Элувиан окутал их магическим холодом, — на миг путникам показалось, что они помнят, каково было в утробе матери. Но всё позабылось, как только ноги уперлись в твёрдую землю. Варрик наконец смог вдохнуть полной грудью, головная боль отошла.
Проморгавшись, эти двое обнаружили, что находятся посреди глухого болота: камыш и рогоз прели под душными, спёртыми парами, что источали болота. Пахло тиной, гнилью и черт знает, чем еще.
Зеркало, через которое они вышли, находилось между развалинами какого-то древнего сооружения. Как только Эллана и Варрик вышли на открытую местность подле развалин, элувиан закрылся, покрывшись тёмной пеленой. Они оба осмотрелись: вдали маячила старая хижина, что на подкосившихся гнилых сваях еле не касалась болотной воды. Рядом с домом виднелся тёмный человеческий силуэт.
— Почему филактерия привела сюда? — Эллана махнула Варрику, и они поспешили продвинуться.
Спустя несколько десятков поспешных шагов путники всё-таки смогли разглядеть в силуэте бардовый бархатный плащ, который упоминал Дориан. Волчья пасть засияла снова.
В этот момент дверь хижины со скрипом отворилась. В проёме показалась дряхлая седая старуха. Её голос был так же скрипуч, как и дверь жилища, а передвигалась она с трудом. Она была в прямом смысле дряхлая и немощная, на лице проступали старческие пигментные пятна.
— Морриган, девочка моя, — проскрипела старуха и раскинула костлявые руки.
Бархатный капюшон опустился, и путники узнали в неизвестном Морриган.
— Довольно, ведьма! Со мной Маска Фен’Харела, — произнесла Морриган, — слишком долго я скрывалась от тебя в элувианах. Я не позволю тебе пользоваться нашими телами! Ни моим, ни телами моих сестёр.
Старуха пронзительно засмеялась. Клубы чёрного дыма, что внезапно покрыли тело старой ведьмы, заставили Морриган попятиться назад.
С постепенным рассеиванием колдовства все трое смогли различить еле уловимый блеск латных поножей, развивающиеся потрёпанные перья какой-то птицы на плечах, и постепенно уходящие в плетёные рога седые пряди. Они узнали в этом Флемет.
— Ты уверена? — спокойно начала Флемет. Она рассекла рукой воздух и над её когтистой ладонью в потоке магии закружились деревянные обрубки. — Они привели тебя к другим осколкам, не ко мне.
Морриган опешила. Она смотрела то на свою руку, то на руку своей матери. От раздумий её отвлёк голос Инквизитора.
— Вы! Обе! — Варрик и Эллана поспешно подбежали ближе, останавливаясь в нескольких футах. — Как вас понимать? Зачем вам Маска Фен’Харела?
— С помощью Маски я убью эту старую ведьму, и она больше никогда не сможет завладеть моим телом ради вечной молодости!
Морриган в невольном отвращении сморщила нос. От переполняющей её ненависти щипало глаза, а ногти больно вонзались в кожу в кулаках.
— Но как Маска поможет убить старуху, девочка? — подался голос Варрика с неподдельным интересом.
— Источник. Источник вёл меня, — начала Морриган, — голоса говорили мне, где найти Митал, а значит, и тебя.
Она ткнула в мать пальцем, и та беспечно посмеялась в ответ.
— Моя дорогая дочь, — Флемет сделала навстречу ей шаг, — не забывай, что ты выпила из Источника и навсегда осталась связана с Митал. Не вам ли знать историю эльфов, леди Инквизитор? — она повернула насмешливый взгляд на Эллану. Та недовольно искривила губы и насторожилась, — Митал стала союзницей Фен’Харела, после чего остальные эванурисы убили её за предательство. Вернее, они думали, что убили её.
— Но её дух воззвал к тебе, — тихо подметила Морриган.
— Верно, — ведьма продолжила, — источник потерял связь с Митал — слишком долго никто не оставлял свои знания в нём — но вёл тебя к Маске — единственному артефакту, что может привести к Ужасному Волку.
В секунду на болоте наступила тишина. Слышались только скрежет болотных птиц и естественное шмыганье Варрика. Эллана, сложив руки на груди, подошла ближе к Морриган и встала прямо напротив Флемет.
— Что значит «Источник потерял связь с Митал»? — спросила эльфийка.
Флемет казалась серьёзной, какой никто и никогда её не помнил:
— Фен’Харел поглотил Митал. Она сама изъявила желание помочь ему своими силами, и я, старая дикая ведьма, не смела противиться этому.
— Солас забрал силу Митал? — глаза Элланы округлились, а челюсть её поплыла вниз от услышанного.
Морриган снова пришла в ярость и недоумение одновременно:
— И ты жива?!
— Ужасный Волк забрал Митал, а не Флемет, девочка. Я знала, что Источник начнёт искать Митал, Маску, захочет отомстить ему при любой возможности. А это идеальный шанс привести тебя, Морриган, к матери.
— Что ж Смеюна все доканывают? Кунари, боги, — Варрик издал нервный смешок от напряжённой обстановки, — а мы-то спасаем его или тоже убить хотим?
Шутку Наместника оценила лишь Флемет. Она снова скрипуче посмеялась.
— Теперь, когда я не связана с Митал, меня не касаются ни эльфы, ни их боги. Я отдам вам осколки, но это будет очень дорого стоить.
Морриган и Эллана оглянулись: на лицах обеих было полное непонимание. Над рукой Морриган все еще кружили сверкающие обломки, тянувшиеся к тем, что удерживала её мать. Леди Инквизитора сейчас беспокоила не только жизнь Соласа, но и их собственная, ведь даже Морриган была её не последним другом.
Морриган же, которой Инквизиция также когда-то была домом, находилась в тот момент словно в двух мирах одновременно. Она нутром чуяла, что матушка не отдаст ей что-то просто так, как отдала когда-то Серым Стражам её саму. Но в те годы с Серыми Стражами у Морриган жизнь не сложилась. Как всегда — лишь приложение к герою, но в Инквизиции, хоть и временами, ведьма чувствовала свою полезность этим людям, этим эльфам, и этому миру.
— Солас хочет разорвать Завесу, Флемет. Он хочет вернуть времена Элвенана, даже ценой наших жизней, — Эллана разорвала мучительную паузу и твёрдо обратилась к ведьме-матери. Эльфийка напряженно сдвинула брови, стиснула зубы, даже не надеясь, что Флемет её услышит, — нам нужны осколки. Нам нужна ваша помощь. Снова…
Флемет, отвернувшись от своих гостей, с поддельной любовью разглядывала свою гнилую лачугу только, чтобы показать свою незаинтересованность. Уловив слова Элланы, она повела сначала головой, а потом и полностью обратилась.
— В борьбе с Корифеем вам помогала Митал, леди Инквизитор, — она выразительно взглянула на эльфийку с лукавой улыбкой на сморщенных губах, — а сейчас вы просите помощи у Аша’белланар. Справедливость для Митал свершилась, теперь я ищу справедливости для Флемет.
— Что ты хочешь, старая ведьма? — Вдруг подала дрожащий голос Морриган.
Она улыбнулась и подошла ближе к дочери, от чего её улыбка расплылась шире:
— Я хочу твоё тело, Морриган.
Морриган с ужасом посмотрела на свою мать, одновременно ненавидя и боясь её в этот момент. Она не боялась так ничего, ни в одном из миров, как боялась своей матери. Каждый раз, подавая ей похлёбку, Морриган молилась всем богам, чтобы та в конце концов подавилась болотной водой. Ведьма скрывалась, бежала, надеялась, что императорский двор или Инквизиция защитят её. Но она, желая избежать своей судьбы, сама попалась в её жестокие руки.
— Нет… — судорожно опешила Морриган, пятясь назад, — нет! Нет, нет, нет! Ты не получишь меня!
Осколки скрылись с её руки и на их месте заискрилась магия. Морриган, отскочив от остальных в беспокойстве за свою жизнь, приняла оборонительную стойку. Эллана и Варрик собрались было выхватить своё оружие, но Флемет взмахнула рукой подле них, и обоих окутало магическими тисками. Ведьма Диких земель сковала путников обездвиживающим заклинанием настолько сильно, что те перестали чувствовать свои конечности и гортань. Другой рукой, в которой до тех пор кружили осколки Маски, она отбивала защитными чарами летящие прямо в неё заряды Морриган. Ведьма медленно приближалась к своей дочери, равнодушно разметая её заряды по всему болоту.
Морриган с яростью, издавая боевые кличи, беспорядочно метала искристые заряженные стрелы. Заглушая голоса Источника, она прокручивала в голове всё нежелание достаться матери. Голоса метались, что-то визжало в ушах, отчего та не могла сосредоточиться. Всё было как в страшном сне: стремление выжить и желание проснуться.
Флемет сковала её заряженные руки своей магией, что в несколько мгновений захватила половину тела. Морриган взвыла. Слёзы, казалось, впервые покрывали её лицо, она всхлипывала и медленно опускалась на мягкую болотную почву.
—Ты никогда не была героем, Морриган, — равнодушно проговорила Флемет, с некоторым скрытым отвращением смотря на сгорбившуюся на земле дочь, — дело сделано, враг повержен, герой прославлен, а что до тебя, дорогая? Прогнали, забыли.
Она опустилась на одно колено рядом с Морриган, приподнимая её голову за подбородок.
— А мама, — продолжила та, — а мама всегда была рядом.
— Морриган! — Эллана нашла в себе силы высвободить свой голос из тисков дикой магии, — Не слушай её! Ты никогда не была лишь инструментом Инквизиции. Вспомни, как ты помогла нам пройти ритуал в храме Митал. Как рассказывала мне о Героине Ферелдена, что отказалась использовать тебя, чтобы спасти Алистера! Морриган, ты не пустое место. Ты — та часть истории, что помогает ей писаться из года в год.
Рот Инквизитора снова заткнула магия, послышалось лишь её яростное мычание.
Морриган вырвала свою голову из руки матери, опуская глаза на стоптанную рядом траву. Она подняла взгляд сначала на Эллану и Варрика, что постепенно бессильно обмякали, захваченные чарами, затем — на мать. В глазах Морриган постепенно накапливалась уверенность, отступал животный страх. Она снова была нужна тем, кто неподдельно называли её сестрой по оружию. В компании Серых Стражей она действительно чувствовала себя лишь огузком, но в Инквизиции Морриган, как и маги, и отступники, и беженцы, и эльфы, обрела дом и друзей.
— Обещай, что отдашь им осколки и никогда больше не появишься в их жизнях, — с сухой уверенностью проговорила она.
Флемет вновь натянула улыбку и встала. Ведьма закрыла глаза и выставила руки перед собой, соединяя пальцы в треугольник прямо над головой Морриган. Эллана и Варрик увидели, как вокруг двух женщин вихрем взмывала ввысь тяжелая и неизвестная им магия. Яркие потоки энергии гудели, сотрясали землю и слепили неподготовленные глаза. Силуэт Флемет приведением закружил вокруг Морриган, что устремила свой взор к небу: из её глаз и рта словно испускался дух, а дух Флемет заполнял тело.
Тело Флемет исчезло вместе с вихрем. Морриган, точнее сказать, её тело со скрипучими стонами поднялось на ноги, а захватывающее заклинание рассеялось, давая возможность путникам приблизиться.
— Морриган? — с опаской произнесла Эллана, осторожно подходя к ней.
Из уст Морриган донёсся томный старушечий голос и характерный смех Флемет.
— Скажете ей «спасибо» в Тени, леди Инквизитор, — она вновь вскинула руку и протянула Эллане все, до единого, осколки, что переливались в лучах ее магии, — передайте Магистру, что подпольные Денерима вместе с беженцами из Круга организовали убийство его отца. Морриган хотела, чтобы он знал это.
Флемет в теле Морриган обернулась к ним спиной и, отойдя ближе к воде, помедлила.
— В Диких землях есть пословица: «Волку да убитому верь», — спокойно обратилась она к Эллане, — в душе он глубоко мёртв, Инквизитор. Мёртв с тех пор, как позволил Ужасному Волку предать его любовь. В нём борются судьба Фен’Харела и судьба Соласа: один хочет спасти свой народ, другой — быть рядом с той, которую он считает истинным своим народом до сих пор. Спасите его, леди Инквизитор.
Ведьма обернулась черным вороном и устремилась прочь, за рассекающими небо лучами закатного солнца.
***
Тихие прохладные сумерки начинали предвещать конец очередного Скайхолдского будня. Эллана осторожно отворила окованную дверь, ведущую в башню, в основании которой любил находиться Солас: копошился в древних манускриптах, читал книги на никому непонятном языке. И рисовал.
Она застала Соласа за красками у той части стены, что до этого момента пустовала. Эльф словно продумывал сюжет фрески до самых мелочей. На его бледных щеках и хлопковой одежде с аккуратно вышитыми маками виднелась свежая краска — он добавлял последние мазки к очередному шедевру.
— Как не зайду, ты всегда чем-то занят, — сказала Эллана, обойдя стол и приблизившись к эльфу. На его рабочем столе остывал душистый вечерний чай.
— Зачем ты пьёшь его, если так не любишь?
Солас обтёр лоб запястьем. Он отставил палитру и вытер запачканные руки, чтобы поприветствовать желанную гостью.
— Он помогает мне сосредоточиться, даёт заглянуть в самые потаённые разума. — Солас встретил Эллану поцелуем и лёгкими объятиями, — впрочем, давай я лучше покажу тебе, над чем работал эти ночи.
Солас мягко улыбнулся и подвёл Эллану ближе к расписанной стене. Пахло сырой, густой краской и глиной. Ранее пустующую стену украшала свежая фреска: золотые и нежно-зелёные листья укрывали двоих эльфов в своих зарослях, над их головами располагалось золотое солнце с изящно выведенными лучами, похожими на завитки, что были вышиты золотыми нитями на одеяниях Соласа. Эльфы стояли, держась за руки.
— Это я, а это ты, — пояснил Солас, — видишь? Я очень долго смешивал цвет твоих волос.
— А на свои волосы краски не хватило? — засмеялась Эллана.
Эльф расслабил скулы и отдался настроению своей возлюбленной, подхватывая её добрый и искренний смех:
— Vhenan! Я стараюсь увековечить нас среди твоих подвигов.
— Солас, — тихо проговорила эльфийка, — для меня это дороже всяких подвигов.
Он снова одарил Эллану тёплым поцелуем в лоб и отошёл к своему столу, закидывая в кучу учёного хлама палитру и кисти. Взял свою чашку и отпил терпкого пахучего напитка, поморщившись.
Инквизитор чуть нахмурилась и, увидев, что эльф пошатнулся и неуверенно стоял на ногах, придержала его под локоть:
— И всё-таки, Солас, что в этом чае?
— Ничего такого, Vhenan, Феландарис. Очень редкое растение, успокаивает и помогает заснуть, — он слабо опустился в своё кресло с закрытыми глазами, — особенно мне.
Эллана попыталась растормошить его, но поняв, что тот крепко заснул, оставила в покое. Она накрыла его шерстяным одеялом и затушила ближайшие к столу свечи.
***
По возвращению из Перекрёстка, Эллана, отправив Варрика развлекать остальных байками и рассказами о всём случившемся, снова уединилась в башне. Она всё свободное время находилась именно там: изучила все фрески, пролистала все книги — всё знала наизусть в надежде найти подсказку. В помещении всё пропахло крепким чаем. Интерес снова пробудила чашка: на стенках виднелись коричневые кольца от крепкого чая.
«Он спал от него очень крепко, — подумала Эллана, — спал. Путешествовал по Тени».
Эльфийка подумала, что пазл в её голове сложился.
Когда они с Варриком вернулись в Скайхолд, время переваливало за закат. Но Эллане нужно было найти ответы, нужно было откопать во всей крепости хоть листик того самого Феландриса. Проверить, действительно ли она сходит с ума.
— Адан! — крикнула Эллана, ворвавшись посреди ночи в аптеку. — Адан! Дело срочное!
Алхимик, не зажигая свечи, в одном неглиже на ощупь спустился к ней с жилых этажей:
— Леди Инквизитор, который час? Кровь Андрасте, что стряслось?!
С тех пор, как Адан вытащил Эллану из лап смерти в Убежище, прошло немало лет, и годы алхимика не пощадили. Он отошёл от главенствования аптекой, как только в Скайхолд прибыли маги, но помогал в лечебнице как мог.
— Мне нужен Феландарис. Ты знаешь, что это? У тебя оно есть?
Алхимик изрядно засуетился, подхватив напор леди Инквизитора.
— Демонова трава? — он почесал плешивую голову и осмотрел содержимое полок. — Инквизитор, зачем вам понадобилась Демонова трава?
— Демонова трава? — инквизитор потёрла подбородок и нахмурилась. — ты знаешь о ней что-нибудь?
Адан кивнул и взгромоздил на стол разодранный алхимический справочник, пролистав, видимо, до нужной страницы:
— Феландарис растёт только там, где Завеса истончается, поэтому «демонова». К вашему сожалению, Инквизитор, я не держу такого в аптеке. Сам боюсь.
Эллана была напряжена и разочарована одновременно, с её лба не сходили видимые морщины.
— Завеса источается. Тонкая Завеса, — на ум приходило только одно место.
— Спасибо, Адан. Извини за беспокойство, — сказала она уже в дверном проёме.
— Инквизитор, — кинул вслед алхимик, — зачем бы вы его не искали, будьте осторожнее.
Эллана кивнула и скрылась где-то в тенях Небесной крепости. Ей думалось о том, что слишком часто она стала действовать в одиночку, не посвящая в свои планы ни советников, ни даже Варрика, что не пропускал ни шага Инквизитора. Желание разобраться во всём самой ощущалось для Элланы как-то странно, необъяснимо.
Добравшись до конюшни, эльфийка огляделась: объездчика Деннета и конюха на месте она уже не застала — работа в стойлах закончена. Лошади мирно похрапывали, перетаптывались с ноги на ногу на свежем сене. Где-то слышались шорохи ласок, что забредали по ночам на конюшню. Ассан, завидев Эллану, тихо заржал, словно боясь развести в стойлах шум. Эльфийка погладила его по соловой морде.
— Эй, хороший мальчик. Готов к ночной прогулке, а? — тихо сказала коню Эллана, получив в ответ довольное фырканье.
Она осторожно открыла калитку стойла, выводя Ассана, и ловко перемахнула через хребет животного. В своем клане Эллане приходилось ездить на галлах без седла. Эта связь с животными придавала ей еще большей уверенности.
— El’vir dar reth, Ассан, — прошептала Эллана на длинное ухо и похлопала коня по мускулистой шее.
Она сжала в пальцах светлую, густую гриву Ассана больше от волнения перед неизвестностью, нежели от страха свалиться. Часовой у главных ворот, завидев Эллану, махнул другому, что на посту отвечал за их открытие, — солдаты понимали, когда нужно действовать тихо и не привлекать внимания.
Ворота так же тайно и тяжело опустились за спинами Скайхолдских беженцев. Копыта Ассана ступили на величественный каменный мост, с которого открывались виды на устрашающие склоны и заснеженные вершины Морозных гор. Эллана дала знак, и Ассан помчался. Звук бьющихся копыт тяжеловесного коня заглушали удары сердца где-то в голове. Колючий ветер путался в гриве и подхватывал инквизиторский плащ.
За мостом показалась горная тропа — галопом нельзя. Ночами в Морозных горах выли волки, что позволили себе свободно обитать в этих краях только после вымирания грифонов. Тропа была чиста, зима не успела подобраться слишком близко.
Наконец конь спустился к подножию соседней горы, где неприметно затаился вход в пещеру. Эллана так же ловко спрыгнула на землю, поведя его в кромешную темноту. Ассан нервно фыркнул, но, перемявшись, последовал.
Слышалось журчание воды, что с каждым шагом становилось всё отчётливее. Они вышли на освещенный лунным светом водопад, бьющийся в прозрачное горное озеро между возвышающимися статуями галл. Тонкая Завеса пощекотала кожу. Эллана почуяла её особенный запах не носом, нутром, — всё, как тогда.
Но сейчас Инквизитор старалась гнать все посторонние мысли, чтобы не отдаться в безмерную меланхолию. Она начала раздвигать заросли травы около единственного дерева, царапая о тонкие травинки пальцы. Всё время, чтобы не забыть, она прокручивала в голове образ из книги Адана.
— Солас ничего просто так не говорит, я знаю, Ассан, — торопливо пробормотала Эллана то ли коню, то ли себе под нос, чтобы поддержать надежду.
В какой-то момент её рука погрузилась глубоко в тенистые заросли и наткнулась на шипастые стебли. Эллана сразу же отдёрнула конечность, почувствовав противную боль. Она узнала Феландарис, точь-в-точь как в алхимическом справочнике Адана: чёрствые тёмно-бордовые стебли и острые на них шипы. Приглядевшись получше, Эллана обнаружила, что огромные стебли Демоновой травы расползались по земле и обвивали ближайшие древесные корни.
Инквизитор, обхватила ладонью один из тонких стеблей и, превозмогая боль, надломила. Шипы Демоновой травы впились в ладонь, и в тот же момент земля поплыла, обретая алый оттенок. Под ногами Элланы появились трещины и расколы. В какой-то момент она услышала глухой рёв, и её отбросило назад на несколько футов, словно что-то вырвалось из-под земли.
Эльфийка с оскалом нашла в себе силы открыть глаза и разглядеть то, что предстало перед ней: дряхлое, безобразное существо с несколькими шилообразными конечностями, парящее над землей.
«Демон?», — подумала Эллана и стала отползать назад, к выходу, когда существо медленно, скалясь и рыча, подплыло ближе.
В руке Инквизитора до сих пор находился глубоко вонзившийся в кожу стебель. Прощаться с жизнью она, обычно, не привыкла, однако, в данный момент короткий клинок бесполезно болтался на поясе. Ассан заржал, встал на дыбы и засуетился. Конь бил копытами по хрупкой земле, подначивая свою наездницу быть осторожнее.
Острая лапа полетела прямо в Эллану и вонзилось в почву, когда та мигом перевернулась на бок. За конечностью последовала вторая, третья, беспощадно кромсая землю и приколачивая к ней одежду Инквизитора. Перед глазами замахнулась еще одна мерзкая конечность, и демон взвыл — что-то ослепило его.
От бессилия глаза Элланы слипались. Она, пригвождённая демоновыми лапами к земле, смогла различить незнакомую фигуру, что с криком набросилась на демона с ослепительным сиянием магии. Звуки боя, рёв чудовища сливались с беспокойным ржанием коня и боем воды, — Эллана проваливалась в бездну сознания.
