Клыки

      Травмы оказались не такими уж страшными: удачный перелом руки без осколков и необходимости в операции, и трещина в большеберцовой кости. Не хорошо, конечно, но и не ужасно. Я вернулась в стаю, и через несколько дней, когда Герман полностью выздоровел и закончил все свои дела, мы собрались ехать домой.       Пережитое давало о себе знать. Каждую ночь меня мучили кошмары, я постоянно вздрагивала от резких движений или внезапных звуков, тревожность в течение дня могла на пустом месте подскакивать до небес. Следовало подумать о поиске психолога или может быть даже психотерапевта, но как рассказать эту историю, которая травмировала? Без рассказа истории терапия невозможна, но если я поведаю специалисту о вампирах и оборотнях, то точно окажусь в не самом приятном заведении для людей с определенными диагнозами.       Не так уж долго я пробыла в деревне удивительных созданий – сильных и смелых оборотней, но по ощущениям здесь прошла одна маленькая жизнь. Вещи были собраны и загружены в машину, пришло время прощаться. С одной стороны, очень хотелось поскорей оказаться вдвоем с любимым в его уютном доме, зажить наконец спокойной жизнью среди знакомых и понятных людей. С другой же стороны, было очень грустно покидать это волшебное место. Лика уехала, Дечебаль погиб, с Викторией и Олей мы не были слишком близки, а как ко мне относились другие я не знала, так что решила попрощаться только с Сагой и Александром.       — Сага? — обратилась я к ней, заглядывая в гостиную, где старушка снова сортировала целебные травы.       — Проходи, Алексия, — приветливо отозвалась она.       — Вообще, я… зашла попрощаться с Вами.       — Всё, уезжаете?       — Да.       Шаманка встала со стула, и я сделала несколько шагов к ней, подходя ближе.       — Спасибо Вам за все, бабушка Сага, — на мои глаза навернулись слезы. — Я не могу выразить словами, как благодарна Вам за Вашу помощь. Мне очень нравилось жить с Вами. И я навсегда запомню все, что Вы мне рассказывали и чему учили.       Сага с нежностью мне улыбнулась.       — Я была рада принять тебя, девочка. Береги себя. И присматривай за Германом. Он хоть и сильный, умный, самостоятельный, но ему нужна любовь, нужна поддержка, понимание. Как и всем нам. Если будете всегда рядом друг с другом, все беды и препятствия вам будут нипочем.       — Хорошо, — закивала я, — конечно.       Мы обнялись. И было что-то такое в этих объятиях, что заставило меня расплакаться. Я ощутила себя маленькой девочкой, нашедшей утешение и поддержку у доброй и любящей бабушки. Так давно не чувствовала ничего подобного… Я понимала, что мы больше не увидимся, и принять это оказалось сложнее, чем могла подумать.       Провожая меня, бабушка Сага протянула мне красивый круглый амулет с выгравированными на нем рунами и маленьким голубым камушком посередине. Я приняла подарок с благодарностью и сразу же надела на шею.       — Спасибо Вам, — еще раз поблагодарила я старушку, глядя в ее глубокие, с отпечатками опыта и мудрости в ободках радужек глаза.       — Прощай, Алексия. У тебя все будет хорошо.       Согласно качнув головой, я поспешно развернулась и запрыгала к Александру, боясь снова заплакать, хотя и с ним тоже прощание вряд ли могло бы быть легким. Герман хотел отнести меня и к Саге, и к своему другу, но я настояла на том, чтобы сходить самой – хотелось побыть в этот момент одной. К тому же, к костылю и прыжкам на одной ножке уже приспособилась.       — О, привет, конфетка, — радостно заулыбался Швед, открыв мне дверь в дом. На его чуть впалой щеке со светлой щетиной красовался длинный шрам, идущий от уголка губ до середины скулы. Но даже он не портил прекрасное личико этого красавца.       — Привет, Сандр, — я вернула улыбку. — Пришла попрощаться. Мы уезжаем.       — Я думал, вы позже поедете, — он потер затылок. — Ну, ладно. Только родители дома, если хочешь приватной беседы, давай лучше прогуляемся, — парень кинул взгляд на гипс и костыль, — я тебя отнесу, куда скажешь.       — Можем дойти до фермы?       — Конечно. — Александр ловко поднял меня на руки, будто я ничего не весила, и зашагал вперед. — Хочешь навестить Луми? — сразу догадался он.       — Ага. Я очень давно ее не видела… Не знаешь, что теперь с ней будет? Вы же уходите отсюда?       — Да-а-а, — протянул Швед, — но я без понятия, что будет с животными. И Луми принадлежит Рудницким, так что лучше у Германа спроси.       Несмотря на бодрость и позитивный настрой, в холодных голубых глазах Александра залегла глубокая печаль. Никто публично не скорбел по погибшим в битве друзьям и родственникам, во всяком случае, я ни разу не видела, чтобы кто-то плакал, но в воздухе держалась атмосфера печали и боли от потерь. Лика, наверное, все еще ждала Деччи… Пока его оплакивала только я, ведь друзей он так и не успел завести, а Михай и Ирина погибли. Хотелось верить, что все-таки есть что-то после смерти, и что там, в том особенном месте, Дечебаль встретился со своей семьей.       — Сандр? — позвала я.       — Да, конфетка?       — Дечебаль должен был прийти за Ликой. Забрать ее обратно. Но…       — Да, я понял, — с очевидной тяжестью на душе сказал он. — Я подумаю, что с этим делать.       — Спасибо…       Все-таки, раньше их что-то связывало. Может, Швед и правда сможет придумать, как вернуть ее в стаю, если, конечно, Бэсеску не передумала?       Сандр толкнул дверь хлева ногой, и мы зашли внутрь. В нос сразу ударил теплый запах животных и сена. Увидев нас, Филип быстро скрылся в своей комнатке, даже не поздоровавшись. Все же он был самым странным из всех вервольфов в этой стае. И даже внушал какую-то жуть.       Луми успела немножко подрасти. Когда Александр аккуратно поставил меня около ее вольера, малышка подошла поближе к заборчику – все еще помнила.       — Привет, Луми, — протянув руку, я погладила ягненка по голове. — Прости, что так долго тебя не навещала. Я уезжаю… Будь умничкой, ладно? Расти умненькой и здоровой овечкой.       — Это так мило, даже я сейчас всплакну, — прокомментировал происходящее Швед. Его голос звучал иронично, но во взгляде и правда плескалось умиление и нежность.       Луми заблеяла, будто отвечая ему.       Усмехнувшись, я стерла бегущую по щеке слезу. Да что ж такое.       — Я уже поплакала, пока прощалась с Сагой, теперь плачу из-за Луми. Ты – следующий.       — О, конфетка, если бы я прощался с тобой навсегда, я бы тоже скупую волчью слезу пустил. Я не такой бесчувственный, каким кажусь.       — Ты не кажешься бесчувственным, Сандр.       — Да? Черт, а я так пытался, — наигранно расстроился он.       Я уже хотела улыбнуться, но вдруг замерла из-за пришедшего осознания.       — Что значит “если бы”?       — М?       — Ты сказал, если бы мы прощались навсегда… Разве, это не так?       — Ну… — Швед провел рукой по волосам, зачесывая пальцами назад светлые пряди, — не знаю, как вы, ребята, но лично я планировал иногда наведываться к вам в гости.       — Правда? — удивилась и обрадовалась я. — Так мы еще увидимся?       — Герман – мой лучший друг, почти брат, — пожал плечами блондинчик, — конечно увидимся.       — Я думала, ты уйдешь со всеми в другую стаю, и всё.       — Я уйду в другую стаю, верно. Я пока не надумал тоже бросить все и жить среди людей, мне же пока не встретилась очаровательная человеческая девочка, — подмигнул мне он, и я не смогла сдержать улыбки, — так что, да. Но буду выбираться потусить иногда и буду вас навещать.       — Очень рада это слышать, Сандр.       В ответ Швед коснулся моего плеча.       Мы поболтали немного, я долго гладила Луми, стараясь не думать о том, какое будущее ее скорее всего ждет, а потом мы пошли обратно в деревню. Точнее, Александр снова взял меня на руки и понес. Страшно раздражала собственная беспомощность, хотелось поскорее вернуться к возможности ходить самой и делать что-то двумя руками, но и все-таки лишний раз не жаловалась. Зато жива. И цела. А все остальное заживет.       Как оказалось, Герман уже освободился и искал меня. Завидев нас, он неспешно зашагал навстречу.       — А ну-ка поставь мою девушку на землю, — шуточно пригрозил он другу.       — Ревнуешь?       — К тебе? Да никогда. Ты всего лишь красивый и обаятельный голубоглазый блондин, который флиртует с девушками, как дышит. Ставь давай.       И Александр послушался. Герман смотрел на меня с запредельным теплом и любовью, от этого взгляда я начала таять, как пломбир на солнце.       — Только не целуйтесь при мне, ладно? — брезгливо сморщил нос Александр. — Не люблю это все.       — Ты просто стесняешься. Это же взрослые дела, ты до такого еще не дорос.       — У меня, дядя, опыт побольше твоего.       — Не знаю уж, что у тебя там больше… — покачал головой Волчонок. — Не сравнивал.       Я усмехнулась. Во время общения с лучшим другом мой взрослый и серьезный Герман становился похож на юного паренька, и это было очень забавно. Первое место по нелепости и забавности занимала сцена, свидетелем которой я стала случайно проходя мимо, когда Волчонок и Швед вместе рубили дрова недалеко от сарая. Сначала у них завязалась шуточная словесная перепалка, потом шуточная возня, а потом они стали кидаться грязью… У меня тогда глаза на лоб полезли. Ладно, от Сандра еще можно было ожидать такого ребячества, но Герман вообще не производил впечатление, что способен на такое.       — Вот и не стоит сравнивать, а то комплексы будут.       — У тебя?       Сандр закатил глаза.       Внезапно любимый наклонился ко мне коротко поцеловал в губы. От неожиданности я на секунду впала в ступор. Никогда прежде он не позволял себе физического контакта там, где другие могли увидеть.       — Ну ребята, я же попросил! — воскликнул Александр.       Герман хотел ему что-то ответить, но я опередила:       — Да ладно тебе, мы же без языка.       — Во-о-у, — Сандр поднял обе ладони вверх. — Справедливо.       Волчонок криво улыбнулся, я игриво ему подмигнула и закусила губу. Опустив голову, любимый тихо посмеялся. Сандра же показушно громко вздохнул.       — Не дразните меня, я завидую, — это было сказано в шутку, но внезапно мне и правда расхотелось все это продолжать. Александр же признавался, что в глубине души завидует Герману и тоже хотел бы найти свою любовь. Как же хотелось, чтобы он и правда ее нашел… Сандр – потрясающий, он этого заслуживал. Да и девушке с ним очень повезет.       Когда мы втроем проходили через деревню, направляясь к машине Германа – на этот раз на руках меня нес он – мужчины были увлечены разговором, а я смотрела по сторонам, прощаясь с этим местом. Женщина в косынке, которая угостила меня яблоком, занималась своим садиком, рядом с ней терся кот Василь. Мимо нас пробежали ребятишки возраста начальной школы, они играли в догонялки, а чуть подальше, на крыльце одного из домов сидел молодняк – так их называл Герман. Симпатичная девушка София всячески пыталась привлечь внимание черноволосого парня, пока тот что-то обсуждал с Тео. Мне казалось, что в какой-то день Тео все же подойдет ко мне извиниться на свою ложь, но он так этого и не сделал. Тем не менее, зла я на него держала. Народу в деревне после битвы стало заметно меньше, и от этого осознания было жутко. Те, кто выжил, уже вернулись к привычной жизни. Там, где одна жизнь заканчивается, другая все равно не останавливается. Наблюдая за рутиной вервольфов, я вдруг заметила Фрейю, она куда-то шла, но, увидев нас, остановилась и стала смотреть в упор. Разглядеть ее глаза на таком расстоянии было невозможно, вот только кожей я ощущала, сколько злобы в ее взгляде, аж неприятный холодок по спине прошел. Фрейя ненавидела меня и имела на это полное право. Конечно же, по ней я скучать не буду, и не хотелось бы снова ее видеть. Никогда. Но, несмотря на наши… непростые взаимоотношения, я бы обрадовалась, если бы однажды узнала, что Фрейя снова вышла замуж, и на этот раз она счастлива.       Сандр пожал руку Герману, крепко обнял меня, и ушел, а мы с любимым сели в машину.       Казалось, столько всего надо обсудить, о стольком поговорить, но почему-то мы ехали молча. Однако эта тишина была комфортной.       Одна вещь не давала покоя с того момента, как я пришла в себя после битвы. Никак не получалось принять решение – рассказывать Волчонку или нет. Сначала, вроде, решила промолчать, но на душе оставалась тяжесть от того, что что-то скрываю от любимого. Ему было бы лучше не знать, так мне казалось, но точно ли я имела право делать какие-то выводы самостоятельно?       — Любимый? — тяжело вздохнув, обратилась я к Герману, когда наша машина заехала на подъездную дорожку дома. За окном было темно.       — Да? — выключив мотор, он повернулся ко мне.       Взгляд зацепился за нескромное жилище Волчонка. Уезжая отсюда, думала ли я, что еще вернусь сюда? Нет. Даже если и надеялась в глубине души, то на полном серьезе не верила. Но вернулась. И теперь, видимо, навсегда.       — Мне надо тебе кое-что рассказать…       — Я слушаю тебя, милая, — его голос стал напряженней.       — Это про битву. Можно? Ты готов поднимать эту тему?       — Что случилось, Алексия?       Волчонок развернулся еще сильней и чуть ли не прожигал взглядом насквозь.       — Сандр и Дечебаль вели меня на озеро. Из леса вышел Петша. Он сказал, что сам проводит меня, и попросил Александра вернуться к тебе, прикрыть, — стала рассказывать я, нервно теребя край футболки. — Там, на тропинке мы и встретили Алека с другими вампирами. И когда… вампиры напали, Петша спросил у Алека, какого черта тот так поступает, они ведь договорились.       — О чем они договорились? — нахмурился Герман.       — О том, что Петша приведет меня Алеку. Тот ему сказал, что тогда оставит в покое деревню и не тронет тебя, но обманул…       — Идиот… — ударив кулаком по рулю, прошептал любимый.       Мы долго сидели молча. Герман погрузился глубоко в свои мысли, а я не осмеливалась его тревожить.       — Петша был очень мне предан, любил, как брата, — мрачно заговорил Волчонок. — Я и не сомневался в нем. Не думал, что он так легко предаст того, кто мне дорог, кого я люблю…       — Он думал, что тем самым спасет тебя.       — Алек так легко обвел его вокруг пальца. Я думал, Петша умней.       — Ты… злишься на него?       Герман пожал плечами.       — Не злись, пожалуйста. Он хотел спасти тебя. И он в любом случае заплатил за свое решение.       — Ты рассказывала про то, как умер Дечебаль, — на этой фразе любимого у меня снова вспыхнул перед глазами ужасный кадр, и я мотнула головой, стараясь прогнать воспоминание, — но никогда не упоминала, как умер Петша. Я думал, ты просто не видела… Так и есть, или ты не хотела поднимать эту тему?       — Я правда сначала не хотела ничего рассказывать про него, — подтверждая, кивнула я, — поэтому старалась избегать упоминаний о нем. Но, нет, я не видела его смерть, только слышала. Они сражались какое-то время, а потом всё… Думаю, это было быстро.       — Понятно. Тебя все еще мучают кошмары?       — Да. Каждую ночь. Дечебаль бы точно не выжил, если бы я его не добила? — этот вопрос я задавала Герману уже раз пять. Каждый раз ответ был одинаковым.       — Точно, милая, — в очередной раз терпеливо повторил любимый. — Даже если его травмы были не смертельны, а по твоему рассказу они были смертельны даже для вервольфа, то вампиры бы его в любом случае добили. Ты же сократила время его мучений. Честно сказать, поражен, что тебе хватило силы духа…       — Я долго решалась… За это тоже себя виню.       — Не вини себя за то, что ты – человек.       Снова возникла тишина. Почему-то мы не спешили покидать машину и заходить в дом.       — Я люблю тебя, Герман, — прошептала я, глядя вниз.       — Я тоже тебя люблю, милая, — положив широкую ладонь мне на колено, тихо ответил Волчонок.