Сомнения

Бегу, но метель заносит снегом меня, в страхе рвусь домой. Холодные, бесцветные лучи колыхались в глуби застывшего безоблачного неба. Прозрачная, хрустальная его гладь возвышалась над дремлющим, продрогшим миром, кроткая утренняя заря едва отдалённо взблеснула, испуганно вздрогнув, вновь рассеиваясь в бирюзовой дали. Ледяное бездонное пространство оголило замерший недр, готовое захватить блуждающих, побелевших от страха золотых странников в своём неимоверном мёртвом умиротворении. Тёмные листья окутал блуждающий сон, словно нечто вдруг наполнило их жилы замёрзшей влагой, за миг прекращая горячее дыхание, будто заключая в непробиваемый бледный купол. Зеркальная мерцающая роса казалась тысячью обжигающими бриллиантами, оставляя тонкие, невидимые, болезненные ранения в каждом шаге, в каждом неосторожном движении. Из многочисленных порезов багровыми струйками сочилась ещё тёплая кровь, неслышно спадая на твёрдую, словно каменную почву. Северная полоса восхода виднелась на горизонте, и даже воздух пропитался несчётными ледяными нитями, при едином вздохе заставляя грудь неистово сжиматься, протягивая в ней свои инистые прутья. Подобно огромным чёрным волокнам, тёмные тени спускались с возвышающегося замка, спадая наземь, расползаясь у подножья дремлющих сооружений. Первые лучи солнца ещё успели коснуться пепельных стен, освещая, окуная их в блёклое свечение, но мрачный, непробудный сумрак до сих пор охватывал, поглощал пробивающийся свет, одна мелькающая, обрывистая серая грань колыхалась в неясном смятении, объединяя две противостоящие державы. Со всех сторон они вцепились в неё, а она, дрожа, бросая на них, то на одну и на другую, испуганные взгляды, только начинала метаться, необъяснимый горький страх зародился в её сердце, страшная сила, толкнувшая её, она всё более теряла равновесие, потерянно мерцая, окованная меж пламенных полыхающих краёв. Два тёмных силуэта виднелись высоко, почти под крышей застывшего здания. Словно прячась за льющимся теневым занавесом, они устремили взгляд к холодному саду, выслеживая неясный контур иной, захлёбывающейся в движениях фигуры. Яркий, ослепляющий клинок сверкал в её руках, взмывая ввысь, молниеносно прорезая пространство, в немом свисте высекая мгновенные поражающие чертежи. Чёрный силуэт задумчиво смотрел на выдыхающуюся девушку, другой лишь безмолвно, отстранено провожал её взором, едва касаясь пальцами замёрзших перил. Густой холод, казалось, вовек овладел его восковым лицом. — Каждое утро она так, — на лице первого вспыхнула слабая улыбка, — даже покойный Морисиге не утруждал себя проводить столь напряжённые тренировки. Не отпуская взгляда с молодого дайме, Инавасиро словно впитывал, с пронзающей чёткостью рассчитывал каждое из её движений. — Она волнуется, — вдруг с неуловимой усмешкой промолвил он. — Я вижу безнадёжно скрываемую, овладевающую ей, вырывающуюся наружу неуверенность, она боится. — Все они так, — выдохнув ледяного воздуха, облокотился на тёмное дерево Оба Занцаемон. Горячий, тяжёлый пар мутными клубами поднимался с его тонких губ. — Однако, ведь союз с Хатакеяма обязывает её выйти на боевое поле, первый раз в жизни, от этого и тревога. Вспомни себя, как испытывал, ощущал те настигнувшие мгновенья, а на её плечах целая армия, могучее княжество. — Ты до сих пор считаешь Айдзу могучей? — усмехнулся Морикуни. — Клан Асина давно потерял свою прежнюю влиятельность, ещё несколько лет прежне мы были цветущей державой, а теперь даже не хватает сил, чтобы отвоевать прежние владенья, — его рука медленно водила по перилам, оставляя на поддающемся материале тонкие царапины. — Может, ей удастся вновь улучшить положение провинции? — Эта фраза не таила полных надежды воинственных оттенков, она являясь неимоверным вопросом, что он задал более себе, нежели рослому собеседнику. — Скажи, почему ты лишил жизни Асину Моритаку и его сына? — Инавасиро словно без единой эмоции окинул взглядом старика, но его взор имел нечто жуткое, нечто вкрадчивое, поражающее, испепеляющее человека изнутри. Второй генерал крепче сжал уже потеплевшее дерево. — Хотя оба они не одерживали страшных поражений, даже не давали повода, народ не питал к ним уважения, многие намеривались устроить бунт, — он слабо вздохнул, — это являлось единственной возможностью сохранить в стране порядок, мы единогласно решили, что они оба покинут мир из-за неожиданного приступа тяжёлой наследственной болезни, — его глаза неподвижно удерживали одну точку, чёрную, неосвещённую часть высокой крыши, — я могу снова и снова повторять это себе. — А почему их не любил народ? — твёрдый, и в тоже время обвивающий голос Морикуни словно неощутимо душил, Оба едва заметным мимолётным движением быстро провёл ладонью по шее. Инавасиро мучительно медленно сложил кончики пальцев, его слова утихли, задумчивый взор блуждал по бездонному блёклому небу. — Правители уже тогда не успели удержать наступающий распад страны, уже тогда ей было суждено постепенно разрушаться, а сюгонам просто не повезло не в то время стоять во главе не у той провинции. Отправив Морисиге на тот свет, ты поставил всё на одну карту, в надежде, что следующий правитель окажется лучше, несомненно, историю уже освещали случаи, когда женщина успешно правила княжеством, но теми являлись лишь считанные единицы, — горькая улыбка слабо тлела на его губах. — Меня терзают сомнения, что она ещё нечто сумеет исправить, хотя интересно будет взглянуть, как супруга покойного начнёт постигать нескончаемые обрушивающиеся на неё препятствия, — Морикуни обернулся, смех его казался неживым. — Ты ведь сам изначально не верил в её успех. Оба отвёл взгляд, закрыв глаза, каждой клеткой ощущая горящий лёд яркого утра. — Возможно, мы совершили ошибку, убив его, но ты видишь, Ёсихиро прилагает все возможные усилия. — Даже, если у неё есть шанс, она нуждается в длительных строгих тренировках, — чувствуя жар пробивающихся солнечных лучей, Инавасиро исчез в сумрачных коридорах старого замка. Ёсихиро крепче сжала пылающий клинок, пробитая лютым рвением, широко раскрыв глаза; её лицо словно пропиталось диким испугом, неистовым стремлением, бледную кожу пронзили чёрные морщины, синие губы охватил ослабший трепет. Один увядающий крик вырвался из её глотки, из последних сил он совершила поражающий удар, смертельный вакидзаси обрушился с её головы, на мгновенье замерев в воздухе, вспыхнув, но вдруг изнемогающе вздрогнув, выскользнув из рук, с глухим звоном отлетая от промёрзшей земли. Девушка упала на колени, тяжело дыша, словно захлёбываясь, жадно захватывая малые частые глотки воздуха, ладонями упираясь в чёрствую почву, надеясь удержаться, не дать предательским силам окончательно покинуть продрогшее туловище. Окружающий мир превратился в не более чем в размытую картину, несчётные нарисованные образы бешено кружились, переливались, метались в утекающем пространстве. Правительница медленно, кроткими разбросанными движениями подвела руку ко лбу, коснувшись горячей кожи, проведя пальцами по спутавшимся волосам, белому лицу, улавливая перед взором мелькающие белые точки. Прежний утренний холод превратился в несносный жар, сюгон вытерла ладонью бардовые щёки, закрыв глаза, опустив голову, но вдруг резко выпрямившись, подняв взор, постепенно потянувшись к тёплому клинку, разом вцепившись в рукоятку, приблизив его, ощущая кончиками пальцев огненные выкованные знаки. Молниеносно вздрогнув, она резко вонзила клинок в почву, удерживая его, опираясь на колено, с силой поднимаясь на ноги; за миг вырвав вакидзаси из земли, она широкими движеньями рассекла пространство, поддавшись назад, совершив несколько шагов, но устояв, принимая защитную боевую позицию. Ступни её крепко держались на грунте, полные решительности глаза ухватывали единую точку, призрачную тень мнимого противника. Она мгновенно развернулась, словно парируя многочисленные удары, клинок её резвился, кружась, за долю секунды замерзая, взмывая ввысь, впиваясь в невидимого врага. Неистовая, неимоверная сила вдруг разливалась по алым жилам, питая её, сохраняя волю, трепетную надежду. Блистающее лезвие вакидзаси словно предохраняло её, не давая яркому спасительному свету угаснуть перед изнемогающим взором. Она развернулась в чудовищном непробиваемом вихре, занеся над головой орудие, но нечто вдруг со страшной мощью остановило, отбило её атаку, девушка отлетела в сторону, перебирая ногами, в испуге теряя равновесие. Но качнувшись, она устояла, опуская клинок, поднимая дерзкий взгляд на живого призрака. — Вам следует держаться ровнее; не имея полного контроля над вашим телом, вы окажетесь легко поверженной целью, — спокойное лицо Инавасиро не отражало ни единой эмоции, лишь голос до сих пор заставлял девушку трепетать, в нём шептало нечто неземное, прекрасное, завораживающее. — Простите, — Ёсихиро скорее отвела взор, угас её стремящийся пыл, лишь сердце продолжало до сих пор отбивать бешеный ритм, сливаясь с глухим гулом подсознания. Одним мгновенным взмахом генерал заставил катану рассечь холодный воздух, в его ладони она казалась всего лишь призрачным ледяным дыханием. — Постарайтесь увидеть атаку, прежде чем совершить её. Вы должны составить безупречный образ, в единой утончённой детали отточенное нападение. Ваши движения должны в мгновенном холоднокровном совершенстве смертельно поразить противника, — край его губ украсила слабая улыбка. — Может, мне немного побыть вашим оппонентом? Девушка прикусила губу, продолжая созерцать оставленные ею порезы на чёрной почве, усталая, колышущаяся нотка блеснула в её глазах, коварная нерешительность охватила разум, но сюгон только усмехнулась, направив вакидзаси в сторону генерала, резкими, отрубленными взмахом открывая жажду к грядущему бою. Он дрался бесшумно, подобно несуществующей тени, исчезая, через мгновенье появившись за спиной девушки; Ёсихиро только успела увернуться, в последний миг отводя молниеносный удар. Он с лёгкостью, с неистовой ловкостью пробивал дрожащую защиту, казалось, ему стоило лишь пару выпадов, и он бы столь же безмолвно рассёк её тело, гладко, безупречно. Правительница в ужасе отбивалась, её руки всё больше тяжелели, ступни едва чувствовали почву, с каждой неизбежной секундой сумбурные движенья замедлялись, лишь в сантиметре над головой пронеслась ужасающая катана, пронзённый ледяной воздух больно хлестнул её по лицу. Асина откатилась в сторону, но вскрикнув, помчавшись на сумрачного противника, оттолкнувшись ногами от земли, оказавшись над генералом, её вакидзаси вспыхнул ослепляющим светом, сюгон в неимоверной ярости была готова обрушить удар на самурая; обжигающее горящее солнце поднималось над замёрзшей долиной, осветив её тёмный силуэт, заставив время замереть, застыть, созерцая столь бурную захватывающую картину. В диком азарте правительница едва коснулась его белым оружием, но нечеловечный, страшный удар вдруг отбросил её к земле; перевернувшись, Ёсихиро спиной ударилась о чёрную почву, жуткая боль тысячью нитями расползалась в её животе, словно нечто пронзило его насквозь, холодным лезвием рассекая горячую плоть. Отравляющие слёзы навернулись на её глаза, она стиснула зубы, отлетая к краю сада, выронив клинок, съёжившись, горестно взвыв, но крепко зажмурившись, всхлипнув, вновь медленно нащупывая рукоятку спасительного оружия. — Знаете, что обрекло прежних правителей на лютую ненависть народа? — Она в неощутимой дали слышала его слова, ровные, пугающие. Он не являлся подобным человеку, нет, роковое, проклятое могущество должно было течь в его жилах. Подобно высеченной изо льда прекрасной статуе, он возвышался над ней; она чувствовала прожигающие горячие капли на своих бледных щеках. — Проклятые сомнения, — самурай усмехнулся, — Асина не верили в свои силы, в свою страну, за ними следовала предательская нерешительность, это всего лишь один миг до смертельного поражения, — бездонные глухие шаги постепенно приближались к ней, она краем глаза уловила его тёмную фигуру. — Нужно быть великим воином, чтобы оказаться в силах возглавить страну, нетерпимо, чтобы даже единая нотка страха сияла в глазах могучего правителя, — он стоял в нескольких метрах от неё, в его руке мелькала убийственная катана. Девушка поднялась, всё ещё держась за изнывающий торс, твёрже впиваясь ногами в грунт, постепенно поднимая дрожащий меч. — У вас есть стратегический талант, но стоит испробовать его в истинной схватке. Вы чувствуете готовность к грядущей войне? — Она отбила его атаку, трепещущая, изнемогающая, потерянная. В диком нескрываемом ужасе она набросилась на него, из последних сил метаясь, со всех сторон совершая быстрые ослабшие удары. Он оттолкнул её, лишь бешеный взгляд до сих пор испепелял генерала, жуткое безумное стремление. — Ваш отец, Демон Ёсихиге, будет гордиться вами, — он вновь улыбнулся, а она, словно сопротивляясь перед собственным телом, в отчаянье упала на колени, не в силах более драться, лишь её ладони, ещё крепко обхватившие оружие, порой пробивал безжизненный трепет. Несколько минут безмолвно созерцая девушку, Инавасиро подошёл к ней, протянув руку, она с горькой мольбой взглянула на него, он опустился напротив, достав из-за пояса кусаригаму, отпустив её перед правительницей. Каменный шар издал глухой стук, длинная стальная цепь с металлическим звоном обвила острую сферу. — Это являлось оружием Асина Морисиге. Теперь на ваших плечах покоится вся жизнь Аидзу. Ёсихиро холодными пальцами провела по чёрной матовой поверхности, до сих пор задыхаясь, едва подняв длинную рукоятку и покрытый тёмными шипами шар, чья тяжесть клонила её ладони к пепельной земле; она скорбным, надеющимся, отчаянным взором проводила исчезнувшую тень самурая. Немой, тусклый свет заледеневшего месяца неслышно спадал наземь, слабо охватывая обездвиженный мир, бросая блёклые лучи на почерневшую землю. Холодный северный ветер сорвался с белых гор, скорбно, потеряно воя над замершим дворцом, обрекая сумрачных жителей в страхе покоится среди многочисленных теневых комнат. Серые, пепельные обрывистые облака неслись по чёрной бездонной долине, окуная пространство в тёмную, безмолвную неизвестность. Тысяча скрывающихся окон, слепых глаз возвышалось на мрачном силуэте дремлющего замка, погасших, увядающих, оставленных последним человеческим дыханием. Мёртвые стены таили в себе лишь немое растерянное молчание. В самой глуби, словно отверженная временем, в окаменевшем забвении пряталась одинокая фигура, оказавшись на полу, сдерживая колени руками, закрывая усталое бледное лицо. Глухая тень покоилась на её глазах, угасающий взор будто покрылся мутной пеленой, утратил прежние сияющие краски. Даже мерцающие зеркальное отражение исчезло, лишь безграничная, изможденная пустота переливалась в них, словно некто подменил жизненный взор на матовые стеклянные сферы. У её ног лежал остывший вакидзаси, ослабшим трепетным свечением наполняя чёрную комнату. Порой лишь разбитый холод пронзал её тело, неожиданно, испуганно вздрагивая, она поднимала голову, бросая быстрые отрывистые взгляды в поглощающую тьму. Неясный контур постепенно вырастал из непробудного мрака, его белые пальцы коснулись дремлющих стен, снежное одеяние колышущимися клочьями вырывалось из тёмной неведомой пропасти. Беззвучно, не оставив ни единого шороха, огибая угасающий меч, неслышно проскользнув вдоль узких окон, призрак молча опустился близ девушки, сложив пальцы, созерцая её бледное очертание. Окинув его томным взглядом, правительница печально усмехнулась, погребая пронизанные жилами руки в распущенных волосах. — Я ждала тебя, — глухим, словно отравленным голосом проговорила она. Дух встрепенулся, перелетая, оказавшись напротив сюгона. — Всё не можешь заснуть из-за настигающей битвы? Одноглазый Дракон воистину могучий противник. — На моей стороне огромная армия; все вместе, у нас будет численное превосходство, — её слова казались не более, чем ветхим исчезающим мгновением. — Я восхищаюсь несказанной великой мощью столь несчётного количества людей, — края его губ немного скривились, поднимаясь к впадшим щекам, — требуется необъятная поражающая сила духа, чтобы повелевать ими в бою. Закрыв истомлённые глаза, девушка медленно запрокинула голову, произведя глубокий дрожащий вздох. — Я смогу, — твёрдо, печально промолвила она. Глаза призрака лишь блеснули неестественным светом, лицо выражало непоколебимый покой. — Все они возложили на тебя свои надежды. Покажи, что ты достойна называться моей женой, — он мигом оказался за ней, держа за озябшие плечи, его речь была пронзающей, обжигающей. — Я хочу видеть тебя верхом на коне, с высоко поднятым мечём, несущей доблестную победу. Она прикусила губу, её взор вздрогнул, горячая солёная капля текла по пылающей щеке. — Я чувствую, как оно давит меня, — горький, отчаянный шёпот вырвался из её уст. Распадшись на клубы холодного дыма, призрак растаял в пространстве, белые замораживающие струи разбежались по стенам, затмили окно, охватили дверь, но столь же неуловимо рассеявшись, увядая в непробудном мраке. И вдруг он взблеснул, возник перед ней, взяв в руки её лицо, она ощутила жуткое прикосновение, чувствовала его ледяное дыхание, в ужасе созерцая бездонные чёрные глаза. Синие губы его медленно, едва заметно шевелились, выводив одну тихую, пугающую фразу. — Не разочаруй нас. И он исчез, затянув единый шорох, последнюю искру, оставив лишь охватывающий непробудный мрак царствовать в онемевшей комнате. *** Чёрное, ужасающее небо ревело над растоптанной пепельной землёй, поддавшись, готовое за мгновенье разорваться, обрушить свою непостижимую дикую мощь на трепетный мир, всепоглощающей струей разбиться на мёртвой почве. Огромная громовая туча открывалась на ветхом небосводе, окинув блёклые края, в когтистых лапах схватив тлеющий закат, за мгновенье уничтожив его слабое тело. Проклятые клубы медленно колыхались, испаряясь, и вновь нарастая, подобно лютому чудовищу, живущему, в кошмарном смехе охватывающему пространство, дышащему густой умерщвляющей отравой. Тёмные бардовые вены тянулись по его туловищу, словно пульсируя, отражаясь глухим блеском. Жаркий, иссохший воздух словно пропитался ядовитым дымом, изнутри умерщвляя человека, мучительно стягивая его горячую шею. И лишь на дрожащей черте горизонта виднелся яркий, ослепляющий просвет, сияющая бронзовая полоса, противостоящая нагнетающему гиганту, мерцающая, покрывающая людей, отражающаяся в их сверкающих доспехах. Горящие, прожигающие лучи отлетали из её недра, разразившись в неимоверном звоне, неистово пронзающие чёрного демона, оставляющие кроваво-красные раны. Алый свет постепенно расползался на сумрачном туловище, сочась, багровыми искрами спадая на будто каменных воинов. Возвышающиеся знамя колыхались на огненном ветре, в неимоверном предчувствии издавая несчастный угасающий треск. Страшные, могущественные армии столкнулись лицом к лицу, ожидая единого рокового возгласа. Асина, Хатакеяма, Сома, Сатаке — они создали роковой союз, грозно выступая; на другой же стороне, безмолвно, задумчиво устремив взор на правителей, восседал на коне сёгун, крепко держа шесть смертоносных катан, созерцая неравные силы. Полыхающее солнце охватило золотой полумесяц; Ёсихиро в страхе смотрела на его отдалённую фигуру, тёмный силуэт, величественный, поражающий. В её руках проносилась ледяная дрожь, лёгкие наполнил разъедающий холод, броня с каждой секундой всё больше сжимала грудную клетку. Великие правители окружали её, за спиной покоилась лютая армия, непробиваемое войско с севера виднелось за немым холмом, окутанное ярким свечением. Тридцать тысяч против него — в руках витал желанный выигрыш, но необъяснимая, удушающая тревога рассекала её изнутри, отравляла, лишала рассудка. Одно мгновенье, и кошмарная смерть захватит её душу, бездыханное тело ляжет на кровавую землю, один неосторожный миг, и всё вдруг изменится, всего лишь несколько предательских секунд. Она не услышит, она потеряет, жуткое забвение отравит её разум. Что, если обретённые знания оказались подвержены заблуждению, она допустила непоправимую ошибку? И теперь, в долгожданные мучительные мгновенья боя ложный шаг обречёт её на падение. Она даже не сумела одержать победу над своим генералом. Девушка украдкой дотронулась до вакидзаси, закрыв глаза, стараясь успокоить дикое биение. Её ожидала страшная, угнетающая, отчаянная битва. Проносящийся ветер издавал отдалённый свист, заставляя колыхаться траву, яростные струи полыхали на огненном небосводе, но вдруг замёрзшие, оборвавшие хлещущий пыл, утихли жгучие лучи, застыло солнце, Ёсихиро чувствовала неимоверную перемену, словно бесшумные электрические раскаты насытили воздух, послышался всплеск, нечто блеснуло, распалось, рассыпалось в остановившемся пространстве. И вдруг раздался неистовый гром, дикие кони в страшном вихре понеслись по горячему полю, лютый холод хлестал в лицо, оглушающий визг разразился в небе, пылающими искрами спадая к ногам мчащихся воинов. Столкнулись их вершины, земля содрогнулась, две огромные поглощающие волны сражались в долине, она нахлынула, захватила иную, фронты всплеснулись к верху, утопая, захлёбываясь в собственном могуществе. Лошади терзали почву, разорванные клочья земли летели из-под копыт, раздирающий крик охватил солдат, гремящий лязг чудовищной стали мчался по грани кровавых небес, рассекая воздух, бросаясь на бьющихся самураев. Раздробленные латы, смертельные осколки разбившихся орудий, чёрные стрелы, со звериной жадностью впившиеся в бездыханные тела, раздробленные шлемы, люди в ужасающей ярости вонзали острые клинки в ненавистных противников, преследуемые лишь нечеловечной проклятой целью. Освирепевшая гладь кипела, безумно унося с собой отданные жизни, всасывая потерянные увядающие души. Кошмарная битва бушевала, взмахивая демонической плёткой, гоня одержимых воинов к жуткой неминуемой погибели. Неистовая армия давила, уничтожала, поражала вторую, нападая всей гигантской мощью, отталкивая к краю, истребляя до последнего дерущихся солдат, как вдруг иные очертания блеснули на горизонте, всё новые войска появлялись за холмами, с дикой скоростью мчась к огромному поглощающему существу, окружая его, вонзаясь в кишащее туловище. Оно пошатнулось, мгновенная дрожь пронеслась по бьющимся рядам, всадники нападали со всех сторон, топча, сравнивая пехоту с землёй. Но чёрное тело разомкнуло смертельную пасть, триумфально взревев, заключив испуганных солдат в собственной ловушке. Страшный водоворот затянул их, заставив вовек умолкнуть мужественные, обречённые души. Ёсихиро в диком вихре летела по полю, всё сильнее подгоняя коня, пробивая вражеские ряды, пронзая противников, лютый ветер закладывал уши, с демоническим воем проносясь близ неё, распадаясь на тысячу хлещущих струй. Яркий пылающий свет словно прожигал её фигуру, неистовый жар сочился с сжимающих доспехов, сердце билось в бешеном ритме, девушка широко раскрыла глаза, в ужасе совершая мгновенные удары, в поглощающей апатии переносясь по долине, улавливая лишь бешеный стук стальных копыт. Пространство мерцало в жутком вихре, краски превратились в единое необозримое полотно, алые всплески запятнали его; сюгон ощущала горячую багровую жидкость на лице, руках, в неимоверном ужасе мчавшись сквозь самую глубь разразившейся бури. Словно пожирающий ураган, битва сметала всё на своём пути, захватывая людей, бросая их бездыханные тела наземь, подобно кошмарному слепому чудовищную. Ёсихиро сдавливала пальцами в рукоятку, в бешенстве обрушивая поражающие атаки, крича, утопая в проклятой схватке, но вдруг её глаза впились в нечто иное, она замерла, конь поднялся на задние копыта, она лишь безмолвно продолжала созерцать тёмный проявляющийся силуэт, в застывшем ужасе затаив дыхание. Да, то был он, бесстрашно поражающий вражеских солдат; она боялась его, она ненавидела его, она желала, она жаждала этой роковой битвы, она сможет одержать победу, она достойна, столь нечеловечные усилия; она настигнет его, она уничтожит его, она должна, должна одержать победу. Она ринулась к его очертанию, наклонившись вперёд, крепко схватившись за узду, охваченная одной пронзающей мыслью. Но резкая, молниеносная сила вдруг отбросила её, сюгон упала наземь, отлетая, сжатый возглас вырвался из её глотки, спину рассекла острая боль, во рту почувствовался металлический вкус. В бешеном смятении, потерянном непонимании Асина подняла взгляд, глаза метались по полю, выискивая проклятого противника. Напротив неё, в нескольких метрах стоял самурай, опираясь на огромную нагинату, разразившись в широкой надменной усмешке. Ёсихиро поднялась на локтях, губы её тряслись, холодный пот стекал с дрожащего тела. — Монива Ёсинао, к вашим услугам, — рассмеялся воин, вырвав меч из земли, в предвкушении приближаясь к правительнице. Девушка разом оказалась на ногах, ища равновесие, держа перед собой сверкающий вакидзаси. В ушах до сих пор звенел глухой гул, тёмные пятна танцевали перед взором, словно в трансе, Ёсихиро расправила ладони, приняла боевую позицию, ожидая страшного нападения. Его удар произошёл мгновенно, с дикой силой генерал взмахнул смертельным орудием, вдребезги разбив почву, чёрные камни разлетелись повсюду, Асина едва успела избежать рокового столкновения, парируя атаку, невыносимая боль за секунду пронзила руку, сюгон выронила меч, сдерживая запястье, опустившись на колени, но за миг отскочив, уловив дикий чудовищный свист над головой. Глубокие трещины пронзили землю, Ёсихиро в ужасе схватила вакидзасии, откатившись в сторону, отдаляясь от лютого противника. Горечь, отчаянье, неистовый смертельный страх с каждым мгновеньем всё больше прокрадывались в её сердце, лицо стало бледным, нечто бездыханное сжимало грудную клетку. Но ярость, дикая жуткая ярость вдруг заключила разум, девушка взмахнула сияющим оружием, глаза её окутала тень, на губах вырисовывалась убийственная улыбка. Нет, это ему суждено трепетать, молить о пощаде. Она склонила голову набок, устремив мёртвый, хохочущий взгляд на противника, сделав шаг, ощущая неимоверный прилив проклятой силы. И вдруг она ринулась к нему, подобно призраку оказавшись над его головой, Монива мгновенно создал отражающую волну, но она лишь развернулась в воздухе, уклоняясь, в сантиметре пролетая близь лютого лезвия, вонзив оружие в плечё генерала. За долю секунды он обернулся, разбивая почву страшной атакой, но сюгон едва коснулась земли, нагнувшись, совершив глубокий порез, рассекая его колени, обрекая Ёсинао на падение. Словно копьём, он нагинатой желал пронзить её плоть, но она увернулась, быстрыми взмахами отстранив нападение, приблизившись, крестом прорезая броню, ослепляющие искры разлетались с вакидзаси, расплавляя латы, оставляя кровавые ожоги на теле воина. Ёе шаги были беззвучны, в апатии, подобно молнии, она исчезала, поражая всё живое, руки её дрожали, меч издавал демонический лязг, крича при едином взмахе; наделённый нечеловечной мощью, противник смог бы уничтожить её единым ударом, но она была страшна, вольна, беспощадна, обрушивая бешеный град поражающих ударов на генерала, тяжело дыша, хватая отравленные мгновенные глотки воздуха. Он держал меч обеими руками, парируя бесчисленные атаки, забывшись, она видела лишь бездыханное тело противника, жаждая истребить, стереть с лица земли его существование. Ему не дано встать на её пути, лишить её последней увядающей надежды. Она убьёт его, она растерзает его туловище. Он замахнулся, но она лишь совершила прыжок, оттолкнувшись от его нагинаты, обезумевшая, одержимая. И она отбила его, он упал наземь, она оказалась над ним, занеся меч, белый, окровавленный клинок. Словно в замедленной плёнке, он созерцал её сумбурные движения, её дикий взгляд, раскрытые губы, она пробила его грудную клетку, одним неистовым демоническим движением оборвав его жизнь. В его глазах угас стремительный блеск, рука ослабла, с краёв рта потекла тонкая бардовая струйка. Ёсихиро постепенно поднялась, выпустив вакидзаси, сделав несколько шагов, неясным, измождённым взором оглядывая поле битвы, вдалеке улавливая нескончаемые крики, столкновение металла, онемевший скач лошадей, отчаянный вой проклятого ветра.