Через тернии к звездам

      Армейские ботинки, предварительно начищенные до блеска по привычке, что дрессировалась годами, замарались за первые же шаги весенней грязью. Где-то уже цвели мать-и-мачехи, которые майор называл лаконично – «хабарики». Маленькие нелепые цветочки походили на воткнутые в землю окурки, но даже такое растительное недоразумение он старательно обходил и не тревожил. Он впервые видел, чтобы в Зоне цвело что-то, кроме плесени или болотной воды. Никогда прежде ему не доводилось лицезреть и погоду, что соответствовала времени года. Сейчас была прям... весна-весна! И запахи весенние, и ветерок уже теплый, даже солнце пригревает.       То шлепая по мелким лужам, то прыгая с кочки на кочку, майор уверенно двигался к Скадовску. Ржавое судно возвышалось на пересохшем русле, как какой-то хтонический монстр из железа. Например, как тот самый Ходячий Замок из книжки Дианы Уинн Джонс. Черный такой, устрашающий, особенно на контрасте с голубым жизнерадостным небом. До него осталось-то рукой подать.       Стоя уже у самого входа на палубу, он подумал было обтереть носки берц листом лопуха, а то как-то совсем неприлично. Насобирал на плащ репейника, а на подошвы говна, как и всегда на Затоне этом. Ай, ладно! Не впервой!       Внутри заведения обитали все те же рожи. Постояльцев на радость не убавилось в количестве: Лоцман треплется о чем-то с каким-то парнем, Коряга в компании знакомцев бездельничает, Борода за прилавком внимательно вглядывается в старого нового посетителя. Что ж, не следует заставлять себя ждать.       Вояка зашагал в сторону хозяина «болотного ледокола», раскинув руки в стороны, на что тот, так же распахнувшись, воскликнул:       – Ба, какие люди! Надеюсь, это не налоговая инспекция?       – Она самая! – разулыбался гость. – Неси бухгалтерскую книгу, буду с тебя сейчас взятки вымогать.       – Падажжи, – сделав примирительный жест, Борода скрылся за стойкой. Через секунду перед майором стукнула бутылка. – Вот тебе твоя взятка.       – Я ж пошутил.       – Предлагаю раздавить ее в подсобке, а ты мне расскажешь, что там было с этой вашей Припятью, «Фарватером» и эвакуацией, а то сломанный телефон надоел – хочу все знать из первых рук, – не дожидаясь согласия, Борода свистнул помощника, после чего пропустил старого друга за стойку и повел в камбуз.       Александр Дегтярев предпочитал заходить в Зону с севера, потому его знакомой, как пять пальцев, территорией был именно Затон. Огромное болото кормило его в сталкерские времена, а затем стало отправной точкой в расследовании причин провала известной операции. Сколько воды утекло! Ему казалось, что жизнь наладилась, и что возвращаться в Зону нет более никакого смысла, но там, дома, в квартире с ремонтом, сидя на приличной зарплате, бывшего сталкера, а ныне военного, одолело гнетущее чувство незакрытого гештальта. Именитая интуиция нашептывала, что что-то не так, что-то он упустил. Возможно, он оправдал высокой поэзией элементарную скуку от зажратости.       В пустом камбузе зажглась настольная лампа, как в допросной, звякнули стаканы. Пахло вкусным варевом, что остывало на плитах в огромных кастрюлях. Саша показал налить на два пальца, а Борода воспринял это за двойную порцию, потому щедро расплескал спиртного до краев. Дегтярев, растерявшись, даже забыл его остановить.       Приличия ради военный начал рассказ первым, дав собеседнику пожевать бутерброд с хорошим сыром, что притащил из дома. Без подробностей, естественно, ибо подписка о неразглашении и прочая лабуда, он обрисовал то, что было в Припяти. Градус разливался теплом по телу, и когда Борода достаточно разомлел, он перевел разговор в иное русло.       – В общем, остались тут у меня дела. Есть такое чувство, – пьяненько и расслабленно улыбался Саша, глядя то в один угол под потолком, то в другой. – Но не служебные, а сталкерские.       – Я-я-ясно... Ну, ты заходи, гостем будешь, – Борода поднял стакан. Дегтярев жестом показал, что пропустит.       – Ты лучше скажи, какие здесь новости? Что новенького?       – О-хо-хо-хо! Новости такие, Саш, ты не поверишь! У тебя есть еще сыр? Черт, такой вкусный, сто лет такого не лопал!       – Есть!       Пока хозяин Скадовска собирался с мыслями и жевал, Дегтярев потер ботинки друг о друга в надежде, что засохшая грязь сама отвалится. Горстка глины и впрямь осыпалась, но чище обувь все равно не стала.       – Короче, – утер мужик косматую бороду, – как только ты эвакуировался, тут такое началось! Поначалу дела шли, как обычно. Кто-то на задания отправлялся, Султана в черный список добавили за подставы, артефакты носили, Лоцман народ за собой таскает за деньги, в общем, идет обычная размеренная жизнь где-то еще две-три недели после твоего отъезда.       – Так? – Саша сел, упершись локтями о стол и подался немного вперед, выказывая свою заинтересованность. Вдруг Борода приглушил голос, напустив на лицо серьезный, немного мрачный вид.       – А потом началась какая-то... фантасмагория, Сань. Иначе и не назовешь! Обычные сталкеры стали поговаривать, будто Юрий Семецкий на пару с Черным Сталкером Шуховым восстали наяву из байки в быль. Карают сволочей и всякую бандитскую падаль, как инквизиторы.       – Чушь, – добродушно посмеялся тот, за что получил строгий взгляд.       – Ш-ш! – шикнул Борода, приложив палец к губам. – Не перебивай. Говорят, что Семецкий с Шуховым гоняют по Зоне на каком-то адском мотоцикле и жгут напалмом все, что им не нравится. Клянусь, сам думал, что чушь, пока однажды не увидел их ночью.       Нахмурившись, Дегтярев налил себе еще немного, а потом и другу.       – Так?       – Выхожу я, значится, в нос корабля, покурить да тряпки развесить сушиться, – голос Бороды сделался совсем тихим, – и тут слышу – мотор ревет. Мне интересно же, кто по Зоне на машинах ездит? Я и выглянул посмотреть. А то и не машина! Смотрел «Назад в будущее»? Так вот, едет...       – Делориан? Ха-ха!       – Да помолчи ты! Едет мотоцикл с огромными, как у внедорожника, колесами, и светится, как та машина времени. Магия! За рулем сидит великан в черном плаще, точно Шухов! А позади него мелкий, худой сталкер, ну просто вылитый Семецкий! Темно было, я увидел только, что один огромный, как медведь, а второй совсем небольшой. Мчались куда-то, да так лихо! Вот они есть, и бац – пропали.       – Да, ну? – в шутку усомнился Дегтярев.       – Голову даю на отсечение. Сам не верил, пока не увидел. Осенью это было. Чертовщина какая-то в этой Зоне теперь творится, ох, чертовщина. Давай еще по одной.              ***              Небо затянули плотные тучи. Все вокруг утонуло во тьме, словно никакого рассвета только что и не было. Гроза обрушилась на землю, как кара господня, сверкая молниями и гремя оглушительными раскатами. По заброшенной дороге мчался навстречу вспышкам и ливню грузовик.       Внизу, под колесами, проносился намокший асфальт. Стрелок натянул поплотнее капюшон, пряча лицо от обжигающе холодных крупных капель дождя, что хлестали подобно иглам льда. Еще немного, и его стошнит прямо за борт. Колымага то и дело подскакивала на кочках, словно норовясь нарочно приложить сталкера головой о перегородку.       Чья-то рука сгребла Стрелка за воротник, оттащив от края вглубь кузова.       – Сядь нормально, – потребовал Шрам.       – У меня смутное ощущение дежа вю, – как бы в оправдание проронил Стрелок.       Наемник молча подождал, пока тот выполнит требование. Ничего не оставалось, кроме как послушаться. На полу лежал спальник. Зябко ежась, Стрелок закутался.       – Ну чего, мальчишки, притихли? – раздался со стороны водителя бодрый голос. – Вы там живые хоть?       – Все нормально, дед.       – Скоро приедем!       – Ты на дорогу смотри, в аномалию не заедь, – предостерег Стрелок.       – Ты того самого, не лепи горбатого, парень! Кто б говорил, что называется!       Ему было плевать, куда они направляются, но, не доверяя незнакомому всецело, Стрелок по старой привычке контролировать все вокруг вновь высунул нос наружу. Очередное препятствие подбросило машину вверх. Из-за сильного толчка многострадальная голова таки врезалась о край кузова. Мир утратил очертания и куда-то уплыл.              Первым был запах дегтярного мыла. Стрелок не торопился открывать глаза. Ему было тепло и уютно. Он накрылся тяжелым мягким одеялом и лежал, утонув, как в облаке. Так бы и провалялся здесь целую вечность! Тело расслабилось во впервые навалившейся после амнезии неге. Бывает такое странное ощущение, словно гравитация вдавливает человека в постель гораздо сильнее, чем в прежние дни, и это был тот самый момент. Стрелок обнял край одеяла, прижался к нему щекой, стараясь снова уснуть. Лень проиграла. Он приоткрыл глаз.       Обжитую комнату заполнял тусклый желтый свет одинокой настольной лампы. На протянутой над потолком веревке сохла его одежда. Ух ты, кто-то не поленился! Вчера ему хватило энтузиазма лишь побриться да отшкрябаться в тазике. Лоб пощупали грубые пальцы – здоровенный шишан и лейкопластырь.       Господи, какой чудесный островок комфорта. Грустно сморщив лицо от необходимости его покидать, Стрелок потер лицо и медленно спустил босые ноги на подножный коврик. Одет в чужие серые треники с вытянутыми коленями и огромную черную футболку с принтом неизвестной рок-группы, не по размеру гигантскую. Берцы рядом, чистые носки на спинке обшарпанного стула. Железная кружка с водой на тумбочке. Окно заколочено, а на доски прикреплены кнопками выцветшие древние постеры с тетками в купальниках. Почему-то сильно пахло деревом, будто кто-то только что настрогал рубанком целый мешок опилок. Осознав, что от обилия таких простых запахов, которые, наверное, присутствовали в жизни каждого, ничего внутри не пошевелилось, ничего не всплыло в памяти, Стрелок стал обуваться.       Некогда роскошный двухэтажный дом пришел в упадок. Высокий потолок, разрисованный неизвестным художником, потускнел, пауки наплели под сводом рулоны плотной, как ткань, паутины. Грязный паркет истерся до торчащих во все стороны трухлявых щепок. Резные поручни балкончика местами были выбиты, но в основном просто сделались покрытыми пылью серыми корягами. За ними открывался вид на шикарный зал первого этажа, заставленного антикварный мебелью. Интересно, где они? Не то, чтобы Стрелку удалось исследовать вообще всю Зону, но похожих мест на это ему ни разу не подворачивалось. Он сделал осторожный шаг, надеясь, что полы не заскрипят. Взгляд цеплялся за голые стены, на которых кое-где висела ветошь раритетных обоев неизвестного уже цвета. Должно быть, здесь жил кто-то сказочно богатый, но теперь уж все, не поживет здесь этот счастливчик. Обидно, наверное, вложить в имущество столько денег, чтобы в одночасье забрать всего лишь один чемодан с самым необходимым, а вовсе не ценным.       Балкончик вел к широкой лестнице на первый этаж мимо запертых соседних комнат. Осознав себя безоружным, сталкер решил не будить лихо и не лезть проверять их содержимое. Ближе к лестнице послышался старческий бубнеж и голос друга, доносящиеся из-за закрытой двери.       – ...не хотел.       – И чегой-та ты не повернул назад, раз идти туда твой товарищ не хотел? – сокрушался дед.       – Потому что он не объяснил, – отвечал Шрам. По звукам можно сделать вывод, что он шкрябал железную посудину ложкой и жевал. – Я говорю «идем», он и возражать не стал, послушался. Мог бы и возразить.       «Нехорошо уши греть. Захочет – сам расскажет», – решил Стрелок, спешно, но по-прежнему крадучесь, уходя к лестнице. Ступеньки поскрипывали. Его не услышали только благодаря разверзшейся перепалке, и вскоре он оказался в просторном парадном зале первого этажа.       Дед треснул себя по коленям, готовый вот-вот взять и взвыть. От активных телодвижений стул под ним жалобно заскрипел. Не отвлекаясь от поедания макарон с тушенкой, Шрам приподнял брови, мол, продолжай. Их разделял собою обычный обеденный стол.       – Конечно, он тебя послушал! Ты же старший!       Он аж подперхнулся.       – При чем тут возраст?       – Тьху, дубина! При чем тут возраст? Я не про возраст говорю! Ой, дурале-е-ей. Ты старший, потому что ты взрослее. Потому что ты сильнее, опытнее, – нравоучительно утюжил наемника старик. – А чой-та не про возраст, кстати? Тебе за сраку перевалило, а другу твоему, дай господь, три десятка только стукнуло. И то, может статься, что покамест не стукнуло. Есесена, ты для него старший по всем параметрам. А ты ответственности всей не понимаешь. Себя не жалко, так пацана не угробь.       – Ой, избавь, папаша... Ты разговариваешь со мной, будто давно меня знаешь. Не надо так, пожалуйста.       Отворив входную дверь, Стрелок взглянул на улицу. Заросли рыжих деревьев наполнились свежим запахом сырой земли после грозы. Солнце игриво блестело каплями на золотых листьях. Он даже прищурился от насыщенности красок. Казалось, что в этом месте не может случиться ничего плохого, и он беспечно пошел осматривать двор. Неподалеку находился покосившийся сарай. Интересно было бы туда заглянуть. Вдруг там дедовы заспиртованные младенцы в банках? С Зоны станется выкинуть подобную несмешную шутку.       – Ты что... головой тронулся? – в голосе старика вдруг появилось беспокойство. – Ты что, сынок, забыл меня что ли?       – А я тебя когда-то встречал? – потише спросил наемник. От удивления он даже перестал жевать. – Когда?       – Я – Лесник, – спокойно, как с сумасшедшим, протянул дед. – Ты около года назад приносил мне артефакт «компас», ну, тот. С которым я и помог вам выбраться из аномалии.       – Чего? – еще больше опешил он.       – Этот артефакт ты мне и отдал. Забыл что ли? Ты спасал наемников из такой же западни.       – Припоминаю, но очень смутно. Мы что, действительно так давно знакомы?       Печально прислонив ладонь к бороде, Лесник склонил голову и проронил тихое «у-у-у»... Шрам не понимал, как на это реагировать, поэтому доел последнюю ложку макарон. Пустая посудина отправилась на стол, а сам он откинулся на спинку дивана, укрытого бело-зеленым шерстяным пледом. Стянув уголки на себя, Шрам укутался, обнажив дырявую ткань мебели. Пожалуй, нет. Надо будить Стрелка, а там уж дед все расскажет обоим. Зачем играть в сломанный телефон, если можно обоим услышать интересную историю из первых уст? Попросив подождать немного, он отправился искать напарника.       В сарае стоял замызганный грузовик с треснувшим лобовым стеклом. Пахло машинным маслом. Тут был маленький верстак, коробки со скудным инструментом, словом, он очутился в самом обычном гараже. Стрелок прогулялся вокруг авто, и тут ему в глаза бросилось что-то невысокое, прикрытое брезентовой тканью. Не подумав о том, что шариться по чужим вещам моветон, сталкер подхватил тряпку и откинул в сторону. Мотоцикл «Тула-200». Краска давно слезла, транспорт утратил былой вид. Время вообще издевательски изувечило практически новую вещь, сделав из нее непригодную ржавую рухлядь.       – Эй, Стрелецкий, мать твою за ногу. Вот ты где.       Сталкер от неожиданности вздрогнул, как ошпаренный.       – А, бляха-муха! – резко обернулся он. Голова пошла кругом. Пришлось обо что-то облокотиться. На пол громыхнула коробка с болтами, и те звонко рассыпались в разные стороны. – Ц...       Скрестив руки, наемник удовлетворенно улыбнулся – проучен.       – Это мог бы оказаться, например, псевдопес.       – Да, знаю я, – буркнул Стрелок, сидя на корточках и собирая по полу железяки.       – Знает он. Пойдем, там дед пожрать сготовил, пока мы отсыпались... Господи, ты такой странный.       Над Стрелком раздался тяжелый вздох, и Шрам присел рядом, помогать заметать следы чужого любопытства.       – А мы где? – спросил сталкер.       – В Рыжем Лесу. Не узнал что ли?       – Я думал, осень.       – Осень, – назидательно произнес Шрам, – это не место, а время года.       Стрелок угрюмо промолчал, а то опять ляпнет что-то невпопад. В коробку упало несколько железок.       – Да брось ты эти гайки, жрать пошли.       – Ладно.       Шрам задумался – а как вообще этот человек сумел дойти до ЧАЭС? Как отключил «выжигатель»? «О-сознание» как перестрелял спустя год после кодировочной? Чем он вообще тот год был занят? Вздохнув, наемник остановился на мысли, что сейчас Стрелок просто уставший. Вот выспится, отожрется, тогда и даст стране угля: и думать сможет, и реакции проявит, и прекратит вешать свой длинный нос.       Сталкер наедался макарохами, глотая пищу, практически не жуя. Сидел, сгорбившись, с ватником Лесника на плечах, и внимательно слушал, что скажут присутствующие.       – Вы мне, братцы, вот что скажите – вы чегой-та в Мертвый Городишко пошли? – спросил старик, глядя на него, как на непутевого внука, который только что получил нагоняй от соседей за сворованную черешню. Шрам решил не переводить стрелки на товарища и принял удар на себя.       – Мы хотим уйти из Зоны. Выбрали самый неприметный маршрут, чтобы избежать стычек с военными. Неудачно.       – Вон оно как. Уйти из Зоны! Это хорошечно. А куда потом?       – Ну... – запнулся Шрам. Не говорить же про Камчатку? – Куда-нибудь...       – У вас в пожитках даже одежды на смену нет, пара носков только, футболки да труханы. А провизия?       – Так, купили бы по пути, – уверенность покидала наемника.       Дед примерно понял, каким нефтепродуктом пованивает дело. Он не останавливался – соплякам надобно преподать урок. Совсем уже мозги растеряли! Сорвиголовы дурные!       – И скрутили бы вас за сталкерство вертухаи за первым же поворотом, – чуть повысил он тон. – Но даже если бы и не скрутили, всяко бывает, повезло бы вам, куда вы ехать собрались?       – В Россию...       – Ага... А паспорта у вас есть?       – Э-э-э... Ну...       – У меня есть деньги, – заступился за Шрама Стрелок. – Они решают все проблемы.       Лесник смерил малого строгим отцовским взглядом. Даже Шрам решил помолчать на глупость напарника.       – Деньги, говоришь? И сколько у тебя денег?       – Сто пятьдесят тысяч накоплено! Это дохрена!       На несколько секунд в комнате повисла тишина. Стрелок перестал жевать. Он засомневался – он что-то не то сказал? Посмотрел на друга, посмотрел на Лесника. Второй шмыгнул носом и смачно харкнул под ноги.       – Вот твои деньги. На один «липовый»паспорт, можа, и хватит, а дальше что? Где жить? У тебя есть друзья на гражданке, родственники? Нету? И куда ты пойдешь? Что есть будешь? На какие шиши в свою Россию поедешь? М? К кому? Давай, отвечай, когда спрашивают.       – Я не знаю...       – Ась?! Чаво?! Тьху! Ладно, молодой – в голове ветер, в жопе дым, а ты-то куда смотришь, сынок? Скажи, что хотя бы у тебя есть, куда на гражданке приткнуться.       – Некуда, – вздохнул наемник.       – Родители? Друзья? Хоть кто-нибудь, еб вашу маковку, вы что, из лесу вышли?       – Я ничего не помню. Старик, мы оба ничего не помним. Хватит, – попросил Шрам. – Мы поняли. Господи, бляха-муха... Стрелок, мы с тобой после кодировочной не только все забыли, но еще и знатно отупели.       Планы на будущее рассыпались, как битые осколки хрупкого стекла. Прав Лесник! Прав, зараза! Правильно он все говорит! Первый шаг – выйти за Периметр, а второй? А третий? Соломку, там, подстелить, перспективы наметить? Куда дальше? Что делать, начиная с первого населенного пункта? На каком автобусе и в какую сторону ехать? Ответы не приходили, картина реалистичного будущего не рисовалась. Бежать некуда. Проклятая Зона забрала его с потрохами. Наваждение сдуло, словно прах, когда заговорил сталкер.       – Ну и что? – пожал плечами Стрелок и, съев еще макарон, продолжил с набитым ртом: – Хорошо, что мы узнали об этом сейчас, а не постфактум в ближайшей каталажке. Значит, планы немного меняются.       Шрам удивленно посмотрел на него.       – Чего? Сейчас доем и подумаю.       – Но тогда новость, что мы живы, прогремит на всю Зону, а здесь, если ты не забыл, военных тьма.       – Ты про то, что нас в розыск объявят? Ну, да. А иначе как? Короче, не торопи, я ж сказал, доем и подумаю.       – Вот, молодец, молодка, – одобрительно покивал Лесник, – правильные выводы сделал. Вы покамест бытуйте, сил набирайтесь. Я вам помогу. Чому бы и не помочь? Молодые вы еще, есть у вас время пожить, а я уж, как смогу, приложу к этому руку.              ***              – Как объявились в начале сентября, так и принялись кошмарить весь белый свет, – продолжал Борода. – Хотя, как сказать, белый... Поджигают бандитские логова, гнезда мутантов. Простых работяг не трогают, даже близко не подходят. К ним, в общем-то, тоже никто не горит желанием соваться.       – А тебе не кажется, что это просто какие-то два лихих сталкера, которые выполняют задания за деньги? – прищурился Саша. Он неплохо захмелел, раскраснелся, однако, ясности ума не терял.       – Где ж ты таких сталкеров найдешь? Был у тебя один такой лихой сталкер во знакомцах. Стрелок, кажется. Он же Меченый. И где этот лихой сталкер теперь? Это не иначе, как две ожившие легенды.       – По легенде Шухов и Семецкий ненавидят друг друга. Один преследует, второй убегает. Из раза в раз Шухов зверски убивает Семецкого, а когда тот воскресает, их гонка начинается по-новой. Вот всем известная байка, – Дегтярева лишнее напоминание о судьбе сталкера, которого ему не удалось сберечь за десять минут до спасительной эвакуации, задело за живое. Он решил перевести тему.       – Не хошь – не верь. Но когда сам увидишь их, то вспомнишь Бороду!              ***              С видом очень умного знатока Стрелок протянул Леснику аккумулятор на «вспышке». Дед крякнул, вылезая из-под своей колымаги. В ладонь лег увесистый железный контейнер с двумя наваренными заплатками по краям и несколькими торчащими проводами. Деталь походила на огромную батарейку.       – Спасибо, Пашка, – старый снова скрылся под пузом грузовика, загремев инструментом. – Рукастый ты парень. Откуда научился «вспышки» починять?       – Не помню, – уже в сто тысячный раз повторил Стрелок, закатив глаза к потолку сарая. Чуть поодаль послышался смешок.       – Слушай, – прикрыв смех неловким кашлем, Шрам обратился к напарнику, – а ты сможешь смастерить такую же штуку для этого? – и кивнул на «Тулу-200».       – Смогу. «Вспышку» только вынь да положь, и смогу.       – У меня тех «вспышек» хоть жопой ешь! – бодро отозвался Лесник из-под машины. – Если сделаешь, то еще два колеса в хозяйстве будут. Двигатель я уж давно перебрал, так что должно завестись и поехать.       – Только ты мне покажи, как эту конструевину приспосабливать к авто надо. Я их только на гаусс-пушках видел, – сказал Стрелок.       – О, да это совсем не сложно.       – Ништяк, – шепнул под нос Шрам. На ручке мотоцикла висели пыльные советские очки, предназначенные специально для езды на двухколесном транспорте. Почему-то при взгляде на них на душе теплело.       Так и проходили их будни. Изо дня в день Стрелок со Шрамом подъедали запасы из погреба, а Лесник строго отслеживал, чтобы сегодня подъелось ни крошкой меньше, чем вчера. Они быстро оправлялись от недельного зависания в пространственной аномалии. Безо всяких сомнений, они бы смогли пробыть там еще несколько дней, но последствия оказались бы гораздо плачевнее.       В какой-то момент они даже забыли, что находятся в Зоне. Их пребывание под крышей Лесника стало таким спокойным и мирным, что вместо ночного караула Стрелок со Шрамом позволяли себе засиживаться до глубокой ночи, болтая на разные философские темы.       – Понимаешь, – говорил первый, воодушевленно жестикулируя, – стоит большинству что-либо увидеть, как у них следует реакция. Ого! Это опасно! Или еще что-то. Сразу же рефлексия, какие-то впечатления, мысли, идеи, мнения. А надо... ну, вот, на примере, видишь ты палку, и сразу же говоришь себе – это палка, ее можно приспособить под черенок для лопаты, врезать кому-нибудь или еще что-то. А надо подойти, взять эту палку, помахать ей, потрогать ее, прикинуть вес, еще что-то. Исследования! Чуешь, Шрам? Исследования! Не надо реагировать вхолостую, надо обязательно влезть в самое пекло и изучить, потому что твои представления о предмете или ситуации могут быть неверными.       – Исследовать, изучить или еще что-то, – посмеивался тот.       – Ай, не понял ты ни хрена.       – Ха-ха! Понял, понял.       И казалось, что так будет всегда: возня в гараже, игры в шашки с Лесником, обремененность исключительно бытом и ночные посиделки бок о бок на балконе с видом на прекрасный Рыжый Лес из роскошного дома. Он стал таким родным, таким... живым, таким, словно они провели в нем всю жизнь. К огромному разочарованию существует железное правило – если противник не нападает, этикет предписывает принять приглашение. Стрелок со Шрамом ни на кого не нападали уже очень долго, поэтому Зона сделала шаг первой.       Когда сталкер завел разговор о необходимости изучать окружающий мир несмотря на страхи, был теплый сентябрьский вечер. Поддувал приятный ветерок, Шрам расслабился и растекся на тахте, как кот. Сидя у него в ногах, Стрелок гнал свою полусонную пургу. Оба хотели спать и не хотели одновременно. Уж очень хорошо им тут вдвоем. Прерывать такой прекрасный день каким-то скучным сном? Не-е-ет. Нет, все, что угодно, только не разбредаться по углам! Их ребячество, подобное тому, что выкидывают дети, перешептываясь под одеялами, пока глаза сами собой не слипнутся, спасло всех.       Под монологи Стрелка Шрам сам не заметил, как закемарил. В один миг он перестал говорить «угу» и «согласен», провалившись в царство Морфея, а Стрелку и не надо было отвечать. По сути, он болтал сам с собой, ища консенсус в собственной голове. Вдруг он замолчал. Резкая перемена в фоновом шуме заставила наемника проснуться, чтобы проконтролировать все ли хорошо. Он потер веки и приподнялся на локте.       – Ты чего притих?       Не ответив, Стрелок осторожно показал пальцем вниз. Выглянув из-за кованой ограды, Шрам заметил в темноте два стремительно приближающихся горящих огонька. Чуть поодаль мигали светлячки. Присмотревшись получше, он увидел, что это стая.       – Вот дерьмо, – заключил наемник.       – Похоже на гон.       – Беги за дедом и оружием, я запру первый этаж.       Сонливость как рукой сняло. Стрелок тотчас слинял, крича, чтобы Лесник проснулся, а Шрам выбежал в коридор, на лестницу, которую перемахнул на полпути через перила, и мощно приземлился на пол. Старый паркет от такого трюка жалобно пискнул.       – Старик, вставай! Кровососы! – сталкер вылетел из комнаты, где хранились все их пожитки, с «винтарем», «калаханом» и рюкзаками. На легкую флектарновскую куртку был наброшен бронежилет от комбеза. Лесник словно и не в постели лежал – вышел одетым, с двустволкой и неизменной ушанкой на голове.       – От падлюки!       Во входную дверь врезались с обеих сторон: кровосос с улицы, и Шрам изнутри, вовремя дернув за ручку на себя. Щелкнув широкой щеколдой, наемник огляделся. Ага, старый сервант! Упершись, он сдвинул тяжеленную мебель в сторону входа, чтобы хоть как-то забаррикадировать уязвимое место в доме.       – Это не гон, – сказал он, когда подбежал напарник. – Они прутся конкретно на нас.       – Ты уверен?       – Да. Сколько ты их насчитал на балконе?       – Около пятнадцати.       – Ебаная ты тетя!       В разговор вмешался Лесник:       – По-другому и не скажешь. Тикать отсюда надо. Кровососы никогда не охотятся стаями. Они ищут новое логово.       – Как тикать? – Стрелок вздрогнул от удара по оконным доскам. Долго они не продержатся. – Мы отстреляемся!       – С ума сошел, пиздюк? – рявкнул дед.       Шрам не вмешивался в перепалку. Он был единственным человеком, который без паники занялся делом, а именно сдвигал стеллажи к заколоченным рамам. На улице раздался зверский рев воинственно настроенных мутантов, что обладали каким-никаким разумом и долбились в самые слабые места дома.       – Почему не...       – Идите на лестницу, – перебил Стрелка наемник, после чего отобрал у него «винтарь». – Сейчас попрут. Будем отстреливаться.       – Сынок, ты чего такое говоришь? – схватил его за плечи Лесник.       – Мы не сможем уйти, пока их так много. Держись позади нас и ищи пути к отступлению, пока мы тебя прикрываем. Давай, старик, вперед! Стрелок, вперед! Сейчас прорвутся!       Лесник всплеснул руками. Ну что за упертый парень этот Шрам? Троица взбежала на лестницу. Старик обернулся – его старый друг засел на балкончике, посматривая на окна, которым не хватило баррикад. От каждого удара доски осыпались ветхой пылью. Собранный Пашка с серьезным видом остановился на середине лестницы, глядя из-за перил на другое уязвимое место. Чертыхнувшись, Лесник побежал по комнатам, пытаясь на ходу сообразить, как же им всем выбраться, ведь все заколочено им самим. Просто везде! От холода, от ветра, намертво, на совесть. Пока он будет разбирать окна, кровососы проникнут на второй этаж. Это же не собаки! Они сильные!       Послышался грохот обвалившихся дубовых досок и первые выстрелы с двух стволов. Они видели горящие в темноте глаза мутантов. Целясь по огонькам, им удалось прибить уже троих.       Тут деда осенило. Он побежал к коридору огромного особняка, что уводил в кладовую с лестницей на крышу. Какофония пальбы, оров и мутантских визгов поднялась до потолка, загустев, как черная вязкая нефть.       – Идите сюда! – закричал он изо всех сил, сложив ладони рупором. – Э-э-э!       Пятясь назад, Стрелок прекратил огонь. Только что он видел кровососа, а теперь тварь скрылась. «Черт, они поняли. Он прикрыл глаза!»       В бронежилет врезалось неистово тяжелое тело, свалив сталкера на ступеньки. Боль в пояснице от ушиба зажглась ярким пятном. Выставив на вытянутых руках вперед АК, прикрываясь от укуса, Стрелок попытался ударить мутанта ногой. Невидимая когтистая лапа вырвала «калаш», словно у бессильного ребенка, и вышвырнула через перила на первый этаж. Над его головой раскрылась уродливая звезда щупалец со смрадной склизкой слюной, когти впились в броню, не причинив вреда, но придавив так сильно, что Стрелку не удалось даже пошевелиться.       – Отвали! – злобно выкрикнул он не своим голосом, схватив урода за щупальца и дернув со всей дури в сторону. – Отвали, блядина!       От боли мутант разъяренно взвыл. Прекратила балаган короткая очередь из «винтаря» разметавшая ошметки мозгов кровососа во все стороны. Стрелка подхватила сильная рука, уволакивая наверх. Еще один хищник взял разгон в их сторону.       – Бежим! – отправив напарника за спину, словно тот ничего не весил, Шрам вскинул винтовку. Несколько брошенных наугад пуль сбили с кровососа стелс-режим. Следующие, отправленные четко в цель, прикончили тварь.       – Где вас носит?! – на балкончик из дальнего коридора высунулась ушанка.       Слова деда возымели влияние отрезвляющей пощечины. Вернув равновесие, Стрелок совался за ним, шумно топая по скрипучему паркету. Поплевав из оружия еще немного, Шрам отправился следом, перезаряжаясь на ходу.       Стеллаж, что закрывал окно, пошатнулся и с диким грохотом упал, разбросав ветошь книг, осыпающихся в пыль. Последнюю доску переломило мощное тело матерого кровососа. Ото входа отъехал и сервант, дребезжа стеклянными полками. Зал дома переполнился мутантами, алчущих нового жилища. Такой подарок – и дом, и закуска на первое время! Шибко наглая еда убегала прочь. Возмущенные такой прытью твари бросились волной на второй этаж.       Распахнув дверь кладовой, Лесник пропустил Стрелка, следом Шрама. Самый юный из них быстро понял, куда ползти. Светя перед собой налобным фонарем, сталкер буквально взлетел по старой вертикальной лесенке и уперся головой в покатую крышку люка. Сделав несколько толчков, он добился успеха. Неподатливый щит взвизгнул ржавыми петлями. Пахнуло ночной сыростью.       – Давай, родной, скорее, – подгонял Шрама Лесник, вслушиваясь в приближающийся рычащий гул.       Вскоре все трое очутились на косой крыше, покрытой росой. Ноги скользили по черепице, Шрам со Стрелком схватились за печную трубу из красного кирпича. Лесник опрокинул крышку люка, захлопнув лаз.       – Туда идите! – махнул рукой старик. – Прыгайте на сарай!       Самым шустрым оказался Стрелок. Он без особых трудностей взял разгон и ловко перемахнул с дома на крышу гаража. Доски под ним опасно скрипнули. Опешив, он обернулся на неуверенно затормозившего в последний момент Шрама. Наемник остался стоять на краю, так и не решившись на прыжок.       Лесник медленно отходил, держа люк на прицеле двустволки. Выругавшись под нос, Шрам повернул обратно к старику.       – Давай ты, – сказал он.       Дед даже бровью не повел. Ишь ты, нашелся тут, раздаватель приказов.       – Хе. Куда? Я уже старый, я не допрыгну. Свалюсь да ноги переломаю. Беги, я вас прикрою. Давай, давай, что стоишь, как истукан?       В кладовой начался переполох. Кровососы столпились в маленькой кильдимке, наступали друг на друга, рычали. Совсем скоро полезут! Что-то внутри Шрама оборвалось.       – Тогда залезай мне на спину! – в его голосе послышался страх.       На него посмотрела пара усталых серых глаз. Совершенно спокойный взгляд, подбитый старостью, испещренный морщинами. Леснику стало на мгновение по-человечески жаль своего подопечного. Мягко дотронувшись до плеча наемника, он в то же время невероятно твердым голосом произнес:       – Тогда ноги переломаем оба. Давай, сынок, уходи отсюда, – и, немного повысив громкость, по-настоящему отцовским тоном скомандовал: – Бегом! Давай, пошел!       – Шрам, не слушай его! – заорал с крыши сарая Стрелок. – Забирай его!       – Я тебе сейчас дам, сопляк, не слушай! – рассердился Лесник, толкая наемника прочь от себя.       – Замолчи, хрыч, и прыгай! – вопил сталкер, сбивая Шрама с толку. Он метался, оглядываясь то на друга, то на старика.       – Что ты телишься, как баба?! Я говорю, пошел отсюда, етит твою налево!       Схватив деда в охапку, Шрам поволок его за собой.       – Нет! Мы тебя тут не бросим!       – Не смей, говнюк! А ну оставь меня в покое! Остановись! – последнюю фразу Лесник произнес уже иначе. – Да остановись же ты, бога ради!       До края оставалось несколько метров. Обернувшись, наемник убедился, что тупорылые мутанты уже во всю бьются головами о крышку люка. Нет, только не оставлять старика одного!       – Дай ты мне помереть, как мужику! – чуть ли не взмолился Лесник. – Не от старости! Не в постели, пуская слюни и гадя под себя! Дай ты мне умереть за благое дело, в бою, с оружием в руках!       Услышав слова Лесника, Стрелок закусил губу. Ладони легли на глаза. Нет, только не это. Рвало на части и Шрама. Он колебался, не зная, какое решение будет верным. Из «винтаря» вылетела короткая очередь прямиком в высунувшуюся башку мутанта. Раненый кровосос сорвался и рухнул обратно в кильдимку.       – Пожалуйста, окажи мне такую честь, сынок, – уже тише попросил Лесник, положив наемнику руки на широкие плечи. – Выживи, чтобы я не помер напрасно.       Из люка вновь вылезла тварь. Снеся и ее, Шрам отобрал у старика двустволку, взамен дав ему свой «винтарь». Через пару секунд Леснику по карманам распихали сменные магазины.       – Не вздумай не отстреляться, старый, – почти шепотом сдавленно проронил Шрам. Стиснув деда в объятиях, он еле сдержал рвущийся наружу неуместный плач.       От соприкосновения ботинок наемника с древними досками крыша сухо треснула. Он не упал прямиком на грузовик только благодаря потолочной балке, что сдержала удар. Обернувшись обратно на дом, Шрам в последний раз взглянул на спину Лесника. Тот присел, уложив цевье «винтаря» на колено, и шмалял в пустоту.       – Получайте, шпанюки! Нате, жрите, олухи!       Выломав руками достаточно широкую дырень и расшвыривая трухлявые обломки дерева, Шрам спрыгнул на машину. Стрелку ничего не оставалось, кроме как последовать за напарником.       – Молись всевышнему, чтобы эта колымага завелась! – гаркнул наемник, отбрасывая в сторону брезентовую ткань. Один раз опустил рычаг. Послышалось ленивое «дыр-дыр-дыр», мотор не завелся. Еще раз! Еще! Еще! Уже утратив надежду, что изобретение Стрелка сработает, двигатель неожиданно затарахтел. Из контейнера с артефактом заискрились голубые молнии «вспышки».       – Не герметично заварил! – хлопнул ладонью по лбу сталкер.       – Насрать! – наемник нацепил советские очки. – Открывай ворота и садись!       Яростно заревев, мотоцикл пробуксовал. Не помня, где он научился водить, Шрам на каком-то автомате сдвинул транспорт с места. «Вспышка» заискрила, словно шаровая молния, позволив за считанные секунды набрать большую скорость. На выезде из гаража Стрелок пнул протянутую к нему лапищу кровососа. Вжавшись всем телом в спину наемника, он старался не потерять равновесия, не «выпасть из седла». Колеса поднимали фонтаны грязных брызг из луж, мотор рычал, как зверюга, Шрам вглядывался вперед и вслушивался в писк детектора, надеясь, что не влетит в ближайшую аномалию. Пан или пропал! Либо они оторвутся, рискуя угодить в «воронку» или «гравиконцентрат», либо будут осторожничать, позволяя мутантам нагнать их.       Дом остался позади. Когда опасность миновала, наемник сбавил скорость, но не остановился, продолжая ехать куда-то в неизвестность. Стрелок ослабил хватку, хотя по-прежнему держался за Шрама. Осознавая, что сейчас только что произошло, он уткнулся лбом в рюкзак на широкой спине. Какая же эта Зона мразь. Все было так тихо, все было так спокойно, и тут всего за пятнадцать минут... Опять эта невыносимая боль в груди. Он взглянул назад.       Лесник...       Они снова все потеряли.              ***              Минула неделя после возвращения в Зону. Майор Саша, как его прозывал Борода, впервые за полгода ощутил себя живым человеком. Собранным, сильным. Резко поумневшим, способным соображать в экстремальных ситуациях и не паниковать по пустякам, например, когда в магазине заканчивается сорт любимого пивка. Он вновь научился радоваться тому, что предлагают вообще хоть что-нибудь.       Борода – самый главный массовик-затейник, блюдущий порядок. Он походил на папу-кота, который стремится прикрыть всех своих котят-сталкеров. Из него получился прекрасный диспетчер, что понимал саму суть – кого и куда отправлять, и майору Саше он поручил задание зачистить одну небольшую проблемку.       Вышагивая чеканной, но мягкой, поступью, Дегтярев продвигался вглубь Рыжего Леса, держа наготове любимый «калаш» с прокачанным прикладом, с прицелом, глушителем и подствольником. Ни за что бы не подумал, что оставленную на Скадовске сломанную винтовку однажды достанут с того света! Ай да Кардан, ай да реаниматолог. Полы легкого плаща цепляли ветки низеньких кустарников, покрытых ржавыми почками, готовыми вот-вот взорваться ослепительным золотым фейверком. Погода продолжала баловать, словно хроническую простуду Зоны наконец-то кто-то вылечил.       Дегтярев даже знал кто.       Начинались сумерки. Майор планировал осмотреть тот самый заветный пятачок леса издалека, заночевать на безопасном расстоянии, а утром взяться за дело. Тем самым проклятым логовом оказался некогда роскошный двухэтажный дом.       – Не было его там никогда, – рассказывал ему Борода, пока тот то прикладывал баночку холодного рассола к голове, то опустошал из горла, – жахнул выброс, аномалии переместил, и бабац! На этот дом упал «телепорт». Вырвал с корнем и зашвырнул в Рыжий Лес. Поговаривают, что дом стоял вообще за Периметром, но Зона прибрала его к рукам. Туда один старик, который жил близ Лиманска, переехал. Организовал там себе штаб-квартиру и жил, покуда не налетели эти сволочи. Облюбовали местечко. Надобно бы его вернуть обратно в сталкерские руки.       – Верне-е-ем... – проговорил Дегтярев сам себе, глядя в оптику АК. Неподалеку распахнутый настежь пустой сарай. В выбитых черных окнах мельтешили головы спящих мутантов. Скоро некоторые из них выберутся на охоту. Пора улепетывать. Насчитав около десяти тварей, Саша про себя решил, что надо умножать сразу на два, если не на три, и валить отсюда, думать, как быть с таким безумным количеством хищников. Одному ему не совладать с такой оравой. Их не запрешь, потому что они вылезут с окон. Их не перестреляешь. Здесь требуется воистину виртуозный план, и раз Борода попросил об этом Дегтярева, значит, ему это по силам. Это все, что он знал.       На Рыжий Лес опустилась ночь, а Дегтярев опустил пятую точку в широкое дупло раскидистого дуба. Будет обидно, если он проснется от сомкнутой на ляжке собачьей челюсти. Лучше пересидеть на высоте в просторной норке. Подстелив под себя пенку, Саша укутался в спальник. Под голову лег рюкзак, а в ладони КПК.       Общий чат Скадовска спамил мемами. На канале важных сообщений тишина, кроме парочки депешей с призывом о помощи, промелькнувших час назад. Личка пустая, никто ничего от майора пока что не хотел.       «Борода, их тут много. Если я не придумаю, как с ними справиться, будь готов прислать подмогу», – настрочил он приятелю.       «Не рискуй понапрасну. Без проблем пришлю, если потребуется.»       На том было решено закончить разведку и хорошенько выспаться. День выдастся непростым.       Из сна майора выдрала разверзшаяся вдали адская симфония. Нечеловеческие визги, выстрелы и рев бензопилы смяли тишину, словно пластилин, сотворив какую-то совершенно новую реальность, наполненную чужим ужасом и болью. Не на шутку переполошившись, Саша высунулся из дупла. Внизу никого не было.       Держа «калаш» наготове, майор быстрым гуськом крался в сторону дома, чтобы выяснить, что же там произошло. Он не зажигал фонарь, боясь привлекать к себе внимание. Не заметив под ногами препятствия, Дегтярев споткнулся о что-то мягкое, грохнувшись в ворох прошлогодней листвы. Рядом лежало тело кровососа с раскуроченным крупным калибром черепом. Половина головы расплескалась розоватыми брызгами на стволах деревьев. Вдали грохнул выстрел, прогремела цепь взрывов. Загребая руками шелестящий лесной ковер, Дегтярев поднялся и ускорился.       Особняк полыхал пламенем преисподней. На фоне безумного пожарища ходил человек в плаще с капюшоном. Мужчина. Невысокий. В его руках дымил самодельный огнемет. Когда из пламени выскочил кровосос, вопящий в предсмертной агонии, сталкер развернулся и дал в его сторону плотную струю напалма. Отдача от оружия была такой мощной, что его владелец сделал шаг назад, еле сохранив равновесие. Горящий кровосос упал в листья. Животина крутилась, сбивая огонь, дымилась, верещала, мучаясь от страшных ожогов, но маленький сталкер не оказывал милость и не добивал тварь. Дегтярев, человек не из робкого десятка, неожиданно для себя сжался, так и не собравшись что-либо предпринимать. Он просто спрятался.       За спиной сталкера выскочил из ниоткуда раненый мутант. Майор был готов поклясться, что он был в ярости от осознания своего горя и потери – проклятый человечишко убил всю его семью! Он не просто порвет его на части, он не просто выпьет его, нет! Обретший разум кровосос бежал на него на волне неудержимой жажды страшной мести, заходясь в истошном, полном отчаянии, крике.       Сталкер продолжал с деловым видом обходить дом, заглядывая в окна, игнорируя озлобленное чудовище. Когда мутант приблизился к нему ближе, чем на метр, вновь раздался выстрел. Ошметки мяса и костей взорвались кровавым фонтаном. Откуда?!       «Кто это?» – Саша старательно вглядывался в лицо сталкера. Тщетно. Огонь освещал только респиратор да играл бликами на стекле широких очков. Конечно. Не будет же он дышать собственно забадяженной горючей смесью. Кровосос, что катался по траве, издох.       Вдруг из ниоткуда вновь послышался рев бензопилы. Майору стало не на шутку страшно. Какого он дерьма в Зоне не перевидал, но это уже чересчур! Из глубин плотной рощи выехала «Тула-200», объятая голубыми искрами, с огромным, словно великан, водителем в черном плаще.       – Господи Иисусе, Борода был прав, – прошептал себе под нос Саша. Он понадеялся, что Борода окажется прав и в том, что легенды Зоны не трогают обычных работяг, поскольку он совершенно не уверен в том, что сможет от них сбежать. Черт, да они же на мотоцикле! Какое там сбежать! Забившись под дерево, он перестал смотреть. Если долго пялиться, они почувствуют на себе чужой взгляд, а этого Дегтяреву совсем не хотелось. Ну и дерьмо!       Крыша дома надломилась и обрушилась вниз, подняв столп искр до черного звездного неба. Мотоцикл поехал в сторону свидетеля дьявольской расправы над кровососами. Когда два призрака Зоны проезжали мимо Саши, тот вынул КПК и немного повернул голову. Желание увидеть их лица оказалось сильнее страха. На экране загорелся красный кружочек. После нажатия пошел отсчет. Началась видеозапись.       Огромный водитель нацепил на глаза советские очки для езды и замотался шарфом так, что из-под него торчал один только нос. Тот, что сидел за ним, сорвал с себя респиратор, отвернувшись от майора. Черт! Кто это?!       Озаряя ночной лес молниями «вспышки», инфернальный мотоцикл скрылся во тьме. Когда мотор отдалился и растворился в ночи, Саша поднялся. У него тряслись колени. Он был уверен, что его обязательно обнаружат, и случится кое-что похуже, чем простая смерть.       Все кровососы были... не убиты. Они были истреблены. Глядя на бушующее яростное пламя, Саша вынул из кармана КПК и нажал на запись голосового сообщения.       – Борода, знаешь что, иди ты к черту со своим Семецким и Шуховым. Они меня опередили. Нет больше никаких кровососов. И дома тоже никакого больше нет.              ***              Пустой магазин стукнул о черепицу. Кровососы выходили по одному, что давало старику немного форы, но патроны заканчивались, и совсем скоро у него не останется иного выхода, кроме как спасаться бегством. Он не хотел становиться обузой для пацанов, если вдруг переломает кости. Без него у них есть шансы на спасение, а с ним они заметно тают. Он неповоротлив, ему почти семьдесят в конце-то концов, поэтому решение выгнать мальчишек было верным.       Еще одна тварь высунулась по пояс. Прицелившись в горящий глаз, Лесник выстрелил. Боковым зрением старый уловил, как искры «вспышки» угасли вдалеке. Время! Дед развернулся на сто восемьдесят, срываясь с места для разбега. Если он сможет преодолеть расстояние с крыши на крышу, то он спасется. Если же нет, то хотя бы пацаны спасутся. Он все сделал правильно. Они все поступили правильно! Эта мысль придала старику сил, и он прыгнул.       В полете ему бросился в глаза кровосос, что поджидал внизу свою престарелую жертву. Ударившись о край, старик вцепился пальцами в щели между досок и повис. Под ногами тяжело хрипел голодный мутант, будто говорил: «Давай, давай, умри красиво, умри благородно.»       – Пошел ты, урюк, ха-тьху! – харкнул Лесник тому на макушку да вскарабкался наверх. Тварь рассердилась.       Он пролез ногами вперед в дыру, что разобрал по щепкам его подопечный. Какой же он здоровый мужик! Вот и Лесник был когда-то таким же: глаза горят изнутри, словно две ледышки, силы, как у быка, и столько добродетели в сердце, что ее хватит на всех. Рано списывать дедуську со счетов. Ничего из этого списка он еще не растерял. Удачное приземление на грузовик лишний раз доказало это. «Винтарь» сшиб еще двух тварей, что вломились в сарай. Воспользовавшись моментом, Лесник отворил дверцу и плюхнулся на место водителя. Ключ повернулся в замке зажигания, и батарея на «вспышке» завела мотор. Колеса машины завизжали, буксуя на месте. Когда Лесник отпустил педаль сцепления, грузовик сорвался с места, сбив в темноте мутанта с такой мощью, что тот перелетел через крышу и остался позади перекореженной грудой мяса с торчащими обломками костей. Свет фар прорезал тьму. Сейчас самое главное не въехать меж двух деревьев и не застрять.       – Ничего, сынок, – шептал сам себе Лесник, – есть еще у деда порох в пороховницах, не волнуйся. Не брошу я вас одних. Куда уж вы без меня, дураки.              Шрам не спал остаток ночи. Он провел ее, тупо пялясь в поверхность небольшого пруда неизвестно где. Даже не пытаясь приободрить напарника словами, Стрелок просто находился рядом и караулил, держа двустволку в уставших руках. Если подбадривать, то делом. Пускай посидит. Под утро стало совсем зябко, а у него в рюкзаке не было даже спальника, чтобы укрыть продрогшего друга. Сам-то он ходил туда-сюда, не замерз, а Шрам как сел, так и сидит, без движения.       Когда небо немножко посветлело, окрасив природный пейзаж в предрассветные сумерки, КПК в рюкзаке наемника пропищал о новом сообщении.       – Эй, мальчишки! – раздался из динамика голос Лесника. – Вы где? Вы как?       Старику удалось вернуть Шрама к жизни, но на голосовое ответил Стрелок.       – Я скину тебе точку, где мы находимся. У нас все хорошо. Что у тебя?       – Не нужна мне ваша точка. Я вам свою скинул. Шрам там уже был. Подъезжайте около Лиманска, у меня там схрон есть. Снаряжу вас по-людски, да знаете, чем мы займемся? – голос деда просто сиял, словно от свалившегося на голову внезапного прозрения. – Я буду брать у сталкеров задания, но выполнять их будете вы. Буду этим самым, вашим посредником! Так вы сможете начать копить деньги, при этом особо не светясь на людях. Как вам такая идея?       – Дед, еще раз выкинешь то, что было на крыше, и клянусь, я тебя сам прикончу, – пробубнил в ответ Шрам. У него явно от сердца отлегло.       – А ну цыц, малявка.       – Идея отличная! – обрадовался Стрелок. – Жди! Мы едем к тебе! – выключив КПК, он обратился к Шраму. – Мы же едем к Леснику?       Тот поднялся, отряхивая плащ.       – Спрашиваешь. Конечно же едем!       Закинув лямку двустволки через плечо, Стрелок запрыгнул на заднее сидение. Шрам поправил очки. Мотор «Тулы-200» завелся с первого раза. Кажется, он понял, как надо обращаться с этим прекрасным созданием. Не садировать, но и не нежничать, как с барышней. Баланс блюсти. Мотоциклу нравится баланс.       Они уехали.              ***              Сидя в персональной каюте на Скадовске, Дегтярев курил одну сигарету за другой, пересматривая снова и снова запись, сделанную в Рыжем Лесу. Из КПК торчал шнур зарядки, подключенный к внешнему аккумулятору, принесенному из дома. Держа в зубах табачную палочку, майор Саша перещелкивал кадры, вглядываясь в детали. Пожар давал достаточно света, чтобы выцепить каждую мелочь. Например, у здоровяка просматривался шрам на щеке. Из-за очков и шарфа не совсем понятно, насколько он большой, но сам факт, что он есть, уже облегчил дело. Шухов, значится, получил в свое время по роже, а значит, не такой уж он и неуязвимый. Мало того, из-под затянутого завязками капюшона торчали короткие седые пряди. Процессы старения не обошли стороной даже такого легендарного персонажа. Больше ничего о громиле выяснить не удалось.       Мелкий вызывал не меньше интереса. Он словно интуитивно отвернулся от камеры, не дав ни единого шанса разглядеть хоть что-нибудь на его лице. Не было морды мелкого в кадре, вообще, ничего. Ни знаков отличия на одежде, ни шевронов. Просто два хмыря в плащах и капюшонах, появились из ниоткуда, ушли в никуда, и поминай, как звали.       Майор прощелкал стоп-кадры того момента, когда низкорослый сталкер срывал с головы защитную маску. Нет, ничего. Или...       Он остановился и приблизил картинку. Так называемый Семецкий широким движением, подняв вверх локоть, снимает респиратор. Рукав плаща задрался. Прищурившись, уткнувшись практически носом в экран, Саша присматривался к запястью, на котором было что-то черное. Часы? Или это кофта?       Или татуировка?       На КПК упал столбик пепла. Сигарета давно погасла.