***
Эйдану так ни разу не удалось пока пообщаться с молодым человеком, так впечатлившим его, потому что «грешник» сразу же после служб убегал на всех парах, будто за ним черти гнались. Но он не расстраивался — если тот такой верующий, то обязательно придёт снова. Задание с этого момента заиграло новыми красками. Ему же все равно нужно расспрашивать и вынюхивать? Можно будет отлично совместить приятное с полезным. К тому же, Эйдану было интересно расколоть такой крепкий орешек. Начать можно будет с официальной позиции церкви: к «грешникам», подобным Киллиану, следовало относиться с добротой и жалостью. Однако, только к тем, кто не поддаётся своим желаниям и живет целомудренно. Эйдан, услышав это в первый раз, еще в юности, лишь красноречиво закатил глаза. Словно бы, этим католическое духовенство хотело сказать — будьте довольны тем, что мы не сжигаем вас на костре и не отлучаем от церкви. А считать ваше поведение «грехом» все равно не перестанем. Отсюда можно было начать, постепенно подводя Киллиана к мысли, что он не виноват, что родился таким. А там и до принятия себя недалеко. Как он и надеялся, О`Рейли появился в воскресенье. Высокую стройную фигуру сложно было упустить из вида даже в большой толпе. Эйдан украдкой рассматривал его, подмечая все больше нравящихся черт. Киллиан на первый взгляд казался спокойным и замкнутым, он часто опускал глаза, и тогда длинные ресницы отбрасывали тени на его щеки. Иногда он появлялся небритым, и это выглядело настолько брутально и мужественно, что Эйдан едва мог сосредоточиться на службе. А на следующий день, наблюдая чисто выбритого и от этого казавшегося моложе Киллиана, он готов был взвыть от досады и неудовлетворенности. Эти скулы, этот четкий профиль и выражение спокойной невинности в синих глазах соблазнили бы и святого. Но пока что можно было только смотреть, но не касаться. Молодой человек, однако, не спешил идти на контакт сам. Должно быть, все еще переживал по поводу своей исповеди. Поэтому в воскресенье Эйдан превзошел самого себя: в подобных делах ему всегда помогало природное умение лить воду, да и актером он был хорошим. С помощью своего предшественника, который постоянно консультировал Эйдана по телефону, он хорошо подготовился. Ранее Фокстейл уже пробовал, как смотрится в разных ракурсах, при дневном и вечернем освещении, и обратил эти знания себе на пользу. Не за горами весна, вместе с ней Пасха. Хорошее время, чтобы поговорить о любви к ближнему и примирении. Он определённо был в ударе, но тут было важно не перегнуть палку. Многие из старшего поколения отлично помнили время вооружённых противостояний. И не были настроены подставлять другую щеку. Как бы то ни было, проповедь получилась очень проникновенная. Эйдан задержался после, многие захотели с ним поговорить. Киллиан, однако, начал пробираться к выходу. Хотя до этого слушал очень внимательно. А Эйдан и рад был стараться, говорил будто для него одного. Теперь тот, однако, уходил, а щеки почему-то рдели румянцем. Эйдан невольно подумал, спускается ли этот румянец ниже, на шею и грудь, и чуть было не потерял нить разговора. Пора брать все в свои руки! «Куда может пойти молодой человек в этом городке?», лихорадочно соображал он, не в силах отделаться от пары пожилых женщин. В голове у него уже образовался план сближения, и ему не терпелось привести его в действие. Здраво рассудив, Эйдан решил позже просто пройтись и проверить все подходящие места: паб, кафе, магазины. Благо, все это можно было пересчитать по пальцам одной руки. Ходить далеко не пришлось. Киллан нашелся на небольшом фермерском рынке на центральной площади. Эйдан сразу заметил высокую фигуру. Парень рассеянно читал список покупок и сверял его с содержимым прозрачного пакета, висевшего у него на локте. Какой же высокий, а обтянутые синими джинсами ноги казались бесконечными. Эйдан сам не мог пожаловаться на рост, но мужчины выше, чем он, были его слабостью. А тут не только рост, а похоже и фигура неплохая, и потрясающие синие глаза. И та самая кепка на голове прячет густую русую шевелюру, отливающую золотом на солнце. Налюбовавшись, Эйдан приблизился и как только Киллиан потянул руку к лежащим горкой яблокам, повторил его жест. Их руки столкнулись. — Простите, я такой неловкий, — он с улыбкой протянул яблоко ему. — Мистер… О’Рейли, верно? Рад встрече. Киллиан встрепенулся, выныривая из своих мыслей. Сегодня он ходил на воскресную мессу со смешанными чувствами. Новый священник был очень хорош, его речь была вдохновенной и сильной. Иногда Киллиану даже казалось, что отец О’Нил обращался только к нему, но для этого не было никаких оснований, поэтому Киллиан и поспешил сбежать сразу после проповеди. Отец О’Нил притягивал его. Он будто и правда сопереживал, пытался понять людей, а не просто выдать наказание, в отличие от старого О’Хара. Ноги сами привели на рынок и задумавшийся Киллиан не заметил, как предмет его мыслей оказался рядом в попытке ухватить «его» яблоко. — Отец О’Нил… — Киллиан смутился, встретившись с ним глазами и задержав взгляд на темно-карем пятнышке. Он неловким жестом попытался отвести его руку: — Пожалуйста, возьмите! От светлой улыбки Киллиан заалел ушами. И не мог снова не отметить, какой же их новый священник красивый. — Что Вы, я не хочу покушаться на Ваше яблоко, — Эйдан почти силком вложил фрукт в руку Киллиана, на мгновение прикоснувшись к его пальцам. Молодой человек смущался, хотя Эйдан пока что был просто любезен, как со всеми. Что бы это значило? «Я его зацепил или это просто любопытство — все же новый человек в городе?». Эйдан был очень высокого мнения о себе, но он не мог знать наверняка. Вдруг О’Рейли на всех так реагирует? С такими-то тараканами в голове. Эйдан окинул его быстрым взглядом исподтишка: фигура и впрямь должна быть недурная. В каждом движении чувствовалась сила; виднеющиеся в распахнутом воротнике рыжеватые волоски заставили Эйдана сглотнуть. И представить, как этот красавец выглядит без рубашки. Впрочем, он не дал подловить себя на разглядывании и перевёл тему. Рассказал, что успел познакомиться со всей семьей О’Рейли и слышал о нем много хорошего, что такие люди в наше время редкость. Эйдан не врал. Его и правда растрогала история семнадцатилетнего мальчишки, после смерти отца взвалившего на себя его ношу. И судя по тому, как выглядели и вели себя младшие братья Киллиана, вполне справившегося со своей задачей. Он познакомился с ними ненамеренно. Приближалось 17 марта, а вместе с ним — парад Святого Патрика. Как и во многих городах, здесь тоже каждый год проводилось традиционное шествие, и многие жители города участвовали. Школьный танцевальный кружок тоже: дети репетировали то в спортивном зале школы, то на широкой площади перед зданием городской администрации. Эйдан проходил мимо по своим делам и заинтересовался. В этот момент, наблюдая, как школьники сходятся и расходятся шеренгами, затем образуют круг, и начинают все сначала, он почувствовал горечь. В последние годы напряжение в расколотом обществе немного уменьшилось. Протестанты Северной Ирландии не были однородной массой: потомки английских и шотландских переселенцев, валлийцы, ирландцы. Немалое их количество, особенно поколение, родившееся после подписания мирных соглашений, не видели ничего дурного в том, чтобы после работы зайти в паб и выпить в день святого Патрика на один-два бокала больше. Или нашли в этой дате лишний повод собраться дома с друзьями. Ирландцы-протестанты в этот день проявляли трогательное единение со своими католическими братьями, веселясь и выпивая вместе. Но семья Эйдана делала вид, что это просто обычный выходной, а шумное пьяное веселье с другой стороны стены никоим образом их не касается. Тем более, праздник из чисто религиозного давно превратился в светский. Почитали не столько святого покровителя Ирландии, сколько свою идентичность — язык, музыку, фольклор, словом все, что делает ирландцев ирландцами. Но раз вся их идентичность построена на борьбе с Великобританией, нечего молодому человеку, чьи предки прибыли в Ольстер вместе с Кромвелем, интересоваться подобным. Так заявили юному Эйдану его родители. Любопытство Эйдана было сразу же высмеяно как неподобающее, и больше он эту тему не затрагивал. Похоже, теперь у него появился шанс не только увидеть парад вблизи, но и поучаствовать. Эйдан заинтересованно наблюдал за репетицией, и ему попались на глаза двое мальчиков, лет, может тринадцати-четырнадцати. Высокие, худые и очень похожие друг на друга и на Киллиана — только волосы отливают медью и у младшего россыпь веснушек. Подростки стояли рядом и яростно спорили. — Томми, ну пошли! — Но зачем?! — Нам не хватает парней для танца, идем, говорю! Еще можно записаться, всем шагам научим! — Да не хочу я! — Ты что, не догоняешь? — тот, кто казался старше, покровительственно положил младшему руку на плечо. — На танцах всегда больше девочек. Каждый парень на вес золота, — парнишка посигналил бровями и подмигнул. — Куча девчонок и ты посередине! Младший недовольно скривился, не разделяя восторга старшего. Похоже, он еще пребывал в том счастливом возрасте, когда девочки нужны для того, чтобы их игнорировать. Затем оба брата заметили Эйдана, он втянул их в разговор. Патрик, старший, с воодушевлением рассказал, что собирается вместе с танцевальным кружком идти на парад. В этом году, кроме их школы, участвовала еще одна, и они будут соревноваться друг с другом. — Жаль, Донал уехал. С ним мы бы их сделали! И почему это его отправили в частную школу, а не меня? Я намного лучше учусь! Эйдан еще немного поболтал с детьми, а когда попрощался и продолжил свой путь, радостное предвкушение праздника как ветром сдуло. Он начал потихоньку расспрашивать людей о семье О ‘Рейли сразу после знакомства с Киллианом. И знал, что те хоть и не бедствуют, но и не купаются в роскоши. Учительница, медсестра и автомеханик, остальные могли разве что немного подрабатывать — такой семье точно не под силу было бы заплатить за обучение ребенка в закрытом элитном интернате. После этого О’Рейли стал ему интересен не только из-за внешности. Выяснив, чем тот зарабатывал на жизнь, потеряв отца в столь юном возрасте, Фокстейл буквально сделал стойку. Ведь Киллиан покинул родной город вскоре после того, как ему исполнилось восемнадцать, и практически сразу его семья получила солидный денежный перевод. Семь лет с небольшим О`Рейли приезжал к родным раз в год, неизменно привозя с собой большие суммы. Разговорам о работе в шахтах и песчаных карьерах в Килкенни верилось с трудом. И действительно, ни на одном из подобных предприятий не работал ни один Киллиан О`Рейли подходящего возраста. Да и не исчезают на целый год, работая на такой работе, ведь вахта длится не более двух месяцев. Сопоставив рассказы о том, как резко улучшилась жизнь семьи после отъезда Киллиана и сделав пару грубых расчетов, Фокстейл пришел в выводу, что дело нечисто. Он чуял, что там обязательно что-то выплывет. Они не заметили, как вместе расплатились за свои покупки и отошли в сторону от рынка. Эйдан от семьи О’Рейли перешёл к городку в целом, и как ему тут нравится. И уже укладывая свои покупки в корзину, прикрученную к багажнику велосипеда, спросил: — Я тут человек новый. Может, подскажете, где можно отремонтировать это ископаемое? — и кивком указал на велосипед. У которого Эйдан предусмотрительно вывел из строя тормоза, узнав, чем Киллиан зарабатывает на жизнь. Киллиан не знал, куда деваться от смущения. Новый священник был так добр к нему! Он все время хвалил самого Киллиана и его семью, а на губах отца О’Нила красовалась очень симпатичная улыбка. Киллиан же краснел и старался не смотреть на него — улыбка смущала еще сильнее. Молодой человек не привык, что кто-то так нахваливает его и его поступки, в которых не было никакой доблести. Он просто делал то, что был должен. Когда священник посетовал на сломанный велосипед, Киллиан воспрял духом, что может помочь этому прекрасному человеку. Поэтому он радостно улыбнулся и сказал: — Я с удовольствием посмотрю ваш агрегат, я немного в этом понимаю. Он снова смутился своего порыва и закончил уже тише: — Мой грузовичок стоит неподалеку. Если хотите, я подвезу вас, а велосипед починю и верну завтра. Киллиан снова начал теребить в руках свою кепку, окончательно смутившись под взглядом красивых голубых глаз. Да что с ним такое?! То краснеет, то не знает, что сказать, то чувствует себя полным идиотом! Услышав предложение, Эйдан немного поломался, но совсем чуть-чуть. Он позволил уговорить себя и убедить, что он ни от чего не отрывает. Пока ехали в машине, он один раз наклонился и задел колено О’Рейли своим — якобы показалось, что его позвали с другой стороны улицы. Как Эйдан и думал — румянец на лице Киллиана заалел ещё ярче. Дело ясное: он нравится этому парню. Говорил в основном отец О’Нил, его собеседник отвечал односложно. Эйдан с трудом отгонял непрошеные фантазии, разглядывая Киллиана. Хотелось почувствовать на своём теле эти большие руки, сейчас сжимающие руль, или провести кончиками пальцев по небритой щеке. Стало интересно — а часто ли с О’Рейли происходят случаи, вроде того, в котором он исповедовался? И как часто он доводит дело до конца? Дорога до церкви показалось слишком короткой. Эйдан тепло попрощался и отправился домой, погруженный в невеселые мысли. Он очень желал, чтобы все шероховатости биографии Киллиана нашли какое-нибудь простое объяснение.***
Несколько минут езды показались несколькими мгновениями. Радостное волнение никак не желало утихать, губы сами складывались в улыбку. Киллиану было в радость помочь любому, а тем более отцу О`Нилу. Рядом с ним душу наполняло незнакомое раньше ощущение счастья. Под участливым взглядом голубых глаз Киллиану казалось, что все будет хорошо, и даже с серьезными проблемами он как-нибудь справится. Он вкатил велосипед в мастерскую и принялся за работу. Быстро подрегулировав тормоза, а также смазав и перетянув цепь, Киллиан почистил его и любовно огладил сидение. Поймав себя на этом поступке, он отдернулся, будто коснулся змеи или жабы. Снова его скверна показала свою уродливую голову и жадно оскалилась. Да еще и в адрес кого? Священника! Киллиан в панике сжал в руке свой нательный крестик. Он не поддастся. Он устоит. Собственное дыхание оглушало, каждый удар сердца отдавался во всем теле болезненной дрожью. Ногти впились в ладонь — боль слегка отрезвила. Он глубоко вздохнул, успокаивая дрожь, охватившую все тело. Работа могла помочь отвлечься, и ей он и занялся. Киллиан прервался лишь, почувствовав, как живот подводит от голода. Настолько увлекся, что забыл о времени: за окнами сгустилась темнота. С сожалением оторвавшись от мотоцикла «Триумф», он направился в свою квартиру. Этот «железный конь», классическая модель 1962 года, всегда успешно отвлекал его от дурных желаний. Киллиан купил его по-дешевке, подержанным и почти разрушенным, а теперь с любовью и терпением восстанавливал, когда оставалось время после работы, мечтая, что когда-нибудь он сможет прокатиться на нем с ветерком. В квартирке, как и всегда по вечерам, стояла прохлада, но Киллиан не жаловался — низкая арендная плата искупала это неудобство. Он соорудил себе нехитрый ужин и болтал по телефону с матерью, братьями и сестрой, вертя в руках яблоко. Мама вообразила себе, что он с кем-то познакомился, Энни была согласна с ней, Пэдди и Томми снова что-то отмочили, Рори подрался в школе. Киллиан с улыбкой отвечал им и не заметил, как начал откусывать мелкие кусочки от того самого яблока. Попрощавшись и пожелав всем спокойной ночи, он потянулся, расправляя затекшие плечи. Прикосновение к гладкой ярко-зеленой кожуре напомнило ему о встрече на рынке. О том, что Лиам… то есть, отец О`Нил, конечно, держал это яблоко в руках. А его красивые длинные пальцы оказались горячими, будто огонь бушует под слегка загорелой кожей. Киллиан усилием воли отогнал неподобающие мысли и начал готовиться ко сну. Но спать спокойно сегодня не пришлось. Стоило ему закрыть глаза, как Киллаин видел голубые глаза отца О’Нила, чувствовал его губы на своих, бережно гладил мягкие вьющиеся волосы… Он проснулся в холодном поту, с бешено стучащим сердцем и ноющим от возбуждения и боли членом. Киллиан скатился с кровати, больно ударился голыми коленями о холодный пол, и зашептал слова молитвы, умоляя Господа о прощении. От отчаяния хотелось кричать и крушить мебель. Как он мог, даже во сне допустить подобное?! Отец О`Нил такой добрый, сострадательный и понимающий, и такой красивый. Когда Киллиан подвозил его до церкви, то чуть было не потерял нить разговора. Его околдовал глубокий голос Лиама. А когда тот потянулся через него к окну — увидев кого-то знакомого, и их колени соприкоснулись, сквозь тело Киллиана будто прошел электрический разряд. Тогда он не понял, почему опять горят щеки и спирает дыхание. Зато понял сейчас. Киллиан со стоном спрятал лицо в ладонях. Грязный, испорченный, порочный. Ему не место среди нормальных людей. Как он только мог, даже в мыслях осквернить такого чистого, светлого человека! После молитвы ему стало чуть легче, ледяной душ окончательно помог успокоиться. Киллиан решил отвлечься привычным способом — работой. Быстро позавтракав, он спустился в мастерскую. Он бы сейчас с большим удовольствием занялся своим «Триумфом», но дело не терпело отлагательств. На широком столе у него были разложены «ингредиенты» для бомбы. Мысли о священнике сразу отошли на задний план, а вперед вылез страх за семью и особенно непутевого Донала, который впутал их всех в этот кошмар. Киллиан, как мог оттягивал завершение бомбы, требуя то один сложный состав, то другой, которые было непросто достать, не вызвав подозрений. По факту, он мог сделать достаточно мощную бомбу и из бытовой химии, что стояла у него дома, но его заказчикам об этом было знать не обязательно. Подавив приступ тремора рук, Киллиан закрыл глаза. Водить Организацию за нос долго не выйдет, это было чревато. Но не мог же он просто поддаться им! О’Рейли представил смерти и увечья невинных людей, и ему снова стало плохо. Чтобы не предаваться горестным размышлениям, он еще раз осмотрел велосипед отца О`Нила. Его прервал стук в дверь. Киллиан встрепенулся и быстро накинул тент на свой рабочий стол, частично прикрыв «ингредиенты». К его удивлению, на пороге стоял улыбающийся отец О’Нил. Увидев эти лучистые глаза и теплую улыбку, Киллиан тут же захотел упасть перед ним на колени и заплакать, словно провинившийся ребенок, каясь во всем, что совершил и планирует совершить. Подавив этот неуместный порыв, он сухо поздоровался и провел священника внутрь, в свой небольшой кабинетик, по пути выругавшись, что не успел закрыть дверь мастерской. Эйдан внимательно оглядел обстановку, стараясь не привлекать внимания. Но когда его взгляд вернулся к хозяину мастерской, он мог лишь мысленно застонать. Под простой белой футболкой угадывались очертания мускулов: не качок, но крепкий и жилистый, без перебора. Джинсы не первой молодости, к сожалению, оставляли слишком много простора воображению. Хотя, можно было мельком увидеть выглядывающую сквозь прорехи коленку и полоску кожи над ремнем, когда они сползали. Неплохо, совсем неплохо. Если бы на нем не было этой сутаны, если бы Киллиан так не ненавидел себя, если бы они встретились при других обстоятельствах! Увы, нынешние, не позволяли просто прижать его к стене и зацеловать, запустив пальцы в русые волосы. Придется действовать тоньше и осторожнее. Но Эйдан не мог не позволить себе маленькую вольность. Когда они покончили с приветствиями, он с улыбкой показал на лицо Киллиана, а когда О`Рейли не понял, сам стер масляный след носовым платком. Киллиан чуть было не вздрогнул. Он прикрыл глаза, наслаждаясь этим коротким невинным прикосновением, которое Лиам ему подарил. Но одного прикосновения хватило, чтобы скверна вновь полезла наружу жаркими фантазиями. Какой же он извращенный, как он может думать такое! — Простите, отец О`Нил, — его голос охрип и плохо слушался. — Мне сложно терпеть чужие прикосновения. Ваш велосипед в порядке, почищен и смазан, почти как новый. Он бросил опасливый взгляд в сторону мастерской. Не то, чтобы Киллиан думал, что Лиам разбирается в химии, но он очень не хотел подвергать его риску. — Мне так жаль, я не подумал, какая же бестактность с моей стороны! — Эйдан быстро надел маску искреннего раскаяния. Личина Лиама О’Нила чуть не соскочила с лица Эйдана, когда тот бросил быстрый взгляд на полуприкрытый тентом рабочий стол, проследив за взглядом О`Рейли. Проводки, сварочная горелка небольшого формата, банки с разноцветными жидкостями и белым порошком — все это Эйдан видел не в первый раз. Из-под тента виднелся также таймер вроде кухонного, и как полицейскому, Фокстейлу было слишком хорошо известно, как можно использовать его не по назначению. Прекрасное настроение заволокло тучами. Когда сегодня утром Эйдан собирался, вместо того, чтобы подождать, пока Киллиан привезет велосипед сам, навестить его на рабочем месте, его душа просто пела. О’Рейли не был единственным подозреваемым, кроме него, полиция крепко взялась за Кирана Мерфи, хозяина паба имени себя, и еще нескольких людей, у которых обнаружились дальние родственники — в далеком прошлом активные члены ИРА. Эйдан был уверен, что по ходу расследования, Киллиан будет исключен из круга подозреваемых вообще. Но одного взгляда на рабочий стол хватило, чтобы надежда пропала. — Много работы? Даже в выходной день? — Фокстейл скрыл за сочувствующей улыбкой свои истинные эмоции. — У меня всегда работа есть, то починить или это, — отозвался Киллиан, и Эйдан показалось, что тот бросил быстрый взгляд на свой стол. — Вот ваш велосипед, как новенький. Эйдан оглядел свою развалюху и неподдельно изумился. — У вас золотые руки! Сколько с меня? — Да я ничего и не сделал, так, почистил немного, поэтому ничего не нужно. Похвала из уст отца О'Нила вогнала Киллиана в краску. — Но вы потратили на меня время, — возразил Эйдан. — Любой труд должен быть вознаграждён, я не хотел, чтобы из-за моего велосипеда вы прошли мимо более выгодной работы. От него не укрылась нервозность и краска на лице. Клюнул, точно клюнул, иначе и быть не может. Хотя, возможно, все дело в банках на столе? Есть, что скрывать, вот и нервничает? Даже подозревая, что О`Рейли — член террористической группировки, Эйдан не мог перестать любоваться им. Киллиан, как же хочется назвать по имени, выглядел растерянным и очень милым, с этим румянцем на щеках и опущенными пушистыми ресницами, скрывающими бездонные синие глаза. — Неудобно оставить Вас без оплаты, — продолжил Эйдан. — Если понадобится помощь, или совет, что угодно — обращайтесь в любое время. Эйдан специально понизил голос и проникновенно посмотрел в глаза. Террорист Киллиан или нет, но как же хорош! В конце концов, торчать тут под видом священника еще долго, зачем же отказывать себе в удовольствии? Расследованию это не помешает, а может и наоборот даст ему толчок. Хоть бы не спугнуть! Осторожно войти в доверие, постепенно приучить к себе, и тогда… Эйдан посмотрел в эти синие глаза, представляя, как они затуманиваются и теряют осмысленное выражение. Как Киллиан стонал бы и кусал губы, оказавшись в его кровати. В паху потяжелело от подобных мыслей. О, Эйдан бы позаботился о нем так, что Киллиан сорвал бы голос, упрашивая его не останавливаться. Улыбнувшись напоследок, он попрощался и вышел, чувствуя спиной взгляд Киллиана.