Перекрёстки и лестницы

Е Байи был прав — Се-эр чувствовал себя идущим на заклание. Когда он вернулся в дом, Чжао Цзин как раз провожал главу Гао и главу Шэня. Гао Чун, похлопывая Чжао Цзина по плечу, читал ему бесконечную нотацию, а Шэнь Шэнь, хоть и имел слегка озадаченный вид, послушно кивал в такт. Се-эр, подавив ужас, подал им пальто и шляпы; Чжао Цзин, поддакивая главе Гао и уважительно называя его старшим братом, выпроводил их и захлопнул дверь. От звука Се-эр вздрогнул. — В мой кабинет, немедленно, — сквозь зубы сказал Чжао Цзин, и Се-эр, втянув голову в плечи, пошел за ним наверх. Он успел лишь закрыть за собой и сделать несколько шагов вперед, как Чжао Цзин развернулся и со всей силы ударил его по лицу, так что Се-эр едва не упал. Рот наполнился вкусом крови. В голове зазвенело. — Ты обалдел? — Чжао Цзин шагнул следом и ухватил его за ворот. — Как ты посмел нарушить мой приказ? Да еще и так бездарно, нелепо, по-идиотски? Что ты им подсыпал, несчастный ты придурок? Как тебе вообще пришло в голову подсыпать что-то Гао Чуну? Он тряхнул Се-эра так, что у того лязгнули зубы. Он не знал, что сказать. Не понимал, почему сыворотка правды, разработанная «Пятью озерами» еще давно для оборонки, и которой ифу не раз пользовался, так сработала на Вэнь Кэсине. Обычно этот препарат просто слегка замутнял сознание и развязывал язык, но этот придурок почти моментально стал как пьяный, а потом и вовсе отключился! Если бы все прошло, как Се-эр планировал, никто бы даже не заметил, что эти двое слишком откровенно разговаривают. Он вовремя бы увел Вэнь Кэсина и ненавязчиво расспросил бы его, почему тот так злится на главу Гао, и все бы узнал… — Я подмешал в виски тот препарат для развязывания языка из вашего сейфа, — признался он. — Я видел, как вы им пользовались, все было нормально! — Ты еще и залез в мой сейф?! Чжао Цзин перехватил его за шкирку и, протащив через кабинет, ударил головой об стену. Се-эр не ожидал этого; он не ожидал, что ифу окажется настолько силен и настолько безжалостен, хотя ему стоило бы; он просто предпочел забыть, что это именно по приказу Чжао Цзина его тогда поймали и избили до полусмерти… По лбу потекло горячее, в глазах потемнело. Се-эр впал в оцепенение, позволяя Чжао Цзину себя трясти и орать. — Я ведь узнал правду, — пробормотал он отчаянно. — Вэнь Кэсин сказал, что Гао Чун убил его родителей, и он собирается отомстить. — Что? Чжао Цзин оттолкнул его, и Се-эр сполз по стене на пол. Совершенно ошеломленный, с ноющей головой и лицом, он посмотрел на Чжао Цзина снизу вверх, а потом ухватился за полу его кардигана и разрыдался. — Ифу! Простите! Я не хотел!.. Я думал, что все будет нормально! Пожалуйста! Чжао Цзин слегка ткнул его носком домашней туфли: — Прекрати реветь и повтори, что ты сказал. Вэнь Кэсин что? — Хочет отомстить за смерть родителей! — сквозь всхлип выдавил Се-эр и подполз ближе. — Он точно сын Чжэней, ифу! Мы можем его использовать… — Мы? — губы Чжао Цзина искривились в отвращении. — Нет никаких «мы». Я и так уже знал, что он сын Чжэней! И вместо того чтобы делать что сказано, ты развалил весь мой план! Впредь ты делаешь то, что я говорю, и только это, ты понял? Или, клянусь, я велю ребятам доделать то, что они не доделали десять лет назад… Поднимайся! Он отступил, вырывая из рук Се-эра край своего кардигана. Се-эр, сотрясаясь от беззвучных рыданий, встал, придерживаясь за стену — по голове словно молотом били, когда он шевелился. — Я прикажу тебе только один раз, и только посмей ослушаться, — холодно сказал Чжао Цзин. — Пойди и исправь все, что натворил. Убеди Вэнь Кэсина, что это Гао Чун ему что-то подсыпал. Делай что хочешь, но верни его доверие. Ползай у него в ногах, соси хорошенько, что угодно — мне нужно, чтобы ты был рядом с ним. И чтобы нашел то, что он, возможно, прячет. Или что спрятано в его доме… Се-эр в отчаянии подался вперед. — Ифу, я боюсь, я больше ему не интересен, он так сильно влюблен в этого Чжоу… Он никогда не любил меня, мы просто спали, потому что ему нужна была информация, — пролепетал он. Чжао Цзин бросил на него такой взгляд, что Се-эр отпрянул. — Бесполезный мальчишка! Придумай что-нибудь! Разве ты не говорил, что они все сейчас живут в одном доме? Соблазни этого Е — я видел, как он на тебя смотрел. Вряд ли устоит перед хорошеньким ротиком... Кровь прилила к лицу Се-эра. Е Байи что? Он не стал думать об этом, мысль метнулась в другую сторону. Тебе снова все равно, под кого меня положить, ифу? — Мне наплевать, как ты к ним влезешь. Но ты туда влезешь и найдешь мне данные. Это может быть флэшка, диск, карта памяти. Вэнь Кэсин вряд ли будет хранить это в своем компьютере или телефоне, но все равно проверь, — Чжао Цзин уселся за стол и тяжело посмотрел на Се-эра. — Что касается Гао Чуна — подкинь Вэнь Кэсину информацию, что Гао Чун не хотел отпускать Чжэней, боялся, что они уйдут к конкурентам. Он и правда трижды разрывал их заявления об увольнении, это известно. Но только посмей сделать что-то сверх того, что я тебе приказал, Сецзелюбо. Второго прокола я тебе не прощу, можешь быть в этом уверен. Он махнул рукой в сторону двери. — Иди. В твоих услугах я пока больше не нуждаюсь, тебя заменит Сун Хуайжэнь. Не подведи меня снова. Се-эр открыл было рот, но потом закрыл его, поклонился и вышел. *** Вэнь Кэсин проснулся с чудовищным похмельем. Стоило лишь пошевелиться, как голова будто раскололась надвое. Он издал пересохшим горлом жалкий стон. Что было вчера? Вечеринка в честь новой коллекции? Поход в клуб? Он не нашел ответа сразу, и не сразу смог понять, где вообще находится. Он кого-то подцепил и поехал к нему?.. Он приподнялся на локте, и, когда комната перестала тошнотворно кружиться, огляделся. Обои со зверятами были знакомыми; сердце екнуло сильно и неприятно. Это его дом. Вчера они были в гостях у главы Чжао. Ужин прошел мирно, а вот потом… Эту часть Вэнь Кэсин помнил уже смутно. Они перешли в курительную, и он подсел к Гао Чуну. Виски пах торфом; припомнив этот запах, Вэнь Кэсин судорожно дернул горлом, подавляя тошноту. Гао Чун сказал что-то об его отце… Здесь воспоминание меркло. Что произошло? Он не помнил, как умудрился так напиться, и не помнил, кто помог ему добраться домой. Осмотрев себя, он понял, что кто-то снял с него пиджак и брюки; на тумбочке у изголовья стоял стакан с водой и лежал его телефон. Вэнь Кэсин жадно выпил всю воду; потом взялся за телефон, но тот оказался разряжен. Мысли в голове ворочались туго. Он явно не мог столько выпить сам, случаи, когда он так надирался, можно было пересчитать по пальцам. Что, если Гао Чун понял, кто он, и что-то ему подсыпал, чтобы выяснить о той карте памяти? Вэнь Кэсин схватился за шею. Подвеска была на месте, и карта памяти все еще была в ней. Он перевел дух. Что ж, надо думать, А-Сюй и старикан не оставят его в неведении, что вчера случилось. На нетвердых ногах Вэнь Кэсин добрался до ванной и умылся, потом нашел и надел брюки. Цепляясь за стену, спустился вниз. Судя по свету, было уже заполдень. — А-Сюй, — слабо позвал он, и из гостиной донесся знакомый голос: — Проснулся? Окрыленный, Вэнь Кэсин пошел на него. А-Сюй сидел на диване и что-то читал с планшета. Добравшись, Вэнь Кэсин со страдальческим стоном лег, положив голову А-Сюю на колени. — Мне так плохо! — пожаловался он и завозился, устраиваясь поудобнее. А-Сюй некоторое время красноречиво смотрел на него, приподняв планшет, но потом смирился и со вздохом отложил его. — Нечего было столько пить, — сказал он. — Как ты вообще умудрился так набраться? — Потому что алкоголик никогда не знает меры, — назидательно сказал Е Байи, появляясь со стороны кухни. Подойдя, он поставил на журнальный столик поднос с чашками и шлепнул Вэнь Кэсина по ноге: — Подвинься. — Я не алкоголик, — недовольно возразил Вэнь Кэсин, подтягивая ноги. Он слишком отвратительно себя чувствовал, чтобы всерьез пикироваться со старым чудовищем. Е Байи сел на освободившееся место, а потом вдруг сделал то, чего Вэнь Кэсин никак не ожидал — взял его ноги и положил к себе на колени, снова позволяя растянуться во весь рост. Горячая ладонь тяжело легла на голую щиколотку, и Вэнь Кэсин вздрогнул. На лоб тоже легла прохладная рука. Вэнь Кэсин поднял глаза и встретил спокойный взгляд А-Сюя. Его пальцы скользнули по виску, отодвигая непокорную прядь, а потом и вовсе зарылись в волосы, слегка массируя. Вэнь Кэсин закрыл глаза и беззвучно застонал от удовольствия. Под прикосновением А-Сюя боль отступала, а горячая ладонь Е Байи, поглаживающая ступню, странным образом заземляла его. Он почувствовал себя уязвимым, но одновременно защищенным. — Я ничего не помню, — как ребенок, пожаловался он. Е Байи издал смешок. — Я не удивлен. Ты начал отрубаться еще в туалете, до машины мне пришлось тебя почти на руках тащить. Благо, Се Ван помог... — В туалете? — удивленно спросил Вэнь Кэсин. — Угу. У Се Вана хорошее чутье, он вовремя уловил, что ты пришел в кондицию, ваш разговор с главой Гао внезапно стал каким-то очень уж напряженным. Он отвел тебя в туалет умыться, но вы так долго не возвращались, что я на всякий случай пошел за вами. Вовремя — ты уже вообще на ногах не стоял. Повис у меня на шее и сказал, что хочешь жить с нами, — Е Байи слегка ущипнул за голень, и Вэнь Кэсин издал протестующий звук. — Только если пообещаешь бросить пить. — А-Сюй! — заныл Вэнь Кэсин, хватая его за руку и прижимая ее к своей груди. — Скажи старому монстру, что я не алкоголик! — Откуда же мне знать? — А-Сюй рассмеялся. В этот момент у Е Байи зазвонил телефон. — Се Ван? — с легким удивлением спросил Е Байи. Вэнь Кэсин навострил уши. Се Ван наверняка увел его от Гао Чуна специально, чтобы избежать возможного скандала. Нужно будет расспросить его и понять, что он сказал Гао Чуну, есть шанс, что Се Ван слышал... Плохо дело, конечно. Нужно будет поторопиться и первым нанести удар. — Где ты? Да, сейчас выйду, — Е Байи вдруг сложил его ноги на диван и поднялся, успокоительно махнув рукой Чжоу Цзышу. Он исчез в холле, вскоре хлопнула входная дверь. — Поцелуй же меня скорее, пока муж не пришел, — ухмыльнулся Вэнь Кэсин, потянувшись к А-Сюю, но только заработал щипок за бок. — Сначала поцелуешь мужа, — безапелляционно сказал А-Сюй, и Вэнь Кэсин надул губы: — Ну и не надо. Сам свою старую черепаху целуй. А-Сюй засмеялся и снова взялся за планшет. Он не попытался спихнуть Вэнь Кэсина, и тот успокоенно прикрыл глаза. Что, интересно, там случилось у Се Вана, что старик так подлетел? Вэнь Кэсин, хоть изначально и потребовал от Се Вана охмурить Е Байи и освободить ему дорогу к сердцу А-Сюя, не ожидал, что тот и правда воспримет это как руководство к действию. Это даже странно, ведь один старикашка у него уже есть. Вэнь Кэсин никогда не обманывался насчет Се Вана и его отношений с Чжао Цзином. Чжао Цзин растил парня лет с шестнадцати, и кто там из них начал первым сомнительные отношения, Вэнь Кэсин не знал, но ставил на Се Вана — по нему было сразу видно, что ему нужна отцовская фигура и он не помедлит с тем, чтобы ее заполучить. То, что Чжао Цзин стал спать со своим воспитанником и пользоваться его обожанием, было довольно-таки отвратительно, но Вэнь Кэсин готов был закрыть на это глаза. Чжао Цзин — мелкий, никчемный человек, он всегда был мальчиком для битья при Гао Чуне. Его даже топить специально не нужно — сам утонет. Но все же, зачем Се Вану очередной старик? Решил, что Е Байи — папочка получше? В целом, Вэнь Кэсин был с этим даже согласен. В отличие от слизняка Чжао Цзина, от Е Байи исходили настоящая сила и уверенность в себе. Бывший военный врач, полевой хирург, знаток боевых искусств… Вэнь Кэсин до сих пор не мог поверить, что тот так легко уложил его на лопатки. Среди своих соучеников он был лучшим, к тому же, он моложе и сильнее… Однако вот же. Впрочем, в следующий раз он не позволит старой черепахе победить. Интересно, почему А-Сюй так спокоен? Е Байи улетел по первому зову юного красавчика, а он даже ни о чем не спросил, не заволновался. Эти двое настолько доверяют друг другу, или Е Байи ему не так уж важен? Вэнь Кэсин вздохнул. Нет, обманываться не стоит. Он ясно видел, что А-Сюй и Е Байи любят друг друга. Но А-Сюй все же поцеловал его… А Е Байи держал его ноги на своих коленях, да и вообще заботился, тащил на себе пьяного. Вэнь Кэсин впервые попал в такой странный расклад. Неужели они действительно готовы на тройничок? Он сам не знал, что за чувства у него это вызывает. Или не хотел знать. Лучше не думать об этом. А-Сюй положил тяжелую расслабленную руку ему на грудь. Вэнь Кэсин накрыл его ладонь своей и вскоре снова соскользнул в сон. *** Се Ван обнаружился за воротами. Он с потерянным видом стоял рядом с машиной — простеньким голубым хэтчбеком. Казалось, он успел продрогнуть — воротник пальто был поднят, а движения казались скованными. Несмотря на пасмурный день, на нем были темные очки. — Ты опять ходишь без шарфа? — спросил Е Байи. Подойдя, он взялся за ворот Се Вана и запахнул его поплотнее. Тот застыл под руками, словно впавшее в ступор животное. — Эй! Отомри, — Е Байи слегка похлопал его по плечам. Се Ван улыбнулся какой-то странной, болезненной улыбкой, и Е Байи вдруг заметил в углу его рта замазанный тональником синяк. — Это еще что такое? — спросил Е Байи и, осторожно взяв его за подбородок, повернул лицом к свету. Се Ван не сопротивлялся. Е Байи увидел большой кровоподтек на полчелюсти, а затем в глаза ему бросилась и замаскированная ссадина на лбу. Е Байи неприятно изумился. — Что случилось, Се Ван? Тот сглотнул и невпопад попросил: — Ты не мог бы звать меня Се-эром? Е Байи не собирался отступаться. Он снял с мальчишки темные очки и внимательно изучил его глаза. Зрачки, слава богу, были одинаковыми. — Я буду звать тебя как хочешь — после того, как ты мне расскажешь, что с тобой произошло. Ты был у врача? Почему ты ходишь? У тебя может быть сотрясение! — Я не хожу, я езжу… Е Байи испытал искушение просто взять его за локоть, оттащить в дом, а там посадить в кресло и нависать над ним, пока не расколется. Се Ван, по-видимому, почуяв запах жареного, наконец выдал: — Ничего не произошло. Ничего нового. Ифу был мной недоволен. Е Байи сначала не понял. А потом… — Чжао Цзин тебя избил? — он и сам услышал в своем голосе очень неприятные ноты. Се Ван кивнул и сразу отвел взгляд. — Он... не плохой человек, просто иногда я его разочаровываю. Он меня прогнал. Не знаю, зачем я пришел... Не хотел ехать в квартиру, которую он купил. Я не имею права в ней жить теперь. Сниму номер в гостинице, — он сделал движение к машине. Е Байи, с трудом подавив желание прямо сейчас пойти к Чжао Цзину и избить его до полусмерти, велел: — Садись в машину. Не туда! На пассажирское! Я отвезу тебя в больницу. Се Ван нахмурился, словно хотел возразить, но в итоге промолчал и подчинился. Год назад Е Байи приходил в эту больницу к Цзышу; теперь, кто бы мог подумать, привез очередного мальчишку. Он проследил, чтобы Се Вана отправили на томографию, и вызвонил знакомого нейрохирурга, чтобы зашел посмотреть. Се Ван не сопротивлялся. Тревога, в целом, оказалась ложной — легонькое сотрясение не требовало госпитализации. С челюстью тоже все было в порядке, хоть синяк и выглядел страшно. Пара дней в постели — и будет как новенький. Усадив Се Вана обратно в машину, Е Байи сказал: — Отвезу тебя к нам, окей? Квартира все равно пустует. Се Ван опустил голову на руки и некоторое время сидел молча. — Не стоит, я сниму номер в отеле, — в конце концов устало сказал он. Е Байи возмущенно фыркнул: — Вот еще. Хочешь забрать что-нибудь из дома? — Нет, — сказал Се Ван. — Не хочу… туда возвращаться. Е Байи кивнул и завел мотор. Пока они были в больнице, стемнело. В квартире было слегка душно; Е Байи включил везде свет и открыл окно. — Ну что ты стоишь там, тебе что, раздеться помочь? — спросил он все еще мнущегося в коридоре Се Вана. Тот криво ухмыльнулся и потянул с себя пальто. Пока он раздевался, Е Байи заказал еду и необходимые мелочи, а потом достал из шкафа собственную футболку и пижамные штаны. — В кровать, — безапелляционно сказал он, сунув их мальчишке. Тот прижал тряпки к груди и неуверенно спросил: — Я в душ… Можно? В голове не укладывалось, что тот томный, соблазнительный юноша, с которым он познакомился на винтажном рынке, может казаться таким слабым и потерянным. — Что за вопросы? Только осторожнее, смотри, как бы голова не закружилась. Се Ван скрылся в душе; зашумела вода. Е Байи принял доставку и начал раскладывать на столе еду, как вдруг из ванной донесся грохот и вскрик. Чертыхнувшись, Байи влетел внутрь, благо, Се Ван не заперся. Мальчишка стоял, держась за дверцу душевой кабины; он был бледен, вода смыла косметику, и огромный синяк показался во всей красе. Завидев Е Байи, Се Ван жалко улыбнулся: — Голова все-таки закружилась… С этими словами он сделал шаг вперед — и, снова пошатнувшись, упал прямо Е Байи в руки. Е Байи, выругавшись, прижал его к себе. Одежда мгновенно намокла, под ладонями оказалась горячая голая спина. Се Ван в полуобмороке повис на нем почти всей тяжестью, и Е Байи решил проблему радикально — попросту подхватил его под задницу и поднял. Толкнув ногой дверь ванной, он вынес оттуда мальчишку и, добравшись до спальни, уложил в кровать. Однако когда он попытался подняться, Се Ван не пустил его — обхватил за шею крепче и прижался лбом к плечу. Е Байи услышал придушенный всхлип. Желание убить Чжао Цзина всколыхнулось в нем с новой силой. — Ну, не плачь, — пробормотал Е Байи, садясь на край постели. Он подтянул к себе одеяло и накинул его на Се Вана. Тот лишь теснее прижался к нему, голый и горячий. Во что превратилась моя жизнь, подумал Е Байи и погладил Се Вана по голове. Он не знал, от чего тот страдает — что Чжао Цзин его ударил, или что Чжао Цзин его прогнал? Второе было вероятнее. Е Байи закатил глаза. — Останься, — вдруг глухо попросил Се Ван. — Останься со мной, пожалуйста. Ты можешь не уезжать? Он слегка отстранился и посмотрел на Е Байи своими огромными мокрыми от слез глазами. Е Байи провел большими пальцами по его щекам, вытирая их, и сказал: — Давай-ка начнем с того, что ты ляжешь, а я принесу тебе одежду и поесть, хорошо? Се Ван вдруг прижал его ладонь к щеке и прикрыл глаза. — Мне ничего не нужно. Только не уезжай, — это прозвучало так отчаянно, что Е Байи вздрогнул. Повинуясь порыву, он наклонился и поцеловал Се Вана в лоб. — Я останусь, останусь. И ты можешь даже не одеваться, если хочешь сидеть голым, — он улыбнулся. И безапелляционно добавил: — Но тебе все равно придется поесть. *** Вэнь Кэсин так и уснул у Цзышу на коленях. Во сне его лицо сделалось спокойным и юным. Цзышу отложил планшет и осторожно провел большим пальцем по щеке Вэнь Кэсина, посмотрел на красиво изогнутые губы. Верхняя — словно маленький лук, нижняя — полная, слегка пересохшая во сне. Цзышу захотелось снова поцеловать его. Вместо этого он погладил Вэнь Кэсина по шее и осторожно вытянул из-под его ворота цепочку с подвеской. Это был определенно тот же цветок. Вэнь Кэсин чуть нахмурился и вдруг перевернулся набок, утыкаясь лицом Цзышу в живот и обняв его за задницу. Цзышу вздохнул и ласково погладил его по голове. Он давно уже покинул «Тяньчуан», однако его мозг продолжал обрабатывать поступающую информацию в рабочем режиме. За ужином он ясно разглядел, что за многословной любезностью Вэнь Кэсина в адрес глав «Пяти озер» стоит неприязнь, если не ненависть. В этом пазле все еще не хватало частей, однако общая картина вполне вырисовывалась: родители Вэнь Кэсина, талантливые химики, работали в «Пяти озерах», затем погибли в автокатастрофе. Интуиция и опыт работы в «Цзинь» говорили Цзышу, что это событие вполне может быть неслучайным. Он сам когда-то организовал пару подобных вещей… До убийств, конечно, дело не доходило, но вот диверсии, запугивания, шантаж… Он вздохнул. Вэнь Кэсин не стал бы так спокойно спать у него на коленях, если бы представлял, с кем имеет дело. Судя по отношению Вэнь Кэсина к Гао Чуну и Шэнь Шэню, он каким-то образом винит их в произошедшем. Возможно, и к Чжан Юйсэню, и к Лу Тайчуну у него были претензии? Еще один кусочек пазла будто бы попросился на место: может ли произошедшее с Чжан Юйсэнем и Лу Тайчуном быть местью Вэнь Кэсина? И глава Чжан, и глава Лу пострадали в близкий срок; на одного отправили компромат в газеты, на другого в полицию… Ниточка от Вэнь Кэсина ведет к Се Вану, который работает в «Пяти озерах» у самого никчемного из директоров. Он вполне мог добыть какой-то компромат и передать его своему любовнику… Что-то не совсем сходилось; Цзышу почти поймал за хвост увертливую мысль, но тут зазвонил телефон. Это был Е Байи. Выслушав краткое описание ситуации с Се Ваном, Цзышу с нежностью улыбнулся. Байи был в своем репертуаре — снова кого-то спасал. Цзышу любил его за это. При всей своей грубости и циничности Е Байи никогда не мог пройти мимо чужого страдания — поэтому и явился тогда к Цзышу в больницу, вместо того чтобы сдать врачам и забыть. Иногда Цзышу думал, это из-за того, что своего приемного сына Е Байи когда-то не спас. А может быть, он был таким всегда. Прямолинейным, упорным, желающим во что бы то ни стало помочь. Поэтому и стал врачом, работающим в самых горячих точках… — Я люблю тебя, — сказал Цзышу невпопад. — Конечно же, оставайся. — И я тебя, принцесса. Алкашу привет. Целую. Цзышу отнял телефон от уха и посмотрел на него с глубоким изумлением. Е Байи действительно сказал «И я тебя»? Впервые признался ему в ответ, вот так вот просто, по телефону? Щеки загорелись, а в груди стало горячо и тесно. — Старое чудовище не приедет? — спросил Вэнь Кэсин, вырывая его из переживания. Он перевернулся на спину, чтобы лукаво посмотреть на Цзышу. — Мы с тобой проведем ночь наедине? — У тебя вообще есть совесть? — спросил Цзышу и поднялся, спихивая его с колен. Ноги затекли — они просидели так несколько часов, и он потянулся, наклоняясь к полу. Сначала одну ногу, потом другую. Где-то за спиной Вэнь Кэсин присвистнул. — Тебе говорили, что у тебя совершенно невероятная задница? Такая крепкая, круглая… — Я сломаю тебе руку, — пообещал Цзышу, и Вэнь Кэсин, смущенно захихикав, отдернул ладонь. Домофон вдруг настойчиво зазвонил. Он трезвонил и трезвонил, словно кто-то давил на кнопку как сумасшедший. Изумленный, Цзышу вышел в коридор и увидел на экранчике Гу Сян. Он нажал на кнопку открытия калитки. — Кому там неймется? — спросил Вэнь Кэсин, подходя. Но не успел Цзышу ответить, как Гу Сян ворвалась в дом и набросилась на Вэнь Кэсина с кулаками. — Ты! — гневно крикнула она. — Почему не отвечаешь на звонки? На сообщения? Я тебя везде ищу! Вдруг тебя убили! Или арестовали! А ты тут! — с каждым словом она толкала брата в грудь, и тот обескураженно отступал, пока они не скрылись в гостиной. Цзышу обернулся к двери и увидел, что Гу Сян приехала не одна. В стройной седой женщине он узнал Ло Фумэн, главную звезду агентства «Ло». Впрочем, насколько Цзышу знал, для Вэнь Кэсина с Гу Сян она была не только и не столько модель — скорее тетушка. После смерти дяди Вэнь Кэсина она переехала к ним и присматривала за Гу Сян, пока Вэнь Кэсин поднимал агентство. Он говорил о ней не много — как и обо всем, что касалось его биографии, — но всегда с большим уважением и любовью. — Добрый вечер, — сказала Ло Фумэн приятным низким голосом. — Прошу прощения. Я привезла Гу Сян, девочка места себе не находила… Из гостиной продолжали доноситься крики Гу Сян и жалкие оправдания Вэнь Кэсина, что у него всего лишь сел телефон, а зарядки с собой не было. — Добрый вечер, — поздоровался Цзышу. И безжалостно спросил: — А Вэнь Кэсина действительно есть, за что арестовать? По лицу Ло Фумэн скользнуло сложное выражение — опасение, а может быть, даже страх. Цзышу сразу же засмеялся: — Простите. Я неудачно пошутил. Пожалуйста, проходите. Конечно же, это не было просто шуткой; метод застать кого-то врасплох неудобным вопросом и посмотреть на выражение лица был одним из инструментов, которыми Цзышу раньше часто пользовался в работе. Ло Фумэн испугалась; а значит, на совести Вэнь Кэсина и правда могут быть какие-то сомнительные дела. Цзышу уже не удивился. Ло Фумэн и Гу Сян остались на ужин; Вэнь Кэсин в качестве искупления вины неохотно пообещал все же поехать домой вместе с ними, но не раньше, чем накормит «своего А-Сюя». Гу Сян, успокоившись, снова нырнула в телефон. Глядя на нее, Ло Фумэн улыбнулась мягкой, слегка таинственной улыбкой, и Цзышу заподозрил, что у Гу Сян там, в телефоне, видимо, завелся романтический интерес, о котором лао Вэню, конечно же, ничего не известно и не будет известно максимально долго, потому что, узнав, он наверняка попытается найти незадачливого ухажера и избить его за приставания к сестренке. Несмотря на то, что Гу Сян уже семнадцать. Ло Фумэн и на него самого посмотрела со скрытым интересом. Цзышу неожиданно для себя самого слегка смутился, поняв, как это выглядит. Не только у Гу Сян в этой семье есть любовное увлечение, Вэнь Кэсин наверняка трезвонил о нем на каждом шагу… Глядя на то, как Вэнь Кэсин готовит, а Ло Фумэн о чем-то тихо с ним говорит, Цзышу подумал: они странная семья, но все же семья. Когда-то у него тоже была семья. Был дядя Цинь и был Цзюсяо, младший брат, пусть и не по крови. Так глупо, так рано погибший из-за его, Цзышу, ошибки, из-за его неосторожности… Он как сейчас помнил тот день. Помнил, как перед глазами все внезапно померкло, как подкосились ноги, и как Цзюсяо, его Цзюсяо, вылетел перед ним, закрывая собой от пули… Горе давно утихло, став не таким острым, ушло в фон, но сейчас память о смерти Цзюсяо вернулась ярко и болезненно. У каждого из них в прошлом есть трагедия; есть ошибки и неблаговидные поступки, сожаления и бессилие. Если бы ты только открылся мне, лао Вэнь, подумал Цзышу. Возможно, я смог бы снять часть груза с твоей души.