, наверняка есть чаевые. - Ладно, - пауза, - Что ты хочешь в качестве оплаты ты? - Ничего, - это было сказано естественно, что очень удивило Мо. - Ты? И «ничего» в качестве платы за услугу? Не смеши! Я прекрасно знаю тебя и что просто так ты ничего не делаешь никому и никогда. - Ты не «все», Шань. Всегда есть исключение из любого правила. - Не пизди! - Мо психанул и начал раздеваться сам, стягивая рубашку и футболку. Закрыл дверь изнутри, и оседлал охуевшего Змея, подойдя, - В жизни не поверю, что ты не захочешь и откажешься вот от этого, - он двинул бедрами, изображая волну и зло щурясь. - Ох, вау... - удивленно выдохнул Ли. Чего-чего, а такого он от рыжего не ожидал, - И где ты только такому научился? Это было сказано уже тихо, почти про себя, но Мо услышал и усмехнулся. Не рассказывать же ему о том, что в танцевальной студии он не только убирался... Ну, оно как-то само так получилось, что Шань наблюдал за завершением танцев, смотрел внимательно за движением одного конкретного новичка и за тем, как Цзянь его поправляет и корректирует. Смотрел и запоминал. А как-то раз, думая, что все уже ушли, попробовал самое простое — ебнулся так, что отбил зад. И уж совсем не ожидал услышать аплодисменты и тихий смех: оказывается И забыл куртку и вернулся за ней... Так и пошло, что эта парочка периодически тренировала его в стрип пластике. Бесплатно, просто от души. Ему нравилось — хоть какая-то отдушина. Шань не запоминал связки — каждый раз было что-то новое, шедшее из глубин. А Цзянь и Чжань только улыбались и удивлялись ему. Он был им благодарен. Ну а тут, с Шэ Ли, Мо решил идти до конца, чем бы это ни обернулось: он принял заранее противозачаточные, он подготовился морально к тому, что цену заломят сразу, однако не ожидал, что альфа будет отказываться. Это было странно — уговаривать мужчину, который всегда его страстно желал, склонять его к сексу. Но ждать долго не пришлось: от вида полуголого Мо, двигающегося так плавно и самолично трущегося о его пах, джинсы мгновенно встопорщились. Рыжий сощурился как-то зло, закусил губу и начал расстегивать его ремень. Это все было нервно, но без единого намека на то, что Мо собирается остановиться. В результате Змей немного осознал происходящее и пришел в себя только, когда Гуань Шань приподнялся с него и начал стаскивать уже свои джинсы. До этого с Ли была снята футболка, расстегнуты джинсы, обласкан руками колом стоящий член, облизаны соски и шея. Ли все цеплялся за то, как же Мо сейчас себя чувствует, проделывая все это, насколько ему мерзко, страшно и больно... насколько же Ли самолично его сломал, оставив теперь только то чувство, что все делается не за просто так: подарков нет и быть не может, а любая просьба о помощи может обернуться катастрофой для просившего. Шэ Ли был тем еще мерзавцем, но в отношении Мо он больше не мог себе позволить быть мудаком. Один раз уже был — хватит на всю жизнь. Поэтому он сейчас делает то, что Шань совсем не ожидает: крепко обнимает его с тихим шепотом «погоди», прижимает к себе, целует глубоко и чувственно, вылизывает шею и шепчет-шепчет-шепчет «я так не могу и не буду». Он прижимает желанное и любимое тело к себе еще крепче, последний раз вдыхает запах у основания шеи – как последняя затяжка у того, кто бросает курить… и отпускает, ссаживая его с себя на стол. Говорит серьезно, пытаясь вернуть полное самообладание: - Нет, мы не будем делать это так. Я знаю, что тебе сейчас плохо и, наверное, больно. Поэтому нет. Мо удивлен настолько сильно, что не может подобрать слов, задыхается от возмущения, хочет что-то выпалить, но Ли просто закрывает его рот рукой. - Не вздумай отказываться, Шань. Я еле держу себя в руках сейчас. И я даю тебе возможность уйти без вреда себе. - Но… - Я все сказал. Ли поднял с пола вещи Шаня и вручил ему, открыл дверь и вывел, тут же захлопнув. Мо был растерян, поэтому просто ушел в раздумьях домой. А вот Змея разъебало по полной… На следующий день Ронг встретил Мо у студии, сказал название бара, адрес и что его будут ждать там в любое время. Так начался новый этап в жизни Мо Гуань Шаня.