~~*~~
Следующий день после Рождества – суббота, и проходит она примерно так же, как само Рождество. Они встают поздно, удобно устраиваются, особо ничего не делают, просто получают удовольствие от компании друг друга – хотя и на прогулку тоже не идут. Стив подумывает об этом, но вырубается вскоре после обеда, завалившись в уголок дивана. Джеймс помогает маме с тем небольшим количеством готовки, что ещё нужно сделать, и они снова едят всей семьёй, потому что они близки друг к другу и потому что это важно. Он берёт Стива за руку под столом, когда тот притих, но Стив в порядке, Джеймс это видит. Он задумчив, но не грустен. Вечером Стив спрашивает Бекку об её обучении, просит рассказать о её работах. — Билли Джоэл, Знаменитые Нью-Йоркцы, мы же об этом говорили, — отвечает она, а он поднимает руки, останавливая её. — Нет, нет, я не в смысле, что давай сюда свои скетчбуки, иначе кошка получит, ну понимаешь, просто... Что тебя к этому привело? И она рассказывает о том, что они делали в детстве – Джеймс был писателем, математиком, учёным. А она была художником – она и писала тоже, конечно, но картинки для историй ей нравились больше. — Стоит тысячи слов, ну знаешь? — говорит она. Стив говорит, ах если бы – отчёты сейчас проще писать, но он так и не избавился от ощущения, что ему куда лучше удавалось рисовать дополнения к отчётам Баки вместо этого. — Большую часть времени мы работали в одном отряде, — рассказывает он, — я мало что мог ему рассказать, что ему уже не рассказали парни. Но изображения? — он качает головой. — Если где-то были карты или схемы, и мне удавалось как следует взглянуть, вскоре они оказывались и в штабе тоже. Он знает, что звучит самодовольно – ему всё равно. — Так ты типа фотоаппарата? Он смеётся. — Я скорее как копирование притиранием, — говорит он. — Можно получить хороший отпечаток, но если нужно воспроизвести в цвете, то ждать будете очень долго. В смысле, я могу, но масляные краски так долго сохнут. На этот раз смеётся Бекка. — А ты сама? — спрашивает он. — Знаю, ты изучаешь искусство, но что ты рисуешь для себя, просто для удовольствия? Она так быстро краснеет, что он бы заволновался, не знай он точно, что это означает. — Эээ, — её голос дрожит. Стив прикрывает рот ладонью, когда смеётся на этот раз. — Я, эээ... Ну знаешь. Есть этот сериал, который мы, эээ... Мы смотрим? Стиву приходит придержать рукой живот, всё ещё полный после ужина, он кивает. — Ладно, — посмеивается он. — Намёк понял.~~*~~
Стив укладывается спать раньше Бекки, но позже, чем родители Джеймса, и Джеймс следует за ним наверх. — Устал? — спрашивает Джеймс, а Стив пожимает одним плечом. — Я... Это... У меня завод кончился, думаю. Не то чтобы мне... — Всё нормально, — перебивает его Джеймс, прежде чем Стив успеет ощутить вину за это. — Завод кончился, всё нормально, я понимаю. Они мои родители, но я сам тоже вымотался. Стив слегка улыбается. — Хочешь, я уйду ненадолго, дам тебе побыть одному? Стив мотает головой. — Нет, — отвечает он. — Хочу, чтобы ты лёг со мной в постель. — Хочешь пожамкаться? — спрашивает Джеймс, и Стив закатывает глаза, но всё равно улыбается. — Да, хочу пожамкаться. Если ты... — Не вздумай заканчивать, Стив, ты знаешь, что я не против. Я пойду зубы почищу, а потом вернусь. Ладно? Стив обводит его взглядом с ног до головы, медленно кивает. — Ага. Ладно. У Джеймса не уходит на это много времени, и, оказывается, Стив абсолютно счастлив просто лежать с ним в обнимку, наполовину засыпая, пока Джеймс читает книгу, которую купили ему родители.~~*~~
В воскресенье Джеймс просыпается, потому что Стиву больно, он слышит это. По звукам кажется, что тот идёт по горячим углям, что его бьют, и Джеймс переворачивается в постели, в ужасе, чтобы посмотреть, что случилось. — Стив! — сейчас полдевятого утра, а Стив в пижаме и согнут пополам. — Всё в порядке, всё в порядке, — Стив протягивает к нему руку. — Всё хорошо, я просто... Он опускается обратно на постель и наклоняется вперёд. — Что случилось? — спрашивает Джеймс, а Стив только качает головой. Потом смеётся. — Я не пошёл сегодня на пробежку. И вчера тоже, а мне... на самом деле следовало бы. — Ты... — говорит Джеймс, — ...не тренировался? — Да, и у меня всё сводит, если я не разминаюсь, — отвечает он, и Джеймсу удаётся сдержать смех, но не звук, который при этом у него вырывается. — Да, да, — посмеивается Стив. — Я тебе могу с этим помочь, — предлагает Джеймс, а Стив поворачивается всем телом, скованно, и смотрит на него. — Поможешь мне пробежать двадцать пять километров за следующий час? Джеймс чувствует, как его брови ползут вверх. — Ну, я могу считать твои отжимания, — говорит он. — Давай вот как, — отвечает Стив. — Будешь себя хорошо вести, я буду подтягиваться без майки. Джеймс чувствует, как его рот приоткрывается. — Правда? — Нет, — говорит Стив. — Ой, ну ладно тебе... — Но я надену обтягивающую майку, — предлагает Стив, и Джеймс поджимает губы. — Ладно, — говорит он. — Но будешь подтягиваться без майки, когда мы вернёмся на... — и тут до Джеймса доходит, что он мог бы сказать, что ему теперь можно говорить. — Когда мы вернёмся домой. На лице Стива медленно расцветает улыбка. — Да. Конечно. Когда мы вернёмся домой.~~*~~
Стив конечно не бежит 25 километров. Он пробегает несколько раз вокруг квартала, потому что он несколько дней как следует не тренировался, и резко вернуть нагрузку – не самая лучшая идея. Он идёт в церковь с Чипом и Антеей в своей обычной воскресной маскировке, а потом, когда входит в комнату Джеймса в следующий раз, Джеймс видит перед собой Коммандера Роджерса. Ему даже приходится на миг замереть, собираясь с мыслями. — О, — он окидывает Стива взглядом – Стива, на котором костюм без галстука, чисто выбритого, широкоплечего и едва сдерживающего улыбку. — Привет! Стив смеётся, качает головой и опирается одной рукой на матрас, наклоняясь над Джеймсом – господи, как от него потрясающе пахнет – чтобы их лица оказались совсем рядом. — Доброе утро, солнышко, — говорит он, а потом целует Джеймса, медленно, лениво и неспешно, прежде чем выпрямиться снова. — Я пойду переоденусь. Хочешь потом спуститься и посчитать те подтягивания?~~*~~
Джеймс хочет. Стив подтягивается на перекладине, закреплённой на выходе из дома в гараж, поднимает себя снова и снова, а когда решает, что ему нужно немного больше нагрузки, Джеймс обвивается вокруг ног Стива, и тот поднимает и его тоже. Бекка заходит в кладовую за кормом для Матильды посреди подхода и только и может, что пялиться на них с раскрытым ртом. Джеймс изо всех сил сигнализирует ей бровями: «О БОЖЕ МОЙ ТЫ МОЖЕШЬ В ЭТО ПОВЕРИТЬ», и, должно быть, ему это неплохо удаётся, потому что, со всё ещё раскрытым ртом, с кошачьей едой, забытой в одной руке, Бекка продолжает пялиться и только медленно качает головой.~~*~~
На ужин Стив готовит запеканку из макаронов с сыром, так, как делал это для Джеймса – со всеми травами, панировочными сухарями, беконом – и он уже почти закончил, когда поворачивается, слишком далеко выставив локоть, и задевает белую кружку на столешнице. — Нет! — вскрикивает он, когда та падает. — Чёрт. Чип заходит посмотреть, в порядке ли он, а Стив стоит там с запеканкой в руках и осколками белой кружки под ногами. — Простите, — говорит он. — Блин, а так всё хорошо шло. Чип смеётся. — Всё так и осталось. Повезло, что ты в тапочках. Стив хмурится на блюдо для запекания и выдыхает через нос. — Какого она цвета? — доносится голос Бекки из гостиной. — Белая, без рисунков, — отвечает он, а Чип забирает у него блюдо, чтобы Стив мог выйти из круга осколков и пойти взять что-нибудь, чтобы убрать их. — Спасибо. — Белые – это расходный материал, — говорит Бекка. — Не переживай. Хорошие кружки я достаю только для тех, кто мне нравится, ерунда. Стив посмеивается. — Макароны с сыром? — предлагает он, наступает пауза. — Я тебе когда-нибудь говорила, как сильно я тебя люблю? Стив смеётся неожиданно для самого себя.~~*~~
— Мне нужен рецепт этого, — с набитым ртом говорит Бекка. Антея не может сделать ей замечание, потому что её рот тоже набит. — Ага, — говорит Чип. Его рот тоже набит, и Антея только вздыхает через нос. — Конечно! — отвечает Стив, и, к счастью (хоть и неудивительно), перед этим он закончил жевать и проглотил кусок.~~*~~
В среду Стив не может найти себе места, Джеймс это замечает. Он ходит слишком быстро, разговаривает слишком торопливо. Он постукивает пальцами, жует губу и, на какое-то время, Джеймс начинает волноваться. Он знает, что предыдущие несколько дней для Стива были непростыми, несмотря на готовность его семьи его принять, и он знает, что немалая доля этого в постоянной близости других людей. Стив кажется отстранённым, взвинченным, и в течение дня проверяет несколько сообщений на телефоне, которые заставляют его хмуриться. После обеда мама Джеймса предлагает прогуляться, но Стив натянуто улыбается. — Мне... придётся отказаться, — говорит он. — Я получил кое-что, что мне надо просмотреть, убедиться, что всё в порядке. Я... не на дежурстве, но... — Конечно, — отвечает мама Джеймса, и Стив кивает, но его улыбка уже исчезла. Она вопросительно смотрит на Джеймса, но тот может лишь пожать плечами – он не может знать, что происходит в Башне, из-за чего Стив выглядит настолько напряжённым, если Стив не скажет ему сам, а он, возможно, не может это сделать. И Джеймс изначально намеревается дать Стиву поработать – тот явно выглядит так, что лучше оставить его в покое. Джеймс не может его за это упрекнуть – Стив привык жить один, а сейчас проводит один из самых тяжёлых праздников года со своим бойфрендом и тремя другими членами его семьи, которых он не очень хорошо знает. Плюс кошка, с которой он уже чуть лучше знаком. И Джеймс планирует оставить его одного ровно до тех пор, пока не потягивается – поднимает руки над головой, его майка ползёт вверх, он запрокидывает голову и стонет. А когда переводит взгляд на Стива, замечает, что тот пристально на него смотрит, лицо – словно грозовая туча, смотрит на живот Джеймса, где, очевидно, показалась полоска кожи, и оооооо. Точно, прошло уже три дня с тех пор, как они возились в темноте в комнате Джеймса, на Рождество. Прошла целая неделя с тех пор, как они занимались сексом в доме Стива. Но Стив никак себя не выдаёт. Его взгляд мимолётен, Джеймсу чудом удалось заметить жар в выражении его глаз. Джеймс не знает точно, может быть, дело в том, что что-то происходит по работе, но перестраховывается и принимает решение. — Боже, я, кажется, объелся, — говорит он, а потом замолкает на некоторое время. Стив поднимается наверх поработать на своём ноутбуке, за письменным столом Джеймса, а мама, папа и сестра Джеймса начинают готовиться к прогулке. Джеймс потирает живот, морщится слегка. Он старательно пару раз постанывает, пока остальные одеваются. Когда его мама уже натягивает пальто, она спрашивает наконец, в чём дело. Он мотает головой, трёт глаза. — Мне что-то нехорошо, — говорит он и тяжело опускается на диван. — Как далеко мы собирались идти? Куда бы они ни собирались, это будет слишком далеко. Мама Джеймса говорит, может быть, к воде, может быть, просто вокруг парка. Это минимум сорок пять минут в любом случае, и Джеймс мотает головой. — Я наверное вздремну. Его мама коротко улыбается, убирает волосы с его лба. — Хорошо, милый. Я возьму телефон, звони, если что-то понадобится. Он слегка улыбается. Он чувствует себя мудаком, конечно – врать маме ему не нравится, но он также не думает, что правда зашла бы хорошо. А если бы он рассказал ей свой реальный план, и Стив об этом узнал бы, скорее всего, Стив больше никогда в жизни бы не смог смотреть ей в глаза. — Пасиб, мам, — он тяжело отрывается от дивана, чтобы встать у двери и помахать им вслед. Он старательно опирается на косяк, медленно моргает и тяжело вздыхает. А потом, как только закрывает за ними дверь, – стрелой летит в душ.~~*~~
У Стива действительно есть неотвеченные емейлы, он не лгал. Просто они вовсе не настолько срочные, как он, возможно, намекнул. Не то чтобы ему не нравилась семья Джеймса – нет конечно – но перед ними он всегда старается выглядеть наилучшим образом, а это утомляет. Не то чтобы он думал, что будет нравиться им меньше, если не будет вежливым всё время, не то чтобы он хоть на секунду заподозрил, что они выгнали бы его на улицу, если бы догадались, что ему просто нужно немного побыть одному. Но если бы он это озвучил, они бы знали, а тогда они могли бы почувствовать себя виноватыми. Если бы он это озвучил, они могли бы подумать, что он не получает удовольствие, что он не хочет тут находиться. А это не так. Но под кожей зудит либидо, его желания завязываются узлами в животе, а он в доме, полном людей, в доме с очень тонкими стенами. Он не может себе позволить ничего с этим сделать, на самом деле. Он планирует пару раз подрочить – грубо, сильно сжимая кулак и как можно более безжалостно – как только дом опустеет, просто чтобы слегка снизить градус напряжения... насколько это возможно. Но хотя он знает, слышал, как входная дверь закрылась, после этого он всё же слышал ещё какое-то движение, а значит, дом всё ещё не опустел. Учитывая, что он не уверен, насколько тихим у него получится остаться, он не хочет рисковать, пока ушли не все. Спустя десять минут после того, как входная дверь закрылась, после шагов, он слышит движение снова, ещё шаги, а потом слышит, как дверь спальни за его спиной открывается. Он сидит на вращающемся стуле Джеймса, поэтому поворачивается вместе с ним и видит... Джеймса, влажного, завёрнутого в одно полотенце, который стоит на пороге с бутылочкой смазки в руке. — Эээ, — Стив не верит своим глазам, а Джеймс, легко и просто, сбрасывает полотенце. — У нас сорок пять минут, — говорит Джеймс, и Стив чувствует, как все его опасения гаснут, как пламя потушенной свечи, чувствует, как осознание смысла его слов волной бежит вверх по его позвоночнику. — Уверен? — от надежды он словно обмирает. Джеймс кивает. — Ага. Минимум полчаса мы точно будем одни. Стив с силой сглатывает, обводит его взглядом, облизывает губы. — Ты уверен? — спрашивает он, а Джеймс прикусывает губу и улыбается. — Почему бы тебе меня не трахнуть? Стив чуть не ломает стол, торопясь повиноваться, отталкивается от него и пересекает комнату в два огромных скачка. Он срывает свитер и рубашку одновременно, его жетоны звякают, спустя миг отбрасывает вещи в сторону, и единственная причина, по которой его руки не оказываются на Джеймсе, когда они наконец соприкасаются, в том, что он всё ещё возится с ширинкой, когда Джеймс его целует, и Стив стонет ему в рот, потому что не может сдержаться, а пальцы Джеймса погружаются в его волосы. — Ммннннн, — стонет он, когда они на миг прерываются, а потом его язык прикасается к языку Джеймса, а потом он наконец расстёгивает молнию, и значит, ему удаётся стянуть брюки и бельё вниз одним рывком – на бёдра, колени, икры, куда угодно – и вместо этого наконец ухватиться за Джеймса. Он подхватывает Джеймса за бёдра и поднимает его, а Джеймс умный, Джеймс уже на несколько шагов его опередил, ноги Джеймса обвиваются вокруг талии Стива, поверх его бёдер, руки Джеймса обхватывают его плечи. Он пахнет мылом и солёной кожей, он такой тёплый, его волосы мокрые, кожа более липкая, чем у Стива, потому что влажная, его ноги такие горячие на теле Стива, а его член так твёрд между ними. Всё тело Стива его хочет, с головы до ног и всё в промежутке, вены Стива хотят дотянуться до него, кожа Стива кажется наэлектризованной, по следам ладоней Джеймса бегут мурашки. Стив ничего не видит, пока целует Джеймса, но не собирается останавливаться, только чтобы оглядеться, поэтому определяет по памяти, где ближайший участок отличной ровной стены – он с другой стороны от комода – и шаркает в том направлении, стреноженный штанами, а потом прижимает Джеймса к стене за следующие пять секунд. Соприкосновение резковатое, но они не стукаются при этом зубами, и Джеймс фыркает от смеха через нос, вместо того чтобы жаловаться, так что Стиву ничего не мешает продолжать в том же духе, а что Стив сейчас делает – это пытается сожрать Джеймса живьём. — Господи, — говорит Джеймс, а Стив ведёт зубами вверх по его шее – в таком положении Джеймс выше него – прижимается губами к тому месту, где бьётся пульс Джеймса, прикусывает ухо Джеймса, а потом заглаживает языком. — Скажи мне, — он чувствует лицом жар собственного дыхания, отражающегося от кожи Джеймса, — пожалуйста, ты... — Я подготовился, — отвечает Джеймс, а потом роняет смазку на комод, и эти детали Стива прикончат. — Я подготовился, можешь меня трахнуть... Стив отрывает одну руку от Джеймса, подносит её к дозатору флакона, а Джеймс надавливает на него, с горкой наполняя ладонь Стива смазкой. Первой пригоршней смазки Стив покрывает член Джеймса, несколько раз проводит по нему рукой, просто чтобы почувствовать, как ноги Джеймса сжимаются крепче, чтобы увидеть, как голова Джеймса откидывается назад, к стене, как с непроизвольным стоном удовольствия приоткрывается его рот, когда он впивается ногтями в плечи Стива, а потом Стив целует его, просто чтобы ощутить его вкус. — Боже, как я по тебе соскучился, — говорит он, а Джеймс так красиво стонет. Следующей пригоршней смазки, которую они тоже выдавливают вместе, Стив покрывает собственный член – у него стоит с такой силой, что даже от собственной руки, холодной и влажной от смазки, у него подгибаются колени. — Джеймс, — говорит он, и тот раздвигает ноги, зная, что Стив его удержит, его бёдра лежат на ладонях Стива, его тело совсем рядом и уже открыто. — Да, трахни меня, — говорит Джеймс, и Стив знает, что Джеймс делает это потому, что знает, как Стив на это реагирует, но ему уже всё равно. Он осторожно входит, но потом позволяет весу Джеймса делать всю работу, даёт Джеймсу ровно столько места, чтобы тот опускался с разумной скоростью. — О, — стонет Джеймс, — ооо, чёрт, ты... Стив так же ослеплён этим наслаждением, настолько резким, что у него звенит в ушах, настолько сильным, что он не может держать глаза открытыми и чувствует нечто сверхъестественное, нечто животное, целуя Джеймса взасос – он даже не ждёт. Он начинает трахать Джеймса так, словно от этого зависит его жизнь, прижимается к телу Джеймса так близко, как только может, его дыхание с силой вырывается из лёгких с каждым движением. Джеймсу не на что опереться телом, некуда поставить ноги, поэтому Стив держит его на весу, плавно приподнимает и опускает, когда хочет, – вес Джеймса легко нести и ещё легче перемещать. Всё происходит быстро, жёстко, в неистовом, безжалостном ритме, который Стив мог бы замедлить, если бы попытался, но надеется, что ему на хрен не придётся... — Ооо, да, — он задыхается, прижимаясь губами к горлу Джеймса – тот уже начал потеть, Стив это чувствует, он ощущает привкус пота, когда снова целует кожу Джеймса. Джеймс отвечает ему тем же, издаёт нечленораздельные крики, когда Стив попадает в него под нужным углом, впивается ногтями в плечи Стива, словно сможет буквально слить их воедино, если только прижмёт его к себе достаточно сильно. — Вот так, малыш, — слышит Стив собственный голос, — вот так, ты мой, чёрт, да... Джеймс произносит: — Стив, Стив, — но это всё, что он успевает сказать, потому что потом пытается слегка отдышаться, придавленный к стене весом Стива, а Стиву удаётся сосредоточиться и не продавить Джеймса сквозь стену окончательно. Голова Джеймса над головой Стива, он пытается не зацепить макушкой подбородок Джеймса и делает паузу, чтобы удобнее переставить ноги – он стоит на отвороте своих брюк и одна пятка постоянно соскальзывает. — Чёрт, — задыхается Джеймс и на секунду отводит взгляд, пока Стив пытается понять, сможет ли выпутать ноги из ткани, не сдвигая при этом слишком сильно ни одного из них, — боже, может нам стоит закрыть дверь.... Стив справляется, находит равновесие и извлекает одну ногу, а потом, опираясь на Джеймса, сдвигает одной ногой комод, пока тот не упирается в дверь, закрывает её и блокирует собой. На этот раз, когда он ставит ногу на пол, под ней голое дерево. — Ха, чёрт, — смеётся Джеймс, а потом Стив снова начинает двигаться, на этот раз ему удобнее, он зарывается лицом в шею Джеймса, руки Джеймса хватают его за голову, плечи, шею, руки... — Ааа, чё... о ты... — Да, — отвечает Стив, — да... — и о боже, как же ему хорошо... Он рад, что внизу никого нет, потому что он слышит, как много шума они создают – словно изголовье кровати бьётся о стену, словно кто-то прыгает по полу в квартире сверху. Хлоп, хлоп, хлоп, и когда Джеймс не стонет, он смеётся, позволяет Стиву полностью удерживать его вес, и Стиву это так нравится, Джеймс для Стива словно ничего не весит, лёгкий, как пёрышко. Он продолжает двигаться, столько, сколько понадобится, а Джеймс просто принимает это, просто стонет и хватается за него, и они ничего не говорят больше, проходит пять минут, семь, Стив абсолютно сосредоточен, а Джеймс наполовину потерял голову. С каждой минутой Стив ближе к оргазму и, хотя он знает, что прошло минут десять, кажется, что они едва начали. — Ааа, чёрт, — Стив чувствует, как начинает захлёбываться, как его лёгкие наполняются воздухом, лицо сморщивается, ему приходится сознательно контролировать свои пальцы, бёдра, Джеймсу нужно дышать, Джеймсу нужно будет... — О чёрт... Он кончает быстро, сильно, привстаёт от этого на цыпочки, сдвигая Джеймса вверх по стене, у него звенит в ушах, и он с силой двигает бёдрами вверх снова, потому что движение назад провоцирует новую волну ощущений. А потом он вжимается лицом в плечо Джеймса и пытается понять, как ему набрать в лёгкие достаточно кислорода, чтобы остаться в сознании и на ногах. — Чёрт, — говорит он, но у него уходит секунд десять на то, чтобы восстановить дыхание, прежде чем он начинает двигаться снова. Может уже не у стены, это несправедливо по отношению к спине Джеймса, и он отступает от неё и поворачивается. — Ой! — Джеймс задыхается от неожиданности, обвивает Стива всеми конечностями, словно осьминог, когда поддержка стены исчезает. Стив держит его – Стив всё ещё внутри – так что Джеймс не может никуда деться без стопроцентного контроля Стива над этим. Он поворачивается и укладывает Джеймса поперёк кровати, потому что помимо изголовья у кровати Джеймса есть ещё изножье, так что открыта она только по бокам, а потом целует Джеймса, прижимается к нему сверху и чувствует, как Джеймс раскрывается под ним – опускает плечи, раздвигает ноги, расслабляется всем телом. Он целует его в ответ, приоткрыв рот и закрыв глаза негромко постанывая, а Стив борется с ним пару секунд, убирая ноги Джеймса со своей талии. — А? — не понимает Джеймс, но Стив никуда не уходит, он вовсе не это делает, совершенно не это. Он хватает ноги Джеймса под коленками и тянет, чтобы его задница оказалась слегка за краем, а потом сгибает его ноги вверх – не совсем складывая Джеймса пополам, но почти. Его руки остаются под коленями Джеймса, он сгибает и раздвигает их, а потом принимается за дело, удерживая Джеймса раскрытым вот так. Его жетоны, приставшие раньше к груди, падают вниз и чуть не попадают Джеймсу по подбородку. Член Стива естественным образом загибается кверху, а значит, в такой позиции каждый толчок задевает простату Джеймса. Джеймс издаёт хриплый, отчаянный звук, выгибает спину, запрокидывает голову назад и начинает хвататься за одеяло, куда достаёт, впивается в него пальцами, пока наконец ему не удаётся стянуть край одеяла к своей голове и вцепиться в него. Стив резко двигает бёдрами вперёд, прислушиваясь к прерывистым звукам, которые издаёт Джеймс на каждом толчке, и он выглядит так, словно ему больно. — Порядок? — выдыхает Стив, а Джеймс стонет: — Не останавливайся, не останавливайся, — и Стив не останавливается, даже не замедляется. Так было всегда – чего ему не хватает в длительности, он добирает повторениями и выносливостью. Он притягивает ноги Джеймса ближе друг к другу и прижимает их под коленями согнутой в локте рукой, чтобы дотянуться везде, куда ему надо, а другой рукой обхватывает член Джеймса. — Ааа! — стонет Джеймс и не лягается исключительно потому, что Стив удерживает его ноги. Но одна его ступня всё же поднимается к плечу Стива, не отталкивая, просто упираясь, просто чтобы он мог на что-то опереться, а Стив ни на секунду не замедляется. Кровать не зафиксирована, если он не будет осторожен, она со скрипом поползёт по полу, но конечно он может потом просто поставить её на место, им обоим сейчас уже абсолютно на это наплевать. Стив чуть сгибает колени, находит ещё лучший угол, а Джеймс извивается на кровати, издаёт булькающий, пронзительный, абсолютно неприличный звук и кончает себе на живот между ногами, на внутреннюю поверхность своих бёдер, на локоть Стива. Его сперма соскальзывает по животу ему в пупок, вниз по бёдрам на задницу, а когда Стив выходит из него, он остаётся влажным от Стива изнутри, поэтому Стив обвивает липкие ноги Джеймса вокруг своих бёдер, чтобы не запачкать постельное белье, когда наклоняется поцеловать его. Джеймс целует его в ответ так, словно от этого зависит его жизнь, а потом Стив озирается по сторонам. Он может вытереться рубашкой – это обычная белая рубашка, он взял с собой минимум ещё две такие. А после этого, ну. Единственное, что успело побывать внутри Джеймса, – член Стива, а он достаточно часто облизывал собственные руки в Европе во время войны, чтобы ему было начхать на вкус собственной спермы. Он почти дочиста вытирает Джеймса снаружи, облизывает губы и принимается за дело.~~*~~
Cтив скатывается с него на спину, смотрит на потолок и прозрачную ткань над ними. — Чёрт, — пыхтит он, и Джеймс дышит так же тяжело. — Сколько осталось? Джеймс прищуривается, поднимает голову посмотреть на часы на тумбочке, а потом роняет её обратно на подушки. — Минут десять, наверное? Потом они могут вернуться в любой момент. Стив кивает, проводит рукой по лицу, стирая пот. — Я первым в ванную. Он ополоснётся, почистит зубы, убедится, что от него не пахнет потом и спермой. — Ага, — отвечает Джеймс. — Разбуди меня, когда вернёшься. Стив смеётся, чувствует, что и сам готов поспать, но тяжело поднимается на ноги и сдвигает кровать обратно на место с царапающим слух звуком дерева по дереву. Он сдвигает на место и комод, а потом слышит с обратной стороны двери очень тоскливый вопль. — Да, солнышко, заходи, — он открывает дверь Матильде, которая немедленно начинает принюхиваться, так... первым делом он проветрит комнату. Он закрывает за ней дверь спальни, берёт свой халат, открывает пару окон, снова вытирает Джеймса своей рубашкой, натягивает на него одеяло перед тем, как уйти. Матильда не проявляет никакого интереса покинуть комнату, и, если им повезёт, комната слегка проветрится, прежде чем кто-то попытается проведать Джеймса. Он быстро справляется в ванной – преимущества армейской муштры – и возвращается в спальню со стаканом воды, своей рубашкой (теперь влажной) и зубной щёткой Джеймса с пастой на ней. — Тебе нужно в туалет? — спрашивает он, а Джеймс смотрит на него мутными глазами и только моргает. — Эээ. — Если да, то сходи. А если нет, я принёс твою зубную щётку. — О, — Джеймс приподнимается на локте. — Спасибо. Стив кивает. В комнате становится холодновато, но зато, учитывая, что открыты два окна, создаётся сквознячок, который должен помочь с запахами. Джеймс чистит зубы, сплёвывает в стакан, который отнесёт в ванную позже, а Стив в третий раз вытирает его тело, теперь влажной рубашкой. — Можешь поспать, если хочешь, — говорит Стив, потому что он сильно вымотал Джеймса, но тот мотает головой. — Не, — он зевает, — я пропустил прогулку, надо хотя бы притвориться, что я хочу быть со своей семьёй. Стив посмеивается, прижимается губами ко лбу Джеймса, потом помогает ему встать, чтобы они могли одеться. Стив натягивает штаны, когда Джеймс замечает: — На стене мокрое пятно, — и Стив резко оборачивается, ища его глазами. — Что?! Как?! Ты же был лицом ко мне..., — а потом видит, что Джеймс имеет в виду место, где его мокрые волосы тёрлись об обои. Он смотрит на Джеймса. — Ты специально так сказал. Джеймс широко улыбается. — Хорошо, что сюда никто не ходит, иначе пришлось бы повесить туда мой плакат. Стив качает головой, закатывая глаза. Они заканчивают одеваться, и Джеймс как раз натягивает второй носок, а Стив вводит пароль в ноутбуке, когда они слышат, что открывается входная дверь. Матильда спрыгивает с кровати с негромким заинтересованным писком, и Джеймс выпускает её из комнаты. Когда Джеймс смотрит на Стива, тот многозначительно двигает бровями и встаёт. — Тютелька в тютельку! — говорит он.~~*~~
Когда они спускаются вниз, Джеймс ступает очень осторожно и старается не краснеть. Это не бросается в глаза. Они вытерлись, оделись, проветрили комнату, убедились, что и с волосами всё в порядке. А сейчас они в гостиной, его мама и папа варят кофе и приносят печенье, Бекка в углу с телефоном, и так странно, словно... это секрет, понятно, но ещё словно... Насколько Джеймс знает, никто не сможет заметить. Его мама может догадаться, потому что легко замечает подобное, а Джеймс точно забудет притворяться дальше, что ему «плохо». И в конце концов она заметит, что они со Стивом были наедине целый час и единственный вывод: Джеймс явно прикинулся, что ему плохо, ведь Стив стал в миллион раз спокойнее. Но в основном Джеймс обращает сейчас внимание на две вещи, на самом деле... во-первых, Стив ведёт себя, как патока, – он податливый, тактильный, словно стекает по Джеймсу и, кажется, вот-вот растечётся по дивану, а во-вторых... что... Джеймс не уверен, что хочет даже задумываться об этом, но его задница настолько чувствительная сейчас. Он ощущает, как легко саднит его дырочку от очень хорошего траха, и его бёдра с внутренней стороны будут побаливать ещё какое-то время – а завтра ещё сильнее – но помимо этого он особенно сильно осознаёт, что совсем недавно был покрыт смазкой в некоторых очень деликатных местах, которые до сих пор очень чувствительны. Стив обнимает его за талию, а его огромная рука тяжело собственнически лежит у Джеймса на животе. Стив практически спит, он плохо спал ночью, мощно потрахался, а ещё испереживался – оказалось, в Башне действительно что-то случилось, но разобрались без него – и даже не пытается это скрыть. Он раскинулся на диване рядом с Джеймсом, развалился, довольный, с закрытыми глазами, с открытым, расслабленным выражением лица. А Джеймс сидит рядом, ярко осознавая, что буквально полчаса назад они соприкасались голыми телами, а на случай, если он вдруг забудет, его ноющая дырочка ему напомнит. — Беда мне с тобой, — бормочет Джеймс. Стив фыркает. — Ты только сейчас это понял? — но произносит это медленно, нечётко, а Джеймс кладёт голову на грудь Стива, пока тот сливается с диваном в единое целое, и, в общем, имеет на это полное право, ведь ему не нужно париться ни из-за чего ещё как минимум несколько дней.~~*~~
В четверг появляются Грант и Делайла, и, когда они приезжают, Стив дрыхнет на диване, потому что он вообще много спит. Он просыпается, когда открывается входная дверь, и корчит гримаску, глядя на Джеймса. — Ты меня не разбудил, — он встаёт, чуть пошатываясь, и проводит ладонями по свитеру, пытаясь избавиться от складок. Джеймс обнимает Стива за талию, когда входят его тётя и дядя, и Стив смотрит на него, когда пальцы Джеймса сжимаются на его свитере сзади. — Я не знал, когда они приедут, — чуть ли не выплевывает он, но Стив только наклоняется ближе, обнимает Джеймса и целует его в висок. — Эй, всё хорошо, — тихо говорит он. Он притягивает Джеймса ближе, и тут в комнату входят Грант и Делайла. — Выглядишь так, словно только что проснулся, — говорит Грант, и Джеймс цокает языком. Укоризненно. — Ага, — широко улыбается Стив. — Это всё еда и погода – пытаюсь впасть в спячку, но всё никак. Грант удивлённо смеётся. — Неужели у нас так плохо с гостеприимством? — говорит Антея, и Стив чуть краснеет, но улыбается, признавая поражение.~~*~~
Днём Джеймс играет на пианино в столовой. Стив узнаёт мелодии – это песни из плейлиста Джеймса. «Вена», — думает он, а потом «Сувенир». Он подумывает, не подойти ли ближе, но ему и так очень хорошо всё слышно с его места в гостиной, и он знает, что если войдёт, то смутит Джеймса. Вместо этого он сидит и слушает. Думая, где он мог бы поставить пианино у них дома.