***
— Ты уже слышал о новеньком? — протянула Чика, уложив большую стопку из документов на стол. — Впервые такое! Аманэ, который всё это время проверял тетради и грыз маленькую ручку с брелком, всколыхнулся, будто обратились лично к нему. Но, обернувшись, он увидел, что главная помощница отдела кадров беседовала с Орибэ, который помогал ей тащить её бумаги. Несмотря на это, учитель естествознания не мог не прислушаться, а потом, закончив с домашним заданием, даже подошёл спросить коллег о упомянутом ими новеньком. Чика согласно кивнула ему и поведала о новом пятикласснике. Он перевёлся в «пятый В» под классным руководством учительницы рисования Сидзимы Мэй, известной ученикам своей строгостью, а учителям — своим вечно весёлым настроением. В этот день оно было таким же, когда к ней подошёл высокий для своих одиннадцати лет мальчик со светлыми волосами. — Здравствуйте, вы Сидзима Мей–сенсей? — очень вежливо спросил он. Его тон был уважительным, а глаза блестели сами по себе вне зависимости от настроения. Именно так Тэкехико с первого взгляда создавал впечатление умного, хорошего ребёнка. Но Сидзима пусть и была молодым учителем, но хорошо разбиралась в людях. — Да, я, — спокойно ответила она. — Ты Минамото Тэкехико–кун? — Да. — Готов встретиться с новым классом? — Угу! Даже «угу» Тэкехико произносил так, что девочки бы падали в обморок. В нём было что–то от отца, бывшего школьного идола, и, наверно, у мальчика всё это было ещё и в избытке с большим излишком. Когда он только следовал за новой классной руководительницей по коридору, та не раз подмечала, как девочки оборачивались, а те два популярных мальчика, которые некогда подрались из–за новенького, с отчаяньем на лицах осознавали силу своего соперника. Одна медленная поступь Тэкехико вновь приковала все взгляды к нему, и это после утренних споров о ученике, которого привезли в школу на «королевской» Тойоте. Так до класса оставался всего один этаж, а новенького знала уже вся школа. Под гул звонка классы быстро собрались в своих кабинетах, как и пятый B. Ученики разбежались по партам в споре о том, в какой же пятый класс поступит новенький: один настаивал на А классе, второй на С, а потом староста, после долгого допроса, по секрету шепнула, что новый ученик переводится к ним. Все мгновенно замерли, но не успели ничего обсудить. Дверь класса открыла Сидзима Мей. — Доброго дня, дети, — чуть строго сказала она и прошла до своего стола. — Сегодня в нашем классе появился новый ученик, поприветствуйте его. Тэкехико–кун, заходи! Учительница взяла мел и быстро написала на доске имя парня кандзи и хираганой, а новичок, тем временем, вошёл в дверь из коридора. Его солнечного цвета волосы, высокий рост и размеренные шаги всегда были его безотказно работающими козырями — девочки раскраснелись, мальчики посинели. — Представься, — чуть улыбнулась Сидзима. — Привет, — мягко улыбнулся Тэкехико, — меня зовут Минамото Тэкехико, мне одиннадцать лет, рад с вами познакомиться, надеюсь, что мы подружимся! Ученики переглянусь, а потом яростно захлопали в ладоши, будто парень напротив выступал перед ними с концертом. Смущённый этим, мальчик не сразу обратил внимание на свободные места, но учительница сама наклонилась и указала ему на один из вариантов. — Вон, там есть свободная парта, правда рядом много девочек, Казанова, — тихо хохотнула учительница, на что новичок неловко помотал головой. Он подошёл к предложенному месту и кинул на парту ранец, присаживаясь без малейших колебаний. Девочки на соседних партах повернулись к нему и визгнули, но тогда учительница вновь вступилась за новичка: — Так, первая любовь подождёт ребята, сегодня у нас теоретический урок! — Сидзима строго постучала по руке указкой. — Слушаем меня внимательно, тема урока… На этом Чика закончила свой рассказ и сделала руками в воздухе большой круг. Аманэ озадачено кивнул ей, переложив тетради третьего А в отдельную стопку. Орибэ ещё раз рассмеялся. И вдруг за дверью учительской все чётко расслышали голос директрисы и Сидзимы. Первая удалилась, пожелав второй удачи с новичком, на что учительница бодро крикнула и тут же завалилась в учительскую. Так из строгого преподавателя по рисованию Сидзима Мей превращалась в активную и весёлую коллегу с вечным огнём в глазах. — Ну что?! — женщина поставила руки в боки. — У меня новенький, а у вас как? Кста, видели, о нём вся школа говорит, ничего себе, да? И рисует он на голову выше всех моих учеников! — О, так это я слышал, что он раньше ходил в частную школу! — отозвался Орибэ. — Но из–за переезда его отец решил перевести его. — А точно ли тогда Минамото не обанкротился? — Мэй подбежала с этим вопросом к мужчине, на что тот чуть съёжился и с надеждой уставился на Чику. Та снова развела руками. — Нет, он всё ещё один из богатейших людей в Токио! — протянула она. — Видимо, он сам решил так сделать… — Не понимаю, вроде всегда устраивало, что ж не понять этих богачей! — только и протянула учительница рисования. Аманэ лишь пожал плечами, положил на тетради третьего А их журнал и взвалил всё это себе на руки, чуть пошатнувшись от резкого подъёма на ноги. Чика сразу уступила ему путь и приоткрыла дверь, куда учитель и вышел. Сегодня третий А узнает результаты своих контрольных, и Аманэ искренне надеялся, что никакие слухи не могут сорвать важное оглашение результатов. Наивный Аманэ ещё надеялся.***
В третьем А классе давно не было столько шёпота и, что удивительно, главными его распространителями выступали близняшки Яширо и две их лучшие подруги. Их слова разбредались по классу с нереальной скоростью, а все те, кто когда–то не особо верил двум сёстрам, потихоньку начинали проникаться их рассказами. Аманэ вошёл в этот шумный класс после звонка и успел уловить следующее: — Понимаете? — Ханако весело усмехалась. — Он может испугаться чего угодно, если его резко напугать! Я один раз совсем случайно вылила на него бутылку воды, он как заорал! — Да ну, да ну? — переспрашивал тот самый главный хулиган класса, некогда напуганный своим новым классным руководителем. — Неужто он настолько странный? — Ещё как! — как всегда спокойно и честно ответила Цукико. — Он просто создаёт впечатление крутого, а на деле он мега странный. Ему типо и готовить нравится, и шить даже… Вот он как–то даже сшил типо куклу Ханако, она была на вуду похожа! — О, да, помню! — улыбнулась Котонэ. — А она у тебя ещё, Ханако–тян? — Да, в шкафу держу! — ответила Ханако. — Она такая мелкая и кривая… — Кхм–кхм. Протяжный, притворный кашель Аманэ резко оборвал радостный гогот учеников. Испуганный учителем хулиган в один миг смирно присел на свою парту, Микки и Котонэ выпрямили спины в струну, а Ханако закрылась перевёрнутым учебником и толстой тетрадкой. Учитель окинул взглядом её хлипкое укрытие, уронил журнал на учительский стол и подошёл к парте чересчур активной в этот день дочери Нэнэ. Когда он встал над Ханако, та немного выглянула из тетрадки и тут же попыталась снова прикрыться ей, но та неизбежно упала вниз, а учебник вылетел из рук. Рука учителя легла на корешок книги, чтобы девочка не могла снова закрыться. — Ханако–тян, — строго начал Аманэ, — к чему эти разговоры? — Э, ну, — едва выдавила девочка, — рассказываю про новенького… — Звучит так, будто ты пытаешься стравить всех против него, — возразил учитель и наклонился так, чтобы его глаза были на уровне глаз девочки. — Но это ведь и правда забавно… Голос Ханако звучал невинно. В её глазах не было огонька хулиганского задирства, она искренне считала слабости Тэкехико весёлыми с самых малых лет. В первый раз, когда они встретились, ей было всего три года, а ему уже семь лет. Он предложил ей поиграть, она уговорила его сыграть её коня и долго дёргала его волосы, считая их симпатичными из–за их красивого цвета. «Лошадь» в ответ на такие зверства, неприятно кряхтела, а потом скинула Ханако на кровать и убежала вниз, когда Микки попросила его помочь ей с раскраской. А Тэкехико не только обожал свою кузину, но и был буквально зависим от раскрасок. С самого детства какие бы дорогие игрушки не предлагал бы отец, мальчик предпочитал любые раскраски, от цветов до животных. Только, сколько Ханако помнит, он часто неправильно красил цветы. Так, когда девочке было уже пять лет и у неё был самый пик увлечения цветами, девятилетний Тэкехико принёс к ним особенную раскраску с редкими цветками. Старшая Яширо была восхищена ей, пока не увидела, как мальчик раскрашивает первый цветок в тот цвет, которого у цветка не бывает в природе. И он раскрасил уже добрую половину рисунка, заполнив неестественным синим цветом лепестки большого бутона. Ханако, не думая, ударила его за ухом своим маленьким кулачком, и мальчик жалобно пискнул. — Нет такого цвета! — возмутилась девочка, сложив руки на боки. — В природе нету! — Да? — невинно улыбнулся Тэкехико. — Не знал… Но я уже покрасил… — Хм, дай вот этот карандаш! Схватив нужный карандаш с естественным для бутона цветом, Ханако присела рядом с Тэкехико и толкнула его плечом, чтобы он перестал докрашивать рисунок. Она стала медленно и ровно наполнять цветом вторую половину цветка, превращая его в необычный, двухцветный бутон. Мальчик с интересом наблюдал за ней, а потом, когда с первой раскраской было покончено, встал и пожал плечами. — Ладно, твоя взяла… Забирай эту раскраску. — Что? — сузила глаза девочка, посмотрев вверх. Её «друг» повторил. — Можешь забрать себе эту раскраску. Я всё равно не приеду на твой День Рождения. Забирай. Тэкехико считал себя взрослым (или девочка только так думала), и Ханако прекрасно понимала, почему, но, когда он пугался её внезапного появления или кричал после того, как она случайно выливала на него банку с водой, она видела в нём такого же ребёнка, как она. И наверно поэтому она часто смеялась над над ним, не понимая ничего во взрослых темах или удивляясь его росту. Для Ханако Тэкехико действительно был взрослым, несмотря на всего четыре года разницы. Девочка ощущала эту «пропасть» так остро, что не могла иначе с ней совладать. И сейчас, когда Аманэ строго смотрел на неё, всё становилось ещё сложнее. — Понимаете, учитель, это… — Ладно. Учитель вновь выпрямился, расправил плечи и развернулся назад к учительскому месту. Ученики уставились ему вслед, в ожидании, что он ещё что–то добавит, на что Аманэ и вправду уверенно сказал, когда поднял журнал на руки: — Смеяться над кем–то можно только тогда, этому человеку самому смешно, — его строгий голос эхом прошёлся по классу. — А что до новичка, так вы можете познакомиться с ним в любой момент на перемене. Но, если я узнаю, что у него из–за вас проблемы, то, как классный руководитель, я буду вынужден принять меры. Выделив слово «меры», Аманэ спокойно присел за учительский стол, а тот самый хулиган съёжился, вспоминая недавний опыт. Класс затих, но вновь загудел, уже из–за оценок по контрольной. Впереди было несколько долгих и скучных уроков, на которых кто–то болтал, спал или делал самолёты, заставляя учителей отбирать их, и только Ханако вела себя удивительно смирно. Когда Тэкехико приезжал к ним издалека на время, это было привычкой, но теперь он будет жить напротив них и ходить с ними в одну школу, да и к тому же ему осталось меньше года до выпускного шестого класса. «Я что, завидую, что он такой взрослый?» — неожиданно спросила Ханако сама у себя. Её взгляд вновь упал на Аманэ, объясняющего что–то по полной картинок презентации. Одна идея мышкой пробежала мимо всех мыслей девочки. «Может… спросить у Юги–сенсея после уроков?».***
Когда Ханако наконец смогла сложить губку на её обычное место, а Цукико спрятала швабру в шкафчике, к девочкам подбежала ещё одна их одноклассница Ай. Ханако не дружила с ней, да и Котонэ с Микки, уже убежавшие вниз к родителям, тоже, и только Цукико всегда сразу подбегала к русовласке и крепко обнимала её. Они с первого класса стали хорошими подругами. — Привет, Цукико! — улыбнулась Ай своим мягким голоском. — Сегодня ко мне, как договаривались? — Угу, пойдём! — визгнула младшая Яширо. Она сжала руку подруги и быстро махнула сестре. — Я к Ай пойду, вечером вернусь домой! — Окей, удачи! — кивнула Ханако. Девочки убежали, Ханако вышла за ними и тут же ударилась в лоб об какого–то низкого паренька. Отпрянув от резкого удара, девочка приоткрыла один глаз и разглядела, что перед ней был низкий, но на вид более взрослый ученик её школы, около четвёртого или пятого класса. Неопрятные каштановые волосы, глубокие зелёные глаза и большой, вычурный кулон на шее вместе с небольшими клипсами на ушах — внешность у парня была очень эпатажная, а взгляд какой–то лёгкий, весёлый. — Ой, — пискнул он и натянул простую улыбку на лицо, — извини, я спешил домой! — А, окей, — Ханако кивнула ему и протянула руку, но мальчик одним движением вскочил на ноги. Он выглядел довольным, будто неизвестная, удачная череда случайностей уронила на его голову несколько тысяч йен, которых хватит на кучу вкусного мороженного и вредной газировки. Даже его бег был похож на спешку до магазина посреди обеденного перерыва. Девочка только смотрела незнакомцу вслед. «Хм, интересно, кто это?» — проскочила мысль в голове старшей Яширо, но потом та вспомнила о своей идее и побежала вниз по лестнице в поисках своего классного руководителя. Какие–то парни снова пробегали мимо неё, будто терялись в коридорах, однако они уже не привлекали особого внимания, когда на втором этаже показалась фигура мужчины в учительской форме. Он устало покачал головой, и Ханако хотела подойти к нему, но потом заметила, как Аманэ говорит что–то кому–то, кто ещё сидит в учительской. Не успевает старшая Яширо подойти вплотную к своему классному руководителю, из учительской появляется Мей в сопровождении Тэкехико. — Ох, — качает головой учительница рисования, — его отец сказал, что у него срочная встреча с коллегами… — Да ничего! — возразил маленький Минамото. — Я и пешком могу дойти! — Это хорошо, молодец, — неловко улыбнулся Аманэ. — Тогда я поеду домой… О, Ханако–тян! Ханако замерла, где стояла, а Тэкехико уже заметил её. Оба смотрели друг на друга, словно в первый раз, и их молчание не пробить, но уже скоро мальчик мило протянул: — О, Ханако–тян, ты стала ещё более милой, когда так подросла! «Подросла» — именно это слово вызывало у Ханако желание вырвать все пшеничные волосы из головы Тэкехико и вбить его в землю, как деревянный колышек. Девочка считала, что «друг» должен относится к ней, как к одногодке? Хотела быть с ним одногодкой? Просто ненавидела чувствовать себя маленькой? Старшая Яширо не пыталась решать эти вопросы, лишь подпрыгнула и вцепилась мёртвой хваткой в шевелюру мальчика, как в начале глупой драки. — Эй, эй! — Аманэ резко схватил обоих за плечи и разорвал. — Ханако–тян! Ханако начала брыкаться, но тут Мей крепче сжала свой альбом и махнула им прямо по голове недовольной девочки. Визг накрыл коридор, привлекая внимание других учеников и учителей, но старшая Яширо всё же чуть присмирела. Аманэ строго сказал: — Ханако–тян, зачем ты это сделала? — Он… он меня обидел, — надула губы девочка. Учителя лишь переглянулись. — Но он же сказал, что ты красивая, — закатила глаза Мей, словно третьеклассница впервые слышала об этом слове. Та лишь рыкнула: — Он сказал «подросла»! — Но ты же подросла, — спокойно ответил Тэкехико и едва увернулся от рук девочки, вовремя юркнув за спину Аманэ. Но даже не смотря на это, он всё ещё выглядел удивлённым, его взгляд был полон непонимания, что он мог не так сказать. — Ханако–тян, — аккуратно спросил Аманэ, — что тебе так не нравится в этом слове? — Не… не нравится, вот и всё… Девочка надула губы и осталась стоять на месте, как памятник детской обиде. Аманэ покачал головой и посмотрел на время. «Так, дома меня никто не ждёт, но… хотя может», — улыбка пробежала по лицу учителя, и он отошёл от места, где стоял, так, чтобы оба ребёнка были перед ним. Когда ты смотришь на них обоих, их разница в возрасте и росте видна сильнее всего. — Ребята, — мужчина чуть присел, чтобы сохранять зрительный контакт, — я немного переживаю за то, как вы доберётесь до ваших домов, так что я могу вас подвезти. Тем более, как я понял, семья Тэкехико–куна переехала в соседний дом рядом с твоим, да, Ханако–тян? — Угу, — недовольно буркнула девочка. Мальчик неловко посмеялся. — Извините, что она так себя ведёт, я сам особо не понимаю, почему она меня не взлю… Ай! — Тэкехико сразу прикрыл ударенную голову. — За что?! — За других не говори! — Ханако… — Я тебе не Ханако! — Так! — Аманэ едва успел остановить третий удар, пока Тэкехико удивительно испуганно сжимался. Мужчина огляделся и сразу направился к лестнице, позвав за собой детей. — Сидзима–сан давно ушла… Ну и ладно, пойдёмте поскорее. И давайте–ка вы расскажете мне по дороге, почему вы так вечно ссоритесь, хорошо? — Да я без понятия, — только и сказал Тэкехико, а потом нагнал и встал рядом с учителем. Он сделал это так быстро, что Ханако снова расстроилась и нелепыми рывками, прыгая через ступеньки, добралась за парней только на середине лестницы. — Просто он… скучный, — девочка сильно зажевала последнее слово. — Куда лучше, когда он пугается! А то не нравится мне его серьёзное, напыщенное лицо, как с обложки… Вам так не кажется, Юги–сенсей? — Хм? — мужчина повернулся к мальчику. — Ну, внешность необычная, но особо… А ты, кстати, вроде был популярен в прошлой школе? — Да, — чуть печально кивнул Тэкехико. — Иногда я не мог найти в своём шкафчике ботинки из–за кучи писем… — Ох… Аманэ остановился дождаться, пока дети переобуются и посмотрел на Ханако. Та недовольно косилась на парня, а потом долго разглядывала свой, пустой (кроме ботинок) шкафчик. Её тихий вздох был легко различим, да и учитель давно понял, где зарыта собака между этими двумя. Мужчине хотелось улыбнуться — вот он, ещё новичок в преподавании, а его ученики потихоньку начинают раскрываться перед ним с разных сторон. «Я помню, как Яширо говорила о мальчике, против которого они дружат… это против него?» — задумался учитель и отвёл глаза, как вдруг новые громкое «А–А–А–А!» заставило его повернуться к детям. — Ха–ха–ха, я просто в ладони хлопнула! — рассмеялась девочка и снова поаплодировала мальчику напротив. Тот же замер с руками на голове, локтями прикрывая уши. — Ханако, ты просто монстр… — Ханако–тян, если ему это не нравится, делать так неправильно, — вновь повторил Аманэ, когда все трое направились к парковке. — Но он ведь зануда… — Ну прости! — скрепил ладони мальчик. — Ну правда, вы мне как маленькие сестрички, я иначе никак… — Не надо меня в сестрички записывать, я хочу, чтобы мы нормально вместе играли! — отчаянно закричала Ханако, что и Аманэ закрыл уши, а не только пробегавший мимо учитель труда. — Я от тебя не отстану, понял?! — Ха–ха! — Чё ржёшь?! Аманэ нередко видел улыбки смазливых парней в романтических фильмах или в телефонных новеллах у своих однокурсниц, но в улыбке Тэкехико была лишь капля смазливости. Его улыбка была яркой, искренней и при этом взрослой, сознательной и честной. Он говорил прямо в глаза Ханако. — Извини, ха–ха, ты очень милая! Ханако покраснела не то от злости, не то от пробиравшего всё тело и разум смущения. Кулачки, которыми она замахала, не попадали никуда, кроме воздуха и штанин Аманэ, который остановился у своей машины. Он же и похлопал девочку по голове, пока та кричала и брыкалась. — Почему, когда ты говоришь это, это звучит как–то снисходительно?! — Да я искренне говорю, что ты, — Тэкехико поднял руки, будто сдался, а потом первым забрался на сидение напротив водителя. Ханако же недовольно залезла на сидение позади. Оба пристегнулись. — Ты как будто умиляешься младенцу, — буркнула девочка напоследок. Румянец с её щёк всё не сходил, и Аманэ хотелось банально расхохотаться. Но мужчина только отъехал назад и направил машину вперёд по уже известному ему адресу. И, пусть поездка не была долгой, под детский визг время тянулось чуть дольше, чем раньше. Тэкехико говорил учтиво, спокойно, всегда искренне радовался, но какая–то чудная маска принца будто навеки прилипла к его лицу, отчего некоторые люди сомневались в его искренности. Ханако же продолжала пытаться напугать мальчика, даже достав из рюкзака жевачку с приколом, на которую мальчик наивно повёлся. Но чуть позже Аманэ, затормозивший у светофора, заметил, что на лице Тэкехико проскользнуло удовлетворение, когда Ханако засмеялась над ним из–за её фальшивой жевачки. «С хлопком он правда испугался, а сейчас подыгрывает!» — улыбнулся мужчина: «Значит, Ханако обижается, что он для неё слишком взрослый… Может, когда–то это и устаканится!». На этих мыслях светофор показал зелёный свет, и учитель вновь поехал по дороге. — Кстати, — вспомнил он, — я слышал, что подруги Ханако–тян тоже не очень любят тебя… — Ох, ну Микки меньше всех, всё–таки кузина, — улыбнулся Тэкехико. — Котонэ просто не любит таких, как я, ну… типо лицо смазливое, будто я его выбирал… — Да уж, — Аманэ затормозил на втором повороте. Захотелось сложить голову на руль, но мужчина сдержался. — А Цукико–тян? — Она обычно… наблюдает и ничего не делает. Мне кажется, ей всё равно. — Да, по ней можно такое представить, — кивнул Аманэ и чуть поправил зеркало. — Кстати, Ханако–тян, а где она сегодня? — А, у Ай… её подруга… в гости пошла, — кивнула старшая Яширо. — Та, которая химией увлекается? — Да, у неё дед химик, видно передалось… Мотор снова взревел, и машина понеслась на прямую улицу без перекрёстков. До места назначения осталось всего ничего. — А ты, Тэкехико, о чём–то уже думаешь? — Ну, думаю буду продолжать дело отца, хотя может подросту ещё и выберу… — Тц, и куда тебе расти? — пробурчала Ханако и чуть сползла вниз, сколько позволял ремень безопасности. Тэкехико только расстроенно пожал плечами хохотнувшему Аманэ. Кажется, всё не так и плохо, за соседство можно не беспокоится. — А! — Опять хлопка испугался! — Ханако, монстр! «А может я поторопился с выводами», — передумал Аманэ, хотя сам немного вздрогнул, когда Ханако громко хлопнула ладошками у самых ушей Тэкехико. Рядом с ним девочка казалась искренним ребёнком, а мальчик — заботливым старшим братом. А ещё было в этом что–то особенное, что Аманэ пока не мог описать, да и не хотелось подбирать слова. Вот вдалеке показался дом Нэнэ, а за ним едва заметная крыша нового дома Теру. До них всего ничего, Аманэ постепенно сбавляет скорость, а потом просто тормозит. Взгляд сначала падает на ремень безопасности, а потом на Тэкехико, который быстро расстёгивается и аккуратно выпрыгивает из машины. Пока Аманэ медленно поднимается со своего места, мальчик успевает открыть дверь для только поднявшейся девочки. Та сразу фыркает, готовит кулак, но, под взглядом учителя, сдержано проходит мимо сына Теру и позволяет ему закрыть дверь. — Что ж, — мужчина закрывает свою дверцу за собой, — вот и доехали, можете идти домой! — А почему Вы вышли, Юги–сенсей? — закономерно спросил Тэкехико. — Даже машину на ручник поставили. — А, ну, хочу в супермаркет сходить, дома несколько продуктов закончились, как в окно посмотрел, вспомнил… — А, тогда окей! — мальчик светло улыбнулся. — Большое спасибо, что подвезли, я побегу домой! Спокойной ночи! — О, да, спокойной ночи! — чуть удивлённо ответил Аманэ. Ханако, на которую мужчина посмотрел, лениво махала мальчику в ответ. — Он всегда желает спокойной ночи? — Угу. Когда вечер, всегда. Согласись, он ведёт себя, как старший братик или мама… — А что тебе в этом не нравится? — Не знаю, — искренне вздохнула девочка, — понятия не имею… но всегда очень неприятно. По сравнению с ним я такая маленькая… — Да ну, зато отлично разбираешься в цветочках! — посмеялся учитель. — Первое место в ботаническом конкурсе, да? — Ох, да ну, просто очень люблю цветы… а Тэкехико в них совсем не смыслит… — Ничего. Дополнять друг друга даже бывает лучше, чем во всём сходиться! — Вы так думаете? — Да, — учитель почти по юношески закинул руку за голову. — Ты не обижайся на него, он не пытается специально натягивать смазливую улыбку на лицо. Если его отец — бывший школьный идол, то неудивительно, что его сын может быть в два раза популярнее. — Да… представляю, сколько писем будет в его шкафчике через пару дней… — Тебя это расстраивает? — на лице Аманэ расцвела хитрая улыбка, и Ханако немедленно отвернулась, а потом побежала к своему дому, будто и не собиралась прощаться. — Эй! Девочка подлетела к входу и остановилась у самой двери. Она повернулась к учителю с необычно яркой улыбкой, какой мужчина раньше у неё не замечал. А её фраза быстро насмешила его. Она сказала: — Сладких снов! — Ха–ха, сладких снов! — подмигнул Аманэ, спрятал ключ от машины в кармане брюк и побежал вместе с вытянутой из машины сумкой в супермаркет. Девочка же нажала на звонок. Хватило пары минут, чтобы в доме послышались различимые шаги. — Да? — довольно протянула Нэнэ, быстро открыв дверь. — О, доченька! Цукико у Ай пока? — Угу, до вечера! — С Тэкехико не ссорились? Видела его? — Э, нет, — наврала Ханако, почесав свою красную щёку. — Может потом… — Ну–ну! — улыбнулась Нэнэ, как вдруг её взгляд упал на машину рядом с их домом. — Ох, это… датсун?. Такой у Юги–сенсея, да? — А, э, да, наверное… — Ну и ладно, — Нэнэ заботливо улыбнулась. — Заходи уже, не стой на пороге, простудишься! — Боже, да знаю я! — топнула ножкой Ханако и попыталась состроить на своём лице улыбку Тэкехико. — Я не маленькая! — Знаю, доченька, знаю!