Воспоминания

Хюмашах Султан шла к покоям матери, когда её остановила Айлин. — Госпожа, уже поздно, Повелителю не понравится, если он увидит Вас. — Да, я только увижу матушку и пойду спать. У Айлин перехватило дыхание… Няня прекрасно знала, каким любящим, добрым сердцем обладала её госпожа, Хюмашах Султан любила всех своих близких, но эта любовь не шла ни в какое сравнение с её любовью к матери, дочь восхищалась и благоговела перед Валиде. И если случится самое страшное, а оно может случится, учитывая в каком состоянии Султан Мурад нашёл Сафие Султан… Айлин даже не могла представить, каким ударом это станет для юной госпожи. — Госпожа, вы не можете увидеть Сафие Султан. — Что? Что это значит? — интонация при всей мягкости наполнилось той уважительной властностью, которая не оставляла возможности не ответить или ослушаться, и которая была свойственна и Сафие Султан. И Айлин подумала, насколько же мать и дочь похожи уже сейчас, а ведь со временем это схожесть будет только усиливаться. — Сафие Султан нет во дворце. — Как нет? Где моя Валиде?! — интонация наполнилась искренним беспокойством. — Они уехали с Повелителем ещё утром… — Но утром я завтракала с мамой перед занятиями с учителями… — Да, и практически сразу после они уехали. Позже Повелитель вернулся один. Я думаю, что после недавних горестных событий Султан Мурад решил, Сафие Султан будет полезно сменить обстановку. Вспомнив, какой потерянной была мама после смертей её младших братиков, Хюмашах согласилась со словами няни. — Хорошо, но куда? И почему так внезапно? Почему матушка ничего мне не сказала? — Я не могу ответить на эти вопросы, госпожа. — Но она ведь скоро вернётся? Айлин с горечью, вспомнив, что действительно сейчас происходит, грустно посмотрела на Хюмашах, надеясь, что она этого не заметит. Сейчас госпожа надеялась услышать только один, утвердительный ответ. — Я не знаю, госпожа. — Ладно, спокойной ночи, Айлин. — Спокойной ночи, госпожа. Утро следующего дня. Покои шехзаде Мехмеда. — Добро пожаловать, я рад видеть тебя, Хюмашах. Сестра кивнула брату. — Мехмед, я пришла попросить тебя как старшего брата, узнай, где Валиде. Помоги мне найти её. Мне никто ничего не скажет, даже если я спрошу, как Айлин вчера. А ты всё сможешь. — Ты не веришь нашей няне? — Она что-то скрывает, мама не уехала бы, ничего не сказав. Может, ей нужна наша помощь? — Хорошо, моя дорогая сестрёнка, я поговорю с нашим отцом и всё узнаю. — Спасибо, — Хюмашах чмокнула Мехмеда в щёку. — Спасибо, самый лучший старший брат. Мехмед действительно всё узнал, но как только сделал это, подумал, что было бы к лучшему ничего не знать. Валиде лежала на постели, скрытой от посторонних, в покоях отца и выглядела мертвенно-бледной, её губы были сухими и словно бескровными. И лишь слабое дыхание выдавало в ней жизнь. При этом оно было хриплым и прерывистым. Сын осторожно дотронулся до руки матушки и испугался, она горела будто была в огне. — Отец… — Я знаю, Мехмед, жар не удаётся пока сбить, — сказал Мурад, положив на лоб Сафие новое мокрое полотенце. — Лекари делают всё возможное. Не задолго до твоего прихода они дали твоей матери очередную лекарственную настойку. — Повелитель, Хюмашах, я обещал ей сказать, но я не могу сказать ей правду… — И правильно, Мехмед, не говори, убеди её, что Валиде уехала… — Если бы это было просто, Хюмашах уже знает, чувствует что что-то не так, и я уверен, что даже если она мне поверит, то ненадолго, потом сестра обязательно захочет увидеть Валиде, если не начнёт её искать, и когда она всё поймёт, а она поймёт, она обидится на меня за ложь. — Нам нужно выиграть время, Мехмед, мы скажем, когда твоей маме станет лучше, а пока ты поможешь мне защитить свою сестрёнку. Это ложь во благо, Хюмашах не должна видеть Валиде сейчас, когда она в таком тяжёлом состоянии. — А маме станет лучше, отец? — спросил сын дрогнувшим голосом. — Конечно, Мехмед, всё будет хорошо. Ни в коем случае не сомневайся в этом. Хюмашах ждала брата в его покоях, наконец он пришёл, но никак не решался начать разговор. — Ну же, Мехмед, что ты узнал? Что сказал отец? Где Валиде?! — Она в Бурсе, лекари сказали Повелителю, что целительные источники и новое место вдали от атмосферы дворца будут ей полезны сейчас. Повелитель отвёз её туда и вернулся. — С ней всё хорошо? — Да, в целом, да. — Её можно увидеть? — Нет, Хюмашах. — Почему? — Отец не разрешит к ней поехать сейчас, мы должны подождать. Лекари сказали, что так будет лучше. — Но она точно в порядке, да? Ты ничего от меня не скрываешь? — Нет. — Хорошо. Тогда я подожду. Таким образом, брату и отцу действительно удалось выиграть несколько дней, но потом Мехмед оказался прав во всём, Хюмашах стала искать и ей было не сложно заметить, что старший брат слишком часто ходит в покои отца. В один из дней сестра пошла за братом и увидела его у постели Валиде. — Мехмед… — Хюмашах… Я… Не обращая внимания на Мехмеда, Хюмашах кинулась к матери и осторожно дотронулась до её руки, нежно сжав её. — Матушка… — Ей ничего не угрожает, Хюмашах, теперь нет. Сестра посмотрела на него так, как будто он сейчас вмешался совершенно не вовремя и сделал что-то непозволительное, заговорив с ней. — Оставь меня с матушкой! И Мехмеду ничего не оставалось, как подчиниться. Как только Хюмашах осталась одна, она осторожно легла рядом с Валиде, прижалась к ней и закрыла глаза. По её щеке медленно скатилась слеза. Неизвестно сколько прошло времени, прежде чем Хюмашах услышала, как отец зовёт её. — Хюмашах, — пришедший в покои Мурад осторожно разбудил дочь, — иди в свои покои, уже поздно, завтра днём снова придёшь к Валиде. — Отец, матушка поправится? — Конечно, в этом нет никаких сомнений ни у меня, ни у лекарей. — А вы сердитесь на меня? — Нет, с чего мне на тебя сердиться, я сам собирался тебя всё рассказать на днях. — Спокойной ночи, матушка, — пожелала Хюмашах, поцеловав маму в щёку, — поправляйтесь. Спокойной ночи, папа, — дочь обняла отца и поцеловала его в щёку. — Вы ведь узнаете, что произошло с матушкой? И кто мог это сделать? — спросила Хюмашах, отстранившись и посмотрев отцу в глаза. — Конечно, я сделаю всё возможное, обещаю, и это больше никогда не повторится, — ответил Мурад, понимая, что правду его дочь не должна узнать ни в коем случае. — Спокойной ночи, моя принцесса. Но прежде чем идти к себе, Хюмашах пошла к покоям брата и постучала в них. — Войди! Мехмед смотрел на вошедшую сестру, она обижено смотрела на него. Воцарилось напряженное молчание. Наконец, Хюмашах его прервала. — Ты ничего не хочешь объяснить мне, Мехмед?! — Я хотел защитить тебя… Ничего плохого… — Ты солгал мне, всё знал и солгал! А я ведь доверилась тебе как брату! — Именно как старший брат я и защищал тебя! — Я не нуждаюсь в такой защите! — жестко ответила Хюмашах и быстро вышла из покоев. Поздняя ночь. Покои Султана Мурада. Сафие Султан медленно открыла глаза… И, немного придя в себя, осмотрелась и увидела, что, кажется, она находится в султанских покоях. — Слава Аллаху! — услышала Сафие мягкий голос любимого. — Наконец-то ты пришла в себя! — и Хасеки почувствовала нежное прикосновение к своим губам. — Вернулась к жизни! Больше не смей так меня пугать! Я ведь рядом с тобой, не оставлю тебя, и мы со всем справимся вместе! Несколько дней спустя. В покои Сафие Султан буквально влетела её дочь. — Матушка, как вы себя чувствуете? — спросила Хюмашах, поцеловав руку матери с благоговейным трепетом. — Здравствуй, моё сокровище. Всё хорошо, — ответила Сафие, смотря на дочь с любовью и нежностью. — Вы не обманываете меня? — спросила Хюмашах осторожно, сев на софу рядом с Валиде. — Что это за недоверие? — холодно спросила Сафие. — Матушка, простите, не сердитесь, я очень испугалась за Вас за эти дни, и все говорили, что Вы в порядке, а я знала, что что-то не так, и теперь мне нужно, очень нужно быть уверенной, что с Вами всё действительно в порядке. Мне по-прежнему страшно, матушка. Хюмашах обняла Валиде, и Сафие почувствовала, как дочь дрожит в её объятьях. И её охватило ощущение вины, как она могла не подумать и бросить, оставить своих сына и дочь, ведь они так нуждаются в ней. — Хюмашах, моя прекрасная доченька, не нужно больше бояться, я здесь, я рядом с тобой, со мной всё хорошо. — Матушка, вы же никогда не оставите меня? — спросила Хюмашах, смотря на Валиде очень серьёзно и внимательно. — Нет, этот кошмар закончился и больше не повторится. — Обещаете? — Обещаю. Хюмашах снова заключила Валиде в свои объятья. — Всё прошло, всё… — Я очень соскучилась и хотела бы позавтракать с Вами, но Вам наверное ещё нельзя, да? — Ещё пару дней, но нет причин волноваться и расстраиваться, доченька. Я буду рада, если ты останешься, и прикажу подать завтрак сюда. Хюмашах солнечно улыбнулась, опускаясь на диван, и эта улыбка согревала Сафие сердце. — В последнее время я не вижу тебя рядом с Мехмедом, что-то случилось? — Он обманул меня, он знал, но скрыл от меня, что с Вами, — обиженно ответила Хюмашах. — А ведь именно он и должен был сказать правду, когда никто не говорил! — Он защищал тебя как старший брат, не хотел, чтобы тебе было больно. Не нужно обижаться на него за то, что он хочет оберегать тебя. Хюмашах задумалась над словами мамы и наконец ответила. — Мехмед говорил, что сегодня днём он будет стрелять из лука в саду, я ничего ему не ответила. Я приду его поддержать. — Правильно, Хюмашах, вы всегда должны быть рядом, как одна семья. И даже если будут моменты, когда вы не согласитесь с друг с другом, никто не должен этого знать. — Я запомню это, матушка. Вы придёте в сад? Брат будет очень рад. Как и я. — Как же я могу такое пропустить, — ответила Сафие, улыбнувшись. День. Сад Топкапы. — Мехмед, я пришла тебя поддержать. — Хюмашах! Я рад тебя видеть. Я… — Обещаешь, больше не обманывать меня, братик, особенно если речь будет идти о Валиде? — Обещаю, сестрёнка. И Хюмашах заключила Мехмеда в свои объятья, показывая, что простила его. Пока Мехмед стрелял, Айлин и Хюмашах, сидя в беседке у накрытого стола, наблюдали за ним. Няня заметила идущую Сафие и обратилась к Хюмашах. — Госпожа, посмотрите, кто идёт? — Матушка! — Хюмашах поднялась и быстро направилась в сторону матери. Раздался окрик: «Внимание, Хасеки Сафие Султан Хазретлери. Хюмашах обняла Валиде, вместе они подошли к Мехмеду. Сын приветственно склонил голову и поцеловал Валиде руку. Сафие и Хюмашах сели за стол, продолжая наблюдать за успешной стрельбой Мехмеда. Каждая стрела попадала или в центр мишени или близко к нему. И сын безусловно гордился, что матушка и сестра наблюдали за ним в такой момент. Мехмед посмотрел на родных, Хюмашах, улыбаясь, что-то тихо рассказывала матушке и тут же внимательно слушала её, и тепло улыбнулся, а ведь больше ему никто и не нужен… И Мехмед почувствовал облегчение… Нет, конечно, матушка тяжело переживала последние события, и сыну было очень жаль её, но благодаря этой воли судьбы он сам теперь свободен и не должен лично причинять Валиде боль… В этот миг тёплая улыбка наполнилась холодным оттенком торжества. И, бросив быстрый взгляд на мишень, Мехмед сильно натянул тетиву и плавно отпустил стрелу, зная, что она попадёт точно в цель.