Между серыми многоэтажками

Тиканье часов, тьма, что съедала всё содержимое комнаты, и горящий дисплей телефона. Лёша, развалившись на кровати, рассматривал ночное небо в окне напротив. Шумящие соседи раздражали, а пиком стресса становился старый и еле работающий мобильник. Губанов в очередной раз посмотрел на экран телефона и проверил не написал ли ему какое-то сообщение Вова. Убедившись в десятый раз, что друг вряд-ли соизволит написать ему сегодня хоть что-то, старшеклассник, укрывшись одеялом, начал засыпать. Только вот, сон не шёл, ведь в душе горела маленькая надежда на то, что Семенюк всё же пожелает Лёше спокойной ночи, а красное покрывало, укрывающее худощавое тело, напоминало о такой же красной куртке школьника. Через десять минут, веки наконец смогли закрыть голубые глаза. Губанов достаточно легко привык к новому образу жизни, хоть и ненавидел перемены. Работал он у друга отца Миши, который являлся бригадиром. Мужчиной он был добрым и самое главное понимающим, а коллектив, что окружал старшеклассника, отнёсся к Лёше крайне тепло. Губанов никогда не мог подумать, что здесь, в Питере, ему будет намного комфортнее, нежели рядом с родными. Но была лишь одна проблема, что мучила старшеклассника и заставляла хотеть вернуться домой. И этой проблемой был никто иной как Семенюк. Лёша думал, что, работая, он сможет забыться и притупить чувства. Так и было, но работа, рано или поздно, кончалась, а мысли возвращались. Возвращались все прекрасные воспоминания, связанные со школьником, потрясающие эмоции, испытанные благодаря ему, неповторимые ощущения, что подарил лишь он и надоедливые чувства, вызванные только им. Всё это было той ещё проблемой. Ведь поначалу сосед буквально сам заставлял о себе помнить и постоянно писал по вечерам. Все надежды Губанова на новую жизнь, без участия в ней Вовы, растворились безвозвратно. Однако, как бы не старался себя обманывать старшеклассник, он радовался каждому сообщению от Семенюка. Хоть Лёша и был счастлив в Питере, он весьма уставал из-за работы, потому отвечал школьнику обычно коротко. Он пытался поддерживать диалог, но глаза предательски слипались, а сосед, будто чувствуя, сразу же желал ему спокойной ночи и прощался. Губанов ощущал, что что-то не так, но никак не хотел разрешать витающие в голове вопросы. А потом... Вова перестал писать каждый день, он стал писать гораздо реже. В такие дни старшеклассник до последнего ждал хоть какого-то сообщения от Семенюка и, смирившись, что ему видимо сегодня не напишут, он начинал плавно погружаться в сон. Лёша понимал, что возможно завтра школьник соизволит написать, а возможно нет, а возможно это вообще конец. Губанов никогда не был конфликтным человеком, да и заморачиваться не любил, так что решил просто пустить всё на самотёк. И без разницы, что больно до ужаса, он вытерпит. О своих чувствах старшеклассник так никому и не рассказал. Он решил молчать и разбираться с этим сам. К тому же у Лёши всегда было чувство, что он просто навязывается со своими переживаниями, что у людей есть проблемы и похуже его. Потому Губанов был крайне удивлён тому, что смог тогда поговорить с соседом о своей первой неудачной любви. Наверное поэтому у них и смогла завязаться дружба, а также наверное поэтому старшеклассник смог привязаться к Вове. Антон был в курсе почти всего, что происходило между Лёшей и Семенюком. Правда Губанов так и не признался ему в том, что Семенюк его привлекает в романтическом плане. Но это словно и не нужно было делать, ведь было чёткое ощущение, что Антон в курсе этих "неправильных" чувств старшеклассника. Хотя это и неудивительно, так как, можно сказать, что именно блондин подтолкнул Лёшу к осознанию симпатии своими словами про ревность. Парень часто говорил Губанову, что школьник тоже дорожит им и наверняка также дожидается сообщения от друга, что ему стоит позвонить, написать да и поговорить нормально наконец. Но старшеклассник только отнекивался и быстро спрыгивал с темы. Антон раньше считал, что соседа никак не привлекает Лёша, но видя все сообщения Вовы, адресованные ему, и сложив все события воедино, он понял, что это определённо нечто взаимное между двумя друзьями. Но как бы он не пытался свести Губанова с предметом его воздыхания, все попытки оставались безуспешными. Блондин не желал как-то сильно встревать в чужие отношения и потому старался помогать, только тогда, когда старшеклассник сам заговаривал на эту тему. Антон считал, что парни должны сами прийти к какому-то выводу, а он может дать лишь какой-то намёк, ничего большего. Лёше было легче оттого, что он может поделиться с кем-то своей ситуацией с Вовой. Хоть он и говорил далеко не всё Антону, Губанову было бы точно намного хуже, будь он, в полном одиночестве, наедине с данной проблемой. Старшеклассник понимал, что блондин в чём-то прав и стоит послушать, дабы самому легче стало, но он мог лишь отнекиваться и ждать. Ждать непонятно чего. Лёша искренне ждал и верил, что эта проблема разрешится как-то сама. Их общение станет вновь как прежде, вся напряжённость тут же уйдёт и, может быть, Семенюк вообще к нему приедет, вот здорово тогда будет. Однако, Губанов даже представить себе не мог как сможет вновь встретиться в живую со школьником и начать вести себя как прежде. Хотелось бы вести себя как тогда... Когда ещё не было никаких дурацких и странных чувств. Было бы прекрасно вести себя хоть как перед отъездом. Было бы просто потрясающе. Только вот с каждым новым событием, что происходило между старшеклассником и соседом, они словно становились дальше друг от друга. Будто железная стена, которая появилась между ними совершенно внезапно, оказывалась ещё толще и выше. Стена, которую нельзя было сломать и которая буквально кричала, что всё уже не будет как прежде. Это была стена, что насмехалась над всеми тщетными попытками Вовы и Лёши делать вид, что всё хорошо, что всё в порядке и до сих пор всё как раньше. Но как раньше уже не было и не будет. Однако нужно наслаждаться. Наслаждаться тем, что есть сейчас. И Губанов прекрасно справлялся с этой задачей перед отъездом в Питер. Было так хорошо забыть обо всех недопониманиях, что царили между ним и Семенюком. Старшеклассник знал, что они не разрешили многие вопросы и что они просто игнорируют их, но было так хорошо не думать ни о чём. Так здорово иметь возможность заглянуть во внимательные серые глаза, что смотрели лишь на Лёшу. Так хорошо, но так больно. Так больно притворяться... Ослепительные лучи солнца нагло ударили в спящее лицо. Губанов медленно приподнялся и присел на край кровати. Смотря в пол, он попробовал разомкнуть глаза. Зевнув уже второй раз подряд, старшеклассник встал с кровати и хотел было двинуться к ванной, но звук уведомления заставил его остановиться. Лёша, почти полностью проснувшись, глянул на телефон. Надежда вновь приятно осела на глубине души. Губанов быстро схватил с тумбочки мобильник и перешёл по уведомлению. Старшеклассник счастливо улыбнулся и, что-то быстро напечатав на экране телефона, двинулся в сторону ванной комнаты. На ещё включённом дисплее мобильника горело сообщение: "И тебе доброе утро".