Через тернии к звездам

      – Э-э-эй? Сталкер?       Сквозь тьму почувствовались легкие шлепки по щекам. Веки Стрелка дрогнули и открылись. Правое, как обычно, не до конца из-за старой травмы. Через листья пробивался яркий свет, заставлявший щуриться. В голове шумело.       – Эй, просыпайся, – звучал дружелюбный голос сквозь толщу плотного стекла.       Над ним склонился молодой, годков этак двадцати пяти, парень с растрепанными короткими волосами русого цвета.       – Ты кто? – слабо проронил Стрелок, взглянув на незнакомое лицо.       На миг его обуял животный ужас. Ясные голубые глаза пацана словно сияли изнутри каким-то странным блеском. Не магическим, нет, просто... они такие странные. Голодные.       – Я Соловей, – представился он. – Одиночка.       – А чего имя такое слащавое? – брякнул первое, что пришло в голову, Стрелок. Хотя, нет, вроде нормальные глаза. Этак его оглушило.       – Так прозвали в Деревне Новичков, я не при чем, – безобидно улыбнулся он, помогая сталкеру сесть.       Он оглядел пацана повнимательнее. Обычный. Одет во флектарн, куртка завязана на поясе. Рядом валяется «обрез». Вместо рюкзака через плечо небрежно перекинута темно-синяя околоспортивная сумка. Стрелок положил руку на ноющий затылок.       – А ты? – поинтересовался Соловей.       – Стрелецкий, – выдал Стрелок.       – Будем знакомы. А, я успел найти твой «калашников»! Вот он. Не волнуйся, все на месте. Тебе дать обезболивающее? Голова как?       – Давай, – доверчиво кивнул сталкер.       Что же только что случилось? Картинки недавних событий наслаивались одна на другую, как слайды, восстанавливая в памяти произошедшее. Он убегал от СБУшника, вмазался в растяжку, потерял сознание, а теперь ест таблетку и запивает из предложенной фляги. Парень безобиден.       – Как ты меня нашел?       – Я услышал, что моя граната взорвалась. Вот и побежал проверять. Думал, мутант попался. Я растяжки, э-э-э... вместо капканов расставляю, – виновато поджал он губы. – Охочусь, чтобы прокормиться. Заодно химер прорежаю, если выпадает возможность. Из химер получается вкусная тушенка.       Опешив, Стрелок вытаращился на пацана, как на сумасшедшего. Тот поймал взгляд и пожал плечами.       – «Свобода» покупает и не жалуется...       – Я знал, что нельзя жрать в их баре.       – Здесь очень чистое место, поэтому и мутантов можно сравнить с обычной дичью. Они пьют из чистых ручьев и не спят под радиоактивными кустами, вот и годятся в пищу, – пояснил мальчишка.       – Ладно, я тебе поверю на слово. Послушай. За мной сейчас гонится один мужик. Если ты знаешь этот лес, помоги спрятаться. Мне нечем тебе заплатить сейчас, но потом обязательно сочтемся, – сказал Стрелок.       – Без проблем. Мы можем устроить засаду на него, – предложил Соловей.       – Нельзя, это мой старый друг. Лучше просто не попадаться ему какое-то время на глаза.       – У меня в глубине леса стоит хижина. Я могу отвести туда тебя, живу там.       На несколько секунд воцарилась тишина. Только легкий теплый ветер трепыхал молодые листья, да звонкий щебет птиц лился отовсюду. Стрелка обуяло сомнение. Он колебался, не зная, какое решение будет верным. Он недостаточно хорошо знает майора, чтобы предугадывать его намерения, а потому возвращаться, рискуя подставить Шрама, ему не хотелось. В то же время напрягало и уходить далеко от лагеря с незнакомым шпанюком на неизведанную территорию, на которой, ко всему прочему, нет еще и связи, ведь свой КПК Стрелок оставил на стоянке. Неизвестно еще за что Стрелок отхватит от наемника похлеще – за подставу или за риски собственной жизнью.       «За подставу. Риски – это то, чем мы занимаемся каждый день, а вот взять и разом просрать все, что мы выстраивали полгода, не пойдет. Если Дегтярев был в лагере, значит, он оставил следы на песке. Шрам их увидит и сообразит, что делать дальше. Он обязательно сделает правильный выбор», – угрюмо рассудил сталкер.       – Пошли, – поднялся он на ноги. Немного качало из стороны в сторону. Таблетка начинала действовать, и головная боль утихала.       – Окей. Я буду предупреждать, где растяжки, так что можешь идти смело.       Соловей вручил Стрелку его собственный «калахан», а сам, закинув ремень «обреза» на плечо, уверенно пошагал по шуршащим листьям.       Было часов пять вечера. Шрам наверняка уже доехал до Лесника, передал «вспышки», затарился вкусняхами и возвращается обратно.       – Ты только учти, что дом у меня далеко. Нам придется одну ночь провести под открытым небом, – подал голос Соловей.       – Ты издеваешься? Так далеко?       – Но ты можешь быть уверен, что твой старый друг тебя точно не отыщет. Дойдем до дома, а там я тебя выведу на опушку проверенной тропой с растяжками. Даже если рядом будут химеры, они обязательно подорвутся, и мы хотя бы узнаем, откуда ждать беды. А если ты пойдешь, например, туда, – махнул пацан в сторону, – то к тебе легко подкрадутся. Там я обычно не хожу и засады не делаю. Все мои предупреждалки расставлены на моих собственных тропах.       – Черт, а ты подготовленный, – одобрительно протянул Стрелок.       – Конечно! Я первопроходец в этом лесу и до сих пор живой. Значит, что-то все-таки делаю правильно. Стой. Вот здесь пригнись. Видишь?       Остановившись, Стрелок сощурился, всматриваясь в пустоту между двух тонких осин. Леска. Тоненькая, практически невидимая. Гораздо проще засечь замотанный малярным скотчем бугорок на левом стволе.       – Блин, а если он зацепится?       – Думаю, он уже услышал взрыв издалека и готов ко всякому.       – И идет за нами.       – Да, но я-то знаю все свои ловушки, поэтому, – Соловей нагнулся и шагнул под леской, – нас они не задержат. А его задержат. Придется твоему недоброжелателю высматривать каждый куст. Кстати, ты ведь не знаешь, идет он или нет. Может, он решил, что ну тебя нафиг.       – И то верно. Но лучше не проверять.       Парень рассуждал так трезво, что Стрелок ощутил себя идиотом. После всех услышанных логичных умозаключений, он пришел к выводу, что Шрам, когда говорил, что они вдвоем после кодировочной невообразимо отупели, абсолютно прав.       День, хоть и выдался напряженным, радовал погодой, теплом и свежим воздухом. Юный сталкер ловко огибал хлесткие ветви, словно не замечая полосу естественных препятствий, что представлял из себя весь Эльфийский Лес. Чащоба цвела буйным цветом. И там, и тут Стрелку попадались на глаза обычные лесные цветы, пока что маленькие, только проклюнувшиеся, которых во всей остальной Зоне не сыскать. Как будто он очутился на островке той нормальной жизни, в месте, куда люди приезжают развести костер ради удовольствия, чтобы собраться в кругу друзей и побазарить о всяком непринужденном под пивко с гитарой. Комары с мошкарой еще не проснулись, никто не кусал за побитую синяками кожу. Стрелок хорошо себя рассадил, пока летел со склона. Только еле заметные растяжки, гематомы и давящий на плечо «калаш» свидетельствовали о том, что они все еще в Чернобыльской Зоне Отчуждения.       Спокойствие девственной природы резко нагнало на сталкера чувство тревоги. Пульс участился, вспотели ладони. Что-то не так.       «Стрелок, успокойся. Тебе всегда не так, когда слишком тихо. Раз... Два... Три...»       Нет. Не так. Внимательно буравя Соловью спину взглядом, он думал, что было в нем что-то... жутковатое. Тело напряглось. Возникло ощущение суженных зрачков.       – Ты не устал? – словно прочитав мысли, спросил он.       В ответ прозвучало строгое:       – С чего мне уставать?       – Ты подорвался, ударился головой. Разбился немного. Мы можем взять передышку, если хочешь, – в голосе Соловья звучала обычная забота. Непривычно. Странно.       – Нет. Мне некогда отдыхать.       «Я еще и не спал толком...» – удрученно вздохнул Стрелок. Пацаненок прав, он на пределе. Мигрень и боли в теле притупились благодаря таблетке, но никуда не пропали. Он чудом не переломался в своем свободном полете. В остальном же ничего хорошего.       На пути Соловья и Стрелка случилось кое-что очень интересное в позитивном смысле. Они, вихляя по тропинкам, видимым только первому жителю холмистого Эльфийского Леса, среди мельтешащих лучей сквозь кроны деревьев, вышли к бурлящей широкой реке, совсем неглубокой. Стремительный поток воды рассекал изумрудную землю. Волны врезались в омытые гладкие камни, расплескиваясь брызгами, как из пульверизатора. Над поверхностью бушующего потока из-за солнечного света образовалось насыщенное кольцо радуги. Затаив дыхание от такой красоты, Стрелок даже рот приоткрыл. Кто бы мог подумать, что в таком отвратительном месте, как Зона, могут быть настолько прекрасные виды? Что же тогда там, на Камчатке? В старом фильме показывали куда более грандиозные панорамы, и сталкер задумался, выдержит ли он всего того природного великолепия. Мягкий мох устилал ковром берег, прикрывая корни деревьев, что все равно непослушно тянулись к воде, макая свои кончики в холодное течение. Но самым невероятным во всем этом был гигантский тысячелетний дуб, сваленный старостью и объединяющий естественным мостом два берега. Исполинские корни торчали вверх застывшими щупальцами, извиваясь в причудливые узоры. Заметив, как Стрелок застыл на месте, Соловью пришлось дотронуться до его локтя, чтобы вывести из транса.       – Пс. Смотри, – сияя прошептал парень, показывая пальцем на ту сторону реки. Под кустиком сидел самый обычный с виду заяц. Бурый ушастый зверек намывал мордашку.       – Вот уж внатуре Эльфийский Лес, – только и смог проронить Стрелок.       – Это псевдокролик, – захихикал пацан. – Все еще мутант. Но выглядит почти как настоящий русак.       Поймав на себе взгляд двух заинтересованных пар глаз, зверек отвлекся от водных процедур. Раскрыв зубастую, как у акулы, пасть, псевдокролик вякнул какой-то звук, который утопил в себе шум воды. Поняв, что сталкеры не пойдут туда, куда он их только что послал, мутантик развернулся хвостатой жопкой и смылся в лес. Ошарашенный таким зрелищем Стрелок не сдержал звонкого смешка и тут же виновато прикрыл рот ладонью.       – Мем из интернета. Пакон, – вновь хохотнул он. Ткнув указательным пальцем, Соловей широко улыбнулся, добавив смеху:       – Точно! Ха-ха-ха! В десятку!       – Да-а-а...       Выдохнув, Стрелок радостно осмотрел место еще раз. Нет, ну все-таки замечательный лес! Хорошо, что сталкеры сюда не забредают. Стоит представить себе, как все зарастет пластиковыми бутылками да консервными банками, и тут же становится противно. Еще будет вонять трупами. Нет уж, пусть Эльфийский Лес останется с единственным жителем, этим странным молодым первопроходцем, который сейчас взбирается на упавший сказочный дуб, чтобы перебраться на ту сторону реки.       Стоило Соловью повернуться к нему спиной; стоило взяться за «обрез», чтобы балансировать на скользком от воды стволе; стоило перестать послеживать за новым знакомым, как Стрелок снова ощутил укол тревоги. Что-то не так.              ***              К утру Шрам окончательно задубел. Сон больше походил на обморок, не приносящий отдыха. Даже без непрерывных избиений он утратил силы. Он уже не был так уверен, что сумеет утаить координаты их со Стрелком базы. Прошло от силы полчаса, как он провалился в небытие, и тут скрипнула ступенька, заставив даже такого крепкого мужика, как он, вздрогнуть. Присохшая к доске кровь на щеке больно отодралась от пола.       – Хочешь пить? – спросил знакомый со вчерашнего дня добрый голос.       Устало взглянув на остановившегося у противоположной стены старика одним глазом (второй безобразно заплыл), Шрам подумал, прежде чем ответить. Он хотел пить. Он хотел жрать. Он хотел много чего. Дурацкий вопрос. Хамить, однако, он не решился.       – Да, – прохрипел он.       Его палач вынул из наплечной сумки флягу. Вперившись на посудину, Шрам машинально зашевелился, кряхтя от боли. Отвинтив крышку, старик перевернул емкость вверх дном. На пол вытекла скудная струйка, забрызгав сапоги.       – Какая досада, – тяжко вздохнул он. – Забыл наполнить.       – Сука, – прошипел Шрам.       – Смотрю, твои штаны уже высохли. Ну и запашок от тебя. Мне же неделю придется проветривать.       – Не мои проблемы. Мог бы мне и хер подержать.       Он устал держать голову на весу. Улегся обратно, сокрушаясь над тем, что чертов дед слишком быстро обучается принципам пыточных подъебок. Но нет, мужик не остановился на красивом приветствии. Не щадя пленного, он подхватил его под руки, резко потянув к одной из опорных балок. Все тело Шрама прострелило адской болью. Не проконтролировав себя, наемник завыл. Дыхание тут же сбилось, ребра нестерпимо заныли, онемевшее колено напомнило о себе сумасшедшим фейверком. Сквозь всплеск ощущений он не сразу понял, что старик заматывает ему руки веревкой, заставляя отныне находиться в сидячем положении все время.       – Ты перегибаешь, – тяжело дышал Шрам.       – Я представляю, как тебе сейчас неприятно. Поэтому ты и будешь сидеть. Чем быстрее расскажешь, где Стрелок, тем быстрее получишь воды и право на лежку.       – Его уже нет дома, – Шрам изо всех сил пытался придать голосу твердости, но проклятые стоны сдавали его с потрохами. Да, сегодня будет тяжелее. Вчера хозяин богадельни только разогревался.       – Куда он мог пойти?       – Куда он только не мог пойти, – через силу усмехнулся Шрам и тут же об этом пожалел. Теперь одно только дыхание пытка. – Мог уйти на Затон. У него там полно знакомых.       – Я тебе уже говорил, что ты не умеешь врать? – старик неспешно обошел наемника вокруг. Тот взял себя в руки, смело зыркнув на него снизу вверх, как на врага народа. Дед присел на корточки напротив. – Давай еще раз.       – Эх... Не клеится у нас разговор что-то. Да?       – Не клеится. Но это вопрос времени. Я никуда не тороплюсь.       Внутри груди зажглось нечто иное, нежели боль. Все тело накрыла волна ярости. Изо всех остатков сил Шрам рявкнул, дернувшись вперед, как бешеный пес:       – А я вообще-то тороплюсь, тупой ты мудак! – от такого напора избитые конечности напомнили о себе, подогревая наемника орать еще хлеще. – Стрелок остался один охранять лагерь, а я должен был вернуться еще вчера вечером! И из-за тебя я опоздал!       – Если тебя так сильно беспокоит, что он остался один, то просто назови место, я сам туда подъеду, – дед даже бровью не повел. – Даже привезу все то, что он написал в список.       – Добавь туда еще саван, потому что когда Стрелок узнает, что ты держишь меня в этом ссаном подвале, он тебя самолично завернет в него и покатит пинками на кладбище!       – Мы точно об одном Стрелке говорим? – вдруг насупился мужик. Шрам не стал его огорчать.       – Да, об этой мелкой шантропе с опущенным глазом и беспонтовой татухой! Не может даже на полчаса... да какие полчаса, на десять минут заткнуться помолчать! Вечно ему поговорить надо, внимание к своей персоне обратить. Я думал, что он меня уже в край выморозил своими выходками и тупостью, но ты еще хуже. По Стрелку я хотя бы успел соскучиться, а вот по тебе точно не буду.       Только старик собрался было открыть рот, как Шрам, тяжело выдохнув, продолжил гневную тираду. Нет уж, сука, хотел слушать, так теперь слушай!       – Я жопой чуял, что не надо было вчера никуда уезжать, но этот дед, черт его дери... Ну, ты понимаешь, да? Когда не хочется, но прямо таки надо сделать что-то! Что ж, я безумно рад, что я такой ответственный, сижу тут в подвале из-за тебя, урода. Так ни хрена и не сделал в итоге. Своим не помог и напарника бросил! В итоге все сидят голодные, без снаряжения и в опасности. Все, старый, доволен? Иди на хуй!       – Он сейчас в опасности? – заволновался мужик, не сводя с наемника пристальный взгляд.       – Да! В Зоне везде опасно, кретин!       – Для некоторых особо одаренных даже в доме Болотного Доктора, – раздался третий голос.       Души обоих упали в пятки и проломили половые доски до самого ядра Земли. У, как оказалось, Доктора потому, что голос был ему не знаком, а у Шрама в точности до наоборот. Он застыл от неожиданности. Злоба ушла, оставив вместо себя лишь адски ноющие последствия от излишних необдуманных телодвижений. Боковое зрение выцепило очертание шапки-ушанки.       Вслед за Лесником, держащим Доктора на прицеле двустволки, в подвал забежал Дружок, обеспокоенный происходящим вопиющим недоразумением.       – Я же велел тебе охранять дом... – поднял вверх руки старый. Собака легла между ним и Шрамом, как бы защищая второго от разгневанного хозяина.       «Он даже свою жопу охранить не может», – подумал наемник, но не озвучил. У него кончились силы даже на словесную перепалку.       – Эй, сынок, ты там как?       Доктора аж перекосило от этого обращения.       Подойдя к Шраму, Лесник, перехватив ружье в одну руку, вынул второй охотничий нож. Послышался тихий-тихий скрип лезвия по грязным веревкам. Руки высвободили опорную балку. Следом с запястий упала и пластиковая стяжка. Не веря своему счастью, Шрам рухнул на бок, как подкошенный.       – Жить буду всем чертям на зло, – буркнул он. – Где Стрелок?       – Подержи Доктора на мушке, будь ласка, – попросил Лесник, разрезая путы и на ногах.       – С удовольствием! – прорычал Шрам, принимая из его рук огнестрел. Что забавно, Дружок даже не пошевелился, все так же оставаясь лежать на пузе между Доктором и наемником. Он почему-то знал, что несправедливо наказанный гость не причинит хозяину вреда.       Ситуация переменилась за пару минут. Пока Лесник заматывал Доктору руки за спиной окровавленной веревкой, что совсем недавно стягивала пленного, Шрам пристально смотрел на поверженного палача, лежа на полу с двустволкой в утративших чувствительность ладонях. Вместо радости от восторжествовавшей справедливости наемника мучила тревога.       – Ты, сынок, прости, что заставил себя ждать. В этот раз я не на колесах, – извинился Лесник, затягивая узел. Доктор с нескрываемым презрением пялился на избитую опухшую рожу. Его тошнило от одной только мысли, что наемника, эту сволочь, эту паскуду, кто-то может называть так же, как он зовет своего подопечного.       – Ты со Стрелком связывался?       – Да, – дед в ушанке забрал двустволку, присев рядом.       – И где он? – Шрам отмахнулся, чтобы тот не вздумал пытаться его усадить.       – Он исчез с радаров часа через три, как ты поехал ко мне. Я отследил, что ты остановился здесь, а его как не было со вчерашнего дня, так и нет. Вне связи он, – всплеснув руками, Лесник удрученно проныл: – Хосподи, сынок, на тебе живого места нет.       – Со вчерашнего дня? Со вчерашнего дня?! До сих пор?!       В жар бросило не столько от дерганий, сколько от новости. От громкого крика Дружок уложил морду на пол, прикрывшись лапами. Доктор вздрогнул. Умеет, падла, напугать. Даже битый и провонявший мочой нагоняет ужасу.       – Я черт его знает, на беззвучный поставил или свалил куда! Может, просто КПК разрядился, – рядом с головой Шрама бухнула увесистая аптечка.       – Дед, слышь, некогда марафет наводить. Вколи мне чего-нибудь обезболивающего. Поехали в лагерь.       Отпихнув бинты с растворами, Шрам попытался приподняться на локтях. Двустволка упала на пол. Проклятое колено пронзило острейшей болью.       – Ты никуда отсюда не сможешь уехать, – спокойно произнес Доктор.       – Ты вообще заткнись, – прошипело в ответ.       – У тебя вывих коленного сустава. Ты не сможешь и шагу сделать. Тебе вообще кустарные перевязки ничем не помогут.       Осознав свою оплошность, Доктор изменился в настроении. Глядя то на пса, что смиренно дожидался нахождения между двумя конфликтующими сторонами консенсуса, то на переволновавшегося ненавистного наемника, он сделал свой выбор.       – Ты, считай, прикован к постели на несколько недель. Сломаны ребра, сотрясение мозга, перелом носовой перегородки, вывих коленного сустава...       – Ну вообще зашибись, – Шрам аж взвыл от отчаяния, заставив присутствующих слегка вжать головы в плечи.       – А то мы не заметили, – проворчал Лесник.       – То, что не встать, это точно, – продолжил Доктор. – Поехать искать Стрелка могу только я, ну и, пожалуй, – кивок в сторону ушанки.       – Нет, – самый старший из них, твердо отчеканив решающее слово, выставил вперед ладонь, утихомиривая обоих. – Ты, Доктор, сейчас будешь лечить пациента, а я буду следить, чтобы ты лечил так же старательно, как калечил.       – Ты!.. – попробовал было возмутиться Шрам, как Лесник замахнулся ладонью, грозясь дать тому по уху за «поперек». К удивлению Доктора, наемник сразу осекся. Дед в ушанке, выходит, может позволить себе затыкать его за пояс.       – Не забывай, что твой напарник в одиночку мочканул тебя, твое «Чистое Небо», «осознанщиков» и развалил секту свидетелей Иеговы вместе с Исполнителем Желаний. Уж без нас, полутора инвалидов, как-нибудь разберется, хай не благородна девица. И я говорю, у него просто КПК сел. Первый раз что ли?       – Да хер с ним, с лечением, разберусь как-нибудь. Ты езжай, проверь! Вдруг там не КПК сел! – настаивал Шрам.       – Чтобы Доктор тебе яду подмешал? Посмотри, как он на тебя волком смотрит. Нет уж, я тебя один на один с ним не оставлю. А теперь рот закрой и делай, как я говорю. Вы меня оба утомили, малолетки драные. Слышал, Доктор? Шаг влево, шаг вправо, и я от тебя мокрого места не оставлю.       Следующий час Шрам покорно молчал, изредка кривя рожу, когда Доктор с Лесником делали что-то болезненное. Когда принесли носилки и стали укладывать его, когда обезболы вкалывали, когда укладывали на койку в какой-то комнате, вытирали лицо от крови. Все это было унизительнее, чем подвальные побои. Раздевания эти, вздохи Лесника, прикрытая деловым видом холодная неприязнь Доктора. Если бы у Шрама была возможность помочь себе самому, он бы выгнал обоих гневным матом с пинками вдогонку. Унизительным был щелчок, вправивший выбитое колено на месте, который извлек из наемника непроизвольный страдальческий крик до потолка. Унизительно смотреть, как валяются в стороне скомканные испачканные в крови и ссанине шмотки. Унизительно, что в глазах Лесника сквозит жалостью.       Унизительнее всего этого вместе взятого – беспомощность. Сейчас где-то черт пойми где бродит Стрелок, и видит бог, он обязательно вляпался в передрягу. Когда-то, как сказал Лесник, он был заматеревшим, способным раскатать весь мир, как асфальтоукладчик, но Шрам знал, что напарник уже не тот. Он выдохся, устал. Он каждый день видит перед собой обычного молодого парня, который сонно пьет кофе, чистит зубы с закрытыми глазами, взволнованно таращится в экран, когда в книге идет напряженный момент, смеется над тупыми шутками и требует внимания. А что, если прямо сейчас он ждет подмоги? Прямо в этот момент? А Шрам здесь, лежит в тепле на мягкой постели и терпеливо ждет, когда завяжут последний узелок бинта, оставив его в покое. В покое, черт возьми! Какой может быть сейчас покой?! Сейчас надо на «Тулу-200» запрыгивать, мчать к лагерю, сломя голову! Как же он был зол на себя. Перед появлением Лесника он орал вовсе не на Доктора.       Разум выключил слова стариков. Так, бубнело что-то неразборчивое, раздражало слегка. Пялясь пустым взглядом на потолочные доски, Шрам молчал в бессильной ярости.              ***              С приходом сумерек Соловей дал команду разбить лагерь. Они достаточно спутали след, чтобы бегущий по пятам «приятель» Стрелка не смог их обнаружить. Темень сгустилась, погрузив Эльфийский Лес в непроглядный мрак. Огня они не разжигали, лишь ждали, пока на газовой горелке закипит вода на чай.       – Ты голоден? – спросил Соловей, накидывая снятую с пояса куртку.       – Нет, – соврал Стрелок.       – Мы шли целый день. При тебе нет рюкзака.       – Ты и так меня выручил, так что оставь. Тушенку из химеры я не буду.       – Ха-ха, как скажешь! У меня есть хлеб с сыром, – немного помолчав, провожатый заметил, – И у тебя нет ничего сверху накинуть. Так, держи мою куртку, а я себе сейчас свитер достану.       Стрелок сидел, как на иголках. Новый знакомый и впрямь сунул ему несколько бутеров с сыром, настояв на том, чтобы тот хоть как-нибудь перекусил. Вскоре заварился чай. Кутаясь в куртку (не по размеру большую, как обычно), Стрелок попивал из круглой крышки походного котелка, вслушиваясь в скудный стрекот ночных насекомых. Температура была теплой, но что-то холодное знобило изнутри, и это был не страх перед Дегтяревым.       – Сколько тебе лет? – спросил он.       Непринужденно разлегшись прямо на земле, Соловей, поправляя воротник синего свитера, глядел на мерцающие сквозь кроны звезды.       – Двадцать семь. А тебе?       – Тридцать два, – наобум бросил Стрелок. Может, и угадал. – Почему ты решил обосноваться в лесу? Почему именно жить здесь, а не собирать артефакты, как остальные сталкеры?       – Не люблю я суету, – улыбчиво ответил он. – Да и чего я? Ты про себя расскажи. Как очутился здесь? Как давно Зону топчешь? Какая цель?       – Как я здесь оказался мой маленький секрет, если не возражаешь, – увидев со стороны Соловья уважительный кивок, говорящий о понимании, он продолжил. – Цель такая же, как у всех. Легкие деньги.       – Только они здесь со-о-овсем не легкие, – философски протянул пацан.       – Твоя правда. Поэтому я теперь просто хочу отсюда свалить домой.       Какое-то время висела ночная тишина, прерываемая легким шелестом листьев под ленивыми порывами теплого ветра.       – Куда – домой?       – В Киев, – соврал Стрелок снова.       «Я даже не знаю, какое у меня гражданство...»       – Земляк, выходится. Я тоже с Киева, – обрадовался пацан. – Ничего, ничего, сейчас «хвост» отцепится, и можешь смело валить домой. Тут рядом, удобно.       – Ага, так и планирую. Совсем скоро, главное не наломать дров в последний момент.       – Правильно. Не спеши, как говорится, а то успеешь. Ладно! – Соловей отставил опустевшую кружку в сторону да развалился на мху. – Завтра с утра доберемся до дома, отдохнем, и нормально поболтаем, годится?       – Без проблем.       – Разбуди меня через три часика.       Минул час. Соловей дрых, как убитый, а Стрелок сидел рядом настороже, не выпуская «калаш» из рук, вслушиваясь в лесные шорохи и ровное дыхание проводника. Сердце колотилось, как сумасшедшее. Что-то грядет, но что? Откуда? Он ожидал треска веточки под лапой химеры или прикосновение дула автомата к затылку, сопровождаемое майорским приказом «руки за голову», но вот что удивительно – никаких намеков на химер Стрелок до сих пор не видел, а Дегтярев попросту не будет выкидывать ничего подобного. Тогда откуда взялась эта тревога? Почему крупная дрожь сотрясает непослушное тело? По загривку даже через капюшон гулял холодок, заставляя съеживаться, чтобы согреться.       КПК остался лежать на стоянке, на столе, прислоненный к тяжелой банке с сахаром, чтобы держать в одной руке ложку с хавчиком, в другой кружку кофейку и читать. Ни новостей не узнать, ни Шраму не написать, все как-то сразу свалилось против него. Интересно, как он там? Небось, не спит и бредет прямо сейчас следом за Дегтяревым. Злится, что ему не дают нормально выспаться. Обязательно будет гневно орать на беспечного напарника. Он выслушает, сделает очень виноватое лицо, настолько печальное, что Шрам тут же успокоится и скажет что-то в свое оправдание за излишнюю строгость. Такая у них игра. Так веселее.       Взглянув на Соловья еще раз, Стрелка пробрало новой волной страха. Нет, с ним что-то не так. «Надо его застрелить. Сейчас», – подумал он, сразу же ужаснувшись от такой параноидальной идеи. За что? Да, парень со странностями, но кто в Зоне без них? Кто? Стрелок, который расплескивал мозги людям свинцовыми очередями, как будто семечки грыз? Между прочим, он гораздо хуже пацана. Он бы точно не поделился сыром и не стал бы помогать прятаться от сомнительных граждан, преследующих по пятам. Да, Стрелок – тварь, какую еще поискать.       Внутренний монолог не помогал отвлечься. Тревога нарастала, и он сделал жест, как тогда, в вентиляционной трубе, в пространственной аномалии. Стрелок прижал под солнечное сплетение кулак с большим пальцем, направленным от себя. Пришлось подсунуть руку под болтающийся бронежилет, который он так и не подшил до нужного размера.       Где Шрам? Где его носит, когда он так нужен? Стрелка рвало на части от необходимости принять решение. Застрелить подозрительного проводника или идти за ним? Или просто уйти? Что делать с Дегтяревым, который наверняка плетется следом даже сейчас? Почему так, сука, не по себе? Шрам всегда находит наилучший вариант. Похоже, в этот раз придется рассчитывать на себя, как и до знакомства с наемником. Раньше получалось, и сейчас получится.       Он обернулся. Надо сваливать.       Когда настала очередь менять караул, Стрелок завалился на холодную землю, как подкошенный. Он слишком устал, чтобы куда-то идти.       Утром его разбудило потряхивание по плечу. Настал рассвет, а вместе с ним и время выдвигаться дальше. Стрелок озяб спать на земле без пенки, не выспался, но Соловей уже закидывал свою сумку через плечо. Не надо заставлять себя ждать. Вернув тому флектарновскую куртку, Стрелок уверенно пошагал за проводником, закинув «калахан» на плечо. Тело от недосыпа передергивало, нападали приступы зевоты. Более-менее сталкер расшевелился, когда верхушки деревьев лизнули первые лучи восходящего солнца.       Утренний лес утратил вчерашнюю приветливость. Он оставался таким же красочным, но в иных оттенках, холодных. Казалось, что через несколько метров теряется видимость, словно впереди разлит рубец пси-аномалии. Еще немного, и оттуда вот-вот что-то выскочит, нечто жуткое, потустороннее. Неестественно отталкивающее. Вновь расшалилось сердцебиение. Все внутри оборвалось, когда Соловей вывел Стрелка к самой обычной неприметной хижине в лесу.       Небольшой одноэтажный дом с чердаком и покатой крышей, похожий на охотничье зимовье, от старости покосился. Окна в предбаннике отсутствовали, остальные были заколочены, чтобы спрятать жителя от холода, дождя и насекомых. Дворик вокруг ухожен, стояла у крыльца лавочка с консервной банкой под окурки. Тишь да благодать. Стрелок замер, как вкопанный. Нет, вот теперь он уверен точно, что что-то не так.       Уже стоя у выломанной входной двери предбанника, Соловей повернулся к нему.       – Чего стоишь? Пойдем, – по-прежнему добродушно произнес он.       «У него странный блеск в глазах. Он сумасшедший. Психопат», – подумал Стрелок.       – Да, не, я тут посижу, – как-то неуверенно отозвался он.       – Нет, ты пойдешь, – вдруг усмехнулся проводник. Ухмылка исказила его лицо, на корню истребив любой доброжелательный жест мимики. Стало жутко.       Резко сняв с плеча «калаш», Стрелок нацелился. Не дожидаясь развязки сцены, палец вдавил спусковой крючок. Вместо выстрелов автомат сухо щелкнул.       – Ты не это потерял?       Соловей запустил руку в карман брюк, вынув горсть патронов. Блестящие пули упали с перевернутой ладони в притоптанную траву, сверкнув на солнце. Только было Стрелок потянулся к «кольту», как по затылку прошелся холод металла, на сей раз вполне осязаемый. Неизвестный подкрался со спины, ткнув сталкера дулом автомата.       «Твою, сука, мать», – подумал Стрелок, одновременно поднимая руки вверх.       – За тобой должок за помощь, не забыл? – щурился проводник. – Теперь можешь быть уверенным: тебя никто не найдет, и ты обязательно отработаешь. Слышь, Хорек, за ним гонится какой-то хмырь. Убери его по-бырику, а? – последнюю фразу пацан кинул тому, кто стоял позади Стрелка. – Эй, мужики! Посмотрите, кого я привел!       Некто Хорек вынул из кобуры «кольт» и предусмотрительно сделал несколько шагов назад. Чертыхнувшись про себя на опоздание, Стрелок остался стоять. Он только собрался перехватить оружие, как!.. Что же он такой тормознутый?! «Ничего, сейчас поднимется буча, и я что-нибудь придумаю», – успокоил он себя. Ладони предательски потряхивало. В груди колошматило от адреналина.       Из дома вывалилось двое ни дать ни взять бандитов. Один просто жирный, как свинья, одетый в грязные бомжовские тряпки. При взгляде на него тело пронизывало острое отвращение до физической тошноты. Второй в длинном дырявом плаще, высокий и худой, как рельса, смолящий самокрутку из газеты внушал испуг. На лицах всех троих застыла маска жестокости.       – Какая смазливая мордашка, – поржал Свинья.       – Это сталкер Меченый, – лыбился во весь рот Соловей, обращаясь к Худому. Затем сказал Стрелку: – Че, думал, я тебя не узнал?       Сталкер Меченый, надо понимать, много кому успел поднасрать. Сообразив, что на его счет у банды есть свои планы, Стрелок метнул взгляд в сторону, лихорадочно ища способы бегства. Некуда. Длинная тень Хорька все еще целилась. Не в голову, в ноги.       – Меченый! Ты погляди, и правда он. Даже татуха на месте, – издевательски удивленно посмеялся Свинья. – Какими судьбами, говна ты кусок?       – Это ты тот хуесос, который на АТП шорох наводил? – серьезно спросил Худой.       Стрелок молчал, вперившись ему в стеклянные бесчувственные глаза.       – Не нравится мне, как ты на меня смотришь, – вздохнул главный, выбросив окурок папиросины метко в банку на лавочке. – Ладно, щас разберемся. Хорек, иди.       Соловей взял Стрелка на прицел «обреза», пока Худой вместе со Свиньей приближались к нему. Только два мерзких рыла протянули к нему руки, как сталкер резко дернулся, стремясь заехать по роже главарю. Тот увернулся, схватив его до боли за запястья, и повернул к себе спиной, прижимая, не давая вырваться. Свинье происходящее казалось забавным. Только жирдяй шагнул в их сторону, как Стрелок оттолкнулся от земли, выкинув вперед ногу. В лицо ублюдку не попал, но в плечо засадил.       – Все вы такие бойкие первые пять минут, – прошептал ему Худой на ухо.       – Отъебись от меня! – рявкнул сталкер, тщетно высвобождаясь из мертвой хватки. Бандит мог легко затолкать его в дом один, без помощи жирного.       – Иначе что? – хохотнул Худой.       Он злобно промолчал.       – Смелая заявочка, – с притворным уважением покивал Соловей, облокотившись о дверной косяк.       – Ага, мы аж обосрались, – жирный подошел вплотную к Стрелку, демонстрируя в ухмылке гнилой рот. Грязные пальцы больно схватили его за подбородок. Другой рукой Свинья приподнял ему верхнюю губу. – Ни хера себе, вы гляньте, чего предлагают! Зубы-то все целые!       Стало так гадко, что Стрелок еле сдержался, чтобы не зажмуриться. «Ничего, я что-нибудь придумаю, я обязательно что-нибудь придумаю!» Реакция сталкера позабавила всех. В воздух поднялся дружный ржач.       – Ладно, погнали, – с агрессивным весельем бросил Худой, заломав Стрелку руку так, что тому пришлось согнуться. Чтобы жертва шла послушнее, бандит сжал пальцами его за затылок, и потащил в дом.       Он понял, что в этот раз вляпался крепко. Страх, вытеснив все остальные эмоции, сковал грудную клетку, парализовал разум, только ноги старались упереться, тело, игнорируя боль, тщетно сопротивлялось. Бандит оказался мощнее, и высвободиться Стрелку просто не хватало сил. Он порывался было остановиться на пороге, лишь учуяв запашок, исходящий из недр жилища, но все закончилось тем, что Худой, не щадя, приложил его лбом к косяку.       – Давай шевелись активнее.       В глазах вспыхнули искры. К переносице потекла капля крови.       «Я смогу убежать, надо просто выбрать момент!» – уговаривал себя Стрелок, когда его насильно протащили через прихожую. Он мельком оценил помещение: выбитые окна по бокам от входа, старая обувь, сваленная в углу, там же замызганные провонявшие куртки, что, казалось, зимовали здесь несколько зим, не меняя положения, и ничего, чем можно вооружиться.       Миновав под гомон бандитов по-нищенски обставленную гостиную, Худой подволок сталкера к столу, отделявшим кухню. Всей душой отрицая собственную беспомощность, Стрелок мучительно гонял по кругу одну и ту же мысль – он убежит, он убежит, он убежит... Он ничего не слышал. Даже когда Худой треснул его лицом о дерево стола, заставив согнуться, он ничего не слышал. Ни подъебок, ни жуткого смеха, ни скрипа половиц, ни грохота табуретки, которую Свинья пинком отставил в сторону, чтобы не мешала. Сквозь возведенную стену невосприятия пробилась лишь одна фраза, прозучавшая от Худого.       – Со спины и за бабу сойдет.       Словно чья-то невидимая рука вцепилась во внутренние органы Стрелка и рванула на себя. Он начинал терять над собой контроль, поддаваясь панике. Стоя в согнутом положении, он пялился вперед, на неработающий холодильник, сожранный ржавчиной, и думал, думал, думал, как быть, что делать, как себя защитить. Не может же он оказаться совсем ни на что не способным?! Не может такого быть, чтобы он не смог ничего сделать!       – Слышь, – на край стола уселся Соловей, сложив ладони на бедре. Его смеющаяся физиономия не предвещала ничего хорошего. Стрелок молчал. Худой со Свиньей тоже притихли. – Ходят слухи, что ты любитель выпороть под хвост какого-нибудь сопливого оголодавшего новичка за банку тушенки.       «Чего ты несешь, больной?!» – отреагировал про себя он.       – А сам когда-нибудь вставал в позу?       Стиснув зубы, Стрелок вновь промолчал. В его взгляде уже не было ярости, один ужас от понимания того, что сейчас произойдет. Худой со Свиньей захохотали в голос, Соловей же, щуря ясные глаза, недобро улыбался, издавая смешки.       Неожиданно Худой запустил пятерню в волосы и изо всей силы врезал Стрелка лицом в стол. Из разбитого носа хлынул алый водопад.       – Отвечай, сука, когда спрашивают.       – Нет, – тихо, почти шепотом, отозвался Стрелок.       – Пиздишь, – вынес вердикт главарь.       Внутри кольнуло обидой: «Нет, я говорю правду...»       – Только теперь тебе никто банку тушенки не даст. Надо было брать, когда предлагали. Он реально поверил, что я ее из химер кручу, прикиньте! – Соловей наклонился почти вплотную. – Нет здесь никаких химер, уебина ты тупая. Все растяжки светошумовые, на таких же дегенератов, как ты. Вован, покеж ему, а то наш Меченый какой-то дерганный! Пусть успокоится.       Тяжелая рука Худого вдавливала его в поясницу. Второй, все так же держа за пряди, заставила Стрелка поднять голову и смотреть. К холодильнику неторопливо, словно оттягивая момент, подвалил Свинья. Скрипнула ручка, отворяя дверцу.       С полки холодильной камеры на сталкера смотрели две несвежие отрезанные головы. Он оцепенел по-настоящему. Ум пронзила оглушительная пустота, вытеснив все чувства и эмоции.       – Вот этот орал, как потерпевший, грозился нас всех поубивать, – показал пальцем Свинья на того несчастного, что ютился левее. – А этот ревел, как девка, и обоссался. Сейчас они раскиснут как следует, и мы из них новые пепельницы сделаем. Убивец оказался жилистее, но вкуснее, сука.       – Вот так и живем, Меченый, так и кормимся. На том бабки и зарабатываем. Тушенка из химеры, ха-ха! – хлопнул его по щеке Соловей. – Ну, как тебе такое? Хотел на гражданку? Вот твоя гражданка, петушила ты несчастный.       «Я ничего не могу сделать. Надо просто немного подождать, и это закончится», – на Стрелка накатило абсолютное спокойствие. Глядя на гнилую рожу Свиньи, на ясные голодные глаза Соловья, ощущая острые прикосновения Худого, что крепко держал его, не давая пошевелиться, Стрелок все понял. Его задавили морально.       «Надо было остаться на стоянке. Ну, пришел бы Дегтярев, ну и ничего страшного. Нормально бы поговорили, я бы броню подшил. Написал бы Шраму. Почему я его не послушал? Зачем я вышел? Вот дурак. Надо было остаться дома, отсыпаться. Почему я никогда его не слушаю? Теперь он расстроится, а я даже не смогу извиниться.»       – Даже если ты никогда не вставал в позу, все бывает в первый раз, – сказал Худой, убрав с его головы цепкую граблю. Соловей слез со стола в сторонку, чтобы не мешать, и Свинья подошел к нему, встав рядом, оставив холодильник распахнутым. – Не рыпайся. Мне нравятся спокойные, – переместив ладонь с поясницы на бронежилет, главарь полез правой к своему ремню.       «А теперь уже никто и не придет. Саню наверняка уже пристрелили, а Шрам не успеет. Я такой идиот. Надо было убить Соловья сразу, на привале. Я же чувствовал. Почему я не сделал это? Господи, как же мне за себя стыдно.»       Замешкавшись с непослушным ремнем, Худой на мгновение ослабил хватку.       Сейчас!       Отключенный от рассудка Стрелок ни с того ни с сего резко извернулся, выскальзывая из бронежилета, как змей. Опешив от проворности жертвы, Худой ничего не успел сделать перед тем, как сталкер со всей силы врезался в него спиной, сбивая с ног. Тело само знало, что нужно делать. Соловей двинулся в его сторону, и Стрелок, так и не успев сообразить, что происходит, кинулся на него, выбрасывая вперед руки с неистовой скоростью. Ошалевший парень даже отреагировать не успел, как в его глаза со всей яростью впились пальцы. Яблоки лопнули, брызнув во все стороны. Он заорал. Оттолкнув Соловья на Худого, чтобы застопорить самого сильного еще на некоторое время, Стрелок пригнулся, уворачиваясь от кулака Свиньи.       Несчастная табуретка, которую он безобразно пнул, очень удобно встала на пути сталкера. Взяв ее за ножки, он замахнулся, не глядя, и обрушил углом на что-то мягкое. Грузное тело врезалось в стену, сползло на пол и обмякло. В стороне подвывал Соловей, хватаясь за окровавленное лицо.       Отшвырнув табуретку на главаря, Стрелок сорвался с места в бег, пока Худой ничего не понял. Прошло всего несколько секунд. Они не на того напали.       Впереди маячил спасительный прямоугольник выбитой входной двери. Всего два шага, всего лишь пробежать мимо пустого окна, уйти в лес, а там Стрелок скроется! Худой не станет за ним гнаться! А вот он обязательно станет. Он станет, он найдет его, отомстит и подожжет из огнемета. Осталось только выбраться!       Раздался выстрел. Стрелок рухнул, как подкошенный, ободрав щеку о грязные доски. Правая голень вспыхнула безумной болью.       – Я убью тебя! – проревело из глубин дома. – Убью, сука-а-а!       Судорожно перебирая локтями, Стрелок попытался встать, игнорируя ранение. Если он сейчас не сбежит, все было зря! Загремели шаги, и под ребра, затем под дых пнул тяжеленный ботинок. Машинально свернувшись, Стрелок попытался защититься от ударов, которые посыпались, как цепь болезненных взрывов.       – Я забью тебя до смерти, тварь! – орал Худой.       «Ничего ты мне не сделаешь», – подумал Стрелок, старательно пряча голову. Подошва берца методично выбивала из него жизнь. Без бронежилета, который валяется где-то там, больно. Хрустнули ребра, что-то щелкнуло в запястье. От пинка по огнестрельной ране в глазах непонятно то ли потемнело, то ли побелело.       Худой, казалось, даже не вспотел. Сколько же в нем этой дурной силищи! Собравшись по капле воедино хоть в какие-то остатки возможности что-либо чувствовать, эмоции нахлынули на Стрелка последним запалом. Он выбрал разозлиться. Он, твари вы конченные, сталкер Меченый! Он отключил «выжигатель»! Это он развалил хуеву тучу группировок! Это он сжигал все самые мерзкие явления Зоны всю зиму! И вас, уродов, он тоже превратит в пепел! Стрелок совершил последний выпад, схватив Худого за ногу после того, как он в очередной раз двинул по плечу. На мгновение главаря обездвижило.       Этого мгновения хватило, чтобы чужая пуля, прилетевшая в окно, врезалась в его лоб и размозжила затылок. Главарь свалился тяжелой мертвой тушей.       Поняв, что больше избиений не последует, Стрелок перевернулся на спину. По коже расползались гематомы. Глаз еще не успел заплыть. Штанина вымокла от крови, и под ногой растеклась алая лужа. В отключенном от происходящего уме не звучало ничего, кроме звона. Вперившись пустым взглядом в потолок, Стрелок полежал еще немного, прежде чем горячая влага переполнила глаза, стекая по вискам за уши.              ***              Убедившись, глядя в оптику, что тип в бандитском плаще не встает, майор Саша опустил «калаш». Вынув из карманов пассатижи и конфискованный «кольт», который уже не пригодится тому подозрительному дядьке, он уверенно отправился вперед, разглядывая впереди себя на предмет растяжек. Берцы шуршали по примятой траве, полы плаща развевались, «калашников» оттягивал плечо, болтаясь на трехточке.       Профессионально промониторив на прицеле пистолета прихожую в окно, Дегтярев зашел в предбанник дома. Первым на глаза бросился битый Стрелок. Из глубины строения раздавались рыдающие стоны. Саша присел, оценил состояние сталкера, быстро все рассудил и, скинув с себя плащ, завязал длинный рукав на простреленной ноге вместо жгута, чтобы остановить кровь, при этом продолжая внимательно следить за обстановкой. Раненый не сопротивлялся, что значительно облегчило задачу. То, что он вообще признаков жизни не подает, дело десятое. Оклемается – даст просраться.       Много дерьма майор Саша повидал за свою службу. Казалось, что похуже истории, чем с Тремором, который подъедал людей, быть уже не может, но, как оказалось, может. Тремор хотя бы убивал быстро, а те две смрадные головы, что стояли в холодильнике, судя по характеру травм резались на живую. Да, паршивое местечко. Еще пацан, молоденький совсем, сидит у стены без глаз, мычит что-то невразумительное, неразборчивое, хочет зажать ладонями лицо, но боится даже дотронуться до себя. Рядом с ним лежит омерзительное тело с пробитым виском. «Все равно двоих на тот свет решил прихватить. Силен Стрелок, опасен», – подумал про себя вояка, покидая комнату.       Уже на улице, подальше от мерзкой хижины, Дегтярев разорвал сталкеру брюки на колене, чтобы сделать нормальную перевязку и повкалывать чемодан анальгетиков.       – У тебя пуля застряла в ноге, – отчитался он спокойным, как у врача-психиатра, голосом. Стрелок не ответил. – Я не смогу ее достать. Пойдем за помощью.       – Мне все равно.       – Тебе не должно быть все равно. Все, мы вышли из того дома. Давай-ка и ты выходи, нечего там оставаться.       – Сожги его, – попросил Стрелок.       – Без проблем.       – Только не убивай пацана. Пусть горит живьем.       – А ты не пожалеешь об этом потом? – уточнил Саша, усердно накладывая бинт. Он знает, что приятель сейчас шокирован, оттого и ведет себя неадекватно. Ничего страшного, пусть отрефлексирует.       – Почему я должен об этом пожалеть?       – Тебе лучше знать. Я просто спросил.       – Сделай, как сам посчитаешь нужным. Но сожги. Они продавали свою... тушенку «Свободе», – кажется, Стрелок начинал приходить в себя.       – Чего?! – опешил Саша, сделав глаза по банке.       – Ничего. Нет никакой тушенки из химер. Это все из людей. Все растяжки в лесу светошумовые, на человека. Они слышали взрыв, находили попаданца, заманивали к себе. Неплохо у них это получалось, как видишь.       – Мда-а-а! Как хорошо, что я вчера отказался от кришнаитского плова!       – Да уж, – хмыкнул Стрелок, шмыгнув носом. Опять накатило. – Повезло тебе.       – Так, с перевязкой пока все. Руку давай. У тебя, кажется, вывих.       – Ты извини, что затупил вчера.       – Извиняю. Ты опять принес пользу обществу, хоть и заставил меня побегать. Давай потом поговорим о драматургии, сейчас делом заняться надо.       – Тогда я помолчу. Из меня, кажется, душу выбили, – ныл он.       – Оно и видно.       Аптечка пустела, и вскоре Дегтяреву пришлось раздирать собственный плащ на длинную непрерывную полоску, чтобы замотать ею перебитые ребра товарища. Он задумался.       Когда в кустах мелькнул блик оптики, он успел спрятаться за массивным стволом дуба. Именно тогда Саша подумал – а не пошел бы этот Стрелок в жопу? В самом деле, догнать этого сталкера подвиг, достойный медали с внеочередным званием. Он вытреплет все нервы, запутает следы, ускользнет, как дым, и ничегошеньки с этим не сделать, лишь забухать с тоски, признавая собственную профнепригодность. Ситуацию спас пистолет в кобуре неумелого снайпера. Знакомый «кольт». Как много сталкеров ходит по Зоне с таким нестандартным оружием? Какова вероятность, что Стрелка прямо здесь и сейчас не разоружили? Какова вероятность, что этот «кольт» не трофейный? Если майору показалось что-то подозрительным, то он сперва сделает – выстрелит первый, разбрызгав голову бандита без суда и следствия, – а потом уже подумает. И подумал он правильно.       После того, как Саша легким движением свернул изуродованному Соловью голову, чтобы он перестал наконец-то звать какого-то Вована, по дому пополз огонь. Легко, даже огнемет не нужен: газетка, зажигалка, коробка с дровами и хворостом. Стол. Достаточно. Стрелок сидел у него на спине, положив от бессилия подбородок на широкое плечо. Глядя на то, как языки пламени пожирают проклятое место, разрушая доски, ему становилось морально легче. «И броню теперь не надо подшивать. Пусть горит к хуям», – пронеслась в голове нелепая мысль. Он на сегодня закончился.       Обратный путь выдался быстрее благодаря тому, что Саша обезвредил каждую встретившуюся на пути растяжку, перерезав леску или проволоку пассатижами. Только солнце разогналось по пути к зениту, как небо заволокла пелена светло-серых однотонных туч. Ранее располагающий пейзаж, завлекающий красками, стал отвратительным. Рассматривая в пол-глаза замшелые камни под ногами майора, Стрелок не чувствовал ничего, кроме тошноты и усталости. Эльфийский Лес сделался грязным, серым, сырым, неприветливым, мрачным. Воронье карканье перекрикивало щебет. Зона убрала пелену декораций в насмешку над бывалым сталкером, что так наивно поверил в возможность чего-то прекрасного на ее территории.       Дегтярев устало пыхтел, пробираясь сквозь чащу. Словно обретя разум, колючие кустарники тянули ветви к брюкам и оголенным теперь без плаща рукам, чтобы зацепиться, помешать покинуть лес, оставить противные царапины, которые будут чесаться следующие пару дней. Даже кристально чистая река с поваленным тысячелетним дубом изменила оттенок своей холодности, сделавшись не освежающей, а леденящей. Саше со Стрелком на спине пришлось переходить ее вброд, вымочившись почти по самый пах.       Стрелок даже не смотрел, куда они шли. Ему было так безразлично...       Убедившись, что сталкер отключился, провалившись в сон после лошадиных доз лекарств, Дегтярев ускорил шаг. Направление у него сейчас только одно.              ***              Доктор вперился в Лесника. Тот сидел за столом напротив, теребя чайный пакетик в железной кружке. Косматая борода неухоженной мочалкой лежала на груди. Старику было не до приведения себя в порядок. Его, судя по всему, и такой видок устраивал, будто у лешего. Вхарактерный такой, ворчливый, нагловатый.       – С тех пор они и работаю вместе, значится... – проронил Лесник, заканчивая свой рассказ о том, как так вышло, что Шрам со Стрелком теперь друзья не разлей вода. И задумчиво уставился в окно на вечереющий вид унылых Болот.       Доктор когда-то в прошлой жизни в шутку спросил, не отшибло ли подопечному память. Оказалось, никакие это не шуточки. И впрямь отшибло, если верить странному деду в шапке-ушанке. И наемнику. К Доктору подковылял Дружок. Мягкий язык виновато лизнул хозяйскую руку. Похоже, пес быстрее разобрался в ситуации. Он заслужил прощения. Доктор ласково погладил питомца, высказывая тем самым все, что тот ожидал услышать.       – Может, Стрелок и впрямь принял наемника, но я – нет.       У легендарного врача не получалось даже назвать его по позывному, настолько Шрам был ему отвратителен. Лесник прекрасно это видел.       – А тебе и не надо его принимать. Шраму от твоего отношения ни холодно, ни жарко. Ты вылечи его после себя, и никаких претензий к тебе не будет. Он не станет мстить.       – Откуда ты знаешь? – спросил Доктор, скептично наклонив голову.       – Тю! Он слишком ленив. То ли дело мы, да-а-а... – старикан ушел в рассуждения. – Мы вот, мое поколение, когда молодые были, хуйней не занимались. На охоту ходили, дрова заготавливали, воду тягали. А эти всё, ничего делать не хотят. Даже по морде дать в отместку. Я бы вот дал, а Шрам не будет, он спокойный.       Доктор задумчиво покрутил ложкой в своем чае, размешивая уже давным давно растворившийся сахар. Ленивый... Такое качество характера применимо к людям. Воспринимать наемника за человека у него никак не выходило. Это бездумная жестокая машина для убийства. Ему мерзко от одной мысли, что он потратил на него медицинские расходники, которые могли бы пригодиться тому, кто в них действительно нуждался. Занимает койку. Греется под одеялом. Тварь.       Вдруг во входную дверь что-то с силой грохнуло. Подскочив от неожиданности, и Доктор, и Лесник побросали свои разговоры с чаями, сорвавшись в прихожую. Обученный Дружок не пытался их обогнать, но держался рядом, не мешая. На порог ввалился незнакомый мужик в футболке с рюкзаком на груди и кем-то раненым за спиной.       – Доктор! – проорал он так, что аж стены затряслись.       Незнакомца Доктор, выбежавший навстречу, не признал, а вот пациента...       – Стрелок? – ужаснулся он.       – Он самый! В правой ноге застряла пуля, сломаны ребра, вывихнуто запястье, в остальном побои средней тяжести, – отчитался мужик, присаживаясь на корточки. Доктор помог, подхватив сталкера. Он по-прежнему оставался без сознания. Глядя на происходящее, Лесник в своей манере прислонил ладонь к бороде, удрученно покачав головой.       Дом завертелся в суматохе. Незнакомый чернявый мужчина помог Доктору отнести на носилках пациента в одну из комнат, где второй тотчас принялся за операцию. Времени на причитания не было, но когда кусочек свинца бряцнул в металлический лоток, и настало время накладывать швы, Доктор, орудуя иглой, приговаривал:       – Ну что ж ты так, сынок? Когда же ты себя начнешь беречь? Господи, ну и отделали же тебя в этот раз...       Разумеется, Стрелок не отвечал. Доктор провозился с ним долго. Половина лица, как в тот раз, стала замотанной бинтами. Нос вправлять не пришлось, и то хлеб. Пока с ноющим сердцем старый друг приводил подопечного в божий вид, Лесник с неизвестным стояли за дверью, дожидаясь новостей.       – А ты кто, собсна, такой? – прервал тишину дед.       Мужик щелкал зажигалкой уже минуту. Наконец, появился еле-еле заметный огонек, позволивший прикурить. Облегченно затянувшись, он ответил:       – Майор СБУ Александр Дегтярев.       – У, дела-а-а... А Стрелка откуда знаешь? – решил сразу перейти к делу Лесник.       – Мы должны были вместе эвакуироваться из Припяти, – Саша выдохнул облако едкого дыма. – Только он нас всех филигранно киданул, прикинувшись мертвым, как опоссум.       – Не обоссался хоть для правдоподобия? – тяжко вздохнул старый.       – Ха-ха! Нет! Ха-ха-ха! Мы его вообще не видели. Просто слинял в миг. Мы с группой подумали, что его кровосос утащил во дворы. Некогда было за ним бежать, спасать, вертолет ждал... Ха-ха-ха!       – Олухи. А тут он как умудрился нарваться?       – История не из приятных, поэтому давай он тебе сам расскажет, когда проснется. Если захочет. Но по щам навалял ему не я.       Лесник надменно фыркнул.       – По лицу вижу, майор, ты даже дедушке навалять не сможешь.       Саша приподнял брови и покивал. Ну, такому дедушке и впрямь мало кто решится навалять. Вроде рухлядь рухлядью, но есть в нем что-то мощное.       Слушая разговор за дверью, Шрам укладывал информацию в голове по полкам. Стрелок, значит, тоже здесь. Что-то случилось. Военный. Настроен не враждебно. Он повернул голову, чтобы было лучше слышно. Потянуло табаком.       – Значит, ты из СБУ, приехал за Стрелком что ли? – уточнил Лесник.       На пол упал окурок, и подошва промокшего ботинка размазала его по паркету. К черту этикет. У Дегтярева были непростые дни.       – На кой он мне нужен? У меня отпуск. Я сюда отдыхать приехал.       Ответ заставил Шрама приподнять бровь. Отдыхать? Ну и забавы у тебя, майор.       – Чего не на море? – опешил старик. – В Крым какой-нибудь? В Одэссу?       – Бывших сталкеров не бывает. А я в первую очередь сталкер, уже потом СБУшник. Кто у Стрелка в напарниках? – вдруг спросил Саша. – Надо отчитаться, где он сейчас. Не совсем здоровый, но живой. Пусть хоть пожрать привезет, аптечек, там...       – Не переживай на этот счет, – успокоил мужика Лесник, приподняв ладонь.       Шрам улыбнулся. Не совсем здоровый, но живой. Это хорошо, что живой. Очень хорошо. Теперь можно позволить себе выспаться.