Mai Tai

– Джун, почему тебе нравится Ваан? – Ну и вопросы… Что ты хочешь услышать? – Ровно то, что спросил. Давай, выкладывай, – Тэн наползает на плечо соседа, ставя на паузу сериал про очередного гениального детектива, – ну? Она совсем не соответствует идеалу девушки, который ты описывал, когда мы пришли в клуб. – И что с того? Может быть мне разные люди могут нравиться. По всей видимости, первокурсник ощущал ужасный дискомфорт, затрагивая эту тему с соседом, потому как голова его обыкновенно вжалась в плечи. Но, к сожалению Джуна, он не родился черепашонком, чтобы так просто избавится от терпеливо ожидающего ответа тайца. – Не знаю, Тэн. Просто нравится. Она такая… – Доминантная? Бойкая? Сильная? – Надежная. Тэн набирает в рот воды. Эта черта замечательной подружки, как считал сам парень, была доступна только ему и принадлежала только ему. – Еще мне нравится, что она добрая, целеустремленная, веселая… – Все-все, хватит. Я понял, – «а то я начну думать, что ты специально перечисляешь качества, которых во мне отродясь не было», – только… Ты заговорить с ней боишься. Как ты это все рассмотрел? – Не знаю. Оно просто видно. Так. Видно. Понятно? Может я себе это все нафантазировал, – Джун выеживается, как может вылезает из хватки соседа, который уже запустил в плечо парня глянцевые ногти. – Больно много тебе видно… С твоим зрением. Тэн отползает обратно на свою половину. Усевшись в позу лотоса, он скрещивает руки на груди. Что будет, если Ваан, все же разглядит в этом лопухе что-то… И вот тебе: ни подружки, ни друга. Джун покосился на тайца, неожиданно для них обоих издав тихий смешок. Тэн недоброжелательно зыркнул. «Смеешься с меня? Я бы тоже смеялся, если бы было СМЕШНО. Но даже у Ваан есть существенный недостаток… Для тебя». – А что насчет работы? Она тебя больше не смущает? «Или не смущает, если это не я?» – Да, думаю, больше не смущает, – пожал плечами Сяо, а Тэн сглотнул, не решаясь задать тот же вопрос о себе. Неидеальный в сознании Джуна человек может оказаться идеальным, стоит только ему (ей) начать ему нравится. Почему-то все эти исключения никогда не работают в отношении Тэна. «Потому что я никогда… тебе не нравился…», – иначе в тот день Джун ответил бы прямо, сказал бы «Да». Понятно. Тэн задерживает воздух за плотно сомкнутыми губами, чтобы еще больше не выдать очевидное огорчение. – Ты чего? – Ниче… Вздох. Сказать «ничего» еще сложнее. Тэн замолкает, чтобы несколько секунд тупо повтыкать в стену. Наконец, минутка тихой трагикомедии заканчивается. – Мне грустно. Я не веселый, не надежный, не целеустремленный… – И что? – А то, что я тоже хочу… нравиться людям, – одному конкретному, и Тэн в этом неохотно признается, – тебе… Тэн тут же опомнился: – Не подумай! Просто… как друг. Или хотя бы как человек… Хотя ему казалось, что после всего случившегося, всех неоднозначностей между ними, Джун должен чувствовать к нему хотя бы симпатию. – Хочу быть как Ваан, чтобы со мной тоже можно было… Хотеть быть вместе или, может быть, или чтобы за мной хотелось ухаживать… Позвать на свидание. – Тэн… Тебе не нужно на работу? – Я планировал опоздать… Ответ Джуна о многом говорил. Вернее, отсутствие какого-либо ответа. *** Сегодня Квин пришел гораздо раньше положенного времени, раз за разом практикуя один единственный элемент. Сколько времени он провел за этим делом? Черт его знает, но это время определенно начало приносить свои плоды. Не слишком красиво, но гораздо более уверенно худощавый парень вдалбливал в свою моторику новое движение. Застать его за этим делом можно было с лицом в крайней степени безучастным и обиженным. Подготовившись куда лучше, он нацепил плотную майку и черные велосипедки. Тэн наблюдал за стараниями юноши через приоткрытую дверь, пока длительное подглядывание ему самому не показалось неприличным. – Привет... Вместо «привет, мартышка». Квин одернулся от пилона. – Если перестанешь запрыгивать на него, а будешь плавно заходить, делая широкий шаг... получится лучше. Вместо «вау, ты стараешься, но всё равно выглядит дерьмово». Пропустив приветствие, Квин коротко кивнул. Новая попытка. Шаг, другой -– и выходит впрямь куда лучше. – Покажи что-то еще. Отступив от пилона, Квин уступает место учителю по принуждению. Правда, сейчас он не выглядит хорошим зрителем, в основном потому, что смотрит лишь себе под ноги. – А ты считаешь, с этим ты уже справляешься отлично? Тэн покорно идёт к пилону, показывая ещё одну базовую крутку. Одна рука над головой, другая на уровне бёдер. Ловко оттолкнувшись от пола, таец разводит ноги в разные стороны, прокручиваясь на выпрямленных руках. Закономерно, с первого раза толком ничего не выходит. Новый хват, ещё непривычный, словно требует гораздо большей силы в руках. Тайцу становится неловко от витающей в воздухе бессловесности. И как будто бы даже есть за что похвалить парня. И за подготовку, и за заметные часы дополнительных тренировок. Да все как-то ни к месту, либо Тэн совсем разучился хвалить кого-либо. В очередной раз остановившись на половине, Квин опускается на босые стопы. – Не получается – глухо констатирует парнишка, отрицательно мотая хвостиком на макушке. –Ты всего несколько раз попробовал. Ещё одна попытка, чуть увереннее, но тот же результат. – Теперь несколько раз и один. – Не выебывайся. Показательно вздохнув, Квин пробует ещё пару раз. – С такими темпами я и за год ничему не научусь. – Год?! Извини меня, ты считаешь, люди учатся этому год? Потупленный взгляд Квина говорит о том, что именно так он и считает. – Годы, Квин. К тому же. Давай будем честны... ты далеко не гимнаст. Потому предлагаю использовать твои лучшие стороны и придумать просто что-то эротическое у пилона. Красиво ходить. Вставать и садиться, аккуратно прокручивать ножкой, вертеться вокруг холодного металла – разве много надо клиентам, которые каждый день наблюдают, как отряды таких же худосочных юношей неохотно переминаются с ноги на ногу. На их фоне через пару месяцев и Квин со своими коленками врастопырку будет интереснейшим представлением. – Мне кажется, ты уже устал, у тебя ноги косолапят. – Ойй, ну простите, не все в этом клубе такие одаренные... – Угомонись. – А что, нет? Тэн у нас только одаренный! – Прилепись к пилону и поучись с ним взаимодействовать. Публике и этого хватит! Давай! – Тэн подпихивает Квина вперёд. – О, представь, что пилон — это клиент! – Тогда покажи мне, где у этого пилона член, чтобы я мог за него взяться. Потому что обычно сильно большего и не требуется. Квин выпускает раскаленный от напряжения воздух, пытаясь жаться к холодному металлу. – Нет, я так просто не могу. Он отступает, чтобы достать из лежащего рядом рюкзака телефон, с рябой паутиной из трещин, далеко не новой модели – явно не соответствующий ни имени «Квин», ни предположительному заработку самого продажного юноши клуба. Он включает спокойную музыку и возвращается. – Не могу делать это в абсолютной тишине. В попытках следовать указаниям Тэна, он медленно раскачивается, переминаясь с ноги на ногу, держась за рабочий инструмент, пока наконец это не начинает походить на танец, возможно с человеком, возможно со строго определенным человеком. Посредственный. Но куда больше похожий на зачатки того, чего от него требовалось. – Ну возьмись за свой член, если он так тебе нужен, – бурчит Тэн, наблюдая за этими потугами двигаться в музыку. Через несколько минут его лицо начинает выражать чуть больше доброжелательности, он даже удовлетворённо кивает. – Хорошо... Так лучше, – таец кладёт руки на плечи извивающегося парня, склоняясь к его затылку. – Если ты... Соизволишь не комментировать мои навыки взаимодействия, возможно, мы правда сможем сделать что-то вдвоём... Тэн подлазит под рукой Квина, опираясь спиной на пилон и глядя в его капризную мордашку. В чём-то даже более капризную, чем его собственная. Волна, предназначавшаяся шесту, достается Тэну, плоская грудь парня соприкасается с его, ее плавно догоняет остальное тело. – Ты что, похвалил меня? В чем подвох? Не разрывая зрительного контакта, Квин спускается вниз по телу тайца, разводя в стороны колени и оставляя на груди парня соскользнувшую ладонь. Что-то подобное он видел на сцене в исполнении самого Тэна. – Не хвалил... Ммм, точно нет. Необычное чувство. У вражды есть своя романтика. И свой спектр ощущений. Тэн больше интуитивно, чем намеренно, сжимает руку на своей груди, заставляя её опуститься ниже, в сторону, остаться на животе. Насколько всё равно должно стать на происходящее, чтобы взаимодействовать с тем, кому ты противен? И почему ему самому это ни капельки не сложно. Тэн поддевает парня за подбородок, обводит коготком, тянет вверх, заставляя подняться, чтобы вильнуть бедром ему навстречу. Это мало похоже на танец. Скорее на неловкие прикосновения к неизвестному животному, что в любой момент может оттяпать у тебя кусок психики. Обхватив одной ладонью пилон, Квин подхватывает свободной рукой бедро тайца, приподнимая его к своему тазу. – Тогда похвали. Странная просьба. Но на вид довольно искренняя, даже настойчивая. Былая обида, никуда не девшаяся из взгляда Квина, делит место с упертой серьезностью. – Мхх… Ты собака что ли... за всё хвалить надо... Тэн хмурит брови, поджимает губы, пристальный взгляд коллеги напротив никуда не девается. И если не кривить душой... – Сейчас ты действительно молодец... пытаешься работать. – Я работаю куда больше тебя. И все же, похоже, комплимент был принят в той форме, в которой был извергнут из язвительного рта. Огонек в лице юноши подуспокоился, он отстраненно посмотрел в сторону прячущегося в коридоре кабинета Седжона. – Думаешь, правда получится что-то придумать... То есть, ты сумеешь? – Не знаю... Кажется, мне это даётся с бОльшим трудом, чем тебе, – неожиданно для себя таец становится весьма искренним. Признаться, ни один Тэн вас не укусит, если его предварительно не подначивать. – Мне нужно потренироваться... Привыкнуть к тебе. Сразу. «С Седжоном не было таких проблем, но и он... Очень тепло принял меня с самого начала». – Это звучит очень долго, – и снова Квин капризничает. Пометавшись взглядом, он берет тайца за запястья и заводит их за свою спину, имитируя объятие. – Привыкай скорее, пожалуйста. – Ты тааакой оперативный... Но, знаешь, похвалил я тебя заслуженно, – нервные смешки один за другим прерывают и без того сбивчивую речь. Тэн касается ладошками незнакомой спины. Настолько незнакомой, что оторопь берёт. – А ты - нервный... – Вот уж не знаю, за что вы все так дружно меня не любите, но...это и сделало нервным. Тэн делает шаг навстречу. Руки сжимаются сильнее, когда тело плотно соприкасается с другим телом. – Ты правда не догадываешься?.. Тонкие руки Квина плотно обхватывают плечи Тэна. Если тот представляет из себя перевернутый, но довольно изящный треугольник, то тело Квина словно остановилось в развитии где-то в подростковом возрасте, застряв в форме мальчишеского прямоугольника. – Откуда, вы же мне ничего кроме комплиментов не говорите, – таец даже засмеялся, чуть пошатываясь к плечу юноши. – Что ж... Сейчас я способен только поступательно тебя облапывать. Это... Вот..., – Квин разжимает руки, чтобы опустить их ниже и легонько щипнуть Тэна за зад. В этот чудный момент Тэн отворачивается, напарываясь взглядом на начальника. Когда он пришёл? И почему стоит с такой довольной рожей? Нет, нет, нет, если он подумал, что таец в восторге от совместной работы, то он очень сильно ошибается. – Убери от меня руки..., – шепчет. – А что, обниматься со всякой чернью при начальнике как-то неуютно? Руки юноши только крепче сжимают чужие плечи, а лицо прячется в волосах. – Сам убирай. – Нет, но он может подумать, что мы ладим... И быть тебе тогда моим партнёром до конца своих дней. – Есть вещи страшнее тебя... И потери репутации. Но раз ты так просишь. Медленно его ладони стекают с плеч Тэна. Квин отступает. Зато ближе к сцене подступает босс. – Полагаю, в номере ещё конь не валялся. Но... Молодцы. Седжон одобрительно похлопывает Тэна по плечу. Стоящий рядом Квин воодушевленно расправляет плечи, но... Наблюдает лишь за тем, как рука начальника неторопливо возвращается на место. Засунув руки в карманы, Квин сутулится как молодая гиена, недовольно морща свой небольшой нос. «Да, он ещё ни разу не упал», – вертелось на языке. Но Тэн промолчал, глядя как меняется настроение партнёра по несчастью от одного лишь жеста начальника. «Тебе нравится Седжон... Или тебя так недохвалили в детстве?» Ответ ему было не суждено узнать. – Думаю, мы справимся, – говорит таец и сам себе удивляется. Откуда взялось это «мы»? Чувствуя себя самым нелепейшим образом, Тэн спешит ретироваться. – Ну, я пойду, – откланявшись, он на мгновение останавливается возле Квина. Рука невесомо ложится на ссутулившееся плечо. Поощрительно похлопывает, даже, скорее, поглаживает. Разомкнувшиеся губы намекают, что таец собирался что-то сказать. Не сказал. Видимо, нашёл для себя тысячу причин, почему это не нужно. *** – Выглядишь так, словно куда-то собрался, – Тэн возвращается в комнату, усаживаясь на застланной кровати. Он в непонимании склоняет голову то на одну, то на другую сторону, рассматривая чересчур ухоженного китайца. В той самой красивой водолазке, еще и с коротенькой цепочкой за 30 бат. В совокупности со свежевыбритостью, это простое сочетание делало китайца куда привлекательнее, чем обычно. – Просто решил привести себя в приличный вид, – не слишком уверенно отвечает Джун, бросая взгляд на отражение Тэна в навесном зеркале, – перед свиданием. «НУ ОХУЕТЬ ТЕПЕРЬ!». Набрав полные легкие воздуха для того, чтобы высказать Сяо все, что он думает о его свидании, внешнем виде и том, что сосед решил устраивать личную жизнь именно сейчас, Тэн открыл рот, но Джун перебил его. – Если ты быстро соберешься, мы успеем на последние сеансы в кино. И впервые Тэн был благодарен, что не успел ляпнуть чего-то непоправимого. В одно мгновение возможное «в кино он идет на свидание, ничего банальнее не придумал?» превращается в «я очень давно не был в кино, как здорово, что ты предложил именно это». Сосед садится рядом с ним, разглядывая в лице какие-то признаки согласия или отказа, хоть чего-то. – Больше не хочешь?.. – Я... Нет, ну… Чисто теоретически. – Говори чисто практически... – Думаю, что ты заслужил провести вечер с симпатичным другом. Ну, или, если хочешь, могу быть подружкой. – Согласен на симпатичного, умеренно феминного друга. Одевайся. – Симпатичного, умеренно феминного это типо... как я всегда? – Это не как спросони, но и не как на работе. Благодаря многолетнему опыту таец и впрямь переодевается довольно быстро, косясь на бесцельно шатающегося соседа, стараясь делать так, чтобы активные фазы переодевания приходились на моменты, когда парень смотрит в другую сторону или в телефон. «Раздеваться при том, кто тебе, возможно, начинает нравиться… Ощущается иначе. Я уже забыл это чувство». Как будто бы сосед, который зовет тебя на свидание – не такой уж и «просто сосед» и любую подготовительную тонкость хочется исполнить элегантнее. Тэн застегнул предпоследнюю пуговицу на белой полупрозрачной рубашке и приступил к волосам. Завившиеся после тренировки прядки мог спасти только низкий хвостик. Тэн покрутился перед зеркалом. Достаточно хорошо? Может стоило-таки выпрямить волосы? Или сделать макияж? Стоп, для кого?! Он поглядывает на притихшего соседа. – Мне стоит еще подкраситься? Сяо кладет руку на его плечо. – Тогда это превратится в свидание с очень симпатичным другом, – звучит совсем рядом с ухом. – Что…? Да-а? Тэн вздрагивает, но быстро приходит в чувство. В голове грешным делом поселяется мысль о том, что нужно сделать, чтобы стать очень-очень симпатичным другом. – Пока одевался, задумался над тем, чтобы постричься... «Интересно, что ты об этом думаешь... Когда-то тебя раздражали мои длинные патлы». – Думаю, ты можешь, если хочешь, если честно, я успел забыть, как выглядят твои уши, – пытается шутить Джун, но настрой в комнате не располагает к привычному ехидному тону, отчего ответ китайца звучит как серьезное рассуждение, – а тебя не выгонят с работы за это? Я имею ввиду, окончательно. Образ ломаешь как-никак. – Если меня и уволят, то прическа будет самой последней причиной. Не хочу говорить о работе. Раз так вышло, что ночами я теперь свободен, я и проводить их хочу свободно от работы. Тэн отходит от зеркала и закрывает дверцы распахнутого шкафа. В его взгляде все еще читается сомнение. – Как я тебе? – Выглядишь как-то... невинно? «Ты пытался... И на том спасибо», – стоило бы усмехнуться, вспомнив все свои самые «невинные» приключения, только вместо этого губы снова растянулись в улыбке. – К следующему свиданию научись делать комплименты… Даже если оно будет не со мной. Уже у двери из комнаты, Тэн преграждает собой путь, останавливаясь прямо возле лица Джуна: – Только одно условие... – Я плачу? – Я в состоянии заплатить... другое, – Тэн отступает от двери, уже начав сомневаться в том, что пришло в его голову. – Раз это свидание... Я бы хотел «чтобы ты не вел себя со мной так, как с другом...», – смочив губы, Тэн поднимает взгляд на китайца, берет в руки его ладонь, пристально рассматривая линии на ее внутренней стороне. – Раз это свидание, то… Я хочу подарок... какую-нибудь тупую умильную штуку от чистого сердца. *** Сяо выходит из такси первым, галантно подавая руку «спутнику», Тэн кладет свою ладонь сверху и уже тут, на улице, осторожно берется за его локоть. В другой ситуации они оба удавились бы от смеха, но буквально все в этом вечере располагало к тому, чтобы любые жесты показывали молодых людей с их лучших сторон. Интерактивное табло кинотеатра к ночи значительно оскуднело на картины. Два ужастика, романтическая комедия, третья часть какой-то фантастической саги, о которой Тэн точно ни слухом, ни духом, и из этого скромного списка Джун правда выбирает последнее. Тэн возмущенно вскидывает брови. «Ты что… Действительно собираешься смотреть его?». – Нет! Мы пойдем на это! Триллеры ты дома и так постоянно смотришь. Тэн жмет на романтическую комедию и, пока Джун не собрался с силой воли и не подобрал нужные слова, выбирает в зале диван на последнем ряду. – Он же на английском… Я очень не очень… – Подучишь, фильмы в оригинале смотреть интереснее, – не принимая возражений, таец прикладывает карту к аппарату, – к тому же… Это романтика, ты знаешь слова «kiss», «love», «want»? Джун коротко кивает. – Тогда ты все поймешь! Мест ожидаемо много. Ожидаемо для Тэна. Настолько много, что помимо парней во всем зале места купило еще четыре человека. До киносеанса около получаса, если учитывать первые двадцать минут «фильма», которые будут крутить рекламу и национальный гимн. Стояние под гимн посреди почти пустого кинозала кажется тайцу совершенно неромантичным, а вот посидеть за чашечкой кофе и проникнуться ночным запустением – очень даже. – Может хочешь... Кофе? Мы давно не пили кофе вместе. – Я бы выпил капучино. Но давай хотя бы кофе угощу я. Завернув за угол чуть дальше билетных касс, молодые люди разместились за стойкой одного из рассыпанных по семи этажам торгового центра кофейного островка. – Американо и... Горячий капучино для моего... друга. Бариста принимает заказ и оплату, отворачивается от парней. Тэн тупит взгляд в блестящую от недавнего протирания стойку. «Он же не подумал, что, говоря «моего друга», я имею ввиду «моего ДРУГА». А если и подумал… Могу ли я хотя бы на свидании говорить о тебе как «спутник» или «партнер»? Как вообще люди договариваются о таких вещах?». С Джуном все казалось слишком запутанно и неоднозначно, в противовес со сближением с Сыченом, которое происходило стремительно и просто: знакомство в общей компании, классические ухаживания с цветами и милыми брелками в подарок, первый поцелуй, где-то рядом первый секс и полгода каких-никаких отношений… До того момента, когда Тэн обнаружил в своей жизни острую нехватку подработки. С китайцем все идет так... Никто не знает, как именно. Все положенные этапы перемешались, разбавившись чем-то совершенно возмутительным, так, что прямо сейчас было не вполне понятно, как подступиться к этой самой «романтике». «Да и зачем мы это устроили. Ладно я… Я просто хочу почувствовать себя таким же достойным всего этого с кем-то, кто знает обо чуть больше, чем другие. Ну а ты?» Тэн поднимает глаза на соседа, и тот, видимо, видит в этом жесте крик о помощи. – Кажется, ты не очень расслаблен, тебя что-то смущает? Джун тянется вперед, осторожно поправляя ворот его рубашки. Взгляд Тэна следит за слишком красивой для такого оболтуса рукой. С воротом и без этого жеста было все было в порядке. Странные поступки со стороны парня, странное желание самого тайца подыгрывать, чтобы подольше не разрывать тактильного контакта – вот, что было необычно. – Нет, не смущает, но я... Взволнован. Язык спотыкается о последнее слово. «Или растерян». Тэн закусывает губу, чувствуя, как разгорается огонь под кожей, особенно на щеках. «Просто, оказывается… Когда мы не ругаемся... ты можешь быть таким? И я хотел увидеть тебя таким… Но что мне делать с тобой… Таким?». На столешницу опускаются два стаканчика, они занимают четыре дрожащие руки. Первым пересохшее горло промачивает Сяо. – В какие места кроме, э, работы, ты любишь ходить? Тэн расслабляется, пускаясь в недолгий рассказ о любимых местах своего отрочества. Джун не был ни в одном из них, в основном потому, что из всего многообразия видов транспорта освоил только такси. Джуну тоже выпала возможность рассказать немного о себе. Но ничего принципиально нового таец не узнал. Посредственный ученик, никогда не занимался спортом, не считая уроков в школе и тренажерного зала время от времени. NPC, не иначе. Ровно таким и было первое впечатление тайца о парне с открытым навигатором. «Интересно… Что же я в тебе такого нашел… Раз сижу тут». Джун оглядывается на экран телефона. – Надо допивать... скоро начало. Тэн, уже привыкший держаться за спутника, подводит его к стойке администратора, на всякий случай покрепче сжав руку. Словно, если Джун попытается вырваться, таец удержит его, а не самолично отпихнет от себя, упрекнув за трусость. Но Джун и не подумал вырываться, только инстинктивно напряг верхние конечности. Зал просторный и прохладный. Люди, сидящие на других четырех занятых местах, уже расселись и тихо шуршали упаковками попкорна. Кожаные диваны на последнем ряду оказались удивительно мягкими. Джун провалился в свое место первым, с интересом разглядывая тусклые неоновые линии вдоль стен зала. – Хорошие места, удобные, – Джун тянет Тэна вниз за рукав полупрозрачной блузки, заставляя урониться быстрее. – Сейчас станет еще удобнее. Тэн тянется к противоположному подлокотнику, чтобы привести половину Джуна в практически горизонтальное положение. Он деловито улыбается китайцу, собирается вернуться на свое место, когда Джун задерживает его над собой, придержав за плечо. – Тебе очень идет. Непонятливо хлопая глазами, Тэн немо просит пояснений. «Хвостик? Белая одежда? Быть милым? Свидания?». Тихий зал?.. Свет экрана?.. – Не знал «что бы это ни было», – тихо отзывается Тэн, как только парень отпускает его на место. Вступительные титры проходят и первый диалог в фильме призывает приковать все внимание к экрану, но Тэн еще некоторое время рассматривает парня справа от себя, путаясь в чувствах. – Тебе тоже идет... В грудной клетке сердцу отчего-то становится тесно. Тэн склоняется к уху Джуна, едва размыкая губы, которые вмиг становятся ватными: –… быть моим парнем... сегодня... – с большим усилием он отворачивается к экрану. При всех стараниях, первую часть фильма Тэн смотрит не просто невнимательно, но и вовсе с трудом вникает в суть происходящего, иногда косясь на друга. Наконец, Джун тоже проявляет знак внимания, прислоняясь плечом к плечу друга. «Тоже... Хочешь... быть ближе?». Тэн, не совсем уверенный в том, насколько это уместно, несмело тянется к руке парня. В темноте в первый раз ладонь ложится мимо, на бедро, и резко одергивается. «Да, вышло немного нелепо». Извиняясь, таец сжимает пальцы поверх запястья Сяоцзюня. Джун не реагирует, но и не сбрасывает чужую ладонь. – Извини... – неуверенный, что Джун вообще слышит, таец поворачивается к нему лицом. Он понятия не имеет, как бороться с еще одним... Таким же внезапным, банальным и, возможно, даже неуместным желанием. Темно... И так близко... Но, видимо, игра в свидание является пошаговой, и, переварив в голове нежные порывы Тэна, Джун делает что-то совершенно невообразимое. Медленно он переворачивает руку ладонью вверх, давая Тэну возможность пропустить пальцы меж своих длинных пальцев. Соединяя их в замок, Джун подносит руку ко рту. Какая там романтическая комедия, когда справа от тайца разворачивается какое-то криминальное кино. Губы китайца касаются средних фаланг пальцев. Ни намека на поцелуй. Точно такое же прикосновение к костяшкам и на узком запястье. Что это, если не особо опасное преступление? Слишком мало, чтобы упиться такими прикосновениями и слишком много для рук, которые в последнее время только заламывают или выкручивают. – Как тебе кино? – тихо спрашивает Тэн. – Если честно, такое, а тебе как? Джун чуть поворачивает голову в сторону. Недостаточно, по мнению тайца, опустившего ладошку на щеку Сяо и развернувшего его лицом к себе. Тэн молчит… На их ряду и на несколько рядов вперед никого больше нет и не предвидится, головы других зрителей соблазнительно повернуты к парням затылками. Казалось бы, очень подходящий момент… Что он потеряет, если сделает то, чего хочет? Кажется, что может потерять очень многое… Но ведь все понарошку. Это свидание, эти объятия, прикосновения… Просто на один вечер один хороший друг согласился сыграть роль хорошего парня, его парня. Удачная, получается, роль. Настолько удачная, что… Таец мягко касается губ Джуна, перемещая руки на его шею так, чтобы поднимающиеся к его челюсти большие пальцы не позволили ему отвернуться. Изнутри захлестывает волнение. И страх... что не здесь, не сейчас, и возможно, даже не с ним, но... Еще одно робкое прикосновение, чуть захватывая нижнюю губу, пока Джун еще не успел принять решение, хочет он ответить или оттолкнуть навязчивого тайца. Приятно. Тэн нервно выдыхает в губы друга, чувствуя, как теплая ладонь медленно поднимается на его поясницу. Под этой тонкой скорее блузой, чем рубашкой, он прекрасно чувствует тепло чужой кожи. Решив, что на этом можно перестать баловать себя, Тэн отстраняется, но Сяо не отпускает. Он утягивает его обратно на себя, прижимая теснее к своему телу. Диван предательски скрипит. Тэн упирается ладошкой в бедро Джуна, пытаясь удержать равновесие и, вероятно, закрыв китайцу весь обзор… Но Джун смотрит прямо в глаза. Слишком серьезно, чтобы указать тайцу на свое нежелание обходиться полумерами, чтобы взяться за крепкое бедро танцора и с еще более звучным сопровождением скрипучего материала, усадить Тэна на своих ногах. На несколько секунд они оба замирают, держась друг за друга, чтобы усыпить бдительность остальных нескольких зрителей в зале и в надежде, что за шумом фильма, те вовсе не обратят внимание на посторонние звуки. Проведя носом по узкому подбородку, Сяо тянется вверх. Губы Тэна настигает новый трепетный поцелуй. Глаза обоих сами собой закрываются. «Ты опасно играешь, Джун». Один из камней, наполняющих душу, падает вниз, освобождая немного места для сиюминутного счастья... Руки скользят по знакомым плечам, сминая водолазку, задевая цепочку, пока пальцы не сжимаются на шее Джуна. Сознание захлестывает эмоциями. – Ты... мне... нравишься... – и на этот раз это признание никто и ничего не испортит. Тэн шепчет, не отрываясь, надеясь, что несколько слов утонут в шуме вокруг. «Если потом я пожалею... не важно... сейчас я так чувствую». Переложив руку на подбородок Джуна, Тэн чуть оттягивает пальцем его нижнюю губу, приоткрывая рот и уверенно занимая его глубоким поцелуем. Первым осознанным глубоким поцелуем, с полной уверенностью в том, что дело не в стрессе, отчаянье или алкоголе, но только в желании. Это напрочь сносит голову. Сяо шумно втягивает носом воздух, прижимаясь к другу и прижимая его к себе. Кончики пальцев обеих рук до боли вжимаются в гибкую спину. Тело Тэна становится ватным и податливым. Фильм только стремится к своей середине, а значит, еще какое-то время парням почти ничего не угрожает. Пока можно наслаждаться друг другом и небольшими выбросами адреналина от чувства легкой тревоги. Случайно или специально Джун спускает руки на ягодицы тайца, провоцируя сдавленный горячий выдох и череду новых пикантных картинок, чередующихся перед глазами. И зачем останавливаться? Почему бы не попробовать еще раз… «Джун, тебе… хорошо со мной сейчас?..» С немым вопросом Тэн отстраняется от покрытых глянцем губ друга, но не может хорошо разглядеть его за собственной тенью. Он следит за тем, что чувствует, за чуть разошедшимися по сторонам расслабленными ногами и неравномерным дыханием. «Я могу сделать еще лучше». Тэн спускает руку к ремешку друга, игнорируя растерянное замирание дыхания и ослабевшую хватку на бедрах. Сяо не протестует и тогда, когда расстегнутый пояс дает возможность Тэну расстегнуть ширинку. Скользнув рукой дальше, таец понимает, почему. Горячо взволнованный первокурсник приоткрывает рот, но не успевает ни возразить, ни попросить об особенном внимании. Хотя собственный пульс уже стучит в висках, Тэн не может понять, как… «Если дело во мне, то это слишком большой комплимент, Джун, а если нет…», – что ж, Тэн уже давно стал снисходительным к простым человеческим потребностям. – Молчи… – словно Джун пытался говорить, Тэн прикладывает палец к его губам. Взгляд плавно скользит по чужому телу. Тэн глубоко вдыхает, прежде чем решиться продолжить. «Кажется, мы оба этого хотим. Просто ударь меня, если я ошибаюсь». Бесстыдно замершая в чужих брюках ладошка, мягко касается содержимого, забираясь пальцами под белье, пристягивая его. Он делал это множество раз, но отчего-то именно сейчас руки потеют и действуют очень неуверенно. «После нескольких десятков клиентов, я все еще способен вести себя нелепо…» – Я просто хочу сделать тебе приятно… «но очень боюсь», – не требуя абсолютно никакого ответа, Тэн осторожно берет в ладошку член парня. Несколько чересчур медленных движений, чтобы услышать тихий, кажется, такой же неуверенный стон. Он склоняет голову, прижимаясь лбом ко лбу Джуна. Здесь темно. Здесь никто не увидит. Словно транслируя это своими ласками, Тэн вкладывает в самые простые действия чуть больше нежности, чем похоти, чередуя короткие быстрые движения пальцев со спокойными, едва ощутимыми. Оказывается, что может быть приятно просто трогать… немного задерживаясь подушечками пальцев на чувствительном органе, дразнить собственные нервные окончания и вздрагивать от внезапных уколов удовольствия где-то внутри живота и вдоль всего позвоночника. «Почему мне так хорошо», – мысль не успевает укорениться в голове. Руки Джуна, внезапно сжавшиеся на бедрах тайца, выбивают из мозга абсолютно всё. «Не делай так…» Становится жарко. Грань между «хорошо» и «очень хорошо» истончается. Тэн неконтролируемо сжимает ладошку на ставшем очень твердом органе. До слуха долетают оживленные голоса героев фильма. Все близится к завершению. Тэн стекает головой вниз, упираясь в судорожно вздымающуюся грудь друга… Руки немеют. Ушей касаются глухие стоны, очевидно, китаец всеми силами пытается их сдержать. Тэн сам сказал ему молчать, но ловит каждый звук с сумасшедшей улыбкой на губах. Сейчас никто не услышит. Сейчас только для него. Безумие затекает в мозг, когда на руку выплескивается горячая жидкость. Тэн готов рассмеяться, но… Джун, очевидно, не поймет этого торжества. Именно так и должен выглядеть просмотр фильма на последнем ряду. – П-пошли, – Тэн сползает с парня, переплетает хвостик, дожидается, пока Джун приведет в надлежащий вид водолазку и штаны. Все еще розовощекого пьяноватого китайца приходится взять за руку, иначе, неизвестно, найдет ли он выход из кинотеатра. Уводя парня на свет, Тэн окунается во времена старшей школы и своими первыми послепубертатными приключениями. Коридоры, лестницы – все это проносится мимо на автопилоте. Все это время Джун не говорит ни слова, спокойно улыбается и идет рядом, рассматривая черное небо за большими окнами и красиво подсвеченные деревья на улице. Его слегка вспотевшая ладонь крепко сжимает руку Тэна, мягко поглаживая большим пальцем. Только на минус первом этаже, оказавшимся достаточно оживленным относительно остального торгового центра, Сяо подает признаки осознанности. – Тогда, выходит... – китаец рисует взглядом путь от руки тайца до его лица, – ...за подарком? Только направь меня. – Что, правда? – «Это даже не вылетело у тебя из головы?» – вовремя прикусывает язык Тэн. Он даже со всей ответственностью может заявить, что заслужил этот подарок. – Тогда я хочу... «Что?» До сего момента он искренне считал, что он один тут находится в здравом уме, пока не пришлось отвечать на вопрос. – Хочу что-то... – Тэн мямлит. «Мягкую игрушку? Это не слишком инфантильно? К тому же никто из нас не убирает пыль в комнате. Одежду? Просить на свидании одежду как-то неромантично. Свечки, косметика, еда… Чего я не куплю себе сам?» – На твой вкус, Джун! Вот так выглядит перекладывание ответственности. «К тому же… Я совершенно не знаю твоих бюджетов. Может быть, нужно тебе доложить немного?». – На мой вкус конкретно тут ничего нет, пошли искать. Прохаживаясь по рядам, Тэн уже смело подхватывает парня под локоть. Всего за один вечер это стало казаться нормальным... Даже, естественным, потому что не было никакого смущения и мыслей, что что-то идет не так. Не выбиравшийся дальше общаги Сяо, постепенно сбрасывая с себя послеоргазменную леноту, с интересом разглядывает прилавки. Спрашивает Тэна о тех или иных вещах. Вкусное ли то или это угощение, для чего в некоторых павильонах продают свитера и куртки. По пути они захватывают по стакану тайского чая, который в сладком исполнении очень понравился парню. – О... Сяо вдруг остановился. – Джун... На что ты смотришь? – взгляд больших карих глаз устремляется на китайца. А китаец тем временем гуляет взглядом по магазинчику с разной одеждой, которую сам Тэн бы назвал подростковой. «Что тебе так понравилось?». На головы трех манекенов, одетых в обшитые джинсовые комбинезоны, были насажены пушистые панамы. К двум из них присобачены звериные уши. Стоячие кошачьи и длиннющие кроличьи, ниспадающие до самых плеч манекена. – Выбирай из этих двух. На секунду Тэну захотелось отпустить беззлобную колкость о детских вкусах молодого человека, пока он не припомнил разницу в их возрасте. Ни много, ни мало – пять лет. Еще и в тот период, когда эта разница сильно заметна между людьми. – Если выбирать между ними…. То кошачья. Тэн примеряет мягкую белую шапочку и… подходит она ему ровно как ангельские крылышки молодому черту. – Для того, чтобы это носить, мне придется докупить еще несколько вещей. Невыгодный подарок, но… весьма милый. Джун прислоняется к плечу тайца, пока тот крутит головой перед зеркалом, на разный лад приподнимая и приопуская головной убор. «Если ты правда считаешь, что это мне подходит, по крайней мере, сегодня… То я польщен». Пожалуй, заботливый, милый Сяоцзюнь – одна из тех вещей, которыми можно легко увлечься, и фиг поймешь, как потом из этого выбираться. «То, как непосредственно ты касаешься меня сейчас... Я чувствую себя нужным». Тэн сам не заметил, как их поход на романтический фильм превратился в его собственную ленту, где главной ролью можно было упиваться. А все чувства были настолько искусно сыграны, что, кажется, даже были настоящими. «А может и…» «Джун, есть ли хоть немного настоящего в том, что происходит?» Покинув торговый центр, парни решили немного пройтись по центру. Делая пару шагов от выхода из торгового центра, Тэн осторожно касается губами скулы китайца, задерживаясь чуть дольше, чем нужно. – А тебе... нравится? Надеясь на искренний ответ, пусть игрушечное свидание еще не подошло к концу, Тэн нервно облизнул губы. – Еще не разобрал, можешь повторить? – Джун поворачивается к парню другой скулой. Тэн игнорирует предложенную скулу, наигранно недовольно опуская уголки губ вниз и показательно отворачиваясь: – Мой парень поцеловал бы меня сам… – Ох, извините, я первый день на этой должности! – оправдывается тоном подростка, работающего консультантом в салоне сотовой связи. К тому же, даже личное общение с парнями Тэна… Единственным… Бывшим, никак не прельщало соседа, особенно в контексте «узнать, как это, быть парнем Тэна». Он и так мог ответить. Непросто. «Первый?.. А есть вероятность, что будет… Второй?». Удивляясь и одновременно надеясь, что Джун придает значение своим же формулировкам, Тэн разворачивается обратно и тут же оказывается заключенным в уверенное объятие и вовлеченным в самый невинный, но долгожданный поцелуй, инициатором которого был не он сам. «Мы больше никогда не будем такими красивыми, как сегодня…».