Клыки

      Меня посадили в одну машину с Дечебалем, за рулем была Ирина. Молодой волк злобно косился всю дорогу, а дорога оказалась крайне длинной. Не особо приятно.       Вот как так вышло, что вместо того, чтобы просто спокойно вернуться от подруги домой, разогреть в микроволновке полуфабрикаты, умыться и лечь спать, я сначала вообще чуть не умерла, а теперь ехала с оборотнями непонятно куда? В такие моменты факт того, что близких людей у меня не осталось, даже радовал – они бы с ума посходили от переживаний.       Телефон новые знакомые отобрали, так что возможности связаться с Германом не было. Иначе, наверное, ситуация бы уже разрешилась. Хотя, кто знает...       Сначала по комментарию Ирины насчет браслета, по ее фразе “от кого-то из наших” я сделала вывод, что эти люди, точнее, оборотни, из одной стаи с Рудницким, а, значит, меня точно не убьют – он бы не позволил. Но теперь, глядя на бесконечный лес за окном, засомневалась относительно значения слова “наши”. Может, речь шла не о конкретной стае, а о вервольфах в целом?       Скорее всего, другая девушка на моем месте сейчас бы плакала, паниковала, просила отпустить ее или наоборот пыталась бы сохранять спокойствие и продумывать план спасения. Я же без каких либо эмоций тупо пялилась на миллиард проносящихся мимо стволов и черную темноту за ними, ожидая. Голова была пустой. Разве что, интриговало, что же будет дальше? Чем еще жизнь сможет удивить после всех этих хитросплетений судьбы с реально существующей нежитью? Еще пару часов назад я в сотый раз поднималась с травы на ноги, отчаянно пытаясь выжить в схватке, где не было шансов на победу. Теперь же в душе осталось лишь смирение. Если это конец – пусть так. Лишь бы быстро и без боли. Единственное, что сейчас волновало, это то, как попроситься в туалет, при этом не спровоцировать Дечебаля на разгрызание глотки раньше времени. А еще не отказалась бы от обезболивающего, тот быстрый-парень-в-капюшоне нормально так пошвырял о землю.       Небо становилось все светлей и светлей, время близилось к утру, и сон все же меня сморил. А когда, не без труда подняв опухшие веки, открыла глаза, уже вовсю светило солнце, пробиваясь через кроны деревьев, сквозь которые мы ехали по грунтовой дороге.       — Дальше пешком, — бросила Ирина, останавливая машину. — На выход.       Потянув ручку, я открыла дверь и буквально вывалилась наружу, за столько часов сидения на месте ноги ужасно затекли. Воздух был прохладным и влажным, как зачастую бывает в лесу. Нормально размяться и потянуться мне не дали, Дечебаль сразу же схватил за локоть и пихнул вперед, предлагая не отставать от Ирины, направившейся вглубь леса. Вид природы действовал умиротворяюще, а вот попутчики – наоборот. Судя по еще влажной от росы траве и положению солнца, было раннее утро. Я огляделась по сторонам. Здесь росло очень много сосен, землю местами выстилал мох, кое-где виднелись большие камни. Можно было предположить, что мы находились где-то на севере. Возможно, в Карелии.       Поплотней прижимая локти к туловищу и скрестив руки на груди, я старалась поспевать за волчицей, при этом не спотыкаться о палки и торчащие корни. От холода потрясывало, ныло ушибленное бедро и плечо, а вот страх так и не вернулся. Даже несмотря на прожигающий взгляд Дечебаля за спиной.       Нормально разглядеть этого парня до сих пор не удалось, смотреть на него напрямую – тоже самое, что смотреть в глаза лающей собаке, сорвавшийся с цепи. А инстинкт самосохранения не полностью у меня отсутствовал. Только временами. Но взглянуть на молодого волка украдкой пару раз все же получилось. Он не выглядел злым. Немного неуравновешенным, вспыльчивым, то ли неуверенным в себе, то ли наоборот чрезмерно уверенным – да, может быть. Но не злым. Шоколадные чуть длинноватые волосы с ровным пробором добавляли его внешности милой юной романтичности. На вид парню было около двадцати четырех, но если полностью убрать щетину и одеть его в подростковую одежду, то Дечебаль бы с легкостью сошел за спортивного старшеклассника. Сейчас на нем были штаны цвета хаки и черная футболка, подчеркивающая заметную мускулатуру. Красивый, темноглазый, высокий – точно мечта молоденьких девочек, а взрывной характер еще и делал его настоящим бэд-боем. Шестнадцатилетняя версия меня точно бы запала.       — Не тормози, — прорычал Дечебаль. — Шагай давай.       Я закатила глаза. Хорошо, что он этого не видел.       — Что за недовольный вздох? — беззлобно сказала Ирина, оглянувшись из-за плеча. Её каштаново-рыжий густой хвост подпрыгнул при повороте головы.       — Просто не понимаю, почему он так груб со мной, — прямо ответила я, растеряв все остатки страха. — Я рискнула своей жизнью, попытавшись спасти вашего Тео, а получила в ответ грубость и угрозы. Может, у вас так принято, не знаю.       Частое агрессивное дыхание Дечебаля четко распознавали даже мои человеческие уши. Волчица ухмыльнулась.       — Не пойму, то ли ты смелая, то ли безрассудная.       — Обнаглевшая, — отозвался парень.       — Или не осознает серьезность ситуации, — предположила Ирина.       Сейчас она выглядела постарше, чем показалось ночью. Может, на пару лет старше Германа. Спортивная, сильная, даже мощная. Волосы – шикарные, а вот лицо, на мой вкус, не особо симпатичное.       Из-за имени и сущности я ассоциировала Германа с немецкой овчаркой, но на самом деле он больше походил на метис восточно-европейской овчарки и голден-ретривера. Что-то такое. Дечебаль же был вылитый доберман плюс курцхаар, а Ирина напоминала вельш-спрингер-спаниеля, скрещенного с короткошерстной шотландской колли, но накаченного, как спортивный питбуль.       — Долго нам еще идти? — спросила я, оступившись в очередной раз.       — Помолчи, — рявкнул доберман-Дечебаль.       Представление того, как он в образе собаки круглыми глазками смотрит на вкусняшку, нетерпеливо переступая с ноги на ногу и виляя купированным хвостом, вызвало улыбку на моем лице.       — Так странно, совершенно не чувствую запах адреналина, — озадаченно произнесла Ирина. Остановившись, она повернулась ко мне и заглянула в лицо. — Тебе вообще не страшно?       Вот в этот момент стало не по себе. У нее были звериные глаза, не человеческие. Вроде, обычный светло-карий ободок радужки, обычный черный зрачок, но взгляд... Тяжелый и опасный, как у животного. Нечто похожее много лет назад я видела у тигра в зоопарке. Герман тоже был оборотнем, но его взгляд не казался столь неприятным, не вызывал ощущение привкуса сырого мяса во рту.       — Просто не вижу смысла бояться, — ответила я, с вызовом приподняв подбородок.       Чуть прищурившись, волчица еще некоторое время продолжала смотреть мне в глаза, отчего ритм сердца самопроизвольно ускорился, хотя мозг не рисовал никаких страшных картин, страха по прежнему не было. Затем она снова ухмыльнулась, развернулась и пошла дальше. Дечебаль нетерпеливо толкнул меня в спину, заставляя идти за ней.       Через некоторое время мы вышли из леса и стали спускаться с холма на огромную поляну, застроенную деревянными домами разных размеров, стоящими не слишком близко друг к другу. Вид открывался очень красивый, я аж засмотрелась, на секунду забыв о том, где и с кем нахожусь. Утреннее солнце делало картинку яркой, добавляя насыщенности всем оттенкам зелени. В лесу пели птички, из деревни доносились голоса. Место выглядело умиротворенным, безопасным и даже уютным, стволы деревьев окружали поселение со всех сторон, словно стена. Не хватало только речки. Казалось, что скоро придет художник, возьмет кисть и дорисует ее, и вот тогда вся эта живописная картина будет законченной и идеальной.       — Очень красиво у вас тут, — искренне произнесла я, не в силах оторвать взгляда от пейзажа.       — Молчи и иди вперед, — отозвался Доберманчик в своей привычной манере.       В нескольких метрах от ближайшего дома Ирина остановилась и обернулась к парню:       — Дечебаль, подождите здесь. Присмотри за ней. Надо предупредить.       — Михай уже сказал им небось, — нахмурился парень.       — Лучше перестраховаться.       Волчица ушла, и мы остались вдвоем. Хотелось верить, что законы стаи не позволят этому вервольфу убить без команды старших. Иначе, мои дни сочтены. Точнее сказать, счет пошел на секунды.       Дечебаль без грамма интереса поглядывал на меня, скрестив руки на груди и перенеся вес тела на одну ногу. Примерно с таким выражением лица человек, ненавидящий собак, приглядывает за хозяйским Дружком, чтобы тот ничего не стащил, пока остальные приносят оставшуюся еду на обеденный стол.       — Ты очень красивый, кстати, — сказала я, слегка улыбнувшись.       Парня в этот момент надо было видеть. В первую секунду его лицо оставалось прежним, затем начало вытягиваться, а глаза – округляться. Еще через пару мгновений брови стали сводиться над переносицей, наконец он рявкнул:       — Ты что несешь? Заткнись, фата проаста. — Последние слова я не поняла, но, должно быть, он сказал какое-то ругательство или вроде того. И все же любопытно, что конкретно это значило. — Если ты думаешь, что глупыми комплиментами уговоришь меня тебя отпустить, то даже не надеяйся и не пытайся, ясно тебе? Не надо со мной заигрывать! Я не глуп.       — И в мыслях не было, — пожала я плечами. — Да и нет смысла мне тебя уговаривать. Мне и идти то некуда. У меня никого не осталось. Вообще.       Дечебаль нахмурился. Доберманчик будто бы хотел снова злобно рыкнуть, но в последний момент почему-то передумал.       — Ты умереть не боишься, потому что жить не хочешь? — вдруг спросил он. — В этом дело?       Я грустно улыбнулась.       — Нет. Я хочу жить. Не хотела бы, не пыталась бы убежать от того маньяка в капюшоне и не просила бы вас меня не убивать. Просто... если вы все же решите меня убить, то придется приложить слишком много усилий для выживания. А стоит ли моя пустая жизнь этих усилий? — Я склонила голову к плечу, — не уверена. Моя жизнь для меня не особо ценна. Поэтому и не боюсь. Папа повесился, мама давно бросила, с парнем рассталась. Другой человек, ставший важным, тоже уехал. У меня только кот и подруга остались. Но, да, если вы меня убьете, то кот тоже погибнет, он один заперт в квартире. Вот этого бы очень не хотелось...       — Зачем ты мне все это рассказываешь?! — вскипел Дечебаль. — Мне плевать. Мне не интересно знать.       И тут, кажется, я кое-что поняла.       — Ты же тоже кого-то потерял? — спросила я, внимательно вглядываясь в его лицо. — Либо просто очень одинок?       Парня перекосило от злости, он сделал два быстрых шага ко мне и буквально выплюнул:       — Заткни. Свой. Рот. Или я тебя прям здесь прикончу, и тогда твоему тупому коту точно конец.       Из-за крайнего дома показались Ирина, Михай и еще один незнакомый мне человек. Дечебаль тут же отступил назад.       Теперь, при свете дня, было четко видно, как выглядит Михай. Нисколько не удивило, что в той компашке он был главнее всех – в глазах читался интеллект и богатый жизненный опыт. Это был очень взрослый, крепкий мужчина, спокойный на первый взгляд, но явно способный убить, не моргнув. В образе собаки он был бы метисом чехословацкого влчака и алабая.       Третьим, пока не знакомым мне человеком, оказался дедушка лет семидесяти в отличной физической форме, чем-то похожий на Михая. Может, его отец. Он был одет в клетчатую рубашку и джинсовую жилетку, что вызвало ассоциации со сторожем лесного хозяйства. Только ружья на плече не хватало.       — Она? — кивнул дедушка, глядя на меня.       — Она, — вздохнув, негромко ответил Михай.       Я решила быть вежливой, так что поспешно поздоровалась:       — Здравствуйте.       Ответа, конечно же, не последовало. Кто я такая, чтобы со мной здороваться? Или это вожак, и мне следовало поклониться? Или на него вообще нельзя смотреть, пока не разрешат? Кто знает, какие тут правила. Хотя, по иронии судьбы, вожаком должен был оказаться Герман.       — До вечера пусть посидит, как все соберутся, обсудим, что делать, — старик задумчиво покачал головой, соглашаясь со своими же словами. — Сам я принимать никаких решений не буду.       — Понял. Куда ее?       — В сарае или в подвале заприте.       Он развернулся и зашагал прочь.       — Дечебаль, проводи девчонку в сарай, — сказал Михай, и направился вслед за стариком.       — Эй, а почему я? — возмутился Доберманчик.       Ирина смерила его взглядом, и тот моментально прикусил язык.       — Слушайте, мне в туалет надо, — устало произнесла я, переведя взгляд с широкой спины Михая на женщину, — и водички бы. Пожалуйста.       Волчица также не удостоила меня ответом, она сразу глянула на Дечебаля:       — Проводи в туалет, дай воды, потом запри. И не уходи, присматривай, чтобы не сбежала.       — Спасибо, — я все еще придерживалась позиции, что нужно оставаться вежливой.       — Иди, давай, — молодой волк толкнул меня в плечо, — и пошустрей.

***

      Сидя на пыльном мешке, я крутила в руке соломинку. Вокруг, у стен и на стенах, было множество строительных и садовых инструментов, в углу стояли деревянные ящики, банки разных размеров и разноцветные канистры. При желании тут можно было найти все, что угодно: и лопаты, и грабли, и плоскогубцы, и даже цемент. Что именно лежало в мешках, временно служивших мне жестким диваном, непонятно, но, скорее всего, тоже строительная ерунда. Насколько разумно запирать заложника в филиале магазина «Все для дома и сада»? А, впрочем, вряд ли человек даже с целым арсеналом холодного оружия сможет выстоять против стаи оборотней.       Минуты еле тянулись и складывались в часы. Скука смертная. Казалось, этот день никогда не закончится. Но через какое-то время небо, видневшееся сквозь широкую щель между двумя досками, наконец превратилось из голубого в пыльно-светло-синее. Вечерело.       Все происходящее ну правда выглядело каким-то сюром. Неужели я на полном серьезе сидела запертая в сарае в далекой деревне, где жили оборотни, и ждала их решения, что со мной делать? Бред. Ну бред же.       Нет, я точно сошла с ума.       Сильно сжав кожу на руке двумя пальцами я поморщилась от боли. Зато убедилась, что не сплю. И белые стены перед глазами вместо сарая не появились.       — Дечебаль, а нет еды какой-нибудь? — громко спросила я, зная, что Доберманчик сидит снаружи где-то рядом.       Он решил проигнорировать. Хотя я бы поставила на то, что пёсик грубо рявкнет что-то вроде: “заткнись, фата про... что-то там”.       — Деччи, долго мне еще тут быть? Когда меня выпустят? — попытка номер два.       Снова тишина. Может, он отлучился? Или его сменил на посту кто-то другой?       Поднявшись на ноги, я отряхнула джинсы и подошла к двери. Подергала ручку, но та оказалась заперта, конечно же.       — Сядь на место и заткнись! — послышался голос Дечебаля с обратной стороны. Все-таки он был тут.       Я ухмыльнулась.       — Может, хотя бы зайдешь поболтать? Думаю, тебе также скучно, как и мне. Я весь день в этом сарае сижу, а ты рядом с ним тусуешься, как привязанный.       — Заткнись, я сказал!       Классический агрессивный Дечебаль. Интересно, его от бешенства прививали? Такой симпатяжка и с таким скверным характером, ну как так? Скорее всего, бедняга был либо все же очень неуверенным в себе, либо очень чего-то боялся, вот и защищался таким образом.       Сложно сказать без часов, сколько прошло времени после неудавшегося диалога, но по ощущениям примерно через час замок на двери скрипнул, и ее отворили.       — Выходи, — сказали с улицы.       Закашлявшись от пыли, я поспешила выскочить на свободу. Снаружи ждали старые знакомые – Ирина и Дечебаль.       Вот же, блин, угораздило засидеться у Кати допоздна... Или надо было такси от метро хотя бы вызвать. Сэкономила на свою голову.       Меня проводили к лужайке за одним из самых дальних домов. Там горел большой костер, треск его дров слышался еще издалека. Вокруг костра собралось несколько человек: старик в жилетке, Михай, отец Тео, старая бабушка, увешанная различными украшениями, и двое незнакомых мужчин.       — Дечебаль, сходи за Аластором и остальными, — попросил Михай.       Парнишка тут же сорвался с места и побежал куда-то вглубь деревни. Взгляды всех остальных оборотней были направлены на меня. Сказать, что от этого было неловко и некомфортно – ничего не сказать. И еще было гадко от того, что в каждой паре глаз, кроме, разве что, бабушкиной, читалась злость и неприязнь. А что я им сделала? Вот что? Оказалась не в том месте, не в то время? Попыталась помочь их мальчику? Это я должна была смотреть на них так, а не они на меня.       Лицо одного из двух мужчин, которых пока не знала, казалось смутно знакомым. Будто мы уже встречались. Забив на вежливое поведение, которое все равно никто бы не оценил, я стала разглядывать его, пока вдруг в голове не повторилась фраза Михая.       “...сходи за Аластором...”       За Аластором. Аластор. Где я могла слышать это имя прежде?       “По паспорту он действительно Александр, но, вообще-то, его зовут Аластор”, — в памяти вспыхнули слова Германа. — “Получается, я Херманн Аластарович”.       Не может быть... Нет. Дечебаль пошел за отцом Германа? А сам Герман, значит, тоже здесь?       Дыхание тут же сбилось. Это шанс на спасение. Герман не даст меня убить! И... я бы хотела его увидеть. Неужели я увижу его прямо сейчас? Пульс застучал с удвоенной скоростью.       Из-за домов вышло пять фигур, они быстрым шагом приближались к костру. Первым шел взрослый, статный мужчина, то ли правда похожий на Рудницкого, то ли это уже мой мозг сам додумал. Сразу за ним шли две светловолосые женщины – одна постарше, другая помладше, а в конце этой шеренги шагали Дечебаль и... Герман.       Сердце сделало кувырок.       — Томас не приехал? — спросил Михай, когда все пятеро подошли к нам.       Статный мужчина отрицательно покачал головой.       Оборотни встали в круг рядом с костром, а я оказалась в центре. Если бы не Рудницкий, в таком положении по шкале от одного до десяти уязвимой и беззащитной я бы себя чувствовала на все десять. Присутствие Германа немного успокаивало, но поднять глаза на него не хватало смелости. Боковым зрением я видела, как молодая женщина подошла к нему и положила ладонь на плечо. Рассмотреть ее как следует пока не удавалось, но чтобы заметить, что она очень красива, много времени не требовалось. Взгляд этой волчицы я ощущала кожей ярче взгляда всех остальных.       — Лиулфра сегодня нет, — заговорил старик в жилетке, — как и его сына, так что, Аластор, решение будешь принимать ты.       — Введите меня полностью в курс дела, — попросил Аластор, сделав полшага вперед.       Все-таки они с Германом действительно были очень похожи. Одинаковые волевые подбородки, большие выразительные глаза, одинаковая форма губ, высокий рост. Бороды или густые щетины здесь носили все мужчины, которых я видела, за исключением молодого Дечебаля, но борода Аластора была самой длинной, сантиметров десять.       — Позвольте мне? — подала голос Ирина.       Немного напрягало, что презентацию будет делать она. Чувствовалось, что эта женщина меня невзлюбила, просто в отличие от Деччи не демонстрировала это так ярко. Уж лучше бы о случившемся рассказал Михай. Или вообще я сама.       — Говори.       — Наш кровосос напал на Тео и на эту девчонку прошлой ночью, — начала волчица. — Девчонка утверждает, что его мишенью был Тео, и она, якобы, попыталась ему помочь, вот только мальчик это отрицает. Лично мы, — она кивнула на Дечебаля и Михая, — склонны верить Тео. Он утверждает, что говорит правду. А к этой девчонке есть вопросы.       Я быстро глянула на Германа, чтобы узнать его эмоции, но наши взгляды пересеклись, и я поспешила опустить глаза. Почему-то было стыдно перед ним, хотя ничего такого я не сделала! Всего лишь снова помешала ему спокойно жить… Хоть и непреднамеренно.       — Так, и? Здесь она почему?       — Она видела нас в иной ипостаси, и вообще узнала слишком много.       — Здесь она почему? — с нотками злости в голосе повторил свой вопрос Аластор.       Волчица моментально стушевалась и даже втянула голову в плечи. За нее ответил Михай:       — Девчонка испугалась, что мы ее убьем, и начала тыкать вот этим браслетом, — он полез в карман, достал браслет Германа и протянул его Аластору, — говорит, ей его дал оборотень. Утверждает, что уже давно знает о нашем существовании.       Услышав это, старик в жилетке молча поджал губы и покачал головой.       — Кто-то из оборотней рассказал человеку про нас? — спросила красивая блондинка, сильнее сжав пальцами плечо Германа.       Смотря на девушку, я четко видела, что Рудницкий не сводит глаз с меня.       — Не кто-то, а кто-то из наших! — встрял Дечебаль. — Это браслет, который сделала Лика.       Присутствующие переглянулись, со всех сторон послышался шепот.       — Тихо, — спокойно сказал Аластор. — Это точно браслет Лики?       — Да, — подтвердил Михай.       — Кто тебе его дал? — старший волк посмотрел мне прямо в глаза.       Успев привыкнуть, что тут все меня игнорируют, я не сразу сориентировалась и не сразу поняла, что нужно что-то говорить.       — Мне дал его оборотень, но я не могу назвать его имя, — голос прозвучал хрипло и испуганно, совсем не так, как хотелось бы.       Аластор вскинул густые брови, как обычно делал Герман.       — Почему ты не можешь назвать имя?       — Я обещала ему и себе, что никогда никому не выдам его тайну.       — Так мы в курсе его тайны, девочка, — отметил волк.       — Это не имеет значения. Простите, но я не могу вам ничего сказать.       — Тогда мы тебя убьем, ты же это понимаешь?       Страшно стало не от самих этих слов, а от того, каким спокойным и будничным тоном он это сказал. Так может только монстр.       — Понимаю, — отозвалась я, стараясь подавить дрожь во всем теле, — но вы меня в любом случае убьете, зачем мне его подставлять?       Дечебаль зарычал, а затем выпалил:       — Да она специально это делает! Хочет таким образом подтвердить, что сможет сохранить и нашу тайну.       Этот парень действительно был не глуп. В тот момент я не пыталась играть, чтобы спасти себя, все сказанное мной было искренней правдой. Но его догадки все равно оставались очень логичными.       — Дечебаль, когда ты научишься нормально себя вести? — от звука этого бархатного глубокого голоса колени чуть не подкосились. Очень неожиданной оказалась реплика от Рудницкого.       Взглянув на него мельком, я увидела, что он укоризненно смотрит на Доберманчика, стоящего за моей спиной.       — Девушка, — Аластор привлек внимание к себе, — мы не убьем тебя, если ты скажешь имя волка, который дал тебе этот браслет, и он подтвердит, что ты действительно можешь хранить нашу тайну.       Было неясно, блефует он или нет. Все это Аластор сказал уверенно и спокойно, звучало честно, но уверенности в этом не было.       — Простите, я не могу. Я не поступлю так с этим человеком. Он мне очень дорог, — призналась я.       В этот момент взгляд был устремлен на старшего волка, но снова боковым зрением я видела Германа. Он держал себя в руках и не показывал эмоций.       — Тогда мы тебя убьем, — повторил Аластор.       — Но вы не узнаете имя того оборотня, какой смысл?       — Узнаем. А ты знаешь слишком много, пойми нас, это не безопасно для всей стаи.       — Я думала, вервольфы – благородные, людей не трогают, а вы ничем не лучше вампиров.       Старший волк слегка улыбнулся и пожал плечами.       — Дечебаль? — позвал он.       — Да? — оживился Доберманчик.       — Погоди, Аластор, — вмешался дедушка в жилетке, — у нас так много талантливых волков. Пусть сначала узнают у нее имя. Так будет проще.       Несколько голосов одобрительно хмыкнули.       Аластор задумчиво почесал подбородок.       — А ведь правда. Херманн?       Нет, только не это.       — Да, отец?       О, боже.       — Подави ее волю, пусть скажет имя.       Герман согласно кивнул и стал медленно приближаться ко мне. Я смотрела в такие родные и уютные глаза, надеясь найти там подсказку, что делать дальше, но подсказки не было. Когда Рудницкий подошел слишком близко, ноги стали ватными, силы будто покинули тело, стоять стало тяжело, и я опустилась на траву. От жара костра кожу на лице пекло. Приложив холодные ладони к пылающим щекам, я попыталась глубоко дышать, чтобы не расплакаться. Больше всего сейчас хотелось бросить к Герману, оказать в его объятиях, спрятаться, уткнувшись в широкую грудь, и чтобы он защитил ото всех этих злых созданий.       — Назови имя, — тихо сказал вервольф, присев на корточки напротив. — Все в порядке, скажи им.       — Нет, я не хочу, пусть лучше убьют, я не поставлю под угрозу т... того волка, — пробормотала я, полностью закрывая лицо руками.       — Эй, милая, посмотри на меня?       Он мягко коснулся запястья, предлагая убрать руки. Пришлось приложить усилие, чтобы не перехватить его ладонь и не переплести наши пальцы.       Мне было страшно. Вот сейчас я четко прочувствовала, что мне – страшно. Я не хотела умирать, я просто хотела нормально жить. И хотела, чтобы все это уже закончилось.       — Герман, чего ты сюсюкаешься с ней? — послышался голос красивой блондинки. — Тебе нужна помощь?       — Нет, — ответил он, но все равно уже через мгновение девушка села напротив меня рядом с ним.       Я не знала о ее даре, поэтому на всякий случай не смотрела в глаза.       — Ты влюбилась в того волка? Почему его жизнь для тебя важнее собственной? — высокомерно спросила она. — Он тебе говорил, что союз оборотня и человека не возможен?       — Я не влюбилась. И ничего от него не хочу. Просто он очень хороший и очень мне помог. Убейте меня, и все. Я не буду и не хочу ничего говорить.       Страх смерти исчез, будто его и не было. Этот ее надменный тон… Мне стало настолько мерзко от себя, от своей никчемной жизни, что в этот момент возможность все закончить навсегда не казалась такой уж плохой.       — Херманн, либо добивайся признания ты, либо Дечебаль сделает это другим способом, — устало произнес Аластор.       Рудницкий поднялся на ноги.       — Всё, хватит.       Что он задумал? Эта решительность пугала. Встав вслед за ним, я чуть было не схватила его за руку, закричав при этом: “не надо, не говори!”.       — Герман? — позвала блондинка.       — Отец, эта девушка была моей студенткой. Я дал ей браслет. Я могу все объяснить. Отпустите Алексию домой, нет смысла держать ее здесь. Она не представляет угрозы.       Ошеломленные взгляды окружающих перескакивали с меня на Германа и обратно. Шокированы были буквально все.       — Ты?! — воскликнул Аластор.

***

      Когда Герман закончил рассказывать нашу историю, первые секунды все молча пялились на него, не произнося ни звука. Время от времени волки поглядывали и на меня. Большинство все также – с неприязнью, но несколько вервольфов немного смягчилось.       — Алексия славная и смелая девушка. И она не несет угрозы стае. Ручаюсь за неё, — сказал Герман. — Отпустите её домой.       — Думаю, на голосовании теперь надо решать два вопроса, — подал голос Михай. Его лицо было мрачным и суровым. — Твоя судьба теперь тоже не так однозначна.       По коже прошли мурашки. Неужели своей выходкой с браслетом я все же испортила жизнь тому, кто правда был мне дорог?       — Судьба никогда не бывает однозначной, — заявил Герман без тени страха.       — Почему вы не рассматриваете вариант, что Тео мог соврать? — вдруг вмешалась взрослая женщина.       Все резко обернулись на нее.       — Мой сын не врет, — категорично заявил отец мальчика.       — Фактически, она же его все равно не спасла, это наши ребята подоспели и спасли, — добавил один из мужчин, — мы ей ничем не обязаны.       Постепенно в разговор друг за другом вступали другие волки, и уже через пару минут стало сложно понимать, кто что говорит. Я уставилась на Германа, но тот будто игнорировал моё присутствие. Он злился?       — Тихо! — выкрикнул Аластор. Гул голосов постепенно затих. — Всё будем решать голосованием.       — Судьбу девчонки мы можем решить, но решать с Германом без Лиулфра, Инголфра и Томаса не имеем права, — сказала женщина.       — Согласна с Марией, — подтвердила красивая блондинка.       Она подошла ближе к Рудницкому и взяла его под руку. Тот не пошевелился. Может, она и была той его женой, о которой он когда-то говорил? Они неплохо смотрелись вместе: оба очень красивые, хорошо сложенные, почти одного возраста – девушка была не сильно младше Германа, да и в целом выглядели гармонично. Наблюдая за ними я даже почувствовала укол ревности, что, по сути, крайне глупо. Он мне – никто. И вряд ли после этой ситуации мы еще когда-нибудь увидимся, если вообще выживем.       — Мы не можем принять решение о смерти или изгнании, — спокойно сказал Аластор, — но мы можем принять решение, надо ли ставить эти вопросы перед Альфой.       Ага, значит, этот Лиулфр был их альфой. Какие же все-таки разношерстные имена в этой стае: привычные, типа Ирины, Марии, чуть более необычные, но все еще вполне нормальные – Михай, Герман, Томас, те, которые слышала впервые, но могла выговорить с первого раза – Дечебаль, Аластор. И помимо них еще был некий Лиулфр и его сын, имя которого не запомнила. Как так получилось вообще? Интересно взглянуть на их сборник с именами для будущих детей.       Все продолжали обсуждать сложившуюся ситуацию, я же молча беспомощно переводила глаза с одного на другого. И вдруг поймала на себе взгляд бабушки. Она была старше всех из присутствующих, невысокого роста, немного сутулая, чуть полноватая. Её мудрое лицо было изрезано глубокими морщинами, седые кудрявые волосы выбивались из под темного платка, на руках болталось множество браслетов, а на шее висело несколько амулетов. Она единственная надела не штаны, а платье в пол. Ничего в этой старушке не выдавало оборотня. Скорее она напоминала языческую колдунью из обычной человеческой деревни.       Бабушка внимательно смотрела на меня и слегка улыбалась. Это была не обычная улыбка, старушка будто что-то знала или понимала, но не собиралась произносить это вслух. Я вопросительно нахмурилась и покачала головой. Бабушка в ответ медленно моргнула. Но что она хотела этим сказать, я не поняла.       — Все. Давайте решать, — прервал обсуждения Аластор, — а то до утра так будем болтать. У нас, между прочим, есть дела поважнее, — он окинул взглядом всех присутствующих, исключив меня. — Предлагаю дать слово девчонке, затем каждый по очереди озвучит свое мнение, что с ней делать. После перейдем к Херманну.       Если бы не слышала про Лиулфра, решила бы, что альфа этой стаи – Аластор. У него даже голос был подходящий – четкий, громкий и властный. Не слушать и не слушаться его казалось чем-то нереальным.       Старший волк кивнул мне, предлагая сказать «последнее слово перед казнью».       — Спасибо, что дали возможность высказаться, — начала я, пробегая глазами по всем, в поисках поддержки. — Признаться честно, очень надеюсь на ваше добродушие, потому что жить хочу. От своих слов, сказанных ранее, не отказываюсь, — пришлось немного понизить громкость голоса, слишком уж неловко было все это говорить, — если бы надо было умереть, чтобы сохранить жизнь Герману, я бы согласилась. Но хотелось бы, чтобы выжили мы оба. — Оправдательная речь начала заходить куда-то не туда, следовало напрячь извилины и собраться. — Герман рассказал все так, как и было. Он просто помог мне в сложной ситуации, потому что обладает большим и добрым сердцем, — я посмотрела на Рудницкого, но его взгляд был направлен в никуда, — и мне очень жаль, что я все испортила. Мне не следовало приставать к нему с вопросами, нужно было принять его версию об ударе головой и сне. И мне не стоило говорить что-то про браслет. Я очень жалею об этом сейчас. Прости, Герман, — искренне сказала я, — пожалуйста, прости.       Рудницкий посмотрел на меня. В его глазах не было злости. И страха не было. Только грусть и сожаление. С одной стороны, конечно же обрадовало, что он не злился, но с другой… на душе стало совсем паршиво. Аж слезы навернулись. Мне правда было очень жаль, что я испортила жизнь тому, кто спас мою.       — Рядом с Тео прошлой ночью я оказалась случайно, — продолжила я, — просто поздно возвращалась домой от подруги, и мы с ним пересеклись на улице. Не знаю, что изначально задумал вампир, но в первую очередь напал он на Тео. Я думала, что это – маньяк, обычный человек, поэтому ударила его и попыталась залить глаза перцовкой.       Все слушали меня внимательно, никто не перебивал и не фыркал, но и отклика в глазах ни у кого не было. Кажется, и правда спасти мог только Герман. Снова. Вот только на этот раз он сам оказался в шатком положении.       — К сожалению, моя человечная самооборона оказалась никчемной перед тем существом. Я правда хотела спасти Тео и спастись сама. Не знаю, почему мальчик обвинил меня во лжи, — я пожала плечами. — Что касается вашей тайны, то я никому ничего не скажу. Ни про вас, ни про историю с вампиром, ни про это место. Герман уже объяснял мне, почему важно, чтобы люди не знали о вашем существовании. Я понимаю это. Я не хочу навредить ни Герману, ни вам, так что просто забуду все, как сон.       Я уже хотела на этом закончить, добавить было нечего, а умолять этих людей, точнее, этих существ, было бы глупостью – они явно не из тех, кто оценят слабость. Но вдруг в голову пришла интересная мысль, как завершить свою речь.       — Поэтому я очень прошу вас поверить мне и не убивать. Отпустите меня домой, пожалуйста, или оставьте в этой деревне. — На лице у большинства из присутствующих отразилось удивление. Брови Германа и брови Аластора поднялись вверх. — У меня больше ничего нет в человеческом мире, так что я готова остаться здесь и помогать вам, если вы сочтете мою помощь полезной. Только в таком случае, позвольте найти новый дом моему коту. Он один заперт в квартире сейчас. — Я сделала полшага назад, словно собираясь уйти с не существующей сцены. — Всё. Спасибо, что выслушали.       Происходящее напоминало суд присяжных. Жаль, что моё юридическое образование тут ничем не могло помочь.       — Что ж, мы услышали всех участников событий, — взял слово Аластор, — так что предлагаю больше не терять время и начать голосовать. Давайте по-старшинству, начиная с Ярла.       Все перевели взгляд на дедушку в жилетке. Он помолчал пару секунд, затем вздохнул и заговорил:       — Я считаю, девчонку надо отпустить. Уверен, что она не из болтливых и ничем нам не навредит. А даже если расскажет кому-то, ей все равно не поверят.       — Безрассудно так рассуждать, — проворчала красивая блондинка, но Михай тут же на неё шикнул.       Аластор кивнул.       — Михай? — передал он слово следующему.       — Мне изначально не нравился вариант с убийством человека без веской причины, — ровным голосом ответил мужчина. — Но безопасность стаи важнее всего. И сейчас, в это неспокойное время, вопрос безопасности стоит крайне остро. Я не хочу убивать девчонку, но и не уверен, что мы можем её отпустить.       — Так какой твой вердикт? — переспросил старший волк.       — Может, и правда, оставить её здесь?       — А кто за ней будет приглядывать?       — Если это проблема, то тогда я голосую за убийство.       1:1. Для начала неплохо. И все же я надеялась, что Михай займет другую сторону.       Дальше начал высказываться отец мальчика. То ли его имя ни разу не называли, то ли этот момент я упустила.       — Мне не нравится, что слова этой девушки и Тео расходятся. Я верю своему сыну. Но даже если девушка врет, не считаю нужным её убивать. Либо оставить здесь, либо отпустить, — сказал он. — К тому же, я полностью доверяю Герману, а он, видимо, доверяет ей.       А вот от него поддержки совсем не ждала. Может, он все же допускал, что Тео мог соврать? Впрочем, у этого волка было доброе и симпатичное лицо – теперь я могла его нормально разглядеть. Светлые волосы, светлые глаза, светлая борода и светлый взгляд. Черты лица грубоватые, но выразительные. Под левым глазом у него была небольшая плоская родинка, что здорово дополняло внешность, будто последний штрих художника.       Один из двух мужчин, с которыми так и не познакомились, проголосовал за смерть, второй, тот, чье лицо было знакомым, за свободу.       Счет 2:3 в мою пользу.       Ирина поддержала казнь, что лишь подтвердило догадки о её отношении ко мне. А вот взрослая светловолосая женщина, кажется, Мария, оказалась очень добра:       — Мы не должны быть монстрами, — сказала она. — Алексия ничего плохого не сделала и ничем нам не угрожает. Конечно же девочку надо скорее отвезти домой, она и так натерпелась.       Мария была единственной, кто назвал меня по имени, а не «девчонкой» или «девушкой».       Пока все эти оборотни лишь подтверждали теорию о том, что внешность отражает характер. И Мария, и Герман, и отец Тео внешне были очень приятными и симпатичными – они же и обладали добрым сердцем. Внешность Ирины отталкивала, как и внешность молодой блондинки, хоть та и была объективно красива. Одна уже продемонстрировала свою жестокую натуру, оставалось ждать вердикт второй.       Пока счет был 3:4 в пользу жизни. Не голосовали еще пятеро: блондинка, Дечебаль, бабушка, Герман и Аластор. У меня был шанс на выживание. Вся надежда – на Рудницкого и бабушку.       Слово передали красотке. И все стало понятно с первых секунд.       — Для нас не должно быть ничего важнее стаи, — дерзко бросила девушка, приподняв подбородок вверх. — Герман совершил ошибку, но все мы с вами понимаем, почему он на это пошел. — Оп, а вот это уже интересно. Почему? Но блондинка не стала пояснять, она продолжила. — Человеческая девчонка уже себя проявила. Она начала пихать браслет и говорить, что знает о существовании оборотней первым встречным. А если бы это были не члены нашей стаи? Я считаю, что обсуждать тут нечего. Её надо убить.       — Я услышал тебя, Фрейя. Спасибо, — отозвался Аластор. — Дечебаль?       Так, после Фрейи счет стал 4:4. Дожидаться Доберманчика смысла не было. Это сразу 5:4.       Деччи, наконец получивший возможность высказаться, выскочил вперед.       — Охранять мою стаю, мою семью – главная задача для меня. Я предлагал убить девчонку еще на месте, и своего мнения я не изменил. Учитывая, как дерзко она себя вела, лишь убедился в том, что изначально думал правильно.       Закончив, Дечебаль встал обратно на свое место. Очень предсказуемый парень. И все равно, почему-то ненависти и сильной неприязни он не вызывал. Нутром чуяла, что в душе не был он таким говнюком.       — Герман не участвует в голосовании, так как он не объективен, — сказал Аластор. — Так что мы выслушаем последний голос, и я приму решение.       Класс. Герман не участвует. Если бы бабушка сейчас проголосовала за казнь, то мой приговор можно было бы считать подписанным. Но её добрый взгляд внушал надежду.       — Герман тоже должен голосовать, — вмешалась Мария.       — Это не обсуждается, — оборвал её Аластор. — Сага, прошу, тебе слово, — он указал ладонью на бабушку.       — Сохранить жизнь, — тихо произнесла она, глядя на меня все с той же легкой хитрой улыбкой. — Конечно же, сохранить.       5:5. Ничья. Спасибо, бабушка Сага.       Я улыбнулась ей.       — Пять членов стаи проголосовали за убийство девушки, пять – за сохранение ей жизни, — задумчиво произнес старший волк, прохаживаясь из стороны в сторону. — Стало быть, все зависит от моего решения.       — Да что вы тут устроили… — пробормотал Герман, глядя под ноги, затем, подняв голову, заговорил громче. — У нас реально нет проблем посерьезней, чем человеческая девочка? В себя придите. Чем она нам угрожает? Да треть стаи живет среди людей, — он вышел в центр, случайно или специально загораживая меня собой. — Мария права, с каких пор волки просто так убивают людей? С каких пор в наше цивилизованное время ты, отец, — Герман повернулся в Аластору, — продающий людям колбасу и сосиски, собираешь совет, чтобы приговорить к смерти или помиловать обычную девушку? Да Михай с Ириной еще на месте должны были её отпустить! — кажется, он начинал злиться. — Устроили тут спектакль какой-то, ну честное слово.       — Следи за словами, — осек его Аластор, — жизнь среди людей не пошла тебе на пользу. Совсем наши порядки забыл, я погляжу?       — Я помню. Но я не собираюсь покорно стоять и смотреть на весь этот бред. — Герман перевел взгляд с отца на остальных. — Я жил с ней под одной крышей долгое время. Ничего она нам не сделает, отпустите ее домой уже, — устало проговорил Герман и потер глаза.       Красивое лицо Фрейи исказила злость. Она не смотрела на Рудницкого, она прожигала взглядом меня. Не покидало чувство, что все дело было в ревности. Если она и правда была его женой, а я в тайне от нее и от всех остальных жила вместе с Германом, то такая ревность и злость были бы логичны. Но логичны ли они, если она – тоже оборотень, а я – обычный человек?       — Это действительно очень глупо – убивать девушку просто за то, что она что-то видела, — добавила Мария.       Дедушка в жилетке поднял вверх указательный палец.       — Все эти проблемы как раз от того, что волки смешались с людьми.       — Вот именно, — вскинул брови Герман, — в современном мире огромное количество оборотней либо живет среди людей, либо как-то связаны с ними. Вы реально предлагаете убивать каждого, кто что-то заподозрит или увидит? — он всплеснул руками. — Так что все, что сейчас здесь происходит, полный бред и фарс. Как вообще можно было додуматься притащить её сюда?       Они с Михаем пересеклись взглядами, и оба посмотрели друг на друга с явным раздражением.       — Не надо убивать каждого, надо вспомнить, кто мы есть, и перестать жить жизнью людей, жить среди людей, — заявил дедушка в жилетке. — Отсюда все беды.       Аластор зажмурил глаза и помотал головой из стороны в сторону, затем поднял вверх обе ладони.       — Ладно, хватит, — произнес он. — Херманн ведет себя неподобающе, но в чем-то он прав. Девчонка пока остается здесь, когда Лиулфр вернется, он сам примет окончательное решение. Дечебаль, отведи её обратно в сарай, я позже подумаю, куда её поселить, а мы давайте обсудим ситуацию с Херманом, да и покончим со всем этим. Пора уже возвращаться к делам.