دائما يا حبي اشتقت لك
عيني فقط تريد رؤيتك
وحتى لو كان العالم كله حولي
سأتحدث كما كان من قبل حبي أنا بحاجة إليك
Всегда, любовь моя, скучаю по тебе. Мои глаза желают видеть только тебя. И даже если весь мир будет вокруг меня, Я буду говорить, как прежде, любовь моя, нуждаюсь в тебе. Намджун приезжает на склад ближе к вечеру, закончив все дела в компании. Сегодня поставка деталей для самолётов пришла позже обычного и в не запланированный срок. Хосок попросил Намджуна сегодня одному съездить на склад приёмки, потому что Чон обещал Юнги поехать с ним на узи. Намджун всё тщательно проверяет, да и Хосок не даёт ничего пропустить, звоня практически каждые полчаса. После того, как им три раза привезли бракованные детали, они стараются быть очень внимательными, следят за приёмщиками, поставщиками, заказчиками. Проверяют всё, не упускают ничего и, если что-то не так – на месте со всем разбираются. Хосок не перестаёт звонить, переживает, потому что Намджун сегодня один. Выключив уже, как Намджун думает, сотый звонок от Хосока, альфа прячет телефон в карман своих чёрных классических брюк, но тут же приходится его достать из-за очередного звонка. Ким тяжело вздыхает и уже думает обматерить Хосока, но видит на дисплее телефона другое имя – его брата. — Сегодня эти Чоны отстанут от меня? — тянет Намджун, но звонок принимает. — Намджун, брат, если ты сейчас стоишь, то лучше сядь, у меня для тебя новости, скоро буду и расскажу. И на этих словах сбрасывает звонок, а Намджуну, которому не дали и слова сказать, хочется ругаться. Он кидает телефон на железный стол, стоящий под лампой, что висит на длинной цепи и освещает помещение жёлтым, чуть тусклым светом. Альфа садится на такой же железный стул и смотрит на лампу, как завороженный наблюдая за пылью, что летает в воздухе. Он дёргает ногой и смотрит на рабочих, что, закончив свои дела, медленно, один за другим, покидают склад, прощаясь с Кимом. Благо сегодня приёмка прошла успешно, и все привезённые детали оказались целыми, осталось лишь на деле испытать их. Намджун смотрит на наручные часы, время почти десять вечера, и он хочет уже тоже собираться домой, как с громким скрипом открывшаяся железная дверь склада, пропуская Чонгука внутрь, заставляет его обратить своё внимание на себя. Чонгук здоровается с Намджуном и садится напротив альфы, сложив руки на груди. Он пропускает любезности и сразу задаёт волнующий его вопрос. — Ты уже нашел того, кто перерезал тормоза Джина? — Нет. — И даже нет предположений, кто это может быть? — Нет. — Ты серьёзно? — усмехается, словно издевается. — Чонгук, что тебе от меня надо? — вскипает Намджун. — От тебя мне ничего не надо, — Чонгук встаёт со своего места и, откинувшись на спинку стула, снова обращается к Намдужу. — Но чтобы ты разбил морду тому, кто сделал это с Джином, хочу. — Ты знаешь, кто это? — Намджун слишком резко подаётся вперёд так, что стул издаёт противный скрип, который эхом отражается в стенах этого большого пустого склада. Альфа смотрит на Чона выжидающе. — Я не просто знаю, кто это, — качает головой Чонгук и усмехается. — У меня ещё есть все съёмки с камер наблюдения, что находятся на парковке. Ещё я знаю, кто заказчик. И Чонгук рассказывает Намджуну всё, что Тасбих рассказал ему в тот день, а после – как у него получилось разузнать, где живёт человек, что сделал это, и кто он такой. С ним альфа особо церемониться не стал – всего лишь одна угроза и он рассказал, кто был заказчиком, даже сказал, что подтвердит это перед ним же. В Намджуне словно вторая личность просыпается, когда Чонгук рассказывает, кто был заказчиком. Одно его имя, и Намджун в эту же секунду готов рвать и метать. Сейчас ему неважно, что будет потом, он не думает о последствиях. Сейчас для него главное – это достать Сари Исмаила, где бы он ни был, хоть из под земли, и не просто разбить морду, после и закопать его туда же, откуда достал. Внутри Кима сейчас всё вспыхивает ярким пламенем, становясь больше, распространяясь по всему нутру, словно пожар, а главный его поджигатель – Чонгук. С каждым его словом огонь становился больше, сдерживать себя получалось с трудом, но он еле удержал спокойствие, пока смотрел съёмки с камер. Чонгук говорит, что Исмаил, Мустафа и ещё несколько альф сейчас находятся в бильярдной – эти слова разгораются перед Намджуном зелёным светом, после чего Намджун вскакивает с места и, разгневанный, выбегает на улицу, а следом за ним и Чонгук. Альфы садятся в машину, и Намджун заводит свой рендж ровер, выруливая на трассу. Он держит путь в нужном ему направлении, вжимая педаль газа до упора. В такие моменты монстр Чонгука уступал монстру Намджуна. В такие моменты Намджун сам себя не узнавал, а Чонгук знал, насколько страшен Намджун в гневе. Ким отомстит всем обидчикам своего омеги, он будет наказывать их самым жестоким образом. Никто не смеет даже думать плохо о человеке, которого он признал своим. Стрелка на спидометре практически перевалила за сто восемьдесят, и рядом сидящий Чонгук просит Намджуна быть осторожнее и сохранять спокойствие, хотя прекрасно знает, что это сейчас не самая лучшая идея, потому что, будь он в такой ситуации, ему бы никто не смел говорить не спешить или успокоиться. Так что он просто решает замолчать, оставляя решение за Намджуном, который давно его не слышит, представляя, как разбивает лицо Сари. В бильярдный клуб Намджун с Чонгуком приезжают быстро, хотя само здание находилось довольно далеко от склада, расположенного за городом. Намджун в помещении ищет свою цель, затуманенным яростью взглядом проходясь по всем посетителям. Чонгук идёт рядом. Двое альф проносятся между бильярдных столов, словно ураган, сметая все кии на своём пути. Все присутствующие здесь люди смотрят на них, не понимая, кто эти двое и что им нужно. До Кима доносится противный для слуха гогот, где-то из самого угла этого зала. Намджун оборачивается и видит его – свою цель. В него будто вселяется бес, что подсказывает ему, как поступить. Кулаки сжимаются сильнее, а шаги делаются быстрее. Исмаил что-то рассказывает, потягивая виски из стакана. Мустафа, стоящий рядом, и несколько альф смеются с его рассказов, время от времени подкидывая от себя словечки и дополняя рассказы Сари. Мустафа осушает свой стакан с виски и, поставив его на соседний стол, берёт кий и принимается бить им по шарам, но тут же, подняв голову, он замечает Чонгука с Намджуном. Улыбка с его лица пропадает, и он выпрямляется, смотря на альф, что движутся к ним. Исмаил замечает озадаченность друга и прослеживает за его взглядом. Он видит Намджуна, чувствует его злость за несколько метров, и в этот миг хитрая улыбка озаряет его лицо. Ким быстро преодолевает оставшееся расстояние между ними, когда улыбка Исмаила служит для него разрешающим зелёным светом светофора. Он одним рывком хватает кий, стоящий прислонившись к бильярдному столу, и, повернув его более острым наконечником в сторону своей цели, что есть силы заряжает в самую грудную клетку, прямо меж рёбер. Исмаил тут же болезненно кашляет и хватается за грудную клетку, прислонившись к столу и пытаясь удержать равновесие. Мустафа подаётся с места, но крепкая рука Чонгука, что упирается в его грудь, останавливает его, одними глазами говоря, чтобы тот не вмешивался. Намджун не даёт Исмаилу отдышаться – он бьёт ногой прямо в лицо альфы, поднимая опущенную голову. Сари тут же падает на пол, не в силах удержаться на ногах. Из носа тут же ручьём хлестнула кровь, что ровной струйкой побежала по подбородку Исмаила, прямо к шее, пачкая воротник белоснежной рубашки. Альфа хватается за разбитый нос, в попытке остановить алую жидкость, и чуть отшатывается, когда замечает, что Намджун снова движется к нему. Ким хватает его за окровавленный воротник и кулаком проезжается по скуле. Голова Сари тут же поворачивается в сторону, словно он её и не контролирует. Он выплевывает кровь и часто дышит, быстро выстроив руку перед собой, в надежде остановить озверевшего Намджуна. — Я знал, что ты узнаешь об этом, но не так быстро, — Исмаил облизывает губы с металлическим вкусом и продолжает, — хорошая работа, Ким Намджун. Альфа неожиданно для всех начинает смеяться, все присутствующие непонимающе переглядываются, пытаются понять, что случилось между этими двумя. Мустафа, которого всё ещё удерживают, смотрит на друга и спрашивает, что происходит. А Чонгук, что не позволяет сдвинуться ему с места, рассказывает случившееся, на последок добавляя, что Мустафе не стоит даже пытаться оправдать поступок друга. Намджун снова бьёт ногой, но уже в живот, и, не давая Исмаилу отдышаться, садится на него сверху и прямо по лицу бьёт, бьёт, бьёт. Альфа чувствует, как он обмякает в его руках, голова его шатается и становится тяжелее держать его за воротник. Намджуна это не останавливает, он продолжает бить, прекрасно зная, что альфа под ним уже без сознания. Мустафа видит это и скидывает с себя руки Чонгука, подлетает к Намджуну и оттаскивает его от Исмаила. Валид бросается к другу, трясёт его обмякшее тело за плечи, пытаясь привести в чувства. На лице альфы нет живого места; губы разбиты, как и левая бровь с носом, под правым глазом появляется синяк, что становится ярче. На горизонте появляется охрана, которую вызвал кто-то из посетителей бильярдного клуба. Чонгук помогает встать Намджуну на ноги и удерживает его, зная, что злость всё ещё управляет им. Этого достаточно, надо уходить, пока охрана сама не вывела их. Ким уверяет себя, что не довёл дело до конца, обещает себе, что ещё вернется к этому, и его внутренний голос ему говорит: – или мы его, или он нас. Намджун не согласен, потому что знает, что в следующий раз точно доведёт дело до конца – он его добьёт. — Он заплатит за ремонт машины Сокджина, — говорит Мустафа в след уходящим Намджуну с Чонгуком, продолжая сидеть рядом с приходящим в чувства Исмаилом. Чонгук оборачивается на голос альфы и, равнодушно бросив взгляд на побитого Исмаила, чьё лицо всё в крови, усмехнувшись, говорит: — Пусть себе за лечение в больнице заплатит. Альфы уходят, а Мустафа чувствует образующуюся злость внутри, в первую очередь, на Исмаила, прекрасно помня, что говорил с ним о том, что ему не стоит переходить дорогу Ким Намджуну. Теперь он смотрит на результат необдуманных действий друга, и первое, что ему сейчас хочется, это блевать от такого жалкого вида человека, которого называет другом. Он сейчас валяется на пыльном полу, сравнимый с грязью человеком, который до глубины души ему ненавистен. Его главным врагом – Ким Намджуном.☾ ☾ ☾
Тэхёну всегда рассказывали сказки про прекрасных ангелов, которые, взмахнув своими крыльями, улетали за своим счастьем. С возрастом Тасбих понял, что это всего лишь сказки, потому что в его мире никто не имел право на счастье. Тэхён держался уже почти три месяца на плаву из-за Чонгука. Альфа не давал окончательно сойти с ума. Рядом с Чонгуком Тасбих цвёл. Но, когда Тэхён думал, что вот, он на финише своего счастья, как появлялся другой альфа, которого всю свою подсознательную жизнь он называл братом. Тот человек, который решил жениться на нём и окончательно сломать, разорвать и выбросить. Мустафа не может смириться с тем, что Тасбих не примет его и не сможет полюбить так же, как полюбил Чона. Но Мустафа знает, если Тасбих не захочет – возьмёт силой. Альфа, как обычно одетый по классике, спускается вниз по лестнице, а в руках крутит связку ключей от машины, присвистывая какую-то мелодию себе под нос. Он зачёсывает спадающие пряди волос назад и заходит в гостиную, расположенную прямо напротив лестницы, ведущей на второй этаж. Мустафа застывает в дверном проёме, так и не дойдя до дивана. Он смотрит сначала на плачущего брата, а после на папу, который, опустив голову, молча сидел, смотря в одну точку. Мустафа не понимает, что происходит. Он медленно подходит к Самину, к своему папе, и садится на корточки напротив него, заглядывая в глаза. — Пап? Что случилось? — тихо спрашивает он, слыша, как громче начинает плакать брат. — Нам сообщили, что твой отец смертельно болен, Мустафа, — Самин тоже начинает плакать, не выдержав. До конца пытался держаться, но все силы покидают его. — Как болен? Я не понимаю. — Он давно болел, вы были маленькие тогда и я не рассказывал вам об этом, но после мы разошлись и я подумал, что вам не обязательно знать про это, — Самин с трудом через всхлипы всё выговаривает. Мустафа качает головой и встаёт с корточек. Слишком много вопросов в голове. Не знает, что делать, как правильно поступить. Отца совсем не жалко, или просто делает вид, что всё равно, но глубоко в душе он и его сердце знают, что это не так. — Мустафа, давай поедем к отцу? Он, наверное, хотел бы видеть нас, — Джалил тихо спрашивает брата. Он уже не плачет. — Эта встреча может быть последней, пожалуйста. — Мы никуда не поедем. — Мустафа, он твой отец. Да, он оставил нас, когда мы так нуждались в нём, но, каким бы он ни был, он твой отец, — папа серьёзным взглядом смотрит на сына, будто учит его, как маленького ребёнка, а ведь для него эти двое всегда будут маленькими детьми. Мустафа садится на диван и долго думает над этим. Стоит ли поехать к отцу?.. Он так долго его не видел. Никогда не навещал. Мустафа даже не знает, где живёт его отец. Не видел его нового мужа. Не видел своих братьев, которых родил новый муж отца. Он даже представления о них не имеет. А зачем, ведь он никогда про них не вспоминал и ни с кем не делился. Для них Мустафа навсегда закрыл двери в свою жизнь. Он не нуждался в них, но сейчас его отец нуждается в нём. Хочет видеть. Не знает, сколько осталось. Где-то два часа подумав, Мустафа решает выехать с братом за пределы их дома, а после и района, где они выросли и полюбили всем сердцем. Сегодня он увидит родного отца, которого никогда не признавал. Сегодня, впервые за долгое время, скажет что-нибудь своему отцу, может, это будет: «как ты?» или «я пришёл, отец». Сам не знает, что сказать ему. С чего начать разговор. Всё слишком сложно. Но для его отца хватает и того, что Мустафа — его самый старший сын и единственный альфа пришёл к нему. Он всегда был гордостью для отца. Мустафа с Джалилом побудут у отца два месяца, потому что альфа понял – потом пожалеет. И каждый раз вспоминает слова папы – «каким бы он ни был, он — твой отец». А свадьбу с Тасбихом перенесли на неопределённое время, пока Мустафа с братом не вернутся обратно в город.☾ ☾ ☾
«Спасибо за вечер. Ты был безумно красив». Тэхён уже который раз перечитывает сообщение от Чонгука и не может перестать улыбаться. Он ничего не отвечает на него, ему, кажется, и не надо, потому что его сердце уже само всё сказало за него. Омега убирает телефон и плюхается на кровать, прикрывая глаза. Перед глазами встаёт образ Чонгука, и снова улыбка озаряет его лицо. Чонгук весь в чёрном, с набитым рукавом стоит, опершись на капот своего ламборгини, дожидаясь Тэхёна, в парке рядом с домом Наима, у которого сегодня гостил Тасбих. Он вспоминает, как Чонгук написал ему с просьбой встретиться, и как он, не задумываясь, согласился. Тэхён пришёл к Чонгуку со своим котом Хабиби, которого часто брал с собой к Наиму или к дедушке. Он издаёт смешок, когда вспоминает, как Чонгук не мог поверить, что Тэхён своего кота назвал милым, потому что он милый. Омега выпрямляется и садится на кровать, а взгляд его цепляет две большие белые коробки с донатами разных вкусов, стоящие на трельяже напротив кровати. Не может поверить, что Чонгук узнавал, что из сладостей любит Тасбих. И взял все донаты с прилавка в любимом магазине сладостей омеги, только потому что не знал, какой именно из них ему понравится. Тэхён встаёт и подходит к коробкам с донатами и, открыв одну, заглядывает внутрь, грустно улыбаясь, когда замечает недоеденный Чонгуком донат. Вспоминает, как Чонгук в спешке уехал, когда ему позвонили с работы, и даже не доел. Омега берёт оставшийся кусочек и невольно, даже не удивляясь своим же действиям, подносит донат к своим губам, касается того же места, где Чонгук откусывал. Он прикрывает глаза и, немного подождав, отламывает зубами небольшой кусок, чувствуя, как сладость практически тает во рту, и, подождав немного, начинает жевать. Тэхён доедает и понимает, что ему нравится именно этот вкус, другие даже пробовать не станет, не видит уже смысла. Он улыбается своим мыслям и не слышит телефон, что разрывается от непрерывных звонков. Наим заглядывает к Тэхёну и находит его стоящим над донатом и улыбающимся. Старший зовёт Тасбиха и спрашивает, о чём он так задумался, что даже телефонный звонок не слышит. Тэхён извиняется и отвечает на звонок. Он еле сдерживает свою улыбку и рвущееся сердце наружу, когда Чонгук по ту сторону провода говорит, что закончил с делами на работе и может подвезти его до дома, если он скажет, когда будет уходить домой. Чонгук уже не может прожить и секунды без этого омеги, без этих глаз. Время, что он проживает без Тасбиха, кажется напрасным. А дни, когда Тасбиха ещё не было в его жизни, он уже не помнит. Не хочет помнить, пытается забыть. Часы до встречи с ним кажутся для него длиннее вечности, слишком сильно желает этих встреч. Слишком сильно нуждался в этом омеге, кажется, даже сам того не замечая. Тасбих тот, кто меняет Чонгука. Тасбих тот, из-за кого меняется Чонгук. Тот, кто вытащил Чонгука из его кромешной тьмы. Стал для Чонгука его путеводителем. Его солнцем, что осветил ему путь, указал, куда идти. Помог выбраться из своей вечной обители под названием «похоть, алчность, разврат». И он последовал за ним, за его глазами. Ступая босыми ногами по чистым тропинкам, лёгкими шагами, он пошёл за ним, за своим восточным солнцем, что освободил его из той обители, в которой был долгое время в заточении. Ответ от Тасбиха не заставляет долго ждать, и спустя полчаса Чонгук уже стоит у дома Наима и ждёт омегу, что быстро собирается, прощается с возмущающимся Наимом, потому что омеги договорились провести больше времени вместе. А сейчас Наим наблюдает, как Тасбих предательски поступает с ним, когда Чонгук сказал, что заедет за ним. Тэхён крепко обнимает своего «старшего брата», тысячный раз просит прощения и, взяв кота на руки, покидает дом Аяда. Чонгук сразу улыбается, завидев омегу, выходит из машины, помогает ему с сумкой и машет надутому Наиму, что шутливо угрожает альфе жестокой расправой, если с его младшеньким что-то случится. Чонгук уверяет, что будет беречь Тэхёна как зеницу ока и следом за смущенным омегой садится в машину. Чонгук заводит машину и выезжает за территорию дома, сразу выезжая на большую дорогу. Тасбих откидывается на спинку сиденья и расслабляется, прикрыв глаза. Чонгук улыбается поведению омеги и чувствует какое-то приятное чувство внутри, когда понимает, что с каждым днём Тасбих раскрывается перед ним, показывает себя, открывается и перестаёт смущаться. Но эти моментально краснеющие щёки, стоит Чонгуку сказать что-то приятное в сторону омеги, всё равно выдают его. Чонгук опускает передние окна машины и открывает небольшой люк в потолке, позволяя ветру пробраться в салон, играясь с длинными волосами омеги. Чонгук наблюдает за этим и не может отвести своего взгляда, заставляет себя это сделать, потому что надо следить за дорогой. Ветер пробирается под лёгкую ткань белой широкой футболки, щекоча невинное тело Тэхёна. А футболка чуть поднимается от сильного ветра, открывая вид на подтянутый живот, и Тэхён спешит поправить одежду, боясь быть замеченным альфой в этот момент. А Чонгук быстро отводит взгляд, пытается делать вид, что ничего не видел, чтобы не смущать омегу. Альфа закрывает верхний люк и поднимает окно со стороны Тэхёна, говоря, что боится просквозить его. Тэхён закусывает нижнюю губу и смущённо улыбается, прижимая кота к себе сильнее. Всю оставшуюся дорогу Чонгук о чём-то рассказывает, пока Тэхён внимательно слушает, пытаясь запомнить каждое сказанное им слово. Проезжая мимо поля с лошадьми, Тэхён просит Чонгука остановить машину. Как только ламбо Чонгука останавливается, Тасбих берёт свою сумку и выходит из машины, отпускает своего кота на поле. А сам, нырнув в сумку, достаёт оттуда небольшой скетчбук и, открыв на чистой странице, садится на траву, принимаясь делать наброски с лошадьми на большом поле, с уходящим за горизонт солнцем. Чонгук обходит машину, встав за спиной омеги, опирается руками о колени и заглядывает в скетчбук, наблюдая за тем, как Тасбих с серьёзным лицом делает аккуратные наброски представшим перед ним красивым видом, который потом перерастёт в ещё более красивую картину. Чонгук садится рядом с Тэхёном и произносит, что у того очень красиво получается. Омега улыбается и говорит, что может показать ему свои работы, что пылятся дома, которые до этого ещё никому не показывал. Чонгук соглашается и говорит, что тайком проберётся через окно в комнату Тасбиха, посмотрит его картины, а потом украдёт одну, которая ему понравится больше всех. Тэхён смеётся и качает головой, говоря, что идеи Чонгука слишком безумны. Чонгук заглядывает в глаза Тэхёна и, улыбнувшись, почти шёпотом говорит, что речь сейчас шла вовсе не о картинах. После слов альфы Тэхён словно выпадает из реальности. Карандаш из рук падает на землю, теряясь в хорошо отросшей траве, а руки моментально потеют. Дыхание его сбивается, и он будто забывает все слова. Чонгук тихо зовёт его по имени, и Тэхён спешит отвести взгляд. Он неловко трёт шею, глазами пробегаясь по земле, будто ищет карандаш, пытаясь распутать спутавшиеся мысли. Чонгук подбирает карандаш с земли и передаёт его Тэхёну, а тот встаёт, берёт Хабиби на руки и садится в машину, говоря Чонгуку, что уже темнеет и надо поспешить домой. Чонгук усмехается поведению омеги, уже в который раз убеждаясь, что сделал правильный выбор. Чонгук останавливает машину, не доезжая до дома Тэхёна, за переулком. Дальше они не могут, привлекут излишнее внимание, так что отсюда Тэхён дойдёт сам. Чонгук говорит, что был рад провести время с Тасбихом, когда омега покидает салон машины. А омега благодарит Чонгука, что помог ему развеяться, и выходит. Прежде, чем скрыться за переулком, Тасбих оборачивается к Чонгуку, что всё ещё сидит в машине, наблюдая за ним. Он выпрямляется, сразу напрягаясь, стоит омеге посмотреть на него. Тасбих берёт лапку Хабиби, которого держит в руках, и аккуратно машет ею Чонгуку, улыбаясь. Чонгук смеётся и машет в ответ, пока внутри расплываются до этого невиданные ему чувства эйфории. Тасбих уходит, а Чонгук снова остаётся один. Снова один, обречённый вновь чувствовать эту пустоту без него. Тасбих заходит домой, отпускает кота и, сняв с себя обувь, сразу идёт на кухню. Поздоровавшись с Даудом, спрашивает, где сейчас отец, на что Дауд отвечает, что тот ещё не вернулся с работы. Бета предлагает омеге поужинать, на что Тасбих говорит, что не голоден, и спешит к себе в комнату. Всё ещё стыдно перед Даудом за прошлый раз, и Тасбих пытается как можно реже попадаться ему на глаза. Забежав к себе в комнату, Тэхён берёт свой скетчбук и делает быстрые наброски на чистой странице. Спустя какое-то время наброски превращаются в рисунок. Тасбих проходится пальцами по аккуратно нарисованным губам и по маленькой родинке под ними, что не осталась им незамеченной. Тэхён смотрит в эти глаза, которые глядят на него из-под хорошо отросшей чёлки, что смотрят прямо в душу, исследуют её. Омега прикрывает глаза и вспоминает сегодняшний вечер, когда, сидя друг напротив друга, впервые смог так хорошо разглядеть лицо Чонгука, заметил эту маленькую и милую родинку на серьёзном лице под нижней губой. Разглядел небольшой шрамик на левой щеке и еле подавил в себе желание коснуться его пальцами. Тэхён открывает глаза и, закусив нижнюю губу, с мелкой дрожью в пальцах проходится их подушечками по аккуратно нарисованному шраму. Омега улыбается и чувствует что-то вроде победы, про себя думая, что всё-таки коснулся его лица, хоть и нарисованного. — Я понятия не имею, что я делаю, — всматриваясь в глаза напротив, говорит Тасбих. — Но, Чон Чонгук, или ты будешь моей ошибкой, или ты будешь моим счастьем.☾ ☾ ☾
Шейх Хусейн, который пригласил к себе домой Чонгука и Хосока, сказав, что у него важный разговор, сидит во главе длинного стола, а по бокам от него расположились братья Чон. Чонгук сидит, откинувшись на стуле, а в голову ничего не лезет, кроме сына шейха. Цветочный шлейф везде его проследует, и сейчас, сидя у них дома, он слышит его запах — и перед глазами Тасбих. Вспоминает их последнюю встречу и невольно улыбается. Его скромность и то, как он стесняется, для Чонгука всё это слишком важно, слишком дорого. — Я слышал, вы уладили проблему с поставкой новых деталей, — Хусейн нарезает стейк, лежащий в тарелке перед собой, на маленькие кусочки и отправляет один кусок в рот. — Да, давно уже, — говорит Хосок, кивая. Чонгук не понимает, что за важный разговор был у шейха, и зачем так поздно надо было вызывать их к себе. Альфа выпрямляется на стуле и отпивает свой горячий чай, а в нос резко ударяет цветочный запах. Тот запах, который стал самым родным в Дубае за такой короткий срок. Чонгук невольно внюхивается и понимает, что запах исходит от чашки, которую он держал в руках. Неужели Тэхён держал эту чашку и наливал Чонгуку чай, неужели он здесь, на кухне, где-то рядом? Альфа долго сидит с чашкой в руках и как дурачок смотрит на неё, не сводя с неё влюблённых глаз. А Хосок думает, что брат уже бредит, и зовёт его, а Чонгук резко смотрит на брата, убирая чашку в сторонку. — Чон Чонгук, пусть ты не поддашься соблазну, — шейх обращается уже к младшему Чону. Он прекрасно всё понимает и давно знает о том, что происходит между его сыном и Чонгуком. — Мы всегда стремимся к запретному и желаем недозволенного. — Я взрослый альфа и прекрасно знаю, чего хочу от жизни, — спокойным тоном говорит Чонгук, что не сказать о самом шейхе, удивлённого от таких слов со стороны младшего. — У меня серьёзные намерения насчёт вашего сына. — Как ты смеешь говорить такое в моём доме? — Хусейн поддаётся вперёд и заглядывает в глаза Чона. — Вы сами начали это. Чонгук слишком спокоен. Даже Хосок пугается такого брата. От него можно было ожидать всё, что угодно. — Я не хотел затрагивать эту тему, и даже Хосока попросил, чтобы он хоть как-то с тобой поговорил, но, видимо, всё без изменений, — говорит Хусейн, и его уже злит эта спокойность Чонгука. — Я вам тогда же дал понять, что всё бесполезно. Чонгук — мой брат, и он взрослый человек, а я не имею право вмешиваться в его дела, — Хосок потягивается за чашкой и берёт её в руки, начиная крутить в руках, смотря, как жидкость в чашке бьётся о стенки. Хусейн нервно усмехается и, кажется, понимает всю масштабность ситуации. На что шейх надеялся, когда звал братьев поговорить о сыне? Неужели шейх думал, что Чонгук отступит, неужели думал, что Чонгука легко обвести? Чонгук сейчас уж точно не отступит и не отпустит того, кто стал его смыслом жизни, того, кто заставляет его улыбаться, и рядом с ним Чонгук забывает, кем он является. — Если мы закончили, то нам пора, — говорит это Хосок, и братья друг за другом встают, выходя из-за стола. Хусейн трёт переносицу, прикрыв глаза. Как сказал Хосок – «пока мы сотрудничаем с вами, вы и дальше будете работать, а если мы всё остановим, вы — никто». И Хусейн, как никто другой, очень хорошо помнит эти слова, поэтому сегодня он, больше ничего не говоря, отпускает братьев. После их ухода он молча достаёт телефон и, набрав нужный ему номер, подносит телефон к уху. — Мустафа, как вернёшься в город, жду тебя у себя. Пора избавиться от проблемы.☾ ☾ ☾
Звёзды освещали бледное лицо Юнги, который сидел на маленьком коврике среди пустыни. Хосок, как и обещал, приехал с Юнги в пустыню. Здесь только Хосок и Юнги. Маленький Юнги, созданный для Хосока, чтобы альфа знал, за кого он должен бороться. Созданный для Хосока, чтобы альфа знал, что Юнги без него не сможет, и Создатель точно знал, что только Хосок сможет уберечь Юнги. Юнги – созданный из ребра Хосока. Хосок смотрит на Юнги и улыбается, кладя свою руку на горячую щёку омеги и слегка поглаживая её. Щёки омеги всегда были горячими и красными. Хосок считал это самой милой вещью в Юнги. Альфа знает, что Юнги очень любит восточные сладости, поэтому накупил всякого, что омега с радостью покушает. Хосок открывает все коробки с разными сладостями и по очереди даёт омеге, чтобы он попробовал и сказал, какая сладость понравилась больше, потому что Хосок будет потом их всегда покупать, пока Юнги не скажет, что они ему уже надоели. И так было всегда. Хосок не может налюбоваться своим мужем, медленно опуская глаза на уже хорошо виднеющийся живот омеги. Пятый месяц. А казалось, будто вчера Хосок просил сделать Юнги аборт, потому что ребёнок помешает операции на сердце. Сейчас же Хосоку стыдно перед своим омегой, стыдно перед своим ребёнком, но Юнги давно простил Хосока. Юнги всегда простит Хосока. — Тебе не холодно, любимый? — Хосок замечает, что ночью уже заметно холодает в пустыне, поэтому развёл костёр и собрал шатёр, чтобы потом лечь спать в том шатре со своим омегой. — Ногам немного холодно, — Юнги улыбается и по-детски морщит нос. Хосок игриво улыбается и хватает омегу, поднимаясь вместе с Юнги с ковра. Хосок держит одну руку под коленями омеги, а вторую поместил на талии и идёт к шатру. Они заходят под громкий смех омеги, который кричит, что во всём пустынном мире счастливее него омеги нет. Хосок смеётся вместе с любимым и уже в шатре опускает его на ковёр. Юнги зачёсывает свои тёмные длинные волосы за ухо и наблюдает за действиями Хосока. А тот садится напротив своего любимого, заглядывает прямо в глаза и берёт его маленькие руки в свои огромные. — Я думал над именем малыша, — тихо, почти шёпотом, проговаривает Хосок. Юнги удивлённо смотрит на Хосока и часто моргает. Не может поверить, что это говорит сам Хосок. Юнги пока не может принять этот факт, потому что именно Хосок просил омегу сделать аборт, потому что альфа боялся, что у него заберут самое дорогое в его жизни. То, ради чего Хосок до сих пор живёт. — Уже придумал? — Юнги улыбается альфе, когда тот коротко кивает. — Моего сына будут звать Асад. Юнги улыбается ещё шире тому, что Хосок выбрал арабское имя для их ребёнка. Самое сильное имя. После того, как Хосок и Юнги узнали, что у них будет альфа, Хосок сразу начал думать над этим. Он хотел назвать сына необычным и красивым именем, ведь Юнги, папа малыша, тоже для Хосока самый красивый и необычный. — Он будет таким же львом, как ты, Хосок. «Асад, что в переводе с арабского означает – лев». — Я так вас люблю. — И я вас люблю. Мои львы. Юнги прижимается к Хосоку. Так хорошо себя Юнги давно не чувствовал. Он не хочет, чтобы эта ночь закончилась. Слишком хорошо. Слишком всё правильно. Если бы мог, Юнги бы навсегда остался в пустыне. Это место уже стало частью него. Мужчина берёт омегу за подбородок и мягко накрывает его губы своими. У Юнги глаза прикрыты, а руки немного дрожат. Хосок так трепетно целует, боясь одним неправильным движением сломать такого хрупкого, как ему кажется, мужа в своих руках. Всегда был нежен с ним. С Юнги по-другому нельзя, иначе он действительно сломается. Уже навсегда. Хосок несильно толкает омегу, укладывая его на ковёр, и нависает сверху. Он спускается поцелуями к шее. Юнги глубоко дышит, зарываясь руками в волосы альфы. Его любимые волосы, которые всегда пахнут восточными сладостями. Хосок на секунду поднимает Юнги, чтобы стянуть с него футболку. Альфа улыбается и поглаживает выпирающий животик омеги. Он ещё больше расплывается в улыбке и смотрит на Юнги, когда на ласки своего отца малыш в животе начинает ему отвечать толчками. Это поистине прекрасное чувство. Чон поглаживает бока Юнги своими тёплыми руками и снова целует в губы. Он выцеловывает шею, спускается поцелуями к плечам, ключицам, а затем оставляет короткий поцелуй на животе и улыбается, когда Юнги томно выдыхает из-за приятных ощущений, что дарит ему муж. Альфа помогает омеге снять с себя оставшуюся одежду, а потом и сам раздевается. Хосок снова целует живот омеги, уже зная, что эти поцелуи в живот скоро станут чем-то вроде традиции. Чон спускается поцелуями вниз к бёдрам, оставляя мокрые дорожки поцелуев. Альфа целует внутренние стороны бёдер, с каждой стороны оставляет укусы, а после вылизывает их. Юнги кусает губы и откидывает голову назад, чувствуя, как ему хорошо сейчас. Он понимает, как сильно скучал по ласкам мужа. Хосок аккуратно раздвигает ноги мужа и устраивается между ними. Альфа целует Юнги в губы и, чуть отстранившись от них, шепчет, что будет аккуратен, что не сделает больно. Юнги прикрывает глаза и легонько кивает, полностью доверяясь мужу. Хосок подстраивает головку своего члена к пульсирующему от возбуждения и обильно выделяющему естественную смазку колечку мышц Юнги и медленно входит. Альфа ловит несдержанные стоны омеги и у него сносит крышу. Он боится войти до упора, но Юнги подаётся бёдрами вперёд, пытаясь вобрать в себя член мужа глубже, и выгибается в спине, шипит, когда альфа попадает по простате. Хосок начинает медленно двигаться внутри омеги, а когда Юнги просит больше и быстрее, чуть добавляет скорости, слыша, как шлепки их тел понемногу начинают становиться громче. Хосок готов кончить от одного вида своего омеги. Юнги, весь мокрый от пота, лежит под альфой и сладко стонет имя мужа, лаская слух альфы. Этой ночью в пустыне Хосок показывает свою любовь к Юнги, доставляя ему удовольствие. Хосоку всегда будет мало Юнги, а для Юнги это невероятно благотворное чувство – быть всегда желанным Хосоком. Альфа делает последние толчки, когда Юнги, не выдержав, кончает, даже не притрагиваясь к себе, а за ним и Хосок. Он выходит из Юнги и прерывисто дышит, продолжая опираться на свои руки по обе стороны от головы Юнги. А Юнги устало смотрит на мужа и улыбается ему. Альфа наклоняется к омеге и целует его прямо в сладкие губы. — Устал? — Хосок ложится рядом с Юнги и укрывает его одеялом. — С тобой я никогда не устаю, — Юнги кладёт свою голову на грудь Хосока. Слышит, как бьётся его сердце. Его сердце бьётся только для Юнги. Сердце Хосока всегда будет биться для Юнги. Оно всегда будет биться наравне с его. И ничто не сможет это изменить. Ведь слаб из-за любви и от любви силён.☾ ☾ ☾
Тэхён уже не знает, который час уговаривает Чимина сходить с ним на рынок за вещами. Чимин всё отказывается, говоря, что у него планы, что он сегодня не может никуда сходить, тем более на рынок. У одного из врачей больницы, где работает Тасбих, скоро день рождения, и омеге надо было купить себе одежду, чтобы надеть на праздник, на который его тоже пригласили. Кстати, его имя стояло вторым в списке гостей, после имени Наима, конечно. Тасбих бы мог заказать себе какой-нибудь красивый костюм в интернет-магазине или попросить кого-то из личных дизайнеров отца помочь с этим. Мог сходить в дорогой бутик с Паком, но ему всего этого просто не хотелось. Душа не лежит. А то, к чему душа у омеги как раз таки лежит, это рынки и вся эта рыночная суета, что уже стала для него чем-то родным, близким к сердцу. Эти витрины с различными восточными сладостями, специями разных трав, блестящей бижутерией, всякими безделушками, тканями с красивыми рисунками и добродушными людьми. Это всё то, что так нравится Тасбиху. Бывает, люди часто начинают шептаться, когда видят омегу из семьи шейха Абдалла на обычном рынке, мол, что он забыл в подобных местах. Но почему-то Тасбих не обращает внимания на подобные нашёптывания и всё же продолжает посещать это место, что находилось не далеко от их особняка. По правде сказать, эту любовь к рынку в Тасбихе пробудил Чимин, когда, только познакомившись с ним, пригласил его именно в это место, чтобы провести свободное время. Отсюда и зародилось это неравнодушие к уличным торговлям. — Хочешь оставить меня без красивого образа, что мы выбирали вместе? — пытается надавить на жалость Тэхён. — Я больше не поведусь на это, Тэхён, — Пак выдыхает прямо в трубку. — Хорошо, что я сейчас не могу видеть твои умоляющие глаза. — И что мне теперь делать? — обречённо выдыхает Тэхён, плюхаясь на мягкую кровать в своей комнате. — Слушай, Тэхён, а пригласи-ка Чонгука. Уверен, он не откажется. — Что? — Тэхён аж подпрыгивает на месте и встаёт с кровати. — Ты вообще понял, что ты только что сказал? — А что я сказал? Он так хочет этого. Да и ты тоже, — Чимин прыскает. — Это будет выглядеть так, словно я приглашаю его прогуляться со мной по рынку. — А разве это не так? — Нет. — Тогда сходи один, только не забудь сказать об этом отцу, чтобы он потом приставил к тебе охрану. А так, я мог бы тебя прикрыть, — Тэхён даже через телефон чувствует эту хитрую улыбку, что расползлась на губах Чимина. — Я не смогу этого сделать, — напрягается Тэхён, будто Чимин просит его сделать что-то невозможное. — Боишься? — Не боюсь. — Тогда действуй, а мне уже пора. Удачи! Тэхён не успевает ещё хоть что-то сказать, как Чимин сбрасывает звонок. Тэхён, закатив глаза, садится обратно на кровать и продолжает мониторить погасший экран телефона, пальцами чувствуя тепло, что исходило от него. Он не знает, что делать, но это выглядит очень заманчиво. Тасбиху не хочется, чтобы отец приставил к нему охрану, но ещё больше ему не хочется, чтобы Чонгук думал, что он легкомысленный или наивный, не знающий, что такое стыд, и когда стоит остановиться. Но Чимин ведь сказал, что Чонгук будет только рад. Действительно ли? А ещё, Пак обещал прикрыть его перед отцом, если вдруг что-то пойдёт не так. Тасбих снова берёт телефон в руки и, не долго думая, открывает чат с Чонгуком. Он ровно минуту набирается смелости, чтобы написать, а потом набирает сообщение из пары слов, печатая дрожащими пальцами. А затем, не решившись отправить – стирает. Снова набирает и снова стирает. Он кладёт телефон обратно на кровать и, так и не сумев отправить сообщение альфе, встаёт с постели. Тасбих про себя думает, что раз не смог отправить сообщение, значит, так было суждено, значит, это его судьба, и так решил Всевышний. Он должен принять его решение, как бы больно не было. Омега отходит к стоящему рядом с окном небольшому холсту, улыбаясь чонгукову образу, что начал рисовать недавно и только вчера закончил. Тэхён смотрит на широко улыбающегося альфу, чьи глаза блестели от сильно выраженной искренности в них, и Тэхёну такой Чонгук очень нравится. Омега проходится тыльной стороной руки по щеке с маленьким еле заметным шрамом, который Тасбих смог разглядеть на его лице. Он улыбается совсем не естественной улыбкой, а в глазах можно было разглядеть тоску, рвущуюся изнутри, из самой глубины сердца, наружу. Оно слишком сильно боится быть в конце обманутым, никому не нужным, а ведь всего лишь тепла хочется, любви и чуточку понимания. — О мой Бог, если он — моя судьба, то дай мне знать об этом. Пусть прямо сейчас произойдёт что-то, пожалуйста, — Тасбих выглядывает на улицу из окна, подняв глаза на небо и держа руки перед собой в молитвенном жесте. — Только Ты можешь понять моё сердце. Только Ты можешь знать, как сильно я желаю этого. Дай мне знать, что он — правильный человек, ведь он тот, кого выбрало моё сердце. И как же Тасбих не ведает, какая судьба ему уготована самим Господом. Какие планы у Него на его счёт. И в тот момент, когда ему кажется, что он слишком жадный и просит многого, он не знает, что Всевышний хочет дать ему больше, чем он просит. Ведь Его любовь безгранична, Он может даровать всё, стоит Тасбиху только попросить. Мольба Тасбиха была услышана слишком быстро, и ответ на неё в виде знака не заставляет себя долго ждать. Телефон омеги вибрирует, оповещая о новом сообщении, и Тасбих спешит посмотреть, кто ему пишет, всё ещё тлея надежду внутри. «Скучать по тебе – самое болезненное чувство, солнце». В эту минуту сердце Тасбиха ухает куда-то вниз, а дыхание его спирает. Он хватается за бьющееся о рёбра сердце, чувствуя, как глаза намокают от солёных слёз, скопившихся в уголках глаз. Как бы там ни было, а Тасбих верит, что это и есть знак от Всевышнего. Он помолился, и Чонгук сразу написал. Омега улыбается и чувствует неописуемую радость внутри. Он не стал ему писать, ведь воспитание не позволило. А Всевышний сделал так, что написал сам Чонгук, да и чувство воспитанности Тасбиха осталось таким же сильным. Вскоре за первым сообщением следует ещё одно сообщение от Чонгука. От кого: جونغ كوك (Чонгук). Как ты поживаешь? От кого: Тасбих. Хорошо, хвала Всевышнему. А ты? От кого: جونغ كوك У меня тоже всё хорошо. Тасбих вчитывается в последнее сообщение альфы, надеясь, что на этом их диалог не закончен. Ещё одно уведомление о новом сообщении, и Тасбих спешит его открыть. От кого: جونغ كوك Хвала Всевышнему. И Тасбих расплывается в улыбке, чувствуя лёгкость внутри от сказанных слов альфой, понимая, насколько он замечательный человек. От кого: جونغ كوك Не занят? Мы можем немного поговорить? Может, встретимся? Тасбих понимает, что это его шанс, ведь другой возможности не будет, и он решает сказать, как есть. От кого: Тасбих. Сейчас не занят, но собираюсь поехать на рынок. Можем, там и встретимся, если ты хочешь. Всё равно у Чимина не получилось со мной сходить. Омега чувствует, как его щёки моментально разгораются ярким пламенем, а внизу живота завязывается тугой узел от слишком переполняющих его эмоций. От кого: جونغ كوك Это было бы замечательно. Скажи, солнце, когда мне подъехать? И Тасбих отправляет сообщение, в котором указано время и место, где они встретятся. Всё тот же переулок, где обычно Чонгук высаживает омегу, что боится быть замеченным теми, кому не стоит их видеть вместе. Как только получает от Чонгука утвердительный ответ, Тасбих идёт готовиться к встрече с альфой с приподнятым настроением. У него есть два часа, чтобы быть готовым, и он уже у себя в голове представил примерный образ того, во что сегодня оденется. Только, для начала, стоит предупредить Чимина прикрыть его в случае чего...☾ ☾ ☾
Чонгук кидает с открытым чатом не заблокированный телефон на офисный чёрный стол, откидывается на спинку своего такого же большого офисного стула и крутится на одном месте, пока все эмоции лезут наружу. Сокджин, что сидит рядом с Чоном, подаётся вперёд и заглядывает в телефон, потом переводит свой взгляд, который так и говорит: «ты сходишь с ума», на Чонгука. Он закатывает глаза и трёт переносицу, смотря на серьёзного альфу, которым он пытается казаться. А на деле он просто сливается со стулом, стоит Тасбиху написать ему. Чонгук останавливается крутиться и, дёрнув бровями, улыбнувшись, говорит: — Хей, Джин, этот альфа, — большим пальцем указывает на себя, — сегодня идёт на свидание. — Он тебя не на свидание пригласил, а на рынок, — усмехается Джин. — Я сделаю из него свидание, — Чонгук встаёт с нагретого места, берёт свой пиджак, висящий на подлокотнике маленького дивана в кабинете, телефон со стола и, накинув пиджак на плечи, движется на выход. — Ну а ты… — альфа останавливается у двери и вновь обращается к омеге, — работай. Сказав это и разозлив и без того злого омегу, выходит из кабинета, сразу направляясь к лифту. Сегодня он вновь встретится с его прекрасным восточным солнцем. Сегодня ему солнце вновь будет светить ярче всех, только ему. Выйдя на улицу, Чонгук идёт к своей машине, припаркованной у самого входа в здание. Как только Чонгук выезжает из парковочного места, то его занимает тут же подъехавший ауди Хосока. Старший сигналит младшему и моментально меняется в лице, непонимающе наблюдая за тем, куда это он так спешит, что даже не заметил старшего брата. Чонгук приезжает в назначенное место на двадцать минут позже и видит невдалеке Тасбиха, что ждал его всё это время и, не дождавшись, решил пока пройтись пешочком, надеясь, что Чонгук не передумал. Чон равняется с омегой и сбавляет скорость, через спущенное окно наблюдая за чуть впереди идущим омегой, продолжая медленно ехать за ним. Когда машина встаёт рядом с Тасбихом, он чуть отходит от дороги и не понимает, почему она едет за ним. Омега поворачивается в сторону едущей за ним машины, моментально улыбаясь. Чонгук тормозит и выходит из машины, с головы до ног оценивающим взглядом проходясь по омеге. На нём леопардовая рубашка с длинными рукавами и полностью расстегнутыми пуговицами, а под ней чёрная майка, что открывала небольшой вид на острые ключицы. Взгляд альфы опускается ниже, и он подмечает, что чёрные сандалии с толстыми ремешками смотрятся очень даже красиво, особенно на босые ноги с чёрными джинсовыми брюками. — Прекрати так смотреть, — смущённо отводит взгляд Тасбих. — А ты прекрати быть таким красивым. Чонгук улыбается и, открыв дверь с пассажирской стороны машины, помогает омеге сесть, а сам садится следом. Он дотягивается до бумажного пакета, что лежит на задних сидениях машины, и передаёт его омеге. — Что это? — Тасбих открывает пакет и охает от большого количества разных видов сладостей. — Зачем, Чонгук? — Так, солнце, давай договоримся, — прежде, чем тронуться с места говорит Чонгук. — Ты больше не задаёшь подобные вопросы и принимаешь от меня то, что я тебя дарю, хорошо? — Но Чонгук… — Да, солнце? После такого обращения, Тасбих уже ничего не может сказать, он замолкает и, выпрямившись на месте, прижимает бумажный пакет со сладостями к груди и, чуть улыбнувшись, тихо соглашается. Доехав до рынка, альфа с омегой первым делом заходят в разные магазины с одеждой, выбирая сначала образ, в котором Тасбих пойдёт на день рождения коллеги. Тасбих уже жалеет, что вообще решил пригласить Чонгука, потому что с ним невозможно что-либо выбрать. Стоит ему надеть любую вещь, то Чонгуку всё нравится. Омега дуется и просит честно сказать, что ему идёт, а что нет. Но Чонгук честно отвечает, что выбрать что-то одно для него очень тяжело, потому что омеге всё идёт. В итоге, выбор обоих останавливается на белом костюме с широкими брюками и чуть свободным пиджаком, когда Тасбих говорит, что тематика вечеринки такая, что в образе должна быть хотя бы одна вещь голубого цвета. Чонгук говорит, что любая белая одежда будет сочетаться с голубым, и Тасбих берёт этот костюм, который приметил ещё в первом магазине. Тэхён ещё покупает себе обувь в другом магазине. И говорит, что закажет голубую сумку или серьги с голубыми камнями в каком-нибудь интернет магазине, и на этом их шоппинг завершается. Тэхён прогуливается между рядами и витринами, пока Чонгук идёт за ним. Они сейчас идут к машине, чтобы оставить сумки в ней. Тасбих останавливается у витрины с платками и шарфами, разглядывая их, когда Чонгук говорит, что отойдёт, чтобы ответить на телефонный звонок по работе. Чонгук не слышит человека, что с ним разговаривает по телефону, лишь время от времени мыча в трубку и говоря, что всё понял. На данный момент все его мысли забрал омега, что сейчас стоит перед ним, как маленький ребёнок, завороженно разглядывая платки. Тасбих отходит к другой витрине, продолжая разглядывать товары, лежащие на деревянных полках. Чонгук завершает звонок и, пока Тасбих не видит, подходит к тем платкам, что смотрел омега, выбирает из них самый красивый – цвета небесной глади, такого же цвета, как цвет глаз Тасбиха, хоть и прекрасно зная, что с его глазами не сравнится ничто. Он просит продавца положить платок в коробку и красиво упаковать, что собственно бета и делает. Дойдя до машины, Чонгук оставляет все сумки на задних сиденьях своего уруса и смотрит на Тэхёна. — Ты не голоден? — Да нет, — неловко трёт кончик носа омега. — А я вот да. Настолько голоден, что съел бы целого слона сейчас, — говорит Чонгук и улыбается, совсем не чувствуя голод, прекрасно услышавший, как урчал живот Тасбиха, когда они шли к машине. Тасбих усмехается и следует за альфой, что идёт впереди него, проверяя что-то в телефоне. Чонгук держит в руках ту сумку с платком и ищет удобного момента, чтобы отдать его Тасбиху, но, чтобы этот удобный момент появился, надо сначала создать причину для этого. — Здесь было такое заведение под деревянным навесом, — говорит Чонгук, всё ещё осматриваясь вокруг. — Ты про то, что рядом с морем? — после утвердительного кивка, продолжает. — Пошли за мной, оно не далеко. Дойдя до того самого заведения, Чонгук с Тасбихом заказывают себе еды и, пока они ждут, Чонгук решает отдать платочек. Он достаёт коробку из сумки, под непонимающий взгляд омеги, и передаёт её ему. Тасбих открывает коробку и поднимает полный непонимания взгляд на Чонгука. — Я надеюсь, этот голубой платок прекрасно дополнит твой образ. — Я не знаю, что сказать, — искренне, как только может, улыбается Тасбих. — А я ещё ломал голову, что лучше взять: сумку или серьги, а про платок вообще не задумывался. Спасибо, — продолжает улыбаться Тэхён и, накинув платок на шею, завязывает его в несильный узел. — Пусть даже в тот день ты будешь помнить обо мне. Тасбих опускает свой взор, не смея больше взглянуть на альфу, он и так слишком много себе позволил. Слишком смущён от такого внимания со стороны альфы. Чонгук ничего не говорит, дабы не смущать его ещё больше. Вскоре им приносят их заказ, и альфа с омегой даже не замечают, как за разговором пролетает столько времени. Уже вечер наступил, своим лёгким вечерним ветерком пробираясь под тонкую ткань одежды Чонгука с Тасбихом. По эту сторону пляжа всегда так прохладно по вечерам. Так что, пока не стало ещё прохладнее, Чонгук узнаёт, не спешит ли Тасбих домой, а после отрицательного ответа предлагает ему немного пройтись по пляжу. Чонгук стягивает с себя пиджак и передаёт Тасбиху, заметив, как его плечи чуть подрагивают от лёгкого ветерка, пока они идут вдоль пляжа, наблюдая за уходящим солнцем и несильными волнами моря. Тасбих, накинув пиджак себе на плечи, останавливается и садится на песок. Затем он принимается снимать с себя обувь, пока рядом стоящий Чонгук, как завороженный, наблюдает за развернувшейся перед ним картиной. Тэхён запускает пальцы ног во всё ещё тёплый песок и поднимает их кончики, пропуская песок между пальцев. Чонгук повторяет за действиями омеги и садится рядом, только обувь не снимает. Омега опирается на свои руки и откидывает голову назад, подставляя лицо ветру, а пальцами всё ещё продолжая играться с песком. Чонгук наблюдает за его действиями и не может отвести своего взгляда от его песочной шеи, что так притягивает, зовёт, пленит. И Чонгуку уже коснуться его хочется, уткнуться носом, вдохнуть цветочный запах, что так любим его сердцу, и вдыхать, вдыхать, вдыхать, пока воздух в лёгких не кончится. Тасбих открывает глаза и тут же оживляется, когда какая-то медленная песня, что играла на пляже, сменяется более зажигательной, быстрой и танцевальной. — Это моя любимая песня, — говорит он, обращаясь к Чонгуку, что улыбается с его такой реакции. Он встаёт со своего места под непонимающий взгляд Чонгука и принимается развязывать узел на платке, потом быстрым и ловким движением руки стягивает платок с шеи, после принимаясь завязывать его на бёдрах. Чонгук тут же напрягается, вспоминая, что такое уже видел где-то. Точно. Так платки со звенящими монетками завязывают на бёдра омеги, что танцуют восточные танцы. И мысли сейчас только об этом омеге, никаких других для альфы сейчас не существует, только Тасбих, что собрался танцевать для него восточный танец под восточную песню. Тасбих поворачивается спиной к Чонгуку, завязывает последний узел на платке и, расставив руки по обе стороны от себя, начинает медленно двигать бедрами под такт музыке. У Чонгука словно весь воздух забирают в этот самый момент. Он не может отвести взгляда от таких плавных и отточенных движений бёдрами. Альфа внимательно наблюдает за каждым движением, пытается запомнить всё, чтобы этот день и этот танец, который он танцует для него, навсегда остались в его подсознании. Не хочет, чтобы это кончалось, слишком ценно для него. Тэхён не поворачивается лицом к Чонгуку, смотрит в сторону моря, продолжает танцевать – ставит одну ногу вперёд, чуть согнув в коленях, и двигает уже талией. Тасбих словно змейкой двигается, отходя дальше от Чонгука, ближе к морю. Его волны телом покруче волн, что сейчас в море. Чонгук это давно заметил. Он сейчас словно в экстазе, накрываемый с каждым разом новой волной эйфории. Где-то глубоко внутри зарождается азарт, точно так же, как и у Тасбиха. Омега медленно поворачивается к альфе лицом и взглядом, прямо как у хищника, смотрит на него, закрывая лицо руками, оставляя только глаза открытыми. Тасбих так же руками делает волны перед лицом, и, кажется, Чонгук уже не дышит. Вовсе забыл, как дышать. В это самый момент музыка сменяется, и Тасбих заканчивает свой танец. Он улыбается и стоит перед альфой, словно ждёт от него какой-то реакции. Смущение в этот миг пропадает, будто его и вовсе не было. Вот он – Бог восточных танцев, имя которого Абдалла Тасбих, а для Чонгука — его восточное солнце. Когда дело касается танцев, в Тасбихе словно просыпается кто-то, кто не он, и он полностью доверяется внутреннему себе, отдаваясь музыке. — Это было потрясающе, — словно загипнотизированный, на одном дыхании произносит Чонгук, не находя других слов, чтобы ещё хоть как-то описать танец омеги. — Спасибо, — улыбается Тасбих и садится на своё место рядом с альфой. — Папа был танцором, и он часто танцевал дома для нас с отцом. И я пытался повторять за ним, — начинает омега с грустью в голосе, смотря вперёд, наблюдая за волнами в море. — Я бы хотел поблагодарить твоего папу сейчас, за такого прекрасного сына, — говорит Чонгук и шутливо добавляет, — и за его не менее прекрасные танцы, что он от него унаследовал. Тасбих смеётся и говорит, что папу ему всё равно не переплюнуть. — Ты прекрасен, один такой в своем роде, — неожиданно для Тасбиха заявляет Чонгук. Омега вмиг краснеет и не знает, куда себя деть в этот самый момент. Чонгук замечает это и умиляется его поведению. Тасбих говорит, что пора возвращаться, и берёт свою обувь, чтобы надеть, но тут же дёргается, ужаснувшись, когда не замечает на ноге браслет, подаренный дедушкой. Чонгук говорит, что он мог обронить его во время танца, поэтому идёт искать дальше отсюда, ближе к морю, а Тасбих – здесь. Искать приходится недолго – Чон находит его сразу, когда замечает что-то блестящее прямо на том месте, где танцевал Тасбих. Подобрав украшение, альфа возвращается к всё ещё сидящему на песке омеге и, сев рядом, трясёт браслетом перед носом Тасбиха. Тэхён, радостный, подаётся вперёд, чтобы забрать свою вещь, но Чонгук её перехватывает и прячет за спиной. Тасбих садится обратно на своё место и непонимающе смотрит на альфу, пытаясь понять, что он задумал. Чонгук аккуратно обвивает цепочку вокруг ноги Тасбиха и застёгивает. Омега не успевает убрать ногу, тут же Чонгук хватает её и аккуратно ведёт рукой вверх, скользнув под ткань чёрных джинсовых брюк. Тасбих не смеет пошевелиться, то ли от неожиданности, то ли от страха, что от альфы можно в эту секунду ожидать, что угодно. Чонгук подаётся вперёд, приближается к лицу омеги и, заглянув ему прямо в глаза, полушёпотом произносит: — Если не хочешь, чтобы я так делал, больше не теряй его. Чонгук ведёт рукой в обратном направлении и, зацепившись пальцем за браслет, чуть дёргает на себя, от чего нога Тасбиха тоже дёргается, и он будто просыпается, выходя из транса. — Пора возвращаться, — говорит Чонгук и улыбается омеге, что всё ещё сидит на песке, не в состоянии пошевелиться. Он кое-как подавляет в себе чувство сейчас зарыться в этот самый песок под ним и встаёт, следуя за Чонгуком, попутно стряхивая с одежды жёлтый пляжный песок. До того самого переулка рядом с домом Тасбиха, альфа с омегой доедут в полной тишине, лишь изредка прерываемой навигатором в салоне Чонгука. Тасбих поблагодарит Чонгука за хорошо проведённое время вместе и, забрав свои покупки, дойдёт до дома, пока Чонгук как всегда будет наблюдать за ним, сидя в машине, пока он не скроется за поворотом. Тасбих поднимется по плиточному холму, ведущему прямо к его дому, и обернётся на вечерний город, большую трассу, где заметит машину Чонгука среди тысяч других машин. Как всегда, у Всевышнего попросит уберечь его от всего плохого и никому не расскажет о том, что произошло сегодня между ними, под конец вечера. Но всегда будет помнить и хранить глубоко в своём сердце, что бьётся чаще при виде альфы.☾ ☾ ☾
Тэхён уже полчаса стоит и смотрит в одну точку, протирая и без того уже сухую тарелку салфеткой, а Чимин, который моет посуду, переводит взгляд на друга и забирает у него тарелку, кладя рядом с собой. — О чём ты постоянно думаешь, Тэхён? О Чонгуке? Тасбих расплывается в улыбке, когда слышит имя альфы, и одновременно покрывается румянцем. А Чимин всё знает, видит, каким Тасбих стал в последнее время. Будто в облаках витает. И про прогулку по пляжу омега рассказал Чимину. Тогда Чимин визжал от радости, видя, как Тэхён цветёт рядом с Чонгуком, как ему хорошо рядом с ним. Сегодня четверг. Ахмед пригласил омег к себе домой на ужин. По дороге Чимин просил Тасбиха рассказать про их отношения с Чонгуком дедушке, но Тэхён на отрез отказался. Испугался, что дедушка не примет эти запретные отношения, подумал, что поругает, а сейчас стоит на кухне с Чимином и думает, как правильно поступить. Стоит ли рассказать дедушке о Чонгуке, пока они здесь? Наконец подумав, он приходит к одному итогу – молчать. — Ни о чём не думаю, — улыбается Тэхён. — Просто забудь об этом. Чимин, лишь фыркнув, продолжает мыть свою посуду. Юсуф заходит на кухню и идёт к столешнице, намереваясь взять свой телефон, лежащий рядом с раковиной. В тот момент, когда Юсуф проходит рядом с Чимином, омега вжимается в кухонный шкаф, будто не хочет, чтобы Юсуф касался его. Тасбих это замечает и смотрит на реакцию дяди, а тот, в свою очередь, даже в сторону Чимина не смотрит. Взяв телефон, разворачивается и покидает кухню. — Что между вами происходит? Я давно это заметил, вы уже почти месяц нормально не разговариваете, — Тасбиху обидно за близких людей. Всегда ведь восхищался любовью этих двоих. Чимин пытается что-то сказать, но Ахмед, зашедший на кухню, перебивает его, и Чимин говорит, что потом, по дороге домой, расскажет. Спустя полчаса они уже сидят в машине и держат направление в сторону дома Тэхёна. Чимин решает рассказать, как Юсуф сделал ему предложение, и как омега отказал ему, сказав, что ещё не готов, после чего альфа обиделся на него, и с тех пор они нормально не разговаривают. Юсуф чувствует лишь неловкость за то, что сделал, а Чимин вину. Он винит себя в этом, говоря, что нельзя было так резко реагировать на предложение, а объяснить, чтобы оба пришли к одному решению. Тасбих лишь часто моргает и не знает, что ответить на слова лучшего друга. Тэхён просит омегу поговорить с дядей. Ведь, если так подумать, в этой ситуации виноватых нет. Чимин лишь испугался ответственности, а Юсуф хотел серьёзных отношений, чтобы, спустя время, сделать предложение своему любимому омеге и жениться на нём, а после уже и детей завести. Ему уже тридцать два года, и он давно вышел из того возраста, в котором играет с омегами, как подросток. И, встретив Чимина, точно понял, что он и есть тот, с кем бы он хотел провести всю свою оставшуюся жизнь. Чимин соглашается с Тасбихом и говорит, что обязательно поговорит с Юсуфом, ведь сам уже не может без любимого. Уже доезжая до дома Тэхёна, омеги видят, как рядом с рынком стоят несколько внедорожников с марокканскими номерами. Чимин сбавляет скорость и щурится, пытаясь разглядеть, что там происходит. В это время рынок бывает закрытым, и омеги не могут понять, что они здесь делают. — Я хочу узнать, что происходит. Чимин проезжает мимо рынка и паркуется рядом с железными воротами, ведущими к выходу из рынка. Тэхён качает головой и уже тысячный раз повторяет, что его друг сошёл с ума, но всё же выходит вместе с ним из машины. Они движутся к машинам, зная, что в них никого нет. Чимин обходит одну из машин и, наклонившись, чтобы его не заметили, бежит через ряды и садится на корточки, когда слышит голоса рядом. Тэхён перебегает дорогу, где стоит порше Чимина, и хватает длинную железную палку с земли, бежит обратно, надеясь, что эта палка сможет помочь, на случай, если Чимина поймают. Омега наклоняется и забегает вглубь рынка, прячась за длинный столб, соединяющий ряды. Сердце Тэхёна грозится выпрыгнуть из груди, а руки, в которых держит палку, слишком быстро потеют. Хочет к Чимину. Омега сидит в десяти шагах от него, и Тасбих боится добежать до друга. Заметят. Чимин хватается за столб пальцами, за которым сидел, и чуть приподнимается, чтобы осмотреть местность. Он видит четырёх альф, одетых в чёрную камуфляжную одежду, а на головах белые арафатки в чёрную клетку, закрывающие их лица. — Босс уехал из города, приказал оставить самый лучший товар, а остальных продать завтра утром, — говорит один из альф, а Чимина бросает в дрожь от услышанного. Омега слышит позади себя приближающиеся шаги и разворачивается, медленно поднимая глаза. И вот видит перед собой того, кого не был готов увидеть. Исмаил хватает Чимина за руку и тянет вверх, чтобы он встал. Пак смотрит на Исмаила, пытаясь скрыть свой страх и не показать его в своих глазах. Альфа усмехается и думает, зачем Пак Чимину нужно было приходить в такое место в такое время? — Господин Сари, мы нашли ещё одного, — один из альф тащит Тэхёна за собой. Исмаил удивлённо вскидывает брови и смотрит на Тасбиха. Он должен был догадаться, ведь куда Чимин, туда и Тасбих. — Мустафа не успел уехать, а ты тут гуляешь неизвестно где, — мужчина отпускает руку Чимина и движется в сторону Тасбиха. — Ну правильно, твоей семье плевать на тебя, а Мустафа заботится о тебе, и ты так себя ведёшь. Тэхён отводит взгляд, не понимает, зачем Исмаилу всё это. Сейчас ему абсолютно на всё плевать, главное, чтобы с Чимином всё было в порядке, а Тасбиха тронуть не посмеют. Мустафа каждому открутит голову, если с омегой что-то случится. — Эта шлюха ударила меня этой железной палкой, — альфа, который привёл Тасбиха, поднимает руку, чтобы ударить его, но Исмаил хватает руку альфы и смотрит ему в глаза. — Подбирай выражения, за такое можно и жизни лишиться. Исмаил отводит свой недовольный взгляд и отпускает руку альфы, обращаясь к Чимину: — Что вы тут делаете? — А ты что тут делаешь? — отвечает вопросом на вопрос омега. — Вопросы задаю я, а ты отвечаешь. — Гуляли. — Вам здесь нечего ловить, идите домой, — Исмаил подходит к Тасбиху и забирает у дрожащего от страха омеги палку, которой он ударил альфу прямо в лицо, что держал его, не давая сдвинуться с места. — Господин Сари, мы их так отпустим? Нужно сообщить боссу, — альфы явно были недовольны, что их рассекретили. — Не нужно. Мустафе сейчас не до этого, я сам разберусь потом. Чимин, который, схватив друга за руку, движется к выходу, замедляет шаг и не может поверить, что всем этим руководит Мустафа, а все те похищенные омеги принадлежат ему. Вспоминает слова тех альф: «оставь самый лучший товар, а остальных продай завтра утром». Значит, оставленных омег Мустафа держит здесь, в Дубае, но где именно? Они выбегают из рынка и, быстро разблокировав дверцы машины, садятся в порше и едут к Тэхёну. Тэхён тоже запутался, а голова гудит от разных мыслей. Столько всего ужасного происходит вокруг него. Не хочет оказаться в лапах монстра, имя которого Мустафа. Каждый раз убеждает себя, что он действительно ужасный человек, и его поступкам нет оправдания. Хочется рассказать отцу, чем занимается его будущий муж, но страшно, потому что думает, что отец его не услышит, не захочет даже слушать. Чимин останавливается напротив дома Тэхёна, сказав ему, чтобы он не думал об этом и, пожелав спокойной ночи, уезжает. Омега наконец доезжает до своей квартиры, припарковав свой порше рядом с подъездом, выходит из машины и останавливается, когда видит напротив себя шевроле Исмаила. Чимин берёт себя в руки и, как ни в чём не бывало, идёт в сторону подъезда, полностью игнорируя вышедшего из машины альфу. Исмаил у самого порога хватает Чимина за руку и разворачивает к себе, заглядывая в тёмные глаза омеги, в которых ясно читалась злость, будто в них горел огонь. Чимин твёрдо стоял на ногах, будто ничего и не боится, а ведь по сути так оно и есть. Чимин не боится Исмаила. — Юсуф знает о твоих передвижениях? — Исмаил начинает с самого болезненного. От одного имени любимого у Чимина сердце колотится. Слишком больно, и сейчас хочется оказаться в объятиях Юсуфа и забыть обо всём. — Тебя не должна волновать моя жизнь, — Чимин предупреждающе поднимает палец вверх и грозно смотрит на высокого альфу. — Пак Чимин, не боишься потом обжечься? Тебе не стоит совать свой маленький носик в дела взрослых альф, — Исмаил расплывается в ехидной улыбке. — О чём ты говоришь? Я же сказал тебе, что мы с Тасбихом гуляли. Чимин боится за Тэхёна, потому что знает, что Исмаил расскажет всё Мустафе, и Тэхён может понести наказание из-за его любопытства, ведь это Пак потащил друга на рынок, дабы узнать, что там происходит. — Я предупредил, в следующий раз, если увижу тебя на территории рынка в это время – пеняй на себя. На этих словах Исмаил уезжает, оставив Чимина одного.☾ ☾ ☾
Омега плюхается на кровать и берёт рядом лежащий телефон в руки, ища среди контактов нужный ему номер. Наконец найдя его, он печатает короткое сообщение и нажимает на кнопку «отправить». Он усмехается и прикрывает глаза. Приближающиеся дни обещают быть весёлыми, а омега готов ко всему. И где-то на другом конце города из ванной выходит альфа, суша свои мокрые волосы полотенцем. Он обходит маленький журнальный столик и подойдя к дивану, берет телефон, когда экран загорается, оповещая о новом сообщении. Кому: Чхве Сан. От кого: Неизвестный. Ситуация выходит из под контроля. Пора действовать. И Сану хватает секунды, чтобы понять, кто это. Альфа усмехается и кидает телефон обратно на диван. Наконец этот день настал. Сан слишком долго ждал, чтобы покончить со всем этим. Осталось совсем ничего, если они постараются. Сейчас отступать никак нельзя, когда они, альфа и омега, так близки к победе. У них всего один шанс. Действовать надо быстро, чему их и учили всегда – не останавливаться ни перед чем.