Объединённые Арабские Эмираты, Дубай, 2005.
Яркий свет луны застилал землю, освещая собой всю территорию пляжного острова, в районе Джумейра. Сегодня ночь ощущалась по-особенному яркой и подозрительно тихой, будто вот-вот должно было что-то произойти, что-то, чего никто не ожидал. Даже улицы сегодня, на удивление, опустели раньше обычного. Хотя даже в это время на пляже собиралось много людей, но сегодня никого не было, лишь редкие прохожие, которые спешили по своим делам. На пляжном берегу стоял припаркованный чёрный мерседес, а недалеко от него, в пятистах метрах, такого же цвета рендж ровер. За рулём автомобиля восседал мужчина — альфа лет тридцати пяти, а рядом с ним, заняв пассажирское сидение, сидел альфа чуть младше, ведя с собеседником тихий и спокойный диалог. — Джихун, я решил завязать с тем нелегальным бизнесом, — говорит альфа на пассажирском сидении. Джихун отпускает руль и откидывается на спинку сиденья, облегчённо выдыхая. Он смотрит на рядом сидящего альфу, а лицо его моментально озаряет улыбка. — Ты не представляешь, как ты меня сейчас осчастливил этой новостью, Дживон, — говорит Джихун, продолжая улыбаться. — Я надеялся сегодня поговорить с тобой об этом, брат, но ты первым заговорил. Так даже лучше. Дживон подхватывает его улыбку и слегка толкает старшего в плечо. Затем о чём-то задумывается и снова обращается к брату: — Мне скоро тридцать один, у меня есть семья, сын-омега растёт, муж должен скоро родить второго, а я даже не вижу своего будущего, — обречённо выдыхает младший и опускает голову. — Если сейчас не возьмусь за ум, то потом будет поздно, а моя семья может отвернуться от меня. — Я рад, что ты решился на это, — осторожно начинает Джихун. — Рад, что мне не пришлось вести с тобой эти беседы, чтобы ты наконец одумался. Джихуну было неприятно наблюдать, как его младший брат с каждым разом угасал, всё больше погрязая в эту тьму. Вот уже который год он пытался образумить брата, который связался с арабской мафией, ведя с ними нелегальный бизнес. Джихун пытался вернуть Дживона домой, в Корею, помочь ему с работой, помочь устроить свою жизнь, но альфа был непоколебим. И вот, приехав в Дубай по делам, Джихун решил встретиться с младшим братом, и как же он сейчас обрадовался, когда услышал от него эти слова. — Я ещё две недели назад поговорил с нашим главарем об этом, — начинает Дживон. — Мы с ним были близки, он сделал меня своим доверенным лицом. Я надеялся, что он пойдет мне навстречу на мою просьбу о том, что я хочу отдалиться и пойти по правильному пути… — Но? — Ему это не понравилось, — усмехается альфа. — Он и так меня подозревает в чём-то. Ещё он думает, что я предам его, сдам в полицию. — Я сам сдам его и всю его шайку в полицию, — на полном серьёзе заявляет Джихун. — Нет, брат, — Дживон кладёт руку на плечо старшего, пытаясь успокоить. — Ты не сделаешь этого, и я тоже не сделаю. Он был для меня, как брат, помог мне во многом. Я не предам его никогда, хоть на кону будет стоять моя жизнь. — Дживон… — Джихун, прошу тебя, не перебивай меня сейчас и пообещай сделать для меня кое-что, — просит младший у старшего. — Всё, что в моих силах. — Если со мной что-то случится, не оставляй мою семью, позаботься о них. — Что ты такое говоришь? Прекрати, — Джихун выдёргивает свою руку из крепкого захвата альфы и отворачивается к окну. — Пообещай, Джихун, — жалостливо просит брат у брата. Джихун снова поворачивается к Дживону и, собрав всю свою волю в кулак, кое-как заставляет себя выговорить слова: — Обещаю. Пока я жив, твоя семья не будет ни в чём нуждаться. Дживон улыбается и выдыхает. Он выпрямляется на месте и часто моргает, сдерживая слёзы, скопившиеся в глазах. — Спасибо. — Помолчи, — со злостью говорит Джихун, не веря тому, что пообещал младшему минутой ранее. Дживон издаёт смешок и смотрит на брата. — Мне пора. Кёниль уже заждался меня, наверное, — альфа цепляется пальцами за дверную ручку автомобиля, чтобы открыть её, но снова обращается к Джихуну. — Ты не зайдёшь к нам? Племянника увидишь. — Обязательно, только завтра. Сейчас уже поздно, не буду вас тревожить. Дживон кивает, и прежде, чем открыть дверь и выйти из машины, заключает старшего брата в крепкие объятия, на что Джихун обнимает того в ответ, подбадривающе хлопая по спине. Младший прощается с Джихуном и, улыбнувшись ему на прощание, выходит из машины, направляясь к своему рядом стоявшему мерседесу.***
Дживон лёгким шагом ступает по полу и подходит к дивану в гостиной, на котором спал Кёниль — его муж. Дживон улыбается и опускается рядом со спящим омегой, аккуратно зачёсывает его волосы за ухо и легонько касается его лба губами. Кёниль морщится и медленно открывает глаза, фокусируя свой сонный взгляд на альфе. В тусклом свете торшера, стоявшего у входа в гостиную, ему еле удаётся разглядеть мужа, он улыбается и слегка привстает, рукой придерживая уже округлый живот, в котором он носил их общего ребёнка. — Прости, что разбудил тебя, — Дживон помогает мужу присесть, а сам садится рядом с ним. — Ты поздно, — сонно проговаривает омега. — Я ждал тебя, но так и не дождавшись, уснул. Кушать будешь? Я разогрею ужин. — Нет, я поел, — уверяет альфа омегу. — Встречался с Джихуном, так заговорились с ним, даже не заметил, что задержался. — Джихун приехал? — Да, обещал заглянуть завтра в гости, — говорит Дживон и встаёт со своего места. — Чимин уже уснул? — Да, — говорит омега и пожимает плечами. — Так ждал тебя и надеялся, что ты ему расскажешь на ночь сказку, — усмехается Кёниль. — Не дождался. — Пойду, хотя бы поцелую его, — говорит Дживон и исчезает за дверьми в гостиную. Альфа медленно открывает дверь и заглядывает к сыну в комнату. Заметив спящего омегу в своей кровати, он улыбается и подходит к нему. Дживон поглаживает Чимина по голове, наклоняется, целует в пухлую щёчку и поправляет одеяло. Он ещё долго так стоит и смотрит на сына. Не представляет свою жизнь без этого светлого человека, без его смеха и блестящих глаз, при виде отца. И первый человек, который остановил Дживона, который повлиял на него, и есть его сын. Ради него он готов сделать невозможное возможным, пойдёт на что угодно, лишь бы эти глаза всё так же продолжали светить для него. Дживон возвращается к мужу, что всё ещё сидел в гостиной, лениво потирая сонные глаза. Альфа садится на колени перед омегой и кладёт свои руки на его живот, аккуратно поглаживая. Кёниль улыбается и берётся перебирать волосы мужа, пока тот разговаривал с их ещё не родившимся ребенком. — Я вас очень сильно люблю, — говорит Дживон и смотрит на Кёниля, у которого уже глаза на мокром месте. — Мы скоро уедем отсюда, начнём новую жизнь, и всё у нас будет хорошо, обещаю. После этих слов, альфа кладёт свою голову мужу на колени и на мгновение прикрывает глаза, затем снова поднимает голову, и тут же замечает сына, что стоит в дверном проёме, ручками держась за косяк. Он улыбается, а Кёниль следует за взглядом мужа и так же улыбается, подзывая маленького омегу к себе. Чимин тут же срывается с места и бежит к родителям, повисая на шее отца. — Отец, ты обещал мне сказку рассказать, но так и не пришёл, — обиженно надувает губки Чимин. — Прости, родной, отцу пришлось задержаться, — оправдывается альфа и целует сына в щёку. — Хочешь, я завтра тебе расскажу, м? — Хочу, — активно кивает Чимин. — И братику тоже? — наивно спрашивает омега, указывая маленьким пальчиком на живот папы. Дживон издаёт смешок и, кинув на улыбающегося Кёниля секундный взгляд, обращается к сыну: — И братику тоже. В этот самый момент семейную идиллию прерывает стук в дверь и все оборачиваются на звук, в доме повисает тишина. Дживон встаёт со своего места и уже пытается пойти посмотреть, кто за дверью, но рука мужа, что схватила его за руку, останавливает его. — Кто это может быть? — спрашивает Кёниль. — Ты ждёшь кого-то? — Да нет, — не понимающе смотрит альфа в ответ. — Может, это Джихун? — Не думаю, — говорит Дживон и, уверив омегу, что всё будет хорошо, уходит посмотреть, кто за дверью. Альфа выглядывает на улицу через глазок в двери и резко отшатывается, когда на пороге своего дома видит людей из его бывшей банды. Они одеты во всё чёрное, а на лице такого же цвета маски, открывавшие лишь участки глаз и рта. Дживон медленным шагом возвращается обратно к семье и, приложив палец ко рту, просит их быть тише. — Кто это? — полушёпотом спрашивает Кёниль, прижимая к себе ничего не понимающего Чимина. — Слушай меня внимательно, — Дживон хватает мужа за плечи и заглядывает в его глаза, пытаясь звучать более спокойно, чтобы не напугать мужа. — Это люди из моей банды, я не знаю, что они хотят, но, кажется, их прислал Хусейн. Вам лучше сидеть в комнате и не высовываться. Я выйду к ним и узнаю, что они хотят… — альфу перебивает стук в дверь, на этот раз более громкий и агрессивный. — Нет, я останусь с тобой, я никуда не уйду, — пытается стоять на своём Кёниль. — Нет, ты берёшь Чимина и уходишь к нему в комнату, запираешь дверь на ключ и сидишь тихо, — быстро проговаривает альфа, пока стуки в дверь всё ещё продолжаются, а за ними следуют голоса, приказывающие открыть дверь, пока они сами не выбили её. — Дживон, — омега всё продолжает цепляться за руку альфы, не желая его отпускать, ведь неизвестно, что будет, если он выйдет к ним. — Не оставляй нас, мне страшно. — Любимый, со мной всё будет хорошо, просто сделай, как я тебя прошу, — в последний раз просит альфа, и прежде чем Кёниль соглашается и уходит, заключает мужа и сына в крепкие объятия, целует и, пообещав вернуться к ним, выходит в коридор. Кёниль берёт Чимина за руку и уходит к нему в спальню. Как и просил Дживон, запирает дверь на ключ и садится на светлый махровый ковёр, перед дверью, прижимая к себе сына. Сердце грозилось вот-вот выпрыгнуть из груди, ему было страшно от неизвестности, что их постигло. Чимин шепчет папе успокаивающие слова, сам не понимая, что может случиться в эту секунду. В коридоре раздаются громкие голоса и звуки борьбы, будто кого-то били. Кёниль подрывается с места и, подбежав к окну, открывает его и выглядывает наружу, благо комната была на первом этаже, а расстояние между землёй и окном не большое. Омега опускается на колени перед сыном и смотрит в его глаза, держа за плечи. — Чимин, сынок, сейчас я тебе помогу выйти на улицу, а ты бежишь к ближайшему участку полиции и рассказываешь им всё, что сейчас произошло. Что бы ни случилось, не оглядывайся, беги. Ты меня понял? — наставляет старший омега младшего. — Я не хочу уходить без вас, папа, — Чимина одолевает паника и он начинает плакать, не желая отпускать папу. — Пока ты добежишь до полиции, мы уже будем там, ждать тебя, — через боль улыбается омега и пытается звучать более естественно. — Мне страшно, — маленький омега не перестаёт плакать, слыша звуки борьбы и крики отца. — Родной мой, ты у нас самый сильный, самый храбрый, — заверяет Кёниль Чимина. — Мы с отцом в тебя верим, ты — наша единственная надежда. Что бы ни случилось, не сдавайся, слышишь меня? — Чимин кивает, и Кёниль продолжает. — Тогда сделаешь, как я тебя прошу? — омега облегчённо выдыхает, когда Чимин снова кивает. Крепко обняв сына на прощание, омега встаёт со своего места. Он снова открывает окно, что успело закрыться от лёгкого ветра, и, придерживая Чимина, помогает ему вылезти из окна. Омега выглядывает на улицу и, улыбнувшись сыну, что смотрел на него заплаканными глазами, говорит, как сильно его любит, и уходит к мужу. Чимин не успевает и шагу сделать, как тут же раздаётся оглушающий звук выстрела, что, кажется, разнёсся по всему их району. Омега падает на землю и, прикрыв уши руками, начинает с новой силой плакать, не в силах сдвинуться с места. Он слышит истошный крик папы и второй выстрел, который заставляет его сорваться с места и что есть силы убежать прочь, оставляя их дом, находящийся рядом с лесом далеко позади. Как и просил папа, он не смеет оглядываться, продолжая бежать, натирая босые ноги об асфальт. Сколько так бежит, омега не помнит, но замечает впереди свет фар проезжающих мимо машин и понимает, что до города осталось совсем немного. Он пропускает уже несколько машин, но поняв, что так продолжаться не может, а до полиции ему бежать ещё очень долго, Чимин выбегает на трассу и встаёт напротив едущей ему навстречу машины. Водитель резко тормозит, заметив впереди ребёнка, что выбежал ему навстречу. Он выходит из машины и удивлённо смотрит на непонятно откуда взявшегося омегу. — Тебе жить надоело? — зло спрашивает альфа в возрасте. — Зачем ты под колёса лезешь? Откуда ты вообще здесь взялся? — продолжает повышать голос напуганный водитель машины. Но он тут же подрывается с места и бежит к омеге, что обессилено падает на землю, начиная с новой силой плакать. — Хей, — альфа помогает Чимину встать и продолжает его удерживать, чтобы тот снова не упал. — Что случилось? У тебя всё хорошо? — Мои родители… Они… Они… Меня ждут, — прерывисто начинает Чимин, пытаясь успокоиться и объяснить ситуацию. — Они обещали ждать меня в полицейском участке… Мне надо к ним. Альфа больше ничего не говорит, а лишь подхватив ослабшее тельце омеги на руки, сажает к себе в машину и доезжает до участка, всю дорогу успокаивая плачущего мальчишку. В полиции Чимина кое-как успокаивают и просят объяснить, что у него случилось, на что Чимин рассказывает произошедшее и начинает спрашивать у сотрудников полиции о своих родителях, не видели ли они их. Омеги из полиции всё продолжают возиться вокруг Чимина, успокаивая его и заверяя, что обязательно узнают, где его родители. Они заводят его в отдельную комнату с маленьким диванчиком и несколькими подушками с одеялом и приносят ему поесть. Омега отказывается от еды, продолжая плакать и прося найти его папу с отцом. Сколько уже сидит в этой комнате, Чимин не знает, но прекрасно помнит, как заснул, когда только-только начало светать. Пробуждается он, когда полицейский участок снова оживляется, а на улице уже выглядывает солнце. Он садится на диванчик и трёт сонные глаза, пытаясь переосмыслить всё произошедшее за вчерашнюю ночь, всё ещё надеясь, что это всё было страшным сном, а его родители сейчас откроют эту дверь в комнату и зайдут к нему. Но его надежды в эту же секунду разбиваются о скалы, когда дверь открывает не его папа, а полицейский, и в комнату заходит не его отец, а другой альфа — его дядя. Чимин начинает плакать, когда видит Джихуна, что стоит в двух шагах от него. У альфы разбитый и измотанный вид, а красные и опухшие глаза его говорят только об одном — он плакал. Джихун падает на колени и раздвигает руки в стороны, приглашая Чимина в свои объятия. Омега подрывает с места и, подбежав к дяде, заключает его в объятия, продолжая надрывно плакать. — Всё хорошо, — повторяет Джихун, пытаясь не сорваться. Он гладит племянника по спине, чувствуя, как тот постепенно начинает успокаиваться. Чимин отрывается от Джихуна и смотрит в его глаза, пытаясь будто прочесть в них что-то. — Дядя, я думал, никто за мной не придёт, думал, что вы все оставили меня, — говорит Чимин и снова обнимает альфу, повисая на его шее. — А где папа с отцом? Почему они с Вами не пришли? — Чимин, — начинает Джихун, отстранившись от омеги. — Я не буду врать тебе, потому что ты и так рано или поздно узнаешь всю правду. — С родителями что-то случилось? — голос мальчишки вздрагивает, а из глаз катятся слёзы. — Пожалуйста, выслушай меня. Ты уже большой мальчик, я не буду скрывать от тебя правду о твоих родителях. Те люди, что ворвались в ваш дом, о которых ты рассказал полиции… Они… — Джихуну трудно выговорить слова, но понимает, что уже пути назад нет, так что продолжает. — Они убили твоих родителей, Чимин. Дальше для Чимина будто всё происходит, как в тумане. Он отходит от дяди и медленно оседает на пол, а глаза его не выражают ничего, кроме застывшего взгляда. Он хватает ртом воздух и сдерживает себя, чтобы не сорваться на громкие рыдание, у него это даже не получается, будто все его слёзы в эту секунду высохли. Джихун ещё что-то говорит, но Чимин его больше не слышит, а звуки оглушающих выстрелов бьют прямо по его сознанию, и в эту секунду всё встаёт на свои места. Он прикрывает уши руками, слишком больно слышать крики папы, ещё больнее — не слышать их вовсе. Неужели это всё происходит с ним? Неужели его родителей больше нет? Неужели он теперь никогда их не увидит, не услышит их голоса, они его больше не обнимут, не позовут его по имени, и он никогда не увидит своего ещё не успевшего родиться на свет брата? Не может принять реальность, слишком тяжело. Ведь ему всего семь лет, а так рано лишился своей самой главной опоры, самых главных людей в жизни. В столь раннем возрасте познал всю боль лишения родителей.☾ ☾ ☾
В этот же день Джихун оформляет все документы по перевозке тел брата и его мужа, покупает билеты в Корею, собирает племянника и вылетает вместе с ним домой, туда, где сейчас должен был быть его брат и семья его брата. Альфа не может поверить в то, что его младшего брата не стало, а ведь только прошлой ночью он с ним сидел в одной машине, разговаривал. Радовался, что Дживон наконец одумался и решился вернуться в нормальную жизнь, подумал о своей семье и решил вернуться домой. Все эти моменты, связанные с братом, делают ему слишком больно, он держится стойко перед племянником, который просто молчал, пропуская все вопросы мимо ушей. Он понимает, какой удар получил Чимин, что он сейчас чувствует, поэтому тоже молчит, не тревожит его, лишь подбадривающе приобнимая за плечи. И снова в голову лезут слова младшего брата, его просьбы о том, чтобы Джихун позаботился о его семье, если его не станет. Перед глазами встаёт его улыбка, которой Дживон одарил его на прощание. Джихун прикрывает глаза и обещает себе, что позаботится о Чимине, а ещё обещает, что найдет убийцу его брата, чего бы ему это не стоило.☾ ☾ ☾
Похоронная церемония проходит через день, когда Джихун с племянником приезжают в Корею. Когда уже всё утихает, все гости, пришедшие на похороны, расходятся, семья Джихуна собирается, как обычно, в их небольшом доме. Хосок с Чонгуком Чимина видят во второй раз с самого его рождения, ведь Дживон уехал в Дубай сразу, как только женился, а приезжал к брату в гости только когда Чимину было всего два года. Сейчас Хосоку двенадцать, а Чонгуку десять, и если Хосок нового члена семьи принял быстро, то Чонгук был не в восторге от новости, что теперь с ними будет жить ещё один человек, его младший брат, к тому же омега. Чонгук, привыкший быть самым младшим, быть в центре внимания, не мог представить себя старшим братом, а своё место отдавать кому-то другому, кому-то, кто даже и не был ему родным братом, не хотелось. Хэвон — папа Хосока и Чонгука, всё возится вокруг Чимина, прося его поесть, на что Чимин категорически отказывается, говоря, что он не хочет есть. За весь день он даже не сдвинулся с места, продолжая сидеть в гостиной на диване. Хэвон то и делал, что приносил ему разную еду, сладости, напитки, но Чимину всё не хотелось — он лишь качал головой и отворачивался от еды. Хосок приносил ему игрушки и предлагал поиграть с ним, но даже игрушки маленького омегу не интересовали. Только одного Чонгука всё бесило. Он не понимал, почему омега ведёт себя так «невоспитанно», ведь его семья для него всё делает, а он от всего отказывается. — Хватит возиться с ним, — говорит Чонгук и, зайдя в гостиную, встаёт рядом с папой. — Папа, прекрати ему предлагать покушать, если захочет, то сам покушает. Чего вы с ним обращаетесь как с ребёнком? — Чонгук, прекрати, — отдёргивает сына омега. — Ты разве не знаешь, что он пережил? — чуть тише добавляет он. — И теперь его за это обхаживать надо? — Что ты такое говоришь? — в комнате появляется глава семьи и неистово смотрит на сына. — Вы целый день с ним возитесь, а на меня даже внимания не обращаете. — Будь благодарным, — повышает свой тон Джихун, от чего даже Хосок дёргается вместе с Чонгуком. — Я не хочу, чтобы он жил с нами, — не сдается альфа. — Я тоже много чего не хочу, и что ты мне теперь предлагаешь? Говорить всем подряд об этом? — Пусть он уйдет, — просит Чонгук. — Я не хочу жить с ним в одном доме. Чимин, что всё это время сидит и слышит брата, пытается сдержать себя, чтобы снова не разреветься. Было больно слышать эти слова от Чонгука, ведь он даже не просил к себе этого внимания его родителей, которое так не хватало Чонгуку. Джихун даёт подзатыльник Чонгуку, после чего тот шипит и сразу кидает злой взгляд в сторону Чимина, ведь это же из-за него он получил по голове. — Если он не уйдет — значит, уйду я. — Уходи, — спокойно говорит отец. — Джихун, — Хэвон зовёт мужа. — Успокойся, он же ещё ребёнок, не понимает, что говорит. — Если он и Чимина не считает ребёнком, значит, он тем более не ребёнок. Пусть идёт. — Джихун, прекрати, — снова просит омега. — Иди, — обращается альфа к притихшему сыну. И Чонгук уходит, хлопнув дверью, лишь кинув на отца злой взгляд. Хэвон идёт за сыном, на ходу ругая мужа. — Стоять, — приказывает Джихун, и Хэвон тут же останавливается. — Я запрещаю тебе ходить за ним. Он вернётся. Как только проголодается, — говорит альфа и смотрит на мужа. — Вернётся, никуда не денется. И Чонгук действительно возвращается тем же вечером. Только на этот раз альфа был настроен серьёзно. Он находит Чимина в комнате, которую ему выделили, заходит к нему и приказывает молчать, пока он говорит. — Значит так, — начинает Чонгук, — если хочешь жить в этом доме, то ты должен соблюдать мои правила. Чимин смотрит на брата и молчит, лишь заторможенно кивая альфе в ответ. — Не попадайся мне на глаза, пока я нахожусь дома. Не заходи в мою комнату, не трогай мои вещи, не бери мои игрушки поиграть. Не ешь со мной за одним столом, и не занимай ванную больше, чем на десять минут. Уяснил? Чимин снова кивает, оповещая брата, что всё понял, но прежде, чем Чонгук выходит из комнаты, зовёт его, заставляя обратить на себя внимание. — За что ты так ненавидишь меня? Чонгук усмехается и, резко став серьёзным, снова заговаривает: — Ты омега. Сказав это, альфа выходит из комнаты омеги, громко хлопнув дверью. А потом его правила становятся всё жёстче и жёстче. С того времени проходит два месяца, начинается учебный год, и Чимин идёт в начальную школу, в ту же, куда ходят и Чонгук с Хосоком. Если же Хосок и был рад, что Чимин будет учиться с ними в одной школе, то Чонгук же не совсем разделял со старшим братом его восторга. — Не смей никому говорить, что ты наш брат, — приказывает Чонгук Чимину. — Не смей в школе подходить к нам с Хосоком. Если хочешь и дальше учиться там, будь добр, просто не появляйся у меня на виду. Проходит ещё год. Чимин всё так же ходит в ту школу, всё так же боится Чонгука, всё так же скрывает то, что они братья. А на вопросы Хосока, почему Чимин избегает его, просто отнекивается, каждый раз находя разные отговорки. Друзей завести в школе у Чимина так и не получилось, каждый раз избегая насмешек со стороны одноклассников. Ученики в его классе уже второй год продолжают издеваться над ним и его произношением некоторых корейских слов. Омеге корейский давался с трудом, так как всю свою подсознательную жизнь он разговаривал только на арабском. Но в последнее время он делал успехи в языке, потому что каждый вечер, после школы, с ним занимался Хосок и с большим трепетом относился к нему. Дни сменяют ночи, календарные листы срываются незаметно, а зимние холода сменяются теплыми летними вечерами. Чимин даже не замечает так быстро пролетевшие восемь лет. Восемь лет без родителей, восемь лет без родной семьи, восемь лет без тепла папы и поддержки отца. Восемь лет в доме дяди, с людьми, которые помогли ему встать на ноги, восемь лет с новой семьей. И семь лет, как Джихун с Хэвоном усыновили его. Семь лет, как Чонгук просто игнорирует его, делает вид, будто Чимина вовсе нет в его жизни. Всё так же не может принять☾ ☾ ☾
— Ты сказал, что хочешь сделать так, чтобы тот альфа почувствовал то же, что и я, когда они насмехались надо мной? — сквозь страх и риск начинает Чимин, уже сидя в машине с Чонгуком. — Но… Их слова причинили мне не столько боли, сколько ты своими поведением и действиями. — Поэтому я и здесь, — начинает Чонгук. — Я признаю свою вину, я знаю, сколько боли я причинил тебе, — говорит Чонгук и останавливает машину, не доезжая до их дома. Чонгук поворачивается в сторону омеги и продолжает, заглядывая в его глаза. — Я хочу попросить у тебя прощения за всё, что я сделал и наговорил тебе. Чимин улыбается и опускает голову, не выдержав такого откровения от брата. На глаза наворачиваются слёзы, но он стойко держится, чтобы не заплакать. — Я не знаю, в какой момент это случилось, но во мне будто что-то щёлкнуло. А когда я увидел, как этот альфа толкнул тебя, как они смеялись над тобой, я будто с цепи сорвался… Чимин… Прости меня. Чимин качает головой и, пальцами вцепившись за подбородок альфы, аккуратно поднимает его опустившуюся голову, заглядывая в его глаза. — Я никогда не держал на тебя зла, — говорит Чимин. — Но я очень рад, что ты берёшь всю ответственность за свои действия и признаёшь их. — Обещаю, пока я жив, никто не посмеет хоть словом обидеть тебя, — заверяет Чонгук. — Ты только скажи, где бы я ни был, я приду к тебе, стоит тебе только позвать меня. С этого дня, и до конца наших дней, я твой старший брат, который убьёт любого, кто посмеет хоть пальцем тронуть тебя. Я всегда буду рядом и помогать тебе. — Убивать не надо, — улыбается Чимин и пальцами поглаживает щёку брата. — Спасибо, — шепчет он и наконец даёт волю слезам. Чонгук притягивает к себе омегу и прижимает к груди, крепко обнимая. Чимин обнимает его в ответ, зарываясь носом в его шею. — Будешь скучать по мне? — вдруг спрашивает Чонгук. Чимин отстраняется и непонимающе смотрит на альфу. — Ты уезжаешь куда-то? — Отец отправляет меня учиться за границу, к сожалению, противостоять ему мне не удалось, — обречённо вздыхает Чонгук. — Куда? Надолго? — спрашивает Чимин. — В Дубай, на четыре года, — отвечает Чонгук. Сердце Чимина пропускает несколько ударов, стоит ему услышать имя его родного города, в котором он родился и провёл половину своего детства. Он вспоминает ту судьбоносную ночь, в которую забрали жизни его родителей. Но пытается отогнать навязчивые мысли, стараясь не показывать брату свою озадаченность. — Конечно, я буду скучать, — улыбается Чимин, пытаясь звучать более твёрдо. — Я буду приезжать на каникулах, будем проводить время вместе, — говорит Чонгук и треплет омегу по волосам. — Обещаешь? — Обещаю.☾ ☾ ☾
— Тасбих, — начинает альфа, но останавливается, собираясь с мыслями, думая, как правильнее сказать ему об этом. — Солнце, — уже мягче говорит Чонгук, — Чимин — мой брат. Тасбих смотрит на Чонгука и не скрывает своего удивления. Он отступает на шаг и крепко держится за дверную ручку. — Тасбих… — Ты с ума сходишь, Чонгук, — только и может сказать омега. — Я не вру тебе, солнце, — пытается звучать более правдоподобно альфа. — Чимин мой двоюродный брат. Да, он мне не родной брат, но всё же мой родной человек. Я сейчас не могу рассказать тебе всей правды, но, пожалуйста, подожди немного, я обещаю, скоро ты сам всё узнаешь. Доверься мне. — Господи, как же мне всё это надоело, — Тасбих хватается за голову и сдерживает накатившуюся панику. — Что вы все от меня хотите? Оставьте меня в покое. Уходи, Чонгук. — Солнце… — Хватит, Чонгук! — повышает голос омега и толкает альфу в грудь, но тот даже не двигается с места. — Я уйду, но только выслушай меня для начала, — просит Чонгук и Тасбих, успокоившись, смотрит на Чонгука, дожидаясь объяснений. — Я должен встретиться с Чимином, он должен передать мне кое-какую информацию. А на следующий день я приеду к тебе, тогда я всё расскажу, но только ты должен поехать со мной. — Чонгук, ты себя слышишь? Мустафа следит за нами, он знает обо всех наших передвижениях. Наверное, ему уже и о твоём визите доложили, — обеспокоено проговаривает Тасбих. — Неизвестно, что он в эту секунду может сделать. — Он ничего не сможет сделать, — уверяет альфа омегу. — Пока он думает, что следит за мной, в это время он под моим прицелом. Мне ещё известно о бомбе в моей машине — Чимин мне всё рассказал, — усмехается Чонгук, вспоминая тот день, и как они её отключали. — Это же он тебя заставил в тот день расстаться со мной, ведь так? Тасбих закусывает нижнюю губу и опускает голову, теребя пальцами край домашней футболки. — Тасбих, тебе не стоит ничего бояться, пока я рядом. Если мой план не сработает, то я просто украду тебя, — усмехается Чонгук, пожимая плечами. Тасбих испуганно поднимает глаза на альфу, одним лишь взглядом говоря, что он сходит с ума. — Всё вдруг стало без тебя не так, солнце. Я будто сил своих лишился. Я, кажется, уже не смогу без тебя. Тасбих заглядывает в глаза Чонгука, и он верит ему, так искренне. Знает, что этот альфа и есть тот, кто спасёт его от рук его жениха, от гнева отца. И он бы сейчас же сорвался, уехал с ним, но ещё не время. И если Чонгук сказал, что заберёт его — значит так и будет. И Тасбих будет ждать столько, сколько от него это потребуется. Ведь это ожидание скоро сменится облегчением для него, и он поймёт, что это всё стоило того.☾ ☾ ☾
Мустафа выруливает на своём гелендвагене во двор своего особняка и тушит фары. Альфа глубоко вздыхает и откидывается на сиденье. Из головы всё ещё не выходят его близкий друг и родной брат, которые сидели в машине и занимались непристойными вещами. За такое раньше сразу, без вопросов, жизни лишали, но Мустафа запутался. Он не знает, как поступить. Понимает, что это кара его настигла, и Всевышний его наказывает за свои поступки, но и не признаёт. Никогда не признаёт. Мустафа отбрасывает лезущие дурные мысли в голову и выходит из машины, блокируя дверцу, направляясь в дом. Ему надо поговорить с братом, услышать его версию, разобраться со всем, иначе он с ума сойдёт, либо разорвёт Исмаила на мелкие кусочки. — Ас-саламу алекум, — зайдя в просторный светлый зал, здоровается Мустафа с папой, который уже почти проваливался в сон, сидя так на диване у телевизора. — Ва-алекум ас-салам, — Самин немного привстаёт и приветствует сына. — Где Джалил? — спрашивает Мустафа. — Он был в своей комнате. После этого Мустафа быстрым шагом одолевает зал и кухню, оказываясь сразу на лестничной площадке. Он открывает дверь в комнату брата и заходит внутрь. В комнате не горит свет, лишь маленькая настольная лампа освещает малую часть комнаты. Джалил сидит перед своим компьютерным столом и что-то пишет в тетради, но резко оборачивается, стоит ему понять, что кто-то зашёл в его комнату. — Брат? Ты так рано приехал? — Джалил смотрит на Мустафу, а по телу пробегают мурашки от взгляда брата. Мустафа словно в душу смотрит, пытаясь вырвать её. — Ты только понял, что я — твой брат? Раньше тебе было всё равно, приеду я домой или нет, — альфа приближается к Джалилу всё ближе и ближе. — Ты о чём? — Знаешь, где сейчас Исмаил? — задаёт вопрос Мустафа, вводя младшего в тупик. — Причем тут Исмаил? — издаёт смешок Джалил, и когда омега собирается пройти мимо Мустафы, он хватает его под локоть и впечатывает прямо в стену. От сильного удара Джалил шипит и большими глазами смотрит на брата. Мустафа рукой ныряет в карман своих брюк и достаёт оттуда слегка помятую фотографию, где его брат сидит в машине с его другом и целуется. Он поднимает руку с фотографией на уровне лица омеги, показывая ему эту фотографию. Джалил удивлённо распахивает глаза и смотрит, не понимая, как оно оказалось у его брата. Он открывает рот, чтобы сказать что-то, но не знает, что сказать. Ничего не находит в своё оправдание. — Я пытался уберечь тебя, но всё равно это обернулось против меня же, — Мустафа стискивает зубы и со всей силой кидает Джалила в сторону. Омега ударяется правым боком о компьютерный стол и падает на пол. Джалил хватается за бок, а на глазах выступают слёзы. Мустафа подходит к брату и, схватив его за волосы, бьёт уже в лицо, а омега слёзы уже не может держать, что большими каплями падают прямо на ковёр. Когда Мустафа пытается ударить брата снова, омега выставляет руки перед лицом, чтобы Мустафа не смог его ударить. Джалил боится старшего и очень сильно, он весь дрожит и не смеет смотреть ему в лицо. — Что он сделал с тобой? — Мустафа кое-как останавливает себя, чтобы не натворить глупостей. Он садится на кровать перед омегой. — Я… — младший не может ничего сказать, но хочется всё рассказать брату. Рассказать, как его обманули, как обесчестили и забрали его душу, разбив на мелкие кусочки. — Расскажи мне всё, как есть. — Я любил его, но он… Он обманул меня, — омега глубоко вздыхает, пытаясь снова не заплакать. — Он отвёз меня в отель и надругался надо мной там. От этих слов у Мустафы крышу сносит. Он просто не может представить себе, что его младшему брату кто-то делал больно. Но сделали, и это был его друг, которому он доверял, как себе. Исмаил сделал больно Джалилу. Исмаил предал Мустафу, пошёл против него. Мустафа уже не сможет ни перед кем остановиться, и его никто уже не посмеет остановить. Он своими руками вырвет душу бывшему другу. Мустафа сегодня и судья и палач.☾ ☾ ☾
Он шагает по больничному коридору. Вокруг кромешная тьма. Альфа знает, что в это крыло больницы никто не заглянет. Шаг он делает быстрее, а дыхание его учащается. С каждой секундой приближается к тому, что задумал. Этой ночью решится судьба человека, точнее, он сам её решит. Альфа открывает дверь палаты и заходит, приближаясь к койке пациента. На койке лежит Исмаил, среди пикающих аппаратов, которые поддерживают его жизнь. Альфа склоняется к самому лицу Исмаила и усмехается. Его друг сейчас лежит перед ним, словно мертвяк. Губы синие, а лицо бледное. Исмаил лежит, а до смерти рукой подать. И Мустафа ему с этим поможет. Альфа берёт рядом лежащую на койке подушку и кладёт на лицо друга. Он сильнее надавливает ею. И пока аппараты начинают пикать ещё сильнее, Мустафа прикрывает глаза, сразу встают картины перед ним, как его единственный младший брат лежит перед другом, напуганный, а помочь некому. Когда альфа видит эту картину, становится ещё хуже. Мустафа уже не слышит, как аппараты пикают, оповещая, что сердце альфы больше не бьётся. Исмаил мёртв, но Мустафа и не думает остановиться. Он всё ещё держит подушку на лице мёртвого друга. И вдруг Мустафа резко распахивает глаза и кидает подушку туда, откуда её взял, и, напоследок кинув короткий взгляд на бездыханное тело, выходит из палаты. Сегодня он снова отправил ещё одного беззаконника ко Всевышнему.☾ ☾ ☾
Уже две недели, как Соджун гостил у Сокджина. Намджун привёз маленького альфу к Сокджину со словами, что хочет исправить свою ошибку и позволить Соджуну привыкнуть к новой обстановке, привыкнуть к Сокджину, к своему папе. Намджун каждые выходные привозил сына к папе, но на этот раз оставил сына чуть дольше с папой. После их совместной ночи Джин пытался избегать Намджуна, но альфа был упрямым, не хотел снова потерять, когда наконец начал думать, что всё налаживается. Сокджин боялся снова в конце быть обманутым, боялся, что Намджун снова натворит глупостей, но ему очень хочется верить в то, что Намджун действительно исправляется, это даже видно по нему. А альфа очень надеется, что он сможет вернуть Сокджина и наконец собрать свою маленькую семью снова вместе. Утро и солнце, которое светит через прозрачные занавески, не радуют Сокджина, когда просыпается от приступа тошноты и головокружения. Омега, вскочив с постели, бежит в ванную и оседает перед унитазом. Джин уже десять минут сидит в ванной на полу перед унитазом, его вырывает, а низ живота пронзает ужасная боль. Джин так и не в силах встать с пола и привести себя в порядок, скрючившись, сидит на полу, в ванной комнате. — Папа, что с тобой? — Соджун заходит в ванную и кладёт свою маленькую руку на щеку родителя, обеспокоенно смотря на него. — Все хорошо, мой маленький, — Джин улыбается, чтобы не напугать сына, и целует маленькую ручку. — Иди, открой дверь, это, наверное, отец приехал, я сейчас выйду, — говорит Джин Соджуну, услышав, как в дверь звонят. Соджун выбегает из ванной и, добежав до двери, открывает её, оказываясь в объятиях Намджуна. Намджун улыбается и берёт сына на руки, целуя в щёку. — Отец, папе плохо, — говорит Соджун. — Что? Где папа? — сказав это, Намджун опускает сына на пол. Сокджин выходит из ванной и остаётся стоять на месте, когда Намджун подходит к нему и тревожным взглядом начинает его разглядывать. — Что с тобой? Ты в порядке? — Да, не бери в голову, просто утомился, — отмахивается Джин. — Соджун, беги, принеси свою сумку с вещами, которую я уже подготовил. Когда Соджун убегает в другую комнату, Намджун кладёт свою руку на лоб Джина, чтобы проверить температуру, заметив покрасневшее лицо омеги. Но Джин отстраняется и убирает руку Намджуна. — Джин, у тебя температура, я отвезу тебя в больницу, — по голосу Намджуна можно было понять, насколько он обеспокоен состоянием омеги. — Не нужно, сказал же, утомился, да и лишний раз не нужно пугать Соджуна. Они так и стоят, смотря друг другу в глаза, столько всего хочется сказать, но оба молчат, и ни один не решается заговорить, открыть свою душу и позволить узнать другому, насколько сильна его любовь. Сокджину страшно открыться снова, а Намджун не смеет, понимая, что омега оттолкнёт. Спустя полчаса Намджун с Соджуном покидают квартиру Джина, пообещав на следующих выходных снова приехать. После их ухода Сокджин плетётся обратно к себе в комнату, чтобы собраться на работу. Уже через час Сокджин доезжает до компании и, зайдя в их с Чонгуком общий кабинет, садится за свой стол. Омега сразу принимается за работу, но жар во всём теле и боль в голове не дают ему сосредоточиться. А тошнота снова подкатывает к горлу, но он упрямо держится, пытаясь отвлечь себя работой. Дверь в кабинет открывается, впуская Чонгука в кабинет. Он здоровается с омегой и направляется к своему столу, снимает свой тёмно-синий пиджак и вешает его на спинку кресла. — Джин, ты чего так рано? — Это ты просто опаздываешь, — омега закатывает глаза и усмехается. — С тобой всё нормально? Неважно выглядишь, — заметив побледневшее лицо друга, спрашивает Чонгук. — Да, вполне, — пожимает плечами Сокджин. — Намджун тебе что-то сказал? — не унимается Чонгук. — Ты только скажи, Джин, и я ему голову откручу. — Чонгук, уймись ты, всё хорошо, правда. — Зачем ты вышел на работу? Мог бы отлежаться дома. — Чонгук, ну хватит. Чонгук замолкает и недоверчиво смотрит на омегу, а потом отводит взгляд и садится на свое место, включая ноутбук. Хосок заглядывает в кабинет и здоровается с братом и другом, потом проходит вглубь кабинета, за ним идёт Намджун. — Как у вас тут? Чонгук, узнал чего-нибудь? — Хосок садится на маленькое кожаное кресло в кабинете, а Намджун решает сесть на стул, стоящий рядом с креслом. — Пока нет, мне Наим должен передать письмо Йерима, — Чонгук на секунду задумывается о своём, а потом снова смотрит на брата. — Скорее всего, в том письме что-то очень важное. — Йерим? — переспрашивает Намджун. — Папа Тасбиха, — говорит Чонгук, и Намджун кивает. — Кстати, Чимин звонил, сказал, что не может дозвониться до тебя, — вспоминает утренний разговор с братом Хосок. — Сказал, что вы договорились встретиться, перезвони ему. — Хорошо, — кивает Чонгук. Сокджин, что уже не в силах терпеть боль в голове и внизу живота, встаёт и обращается к Чонгуку: — Я поеду домой, хорошо? Мне надо отлежаться. — Конечно, Джин, — когда омега начинает собирать вещи, Чонгук снова начинает: — может, всё-таки в больницу? Джин улыбается и отрицательно качает головой, собрав все вещи и пожелав альфам удачи, выходит в коридор. Намджун выбегает из кабинета и направляется за омегой. Намджун идёт за Сокджином и зовёт его, но Джин будто специально игнорирует альфу и упрямо идёт вперед, не оборачиваясь. Они выходят на улицу, и Джин направляется к своей машине, которая находилась на уличной парковке. — Джин, я не оставлю тебя, — кричит ему вслед Намджун. — Ты слышишь меня? Я не могу без тебя жить, вернись ко мне, прошу тебя, — Намджун за Джином больше не идёт, он стоит там, где остановился, уже так далеко от Сокджина. Омега идёт и тихо роняет слёзы. Больно слышать голос любимого альфы, но не покажет, что ему больно. Джин больше не покажет, где болит, он будет сильным. Ведь именно из-за Намджуна ему и пришлось стать таким. — Ты ведь тоже не можешь без меня, — слова Намджуна тоже делают больно. Они кидаются в сердце словно стрелы и разрывают мышцу на куски. Но ответа от омеги снова не следует. Дойдя до машины, Сокджин кладёт руку на ручку двери машины, но, так и не открыв дверь, хватается за живот, когда сильная боль пронзает его, и он оседает на землю. Намджун, что всё это видит, тут же срывается с места и быстро подбегает к омеге. — Джин, посмотри на меня, что такое? — альфа оседает на корточки и придерживает омегу. — Намджун, что-то мне плохо, — омега держит себя за живот и часто дышит. — Потерпи, милый, всё будет хорошо, — Намджун берёт омегу на руки и бежит к своему рендж роверу, быстро сажая омегу на переднее пассажирское сиденье. Альфа садится следом за руль и трогается с места. До больницы они доезжают минут за пятнадцать, благо пробок было не так много, думает об этом про себя Намджун и помогает Джину выйти из машины. Они заходят в больницу, и двое врачей подбегают к ним, забирая у Намджуна его омегу. — Вам сюда нельзя, ждите, — приказывают врачи и, хлопнув перед Намджуном дверью, скрываются в кабинете. Намджун уже не помнит, который по счёту круг он сделал, пока ждал врачей, но эти минуты длились для него, как целая вечность. И наконец один из них выходит к Намджуну. — Вы кем приходитесь омеге? — только спрашивает врач. — Я его альфа. — У омеги просто утомление, ему нужен хороший отдых и как можно меньше нагрузки. Срок слишком маленький, поэтому... — извещает врач. — Что за срок? — не догоняет Намджун. — Омега на второй неделе беременности, срок маленький, и поэтому он должен больше отдыхать, чтобы восстановить здоровье. Намджун больше ничего не слышит из всего, что говорит врач. Джин беременный, он не знает, что делать. Намджун не может свести с лица улыбку. Он понимает, что Джин носит их общего ребёнка и все, что сейчас ему хочется — это бежать к Сокджину, кинуться к нему в объятия, встать на колени, просить прощения всю свою оставшуюся жизнь, пока не простит. Но, если не простит, то уже с колен никогда не вставать, обещает себе. Намджун подрывается с места и забегает в палату к своему омеге. Сокджин сидит на кушетке, склонив голову вниз, теребя край своей белоснежной рубашки. Омега поднимает свои заплаканные глаза на Намджуна. — Джин… — Я не позволю тебе забрать моего ребёнка, Ким Намджун, — говорит Сокджин, пытаясь звучать увереннее. — Я и не собирался, Джин, — Намджун всё ближе подходит к омеге, заставляя Джина удивлённо уставиться на него, садится перед ним на колени. — Я знаю, что мне нет прощения, но если бы ты знал, насколько я сожалею о том, что я сделал, и насколько сильна моя любовь к тебе. — Намджун, встань, пожалуйста, — Сокджин кладёт свою руку поверх намджуновой, которая лежала на коленке омеги, и чуть сжимает её. — Я знаю, насколько сильна твоя любовь, и знаю, насколько сильно она меня ранила. Я отдал своё сердце тебе на хранение, а ты сделал ему больно, но даже после этого ты не вернул мне его, — Намджун поднимает глаза на омегу и тихо слушает его. — Намджун, уходи, пожалуйста. — Джин, я не уйду. Я не оставлю тебя, — Намджун отрицательно мотает головой. — Мне нужно время… Прошу. Намджун встаёт с колен, он не знает, что ещё сказать, но сдаваться альфа не намерен. Сокджин беременный, и ошибку он больше не допустит. Всё сделает, но омегу вернёт. Немного простояв так, Намджун выходит из палаты, быстрым шагом покидая территорию больницы, выходя на улицу. Сокджин откидывается обратно на кушетку, обнимая свой живот. Сейчас все плохие мысли покинули его голову, заменяя на самые прекрасные и чистые, понимая, что под сердцем у него растёт маленькое чудо, которое он будет оберегать ценой собственной жизни. Горячие слёзы обжигают его щёки, а сердце лишь хочет, чтобы Намджун вернулся обратно, обнял так сильно, и чтобы никогда не смел отпускать. — Я давно простил тебя, мой альфа, — куда-то в пустоту шепчет Сокджин, вытирая слёзы. Сокджин так сильно хотел забыть его, но в тот самый первый день, в их первую встречу после расставания, увидев альфу снова, он понял, что сердце давно за него всё решило, и забыть Намджуна у него уже никогда не получится.☾ ☾ ☾
Ламборгини Чонгука паркуется перед домом Чимина, и альфа сразу смотрит на омегу, сидевшего рядом, и улыбается ему. Чонгук с Чимином встретились сегодня, как и договаривались. Передав друг другу некоторую важную информацию, они сразу поехали к Наиму, забрали у него письмо Йерима. И сейчас, прочитав содержимое письма, Чимин с Чонгуком очень долго обсуждали его и, наконец придя к одному решению, собираются уже расходиться. Чонгук привозит Чимина к нему домой, а сам думает поехать к Наиму, вернуть то, что одолжил у него. — Мне проводить тебя до квартиры? — спрашивает Чонгук, заботясь о безопасности брата. — Не стоит, — улыбается Чимин и уверяет старшего, что с ним будет всё хорошо. — Спасибо, что подвёз. Надеюсь, скоро это всё закончится. Чонгук кивает и улыбается брату на прощание. Чимин выходит из машины и бежит до дома, скрываясь за дверьми подъезда. Убедившись, что омега зашёл, Чонгук заводит двигатель и уезжает. Чимин вызывает лифт и заходит в него, сразу нажимая на нужный ему этаж. Вскоре лифт привозит его до пункта назначения и, выйдя из лифта, он проходит несколько квартир, наконец останавливаясь у своей двери. Чимин запускает руку в карман своих брюк, чтобы достать оттуда ключи от двери, но тут же замечает, что она вовсе открыта. Не мешкая, он медленно открывает дверь и с осторожностью заходит внутрь. В квартире темно, свет не горит, но чувствуется чьё-то явное присутствие. Он останавливается в прихожей и тянется к ручке выдвижного ящика, в попытке достать оттуда припрятанный пистолет, тот самый, который ещё полгода назад нашёл у него Тасбих. В эту секунду к затылку Чимина приставляют пистолет, и он тут же замирает на месте. — Руки на видном месте, — раздаётся грубый голос альфы где-то над ухом омеги. — Иди, — приказывает он и толкает его пистолетом в затылок. Чимин медленно проходит в гостиную, куда его всё это время направляет голос альфы. Свет в гостиной щёлкает, и Чимин жмурится, фокусируя свой взгляд на мужчине, развалившись, сидевшего на диване. Чимин сталкивается взглядом с Мустафой, и руки его непроизвольно сжимаются в кулаки, на что альфа напротив усмехается. — Ну привет, Пак Чимин, — Мустафа рукой подзывает к себе омегу, а тот послушно проходит вглубь гостиной, встав напротив альфы. — Или как мне тебя правильнее называть? Чон? Чон Чимин? — издаёт смешок альфа. Чимин сжимает челюсти и с яростью в глазах смотрит на Мустафу, уже жалея о том, что позволил Чонгуку уйти, но, с другой стороны, даже и рад, что он уехал — рисковать братом ему хотелось меньше всего. — Привет, — отвечает Чимин, пытаясь скрыть дрожь в сердце. Он обводит глазами комнату, насчитав порядком ещё троих альф, кроме Мустафы. — Пришёл отблагодарить меня за фотографии, которые ты получил? Надеюсь, тебе они понравились? — говорит Чимин, а его ухмылка становится шире. Мустафа выпрямляется на месте и смотрит на Чимина так, будто ему открыли какую-то тайну, поняв, что фотографии его бывшего друга и брата были сделаны Чимином и им же отправлены ему. — Так это… — Да, это всё я, — Чимин наклоняет голову вбок и улыбается. — Знаешь, как говорят? — «Око за око». Это тебе за то, что ты сделал с Тасбихом. Не думай, что ты и твоя семья не безгрешны. Ведь ни один человек не покинет этот мир, пока не почувствует на себе ту боль, которую он причинил другому. — Довольно, ты слишком много болтаешь ненужного, — Мустафа встаёт со своего места и, подойдя к Чимину, хватает его под локоть, заставляя зашипеть от боли, пронзившей его руку от грубых прикосновений альфы. — Ты знаешь, что мы с такими омегами, как ты, делаем? — говорит альфа и, отпустив омегу, подходит к окну, оттуда смотря на Чимина. — Просвети же меня, — просит Чимин. — Лицо у тебя красивое, за него много заплатят, — начинает Мустафа. — А тело какое, — мечтательно тянет он. — Ещё и в хорошей форме. — Ты меня этим запугиваешь? — издаёт смешок омега. — Да нет, что ты, — издевательски тянет альфа. — Ты же у нас ещё и второй член Интерпола. Ну надо же, мы, оказывается, ведём дела с очень важными людьми, — Мустафа заливается смехом, а все остальные альфы подхватывают его. Чимин ничего не отвечает, а лишь подрывается с места, чтобы ударить Мустафу, но его хватают альфы, стоявшие по обе стороны от него, и заламывают ему руки, заставляя опуститься на колени перед Валид. — На сегодня он ваш, — обращается Мустафа к тем двум альфам. — Можете делать с ним всё, что хотите, но чтобы к завтрашнему утру был готов. Мы едем в Марокко, — щёлкает пальцами альфа и, оповестив омегу об этом, удаляется прочь, в компании другого альфы, что следовал за ним. Чимин снова подрывается с места, но альфы хватают его и поваливают на пол. Пока один альфа держит омегу за руку, не давая ему и возможности сдвинуться с места, второй начинает стягивать с него одежду, грубо проходясь руками, лапая его и делая этим больно. Чимин кричит и сопротивляется в попытке высвободиться, но здоровые альфы, нависшие над ним, не дают ему это сделать. А Мустафа, прекрасно слышавший крики омеги, лишь бесчувственно смеётся, подходя к лифту. И единственное, что ему сейчас хочется — это увидеть то, как Чонгук ломается, когда узнает, что сделали с его братом.