***
Триумфальное открытие дверей заветной лаборатории состоялось только через два часа, по возвращению Скайвейка. Как оказалось, призрак снова посетил корабль десептиконов. Зачем — не объяснил, но выглядел просто неприлично довольным. Клиффджапер, глядя на чуть ли не светящегося от довольства товарища, пошутил про Старскрима и больничную койку. Судя по улыбке Скайвейка, ставшей еще шире, автобот оказался прав. И, ожидаемо, начал выуживать подробности. Удивительно, но у него получилось. Скайвейк и без того довольный, после известий об открытии лаборатории чуть ли не в нирвану впал. Нет, так просто радость Колючка не выражал, все-таки военная выучка и многовековая служба под началом Мегатрона дали свои плоды — никаких прыжков на месте с радостными криками и беготни по стенам. Но выражение морды-лица было довольным, как у кота, нажравшегося сметаны и устроившегося поспать в теплом и комфортном месте. Аж завидно стало, ей богу. Так что да, Скайвейк подтвердил, что проведывал Старскрима. Но изначально на Немезиду он наведался исключительно ради информации о действиях своих бывших товарищей. Мне вот всегда было интересно, а как он находит этот корабль? Трансформироваться в призрачном теле нерационально — толку все равно почти никакого. Это мне Клиффджампер объяснил, еще пока я в больнице отлеживалась после приключений в шахте. Да, конечно, форму сменить можно и ты станешь даже чуть-чуть быстрей, чем до этого, но не больше. Он тогда вехикона-то догнал только потому, что тот не успел толком разогнаться. А потом уже я пинала руль как очумелая, не давая десептикону ехать ровно. Вот так вот. Так что даже если Скайвейк трансформируется — лететь не сможет. Максимум — парить в паре метров над землей, и то не факт. Я, конечно, не аэроинженер, но самолету для полета, нужно движение и довольно высокая скорость, чего добиться при таком раскладе невозможно. Увы и ах. Пришлось озадачивать Скайвейка, пока тот добрый. Тот посмотрел на меня, как на идиотку, насмешливо вскинув бровь, но все-таки пояснил: — Немезиду, как и любой транспорт нужно заправлять. — И довольно пронаблюдал, как я с досадой хлопаю себя по лицу. Естественно, у десептиконов есть пункты дозаправки! Нахрена им столько шахт, если они не могут использовать добытый энергон? Просто так? Чтоб врагу не досталось? Ага, что не съем — то понадкусываю. Столько синей жижи Лорд Мегатрон не смог бы использовать, даже если бы его воины из каждой битвы возвращались полностью обескровленными. Конечно-же, большая часть энергона шла на обеспечение работоспособности Немезиды! Так что Скайвейк, прекрасно осведомленный о местоположении всех особо-крупных залежах энергонных кристаллов (как-никак с целью охраны этих самых залежей его на Земле и оставили) просто методом исключения вычислил используемые для дозаправки. И просто поднимался наверх вместе с рабочими и топливом. Насладившись всей эмоциональной гаммой на моем лице, Скайвейк продолжил рассказывать. И рассказал много чего занятного. Во-первых, наш любитель крепкого алкоголя и крепких ругательств пошарился в базе данных и выудил оттуда немного полезной информации, а также подчистил некоторые данные, которые могли подвергнуть нашу миссию угрозе. Как оказалось, Эрахнида таки выжила в том эпичнейшем инферно в лесу. Так как восьмилапая мадама не принадлежала к десептиконской фракции, Саундвейв установил за ней незаметную слежку. Чисто на всякий случай, ага. Правильно сделал, в общем-то, с такими особами нужно быть настороже. Не зря я ее Вдовой обозвала, в честь небезызвестного паука. Они вроде-как партнеров после спаривания убивают. Вот и эта мерзость могла доставить неприятности как мне, так и Мегатрону. Причем неприятности эти будут весьма крупными и, скорее всего, болезненными. Эрахниду в последний раз замечали где-то в лесах, рядом с Канадской границей. Вот уж не знаю, как она туда добралась через океан, но пускай там и сидит. Гризли развлекает. Вообще, новость о том, что паучиха выжила и оказалась так относительно-близко, заставила меня напрячься в ожидании крупных неприятностей. Как-то же она переправилась через океан! Сибирь-то, считай, на другой стороне Земли находится, а доступа к земному мосту у Эрахниды нет, ровно, как и альтформы. Скайвейк проверил все отчеты — сей факт неоднократно подчеркивался. Но тут даже вездесущий Саундвейв не смог ничего откопать, а уж его-то факт стремительного перемещения Вдовы должен волновать очень и очень сильно! Что-то есть у меня предчувствие, будто очень скоро именно я узнаю ответ. И он мне не понравится. Вторая новость, принесенная Скайвейком, оказалась еще более неприятной, чем предыдущая. А именно — наш шпийон умудрился подслушать занимательный диалог между Темным Лордом и его Связистом. И то, о чем они разговаривали, заставило Скайвейка смачно выругаться, а меня покрыться холодным потом и мысленно пожелать как можно быстрее оказаться на Кибертроне и пустить там корни. Предметом разговора была я. Думаю, не нужно объяснять, чем подобный интерес мне грозит? Скайвейк пришел только на середине, а потому не слышал всего, но даже имеющейся информации хватило на закрепление желания свинтить куда подальше. И не у меня одной. На этой части рассказа Скайвейк резко помрачнел, нахмурился и постоянно злобно порыкивал сквозь стиснутые денты. Неизвестно, из-за темного энергона, долгих скитаний в космосе или войны, тянущийся уже многие века, но у Мегатрона начала ехать крыша. Это пока было почти незаметно, особенно для тех, кто не был близок с Лордом. Тот же Старскрим, хоть и был его заместителем, в личные дела не посвящен. Так что большая часть десептеконов о медленно, но верно подступающем безумии своего лидера в курсе не была. Но, вот те, кто был рядом с самого начала… они все видели. Сейчас из живых остался только Саундвейв и, возможно, Шоквэйв. И, если второй вне зоны досягаемости и был на положении кота Шредингера, то вот связист… Он все прекрасно видел и понимал. И навряд ли ему это все нравилось. В последнее время десептиконы притихли. Но тут как с сусликом — если ты его не видишь, это не значит, что его нет. На самом деле, на Немезиде кипела бурная деятельность. Бегали туда-сюда вехиконы, матерились работники связи, а Нокаут был загружен работой до такой степени, что почти не спал, сидел на каких-то стимуляторах и умудрялся забывать про полировку. Это было тревожным звоночком. По рассказам Скайвейка, алый гонщик был законченным нарциссом и щепетильно следил за своей внешностью, регулярно чистя себя, подкрашивая, затирая царапины и, конечно, полируясь. Так что, когда призрак застал десептиконского медика, буквально зарывшегося в кучи разбросанных по отсеку паддов, с дергающимся нижним веком и потускневшей броней, которую, матерясь, полировал Брейкдаун, то очень сильно удивился. Нокаут таким положением вещей был, естественно, недоволен, но поделать ничего не мог. Лорд свирепствовал и на любого проебавшегося обрушивался лютый гнев и суровые наказания. Далеко не всегда словесные. Своей шкурой медик дорожил, а потому, сцепив денты и, засунув свою гордость подольше в выхлоп, пахал как не в себя. Периодически он ворчал, что мол «он медик, а не научный сотрудник», и «если это так важно, что ж раньше не спохватились» и все в таком духе. Глядевший на все это Брейкдаун только тяжело вздыхал, втихую таскал другу дополнительные порции энергона, наводил порядок в медблоке и занимался полировкой. И, конечно-же, лечил пострадавших десептиконов. А их было достаточно много. Гнев Лорда, несчастные случаи в шахтах и на корабле, редкие стычки с автоботами. Медблок никогда не пустовал. После выкрутасов Клиффждампера даже отдельный отсек выделили — для оказания психологической помощи. Честно говоря, медик из Брейкдауна оказался аховый. Нет, как и любой другой солдат, он знал основы и мог быстро и надежно заделать рану. К сожалению, «быстро и надежно» не означает «нежно и безболезненно». Методы были очень грубыми и воистину солдатскими. Можно сказать, что десептикон оправдал данное мною прозвище после потасовки в Египте. Вехиконы быстро прониклись и старались заглядывать в медблок как можно реже, решаясь на отважный шаг только в случае смертельной угрозы, в основном латая себя самостоятельно в кустарных условиях. Вообще, как оказалось, душа у этих болванок все-же есть, также как и разум. Правда расположены они на каком-то удаленном сервере, а сами тела представляли собой что-то вроде дронов. Я так и не поняла, как эта хрень вообще работает, но быстро с этим смирилась. Клиффджампер же обо всем этом был не в курсе и долго возмущался жестокости десептиконов. Как же! Огромное количество искр засунули в какой-то сосуд! Но Скайвейк быстро осадил автобота одной единственной фразой: — Если бы это сделали с нами — мы были бы живы. — Клифф заткнулся и задумался, а десептикон продолжил. Возвращаясь к Мегатрону. Пока что его план неясен, но то, что он ради него дал увесистого пинка своим подчиненным — факт. Единственное, что известно — ключевым элементом в «победе десептиконов» является, с какого-то перепугу, моя сиятельная персона. Тут я встала в ступор. О моей связи с автоботами десептиконы знали давно. Не могли не знать, с Саундвейвом-то. Они стопроцентно знали, где я кукую, с кем общаюсь, в какие неприятности влипаю и тому подобное. Все-таки, мы — я, Сиерра и Раф — потенциальные заложники и способ давления на Прайма. Примерно такую-же тактику использует Сайлас. Разница в том, что Мегатрон, зная о нас и о нашей связи с автоботами, не спешил брать детей в заложники и тыкать этим в Оптимуса. Хотя мог. Возможностей было предостаточно. Но ими не воспользовались, что говорит о том, что какие-то берега и нормы морали у Лорда были, и использовать беззащитных в качестве живого щита и орудия шантажа он считал ниже своего достоинства. Что же изменилось теперь? Я ему для чего-то нужна. Для какого-то плана, ради которого все на Немезиде бегают, как в жопу ужаленные. Плана, который поможет десептиконам выиграть войну. Надеется, что я сдам координаты базы для орбитальной бомбардировки? Хренушки. Пока автоботы живы — десептиконы не предпримут попытки полномасштабного вторжения во избежание получения увесистого пинка под зад. И не надо мне тут про то, что автоботов слишком мало! При желании они такой пизды дать могут — улетишь и приземлишься через год! Силы на Земле равны, иначе одну из сторон уже давно бы выжили отсюда. Использовать как элемент шантажа? С таким же успехом можно было захватить Сиерру или Рафа, но речь шла именно обо мне. Конкретно. Даже имя назвали. Так что шантажировать Прайма явно не собираются. Тогда что? Для чего я нужна Мегатрону? Учитывая его подтекающий чердак, причины могут быть самыми разными. От вступления в ряды десептиконов, до бытия личным питомцем в клетке, поющим веселые песенки. Что-то многовато народу чего-то от меня хочет! Праймус, автоботы, МЕХ! Теперь вот десептиконы! Почувствуй себя пупом Земли, как говорится! Еще только Юникрона для полного комплекта не хватает! Увы, больше Скайвейку ничего не удалось разведать, кроме того, что Саундвейв от происходящего не в восторге. В противном случае, стал бы связист убеждать Лорда, что план бессмыслен? Ох, ебушки-воробушки, что-ж все так сложно-то, а? Третья новость прошлась по душе исцеляющим бальзамом. Старскрим все еще валялся на больничной койке, вверенный в надежные руки Брейкдауна, щеголявшего с металлической заплаткой на месте правого глаза. Точно такая же стояла и у Старскрима, злобно скалящегося каждый раз, при упоминании его эпичного возвращения. Причем, между этими двумя явно было связь по типу «я знаю, что ты знаешь». Глаз летуна латал именно Брейкдаун. И, так как он не был таким же умелым, как зарывшийся в науку Нокаут, солдат решил проблему радикально. А именно — удалив глаз. И, вот что-то мне подсказывало, что, будучи знакомым со мной лично, и видя мое вооружение, бывший Разрушитель понял, кто именно подправил местной истеричке зрение. И теперь он при каждой возможности подтрунивал над командором, которого «маленький слабый человек» лишил оптики. Похоже, это было что-то личное. Старскрим скрипел дентами от злости и плевался ядом, но из-за слабости и повреждений больше ничего сделать не мог. Ну да, папа вам не мама. Нокаут-бы поставил летуна на ноги относительно быстро, но вот Брейкдаун… правой руке Лорда Мегатрона оставалось только посочувствовать. На этом новости закончились, оставив меня с кучей новых вопросов и сжавшимся очком. — Теперь энергона нам хватит с запасом. — Предвкушающее оскалившись, десептикон, кажется, даже заурчал, покосившись в сторону заветной лаборатории. — Пора приступать к активным действиям. Мико, — его взгляд упал на меня, проскользил, оценивая. Казалось, меня рентгеном просвечивают, видя все, что так хотелось спрятать. Не кстати вспомнился недавний налет на базу МЕХ. Стало стыдно. — Теперь успех миссии зависит от тебя. Постарайся ничего не испортить. — И, вот, вроде обидеться хочется, но сказано все было без злобы. Ну да, такой уж Скайвейк. И вот, настал момент истины. Пара нажатий на терминал и дверные панели, издав тихое шипение разъехались в стороны. Из открывшегося темного прохода сразу-же вырвалось густое облако пыли, поглотившее почти все видимое пространство и заставив всех живых на корабле закашляться. — Ох… — Сквозь сдавленный, полный отвращения кашель, простонала Сиерра, — опять убираться! — И не говори, — тоскливо протянула я, понимая что снова придется окунаться в холодную воду. А ведь только что помылась, ну е-мое! Рядом надрывно кашлял Раф. Однако, стоило пылевому облаку развеяться, а потолочным лампам с мерцанием и щелканьем загореться, как перед нами во всей красе предстала научная лаборатория. Великолепно оснащенная, если не обращать внимания на разрушения, полученные при посадке. Ох, тут даже медотсек на Немезиде отсосет причмокивая! Инструменты на застекленных стеллажах, аккуратные койки, операционный стол с нависающими над ним приборами, шкафы с медицинскими препаратами разного назначения! Огромное количество настенных голо-изображений с подробным разъяснением основ анатомии кибертронцев, какими-то научными формулами и странными гравюрами. Я так и не поняла, что на них нарисовано. Все эти голограммы неоновым светом отражались от белых, тусклых от пыли стен, то и дело, мерцая или исходясь помехами и искажениями. Пол был усеян осколками — стеклянными и металлическими, всем, что осталось от незакрепленных колб, пробирок и инструментов. Один из шкафов вырвало из крепления в стене, и тот упал на пол, разбив все хрупкое, что было внутри. Сейчас он лежал в темном поблескивающем пятне пролитых реактивов, засохших века назад. Около открытой ныне двери стоял лабораторный стол с монструозным агрегатом, напоминающим одновременно соковыжималку и фильтр для воды. Аппарат выглядел внушающе, зловеще поблескивая под слоем пыли и обещая сожрать огромное количество моих нервных клеток. Похоже, это и есть тот самый «обработчик энергона». Но главное сокровище находилось в самом дальнем углу лаборатории. На постаменте, за запыленным бронебойным стеклом, слегка подсвеченный стоял ОН. Иммобилайзер. Огромный искусно сделанный посох, с расходящимися на вершине зубьями, похожими на лапы паука. Меня передернуло. Эта штука — наше главное оружие против трансформеров. Всех ножами не ослепишь, хотя очень хочется. Жаль, на Кибертрон ее не потащишь — призраки, хоть и научились взаимодействовать с предметами, тем не менее, долго это делать не способны. Так что, иммобилайзер останется на Предвестнике — в компании Рафа и Сиерры. Уверена, если сюда кто и придет, то очень сильно огребет. Уверенно подойдя к постаменту, Скайвейк ввел коды доступа, и бронированное стекло с жужжанием опустилось, открывая нашему взору опасное оружие. С какой-то странной торжественностью десептикон протянул руку, касаясь темного металла, смыкая пальцы вокруг посоха. Аккуратно, будто боясь сломать, снимает с постамента и завороженно рассматривает пару секунд абсолютно счастливым взглядом. А после, обернувшись к нам, торжественно поднимает посох в воздух, гордо улыбаясь во все тридцать два клыка. Поддавшись какому-то непонятному порыву, мы зааплодировали. Да, черт возьми! Мы наконец-то сдвинулись с мертвой точки! Стали еще на шаг ближе к завершению этого кошмара, царящего вокруг уже как несколько месяцев! Сделать предстоит еще многое, но сейчас, когда одно их главных препятствий пройдено, душу заполняет шипучая эйфория, опьяняя и заставляя счастливо смеяться и хлопать до боли в ладонях. Торжественность момента нарушила тихая вибрация моего Нокиа. На экране отображалось имя единственного человека, искренне волнующегося о наших жизнях. Быстро нажав на кнопку принятия вызова, незаметно выскочила в коридор. Пускай народ порадуется небольшой победе. Нечего портить им праздник. — Да, агент Фоулер? — Стоило закрыться двери в лабораторию, как на меня снова накатила тревожность. Ставшая привычной за последние несколько недель, она колючей проволокой впивалась в мое нутро, скрадывая сон, аппетит и делая синяки под глазами все более и более заметными. — Мико… — голос в трубке звучал обеспокоенно. Споткнувшись на первом же слове, Фоулер нервно вздохнул, будто бы собираясь с мыслями и помолчал. Я его не торопила. — Лучше присядь. Хм… похоже, хорошие события на ближайшие несколько недель закончились и настало время очередных неприятностей. Присесть было некуда, так что я осталась стоять. Уже столько всего успело произойти, если честно, я сомневаюсь, что новости Фоулера смогут встревожить меня сильнее, чем Мегатрон, внезапно заинтересовавшийся моей скромной персоной. — Не тяните, агент Фоулер. — Максимально спокойным голосом стараюсь подтолкнуть мужчину к продолжению неприятной беседы. — Что-то случилось? — Сразу скажу — ты можешь отказаться! — Сообщил Уильям твердым, не терпящим возражений голосом. — Нужно, чтобы ты поучаствовала в допросе агента Нова. Ок, признаю, была не права. Сесть все-таки стоило. Колени задрожали и подкосились, отказавшись держать меня и заставив свалиться на грязный пол. Взметнулись облачка пыли, поднятые вверх моим падением и, заклубившись, начали оседать обратно. Мне резко поплохело. — А… — пришлось сглотнуть ком, вставший поперек горла и прокашляться. Голос скрипел, как у столетней старухи. — Извините… А что случилось? Волнами накатывала паника, меня неконтролируемо затрясло. Прикрыв глаза, из последних сил отползла ближе к стене, не отнимая трубку от уха. Мне срочно нужна была опора. Не хватает воздуха! — Мы не смогли его расколоть. Единственное, что удалось выудить — желание поговорить с тобой. Я отказывался, но этот ублюдок заявил, что будет говорить только с… Мико? Мико! Я задыхалась. Хватая воздух, с силой запихивая его в свои легкие, разевала рот, как рыба, выброшенная на берег. Конечности онемели, дрожь, по началу мелкая, волной распространилась на все остальное тело, щаставив меня затрястись как желе. Пропыленная одежда прилипла к телу. Стало жутко холодно. — Мико, дыши! Продолжай дышать! — Пальцы судорожно сжали корпус нокиа так, что он затрещал. Голос Фоулера доносится будто из далека. Зрение померкло, и перед глазами возник он. С надменным, холодным взглядом льдисто-голубых глаз, маской безразличия, застывшей на лице и зажатым в пальцах шприцом. Внутри панеротоксин. Я не могу двигаться. Меня сковали по рукам и ногам. Привязали к стулу. И смотрят. Наслаждаются моей беспомощностью и страхом, упиваются болью, когда мышцы напрягаются настолько, что начинают трещать кости. Я не могу кричать. Я не могу плакать. Единственное, что остается — надеяться на быстрое небытие. Но оно не наступает. Минута за минутой. Час за часом. Меня истязает собственное тело, сдавливая и перекручивая внутренности, кроша кости, заставляя сосуды лопаться внутри, заполняя легкие тошнотворно-сладкой кровью. Я не могу дышать. — Мико! Я не могу дышать. — Мико, очнись! Я Н Е М О Г У Д Ы Ш А Т Ь — Мико, еб твою мать, открой глаза иначе я ебну тебя по башке твоим же телефоном! В легкие со свистом врывается воздух, заполняя их, расправляя, насыщая кровь кислородом. В ушах стук собственного сердца, перед глазами плывет, но дрожь отпустила. Я снова могу дышать. Хрипло, почти на грани паники, но могу. Затхлый, наполненный пылью и ароматом яблок воздух — самое желанное, что можно было бы получить в этой жизни. Уткнувшись лицом в шею Сиерры, делаю глубокий, полный отчаянной надежды вдох и стискиваю руками девичье тело. Заскользив подрагивающими ладонями по спине, ласково провожу ими по хребту, пересчитывая позвонки, касаюсь лопаток и, наконец, добираюсь до мягких рыжих волос, пахнущих яблоком. Зарываюсь в них пальцами, еще сильнее притягивая девушку к себе. Судорожно, отчаянно. Будто если отпущу — исчезнет. И чувствую, как меня, мягко, но уверенно, обнимают в ответ. — Прости… — из себя получается выдавить лишь сиплый шепот. — Не пугай меня так. — Тело сжали чуть сильнее, чужие пальцы впились в мою одежду. — Я уж подумала, что ты помирать собралась. — Не дождешься. — Еще хватает сил на улыбку. — Ты вообще видела, сколько гробы стоят? — Попрошу Рэтчета тебя кремировать. — Из груди вырвался хриплый смех. Смех, наполненный пылью, покоем и яблоками. Наверное… это не только гормоны. Ну да и хрен с ними. Подумаю об этом позже. И о Фоулере, наверняка беспокоящемся — тоже позже. А сейчас… можно я немного вот так посижу? В покое. Пожалуйста? Я не могу себе этого позволить. Усилием воли отрываю себя от Сиерры и откидываюсь на стену. Тело тяжелое, будто свинцом налито и меня все еще немного перетряхивает… но сидящая напротив девушка, так ласково, с такой щемящей нежностью смотрящая на меня придает сил. Уверенности, что наступит завтра и солнце снова взойдет. Я снова дышу. И дышу ею. Ее солнечным ветром, теплом разожженного костра и светом рассветных лучей. Свежим ветром с ароматом яблок и осени. — Лиса. — Что? — Сиерра, кажется, подумала, что я начала бредить и протянула руку, коснувшись моего лба. — Все-таки ты — Лиса. Такая же рыжая, хитрая и невероятно милая. — Мне отвесили звонкий щелбан, отчего я только засмеялась, наблюдая за наливающимся краской лицом Сиерры. — И определенно клыкастая! — От второго щелбана удалось увернуться, смеясь и потирая ушибленный лоб. — Спасибо. — Пожалуйста… — Смущенно пробурчала Сиерра и, бросив на меня хитрый взгляд, добавила: — Звездочка. В этот раз краской залилась уже я.***
Однотипные серые коридоры, наполненные холодным светом потолочных ламп, вызывали неприятные ассоциации с одной из баз МЕХ. Всюду бетон, монолитный, выкрашенный в грязно-серый цвет, разбавляемый изредка попадавшимися табличками по типу «выход там», «не влезай-убьет» и планами эвакуации. Они давили со всех сторон, сжимая, заставляя чувствовать себя ничтожной и маленькой. Прочные и тяжелые даже на вид, металлические двери, попадавшиеся время от времени, то открывались, то закрывались, впуская и выпуская людей в военной форме и лабораторных халатах. Над одной из таких дверей, мимо которых мы прошли, горела красная лампа. Как у входа в рентген-кабинет. Однако звуки, доносившиеся из-за железной громады были далеки от тех, которые издавал рентгеновский аппарат. Я-бы даже сказала… очень далеки. — Ты все еще можешь уйти. — На плечо легла тяжелая рука и ободряюще сдавила. — Я объяснюсь перед командованием. — Некоторые вещи просто нужно сделать, агент Фоулер. — Со всей серьезность ответила мужчине и отвела взгляд от неприветливой двери с красной лампой. — Хотим мы того или нет. Шагающий рядом человек неодобрительно вздохнул и повел меня дальше по коридорам. — Да, но не обязательно рвать себя ради этого на части. — Как знать…? Да, на предложение поучаствовать в допросе я все-таки согласилась. Несмотря на то, что абсолютно все были против. И Сиерра, и Раф, и призраки, и сам агент Фоулер. Все чуть ли не в один голос твердили, что с такой нездоровой реакцией на одно упоминание агента Новы мне нечего делать в допросной. И с одной стороны я была с ними согласна. Если меня ебнет паническая атака во время допроса, то я только время зря потрачу — и свое, и Фоулера. Но с другой, если все та-же паническая атака накроет меня во время критической ситуации, то будет еще хуже. Могу погибнуть я. Могут погибнуть мои близкие. А потому, мне просто необходимо встретиться с Новой лицом к лицу. Посмотреть в глаза своему страху, как бы пафосно это не звучало. И лучше я это сделаю, находясь в безопасности в допросной комнате, чем где-нибудь в конской залупе с чугункой наперевес и в одиночестве. Мне нужно перестать так сильно бояться или хотя-бы взять страх под контроль. Любая моя оплошность может стоить жизни не только мне, но и всем, кто меня окружает. К тому же… с МЕХ все равно придется разбираться. И я дико сомневаюсь, что Фоулер сообщит мне всю полученную на допросе информацию, если сможет ее достать, конечно. Из самых лучших побуждений. Если мне удастся узнать расположение хотя-бы одной базы… даже, если там не будет Сайласа — это все равно хорошо. В следующий раз я буду действовать хитрее. Никаких отвлекающих маневров. Только тихое проникновение, сбор информации и последующее аннигилирование всех обитателей базы. У меня получится. Провал даже не рассматривается, еще одного шанса у меня не будет. Сайлас просечет, что мышка вылезла из норки, и развернет такую компанию, что я год буду бегать так, будто мне жопу скипидаром смазали! — Пришли. — Мы остановились напротив стальной двери. Абсолютно такой-же, что и все остальные, увиденные ранее. Единственным отличием было наличие охраны — четырех хорошо вооруженных людей со смутно знакомыми лицами. Один из охранников, окинул меня заинтересованным взглядом и приветливо оскалился, показав щербатую улыбку. — Эй, глянь, Северный! — Зычным голосом обратился он к своему товарищу возле двери. — Это ж та Пострелушка из поезда! Нда… как тесен оказывается мир. И, Пострелушка? Серьезно? Истеричка, Моисей, Звездочка, Накадаи-чан… теперь, вот, Пострелушка. Что дальше? Назовете Избранной, вручите меч и отправите причинять добро и наносить справедливость направо и налево? Или Малой обзовете? Не, ну не настолько же вы банальные! — Действительно, она! — Поддержал разговор второй охранник, с седыми усами, топорщащимися, как на щетке. — Ты это, Малая, — ок, беру свои слова назад, — не ссы особо. Если этот выбл… — товарищ предупреждающе пнул усатого по ноге, — нехороший гражданин вздумает барагозить — мы его быстренько уеб… усмирим. — Да, мы большие страшные дядьки! — С гордостью в голосе заявил первый, расправив плечи и смотря на меня сверху вниз. — И любому нехорошему гражданину за выкрутасы надаём по зад…ней части спины, будь он хоть трижды элитным наемником! Вот так! Я не поняла… они меня пятилетней считают? Или уже забыли, как весь взвод вырубило электрическим зарядом и двум несовершеннолетним фифам пришлось их защищать? Одной — несясь сломя голову к кабине машиниста, а другой — стреляя по уточкам. Появилось труднопреодолимое желание напомнить этим двум раздувающимся от гордости придуркам об их провале, но я сдержалась. Пускай выебываются. В конце-концов, мне с ними семью не строить и детей не иметь. Да и Спайка огорчать не хочется, все-таки он из этого взвода. Услышит, расстроится, дружить не захочет — нахуй такое надо. — Разговорчики! — Да, на автоботов Фоулер орет куда громче. То ли потому, что солдаты более понятливые — Биба и Боба сразу же заткнулись и встали по стойке смирно — то ли из-за Прайма и его… особенности. Непонятно. — Оружие в зубы и на позиции! Хоть один подозрительный звук — врываетесь внутрь и расстреливаете этого сук… нехорошего гражданина к ебе… чертовой бабушке! Все ясно? — Так точно, сэр! — Выполнять! — Есть, сэр! — Ну почему автоботы не могут быть такими же послушными? — Тихонько проворчала себе под нос, наблюдая за шевелениями солдат. Четверо человек сняли со спин автоматы и оперативно заняли позиции. Двое напротив двери, двое по сторонам коридора. Похоже, что это на случай, если к Нове припрутся товарищи. Серьезные тут меры безопасности, однако! — Я часто задаю себе тот-же вопрос, Мико. — Фоулер устало потер переносицу и взглянул на меня. — Одну я тебя с ним не оставлю. Нова связан по рукам и ногам, но… — агент сглотнул и напряженно покосился на дверь, ставшую, кажется, более зловещей. — Плохое предчувствие? — Понятливо протянула я и, дождавшись утвердительного кивка, добавила: — У меня тоже. Ну да, это МЕХ. Насчет него у меня всегда плохие предчувствия. Но назад дороги нет. — Агент Фоулер. Я могу применять… неэтичные методы допроса? — Ты собираешься…? — На секунду мужчина замолчал, будто что-то обдумывая. — Ты уверена? — Да, агент Фоулер. Военный сжал мои плечи, заставив обернуться и посмотреть на него. Поджатые губы, нахмуренные брови, сошедшиеся на переносице и общая напряженность выдавали мысли человека. Он был против. Железно против. Но тут его взгляд зацепился за то, чего не должно было быть у пятнадцатилетней девочки — седые пряди. В последнее время их прибавилось. Далее взгляд перекинулся на мои покрасневшие глаза и внушительные синяки под ними. Затем — на едва выглядывающий из-под перчатки след от пулевого ранения. Наконец, после минутного молчания, агент закрыл глаза и тяжело выдохнул. Руки на моих плечах разжались и бессильно опустились вдоль закованного в пиджак тела. Фоулер вновь серьезно на меня посмотрел. — Но после я отведу тебя к психиатру. — Идет. — Я потянулась к массивному вентилю, служившему заместо ручки, и открыла дверь. На миг меня флэшбэкнуло на пару месяцев назад. Полутемная комната, заполненная затхлым запахом разложения и человеческих испражнений. Посередине железный стул с ремнями, напротив него стол, с педантично разложенными на нем инструментами. А меня настойчиво пихают в спину люди с автоматами. Я заставила себя моргнуть. В этот раз все по другому. Комната хорошо освещена и в ней пахнет хлоркой. Меня никто не пихает, а лишь ободряюще держат за плечо. Люди с автоматами позади будут стрелять не в меня, а в того, кто сидит сейчас, прикованный к стулу. Точно такому же стулу, к которому два месяца назад приковали меня. Это различие и одновременно схожесть странно отрезвили. В тот раз меня не допрашивали. Надо мной просто издевались. Так что, избитая рожа агента Новы, со сломанным носом, разбитыми губами, посиневшей скулой и заплывшим глазом подарила мне моральное удовлетворение. Пусть ненамного, пусть на самую чуточку, но я чувствовала себя отомщенной. Самую малость… — Вот оно как поменялось… — испещренные трещинами губы Новы изогнулись в ироничной усмешке. Из открывшихся ранок снова потекла кровь. — Кажется, в прошлый раз именно ты сидела на таком стуле, а? Накадаи-чан? Почувствовала, как в груди поднимается что-то горячее и колючее. Ворочается, как еж, колется и кусается. Просится наружу. — Как бы я ни хотела поглумиться над тобой, сейчас я не за этим. — Достала из-под юбки один из метательных ножей (все равно Нова уже знает, где я храню оружие) и молча оглядела доктора Леона. — Мне нужна информация. И, тебе же лучше отвечать на мои вопросы сразу, потому что мне очень хочется отыграться за те незабываемые сутки в компании панеротоксина. Фоулер за моей спиной ощутимо напрягся. То ли из-за тона моего голоса, то ли знал, что такое панеротоксин. Сейчас это было неважно. Он остановит меня, если я зайду слишком далеко. А я зайду. Определенно зайду. И даже с удовольствием! Всю дорогу до этой камеры меня одолевал страх. Перед Новой, перед тем, что он со мной сделал. Он похитил меня из больницы. Он держал меня в ледяной камере. Он довел меня до седины! Он издевался надо мной целые сутки! И после всего этого он заявился ко мне в школу и снова попытался забрать! Он чуть не задушил меня! Он должен заплатить за все это! И он заплатит. Нож в руке не дрожал, когда я поднесла его к горлу человека, сидящего прикованным к стулу. Чувство абсолютной власти над жизнью смешалось с чувством мрачного удовлетворения от столь желанной смены ролей, опьяняя, кружа голову и заставляя сердце биться быстрее в предвкушении расправы. Воцарения справедливости. Око за око. — Я буду отрезать от тебя по кусочку, пока ты не заговоришь. — Задумчиво провела кончиком лезвия по покрытой синяками коже, наблюдая, как за ним тянется кровавый след. Маленькая царапина — начало большого кровавого возмездия. — И мне хватит знаний, чтобы проследить, чтобы ты не умер быстро. В крайнем случае я тебя откачаю и начну заново, пока от тебя не останется голый скелет, наполненный кровоточащими органами. Тогда и только тогда я позволю тебе умереть. Я знаю, как можно разрезать мышцы, чтобы обнажить кое-то интересное. — Кончик ножа переместился к локтю и слегка надавил. — Ты столько играл на моих нервах. Может, стоит поиграть на твоих? — Потише, Накадаи-чан. — С лица — сука, с этого ублюдочного лица, — так и не сползла нахальная улыбка. Нова не боится меня. Не воспринимает в серьез. Не верит, что я способна реализовать свои угрозы. Что-ж, тем приятней будет его разочаровать. — Говорят, что нервные клетки не восстанавливаются. На моих губах сама собой возникла нежная улыбка. — Пиздят. Нож вошел точно и глубоко, разрывая кожу и впиваясь в локтевой нерв. Комнату наполнил хрипящий крик надрывающегося агента Новы. Вытащив орудие из чужой руки, позволила прикованному мужчине оклематься. — Расположение баз МЕХ. С подробностями, если можно. — А если нельзя? — Тогда процедура повториться. Или тебе понравилось? — Улыбаюсь, вспомнив свою шутку, сказанную за секунду до пиздеца. — Из меня куда лучший тамада, не находишь? — И конкурсы намного интереснее. Но прежде чем я выдам тебе информацию, за которую Сайлас меня расстреляет… ответь мне на один вопрос. — Валяй. — Зачем Сайласу было подсылать к тебе тех трех неумех? — Неу…мех? Меня будто обухом по голове ударило. Те три придурка и неудачное первое похищение… если посмотреть на это сейчас, то… действительно, зачем? Сайлас скорее бы послал своих агентов, они бы и справились лучше, и внимания привлекли меньше. Профессионалы как-никак. Но тогда… кто послал тех троих? Нова? Зачем? Какая ему выгода от того, что я буду знать о ведущейся на меня охоты? Видя, мое замешательство, Нова продолжил. — О, не знаешь ответ? — Он хрипло хмыкнул, сорванным голосом и слизнул кровь с губ, продолжая буравить меня насмешливым взглядом. — Ответ — он их не посылал. Это был я. Догадываешься, почему? — Ты меня предупредил. — Услышав мою догадку, Нова утвердительно кивнул. — Но зачем? Зачем тебе это? — Не сходится. Нова работает на Сайласа. Готовит переворот? Иные цели? Впрочем, пленник мог и наврать. Это он делает на отлично. — Все из-за проекта, над которым работает твой отец. — Смекнув, что желание крушить и резать у меня если не пропало, то притупилось, Нова расслабленно откинулся на спинку стула. Отстраненно подумала, что пальцы у него уже сломаны и не видно ногтей. — Проект «Эдем». Его завершение мне не на руку. Честно говоря, оно никому не на руку. Только не говорите, что тут очередная мировая угроза, которую мне нужно остановить своим героическим вмешательством! Еще одну такоую миссию я не потяну! Хватит и навешанного Праймусом задания, после которого меня скорее всего прикончат! Но быстро помрачневшее лицо агента Новы, смотрящего на меня с научным интересом быстро задушило все надежды на лучшее на корню. Грядут очередные проблемы. Причем глобальные. И разгребать их, похоже, придется мне. — Что такое проект «Эдем»? На избитом лице пленника расцвела нехорошая улыбка, на щеках заиграли желваки. Буд-то он вспомнил что-то неприятное и у него свело зубы. — Это война, назревающая между новым мировым порядком и новейшим. И победителем в ней окажется тот, кто будет вооружен передовой боевой технологией. — Догадываюсь, кто это сказал. Театральщиной так и веет, а Сайлас, похоже, такое любит. — Сама додумаешься, или мне все тебе разжевать? Давай, не разочаровывай меня, Накадаи-чан. Ты девочка неглупая. Эдем… явно библейская отсылка. Эдемские сады — райские кущи, в которых росло древо познания и где жили Адам и Ева. До того, как их оттуда погнали пинками после вмешательства одного небезызвестного змея. Итак, что может быть общего у Рая и Сайласа? Ну, он может быть змеем искусителем. Нет, нужно зайти с другой стороны. Райские сады на то и райские, что в них тепло, красиво и все растет, как на драконьем навозе. Может, Сайлас собирается устроить Эдем на Земле? Сейчас состояние планеты далеко от Райского. И при чем тут слова о войне и технологиях? Если только… Но, не может же он? Нет… он на настолько ебнутый! — Все верно, моя маленькая. — Нова выглядел довольным. Даже осклабился во все тридцать два. А, нет, извиняюсь, тридцать один. Правый клык ему выбили. — Он готовится к армагеддону. Сука! Никогда такого не было и вот опять! — Но для чего? — Негодующе всплеснула руками, забыв, о зажатом в ладони ноже. Кровь Нова алыми брызгами осела на поем лице и волосах, но я не обратила на это внимания. — Власть ради власти? Кем он будет править, если людей не останется? — А кто сказал, что делает это ради власти? — Насмешливо протянул Нова, глядя, как я машинально стираю большим пальцем каплю со щеки. — Спасение человечества — вот главная цель Эдема. Я ненадолго зависла. Рассматривая размазанную по пальцу кровь и переводя взгляд с нее, на прикованного агента и обратно. Спасение человечества. Что-то не верится. Столько жизней было отнято. И эта охота на трансформеров. Перед глазами появился Брейкдаун. Привязанный к железной платформе, вскрытый, полураспотрашенный, с единственным уцелевшим глазом. И эти зверства — ради спасения человечества? Я снова посмотрела на окровавленные пальцы. Но… разве не собиралась я поступить также? Запытать агента Нову ради… ради чего? Информации. Ради информации. Чтобы защитить себя и своих близких. В общем-то, цель у меня такая же, но не глобальная. Я не хочу защищать всех людей, только некоторых. И ради этого я готова пойти на такие же зверства, на которые идет Сайлас. Значит, я…? Я становлюсь… чудовищем? Почему-то эта мысль напугала меня куда сильнее, чем известие о скорой гибели Земли. — Я не понимаю. — Тихо пробормотала себе под нос, растерянно глядя на кровь, алыми разводами растекшуюся по коже. Нет. Это ложь! Ложь! Не может Сайлас желать спасения человечеству! Он — чудовище! Мразь, не достойная ходить по Земле! У него… другие планы! Да! Другие! Он хочет спасти людей ради власти над ними! Стать символом надежды! За ним пойдут все выжившие после Эдема! Они будут его слушать, потому что он — Спаситель! Вот и вся история! Я не такая, как он! Я не чудовище! Но агент Нова воспринял мое бормотание по другому. — Тогда слушай внимательно, маленькая непонимающая проблема! — Мужчина резко кинулся вперед, до предела натягивая ремни. Я почувствовала, как за моей спиной предупреждающе дернулся Фоулер, но ни я, ни Нова не обратили на него внимания. Пленник яростно оскалился, глядя на меня своими голубыми глазами, полными чистой и незамутненной ненависти. — На земле спит древняя опасная дрянь, напрямую связанная с твоими инопланетными друзьями! И если эта хренотень проснется — всему человечеству, всей планете придет окончательный и бесповоротный пиздец. — Меня словно током ударило. — План «Эдем» был разработан для предотвращения тотального уничтожения людей, и состоит из трех составляющих: «Консервация», «Химера» и «Аннигиляция». Над последним и трудится твой отец. Но вот загвоздка — его активация приведет к точно такому же результату. Та спящая хрень сдохнет, это да. Но при этом откинется почти все человечество. Выживут единицы, заключенные в специальных защищенных от ядерной катастрофы местах во время реализации «Консервации». И пока они будут сладко спать, итоги «Химеры» очистят Землю от последствий ядерного апокалипсиса. Этого не может быть. Нет… это просто невозможно! Всю мою уверенность как ветром сдуло. Я окончательно и бесповоротно потерялась. Нова не лжет. Я вижу это по его глазам. Он ненавидит меня. Он пытался убить меня. Но он не лжет. И это злит меня сильнее всего. — Почему ты не сказал это военным?! — Резко налетев на Нову, схватила того за горло и с силой впечатала в металлическую спинку. Череп звонко стукнулся о стул, клацнули зубы. Удивленно моргнув, оправляясь от удара, Нова с ненавистью взглянул на меня. — Почему ждал меня? — Чтобы ты, наконец, воспользовалась своими мозгами по назначению, забилась в какую-нибудь нору и не вылезала из нее до конца своей жизни! А лучше — самоубилась! — Последнее слово мне буквально выплюнули в лицо, скалясь и рыча. — Сайлас знает, что ты выжила. Понятия не имею, откуда, но он знает. А Иоши отказывается работать над «Эдемом» без Домоклового меча над твоей шейкой, и периодически пытается покончить с собой! И пускай все так и остается. Та хрень может и не проснуться. И я очень надеюсь, что умом ты пошла в папашу. Ты могла не поверить Фоулеру. Или любому другому военному, посчитав, что я солгал. Или поперлась бы спасать своего папашу. Или вытворила еще какую-то глупую херь… — Что мешает тебе навешать лапши на уши мне лично? — Уже даже не рычу. Сквозь стиснутые яростью зубы доносится только шипение, в котором угадывались знакомые интонации. Точно также говорит Скайвейк, когда злится. Нова сглотнул. Кадык, под сжавшейся на чужой шее ладонью, колыхнулся. — Вера в твою проницательность. — Что с моими опекунами? — Ногти предупреждающе сместились ближе к зобу и сжались. Несильно. Мужчина еще должен ответить. Неприятно усмехнувшись и снова сглотнув, он бросил на меня насмешливый взгляд, не предвещающий абсолютно ничего хорошего. — Мертвы. В глазах потемнело. Очень хотелось впиться ногтями в его горло и вырвать кадык. Заставить захлебываться собственной кровью, плакать и корчиться в агонии в луже собственных испражнений. И наблюдать. Наблюдать с удовольствием, а после исполнить обещание и начать отрезать куски плоти. Медленно. Прижигая каждую ранку, чтобы Нова не истек кровью слишком быстро. Отрезать член по самые яйца и воткнуть в то место, где ранее была глотка. А после, когда этот сучий потрох издохнет, засунуть то, что от него останется в промышленную печь и сделать так, чтоб даже пепла не осталось. Он это все заслужил. Но я не сделала этого. И только Вселенная знает, чего мне это стоило. — Ты не ответил на мой первый вопрос, Нова. — Голос тихий. Почти шепот. Если я заговорю громче, то не сдержусь и убью ублюдка. Но он мне нужен. Нужна информация, которую эта мразь может дать. Вдох-выдох. Дышать. — Ты меня жопой слушала? — Захрипев от усилившейся хватки на горле, спросил Нова. — Если ты попадешься Сайласу — человечеству пизда. В ответ я лишь скалюсь. Широко, агрессивно и абсолютно безбашенно. Из горла вырывается тихий смех. Все куда проще, чем я думала. МЕХ не просто какой-нибудь сторонний враг. Эта организация — ступень. Всего лишь ступень, которая сделает меня ближе к долгожданной свободе. Моей и моих близких. А потому, я, не переставая улыбаться, наклоняюсь ближе, чуть ли не утыкаясь губами в чужое ухо и шепчу: — Я догадываюсь, кого вы обнаружили. И я знаю, как его уничтожить, не затрагивая при этом человечество. Но для этого мне нужен Иоши. — Сполна насладившись всей гаммой эмоций, сменившихся на лице агента, отстраняюсь и заявляю уже в полный голос. — Ты знаешь, что нужно ответить, Нова. — Снова скалю клыки. — Верю в твою проницательность. И Нова ответил. Он знает, что я не лгала. И я знаю, что он не лгал. Мы ненавидим друг друга и считаем угрозой — не без оснований. Несомненно, мы попытаемся убить друг друга, когда представится такая возможность. Но сейчас наши цели совпадают. Мы оба хотим жить. А Сайлас — то, что может нас убить.***
— Мико, ты ничего не хочешь мне сказать? — По окончании допроса, Фоулер вызвался отвезти меня на базу автоботов, а я была такой загруженной, что осознала происходящее, только когда мы выехали на трассу. После допроса агента Нова, я тотально загрузилась информацией. Проект «Эдем» — сколько правды было в словах мужчины? Он определенно не врал, но мог сильно недоговаривать и искажать факты. Как, например, то, что сейчас делает то, что делает не ради власти. Я-бы сказала: не только ради власти. Если человечество вымрет, то какой от нее прок? Возможно, получение власти является приятным бонусом. Люди, опьяненные спасением, определенно потянутся к тому, кто это спасение им обеспечил. Слабые всегда тянутся к сильному — такова наша природа. Но, что за проект «Химера»? Если с «Консервацией» и «Аннигиляцией» все ясно из названий, то тут логика мне отказывает. Химеры — мифические существа, созданные из частей тел разных животных. При чем тут очистка Земли после ядерного апокалипсиса? Сомневаюсь, что Сайлас собирается наклепать устойчивых к радиации химер и отправить их устранять последствия «Аннигиляции». Хотя, все может быть… Ну, нет, это же бред полнейший! За окном вспыхнула молния, осветив затянутые свинцовыми облаками небеса сияющим росчерком. Сразу же за этим прогремел гром, и первые крупные капли дождя разбились о лобовое стекло автомобиля. Снова начиналась гроза. Прикрыв уставшие глаза и прекратив следить за пейзажем за окном, изнеможденно откинулась на сидение. Как же все заебало. — Мне нужно выпить. — Тебе нужен психиатр. — И это тоже. Судя по очень недовольному тону Фоулера — меня ждет серьезный разговор. Нет сомнений, что агент слышал все, о чем мы говорили с Новой. Более того, он все прекрасно видел. И если раньше у человека еще были сомнения в моей неадекватности, то теперь он точно уверен, что я слетела с катушек. Окончательно и бесповоротно. Не то что бы он был не прав… скорее наоборот. Я думала, что встретившись с агентом Новой, смогу победить свой страх перед ним. И, в принципе, у меня получилось. Я больше не боюсь Нову. Я не боюсь Сайласа. Не уверена, что даже Мегатрон сможет меня сейчас напугать. Потому что теперь я боюсь себя. Того, что я смогу натворить поддавшись своей слабости. Да, я, безусловно, ненавижу и Нову, и Сайласа. Но заслуживают ли они того, что я хотела сделать там, в камере? Сайлас удерживает моего отца. Нова убил моих опекунов. Оба пытались убить меня и без колебаний попытаются сделать это снова. Но заслуживают ли они… такого? Если Сайлас действительно хочет спасти человечество, пускай и ради власти — разве не оправдывает это учиняемые зверства? И не поступаю ли я также, когда защищаю то, что дорого мне? Каковы пределы допустимой при этом жестокости? И есть ли они, эти пределы? Является ли жестокость в принципе допустимой в данном случае? Цель оправдывает средства? Если да, то являюсь ли я злодеем, собирающимся подвести под монастырь все человечество ради спасения двух дорогих мне людей? Я не понимаю… я запуталась. Кожа покрылась мурашками от внезапно накатившей волны холода. Я покосилась на Фоулера. Напряженный, вцепившейся в руль и всматривающийся в пелену дождя, он выглядел устало и измучено. Наверное, даже больше, чем я сейчас. У него появились вопросы. Серьезные вопросы, ответ на которые может похерить все, что мы с призраками так усердно строили. А может-ли? Фоулер — здравомыслящий человек. И если познакомить его с призраками лично, как Сиерру с Рафом, то возможно он поверит. Я не собираюсь просить его о помощи. Он и так слишком много сделал для меня. Просто… просто… Я не хочу потерять еще кого-то. Пускай мы и не близки, но я многим обязана этому человеку. Он единственный, кто действительно старался уберечь нашу троицу от опасностей и врать ему становилось все тяжелее и тяжелее. А это значит, что нужно рассказать. И показать тоже. И будь, что будет. Во всяком случае, лучшее, на что я могу надеяться это то, что агент не передаст эту информацию автоботам. В любом случае, Фоулер уже уверен, что я свихнулась. Хуже не будет. — Да. — Зябко поежилась и посмотрела на отражение мужчины в зеркале. Карие глаза — единственное, что было видно — на мгновение скосили в мою сторону, после чего вновь обратились к дороге. — Мне определенно нужно выпить, посетить психиатра и кое-что вам рассказать. Но, я не знаю, с чего начать. Говорить придется о многом. — В таком случае, я сам спрошу. — Кажется, голос смягчился. Ненамного, но все-же. Хороший знак. — Что тебе известно о существе, обнаруженном МЕХ? Как и ожидалось, агент перешел сразу к делу. Небо снова расчертила огромная молния, осветив отвесный склон, по которому, как по серпантину, пролегала дорога. До Джаспера было ехать часа четыре. Все-таки, рядом с городом военную базу не разместишь. — Это Юникрон. — От одного упоминания этого слова метку неприятно кольнуло. Насторожившись, потерла шрам и нервно сглотнула. Раньше такого не было. — Он один из двух… м… — запнулась, подбирая более подходящее слово. Они явно не боги, но точно около того. — Энергетических сущностей. Трансформеры их обожествляют. Если проводить параллель с христианством, то Праймус это Бог, а Юникрон — Сатана. — Погоди, — тряхнув головой, Фоулер снова бросил на меня косой взгляд, — то есть ты утверждаешь, что где-то на Земле, даже не на Кибертроне, сидит Сатана-трансформер, который собирается уничтожить человечество? — Слова агента так и сочились скепсисом, хоть выжимай и разливай по банкам! — Да, тебе определенно нужен психиатр. — Вы забыли про «выпить». — Мико! — Возмущенно прикрикнув, агент чуть не потерял управление автомобилем на скользкой дороге, но, благо, вовремя выровнял движение. — Так, ладно. Предположим, — голосом выделив первое слово, продолжил Фоулер, — что это правда. Откуда ты узнала о том, что это именно Юникрон? С чего ты взяла, что сможешь его уничтожить? Возомнила себя мессией? — Теперь в голосе слышалось нескрываемое раздражение и разочарование. Я снова поежилась. — И самое главное, — на меня снова бросили напряженный взгляд, — куда ты постоянно пропадаешь? Тебя не найти ни в школе, ни у Сиерры, ни на базе автоботов! Проклятье, я даже к Рафаэлю наведывался! — Оу… — Ничего себе. Вот… теперь я чувствую себя виноватой! Зябко передернув плечами, окончательно отвернулась к окну, стараясь скрыть покрасневшие от стыда щеки. — У меня есть… убежище. Абсолютно безопасное… — Сука… чувствую себя, как нашкодивший кутенок. — Скажем так, я окопалась кое-где в ебенях и не особо хочу из этих ебеней вылезать. Со стороны водительского сидения послышался только тяжелый вздох. — Завтра же найду тебе психиатра. — Вряд ли я смогу посещать его. Помолчали. Какое-то время я продолжала наблюдать за однообразным пейзажем за окном. Дождь лил как из ведра, так что ничего, кроме черного неба и пропасти под ним видно не было. Подхваченные сильным ветром капли разбивались о корпус машины, буквально заливая стекла и делая видимость еще более отвратной. Казалось, холод, царивший на улице, пробрался в салон автомобиля и начал лезть под кожу. Обняв себя руками, в инстинктивной попытке согреться, я начала ощущать смутное беспокойство. Фоулер не гнал и вел достаточно аккуратно, прекрасно осознавая риски, но плохому предчувствию было насрать. Интуиция орала дурниной, а затылок начал предупреждающе пульсировать. А вот это уже ОЧЕНЬ плохой знак. Настолько плохой, что впору надевать каску и окапываться у ближайшей скалы в ожидании пиздеца. Нет, сука, ну как же холодно! — Агент Фоулер, — осторожно подала голос, прервав получасовое молчание, — вы включили кондиционер? — Нет. Сейчас включу обогрев. — На мгновение мужчина отвлекся, поднеся руку к переключателю, а меня прошиб холодный пот. Тревога окончательно вытеснила все остальные ощущения, быстро доросла до паники и вцепилась в мой мозг, въедаясь в сознание. Я почувствовала на себе очень недобрый взгляд. Всего на мгновение, но мне хватило. Внезапно раздался особо сильный раскат грома, эхом отразившийся от нависающих над дорогой скал и, казалось, заполнивший собой все окружающее пространство. Мир вокруг озарила яркая вспышка света, в мокрый, покрытый водой асфальт ударила мощная белесая молния, с треском разошедшаяся по растекшимся по дороге лужам. Завизжали тормоза, машину занесло. Грязно выругавшись, Фоулер вцепился в руль, отчаянно пытаясь выровнять движение, но колеса отказывались цепляться за скользкий асфальт. Стиснув ремень безопасности так, как никогда, я с ужасом пялилась в лобовое стекло. За хаотично растекающимися потоками воды было видно лишь черноту, слишком часто осязаемую белыми вспышками молний. Тело пробрал леденящий холод напополам с ужасом, когда я почувствовала, как поднимаюсь в воздух. Мгновение невесомости, ремень безопасности больно врезается в кожу. Рядом отчаянно матерится Фоулер. Я не успеваю даже вскрикнуть, когда машину, встретившуюся с препятствием, сотрясает удар — тело бесконтрольно ведет в сторону и моя голова с силой впечатывается в боковое окно. Последним, что я слышала, был треск стекла и оглушительный грохот рухнувшего автомобиля.***
Пробуждение было отвратительным. На меня откуда-то сверху лилась вода, в дико гудящей голове толчками отдавалась боль, а тело ощущалось как будто чужим и набитым ватой. Дежавю, однако. Только в этот раз я находилась в еще более неудобной позе. В душевой хотя-бы лечь можно было, сейчас же я… висела? Да, точно, и льет на меня не спереди, а сзади. На руки и пульсирующий затылок. Остальное тело почему-то ощущалось сухим, только вымокшие насквозь перчатки неприятно липли к коже, раздражая здоровые участки и добавляя особую нотку дискомфорта в мое и так не очень приятное состояние. Ох, мать… ну и поездочка. Фоулер там живой вообще? Попробовала шевельнуться, чтобы оценить общее состояние и почувствовала резкую боль в правом плече. Из горла против моей воли вырвался стон, потонувший в особо громком раскате грома и шуме ливня. Гроза еще не закончилась? Либо я пролежала без сознания всего-ничего, либо это аномально длинный шторм. Хотя, я не метеоролог. Кто его знает, сколько может длиться гроза в пустыне? Может и неделю… Как-бы то ни было, из машины нужно выбираться. На мой болезненный стон никто не отреагировал, значит Фоулер скорее всего в отключке. Либо мертв, но мысль об этом я постаралась задвинуть на задворки сознания и запереть там. Будем надеяться на лучшее. Левый глаз открылся без проблем, явив мне картину абсолютной черноты без каких-либо источников света. На мгновение я испугалась, что ослепла из-за удара по голове, но яркая вспышка молнии быстро развеяла мои страхи… по крайней мере на тему слепоты. Второй глаз прекрасно ощущался под веком, но болел так, словно его располосовали сотней маленьких лезвий. Ах да, я же башкой в окно впечаталась, видать порезалась осколками. Остается надеяться, что глазное яблоко не слишком сильно пострадало — оставаться одноглазой не хотелось. Аккуратно проведя ладонью по правому плечу наткнулась на застрявший в мясе крупный осколок стекла. Потревоженный, он еще сильнее впился в рану, вызвав еще одну вспышку боли. В этот раз стон удалось подавить. Стиснув зубы и тихо матерясь, кое-как достала из сумки нокиа и включила фонарик. Огляделась и облегченно выдохнула. Фоулер на месте и, судя по вздымающейся грудной клетке — вполне живой. Окровавленный, с исполосованной стеклом рукой и правым боком, но дышащий. Правда, кровотечение из крупной раны на поясе внушало опасения. Поморщившись от ноющей боли во всем теле, поднесла телефон ближе к мужчине. Опасения подтвердились — среди окровавленных складок пиджака поблёскивал крупный осколок стекла. Думаю, ничего серьезного, но оставлять мужчину так было нельзя. Даже слабое кровотечение может стать серьезной проблемой, если его вовремя не остановить. Да и больно ему. Осмотрев свою рану на плече, убедилась, что она достаточно глубокая. Осколок вошел глубоко и прочно, хорошо хоть ничего крупного не задел. Стиснув зубы, и покрепче ухватившись за стекло мокрыми пальцами, потянула, застонав от жгучей боли, раздирающей плоть. Вообще-то, вытаскивать застрявшие в теле колюще-режущие предметы может быть чревато. Но для того, чтобы выбраться отсюда и помочь Фоулеру, мне нужны были обе руки. А потому, откинув стекляшку в сторону, и быстро сняв перчатку, я завязала ее вокруг раны, приглушив кровотечение, и принялась за дело. Машина была раскурочена в хлам и восстановлению не подлежала. Чудо, что при такой жуткой аварии мы с Фоулером выжили, отделавшись относительно небольшими повреждениями. Ну да, изрезались стеклом и получили пару ушибов. Не умерли — и ладно. Хорошо еще искры не было, иначе нас бы даже хоронить не пришлось. Нечего было-бы. Ножом отрезав заклинивший ремень безопасности, и спрыгнув на размытую водой землю через отсутствующую лобовуху, я быстро осмотрела Фоулера. Раны были не серьезные, от глубоких повреждений спас плотный пиджак и рубашка под ним. Осколки запутались в одежде и лишь изрезали кожу, не доходя до мяса. Единственная проблема — бок. Там стекло вошло глубоко и прочно, благополучно застряв. Двигать человека, да еще и габаритного, с посторонним телом в мягком месте опасно. А значит, вытаскивать инородный предмет и останавливать кровотечение придется так. Мысленно извинившись перед Фоулером, срезала с него пиджак и рубашку. Большая часть одежды уже была пропитана кровью напополам с водой, и оказалась набитой стеклом. Выбросив бесполезные тряпки, достала спирт и бинты, решив сначала позаботиться о мелких ранах. Осколок в боку пока что частично блокировал кровотечение, но стоит его убрать — и поток усилится. Не критично, но кто знает, сколько мы тут провисели? И сколько крови за это время успел потерять мужчина? Закончив с рукой, вытерла с лица заливающую глаза воду и почувствовала, что кровавая корка начала размокать. Глаз все еще пульсировал болью, как и рана на руке, но беспокоиться об этом было некогда. У меня не было задето ничего крупного или важного. Ну, кроме глаза, наверное. Так что я могла обойтись и простой остановкой кровотечения. По крайней мере — пока. Промокшая насквозь перчатка справлялась с попеременным успехом, двигать рукой было адски больно, но я держалась. Стонала, шипела, ругалась сквозь зубы, но держалась. От меня зависела жизнь человека. Гроза продолжалась. Падающие с небес капли воды разбивались о покореженный металлолом, некогда бывший автомобилем и, сливаясь в струи и потоки, заливали салон. Уйдя из-под пассажирского сидения, служившего своеобразным навесом, я быстро вымокла и начала дрожать. Было адски холодно, но не так, как во время аварии. По другому. Эта мысль вызывала странное беспокойство. Нужно найти укрытие. Убрав осколок, обработав и забинтовав рану, я, наконец, срезала ремни и вытащила так и не пришедшего в сознание мужчину из машины через все то же лобовое стекло. Машина приземлилась на передний… бампер? И, уперевшись багажником в отвесную скалу, так и осталась стоять, под углом. Пришлось протащить агента по грязи, благо, в раны ничего не попало — за этим я следила очень бдительно. Фоулер оказался достаточно тяжелым — что неудивительно — но я была слишком упертой. Взвалив бесчувственное тело на спину и покрепче ухватившись за здоровую темнокожую руку, я побрела вдоль скал. Где-то должно быть место, в котором можно укрыться. Голова дико пульсировала, рану на руке жгло. Жидкая грязь под ногами то и дело хлюпала, набиваясь в кроссовки вместе с водой, заставляла оскальзываться и спотыкаться, а гроза, казалось, и не думала заканчиваться. Грохочущие над головой раскаты и следующие за ними молнии действовали на нервы. Более того — поднялся ветер. Сильные порывы бросали в лицо горсти холодных капель, заставляя постоянно отфыркиваться и щурить единственный открытый глаз. Сука, да что-ж мне так не везет-то? Наконец, очередная молния озарила пространство и высветила небольшой проем между скалами. На вид — сухой, и не далеко. Скользя по размытой земле и хлюпая кроссовками, мне удалось дотащить Фоулера до небольшой пещеры. Осветив ее изнутри фонариком, убедилась, что внутри действительно сухо и даже относительно чисто. Ничего, кроме песка и пары здоровенных камней. Триумфально водрузив агента на один из валунов, выпрямилась и с наслаждением хрустнула спиной. Если-бы не Скайвейк — хрен бы я его сдвинула. Чуть не надорвалась! Нет, кому-то точно пора завязывать с пончиками. Хотя, в автоответчик он наговорил, что в зале занимается… В любом случае, теперь можно заняться собой. Плечо не вызвало особых проблем. Перчатка пропиталась кровью и дождевой водой, но, несмотря на это, неплохо справилась с задачей. Сменив ее на бинт, и, даже не особо при этом поморщившись, приступила к глазу. Кровавая корка уже давно размокла под дождем и частично сползла, оставшись только непосредственно на порезах. И вот чтобы очистить их — пришлось попотеть. Но Я справилась. Глаз открывать пока боялась, все-таки, рана могла быть глубже, чем казалась, а потому после очистки просто и неприхотливо намотала бинт и схватилась за телефон. Мысль написать призракам маячила в сознании с самого момента пробуждения, но ждать спасения в таком ненадежном месте, как раздолбанный автомобиль, не хотелось. Да и раны… надо было сначала обеспечить свое выживание и уже после звать на помощь. Крестик в том месте, где на зеленом экране обычно отображалась связь, был ударом ниже пояса. Оставалось только ждать конца грозы. Усевшись прямо на землю и обняв колени, меланхолично уставилась на пелену дождя, завесой отделяющую небольшую пещеру от внешнего мира. От кончиков пальцев до позвоночника волнами распространялась усталость. Хотелось уснуть. Закрыть глаза и провалиться в бездонную черноту царства снов, вверив себя воле Морфея. Но сон не шел. Тело было ватным, непослушным и нескончаемо ныло, но сознание оставалось отвратительно бодрым. Инстинкты будто ушли на перезагрузку, оставив меня с абсолютно пустой головой и шумом дождя, иногда заглушаемом раскатистым громом. — Жизнь — говно. Собственный голос, отразившийся от стен пещеры, показался слишком громким. Я поморщилась. Хотелось горячего чая. Но тут даже костер было не из чего развести, чтобы согреться. Если-бы дело происходило в лесу, я-бы еще попыталась найти относительно-сухое дерево, пошарившись по окрестностям. Но посреди песчаного плато? Без шансов. — Ненавижу пустыни. Что-то слишком много ненависти в последнее время. Гроза не заканчивалась. Сколько часов она уже идет? С одежды ручьями стекала вода, мокрая ткань липла к телу, заставляя кожу покрываться мурашками, а мышцы непроизвольно сокращаться в попытках выделить и сохранить хоть немного тепла. Поплотнее прижав к себе колени, положила на них подбородок, безучастно вглядываясь в даль. Холодно… как же, ебать его в рот, холодно… Интересно, как там Сиерра? Наверное, волнуется. В последнее время она боле задумчивая, чем обычно. Узнать-бы, что случилось, но Лиса постоянно отмахивается и говорит, что все хорошо. Выглядит это не слишком правдоподобно. Может, я себя накручиваю? Грохот. Молния. От царящей вокруг сырости напополам с холодом оглушительно чихаю. Раф наверняка уже дома, в кругу семьи. Там, где и положено быть ребенку — в тепле и уюте. Мальчик не слишком прижился на Предвестнике и, в отличае от нас с Сиеррой, стабильно возвращался сначала на базу автоботов, где проводил время с Бамблби, а потом отправлялся домой. И это хорошо. Хорошо, что у Рафаэля есть место, где его ждут. Матушка Сиерры все еще находилась в больнице и медленно, но верно шла на поправку. Лечиться предстояло не один месяц, но оно того стоило. Продажа самогона продолжала давать неплохую прибыль, которая уже почти полностью — за вычетом доли Рафаэля — шла на оплату лечения. Я не жалела потраченных денег. У Сиерры кроме матери никого нет. Винса она не жалует, отца, судя по всему, терпеть не может. Так что, я не позволю Лисе потерять единственного близкого человека. Похожу в штопаной безрукавке, не развалюсь. Мой-же отец находится в плену, а опекуны… жалко их. Хорошие люди, которые, в общем-то, были не при чем. Они приняли Мико, когда она приехала в Джаспер. Помогали уже мне, будили во время кошмаров, утешали, успокаивали. Защищали, как могли. А я подвела их под монастырь, по неосторожности вляпавшись в неприятности. Убил их Леон Джонсон. Нова. Но приговор подписала именно я. На душе пусто. Буд-то все эмоции выкачали. Удивительно, всего несколько часов назад я была в такой ярости, что собиралась с особой жестокостью прикончить обездвиженного человека. Кричала, шипела, рычала от горя и боли. А сейчас как отрезало. Это из-за усталости, или я просто привыкла? Вот уж действительно… чужих хоронила — плакала навзрыд. Своих хороню — глаза сухие. Не помню, кто сказал, но на удивление точно.