Перекрёстки и лестницы

Днем Е Байи отправился читать лекцию, пообещав, что приедет прямо к Чжао Цзину, а Чжоу Цзышу снова поднялся на чердак. Помимо детских тетрадей и альбомов в коробках были и «взрослые» архивы: какие-то распечатки статей, копии документов, книги, дипломы, выцветшие записки. «На вчерашнем зачете аспирант Чжэнь на тебя смотрел». Фотографии в растрескавшемся пластике старого фотоальбома: девчонка с двумя хвостиками гуляет с собакой, крутит обруч, ест торт с подружками. Внизу надпись: «День рождения Мяо-Мяо, 1986 год». В другой коробке — конспекты в толстых тетрадях. Почерк твердый и аккуратный, на полях заметки. На первой странице имя: Чжэнь Жуюй, третий курс. Там же — старый потертый мяч для бейсбола, грамоты с соревнований по единоборствам, коллекция монет в жестяной банке. Обычные люди. Счастливая семья. Чжоу Цзышу уселся по-турецки и набрал в поисковой строке имена: Чжэнь Жуюй, Чжэнь Мяо. «Безвременная гибель четы известных в научном сообществе химиков… Сиротами остались двое детей, мальчик десяти лет и годовалая девочка…» Чжоу Цзышу сделал еще несколько запросов, но о судьбе детей ничего больше не находилось. Почему же ты сменил имя, Чжэнь Янь? Он набрал в поиске «Модельное агентство „Ло“» и нашел имя предыдущего владельца: Ван Дэмин. Однако по этому запросу тоже было мало полезного; разве что, в полицейской базе нашлось упоминание о приводах двадцатипятилетней давности: драка с тяжкими телесными, незаконное хранение оружия… В статье об истории агентства Вэнь Кэсин был назван племянником Ван Дэмина. Чжоу Цзышу проверил дату рождения: получалось, что Ван Дэмин умер довольно молодым, ему было всего сорок два. Причина смерти нигде не называлась, некролога не было. Что же скрыто в твоем прошлом, Вэнь Кэсин? За окном заскрипели ворота. Легок на помине. Чжоу Цзышу спустился и вышел в прихожую, как раз чтобы увидеть, как Вэнь Кэсин задом входит в дверь, на ходу пытаясь закрыть огромный зонт. — А-Сюй! Я дома! — Не кричи, — Цзышу бросил взгляд за окно — там снова шел снег. — Я еще не оглох. — А я чтобы старик услышал, — Вэнь Кэсин обернулся и наглейшим образом подмигнул. — Должен тебя разочаровать — Байи нет дома, — ответил Цзышу, наблюдая, как он ставит зонт в подставку и снимает пальто и щегольские остроносые туфли. — Вот как? И где же он? — Читает лекцию в просветительском центре. — Лекцию? О том, как быть самым занудным старикашкой на свете? — Байи волонтер в проекте «Нет наркотикам», — Цзышу дернул уголком рта. — Надо же, — откликнулся Вэнь Кэсин. — Как лицемерно читать лекции о вреде наркотиков, когда у него у самого дома такой героин? Он вдруг шагнул к Цзышу и обнял его за талию: — Чувствую себя в старом порнофильме: муж на работе, а к жене приходит любовник… — промурлыкал он. Цзышу легонько ткнул Вэнь Кэсина кулаком в живот, отпихивая: — Какая я тебе жена? Вэнь Кэсин отступил, подняв руки ладонями вверх: — Хорошо. Муж, — повинился он. — Могу я поцеловать очаровательного молодого мужа этого старого занудного доктора? Цзышу замахнулся, чтобы отвесить ему оплеуху, но Вэнь Кэсин с ухмылкой заблокировал удар. Они обменялись десятком выпадов, постепенно отступая в гостиную; Цзышу не слишком старался правда достать Вэнь Кэсина, но тот все равно причитал, отступая: — Какая жестокость, А-Сюй! За что ты бьешь меня? Разве я сказал неправду? Ты очень красивый молодой муж! А я — шикарный молодой любовник… — Если так любишь третьесортные порнофильмы, тебе стоило одеться сантехником… Вэнь Кэсин был интересный противник. Даже в дружеской ленивой потасовке он заставлял Цзышу быть внимательным, используя неожиданные грязные приемы. Вскоре Цзышу решил, что ему надоело играться, и загнал Вэнь Кэсина к дивану. Тот бросил быстрый взгляд к себе за спину, но все равно наткнулся на край и упал. Не теряя времени, Цзышу навалился на него сверху и перехватил руки. — Ты поддался! — обвинил он. Вэнь Кэсин молчал, тяжело дыша и глядя на него блестящими глазами. Темная прядка прилипла ко лбу. Цзышу наклонился и спросил, почти касаясь приоткрытых губ: — Сдаешься? — А ты? — Вэнь Кэсин вдруг подался вперед, сокращая дистанцию, и поцеловал его. Цзышу, зарычав, толкнул его обратно на диван и смял наглые губы ответным поцелуем. Такой горячий, такой… Он резко оторвался от Вэнь Кэсина и поднялся. Вэнь Кэсин судорожно вздохнул и потянулся за ним, но Чжоу Цзышу шлепнул его по руке. — Даже не думай. Он пошел на кухню и стал заваривать чай, даже не замечая, что делает. В теле все еще звенело возбуждение. — Что такое? Тебе не понравилось? — Вэнь Кэсин, конечно, потащился за ним следом. Цзышу грохнул чашкой по столу. — Порнофильмы — это пошлятина, лао Вэнь. Лучше расскажи-ка, где ты научился так драться. Вэнь Кэсин, издав смешок, прислонился задом к кухонной стойке. Выражение его лица стало чуть более закрытым. — Жизнь научила. У Цзышу закололо в висках. Этот человек преследует его с настойчивостью мартовского кота, вызывая желание то ли выкинуть его в окно, то ли трахнуть, но все еще ничего о себе не рассказывает? Цзышу в сердцах утопил в чашке пакетик вместе с веревочкой и биркой. — Лао Вэнь, если ты правда хочешь… Чего-то от меня хочешь, почему бы не начать с того, чтобы рассказать о себе? Вэнь Кэсин едва заметно распрямил плечи и сложил руки на груди. — Разве ты не узнал про меня все в интернете? И по своим каналам? Чжоу Цзышу некоторое время смотрел на него, пытаясь по лицу понять, издевается он или что, но Вэнь Кэсин казался обманчиво расслабленным, на губах играла легкая улыбка. — До двадцати двух лет тебя не существовало, лао Вэнь, — сказал Цзышу. Он мог бы спросить о документах и тетрадях наверху, мог бы припереть Вэнь Кэсина к стенке, но… Цзышу хотел, чтобы тот рассказал все сам. Ощущение поцелуя стыло на губах. Вэнь Кэсин вздохнул. — Я расскажу тебе. Обязательно. Просто… не сейчас, А-Сюй, ладно? — просительно сказал он. Цзышу закатил глаза и толкнул к нему чашку. *** — Синий или зеленый? — Чжао Цзин стоял перед напольным зеркалом и поочередно прикладывал к себе два кашемировых кардигана. Се-эр закрыл дверь. — Синий, — мягко сказал он, подходя. — И золотистый шейный платок. Чжао Цзин одобрительно цокнул языком. — У моего малыша хороший вкус, — похвалил он. Се-эр, едва заметно улыбнувшись, помог Чжао Цзину надеть кардиган и сходил за платком в гардеробную. Длинные ряды вешалок и полок здесь хранили множество дорогих костюмов, аксессуаров и обуви; Чжао Цзин любил роскошно одеваться — конечно же, не на людях, на людях он всегда выглядел стильно, но скромно. Однако в своем тайном королевстве, в клубе «Скорпион», в особой, недоступной простым людям ложе он мог позволить себе лучшие наряды, часы, украшения, алкоголь… Раньше в этом ряду были еще и элитные шлюхи, но с этим Се-эр разобрался быстро, инсценировав пару утечек и краж и убедив ифу не рисковать, связываясь с этими продажными тварями. Теперь компанию ему чаще всего составлял он сам, или кто-то еще из «воспитанников». Се-эр понемногу разбирался и с этим. Вот только как некстати сейчас высунулся этот Сун Хуайжэнь… Чжао Цзин повернулся к нему и приподнял подбородок, предлагая повязать платок. Что-то внутри Се-эра знакомо вздрогнуло, но он подавил это ощущение. Это происходило с ним всегда в моменты близости с ифу: он одновременно хотел их, но где-то глубоко внутри него словно бы что-то противилось им. Всем этим интимным прикосновениям, поцелуям с неприятной щекоткой усов, рыхловатой телесности, хранящей лишь след былой формы. Се-эр старался не думать об этих ощущениях. Ведь нет ничего дороже внимания ифу, и если он хочет Се-эра, то Се-эр должен быть счастлив... Он осторожно накинул платок на шею Чжао Цзину и стал сооружать замысловатый узел. Почти вся ночь ушла на то, чтобы собрать и проанализировать разрозненные данные: новостные заметки, личные переписки сотрудников «Цзинь» и военных, старые профили. Но теперь Се-эр знал все или почти все. Он знал, что Чжоу Цзышу ушел из «Цзинь» после передоза, и что Хэлянь И все еще хочет его вернуть. Что Е Байи уволился из армии, потому что последняя медкомиссия признала его не годным к строевой службе и отправила в запас. Что эти двое и правда познакомились, когда у Чжоу Цзышу случился сердечный приступ в баре, а Е Байи его откачал. Что они живут вместе вот уже год, что Чжоу Цзышу занимается рисованием, а Е Байи волонтерствует в программе «Нет наркотикам», читая лекции подросткам. Се-эр не знал, рад он или нет тому, что не нашел ничего подозрительного. С одной стороны, он почувствовал бы облегчение, зная, что все это совпадение, и Е Байи ничего не нужно от «Пяти озер». С другой стороны, что, если он просто искал недостаточно тщательно? — Я посмотрел то, что ты мне прислал, — сказал Чжао Цзин. — Этот Е снял квартиру в одном подъезде с Чжаном год и три месяца назад, как только вернулся с востока. Потом это нелепое знакомство с Чжоу… Сердечный приступ подделать можно, но не слишком ли сложно? Кажется, что все это — череда дурацких совпадений, и они и правда просто беспокоятся за мальчишку. Но не будем списывать со счетов никакие возможности. Если эти двое чего-то хотят, рано или поздно они выдадут себя. Куда интереснее мне сейчас Вэнь Кэсин… — Я попытался расспросить его, но он ускользает от ответа, какое отношение он имеет к этому дому, — Се-эр покачал головой. — Так что я начал с другого конца: выяснил все об этом Чжэнь Яне. Он осиротел в возрасте десяти лет после гибели родителей в автокатастрофе, вместе с годовалой сестрой был определен в детский дом… — Все это мне известно, — раздраженно оборвал его Чжао Цзин. Он поправил завязанный платок и уселся за свой стол. — Чжэни работали в ведущей группе в «Пяти озерах». Я тогда хотел сам взять детей под опеку, но в системе произошел какой-то сбой, и они не смогли найти, куда именно их отправили. Пока искали, выяснилось, что их уже забрал родственник. И, угадай, в системе опять же не осталось следов, кто это был. Се-эр поспешно откликнулся: — Я знаю, кто. На этот дом как-то жаловались в полицию. Бдительной соседке показалось, что там открылся бордель. Я нашел, на чье имя полиция отправляла уведомление по этому вопросу: Ван Дэмин. Тот самый человек, у которого Вэнь Кэсин унаследовал агентство «Ло». — Так-так-так, — Чжао Цзин подался вперед. — Так значит, Вэнь Кэсин — это Чжэнь Янь? — Думаю, что да, — Се-эр кивнул. — Он зачем-то сменил имя после смерти дяди. Младшая сестра подходящего возраста у него тоже есть. Мне не удалось проследить родственные связи Ван Дэмина с Чжэнями. Возможно, они очень дальние, и тот подкупил сотрудников опеки, чтобы детей отдали ему. Отсюда и отсутствие записей. — От чего умер Ван Дэмин? — Несчастный случай. Пьяным упал с лестницы и свернул себе шею. — Такой молодой, — Чжао Цзин фальшиво вздохнул. — Значит, Чжэнь Янь… — Хотите, чтобы я узнал, что ему на самом деле нужно? — Нет, — Чжао Цзин поднялся. — Держись как обычно. Он не должен ничего заподозрить. Сун Хуайжэнь все выяснит по своим каналам. — Но ифу!.. — Се-эр! — Чжао Цзин хлопнул по столешнице. — Ты меня не услышал?! Впрочем, затем его лицо смягчилось. Обойдя стол, он притянул Се-эра к себе и чмокнул в лоб. — Ты и так хорошо поработал, мой мальчик. Просто понаблюдай сегодня за гостями внимательно… А это что? — он тронул массивную серьгу. — Я же говорил тебе, в рабочее время никаких украшений. — Но ифу! — Се-эр неверяще посмотрел на него. — Я думал, что мне можно будет сесть за стол вместе с вами! Разве я не заслужил? Чжао Цзин некоторое время смотрел ему в лицо, потом тяжело вздохнул. — Се-эр. Мы ведь уже обсуждали это. Сейчас очень сложное время, нельзя допустить ни малейшей ошибки! А ты ведь знаешь, что подумают, если я посажу своего ассистента за семейный стол… — Что? Что они подумают? Что вы со мной спите? Ну так это правда! — выкрикнул Се-эр. Лицо Чжао Цзина сделалось ледяным. Ухватив Се-эра за ворот, он тряхнул его: — Мальчишка! Ты забыл, откуда я тебя вытащил? Он оттолкнул Се-эра. — Приведи себя в порядок. Через час приедут гости, я хочу, чтобы ты встречал их в холле. И сними серьгу. С этими словами он вышел. Се-эр, кусая губы, посмотрел в зеркало. Вот, значит, как? Я все еще сделал недостаточно, чтобы наконец занять место рядом с тобой, ифу? Все еще стесняешься меня? Хорошо, я сделаю больше. Я узнаю, что задумал Вэнь Кэсин, и никакой Сун Хуайжэнь для этого не нужен. Он оглянулся на дверь, а потом подошел к одному из книжных шкафов и нажал на незаметный выступ. Секция отъехала в сторону, открывая сейф. Се-эр давно уже знал от него код. Я докажу тебе, что достоин стоять рядом с тобой, ифу. *** Е Байи освободился даже чуть раньше, чем собирался — в этот раз на лекцию пригнали всего два класса, и вопросов из зала было мало. Подростки не очень-то интересовались нейробиологическими механизмами работы наркотиков — как правило, гораздо больше их интересовала практика. Е Байи завел «Тахо» и устало потер лоб. Он решил стать волонтером «Нет наркотикам» через некоторое время после ухода из армии. Отчасти в память о Жун Сюане, отчасти — чтобы хоть как-то заглушить до сих пор пожирающее его изнутри чувство вины. Он так и не нашел для себя ответа, почему Сюань-эр сбежал из дома. Что они сделали не так? Не проходило и дня, чтобы Е Байи не думал об этом. Если бы только он чаще брал отпуск и приезжал. Если бы он хотя бы звонил мальчишке. Если бы, если бы… С самого рождения Жун Сюаня Е Байи относился к нему как к своему собственному сыну. Он никогда не осмелился бы признаться в этом даже самому себе, но Аньси по большому счету всегда казалась ему инкубатором; просто телом, которое дало жизнь их с Чанцином сыну. Думать так было глупо, ведь, в отличие от Е Байи, Чанцин жену искренне любил и пустым местом нисколько не считал, но Е Байи был эгоистом; хотя бы наедине с самим собой он мог себе позволить представлять их с Чанцином и Сюань-эром семьей. Иногда он думал — может быть, если бы он признался Чанцину в любви еще в юности, у него был бы шанс? Ведь многие люди от природы бисексуальны. Возможно, Чанцин смог бы полюбить его в ответ… Мысли об этом ложились в гору всех других «если бы». Иногда Е Байи казалось, что он под нею похоронен. В конце концов, думал он, он был бы плохим мужем. Конечно же, у него были огромные отпуска, находиться в горячих точках слишком подолгу было попросту запрещено, но все же он был военным, и большая часть его жизни проходила там, под белесым небом, исчерченным пулями. И его все равно не было бы рядом в самые нужные моменты… Его и не было. Когда он приехал в тот отпуск, Сюаня не могли найти уже месяц. Чанцин, бледный до синевы и исхудавший, рассказал, что они поссорились в тот день — но у ссоры даже не было толком причины, Сюань просто бунтовал, ему было пятнадцать, он лучше знал, как ему жить и что делать… На следующее утро мальчишка, собрав нехитрые пожитки, сбежал и больше не появился ни в школе, ни у друзей, ни у своей девушки. Телефон был отключен, документы нигде не светились. Его искала полиция, искал Чанцин, и Е Байи тоже сразу же начал искать, но все было бестолку. А потом Сюаня обнаружили мертвым в туалете модного клуба «Скорпион». Е Байи так и не смог понять, что же случилось. Почему Жун Сюань, обычный нормальный мальчик, выросший в любящей семье, учившийся в нормальной школе, закончил вот так. Е Байи уверен был, что здесь кроется какая-то ошибка, какой-то злой умысел, но в полиции разводили руками, а потом слег с инфарктом Чанцин, и Байи стало не до поисков истины. Через четыре месяца Чанцин умер. Е Байи никогда не признал бы этого, но правда была в том, что это его совершенно разбило. Он вернулся на восток с одним лишь желанием — попасть под случайную пулю и умереть. Пули его обходили. Постепенно горе утихло, потеряв свою обжигающую остроту; четыре года спустя он встретил Цзышу и однажды рассказал ему о Сюань-эре. И Цзышу предложил ему стать волонтером. В конце концов, ты же врач, сказал он. Ты все еще можешь спасать жизни, просто иначе. Е Байи улыбнулся. Привычное тепло охватило его сердце при мысли о Цзышу. Почему небо послало ему такой подарок на исходе дней? Разве он заслужил это утешение? Утешение наверняка уже ждало его у Чжао Цзина. Е Байи вбил в навигатор адрес и наконец поехал. В холле особняка Чжао Цзина его встретил Се Ван. — Добро пожаловать, старший Е, — сказал он профессиональным тоном личного ассистента Чжао Цзина. Е Байи фыркнул. Они пришли поесть, а бедняга на работе? — И вам добрый вечер, молодой человек. Шагнув к нему, он вложил ему в руку карамельку, которую часом раньше взял на стойке просветительского центра. Се Ван, заметно опешив, взглянул на логотип «Нет наркотикам», а потом посмотрел на Е Байи, как на умалишенного. Е Байи ему подмигнул. В гостиной Чжао Цзин разговаривал с каким-то высоким седоватым мужчиной; Цзышу и Чэнлин сидели в дальнем углу на диване, с другой стороны от мальчика развалился Вэнь Кэсин. На соседнем диване незнакомая девушка разговаривала с еще одним мужчиной средних лет. — Господин Е! Добро пожаловать, — Чжао Цзин заметил его и сразу же подошел, гостеприимно улыбаясь. — Позвольте представить вам главу Гао. Это его дочь Сяолянь, а это глава Шэнь. Господин Е — сосед и друг Чэнлина… Е Байи раскланялся. Чэнлин, заметив его, тоже подбежал. — Дядя Е! Е Байи потрепал мальчишку по голове. За ужином Е Байи не особенно участвовал в разговоре, куда больше внимания уделяя еде. Вэнь Кэсин снова разливался соловьем, без умолку треща о новостях и модных трендах; Чэнлин о чем-то тихо разговаривал с Цзышу, Се Ван с благожелательным выражением лица стоял за спиной Чжао Цзина. Е Байи пару раз встретился с ним взглядом, но мальчишка сразу же отводил глаза. Должно быть какое-то слово, может быть, в немецком или финском, означающее «с тоской наблюдать, как симпатичный вам человек находится в нездоровых отношениях», подумал Е Байи. Чжао Цзин с его добродушной манерой уже через полчаса после начала ужина начал его раздражать. Не стыдно ему пользоваться чувствами влюбленного дурачка? Е Байи не верил, что Чжао Цзин ни о чем не догадывается — у Се Вана все написано на лице, как бы он ни пытался скрыть эмоции. По этим оленьим глазам и пухлым приоткрытым губам можно читать, как по букварю. Возможно, это какое-нибудь испанское слово. «Разве ты не видишь, глупый, что тебя попросту используют». Усилием воли подавив раздражение, Е Байи вплотную занялся десертом. *** Вэнь Кэсин иногда задавался вопросом — что он почувствует, когда встретится с убийцей своих родителей лицом к лицу? Гнев? Желание задушить врага собственными руками? Ослепляющую ярость, которую он ощутил, увидев мерзкую улыбку на лице Ван Дэмина в ту ночь? — Дядя Чжао сказал, что папу пока не выпустят, — голос Чэнлина отвлек его от прожигания дыры в Гао Чуне. — Он мне объяснял что-то про следствие, про доказательства, но я ничего не понял. Понял только, что даже под залог ему выйти нельзя… — И как ты только дожил до такого возраста таким беспомощным? — А-Сюй закатил глаза. Вэнь Кэсин укоризненно посмотрел на него и неловко похлопал повесившего голову мальчишку по плечу: — Не грусти. Как тебе здесь живется? Он чувствовал себя виноватым. Не хотел этого, но все равно чувствовал. К тому же… Что будет, если А-Сюй узнает, что это он засадил главу Чжана за решетку? Он и так уже заметно не доверяет, задает вопросы о прошлом… Но рассказать ему об этом — значит рассказать и все остальное. Нет. — Дом очень большой, но тут так пусто, — тоскливо протянул Чэнлин. — Я хочу вернуться в школу, но боюсь, что на меня будут смотреть как на сына преступника… А мой папа не преступник. Так не может быть! — Просто врежь тому, кто тебе такое скажет, — посоветовал А-Сюй, и Вэнь Кэсин со смехом возразил: — Сначала Чэнлину нужно немного подучиться драться! Их обсуждение прервало появление Е Байи — старикан наконец явился на дармовой ужин. Это заставило Вэнь Кэсина снова подумать о том, что произошло часом ранее. Тот поцелуй. А-Сюй поцеловал его. Он пообещал себе подумать об этом позже. Сейчас нужно было воспользоваться шансом и подобраться к Гао Чуну поближе. Не то чтобы Вэнь Кэсин ожидал, что так правда сможет что-то узнать. Но посмотреть в глаза человеку, от которого почему-то пытались сбежать его родители — и не смогли, — о, он точно хотел этого. Так что после ужина, когда всех пригласили в курительную комнату, а Цзышу отправился укладывать Чэнлина — мальчишка потребовал от «дяди Чжоу» сказку, словно ему было семь, а не четырнадцать, — Вэнь Кэсин с ними не пошел. Вместо этого он подсел к Гао Чуну. — Для меня такая честь — познакомиться с главой Гао, — мягко заговорил он. — Ваш концерн — самый большой игрок на фармацевтическом рынке. Вы не думали написать книгу о своей карьере? Думаю, я мог бы почерпнуть много полезного для своего агентства… — Если ты хочешь чего-то добиться, обзаведись хорошими партнерами, — Гао Чун похлопал его по плечу. — Чтобы они были тебе как братья. Только так можно по-настоящему добиться высот… Се Ван, подойдя молчаливой тенью, предложил им выпивку. Гао Чун, придирчиво рассмотрев поднесенные варианты, ткнул в выдержанный островной виски. Се Ван поставил на столик бутылку и два стакана, и Гао Чун жестом отослал его и налил им сам. — Тогда — за верных друзей, — Вэнь Кэсин приподнял бокал. В висках у него звенело от ярости. Разве мой отец не был вашим другом тоже? И что вы с ним сделали? Где были Лу Тайчун, Чжан Юйсэнь, Шэнь Шэнь, когда моим родителям нужна была помощь? Ладно, Чжао Цзин, этот нелепец, но что делали все остальные? Почему отец пытался сбежать от вас всех, таких прекрасных друзей? Он заткнул себе рот большим глотком. Виски был хорошим, с благородным торфяным запахом. Он сразу же растекся приятным теплом в животе — Вэнь Кэсин, слишком взвинченный, почти не ел за ужином. — Глава Чжан... — начал он, но Гао Чун резко перебил его: — Все это какая-то чушь. Юйсэнь бы никогда так не поступил. Думаю, скоро с этим разберутся, и его отпустят. Все это грязные наветы продажных журналюг. — В нашем мире социальных медиа и правда легко попасть под раздачу, — Вэнь Кэсин лицемерно вздохнул. — Я читал, что глава Лу тоже временно отошел от дел? Должно быть, у вас сейчас много забот… Гао Чун шумно вздохнул. — Главное, что Чэнлин в порядке, — сказал он. — Спасибо, что поддержали мальчика. Представляю, как бедняга перепугался… Думал, может их с Сяолянь свести, да только он еще такой ребенок! Я в его возрасте уже газеты продавал и сам себе карманные расходы обеспечивал, а он… Он разлил им еще. Вэнь Кэсин отпил, не чувствуя вкуса. Старый лицемер, подумал он. В комнате словно бы стало темнее, но он не придал этому значения — мысли снова уплыли к отцу и маме, тому дню в саду... — Ты хороший парень, — сказал Гао Чун, вдруг снова шлепнув его по плечу. Вэнь Кэсин заторможенно посмотрел на него, и тот склонил голову набок: — Ты похож на одного моего друга... Мы когда-то работали вместе… — Вы… Вэнь Кэсин резко поднялся, и мир вдруг заскользил перед глазами, словно с горки. Кто-то подхватил его под руку. — Извините, — как сквозь вату донесся голос. — Кажется, господин Вэнь перебрал... Я помогу... Я не пьян, хотел возмутиться Вэнь Кэсин, но язык его не слушался. Се Ван — а это был он — подхватил его и куда-то повел; хлопнула дверь, мелькнули лампочки... Вэнь Кэсин прислонился к стене, но ноги не держали, и он поехал вбок. — Смотри на меня. Что тебе нужно от «Пяти озер»? — голос, знакомый и незнакомый одновременно, двоился в ушах. Вэнь Кэсин вцепился в чью-то рубашку и притянув ее обладателя к себе, выдохнул: — Я хочу отомстить. Гао Чун убил моих родителей... Он должен закончить так же! Хлопнула дверь, заставив его вздрогнуть. — Когда он успел так напиться? — знакомый противный голос старика пробился сквозь вату в голове. — Старик! — обрадовался Вэнь Кэсин. — А-Сюй поцеловал меня сегодня! Не так уж он тебя и любит, ха-ха-ха... — Что ты там мелешь, придурочный, — Е Байи подхватил его под другую руку. — Помоги донести его до машины? Вэнь Кэсин улыбнулся и повис на нем. — Ничего, — пробормотал он. — Ты мне тоже нравишься, хоть ты и мудак. Мы можем жить все вместе — А-Сюй, ты и я... Семья. Он засмеялся почти счастливо, а потом свет окончательно померк. *** — Открой дверцу, я его подержу… Вот так, — он усадил Вэнь Кэсина на переднее сидение и засунул его длиннющие ноги в салон. Когда он выпрямился, Се Ван все еще нервно маячил рядом. — Сколько он выпил? — спросил Е Байи. Они провели в курительной всего час или даже меньше, и он совершенно не понимал, когда Вэнь Кэсин успел так насвинячиться, что его пришлось вести в уборную умыться, а потом и вовсе нести на руках. — Не знаю… Много, — Се Ван был бледен. — С ним все будет хорошо? Е Байи приложил пальцы к шее Вэнь Кэсина, потом по очереди приподнял ему веки. Тот замычал и завозился, пытаясь отпихнуть его руки. — Он просто спит, — констатировал Е Байи. — Что за бедствие… Он достал телефон и набрал номер Цзышу; приложив трубку к уху, свободной рукой потрепал Се Вана по плечу: — Ты в порядке? У тебя такой вид, как будто тебя ждет казнь. Он что, наблевал где-то, пока ты его тащил в уборную? Глава Чжао будет ругаться? — Нет… Нет, — мальчишка улыбнулся, но было заметно, что улыбка неестественная. — Просто… Очень неловко. — Да уж, — Е Байи хохотнул. Он помахал вышедшему из дома Цзышу. — Но ты здесь ни при чем. Возвращайся. Передай главе Чжао наши извинения. Се Ван кивнул и ушел. — Что случилось? — подошедший Цзышу с тревогой посмотрел на лежащего на переднем сидении Вэнь Кэсина. — Что с ним? — Напился, — усмехнулся Е Байи. — Видимо, от счастья, что ты его поцеловал. Цзышу покраснел. Он открыл рот, чтобы что-то сказать — и закрыл его. Е Байи, засмеявшись, притянул его к себе. — Ну что ты? — шепнул он в полускрытое вьющимися прядями горячее ухо. — Я ведь говорил, что я не против. Правда, теперь мне придется изменить свое мнение — кажется, твой воздыхатель — алкаш… Алкоголик — горе в семье! Цзышу отпихнул его. — Все тебе шутки! Он обернулся к машине и, нахмурясь, потрогал лоб Вэнь Кэсина. — Когда он успел так напиться? — Задаюсь тем же вопросом, — Е Байи обошел машину и сел за руль. — Поехали домой. Только чур, спать его с собой не берем, а то еще проблюется… — Байи! Е Байи расхохотался и поехал к воротам.