Между серыми многоэтажками

Середина мая. Тысячи звёзд, небо в цвет глубины океана и тёплые дуновения ветра. Лёша завороженно глядел на вечно бубнящего Вову. Губанов уже как минут десять не решался задать важный для него вопрос. Столкнувшись взглядами с другом, старшеклассник понял, что обязан сегодня спросить Семенюка. Время летело также быстро как затухал огонёк зажигалки школьника. За эти несколько месяцев поменялось многое. Сосед понял, что рано или поздно Лёша точно уедет в Питер и это никак, к сожалению, не изменить, а значит нужно действовать. Всю зиму и весну Вова активно звал гулять и таскал абсолютно везде с собой Губанова. Старшеклассник изначально пытался держать прежнюю дистанцию, но у него не получилось. Лёша знал не понаслышке, что если Семенюк взялся за что-то, то уж точно просто так не сдастся. На самом деле Губанов был не менее упрям, но в один момент он понял, что брать от жизни нужно всё. Рано или поздно он уедет и потому нужно обязательно запомнить напоследок такого упорного школьника. Да и как тут можно было отказать, когда сосед сам лично приходил к нему и звал с собой. У старшеклассника растаяло сердце, поэтому он достаточно быстро и легко сдался Вове с улыбкой на лице. Было безусловно весело, комфортно и до безумия хорошо. Но как же было больно осознавать, что с каждым днём приближается конец учебного года, а значит и переезд Лёши. Губанову очень нравилось быть рядом с Семенюком, однако, ему было и также тяжело. Старшеклассник не мог долго смотреть в глаза парня, так как сердце заходилось слишком быстро. После малейшего случайного прикосновения с другом он начинал задыхаться и заливаться краской. А слушая лишь один голос школьника хотелось, чтобы тот медленно произнёс его имя. Было невероятно трудно, но в тоже время так маняще… Вова медленно умирал. Ему отчаянно не хотелось расставаться с Лёшей. Семенюк даже думал, что должен вцепиться тому в ногу перед отъездом, дабы Губанов не смог уехать. Школьник искренне не понимал почему ему настолько тяжело прощаться со старшеклассником. Они конечно друзья, но не настолько, чтобы Вова мог разрыдаться лишь от одной мысли об расставании. Да и странно это всё. У Семенюка есть друзья, с которыми он знаком намного дольше, но прощание с ними было бы в сто раз легче. Но с Лёшей всё было по-другому… Школьник взглянул на сосредоточенного Губанова, что быстро бегал глазами по земле. Он шумно выдохнул и посмотрел прямиком в глаза соседа:  — Слушай, а какой у тебя идеальный тип? Вова удивлённо захлопал глазами, так как никак не ожидал такого вопроса. Семенюк совсем недавно рассказывал как смешно грохнулся его одноклассник, а тут его такое спрашивают.  — Почему ты спрашиваешь? — задал вопрос школьник. Старшеклассник не знал, что ему сказать. Лёша просто хотел услышать ответ соседа и понять есть ли у него вообще шансы на роман с другом. Но к встречному вопросу никак не был готов и потому смог лишь ляпнуть:  — Д-да там просто меня Антон спрашивал про это. Вот я и тебя спросить решил тоже… Такая причина Вову более чем устроила и он принялся напрягать свои мыслительные процессы. Девушка должна быть для него придурковатая, интересная и красивая. Глаза обязаны быть голубые настолько, чтобы в них можно было утонуть. Губы аккуратные, дабы хотелось тут же расцеловать. А волосы русые, нет, даже каштановые. Она должна быть похожа на Лёшу… Шокированный своими мыслями Семенюк сказал:  — Э-э, как бы мне внешность не важна, все дела…  — Ну, а чем она увлекаться должна? — загорелся новой искрой Губанов. Увлекаться? Да без разницы, главное, чтобы комфортно с ней было. Чтобы она без слов могла последовать за школьником куда угодно, чтобы она любила слушать музыку на старом потёртом плеере и чтобы ей нравилось играть на своей «денди», не поддаваясь. Она должна быть как Лёша…  — Да не знаю я! — вскрикнул сосед. Губанов переменился в лице и виновато отвёл взгляд. Старшеклассник ужасно боялся реакции Вовы на такие вопросы и вот его страх подтвердился.  — П-прости, не стоило мне такое спрашивать, — извинился Лёша. Семенюк ошеломлённо повернул голову в сторону Губанова. Хотелось стукнуть себя по лбу, ибо как он мог вообще повысить голос на старшеклассника.  — Это ты меня прости. Сорвался просто так, — жалобно произнёс школьник.  — Ничего, — неловко усмехнулся Лёша. Вове так отчаянно не хотелось отрывать свой взгляд от Губанова. От его губ, что тот нервно прикусывал, от его длинных ресниц и от его утончённой шеи. Семенюк позабыл обо всём. Школьник помнил лишь о том, что с этим человеком, что сидит напротив, ему предстоит расстаться уже в ближайшее время. Не важно, что он себя странно с ним чувствует, не важно, что из-за него появляются странные мысли, ничего не важно. Вова готов терпеть это всё, лишь бы тот остался с ним навеки вечные. Звёзды в глазах, подрагивающие руки и такие блестящие волосы. Семенюк понял, что теперь не может просто наслаждаться видами, ему мало. Школьник аккуратно укрыл руками чужую спину и уткнулся лбом в грудь друга. Старшеклассник застыл, точно восковая фигура, а сердцебиение пошло в пляс. Сосед довольно улыбнулся, слушая неугомонное сердце парня. Вова был готов и сам умереть от тахикардии, но прижимаясь ещё больше к Лёше, он одновременно успокаивался и взрывался от нахлынувших чувств. Запах свежей скошенной травы, запах ночного воздуха и запах родного тела. Так хорошо… Семенюк не мог найти причину, по которой простые объятия с простым парнем его настолько будоражили. Но всё же причины были, которые вслух говорить и признавать не хотелось. Для школьника это далеко не простые объятия и далеко не простой парень. Было ясно, что стоит это всё прекратить, ибо от чувств дружеских практически ничего не останется. Это было естественно ясно, однако… Играть по правилам Вова сегодня не хотел. Губанов не знал, что ему делать и что чувствовать. Вроде шансов нет никаких, но кажется, будто и сосед к нему вовсе не равнодушен. Хотя наверняка старшеклассник, как обычно, надумал всякого. Лёша не хотел ложных надежд, однако, все принципы отходили на второй план, когда Вова в очередной раз на секунду двигал своей шершавой рукой по спине Губанова. Старшеклассник искренне желал избавиться от тонкой ткани своей кофты, дабы Семенюк прошёлся своими ладонями по его позвонку. Но позволять себе лишнего Лёша не мог и потому радовался тому, что уже было.  — Ты чего? — осторожно, чтобы не спугнуть, спросил Губанов.  — Пытаюсь подбодрить себя, — зарываясь головой в ключицы друга, ответил школьник.  — А тебе разве грустно? — Мне всегда грустно. А особенно сильно стало, как узнал, что ты уезжаешь, — честно поделился сосед. Старшеклассник попытался взглянуть на лицо парня, но он, будто узнав о мыслях Лёши, положил голову тому на плечо и тихо вздохнул. Губанов был удивлён таким действиям и словам со стороны обычно недоступного Вовы, однако, он быстро всё списал на выпитый Семенюком алкоголь, хотя им вовсе не пахло. Старшеклассник немного осмелел, потому неловко опустил свою руку на голову школьника, а вторую же он устроил на его спине. Тело соседа тут же напряглось, но ни капельки не сдвинулось. Вова был готов тут же сбежать, будто ошпарившись. Однако, Семенюк словно провалился в опасную, но приятную пучину удовольствия. Школьнику нравилось слушать сбившийся пульс, шелест листвы, ощущать тепло, дышать весенним воздухом и сладким запахом Лёши. Прикрыв глаза, сосед понял, как было бы здорово, будь Губанов обычной девушкой. Не было бы всех этих сложностей, не было бы этого всего.