Воспоминания

Дворец Топкапы, балкон покоев Султана Мурада. — Повелитель, — Сафие Султан присела в поклоне. — Вы хотели меня видеть? — Да, Сафие, проходи, садись, — Мурад опустился на диван. — Я хотел с тобой поговорить. Ты видела пашу, выходящего из покоев? — Брюнета с карими, медовыми глазами? — Эй, я так тебя заревную, — с притворным возмущением Мурад потянулся к губам Сафие. — Мурад… — Сафие покачала головой и ответила на поцелуй. — Я абсолютно в тебе уверен, — прошептал Мурад после долгого поцелуя, обняв Сафие. — Да, его. Это — Ибрагим паша. Недавно он подавил восстание друзов в Ливане и заслуживает за это достойной награды. — Так награди его. — Об этом я и хотел с тобой поговорить. — Со мной? Подожди, подожди, достойная награда — это Хюмашах? — Я размышляю об этом, Сафие. — Это по истине бесценная награда, Мурад. — Конечно, поэтому ничего и не будет без твоего решения. Но я хочу, чтобы ты подумала, дорогая, нашей дочери — шестнадцать лет. И она должна быть замужем за достойным… — Пашой? — Достойным человеком. Ибрагим паша мне кажется таким. Он был моим оруженосцем, затем я назначил его агой янычар, после он был бейлербеем Румелии, с 1583 года он — бейлербей Египта, сейчас он войдёт в совет дивана. Везде он проявил себя достойно. Да и ты сама должна его помнить, именно Ибрагим паша обеспечивал безопасность на сюннете Мехмеда. — Да, да, я припоминаю… — Он — исполнительный, уважительный, благодарный, и смело, решительно проявил себя в недавней ситуации в Ливане, к тому же он ещё не старик, а я искренне не хочу, чтобы брак нашей дочери был таким, как первые браки моих сестёр. — Хорошо, я подумаю и поговорю с Хюмашах. — Сначала поговори с ним, а то, может, ничего и не будет, и я в нём ошибаюсь. Можешь прямо сейчас, я отправил его в сад. Сад Топкапы. — Ибрагим паша. — Госпожа. — Вы знаете, вы так убедили Повелителя своей верной службой, что он хочет просто бесценно вознаградить Вас. — Я осведомлён, госпожа. Повелитель оказал мне великую милость, даже просто допустив возможность брака с его любимой дочерью. Подобное безусловное доверие — великая честь и я искренне хочу быть его достойным. — Тогда, может, вы и меня в этом убедите? — Госпожа… Как вы знаете, недавно был мятеж в армии, и я думаю, я знаю, кто его спровоцировал… Сиявуш паша. — Великий визирь нашего государства? — Я понимаю, как это звучит, но я видел его в компании командиров янычар, и как вы знаете, у него большие связи в корпусе. Он был одним из них и по-прежнему пользуется там авторитетом. К тому же именно он больше всех выиграл от снятия Месих паши с должности, ведь, как вы и сказали, он теперь снова великий визирь. Конечно, у меня нет доказательств, но я был должен высказать Вам свои подозрения. — И тем не менее уважение янычар очень переменчиво, чтобы на него опираться. Они скорее следуют за языком силы или денег, больших денег… И похоже я догадываюсь, кто обеспечивает ими Сиявуша пашу. *** Вошедшая в покои Джанфеда калва поклонилась Сафие Султан, сидящей на диване у окна. — Госпожа, вот документы по гарему, Разия хатун просит подписать их, так же великий визирь Сиявуш паша передал эту папку и попросил посмотреть её. — Здесь в основном о торговых привилегиях Генуи… И очень широких привилегиях… Почему Сиявуш паша так на этом настаивает, — задумчиво прошептала Сафие. — Не знаю, госпожа, но он говорил об этом и с Нурбану Султан, как раз незадолго до того, как ей стало плохо. Сафие протянула папку калфе. — Отложи её. Я позже дам ответ паше. — Сафие открыла документы по гарему. — Что-то ещё? — Синан паша прислал Вам очередной подарок. Он хотел бы вернуться в столицу. — Я бы тоже этого желала, но отправь паше весть, что сейчас это невозможно, и ему нужно быть терпеливым. Нельзя вернуться в столицу сразу из ссылки. Свободна должность бейлербея Дамаска. И я поговорю с Мурадом, чтобы именно Синан паша её получил. — Госпожа, — Джанфеда калфа поклонилась. *** — Госпожа, госпожа… Сафие посмотрела на Ибрагима пашу. — Надеюсь, я заслужил Ваше доверие? — Я ещё не сказала, да, паша. И не скажу, пока не буду уверена, что моя дочь будет с Вами в безопасности. — Госпожа, я даю Вам слово, я буду достойным мужем, я полностью осознаю, что мне очень повезёт лично и с супругой, если Вы дадите своё согласие. — Поговорим об этом позже, паша. Хюмашах Султан сидела на диване в своих покоях и читала, когда раздался стук в дверь. — Войди, — сказала госпожа, не поднимая глаз от книги. В комнату вошла Сафие Султан, и Хюмашах в очередной раз убедилась насколько же красива и величественна её мать. Корона и серьги со сверкающими брильянтами прекрасно гармонировали с пышным белым платьем и только подчёркивали невероятную красоту и глубину небесных голубых глаз Валиде. Хюмашах улыбнулась вошедшей матери, закрыла книгу, отложила её в сторону и, встав, поклонилась Валиде, поцеловав её руку и трепетно поднеся её ко лбу. Сафие Султан тоже улыбнулась, нежно провела рукой по волосам поклонившейся ей дочери и опустилась на диван рядом с Хюмашах. — Матушка, я так рада видеть Вас. — Я хотела с тобой поговорить, доченька. — Конечно. О чём? — Хюмашах с улыбкой посмотрела на Валиде, но тут же её улыбка исчезла. Маму очевидно что-то беспокоило. — Что-то случилось, матушка? Вы чем-то расстроены… — Нет, нет, доченька, ничего плохого. Просто, как быстро ты выросла… — Сафие ласково провела ладонью по щеке дочери. — Матушка… — Хюмашах с нежностью прижалась к руке матери и поцеловала её. — Вы поэтому расстроены? Не стоит, я всегда буду вашей дочерью, — Хюмашах поддерживающе улыбнулась, с любовью смотря на Валиде. Сафие убрала свою руку. — Так о чём вы хотели поговорить со мной, матушка? — Повелитель принял решение о твоём замужестве, Хюмашах. За Ибрагима пашу. — Ибрагим паша… Я видела его пару раз у отца… А вы поддерживаете это решение, матушка? — Я поддержу твоё решение, доченька. — Матушка, вы должны рассказать мне всё, что думаете об этом, и не только как моя матушка, я же не ребёнок действительно. — Да, моя девочка, ты выросла, но ты и всегда была удивительно ответственна для своего возраста. Ибрагим паша — перспективный государственный деятель, он достаточно молод и в скором времени войдёт в совет дивана, это правильный брак… И, поговорив, с ним, я думаю, что ты сможешь быть спокойна рядом с ним. Он производит впечатление верного своему слову человека. И твой отец думает о нём также. Но, поверь мне, доченька, всё это совершенно неважно, если ты будешь против, я не поддержу это решение, поэтому ответь мне честно, Хюмашах, что ты думаешь и чувствуешь сейчас? — Есть правила, матушка, вы рассказывали мне о них… — Ты не обязана… — Нет, если Повелитель посчитал это уместным… Я сделаю то, что должна, как госпожа и как ваша дочь. — Ты уверена? — Он ведь будет Вам предан, матушка? — Хюмашах серьёзно посмотрела на Валиде. — Хюмашах, это неважно… — Нет, важно. Сафие Султан кивнула. — Мне и Повелителю. — Тогда я уверена, — взгляд с ощущением невероятной внутренней силы посмотрел на свою такую же сильную Валиде. — Я абсолютно уверена, матушка. — Тогда я сообщу отцу о твоём решении, и мы начнём подготовку, и в начале мая сыграем свадьбу и устроим большое торжество. — И Мехмед приедет, Валиде? — Конечно. — Я очень по нему соскучилась. Да и Селиму уже исполнился год. Мой маленький племянник наверняка подрос. Будет чудесно увидеть его снова. Только, матушка… У меня есть просьба. — Я слушаю, моё сокровище. — Я хочу остаться в столице, я хочу быть рядом с сестрёнками. И я ни при каких обстоятельствах не собираюсь расставаться с Вами. Я не хочу этого. — Моя прекрасная доченька, мой безусловный дар, — растроганная Сафие нежно поцеловала дочь в лоб. — Я обещаю, ты никуда не уедешь. — Это мне повезло с Вами, матушка, и ни с кем другим я не была бы такой прекрасной и счастливой дочерью. — Откуда ты можешь это знать, Хюмашах? — Я знаю, просто знаю, Валиде… Сердцем… И знаю, что не ошибаюсь, и если кто-то будет говорить Вам обратное, — Хюмашах хитро улыбнулась. — Не слушайте их. Как и я вам это недавно пообещала. Сафие рассмеялась и заключила дочь в свои объятья. Две недели спустя. Рядом с Сафие Султан в её покоях сидели её дочери, а маленькая Михримах Султан спала в стоящей рядом колыбели. — Госпожа, госпожа, — молодая красивая кроткая девушка со светлыми волосами, держа на руках годовалого сына, поклонилась Сафие и Хюмашах. — Я и шехзаде Селим в добром здравии и рады вновь видеть Вас. Сафие приветственно улыбнулась и взяла своего первого внука на руки, поцеловав его и посадив к себе на колени. Хюмашах смотрела на маленького племянника с лучезарной улыбкой и осторожно погладила его по светлым, вьющимся волосам. — А где Мехмед, Махпейкер? — Шехзаде задержался у кареты, госпожа, скоро будет здесь. Гарем. — Джанфеда, здравствуй. — Газанфер, уже и забыла, сколько лет тебя не видела. — Я тоже рад тебя видеть в добром здравии, — ответил на приветствие ага. — Махпейкер Султан и Менекше Хатун приехали с шехзаде, их необходимо разместить. — Комнаты готовы, вещи Махпейкер Султан туда уже доставлены, а сейчас она в покоях Сафие Султан приветствует госпожу. А Менекше хатун, пока, может пройти за столик, с Халиме хатун есть свободное место… — Внимание, шехзаде Мехмед Хазретлери! В гарем вошёл высокий, атлетически сложенный красивый брюнет: слегка волнистые тёмные волосы, мужественный профиль, притягательные медово-карие глаза и лёгкая щетина. Сила. Уверенность. Власть. И что-то ещё, неуловимое, непонятное… Опасное. Шехзаде мимолётно посмотрел на выстроившихся в ряд девушек, все стояли низко опустив голову, внезапно взгляд шехзаде замер, тёмно-карие колдовские глаза смотрели прямо на него и притягивали, но Мехмед отвёл взгляд и прошёл к покоям своей матери. — Я бы не советовала прожигать так взглядом нашего шехзаде… — обратилась к Халиме Менекше. — Почему нет? Шехзаде Мехмед — невероятно привлекательный, а ведь ему только двадцать, очевидно, что с возрастом он будет по-настоящему красивым мужчиной. Понравится ему и перестать здесь прозябать не такой уж плохой выход. Тем более, что он — наследник нашего Повелителя. Или вы боитесь за себя, Менекше хатун? — Хм, Халиме хатун, вы ничего ещё не знаете… Главное понравиться его матери, так как шехзаде её обожает и никогда не перечит. — Сафие Султан… Величественная, красивая женщина, которая нас ранее купила. — Да, это она, и она — опасный человек, как говорят. — Кто говорит? Кто госпожу в глаза не видел, как по факту и ты? И всё это в своём большинстве оказывается пустыми сплетнями. — Может и так, но мне достаточно того, что я слышу, а слухи не возникают на пустом месте. Сама Нурбану Султан была против неё, и где теперь Нурбану Султан? Говорят, она отравила её своими собственными руками и наблюдала, как госпожа умирает, а теперь наслаждается абсолютной властью. Я искренне не хочу стать частью всего этого, поэтому и стараюсь, насколько могу, не привлекать к себе внимания. — Не привлекать внимания и остаться никем? — Но скорее живой, чем погибшей… Но ты так не сможешь, в тебе горит огонь, я вижу это… Ты рискнёшь. — Да. — Тогда в будущем бояться, пожалуй, стоит Махпейкер, а не мне. Покои Сафие Султан. — Госпожа, шехзаде утомился с дороги, если позволите, мы пойдём в свои покои. — Конечно, Махпейкер, иди, — ответила Сафие Султан, отдавая сына матери. В этот момент раздался окрик, в покои вошёл шехзаде Мехмед. Его фаворитка поклонилась ему, но Мехмед словно не заметил девушку и тут же прошёл к матери. — Матушка, — сын наклонился, трепетно поцеловал Валиде руку и, тепло смотря ей в глаза, улыбнулся. — Я так соскучился по Вам и очень рад Вас видеть. — Мехмед, мой лев! — Сафие поднялась и заключила сына в тёплые объятья. — Я тоже очень соскучилась по тебе. — Как же ты возмужал в санджаке! И твой лала Мехмед паша доволен тобой, что радует меня. Отпустив Валиде из объятий, Мехмед посмотрел на Хюмашах. — А вот и наша красавица-невеста, — Мехмед закружил Хюмашах по покоям, вызвав у сестры тёплый смех. — Я скучал, сестрёнка! — Мехмед опустил сестру на пол. — А я как по тебе соскучилась, братик, ты даже не представляешь! Мехмед улыбнулся, и в следующий миг подошёл к Фатьме, опустившись перед ней на колено. — Фатьма, маленькая сестрёнка, как ты выросла, я помню тебя совсем-совсем маленькой. Будем друзьями? — Мехмед с улыбкой протянул сестрёнке руку. — Я — шехзаде Мехмед, твой старший брат. — Фатьма Султан, твоя сестрёнка, — ответила маленькая госпожа, подыграв брату и сжав его руку. — Прекрасно, — Мехмед поднялся, взяв маленькую сестру на руки, и подошёл к колыбели. — Ещё одна сестрёнка, Мехмед… Михримах, — познакомила Фатьма брата с сестрой. Шехзаде улыбнулся и осторожно покачал колыбель. — Я рад. Рад тебе, Михримах Султан. — Как прекрасно видеть вас всех рядом и вместе, — Сафие с нежностью посмотрела на своих детей. — Вы делаете меня самой счастливой мамой на свете. — Мы тоже Вас любим, матушка, — ответила за всех Хюмашах, заключая маму в объятья.