***
Спрыгнув с автобуса на ближайшей станции, Аманэ аккуратно бросил пакет от блинчика в урну. Мужчина обычно не ел сладкого утром, да и не ел ничего в автобусах, но сегодня не смог удержаться. «Мда, Аманэ, двадцать пять лет, не может ждать до фестиваля!» — учитель поругал сам себя, качая головой, как с нашкодившим учеником: «Ладно, сколько до встречи? О, семнадцать минут! Тут недалеко, за сколько дойду?». Парень осмотрелся: крыша дома Нэнэ уже различалась за супермаркетом, оставалось всего несколько шагов, которые казались Аманэ слишком медленными. Мимо бродили люди, гудели машины, проезжая чуть ли не у самого тротуара, а в дешёвом местном супермаркете как всегда суетились посетители. Один из них вылетел оттуда идеально в тот момент, когда учитель задержал свой взгляд на дороге, и, как в самой банальной комедии, неловкий покупатель врезался в столб рядом с магазином прямо перед остановившимся мужчиной. Тот сначала даже не поверил, что нечто, чуть не сломавшее свой нос о твёрдый столб и еле удерживающее в одной руке пакет с яйцами и молоком, было тем самым популярным новичком Тэкехико. — А–а–а, — его стон был очень жалким, но недолгим — уже скоро мальчик смотрел на учителя естествознания. — А, Юги–сенсей, а Вы что тут делаете? Меня тут перед фестивалем попросили продуктов купить... — А, я слышал, что Минамото… младший в больнице? — Да, Нэнэ–сан рассказывала? — улыбнулся Тэкехико. — Но он поправится, непременно! Кстати, а Вы случаем не за Нэнэ–сан пришли? Извините за вопрос, конечно… — А, ну… типа того? — приличные слова долго не приходили мужчине на ум. — Ты лучше поспеши, скоро выходить надо, на фестиваль ещё ехать долго! — Ах, да, да! Сейчас! Сделав шаг назад, мальчик побежал вперёд к своему дому, а Аманэ медленно поплёлся за ним. До назначенного времени десять минут, а он уже стоит у дома Яширо и в неуверенности плетётся к двери. Казалось, ещё недавно он спокойно подвёз Ханако до дома, а вчера весь вечер обсуждал с Нэнэ традиции их фестиваля, искреннее смеялся с её шуток и кидал ей разные каомодзи. В интернете всё было легко, а в жизни всё наполнялось неясным волнением. «Яширо, а ты собираешься надеть юкату или обычную одежду?» «В прошлый раз я надела юкату, столько взглядов было, что брр… Не против, если я выберу платье в этот раз?» «Ничего, тем более мне юката давно мала, ха–ха! Думаю, и платье подойдёт!» «Буду странно смотреться на фоне дочек без юкаты! Им я купила детские.» Всё это было сопровождено глупыми смайликами и улыбками, а сейчас любопытство распирало Аманэ изнутри. «Как она выглядела в юкате?», «каким будет это платье?» и «почему я об этом думаю?» — все эти вопросы перегружали голову, как лишние программы, запущенные компьютером и нагружающие процессор. Как то самое волнение перед первым свиданием из подростковых романов. Технически, Аманэ мог назвать это свиданием, но тут же строго напоминал себе: «Ей просто нужно избавится от лишнего внимания, будто ты не слышал, о чём тогда говорил Минамото? Почему же тогда я волнуюсь, как влюблённый мальчик? И вообще, сколько я стою у двери и ещё не нажал на звонок?». Рука учителя повернулась к небольшой чёрной кнопке и только успела подняться на уровень с ней, как дверной замок щёлкнул и из проёма показалась улыбающаяся хозяйка дома. Аманэ в миг почувствовал, что его лёгкие стянули назад и сильно сжали, иначе как объяснить два странных звука, которые он издал. Её длинные волосы были сплетены в толстую косу, которая сделала её моложе лет на десять, а у самого края волос причёску украшала красная заколка. Именно в цвет ей Нэнэ надела длинное, довольно прямое платье ниже колен с короткими кружевными рукавами, которые прикрыла недлинной белой кофтой. И, пусть макияжа на её лице почти не было, на её губах различался едва заметный розовый блеск. — Ну как? Я не хотела надевать туфли, вот балетки взяла… Она спросила его об этом, словно он был её подругой, но парень понял это далеко не сразу. Когда же до него дошло, что женщина давно стоит перед ним, он оглядел её с ног до головы и улыбнулся, даже не догадываясь, как горят его щёки. — Яширо, если… ты действительно так одеваешься, то… неудивительно, что с тобой пытаются познакомиться… — А? — девушка будто не поняла, а потом посмотрела вниз на себя. — Думаешь, слишком? — Да… красиво, — учитель слабо улыбнулся, — слишком красиво. Нэнэ опустила глаза так быстро, что её спутник едва успел заметить лёгкий румянец на её щеках. Нэнэ уже слышала подобные слова от Аой и намёк от Коу, но всё равно не могла остановиться, когда оставалась наедине со своим гардеробом и косметичкой. Учитывая, как она выложилась в прошлом году, сейчас её наряд казался ей скромным. — Спа–спасибо, — она поправила непослушную прядку около своего уха. — Надеюсь, со мной не будет слишком скучно? — Нет, я уверен, что нет! — А, Юги–сенсей уже здесь?! Две девочки юрко забежали за спину матери, а потом вылетели наружу, заставив Аманэ пошатнуться. Учитель внимательно посмотрел на них, словно проверяя, а не показалось ли ему, но двое близняшек действительно надели свои юкаты, которые очень сильно отличались от тех, какие Цукаса купил для своих сыновей. У Ханако, под стать её имени, яркие с алыми камелиями и маленькая, простая европейская сумочка. Цукико выбрала простую белую юкату с традиционной чёрной сумочкой с белой каёмкой. Обе старались походить на более взрослых, но оставались всё такими же, даже более милыми девочками. Слабая улыбка пробежала по лицу учителя. — Ну что ж, девочки, пора ехать, пока мы не опоздали! — сказал он. Потом уточнил: — Кстати, Цукико–тян, ты как, одна пойдёшь? — А, я одна, в прошлый раз как–то пережила мальчиков, да и они сами быстро от меня сбежали… Не помню почему, я просто начала рассуждать о жизни и теориях… — Ладно, давай послушаем про это на фестивале, окей? — Нэнэ потрепала младшую дочь по голове и подняла глаза к своему спутнику. — Пойдём скорее, Юги–кун, мне уже не терпится попробовать вкусностей из разных палаток! — Да, конечно! — мужчина кивнул. — Поспешим скорее на фестиваль!***
Много разных, непохожих людей, половина из которых носят юкаты, огромные украшения из папье–маше и «бесконечный» ряд из палаток, у которых скоро начнут собираться безумные очереди — в этом вся атмосфера знаменитых японских фестивалей. Не хватает лишь тёмного неба, над которым зажгут фейерверки, но фестиваль ещё только начался. Сложно поверить, что люди готовы ждать тёмного вечера весь день, однако это именно то место, где пары проводят длинные свидания, а семьи наслаждаются гулом толпы и вкусными закусками. На первый взгляд Аманэ и Нэнэ с её дочерьми выглядели, как обычная семья, и никто бы даже не подумал, что тут кроется на самом деле. Нэнэ довольно улыбалась, Аманэ оглядывал толпу, прикидывая насколько легко в ней потеряться, Цукико смотрела на лавку с сувенирами и дёргала туда маму, а Ханако приглядывалась к толпам детей в поисках своего «спутника». — Юги–сенсей, — девочка подняла глаза на учителя, — а где Йори? — А, — мужчина огляделся, — не знаю… Шиоми обещала сама их привести, но так и не написала мне… — А, близнецов ищете? Все, в том числе и Нэнэ с младшей дочкой, обернулись — позади них уже стоял Тэкехико в сопровождении смущённой Ай. Мальчик не стал соблюдать традиции и просто натянул футболку со штанами, а девочка же носила синюю юкату с белой каймой. — Вау! — Ай быстро подбежала к Цукико. — У тебя даже сумочка есть, завидую! — А мама тебе дала деньги? Там можно купить, — ответила её подруга, указав на сувенирную лавку. Спутница Тэкехико засияла. — Да, есть немного, надеюсь хватит! — по взгляду Ай было видно, что она сомневалась, но твёрдая рука мальчика накрыла её плечо, поддерживая девочку без слов. — Если что, я добавлю. — Извини… — Ничего! Аманэ, как тот, кто стоял ближе всего к Ханако, тут же дрогнул, услышав слабый, но различимый рык. Он тянулся почти десять секунд, учитель даже мог поставить секундомер, но только посмеялся и вновь обратился к единственному мальчику в их компании. — Так где ты видел близнецов? — А, да. — Тэкехико размял плечи. — Цукико познакомила меня с ними на днях, так это точно, что Йори в тире. — О, — загадочно протянул Аманэ, — а почему именно Йори, раз они обычно надевают одинаковые юкаты? — А, ну, — было видно, что сыну Теру неловко об этом говорить, — просто… я помню, как он сказал, что я… красивый… — А, точно… — Так красивый же? Из толпы вынырнул низкий первоклассник в прямой чёрной юкате с сумочкой с мелочью на шее и двумя игрушками под боком — сиреневым медведем с белым бантом и небольшим плюшевым пингвином. Аманэ точно узнавал в нём Йори, по горящим глазам и его первой фразе за этот фестиваль. — Держи! — с улыбкой победителя мальчик протянул пингвина Тэкехико. — Знаешь, у меня зависимость от хваталок и тира, а игрушек уже много, если хочешь, возьми. — А, спасибо? — неудобно улыбнулся сын Теру. Приняв игрушку, он помял её и положил в свою сумку, взглядом остановившись на том, как Йори протягивает медведя Ханако. Аманэ на секунду показалось, что сейчас рыкнул уже Тэкехико. — Ладно, — Ханако по–дружески взяла Йори за руку. — Тогда мы пойдём гулять к гача понам! — Тут есть гача поны?! — азарт в глазах старшего сына Цукасы в миг загорелся синим пламенем. — Ты всё–таки в первый раз здесь, я тебе покажу! Пойдём! — А, да, мы ушли! — Удачи! — кивнула им Нэнэ, поглядывая на Цукико. Та всё ещё смотрела на лавку вместе с подругой. — А вы к лавке, да? — Ага! — сразу улыбнулась младшая Яширо, схватив и парня, и подругу. — Давайте поспешим, там уже толпа собирается! — Бежим! — весело закричал Тэкехико, поддерживая настрой, и дети убежали. Аманэ и Нэнэ стояли у входа вдвоём, среди толпы незнакомцев. Кто–то из них проводил взглядом учителя, группа парней уставилась на писательницу — один из последних толкнул другого, и тот потерял равновесие, толкнув одного из приятелей на неуверенно шагающего учителя естествознания. Тот недовольно поморщился, но смог не задеть Нэнэ. Та даже придержала его за локоть, и мужчина благодарно кивнул. — Что ж, куда ты хочешь сходить? — Хм, в прошлый раз я не успела попробовать нингё–яки, если они сегодня есть… — Ох, нингё–яки, пробовал их один раз на фестивале в Гумме! — улыбнулся Аманэ. — Когда они с пылу с жару, то очень вкусные! Хотя я чуть не обжёгся… Цукаса–то как орал… — А что с ним? — Ха–ха, да он как свою купил с покемоном каким–то… а, нет, с этим, Дораемоном! Он ему сразу голову откусил, ну и язык обжёг. — Оу, больно наверное… — Да, я и говорю, долго орал… Спутники пробирались сквозь толпу, чудом избегали столкновений, но иногда налетали на неловких и немного странных людей. Те то извинялись, то кричали или просто проходили мимо, но не мешали болтать о чём–то несущественном и глупом. Нэнэ смеялась, Аманэ рассказывал ей историю из жизни, а вместе они оба чуть не пропустили искомую палатку с нингё–яки. — Горячие нингё–яки, подходите! — громко прокричала повариха, когда последний клиент из небольшой очереди ушёл. Фестиваль только недавно начался и ещё не все смогли забрести так далеко к палаткам. — О, здравствуйте! — Аманэ первым подбежал к магазину и посмотрел на ассортимент: много персонажей из аниме, бутоны роз для парочек и миленькие животные. — Яширо, что ты хочешь? — Дай подумать… Сложив губы, Нэнэ замерла в задумчивой позе. Одна её нога забавно выставилась вперёд и чуть приподнялась на носочке, что вызвало неловкий смешок Аманэ. Сейчас женщина выглядела так молодо и ярко, что учитель мог представить её студенткой колледжа, которая решила развеяться на фестивале. «Нет, даже с учётом возраста она очень милая», — протянул парень: «Так, стоп, куда понесло?». — Аманэ, ты будешь одну? — мягкий голос Нэнэ прервал его странные мысли. Повариха, тем временем, уже колдовала над формой с милым кроликом. — М? — Нингё–яки. — А. Глаза вновь пробежались по разным, непохожим друг на друга формам. Сначала парень надолго задержал взгляд на небольшом привидении, потом перевёл взгляд на раскрашенный в цирковые цвета тортик и яблоко со звёздочками снаружи и настоящим яблочным джемом внутри. Это была одна из самых простых форм, но она казалась Аманэ наиболее приятной, потому он выбрал её. Повариха мило улыбнулась и взяла эту форму вместе с другой. Пока она колдовала, за «парой» появилась очередь из четырёх человек. — Вот, кролик и яблоко! — У–и! — Нэнэ аккуратно сжала бумажку вокруг горячего изделия и последовала за Аманэ вперёд, в гущу фестиваля. — Такой забавный кролик! — Похож на Мокке, — улыбнулся мужчина, пока дул на своё яблоко. Нэнэ заинтересованно выгнула шею. — Мокке? — А, мой брат придумал в одном своём фильме таких розовых кроликов… Типо они воруют вещи и хотят захватить мир… Странные ребята. — Интересно! — улыбнулась Нэнэ. Толпа, тем временем, уже освоилась в огромном парке и разбрелась по разным палаткам. Особенной популярностью пользовались три из них — бэйби касутера, окономияки и, как не странно, игра в рыбки. Целая куча детей и студентов замерла у неё, в ожидании своей очереди посоревноваться друг с другом в ловле мальков. — О, мы с Коу ранее играли в неё, — протянула Нэнэ, пока они проходили мимо. — Он меня обогнал на одну. — М–м, а мой брат обычно зависал только в катануки… Кстати, где они? — Аманэ приставил ко лбу ладонь и посмотрел вперёд, в сторону последних палаток, но его спутница подёргала его за руку и указала назад, в начало. — Мы уже прошли мимо, — улыбнулась она. Аманэ неловко отвёл глаза. — А, не заметил… А что тогда дальше? — Фотобудка. — Вау, действительно совсем, как на том фестивале в Гумме! Толпа у первых палаток всё сгущалась, зато к последним люди подбирались медленно. У фотобудки или, точнее, трёх фотобудок почти не было очередей, всего по два человека у каждой. Нэнэ указала на свободную из них, Аманэ кивнул и зашёл внутрь, удивляясь внутреннему убранству палатки. Она была достаточно широкой, а на экране с фотографиями было много разных вариантов от глупых фото для первоклассников до снимков в стиле женатой пары. Нэнэ разглядывала их почти с наивной улыбкой, Аманэ вспоминал, как брат заставлял его позировать на половине из них — за этим спутники почти забылись и ударились лбами, когда одновременно потянулись к экрану. — Ай! — пикнула Нэнэ. — Прости, подумала, что вот этот снимок будет красивым… — А, ничего, я просто хотел все посмотреть! — улыбнулся учитель. Он сделал несколько шагов назад, и женщина начала подбирать одиночный снимок, но потом замерла и обернулась. — А ты не будешь? — Ну, могу, но не знаю, какой выбрать… — Во, снимки на фоне фейерверков! На экране был довольно забавный снимок — фоном было высокое небо, освещённое фейерверками, а перед камерой были две фигуры с шаблонами для лиц. Конкретных поз не было, можно было использовать любые, и Аманэ, смущённо потерев щёку, согласился. Спутники встали рядом: Нэнэ спрятала обе руки за спиной, а потом вытащила одну со знаком «пис», похихикав над один из школьных воспоминаний, а Аманэ, в первый раз сложив руки, вновь опустил их и повернулся в камеру с немного глупой улыбкой и лёгким смущением в глазах. Камера ловко засекла этот момент. Их лица неплохо сочетались. — Ха–ха–ха! — посмеялась Нэнэ, когда вытащила два набора снимков, в каждом по четыре маленьких копии. — Это даже мило, у меня обычно более забавные фото выходят! Вот. — Спасибо, — Аманэ принял один из наборов. Сейчас его опущенные руки и сконфуженный взгляд казались ему особо глупыми, пока он не заметил, что камера засекла и то, как его щёки приобрели немного красный оттенок. «Боже, а покраснел–то я почему?» — загадочные вопросы переполняли его голову, от чего казалось, что она вот–вот начнёт трещать, но… — Хи–хи, не за что! Смех Нэнэ обладал какой–то магией. С их первой встречи Аманэ думал о ней, как о матери его учениц, но потом, когда он узнал её лучше, она казалась ему почти сверстницей, которую он мог встретить просто так на улице. Яркая, необычная женщина с очаровательной улыбкой, которая жалуется на кучу поклонников, хотя в неё так просто влюбится. «Так, куда опять, Аманэ?» — обругал себя учитель: «Хотя интересно… как она жила раньше?». — Яширо, — как можно аккуратней спросил Аманэ, когда женщина сделала ещё пару снимков одна, — а в школе тебе несильно надоедали? Но, если тема неудобная, то… — Ничего! — женщина спрятала снимки в сумку. — На самом деле, в школе меня никто не замечал, все любили Аой… Ну помнишь, которая работает в свадебном салоне? — А, мама Котонэ–тян! — Тогда я сама хотела найти себе парня, но… не везло, — Нэнэ откинула голову назад, будто захотела прилечь. — Думаю, юная я даже не представляла, что у популярности есть обратная сторона… — Понятно… — А ты? — вдруг уточнила Нэнэ, бросив на Аманэ хитрый взгляд, пока она вела его сквозь кучкующихся студентов и первокурсников старшей школы. Мужчина чуть покраснел, едва не задев локтем проходившую мимо женщину в весе. — Я? Ну… тоже никак, — признался он. — Я обычно сидел на задней парте и ковырялся в машинках на радиоуправлении и другой мелкой технике. — О, звучит интересно! Хотя я не очень в этом разбираюсь… — Ну, я уже давненько этим не занимался, — Аманэ чуть замедлился, а на лице расцвела улыбка, но волну воспоминаний прервал короткий взгляд в сторону маленького фургончика с блинчиками, около которого Аманэ заметил три знакомых лица. — О. — М–м, там Котонэ–тян с… одним из близнецов? — Нэнэ так же пригляделась к лавочке. — А что это за рыженькая девушка? — Это Шиоми, мама Йори и Йоши, — протянул Аманэ, раздумывая, а не стоит ли подойти к ним. — Она сказала, что прогуляется с ними по фестивалю и что давно на них не была. Вот видно гуляет с Йоши пока… — Вай… Она красивая! — Нэнэ выглядела воистину восхищённой. — Юката прям шёлковая! — Ну, ей вроде богатый партнёр по работе подарил, Цукаса потом дулся на неё две недели, но она всё равно её носит, — голос мужчины неловко смеялся от таких странных семейных перипетий, но Нэнэ, казалось, прослушала его фразу и вновь оглянулась по сторонам в поисках разных юкат. — И всё–таки хочу новую юкату, — рассмеялась она. — Это больше в стиле фестиваля! Аманэ улыбнулся и аккуратным движением ладони похлопал Нэнэ по плечу, молчаливо указав на магазин напротив парка. Его вывеска была яркой даже днём, привлекая всех желающих приобрести себе юкату до начала фейерверков. Пусть их закупают заранее, спрос на традиционную японскую одежду уже во время фестиваля не стихает. — Думаешь, успеем? — задумчиво протянула Нэнэ, вытащив кошелёк. — Может и вариантов мало осталось… — Фейерверки только вечером, а сейчас самое утро! — довольно кивнул себе Аманэ и посмотрел в экран телефона. — Думаю, попробовать можно, так что, если хочешь, пойдём? Когда он протянул Нэнэ руку, та ненадолго замерла, уставившись на мужскую ладонь. Она была всего на чуть–чуть больше, чем у неё, почти незаметно, но именно в тот миг женщине больше всего казалось, что её ладонь растворится, когда её сожмут его пальцы, хотя этого не произошло. Зато её руке стало немного теплей. — Пойдём!***
— Добро пожаловать! О, какая пара! Аманэ и Нэнэ осмотрелись по сторонам, будто искали других посетителей, но, осознав, что они одни в магазине, смущённо отвели глаза подальше друг от друга. Женщина медленно оглядела весь ассортимент и удивлённо уставилась на несколько прекрасных вариантов с разными, непохожими друг на друга рисунками в спокойных или броских цветах, разглядывать которые было одним удовольствием. После такого долгого выбора, Нэнэ сделала шаг ближе к полке, уставившись на одну — длинную юкату спокойного алого цвета, с золотой каймой и бледно–розовыми рыбками, вышитыми рядом с сердцем и справа под поясом. — О, хороший выбор! — продавщица проследила прямо за взглядом женщины и жестом позвала её подойти поближе, подбирая товар на руки. — На неё уже есть небольшая скидка, можете надеть прямо сейчас, а платье сложить в пакет, у меня есть дешёвый. — Ох, благодарю! — довольно улыбнувшись при взгляде на свою новую обновку, Нэнэ поторопилась к примерочной, попутно сверяя размер, и закрылась шторкой. Аманэ проводил её с улыбкой, но предприимчивая женщина не оставила его в стороне. — А Вы? — Я? — Из мужских думаю, — она зарылась руками в кучу мужских юкат, висевших напротив женских, и вынула одну из них, — на Вас хорошо пойдёт эта! В глаза бросался тёмный, бордовый оттенок с чёрной каймой и того же цвета тигровыми «полосками» — удивительно яркий и броский узор для обычно тусклых и спокойных мужских юкат. — Не хотите примерить? — Хм, — учитель перевёл взгляд с примерочной на свою сумку, — а сколько? — Я уже скинула полцены, мужские редко берут… А красивой паре могу ещё скинуть! — её довольная усмешка ещё сильнее заставила парня немного забыться от неловкости. Он едва выдавил: — Мы… не пара… — Кто знает, может ещё станете! — улыбнулась она. — Ко мне год назад заходила моя знакомая с парнем, которого она называла своим другом… в итоге недавно покупала ему рубашку на их годовщину! — Оу… — Так что насчёт юкаты? Аманэ сглотнул и подошёл к женщине, чтобы взять предложенный товар в руки. Ткань приятно щекотала пальцы, а сам узор казался необычным и очень притягательным. И мужчина, решившись, сжал ценник в двух пальцах и скрылся во второй из трёх примерочных напротив Нэнэ, которая тихо посмеялась над услышанным ей диалогом (кроме фразы «мы не пара», ведь она была очень тихой). — Хи–хи, ну даёт, тебе тоже продала? — Да… не знаю, пойдёт ли на меня! — в голосе Аманэ витали неловкие нотки, и писательницу это только смешило. Да и сам мужчина понимал, что в этот раз с треском проиграл доброй улыбке продавщицы. — На мне прекрасно сидит, думаю, тебе тоже пойдёт! Сейчас поправлю… Через несколько мгновений, учитель услышал, как шторка соседней кабинки открывается, а продавщица восхищённо умиляется своей клиентке, щедро осыпая её комплиментами. Это, подобно будильнику, вновь пробуждает в Аманэ его утреннее любопытство, но потом становится не до этого, когда приходится возится с новым нарядом. «Как давно я не надевал юкаты… Почти не помню как это делать!» — плотнее завязав оби, учитель наконец чувствует, что всё готово и убирает обычную одежду в сумку. Кажется, что из зеркала на стене на него смотрит совсем другой человек, более смелый и броский. — Действительно, — тихо шепчет мужчина, — довольно неплохо… Думаю, можно купить. С такими мыслями, Аманэ дёргает шторку, заметив, что продавщица уже стоит у кассы рядом, а напротив Нэнэ, спиной к нему. Мужское сердце пропускает удар, когда женщина поворачивается. Кажется, что ей идёт всё — от вышитых розовых рыбок до её возраста. Традиционный японский наряд сделал её взрослее в разы, не делая её «старше», добавляя лишь взрослой красоты и очарования её яркой улыбке и аккуратно заплетённой косе. — О, Юги–кун! — Нэнэ оглядывает его с ног до головы и довольно улыбается, пока сердце Аманэ отплясывает чечётку. — Эту юкату будто под тебя делали! — А, спасибо… Ты тоже, — почему–то язык хочет подвести мужчину, внезапно запинаясь, — выглядишь… потрясающе… — Ох, — свободной рукой Нэнэ хватает край косы и тянет на себя, другой сжимая сумку, а потом отводит глаза, — спасибо… Надеюсь, это не будет сильно привлекать внимания. — Ха–ха, — шутка сама рвётся между хохотом мужчины, пока он подходит к кассе с кошельком в руках, — лично моё внимание уже твоё! — Ой, да ну тебя, Юги–кун! — смеётся Нэнэ, так же не воспринимая это серьёзно с игривым блеском в глазах. — Спасибо! — Не бойся, если будет лишнее внимание, я рядом. Я же за этим сюда и пришёл! — Аманэ даже шутливо отдаёт честь, разряжая атмосферу настолько, что смеяться начинает и продавщица. Она хитро ухмыляется двум спутникам и почти мурлычет, пока собирает сдачу: — Какой рыцарь! Обязательно проводи её домой! — Конечно! — Юги–кун, брось! — глаза Нэнэ смеются так же сильно, как и её голос. И этот яркий блеск в розовых глазах наверняка ещё одно отличное украшение к её юкате. — Смущаешь! — Ни капли! — довольно улыбается мужчина, щёлкает пальцами и забрасывает свою сумку на плечо. Он шагает к выходу первым и успевает незаметно для Нэнэ скрыть своё перемазанное смущением лицо и коснуться ладонью своего сердца. «Как же оно сильно стучит», — сердце мужчины почти прыгает ему в руку под ритм странной, известной только ему музыки. «Эй, сердце, ты ведь… шутишь?» — жалко вопрошает Аманэ, пока продавщица просит их приходить ещё, а Нэнэ первой покидает маленький магазин. Женщина присматриваются к грохочущему тысячей голосов фестивалю и с довольной улыбкой поправляет свой новый наряд. — О, блин, вот и длинные очереди! — почти смеётся она без печали в голосе и подхватывает запястье Аманэ. — Юги–кун, если не поторопимся, то придётся провести несколько часов в таких очередях! — О, — учитель медленно кивает, даже не пытаясь вырвать руку, — тогда давай бежать! — Не отставай, ладно? — Да… Тёплая рука Нэнэ приятно огибает запястье. Щёки мужчины снова покрываются лёгкой краской, а взгляд падает вниз, замирая на сердце. Шёпот, больше похожий на выдох, исчезает в какофонии приближающихся голосов. — Сердце… ты же правда шутишь?***
— Яширо, чуть повыше, — Аманэ немного сжимает ладони Нэнэ, чуть приподнимая их, пока Нэнэ напряжённо смотрит в прицел, — чуть–чуть повыше, не попадёшь… — Вот так? Ружьё приподнимается в руках женщины — ствол смотрит в стену на уровне цели, остаётся только направить дуло слегка вправо, в сторону маленькой банки–мишени, нащупать одним пальцем курок и… Сжав крепче ружьё, Нэнэ резко выстреливает, и просвистевшая пулька в миг улетает вдаль палатки и отскакивает от стены, не задев ни одной из целей, обозначая унизительный проигрыш. Расстроенный вздох Нэнэ вызывает только умиление у хозяина палатки, а двое дам в возрасте неподалёку тихо посмеиваются над «парой». — Я выстрели–ила–а! — жалобно протягивает писательница и смотрит на Аманэ, как на сурового учителя по стрельбе. Мужчина только хихикает, почёсывая свой нос и вновь кладёт руки на дуло. — Ничего, ты была слишком сосредоточена! Давай я попробую. — Ладно… Нэнэ отпускает ружьё и отходит. Она с большим любопытством, наблюдает за тем, как Аманэ уставляется в прицел и внимательно целится, качая ружьё из стороны в сторону. «Значит, тот плюшевый подсолнух в горшке, да?» — улыбается он: «Сейчас…». Пули сбивают одну мишень за другой, пропустив всего две из них. Довольный мужчина за стойкой долго поздравляет Аманэ громкими хлопками и передаёт выигранный им приз в его руки. Аманэ улыбается, вертит в руках забавный цветок, а потом отдаёт благодарной Нэнэ. — Спасибо! — её улыбка сияет на фоне приближающихся сумерок. Обнимая цветок, она гладит его мягкие листочки. — Может, я всё–таки достану тебе что–то? — Что ты, не стоит! — Аманэ отходит в её сторону, молчаливо отговаривая её, но Нэнэ убирает приз в свою сумку и проходит мимо, вновь вытаскивая из кошелька несколько монет. — Эй, Яширо, ты уже много потратила, может тогда я сам… — В этот раз точно повезёт! — женщина смело подмигивает и хватает ружьё. Глаза мечутся от игрушки к игрушке, подбирая по вкусам учителя, но потом Нэнэ понимает, что вряд ли сможет забрать главный приз. Писательница хотела набрать очков хотя бы на маленький и, под внимательным взглядом Аманэ, направила ружьё на мишени в виде банок. Бах! бах! бах! — несколько удивительно везучих выстрелов, привлекают внимание скопившейся (позади спутников) очереди и нескольких детей, поедающих клубничное мороженное на лавке неподалёку. Кажется, что абсолютно все смотрят на Нэнэ, и той от этого лишь сильнее везёт. Только нижний ряд не сдаётся ей — пульки заканчиваются. — Ва, неплохо! — мужчина за стойкой снова громко хлопает. — Вот ваш приз! Мужчина тянется к стенке с призами и снимает с неё маленькую, мягкую игрушку в виде беленькой рыбки, удивительно похожей на узор на юкате Нэнэ. Женщина даже сравнила их и только потом протянула рыбку своему спутнику, который с улыбкой принял её. — Спасибо. Наверное, Аманэ очень глупо выглядел с игрушечной рыбкой в руках, но он ещё никогда не был так рад, как раньше. — Тогда раз уже смеркается, — Нэнэ отошла от очереди на тир и оглядела огромную гущу толпы, которую им предстояло преодолеть, — пора к дереву! — Ага, дети уже сходили, и нам надо! Большую часть дня Аманэ и Нэнэ провели за поеданием уличной еды и другими фестивальными развлечениями, как и большинство посетителей фестиваля, убеждаясь, что даже ближе к тридцати годам можно с довольными улыбками ловить маленьким сачком мальков и вырезать катануки несколько минут подряд, соревнуясь у кого они ровнее. Конечно, большее внимание приковывают палатки с едой: от ароматных якитори до горячих окомияки, не минуя карамельные яблоки и вишни. Нэнэ, после одной порции говядины с рисом, уже представляла, как долго придётся поднимать гири на тренажёре, а Аманэ, вместо упражнений, высчитывал ежедневные прогулки до работы и обратно без машины. Но рано или поздно, аромат еды пересиливал все мысли о лишних килограммах, тем более, что за поеданием новой порции хотелось говорить побольше. Аманэ узнал, что новая книга Нэнэ будет в жанре фентези, о паре из двух оборотней, которые потерялись в чужом лесу и преследуются другой стаей. Парень почти не читал таких книг, но увлечённый рассказ Нэнэ и её неизменная улыбка не давали и шанса отвести глаза от спутницы. И мужчина слушал, довольно похмыкивая и расхваливая милый сюжет. Нэнэ узнала, что Аманэ не собирался рано покупать машину до того, как станет учителем, даже если откладывал на неё с подработки, зная, что она дорого ему обойдётся. Мужчина планировал пока прожить без неё, но ещё тогда его младший брат смог попасть в помощники к одному из самых известных режиссёров и заработал приличный горонар с их общего фильма, которым и поделился с братом. Ещё будущий учитель хотел отказаться, но Цукаса настойчиво возвращал деньги на счёт студента, иногда добавляя к ним ещё пару тысяч, чтобы старший точно сдался. Так покупка дешёвой, но приличной машины не заняла много времени, а ещё Аманэ в который раз убедился, что его брат, несмотря на свою необычность, самый близкий к нему человек. Так, за лишней порцией окономияки и сладким какигори двое взрослых наслаждались шумным летним праздником, изредка получая на телефоны сообщения от радостных детей, веселящихся рядом. Абсолютно весь фестиваль кипел, от мала до велика. Кто–то куда–то бежал, иногда налетая на других спокойно идущих прохожих, другие терпеливо дожидались своей очереди у разных палаток, но у одного места одни люди сменяли других, создавая бесконечную толкучку. Главная традиция фестиваля Танабата «Дерево Желаний» — маленькое бамбуковое деревце, на которое все желающие могут повесить карточку со своим желанием. Каждый в длинной очереди из десятков гостей спешит схватить бумажку подходящего под желание цвета и написать на ней о сокровенном, а потом повесить повыше, на самый верх, чтобы сбылось побыстрее. То место заметно издалека по длинной змейке из людей и их шумным разговорам в ожидании. Нэнэ встаёт первой перед молодым парнем, Аманэ замирает за ней и немного поддаётся вперёд, когда позади него встаёт молодая студентка. Она смотрит на мужчину сквозь дорогие очки, медленно изучая его взглядом, словно он был похож на её сверстника. — Привет, — уголки её губ поднимаются чуть выше, — а ты один? — А, нет, я с… «Девушкой»? Нет, Аманэ прекрасно помнит, зачем Нэнэ позвала его сюда, и он сам на это согласился. «Подругой»? Кажется, что они ещё так мало знакомы, но при этом ему хочется знать всё больше и больше о ней, болтать с ней и чаще видеть, как она улыбается. «Знакомой»? Этого недостаточно. — Я с, — Аманэ оборачивается к Нэнэ, которая поглядывает в телефон, хихикая с сообщений от девочек, и… нет, мужчина всё ещё не может ничего выдавить. — Ох, понятно, — девушка расстроенно цокает языком. Приблизившись к лицу Аманэ, она шепчет, лениво растягивая слова, как загадочное заклинание. — Пришёл с ней на «не свидание» и не знаешь, как это назвать? — Это не свидание… — И сердце ни капельки не стучит в два раза сильнее? Аманэ тихо хмыкает. Позади студентки появляются ещё люди, голоса начинают смешиваться в неясный гул, где никого нельзя чётко расслышать. Нэнэ шепчется с Аманэ о огромной очереди, отпуская немного наивные шутки, и мужчина отвечает ей короткими, ироничными замечаниями, иногда подолгу задерживая ответ, когда Нэнэ поправляет косу. «Как бы я не гадал, считаю ли я это свиданием или нет…», — в одном Аманэ мог не сомневаться: «Мне давно не было так весело… тем более в такой огромной большой очереди». — Цукико сказала, что пересеклась с Йори–куном, Ханако и Шиоми–сан, — улыбается Нэнэ. — Они пошли к дереву желаний втроём, а по дороге нашли Тэкехико и Ай в компании Сидзимы–сан! — О, да, Сидзима очень хотела сюда пойти! — Аманэ рассмеялся, поглядывая в телефон. — Потом они встретили Йоши и Котонэ у дерева? Он написал мне и спросил, где мы, и написали ли мы свои желания. — Интересно, найдём ли мы их желания? — Ха–ха, стоит посмотреть! Один за другим очередь медленно продвигалась вперёд, допуская к дереву за раз около пяти человек. Нэнэ даже успела написать Аой и спросить, как она, а Аманэ попытался посчитать, с кем они подойдут к дереву. Сумерки стали гораздо темнее, когда двое спутников наконец смогли увидеть бамбуковое деревце, обвешанное разноцветными листочками сверху до низу, как необычными плодами в урожайный осенний сезон. Эти желания совершенно разные — от любви до учёбы, но каждый искренне верит в их исполнение и подбирает нужный цвет, а потом медленно выводит на нём краткое послание звёздам. Эти бумаги лежат на столике рядом с маленькими ручками, чтобы каждый мог изложить всё без лишних проблем. Нэнэ с лёгкой задумчивостью на лице почти сразу берёт красную карточку и начинает выводить красивые, ровные кандзи, стараясь изложить всё кратко и понятно. Аманэ же просто смотрит на карточки, немного не решаясь, пока не вспоминает о очереди и что те вряд ли поймут его долгую заминку. Потому, занеся руку над разноцветными танзаку, мужчина опускает руку на фиолетовую бумажку. Где–то она чёрная, а где–то такая же приятная пурпурная, цвет для тех, кто хочет успеха в учёбе и высоких навыков. Аманэ часто загоняется по поводу работы, переживает за неё больше, чем за отсутствие личной жизни и, как таковых, «друзей», но каждый раз, когда его ученики задают ему вопросы или верно отвечают на тест, учитель довольно улыбается и искренне кивает им. Аманэ полюбил преподавание почти как космос, потому без задней мысли вывел несколько аккуратных кандзи со слогами хираганы: «Стать хорошим учителем и классным руководителем». — О, по работе? — хохотнула Нэнэ, посмотрев на него. Её карточка повёрнута пустой стороной к мужчине, потому прежде, чем учитель смог разглядеть её, спутники подошли к дереву и потянулись к ветвям бамбука. — «Чтобы мои дочки росли умными и счастливыми», — шёпотом прочитал Аманэ. Нэнэ только кивнула, плотнее привязывая желание на большое дерево. — Как мать, я почти мечтаю об этом! — довольно пропела одна и крепко привязала верёвочку к той же ветке, до которой дотянулся Аманэ. Тыльные стороны их ладоней неловко соприкоснулись, но щёки от этого почти не горели. У них было ещё полминуты на созерцание большого дерева с десятками листков, пока следующие посетители в очереди заполняли свои танзаку. — Так, — учитель начал первым, указывая на «средний ряд» из всех цветных карточек, — ха, бьюсь об заклад, что «быть вместе с Котонэ–сан» это работа Йоши! — Ха–ха, и правда! — Нэнэ едва коснулась бамбуковой ветви, на которой висело это желание. — О, а вот чуть повыше «хочу работать в цветочном магазине», может Ханако? Наверное, кто–то её подсадил! — Да, раз с ними Шиоми–сан с Сидзимой–сан были, — Аманэ вновь опустил глаза на ветвь пониже. — О, а на уровне Йоши есть «найти крутую работу», думаю, это Йори, он часто о таком говорит… — Пошёл в дядю карьеристом? — подмигнула Нэнэ, и мужчина несильно толкнул её в бок. — Брось! — Так, а карточка Цукико это… — Извините, — та студентка, которая ещё недавно активно помигивала Аманэ, медленно просунула своё худое тельце между двух спутников с небольшой белой бумажкой в руках, обрывая диалог на полуслове, — можно повесить? — Ах, да, конечно! Аманэ и Нэнэ отошли подальше в одну сторону, издалека поглядывая, как новые гости вешают свои желания на огромное дерево. Здесь каждый может прочесть чужую просьбу, улыбнуться с пожеланий о сдаче экзамена или мечты найти вторую половинку, и все верят, что написанное сбудется. Это навевает воспоминания обоим спутникам, пока они спускаются вниз мимо спешащих к фейерверкам посетителей и некоторых продавцов, которые постепенно сворачивают свои лавочки. — Я в детстве загадал стать космонавтом, — улыбнулся Аманэ, обходя группу шумных студентов, пока Нэнэ шла с другой, свободной стороны. К началу вечера всё гости направлялись в ограждённую зону на холме, чтобы ясно видеть грядущие фейерверки. — В итоге я преподаю! — Надо же, — чуть улыбнулась Нэнэ, — не жалеешь? — На самом деле не очень, мне просто очень нравилась Луна, — мечтательно пропел он, поглядывая на толпу, которая бежала на холм и разбирала там «места», подбирая лучшие для себя и своих спутников между включённых ночных фонарей. Среди их громкого гула, который становился всё ближе с каждым шагом к ним, было едва слышно на две секунды пикнувший звук сообщения. Повезло, что оповещение пришло дважды, и Аманэ всё же потянулся за своим телефоном. — Кто там? — Нэнэ наклонилась над открытым телефоном спутника с задней стороны, особо не пытаясь заглянуть в экран. Аманэ довольно усмехнулся ей. — Йори написал, что они все собрались и ждут нас у холма. — Вау, я думала уже сама написать! — вдруг Нэнэ потянулась и за своим телефоном, который так же громко звякнул. — О, Ханако тоже написала мне… Нам стоит поскорее дойти туда! — Можно пойти змейкой за вон той толпой! — Все только туда и идут… — А куда ещё? Людей в большой, человеческой змейке было много, но разговоры у них почти одинаковые — все с нетерпением ожидали фейерверков, тех самых светлых фигур на ночном небе, их громких хлопков и криков радости от красоты вечернего неба. Так провожали каждый фестиваль, как и романтичный праздник Танабата. — Ва–а, тут даже заборчик починили! — улыбнулась Нэнэ, заметив издалека новенькую, белую оградку у лестницы вверх. — В прошлом году её только покрасили! — Ох, представляю, как это выглядело! — едва договорив это, Аманэ хотел снова что–то рассказать, но был оборван громким детским визгом и смешливым тоном Мей: — А вот и вы! Компания из двух взрослых и нескольких детей терпеливо дожидалась их у холма. Мей махала им рукой, поправляя свою бирюзовую юкату с толстым золотым поясом, Шиоми стояла рядом и что–то нашёптывала своим сыновьям, пока Котонэ и Ханако подпрыгивали на месте и подзывали Аманэ и Нэнэ ближе к ним. Тэкехико и Ай же молчаливо доедали свои порции сладкой фаты на длинных палочках. — Добрый день, — Шиоми улыбалась вежливо и при этом очень несерьёзно, — я Юги Шиоми, рада встрече! — Яширо Нэнэ, взаимно! — улыбнулась Нэнэ. — Сейчас собираемся на холме, да? — Да, наконец настала пора фейерверков! — улыбнулся Йори и в нетерпении посмотрел на лестницу и наступающую толпу. — Уже можно идти? — Так, дети, мы с Шиоми идём вперёд, Юги и Яширо–сан замыкают, окей? — строго приказала Сидзима. Дети ответили ей сихронным, но не особо довольным согласием, и еле вместились между наступающей толпой, подгоняя взрослых вперёд. Аманэ и Нэнэ не отставали от них. — Как повеселись, девочки? — сразу поинтересовалась Нэнэ, на что её дочки весело рассмеялись. — Мы с Йори опробовали почти все игры, только он меня почти везде обошёл! — Ханако изобразила чуть расстроенный тон, но всё же признавала главное: — Было очень весело! — А ко мне подошли три мальчика из другой школы и ушли, когда я начала спрашивать про отца одного из них! — Цукико, казалось, было веселее всего. — В итоге я объедалась в разных палатках! — А кем работал его отец? — с лёгкой улыбкой поинтересовался Аманэ. Цукико довольно усмехнулась. — Патологоанатомом! Тишина ненадолго накрыла компанию, а два единственных смешка принадлежали Шиоми и Йоши. Остальные могли только переглядываться, пока не забрались на холм. Тут гул толпы заглушал почти всё. — Эй, — спросил Йоши, и его голос едва долетел до Аманэ, — а вам было весело? Аманэ улыбнулся, предав послание Нэнэ. Та вышла вперёд него, чтобы ответить мальчику, а мужчина продолжил замыкать цепь, пока Мей не рванула куда–то вверх, за кусты, на самую вершину холма. Остальная компания сразу отправилась за ней, поднимаясь по почти незаметной второй лестнице, и в итоге оказалась на самой вершине, где стояло не так много людей, как внизу, а фейерверки были бы видны куда яснее, чем ниже. — Здесь отличное место! — подмигнула Сидзима, и дети подлетели к ней, за ними подтянулась Шиоми. Крик детей смешался с гулом толпы, ожидающей громких салютов. Нэнэ улыбалась высоко в небеса, Аманэ вторил ей, иногда поглядывая прямо на спутницу. Едва уловив это, Нэнэ довольно протянула: — Сегодня было очень весело! — её тон был искренним и ярким. — Я будто помолодела лет на десять! — Я тоже! И ведь такую броскую юкату купил, — внезапно смутился Аманэ, поправляя её рукава. — Как думаешь, я выгляжу, как придурок, поэтому мне ничего не сказали? — Что ты! — Нэнэ чуть покачала головой, чувствуя желание поддержать Аманэ мягким хлопком по плечу. — Я уверена, что если бы меня с тобой не было, за тобой бы ходила змейка из девушек! — Яширо, что ты, — Аманэ прикрыл глаза полураскрытой рукой, — если бы тебя не было бы со мной, я бы даже не купил эту юкату! Благодарить тут только тебя! — Ну, вдруг бы ты хотел с кем–то познакомится, и начать встречаться? Нэнэ произнесла без иронии, как совет хорошего друга, но учитель неосознанно отпустил короткий смешок. Сначала мужчина сам не понял своей реакции, но потом вместе с громким «фью» закончившимся на резком «бам», Аманэ вновь повернул голову к своей прекрасной спутнице. Его сердце весь день стучало в два раза быстрее обычного. Смех Нэнэ отдавался в его голове с лёгким эхом, словно он каждый заново проигрывал его, чтобы он звучал немного подольше. И блеск фейерверка, освещающий густые сумерки, только ярче освещал её лицо. — Эй, Яширо… а когда человек влюбляется, как он это чувствует? — спрашивает Аманэ, хитро ухмыляясь салюту, пока Нэнэ удивлённо смотрит на его довольное лицо. — Тебе просто интересно или? — Интересно, — добавляет мужчина. — Думаю, писательница с такими шикарными работами, как твои, понимает гораздо больше в этом… — Н–ну, — Нэнэ чуть смущённо поднимает глаза на фейерверк. Тихие фью и яркие хлопки завораживают каждого гостя сегодняшнего праздника. — Со стороны литературы… это всё равно немного другое. Настоящая любовь гораздо глубже нескольких тысяч слов в самых толстых книгах. — И как тогда понять, что это? — Это бывает сложно, но… любовь всё равно особенная, — медленно протягивает Нэнэ, пальцем прорисовывая в небе путь очередного фейерверка. Его свет освещает лица всей толпы и радует кричащих детей. — Наверно, стоит просто посмотреть на человека и подумать: «А любовь ли это?», «А хочу ли я любить его?», «Мог ли я уже влюбиться?»… Но это, наверное, очень наивно. Короткая ухмылка пробегает про лицу Аманэ и превращается в широкую лыбу, готовую радостно кричать «ура» после каждого хлопка салютов. — Может и наивно, но я думал о том же, — признаётся он небу и Нэнэ. — Я никогда так и не влюблялся, просто не чувствовал любви к кому–то, но, наверно, где–то есть человек, которого я смогу полюбить. — Вот! — Нэнэ сразу довольно кивнула. — Вот такой и надо иметь настрой! — Думаешь? Гомон толпы затих перед новым фейерверком, как вдруг на небе вместо ярких цветов появился узор Млечного Пути, а рядом сразу взлетели ещё два салюта — фигуры Орихиме и Хикобоси, главных героев романтичной легенды этого фестиваля. Все пары в толпе, по негласной традиции, тянутся к друг другу за коротким поцелуем, а в глазах одиноких возникает мечта когда–нибудь найти свою вторую половинку. Аманэ украдкой смотрит на Нэнэ. Её лицо всё так же сверкает в свете салютов. «Яширо, как думаешь… мог ли я влюбиться в тебя?» — спрашивает он скорее у себя, чем у счастливой спутницы: «Просто я думаю, что…». Последний длинный фью сотрясает почти чёрное вечернее небо, и на нём с громким «бам» возникают фигуры двух влюблённых. На лице Аманэ появляется розовый румянец. «Вот чёрт, а может я уже влюбился?».