Шкатулочка

      Когда всякие анонимы пишут ему "А чё так дорого?", Тэн даже внимания не обращает. Да, дорого, потому что: а вы вообще видели сколько стоят куклы, фигурки и прочие уменьшенные копии людей? А тут копия в полный рост, в масштабе один к одному, и не копия кстати, а оригинал. Такого вы точно больше нигде не найдёте, учитывая дополнительные опции к тем, что есть у любой другой куклы. Потому так дорого. Даже Тэн признаёт, что запредельно, но покупатель найдётся всегда. Как сейчас. Несмотря на двойной тариф за работу в праздники.       Тэн вздыхает, дышать становится всё тяжелее, и он искренне надеется, что вскоре адресат откроет подарок. Желательно до того, как Тэн вспотеет в этой коробке. Куклы ведь не потеют. Но здесь просто невыносимо душно! Чёртов Цянь мог бы и предупредить своего друга, чтобы тот поторопился открыть коробку. Его постоянный клиент написал накануне:       Как насчёт подзаработать в праздники?       Знает, чертяка, что Тэн ради денег на многое готов, даже поработать в Новый год, тем более, что:       Хочу подарить тебя другу, такому же коллекционеру, как я.       У Цянь Куна, гения, миллиардера и филантропа, своя IT-империя и невероятная по масштабам коллекция фигурок из "Гарри Поттера". Тэн для него кем только не был и знает, что Куну доверять можно, хоть тот и просил чаще всего наряжаться в форму Слизерина. Парень фыркает: сейчас он стоит в коробке в белой блузе, чёрных шортах, атласном плаще и шляпе с пышным пером, гадая, что же коллекционирует этот друг Цяня. Фигурки из анимэ? За своими мыслями он едва не пропускает момент, когда снаружи слышатся шаги и чей-то возглас:       - Эт чё он туда засунул?!       Голос из внешнего мира молодой, басовитый, и Тэн облегчённо выдыхает: "Слава яйцам, не старпёр какой!". Кто знает их, этих "коллекционеров"? Может он плюгавый, со старческими пигментными пятнами на сморщенных руках? Буэ! Он тогда бы стребовал с Куна тройной тариф.       - Слышь, ты чё за коробищу мне прислал? - внешний мир снова даёт о себе знать чужим голосом. Приятным голосом.       - С Новым годом тебя, Вон! - Кун, очевидно на громкой связи.       - Ты туда случайно труп Пака не засунул в честь такого светлого праздника?       - Пак уже рыбок в моём пруду кормит, там кое-что поинтереснее.       По спине Тэна пробегает холодок. Он понятия не имеет, кто такой Пак. Он понятия не имеет, что милашка Цянь может скормить кого-то своим рыбкам. Он... Тэн не успевает додумать, когда бумага на коробке наконец начинает рваться, заставляя его замереть с остекленевшими глазами.       - Нихерасе! - восклицает получатель коробки, ошарашено рассматривая Тэна.       "Нихерасе!" - думает Тэн, когда понимает, что его подарили парню молодому, смешливому, высокому, очень красивому, в конце концов.       - Ку-у-ун?! - протягивает парень телефону в своих руках.       - Он твой на шесть часов, инструкция в коробке, но от себя добавлю: не смей обижать, иначе лично убью, и когда ему будет надо стать человеком, в туалет там сходить или ещё что, он может оживать - это правило.       - А что с ним делать можно? - парень подозрительно прищуривается.       - Что хочешь, то и делай, твоя куколка.       - А ты вообще в курсе, что я не гей? - если бы Тэн мог себе позволить, то разочарованно простонал бы.       - А ты перепроверь, - хмыкает телефонный Кун, - тебе не обязательно, кстати, его трахать, можешь чаепитие устроить, хоть это и сотой доли не стоит того, что с ним на самом деле сделать можно, - периферийным зрением Тэн замечает как краснеет парень.       - Извращенец, - беззлобно фыркает он.       - Ой, вот уж кто бы говорил! Всё, Лукас, мне пора бежать, с Новым годом тебя!       Парень, названный Лукасом, косится на телефон и медленно переводит взгляд на коробку, рассматривая Тэна через пластик крышки. Тэн тоже его в свою очередь рассматривает и почему-то за рёбрами что-то начинает ворочаться.       - Да к чёрту! - Лукас наконец развязывает ленту и убирает крышку в сторону, сам не подозревая, что даёт Тэну наконец вдохнуть свободно.       Мир здесь пахнет живой елью, возле которой и стоит коробка, едва-едва сладко тянет имбирными пряниками и прошибает насквозь терпко-цитрусовым ароматом туалетной воды парня, с интересом рассматривающего Тэна вблизи. Он замечает маленький конверт, прикреплённый к лацкану плаща, и аккуратно снимает его с булавки. Тэн прекрасно знает, что именно сейчас тот внимательно читает, сведя брови к переносице. На каждый пункт он кивает, словно внутренне соглашаясь, затем доходит до последнего и хмыкает, убирая конверт в сторону.       - Главное - удовольствие, говорите? Солидарен, - он снова рассматривает костюм Тэна, пальцами водя по деталям: тонкой чёрной ленте, завязанной бантом на шее, серебристым пуговицам-розочкам, жемчужным бусинам цепочек, тянущихся через грудь. - Подождите, мой Господин, - Лукас уходит куда-то из комнаты, и Тэн позволяет себе оглядеться.       Он в доме. Это точно не квартира, а именно дом. Современный, минимально заставленный, и от того дарящий ощущение свободы. Воздуха. Которым Тэн дышит-дышит-дышит и пьянеет. Если бы мог, он подошёл бы к этой ёлке, пересчитал пальцами золотые шары и просто полюбовался на ровно горящие медовые огонёчки, но у Тэна лишь его коробка и тот момент, когда хозяин дома куда-то вышел. Проходит около десяти минут, вдалеке слышны торопливые шаги, и Тэн снова стекленеет глазами.       - Мой Господин, изволите ли выйти из своей коробки? - Лукас стоит на пороге зала во фраке, белых перчатках, узких брюках. Тэн не дышит, но не потому, что душно, отнюдь, дело в парне. Сердце пропускает удар. Что за чертовщина?       Парень подходит ближе, и Тэн, если бы мог, упал бы на колени, потому что это - не человек, это - сбежавшее из неизвестного пантеона божество. Его выбеленный андеркат небрежно уложен, белые перчатки, видимо, новый фетиш Тэна, который думал, что всё о себе знает, но, очевидно, ошибался. Он приближается медленно, широко расправив плечи, и от его вида сердце куклы забывает, что такое ровный ритм, спотыкаясь, подпрыгивая к горлу.       - Не хотите ли выпить чашечку чая, Господин? - от простого предложения хрипловатым голосом Тэна мурашит не на шутку.       Лукас проталкивает свои ладони в белых перчатках под руки Тэна и легко вытаскивает его из коробки. Слишком легко для кого-то живого, обычного, настоящего. Окей, Тэн всё-таки будет считать его настоящим, хоть и сложно, просто невероятно. Его, подняв на руки, несут в другую комнату, и Тэн всё, что может видеть, только чужое плечо, затянутое чёрным габардином, пахнущее ветивером, розмарином, лимонником. Его усаживают в столовой за длинный стол, сервированный на одну персону. Перед Тэном кружка из тонкого фарфора. Такого тонкого, что кажется прозрачным. Под кружкой блюдце с золотым орнаментом, на блюдце ложечка. Тоненькая, изящная. Хозяин дома наливает в кружку чай и щипцами кладёт несколько кусочков сахара, беззвучно размешивая их. Ложечка едва звякает о фарфор, когда её кладут обратно на блюдечко.       - Ваш чай, мой Господин, - от этого обращения у Тэна новые мурашки, прямо поверх предыдущих. К его губам подносят кружку и Тэн ничего, кроме как проглотить сладкий чай, сделать не может. Он бы скорчился, сморщился от сладости, но держит ровное лицо, пока безразлично глотает горячий чай. Лукас за стол не садится, стоит сбоку, чуть склонившись, наблюдая, как Тэн пьёт чай из его рук. Тэн играл в чаепития, но обычно партнёр сидел рядом и изображал светскую беседу, периодически поднося к его губам чашку. Кун обычно читал вслух газету, забавно приподнимая очки, морща нос, но никогда за Тэном не ухаживали так. И это непривычно.       Нарочито небрежное движение, и Тэн едва сдерживается, чтобы не завыть - ему чуть больше, чем надо льют чая в рот и горячая жидкость стекает по подбородку, капая на бёдра, промачивая полы плаща.       - Простите, мой Господин, но не стоило садиться за стол в уличной одежде, я так рассеян, - парень разворачивает к себе стул и аккуратно снимает с Тэна шляпу, откладывая её на стол. - Меня мало чем оправдать можно... Разве что тем, что для меня это в новинку, - он начинает расстёгивать серебристые розочки на груди Тэна, стягивая плащ с плеч.       Тэн пытается дышать ровно, сдерживает сам себя, представляет гнилые фрукты, лишь бы не возбуждаться, когда Лукас берёт в руки белоснежную салфетку и тягучими, словно патока, движениями, промакивает шорты от остывающего чая.       - Простите, мой Господин, - перчатки медленно ползут по бедру ниже, рисуя круги на коленях, - я не сделаю Вам больно, только последую совету старого друга и перепроверю, не гей ли я?       Длинные пальцы, затянутые в белое, опускаются до декоративных лент под коленками и проскальзывают под них, щекоча, оглаживая, играя, словно на клавишах. Парень нежно сжимает икры и разводит колени Тэна в стороны. В сознании лишь один вопрос: "Какого хрена?". Впрочем, кроме вопроса, в том же самом сознании рефреном тихая, но очень чёткая мольба: "Проверь-проверь-проверь".       Лукас глубоко вдыхает, отчего его грудь высоко вздымается. Он не отводит масляного взгляда от ног Тэна. Тэн смотрит в его опущенные глаза и голова почему-то кружится от чужого запаха, близости и тепла.       Проверь.       Чужие пальцы перебираются выше, забираясь под край шорт, собирая мокрую ткань складками. Лукас смотрит на колени Тэна и склоняется над влажной и липкой от сладкого чая кожей.       Проверь.       Тот высовывает язык и тянется к бёдрам. Тэн заскулил бы, если бы мог. Кожи касаются аккуратно, на пробу, нежно, проводя самым кончиком, острым и тонким движением.       - Сладкий, - Лукас поднимает взгляд, расслабляя язык, широким мазком вылизывая кожу от сладости чая ли, Тэна ли, неясно. Тэн в собственном сознании закатывает глаза и громко стонет, но снаружи остаётся куклой. - Мой Господин... Я не гей, но Ваши шортики... - пальцы хозяина дома спускаются ниже и тянут за шёлковые ленты, которыми завязаны ботинки Тэна.       Он приподнимает его ногу, туго обхватив лодыжку, стягивает один ботинок, второй. Гольфы. Один за одним. Один за одним отбрасывая в сторону. Тэн втягивает воздух кусочками, крошечками, словно крадёт, потому что это на грани его умения контролировать себя. Одну ногу ставят на пах и Тэн ощущает пальцами чужое возбуждение. Другая его ступня оказывается в плену тонких пальцев, круговыми движениями разминающих свод стопы. Ему так отчаянно хочется почувствовать тепло чужой кожи, а не гладкость перчаток, но ни о чём просить нельзя. Парень приподнимает стопу Тэна ещё выше и носом ведёт вдоль по внешнему краю.       - Мой... - он прожигает Тэна взглядом и зубами стягивает одну перчатку, - Господин...       Другая перчатка летит в сторону первой, и Тэн с ума сходит от того, как между пальцами ног пробираются чужие. Длинные, тонкие, ласковые. Они вжимаются в чувствительные местечки и щекотят тягучими ласками. Под другой ступнёй чужие бёдра чуть дёргаются, притираясь ближе, и Тэн позволяет себе непозволительное. Он распускает пальцы, словно кот, топчущий мягкое покрывало, сквозь одежду обхватывая пальчиками головку. Лукас стонет и поднимает на него плывущий взгляд, но эта вольность - единственная, и перед ним куколка Тэн, на чьих щеках расползается неровный румянец возбуждения.       - Господин... - голос Лукаса цветами чертополоха, сладкими и колючими, забирается под манжеты, крадётся по коже выше, расползаясь вдоль по венам, несущим кровь от кончиков пальцев прямиком к сердцу. Тэн тает. Тает и рвано выдыхает. Совсем не как кукла.       Лукас плотнее притирает ступню к своему члену сквозь ткань брюк, другой рукой прижимая другую ступню к губам. Лёгкая цепочка поцелуев по внутреннему своду и Тэн не по-кукольному дрожит, когда горячий и мокрый язык вылизывает его пальчики, один за одним засасывая в мягкий плен губ.       - Такие маленькие. Такие... - Лукас широко открывает рот и прихватывает разом все пальцы на счастливой ноге несчастного Тэна.       Тэн - куколка во всех смыслах, это его работа: быть идеальным, гладким, ухоженным, поэтому он абсолютно спокоен, когда клиент такое с ним вытворяет. Ну как спокоен? Спокоен, что всё у него в порядке с педикюром. Не в порядке только с самим Тэном, что забыв о своей роли, вцепляется руками в стул под собою и громко стонет, запрокинув голову. Лукас вздрагивает от этого стона и отвлекается от своего занятия.       - Детка, если ты будешь вести себя как человек, я остановлюсь, потому что это очень смущает. Оставайся куклой...       Тэн вздрагивает и отпустив стул, снова стекленеет взглядом, молясь о том, чтобы не сойти с ума, потому что его нога вновь оказывается между чужих губ и он ощущает, как юркий язык скользит, щекотно вылизывая между пальчиками. В ход идут зубы и лёгкие покусывания пробегаются по подушечкам пальцев, ребру стопы, добираются до пятки, становясь чуть крепче, грубее, дольше. Тэн закусывает щёку и смотрит в стену перед собой, думая о том, что стоны то он сдержит, но вот собственное возбуждение сдерживать становится очень сложно. Лукас закидывает мокрую от слюны ногу на плечо, отодвигает другую ступню от паха и расстёгивает брюки, спуская их ниже, освобождая себя из плена белья. Тэн украдкой смотрит на его член и крепче закусывает щёку, пытаясь переключить внимание на эту боль, потому что такой член хочется ощутить, рассмотреть, попробовать, но вместо этого Лукас меняет ноги Тэна местами и теперь он упирается влажными пальцами в эту багровую головку.       - Я вылижу Ваши ножки, мой Господин...       И Лукас вылизывает, обсасывает, прикусывает. Сводит Тэна с ума, потихоньку двигая бёдрами, потираясь каменным членом о ступню. Такой красивый, невинно-пошлый, горько-сладкий, чужой. Когда Тэну кажется, что он сейчас нарушит запрет и снова застонет от языка на своих пальцах, Лукас опускает обе ноги к своему члену и складывает их лодочкой, сжимая ладонями на себе.       - Позвольте мне кончить, Господин... Ваши ножки... Такие маленькие, такие нежные... - парень всё резче вскидывает бёдра. У Тэна сводит стопы, пальцы растопыриваются в разные стороны, и это было бы смешно, если бы не так больно, - Прошу... Господин.       И Тэн терпит. Только до крови прокусывает щёку изнутри, лишь бы вытерпеть. Эта пытка сладкая и безумная, возбуждающая и выжигающая всё внутри от боли. Он чувствует, что движения становятся хаотичнее, амплитуда короче, а чужое дыхание громче. Между его ступней мелькает надутая до предела багровая головка, он ощущает как кожа скользит по твёрдому стволу. Это возбуждает до предела. До предела Тэна.       - Мой... Господин, - выдыхает Лукас, кончая ему на ноги, и от этого тепла чужой страсти, тесных шорт и странного сочетания возбуждения и боли от сведённых ног, Тэн кончает тоже, тихонько пиская, широко распахивая глаза, из которых текут безмолвные слёзы. Парень всё сидит на полу перед ним, размазывая сперму по ногам Тэна, пытающегося не ожить.       - Ты - очень хорошая кукла, - голос, хриплый и севший, скребёт по рёбрам изнутри, - вот только я - не гей, и хоть мне было очень хорошо, но смущает просто нереально, поэтому мы с тобой пойдём в ванну, как люди, приведём себя в порядок, как люди, и пообедаем, тоже как люди. После, ты можешь быть свободен, а можешь остаться и провести этот день со мной, - он поднимает на Тэна взгляд. - В бесконечность и далее.       Тэн отмирает на своём стуле от этой фразы, громко выдыхая, вытирая слёзы со щёк.       - Спасибо, мистер Вон, но я - либо кукла, либо ухожу, - у Тэна правило: не оставаться рядом с клиентом в качестве человека, иначе можно привязаться. В его жизни одно исключение: Цянь Кун, но с тем у них давняя дружба, сдобренная порцией ролевых игр и безумного секса. Всем бы таких друзей, а вот таких, от одного взгляда на которых пробирает дрожь и думается про любовь с первого взгляда - не надо. Потому что когда тебе прямо говорят: "Я - не гей", это воодушевления не дарит.       - Я могу вымыть тебя? - Лукас взгляда не поднимает, всё вырисовывая своими грёбанными пальцами на ступнях Тэна неясные символы.       - Вы можете сделать это со своей куклой, но не с человеком, - вежливо отвечает Тэн, в то время пока внутри что-то рвётся, лопается и трещит.       - Беречь от детей, - Лукас произносит вторую фразу и Тэн снова стекленеет взглядом, расправляя плечи. Его подхватывают на руки и несут куда-то. Перед глазами снова габардиновое плечо, в лёгких ветиверовый розмарин, в голове звенящая пустота. Тэну вроде давно пора привыкнуть, что в жизни клиентов он лишь кукла, но почему-то впервые ему больно и совершенно не возбуждает. Его раздевают в ванной, усаживают под тёплый душ. Тэн смотрит в пол перед собой, опустив голову. В поле зрения появляется Лукас, забирающийся под воду прямо в одежде.       - Простите, мой Господин...       Тэна начинает раздражать эта игра. Какая-то не такая, как он привык, скомканная, зажатая, неправильная. Его приподнимают за подбородок и заглядывают в глаза, пока по вискам стекает тёплая вода.       - В бесконечность и далее, - Тэн пытается проморгаться.       - Зачем?       - Я не могу так... Это всё возбуждает, с ума сводит, но я ведь не просто член на ножках, чтобы думать только о сексе, - по плечам и голове парня бьют тёплые струи, разлетающиеся каплями, оседающими на лице Тэна. - Как тебя зовут?       - Кукла.       - Прекрати.       - Кук-ла, - чеканит Тэн, пытаясь выкрутиться из цепких пальцев, что держат его подбородок.       - Да твою ж мать, я хочу с тобой познакомиться! - психует парень и встряхивает Тэна за плечи.       - А нахрена?! Ты ведь не гей! - Тэн тоже психует в ответ и грубит клиенту. Просто непозволительно.       - Может я...       - Что? Ещё раз проверить хочется? Я тебе что, подопытный кролик?! - Тэн встаёт, сбрасывая с плечей чужие руки.       - Беречь от детей, - шёпотом пытается остановить его Лукас, всё сидя на полу.       - К чёрту детей! - Тэн ополаскивает ноги и выбирается из душа, хватая первое попавшееся полотенце, чтобы вытереться, - Я всё-таки человек, а не кукла! С Новым годом!       Его одежда испачкана, да и плевать, он хватает свои вещи, не обращая внимания на парня, что всё сидит под тёплым душем в одежде. Тэн вызывает такси до Куна.       Тот встречает его растерянный, взъерошенный и привычно домашний.       - Что случилось? Он тебя обидел?! - Кун хватает Тэна за плечи и заглядывает в глаза, полные слёз.       - Ненавижу тебя! - Тэн несильно ударяет друга в плечо, - Ненавижу! Ненавижу!       - Тэн, детка, что случилось?       - Кто он вообще такой, что я так втрескался моментом?! - Тэн утыкается лбом в его плечо.       - А... Это... - голос Куна не звучит удивлённо и Тэн подозрительно щурится на него, шмыгая носом и утирая покрасневшие глаза ладонью, - Это - Лукас Вон, в него сложно не влюбиться, понимаю... - Кун притягивает его обратно к себе на плечо и гладит по волосам, - Я тоже влюблялся, но он - не гей.       - Я это слышал, - Тэн пропускает руки под халат Куна, утыкаясь носом в велюровую мягкость. - Я очень сильно испугался, что влюблюсь ещё сильнее, если мы с ним поговорим, потому сбежал, оставив в душе. Пожалуйста, позвони ему, передай мои извинения.       - Какой ты глупый, малыш... - Кун ерошит чужую макушку и оставляет поцелуй на виске, - Иди пока, приведи себя в порядок, а то от тебя сексом за километр разит.       - Прости... - Тэн стоит на месте и не шелохнётся.       Кун сверлит его взглядом, понимая, что хоть Тэн и занимается недетскими вещами, но боится внешнего мира, большого и сложного, словно ребёнок, словно фарфоровая кукла, чьё место на полке в чьей-то коллекции (в его). Кун знает, что ему нужно. Чем проще и меньше ответственности за свою жизнь, тем лучше.       - Беречь от детей.       Кун несёт куклу в душ потому, что кукле нужен хозяин, заботливый и мягкий. Тот, из-за которого кукольное сердце не забьётся быстрее.       На его телефон сыпятся сообщения.       А я могу перепроверить ещё раз с тобой?       Кажется, я засомневался.       Кун?       На экране высвечивается разбитое сердце вместо имени звонящего, но Кун слишком занят своей любимой куклой.