Каникулы в деревне Скрытого Камня

      Привыкший к ранним подъемам, даже уснув далеко за полночь, Итачи все равно проснулся с рассветом. Голова неприятно гудела, но в целом он оценил свое состояние как вполне сносное. Подниматься с постели совершенно не хотелось — собственное тело казалось очень тяжелым. Итачи повернул голову в сторону, пытаясь понять который час по цвету виднеющегося за окном куска неба. Остановись они этажом ниже, не было видно бы ничего кроме стен напротив. Дома слишком высокие, а улицы узкие, точно также как и в Амегакуре, только атмосфера здесь была совершенно другой. Люди другие, более живые что ли.       Предприняв попытку встать, Итачи ощутил головокружение и смог только сесть, прислонившись спиной к спинке кровати. Все же последствия алкоголя дали о себе знать, хотя Итачи казалось, что он был не сильно пьян. Вообще, он мог перечислить все похмельные утра в своей жизни на пальцах одной руки, настолько редко он выпивал больше положенного. И все разы были с Мадарой. По сравнению с предыдущим опытом, это утро действительно было сносным.       Впервые это произошло через год после падения клана Учиха. Вступив в Акацки, Итачи продолжал отдельно встречаться со своим сэнсеем. Иногда они выбирались на несколько дней вдвоем туда, где их никто не мог найти или узнать. Обычно в глушь, где Мадара учил пользоваться новым шаринганом, но иногда сэнсей брал его с собой в город после миссий, где они просто проводили время, останавливаясь в гостиницах с онсеном. Эти встречи, помимо всего, помогали Итачи оставаться в здравом уме после того, что он совершил. Они разделили ту кровавую ночь и сэнсей был единственным, кто видел его в самый уязвимый момент и понимал, через что ему довелось пройти. Итачи не сразу разглядел, что Мадаре их вылазки были не менее важны, чем ему самому. Между ними возникла эмоциональная связь, завязанная на боли.       На первую годовщину падения клана они как раз выбрались в очередной незнакомый город. Итачи закончил свою миссию и Пейн сообщил, что новых заданий в ближайшее время не предвидится. Мадара сразу позвал его с собой, однако никто из них не упоминал приближающейся даты.       В тот самый день все было как обычно, однако вечером Итачи возвращался в дом, где они остановились, неся пакеты с рынка, и застал сэнсея с бутылкой сакэ в онсене. Тот любил иногда пропускать при нем чашу, иногда шутливо предлагая Итачи присоединится, но последний всегда отказывался. В этот же раз, когда Мадара приглашающе поманил его к себе рукой, Итачи залез в горячую воду и сам взял бутылку из рук сэнсея. Роковая ночь висела над ними как свинцовые тучи летним днем. Они редко затрагивали эту тему, судя по всему, Мадара огибал ее стороной, дожидаясь, когда его ученик будет готов заговорить сам. Но Итачи продолжал молчать, все глубже уходя в себя и закрывая от всех свои чувства и эмоции.       Не говоря ни слова, Мадара наблюдал, как Итачи пьет — казалось, по его лицу будто проходит фантомная рябь, то ли от жгучести сакэ, то ли от чего-то прорывающегося изнутри. Мадара заставил его вылезти из воды, потому что алкоголь в таком количестве в условиях высоких температур, да еще и для непривыкшего пить юноши, мог обернуться неприятными последствиями. К слову, о юноше — за год Итачи сильно вытянулся и стал шире в плечах, а если заглянуть ему в глаза, то казалось, что ему как минимум на десяток лет больше — настолько мало юношеского было в этом взгляде. «Ты как старик в теле ребенка» — сказал Мадара однажды Итачи, когда они только начинали узнавать друг друга. Задумчивый юноша с пронзительным взглядом интриговал его, пускай Мадара частенько и поддразнивал Итачи, называя скучным из-за его правильных привычек.       Завернувшись в халаты, они уселись на татами на террасе и, разговаривая на нейтральные темы, продолжили пить уже там. Итачи распустил намокшие волосы и вытянул вперед длинные ноги. На ключицах все еще блестели не успевшие высохнуть капельки воды, притягивая к себе внимание сэнсея. Итачи будто намеренно красовался, приняв изящную позу и игнорируя распахнувшийся на бедрах халат.       Когда Мадара вскользь намекнул на сегодняшнюю дату, Итачи внезапно стремительно дернулся к нему, прижимаясь сомкнутыми губами в робком поцелуе. Не смотря на всю казавшуюся с первого взгляда правильность, тот умел удивлять. На вопрос Мадары «Ты понимаешь, чего ты хочешь?», Итачи взял его руку, положил себе на грудь и повел ею вниз. Второй раз спрашивать сэнсей уже не стал.       Пожалуй, ни один нормальный взрослый не позволил бы этому произойти, однако Мадара не был нормальным. Родившись в тяжелое время и лишившись детства слишком рано, он обладал своим представлением о морали. С его точки зрения Итачи перестал быть ребенком еще тогда, когда принял решение вырезать собственный клан. Поэтому Мадара поцеловал юношу уже по-взрослому, жадно сминая его губы и проникая в его рот языком, а руками, между тем, развязывая пояс и ощупывая разгоряченное водой влажное тело. Он будто бы пытался потрогать границы Итачи, ожидая, когда тот наконец попросит остановиться. Но Итачи не делал попыток отстраниться, а наоборот даже пытался возвращать ответные ласки. В какой-то момент юноша уже сам залез мужчине рукой под халат и коснулся его напрягшегося члена. На этом моменте Мадара решил отбросить свои игры и повалил ученика на татами, накрывая сверху собой. Он не был нежным и вообще не особо-то церемонился, а Итачи так и не делал попыток остановить происходящее. Ему было больно, Мадара видел это по напрягшемуся лицу, но захвата ног вокруг его спины юноша так и не ослаблял.       Когда все кончилось, Мадара рухнул сверху, приходя в себя после оргазма, и почувствовал что-то мокрое в изгибе своей шеи. Сообразив, что происходит, он приподнялся на локтях, заглядывая в лицо ученика. Итачи плакал. Не зная, как реагировать, Мадара поначалу застыл, пытаясь понять причину происходящего. Потом, догадавшись, сел и потянул его за собой, утыкая себе в грудь и накидывая ему на плечи лежавший рядом халат. Итачи всхлипнул в его объятиях. Мадара прижимал его к себе, ощущая, как подрагивает в кольце рук чужое тело. Итачи плакал, выплескивая всю ту боль, что держал в себе так долго, а Мадара задумчиво гладил его по волосам, смутно вспоминая, как когда-то давно успокаивал своего младшего брата Изуну, когда тот уже отдал ему свои глаза и сотрясался в рыданиях без слез, что выглядело особенно жутко. Они провели в таком положении довольно долго. Итачи уже затих и просто сидел в объятиях сэнсея. В какой-то момент Мадара его отстранил и предложил отправиться спать, но Итачи сказал, что хочет еще немного посидеть один. Когда сэнсей ушел, Итачи пригубил недопитую чашу и поднял взгляд на луну — в ту самую роковую ночь она светила также ярко.       Сейчас, вспоминая этот эпизод, Итачи уже прекрасно осознавал, зачем это сделал. Ему одновременно хотелось выплеснуть свои чувства, наказать себя и ощутить подобие любви. В то время он переживал что-то похожее на влюбленность к своему сэнсею (Он видел Мадару в объятиях женщин, однажды даже в компании смазливого юноши-проститутки и испытанное желание быть на их месте помогло определиться с характером чувств к сэнсею). Однако, спустя некоторое время, он понял, что Мадара умеет любить только себя. Впрочем, Итачи это устраивало. Он сам провоцировал сэнсея на жесткий секс и в конце концов тот не выдержал и спросил напрямую, когда Итачи планирует перестать себя винить. Ответом было «никогда». Мадара молча кивнул, понимая его ответ — после того п*здеца, что он совершил, пускай и из благих намерений, нормальным уже больше никогда не станешь. Окончательно они разошлись после того, как стало ясно, что Итачи, отказавшись от вечного Мангекью, планирует умереть. Мадара был в ярости. Они даже подрались, врукопашную, не используя никаких техник. А затем долго лежали на полу, голова к голове, и каждый обдумывал ситуацию со своей стороны. В тот день они решили расстаться и это был еще один раз, когда Итачи напился, пожалуй, самый худший из всех.       Итачи бы еще долго провел в постели, прокручивая в голове эпизоды из прошлого, если бы не невыносимая сухость во рту. Поэтому он приложил усилия и доплелся до ванной. Открыв кран и с жадностью припав к холодной струе, он вспомнил о том, как Дейдара говорил, что в Стране Камня вода в канализации течет с вершин гор. Она действительно была невероятно вкусной. Или же, возможно, так казалось из-за обезвоживания организма.       Ночью, когда Дейдара внезапно вскочил и выбежал за дверь, Итачи не стал пытаться окрикнуть или догнать его, потому что сам не знал, что бы сказал ему в таком случае. Дейдара был ему симпатичен. И Мадара догадался об этом отвратительно быстро. Он даже успел предположить, что его симпатия происходит из-за схожести Дейдары с маленьким Саске. Не то чтобы любовь к Саске выходила за рамки братских чувств — о ками-сама, нет! Но та манера, с которой оба взаимодействовали с Итачи, вызывала у последнего теплый отклик. Они как будто знали обходные пути через все защиты, однако оба не догадывались о том, как близко Итачи их к себе подпускает.       Закрыв кран и вслушавшись в тишину, Итачи пытался понять, есть ли Дейдара в своей комнате. Его чакра не ощущалась. Итачи решил зайти к нему и обнаружил, что постель была совершенно нетронутой, по-гостиничному заправленной и даже не примятой. Дейдара куда-то ушел ночью и не вернулся. Это было очень плохо, учитывая то, что на него недавно нападали. На подоконнике лежали сумки с глиной, указывая на то, что напарник исчез еще и безоружным. Итачи проглотил горсть купленных вчера таблеток и выскочил за дверь, на ходу пытаясь поставить себя на место товарища и сообразить откуда начать поиски.       Голова раскалывалась, как если бы Дейдара упал с собственной птицы. Взгляд не получалось сфокусировать — все казалось мутным и расплывчатым. Дейдара попытался привстать, но тут же рухнул обратно: тело отказывалось слушаться хозяина, а головная боль вспыхнула с новой силой. Он решил про себя, что пока оставит попытки двигаться и прислушается к обстановке. По ощущениям, он лежал на чем-то холодном и твердом, предположительно, на полу в каком-то подвале. Воздух затхлый, вокруг тишина. Плечо болело от долгого лежания на боку со связанными за спиной руками, запястья саднило от грубой веревки.       Ничего не происходило. Дейдара вспомнил последнее, что помнил перед тем, как его вырубили. Скорее всего это были те самые шиноби Травы. Как удачно они угадали с моментом! Дейдара был ночью один, без глины, уставший. Как вообще они нашли его так быстро?       Удивительно, но Сасори он не видел. Только темноту. Как-будто щелкнули и вот он уже здесь, на холодном полу. Подрывник подумал, что, если он до сих пор жив, значит его похитителям от него что-то нужно. Вот только что?       Зрение постепенно возвращалось, но оказалось не особо полезным, так как все, что он мог разглядеть, было полоской света под дверью. Дейдара собрался с силами и сел на полу. Затем он принялся думать, что делать дальше. Однако думать долго не пришлось, так как за дверью послышались шаги, эхом отскакивающие от каменных стен.       Вдруг дверь распахнулась и Дейдара зажмурился от ослепительного света. — Очухался наконец? — послышался смешок.       По топоту ног, кажется, в комнату вошли несколько человек. Дейдара смог наконец открыть глаза — его отступили со всех сторон трое шиноби с банданами деревни Скрытой Травы. Подозрения оправдались. У всех троих на плече была знакомая вышивка с эмблемой, которую показывал Итачи. — Кто вы такие и что вам от меня нужно? — холодно поинтересовался Дейдара. — Скоро придет заказчик и ты сам у него спросишь. — Заказчик? Кто это? — Большая шишка. Говорит, ты убил его дочь в поместье… — Начал было рассказывать паренек справа, самый молодой из всех, но стоящий рядом мужчина заткнул его сердитым взглядом. — Мы не разговариваем с пленниками, Фудо.       Тот виновато опустил глаза.       Ссутулившись, Дейдара враждебно поглядывал исподлобья на трех шиноби Травы. Те были полностью вооружены и шансов одолеть их без глины было ничтожно мало. Он мог попробовать выхватить кунай у сопляка Фудо и напасть на остальных, но для начала нужно развязать руки. Дейдара заерзал, пытаясь подцепить зубастой ладонью веревку, но противник тут же отреагировал на движение: — Вколи ему снотворное, чтобы не создавал лишних проблем.       Тот самый разговорчивый шиноби по имени Фудо, порывшись в своей сумке, достал футляр со шприцами и ампулами и приблизился к Дейдаре. — Я не собираюсь создавать вам проблем! Мне самому интересно увидеть Заказчика… — попытался подрывник, отползая в сторону, но только рухнул на бок.       В плечо безжалостно вонзилась игла и сознание Дейдары начало погружаться в сон.       В этот раз он не провалился в ничто, а оказался вновь в том странном месте, находящемся на каком-то из уровней сознания. Дейдаре вдруг показалось, что это и есть истинная реальность, а подвал со вражескими шиноби был дурным сном.       Увидев в нескольких шагах от себя стоявшего Сасори, Дейдара почувствовал себя более спокойно и уверенно. — Сасори-данна… — Начал было Дейдара, желая прояснить все то, что тревожило его последнее время, но Сасори его перебил. — Дейдара, они все же тебя схватили. Нам нужно срочно придумать план, наше время ограничено.       Подрывник был разочарован таким резким возвратом к той неприятной реальности, от которой только что сбежал. — А вы видели все, что произошло, хм? — Дейдара аккуратно затронул интересующую его тему. — Да, ты в плену. — Тогда вы понимаете, что без глины у меня почти нулевые шансы? — Твои шансы нулевые, а с моими способностями мы можем сбежать.       Дейдара округлил глаза. — Мы? Ваши способности? — Помнишь наш опыт в поместье? — Когда вы захватили, мое тело, да? — Именно. Думаю, в этот раз тоже должно получиться. Тебе нужно только всей волей удерживаться здесь. — Но у меня нет ваших марионеток! — Их нет. — Сасори улыбнулся. — Ты, вероятно, уже забыл, что я могу управлять живыми людьми нитями чакры. — Точно, хм! — Так давай попробуем!       Фудо откровенно скучал, прислонившись к стене и тоскливо уставившись на неподвижного пленника. Его уже самого начало клонить сон, и, судя по всему, второго товарища тоже. Один лишь лидер сидел ровно, как сторожевой пес, впившись взглядом в светловолосого парнишку. Фудо едва ли не фыркнул, его бесила слепая готовность лидера следовать четко любому приказу.       Внезапно пленник зашевелился. Фудо сидел так, что был единственным, кто видел, как открываются серо-голубые глаза и быстро пробегаются вокруг. Их взгляды встретились и шиноби Травы вздрогнул от той решительности и собранности, что увидел, будто их пленник вовсе не был пленником. Дейдара, кажется его так звали, сел и обвел взглядом теперь всех присутствующих. Лидер напрягся. — Мне казалось, что это снотворное погружает в сон не меньше, чем на сутки. — подал голос товарищ Фудо. — И сколько времени прошло? — Спросил пленник.       Лидер поджал губы и собрался что-то сказать, как вдруг в комнату ворвался еще один шиноби. — На входе убиты охранники! К нам проник чужак! — Отдышавшись, выпалил он. — Что?! — вскочили Фудо с товарищем. Лидер поднялся на ноги вслед за ними. — Охраняйте пленника, а я пойду разведаю обстановку. — Сказал он и скрылся за дверью.       Фудо с досадой свалился обратно на пол. — И почему так всегда?! Они там сражаются, а мы вынуждены сидеть здесь и ждать, когда все уладится! — Возмущался он. — Правда, Такеши? Эй! Что ты делаешь?!       Такеши занес кунай над своим приятелем. За его спиной рухнул новоприбывший шиноби, кровь лужей растекалась под ним. Глаза Такеши были расширены от ужаса, но рука с кунаем решительно полоснула товарища по горлу. — Нет… НЕТ! Это не я! Мое тело не повинуется мне! — Дрожал голос убийцы.       Ужас Такеши удвоился, когда он осознал, что лезвие куная в руках направленно на собственное горло. Последним, что он увидел, был тот самый пленник, невозмутимо наблюдающий за ним. Его руки не были связаны, пальцы странно шевелились. — Как…?       Сасори в теле Дейдары вытащил из горла упавшего противника кунай и вытер лезвие об одежду трупа. Все пошло не совсем по плану, но результат, тем не менее, тот же. Интересно, кто ворвался в их убежище? Союзник или враг?       Тело подчинялось с трудом. Не только потому, что оно было чужим, но и потому, что у Сасори долгое время не было человеческого тела вообще. Оно было тяжелым, уставшим, неповоротливым. Сасори пришлось постоять некоторое время, привыкая к целой палитре давно забытых ощущений. Он посмотрел на руки Дейдары, которые сейчас принадлежали ему. Один из ртов, будто ухмыляясь, обнажил зубы, а второй высунул язык. Сасори с удивлением разглядывал их, пытаясь понять, как Дейдара ими управляет.       Однако терять время на изучение чужого тела, увы, было нельзя. Лидер мог скоро вернуться и, вероятно, не один. А еще неизвестно кто совершил нападение на убежище врага. Поэтому Сасори выскочил за дверь и понесся по коридорам, надеясь, что сможет найти выход. На одном из поворотов он наткнулся на патрулирующего шиноби и, перед тем как его убить, заставил рассказать, где выход. Но это не помогло, Сасори все равно заблудился.       На очередном повороте его вдруг кто-то схватил за руку и потащил за собой. Сасори вскинул взгляд — незнакомец обернулся, в темноте алым горел шаринган. Итачи. Сасори споткнулся и почувствовал, что теряет контроль над телом.