Выдающиеся звери. Смертный грех

      «Как давно я так хорошо не высыпался…» – думал Легоси, когда просочившийся через жалюзи лучик рассветного солнца скользнул по глазу, заставив волка проснуться. Только открыв оба глаза, волк вспомнил, что заснул на кровати домика садового клуба. Мягкая простынь и покрывало, однако, не могли сравниться с шерстью Эльзы, мирно посапывавшей у него на груди.       Они оба ещё лежали полностью обнажённые, а потому Легоси, не решаясь будить любимую, изучал взглядом каждый изгиб её очаровательного белоснежного тельца, и это словно пробуждало во всех красках и деталях прошедшую ночь. Каждое прикосновение, каждый поцелуй, каждый стон… каждый толчок…       Проникающие сквозь жалюзи лучи солнца коснулись не только глаз Легоси, но и рожек Эльзы, от чего те словно начинали мерцать тёплыми жёлтыми отблесками. Словно старатель, очищающий пальцами золотые кусочки от ила, Легоси не смог удержаться от соблазна помассировать эльзины рожки, медленно провести большим пальцем от макушки почти до кончика рога, как вчера вечером – они были почти такого же цвета, как янтарные глаза козочки, что дали Легоси для ласкового прозвища «Солнышко».       - Эти рожки – поистине дар небес... – прошептал Легоси, озвучивая собственные мысли. Но как бы волк не пытался сделать свой голос тише, а движения – мягче, этого оказалось достаточно, чтобы Эльза просунулась и заметила, как Легоси поигрывает с её рогами, вдобавок делая комплимент про них.       - Это очень мило с твоей стороны, Легоси-кун, – хихикнула она и, уложив голову на сложенные перед собой ладони, взглянула на него. – Мне ещё летом двоюродная сестра советовала намазывать рога мёдом. Говорила, это позволит им блестеть.       - Вот оно что, тогда понятно, почему они ещё и так приятно пахнут… Почему ты никогда не говорила мне, что у тебя есть двоюродная сестра и что она учится здесь?       - Ты никогда не спрашивал.       К её небольшому удивлению, Легоси сперва приобнял её, а затем перевернулся оказавшись сверху, фактически нависнув над Эльзой. Одной рукой погладил её рог, а другой поиграл с её ушком. Ему было приятно, что, хотя они и как следует порезвились прошлой ночью, он не оставил на чистом белом теле Эльзы ни одной царапины или следа укуса.       В этот момент весёлость Эльзы сменилась растерянностью. Во множестве повседневных моментов Легоси так и остался в её глазах неловким чудиком, пусть и со своим неповторимым очарованием, и она ожидала, что он засмущается и ретируется, будучи замеченным за любованием её рогами. Однако Легоси был словно загипнотизирован, глядя в глазки-«солнышки» возлюбленной и медленно гладит пальцами её рожки.       Хотя порой казалось, что Эльзе такое будет не слишком нравиться, особенно после весьма болезненного опыта «знакомства» с Шишигуми, которые в отдельные моменты вполне могли обломать ей рога. Легоси боялся, что козочка протестовать против того, чтобы ее рога трогали. Но даже будучи такой же хищницей, как и он, Эльза не стала бы мыслить столь поверхностно и ставить его в один ряд с Шишигуми. Для Эльзы это уже давно был пройденный этап.       К тому же, сейчас она поймала себя на мысли, что этот простой жест значит для неё нечто особое – она бы не дала прикоснуться к себе, если бы не доверяла. Это был дар для её Легоси – доверие и глубочайшая симпатия.       - О, Легоси-кун... – растроганно пролепетала Эльза, протянув руки и притянув морду волка к себе для поцелуя. Едва их губы соприкоснулись, время словно замедлило свой ход. Было только тепло их тел и душ, а поцелуй быстро «перетёк» во французский, и Эльза томно промычала что-то несвязное, когда горячий волчий язык проскользнул в её ротик.       И в такие моменты Эльза чувствовала только бесконечные удовольствие и блаженство. Для неё это было по-своему прекрасно и странно. Прекрасно – потому удовольствие выходило обоюдным, а странным – потому что раньше Эльза считала себя той ещё скромницей, готовой покраснеть лишь от одного слова «секс». А теперь ей самой всё чаще хотелось, чтобы Легоси целовал её как можно дольше, а его мягкие тёплые ладони оказались у неё на груди или на попке.       Увы, но насколько такие моменты приятны, настолько же они и скоротечны. Момент, когда нарушаемую только томными выдохами тишину, разорвал звук рингтона в будильнике телефона, можно было назвать максимально неподходящим.       «Подожди минутку... О, черт возьми!» – вернувшись «с небес на землю», Легоси, начал паниковать и в попытке резко дотянуться до своего телефона, лежащего чуть в стороне, упал с кровати, приземлившись лицом на пол. Вздрогнула и Эльза, до них обоих дошло, что они вдвоем нарушили комендантский час, проведя ночь в домике.       - Солнышко-чан, который час?! – спохватился Легоси, подбирая с пола свою одежду и начиная одеваться – ко всему прочему, всех ночных «раундов», он ещё и как следует проголодался и беспокоился, что не успеет добежать в столовую на завтрак.       Соскочив с кровати вслед за Легоси, Эльза подняла с пола свои лифчик и трусики, отыскала взглядом и проверила телефон.       - Тебе лучше бежать, если не хочешь опоздать на завтрак! – ответила она, натягивая платье и галстук так быстро, как только могла. Она проголодалась ничуть не меньше и не меньше Легоси боялась возможной мозгопарки по поводу опоздания, но она также хотела поскорее отсюда улизнуть, пока Хару не вернулась и не догадалась, почему они не вернулись в общежитие после того, как убрали садовый инвентарь. Чего у крольчихи было не отнять, так это проницательности.       - Ну, может быть, мы сможем сделать это снова как-нибудь… Увидимся в клубе!..       Если бы Легоси в тот момент не схватил её за руку, чтобы остановить, Эльза бы точно выставила себя в нелестном свете – в панике она не заметила, что забыла надеть носки и лоферы. Заботливый и добросердечный Легоси подсмеиваться над ней, как мог бы сделать Билл, не собирался, но и не думал, что Эльза могла быть такой разиней.       Легоси не знал, от чего вдруг захотел так сделать, однако он, не задумываясь, подвёл Эльзу к стулу, который Хару поставила рядом с кроватью, и осторожно взял её за ногу, чтобы надеть ей носок и башмачок-лофер. К тому времени, как он перешел к другой ноге, Эльза уже чувствовала себя принцессой. Впрочем, учитывая, что Легоси всегда был так заботлив и нежен с ней, она вполне могла бы ею стать.       - C-спасибо… – сказала она, когда ремешки на каждой туфельке были застегнуты. Она всё ещё смущалась, но её скромная, милая улыбка сейчас лучше всяких слов выражала благодарность. Она позволила Легоси взять её ладошку в свою гораздо большую руку, и довести до двери, словно маленькую девочку.       - Х-хорошо, эм… удачи в классе... – Легоси использовал свой типичный низкий голос, как только они оказались на улице. – Увидимся позже в клубе…       А вот затем случилась ситуация, достойная комедии – Легоси выбежал за дверь так стремительно, что, закрывая за собой дверь, защемил собственный хвост! Глаза тут же округлились до размера крупной монетки, волку не удалось удержать за зубами вскрик. Хуже, пожалуй, было только то, что всё это видела Эльза, не знавшая, смеяться ей или плакать.       Её незадачливый парень-волк пробежал до первого этажа, словно перед этим получил ощутимый импульс ускорения – наверное, как пущенный из пращи камень, или как палубный самолёт, ускоренный катапультой. Только уже на первом этаже Легоси немного замедлился, чтобы попытаться хоть как-то унять боль в хвосте. Только ничего холодного, чтобы приложить к больному месту, не было, так что волку осталось только стиснуть зубы.       Но перед завтраком нужно было забежать в 701 комнату – как минимум для того, чтобы забрать нужные учебники и после кампуса идти в нужную аудиторию. Глядя на то, как Легоси буквально влетел в комнату, Джеку вспомнилась одна старая шутка: «Так быстро звери бегут только в двух случаях – когда спасаются от полиции или хотят выиграть золотую олимпийскую медаль».       - Эй-эй, приятель, потише! Где ты вообще был? – пытался выяснить лабрадор. Как, впрочем, и остальные обитатели комнаты, вставшие за спиной своего приятеля, судорожно искавшего учебники и тетради.       - Отгадайте с трёх раз. – Легоси брякнул первое, что пришло в голову, кое-как отыскав тетрадь по геометрии (как же он ненавидел алгебру с геометрией…). Дарем, Коллот и Восс, сидевший у него на плече, переглянулись и недвусмысленно улыбнулись, словно тем самым сказали: «А ведь мы догадывались, приятель».       К сожалению, риском опоздания на завтрак и занятия проблемы Легоси не ограничились. Он уже почти собрал всё необходимое, как вдруг в дверь комнаты громко постучали, а с той стороны послышался знакомый, но не слишком приятный голос (особенно в данной ситуации):       - Это смотрительница общежития! Немедленно открывайте! Повторять не буду!       А всякий ученик Черритона прекрасно знал, что «очаровательная» мадам Альсина совсем не умеет блефовать. Да и с чувством юмора у неё было не лучше, образно говоря.       На какую-то секунду Легоси был готов запаниковать, но он забыл про склонность псовых к командной работе. Джек быстро хлопнул Дарема по плечу, прошептав: «План “Горе-астрономы”!». Лабрадор, стараясь не шуметь, подбежал к шкафу, из которого достал большое синее покрывало, в которое, судя по звяканью об металл и пластик, было что-то завёрнуто. Когда Джек развернул покрывало в центре комнаты, там оказался его телескоп, только без штатива и частично разобранный.       Первым к двери подошёл Коллот. И Легоси про себя признавал, что из овчара вышел бы не менее хороший актёр, чем из Хару – настолько убедительно он изображал спокойствие.       - Доброе утро, госпожа смотритель. Что-то не так? – спросил Коллот, приоткрыв дверь.       - Не испытывайте меня, молодой зверь. – категорично заявила смотрительница. – Я не в том настроении, чтобы играть в угадайку.       Нахмурившись, мадам Альсина приоткрыла дверь шире, тем самым дав Коллоту немой указ отойти в сторону и дать войти ей. Едва мандрил пересекла порог комнаты, она тут же обнаружила того, за кем явилась. Легоси сразу же вспомнил, как он НЕ скучал по этому взгляду, которым можно было камень бурить.       - Вот вас-то я и искала. – встав прямо перед Легоси, мадам Альсина поправила очки и скрестила руки на груди. – Мне любопытно, где же вы были прошедшей ночью? Мне сообщили, что вы не появлялись в холле общежития вечером. Так что мне премного любопытно, где вы ночевали…       В любой другой ситуации Легоси точно бы растерялся, лишь бормоча что-то невразумительное, но действия Джека и ребят без слов подсказали ему, какой спектакль сейчас нужно разыграть. Разобранный телескоп, шёпот про «горе-астрономов»… Точно! Как-то раз у них была ситуация с неудачной попыткой увидеть метеоритный дождь…       - Позвольте мне сперва извиниться за мой просчёт, госпожа смотритель. – извинительно поклонившись, сказал Легоси. – Я всего лишь допустил недальновидность, оставшись ночевать вне общежития.       - Да! – тут же вмешался Джек, в руке держа какой-то журнал. – Мы всего лишь хотели выбраться на крышу, посмотреть на «персеиды». – он показал на какую-то из страниц. Но похоже, его план чуть не сорвался, поскольку мадам Альсина настойчиво отвела журнал рукой в сторону.       - Свои познания в астрономии лучше демонстрируйте на уроках, юноша. Я сюда не за этим пришла.       - Легоси-кун помог нам вытащить телескоп на крышу для наблюдения. – к её большому неудовольствию следом заговорил не Легоси, а Дарем. – Мы ждали, ждали, но ничего не произошло.       А вот уже далее сценку «доиграл» волк:       - Я подумал, что смогу увидеть что-то, если немного подождать. Я сказал ребятам возвращаться, а сам остался на крыше, но просидел слишком долго. Мне почему-то не показалось предосудительным остаться ночевать в домике Клуба садоводства. Я уже заходил туда, чтобы помочь его главе, Хару-семпаю. Не думаю, что она против того, что я остался там.       На какой-то момент воцарилось тревожное затишье. Все не сводили взгляда с мадам Альсины, застывшей на месте, словно жуткое изваяние какого-нибудь не самого доброго древнего божества. Она же, в свою очередь, то и дело переводила взгляды на каждого из присутствующих, иногда даже не поворачивая головы. Если кто-то и нервничал, то старался максимально не подавать виду.       - Ладно. – максимально безэмоциональным голосом проговорила, а вернее протянула мандрил. – Я поговорю с ученицей Хару. Если она подтвердит твои слова, ты ограничишься объяснительной для учительского совета. Всё-таки вам не просто так выделили комнаты, извольте ночевать там, где предписано, юноша. – уже было развернувшись, она добавила, но ещё более недовольным тоном: – И не заставляйте меня жалеть о своём решении. Вдруг здесь что-то нечисто…       - Вы совершенно зря волнуетесь, мадам. – Легоси снова поклонился.       - Лучше бы так оно и было.

***

      - Ну офигеть просто, давно я такого напряга не чувствовал. – уже в кампусе, присоединившись к друзьям, выдохнул Дарем.       - Правда? А ведь не скажешь. – удивился Легоси, за обе щеки уминая свою порцию каши, которую подавали сегодня.       К счастью всей компании, до столовой они добрались уже безо всяких эксцессов. Единственным «последствием» сейчас было только крайнее удивление Легоси воображением своих друзей и самим фактом, что они решили провернуть такое «шоу» ради его прикрытия перед мадам Альсиной. Ему даже как-то неловко стало – он не мог придумать, чем будет возвращать такой должок.       - Не знаю даже, ребят… Я, получается, теперь вам как-то должен за такое спасение своей задницы?       Впрочем, сейчас ему было, о чём подумать, кроме благодарности к друзьям. Не успел волк доесть и половину своей порции, как Восс уже ловко вскарабкался к нему сперва на спину, а потом и на плечо, после чего усмехнулся:       - Да вообще не вопрос, здоровяк. Не для этого ли нужны друзья, выручать из ситуаций, в которых дело керосином пахнет? К тому же нам это было даже в радость, хе-хе. – он потрепал друга за щеку, после чего с хитрой улыбкой добавил. – Можешь смело обращаться, если крошке Эльзе снова понадобится большое волчье внимание, хе-хе.       От такого поворота в диалоге Легоси едва не поперхнулся молоком и чуть не втянул себе в горло соломинку из пакетика. «Ах ты мелкая пакость!» – негодовал волк, уже натерпевшись подобных колкостей от Билла. Спасибо хотя бы за то, что про «физиологический аспект» и про разницу в размерах никогда не спрашивали. Но совсем уж без внимания эту тему не оставляли и друзья волка, особенно Дарем и Восс. Насколько фенек был мал, настолько же сильно у него был подвешен язык на такие темы.       - Слушай, мне подобных выходок и в клубе хватает. – дотянувшись до Восса и ловко схватив его за воротник рубашки, Легоси вынес барахтающегося в подвешенном состоянии друга перед собой. – А ты лучше уделяй своё фенечье внимание Салли.       - Эм… Что за Салли? – не понял Коллот, отвлекшись от своего чая.       - Салли, сожительница Хару-семпая. – пожав плечами, объяснил Легоси.       - Хорошая попытка, здоровяк, тоже хочу знать, про какую-такую Салли речь. – Восс попытался встать в позу, скрестив руки на груди и изобразив неведение.       Однако еле сдерживаемый смешок Мигуно и Дарема ясно давал понять, что попытка провальная. А койот ещё и подбавил масла в огонь, «как бы между прочим» добавив вслух:       - Штирлиц* ещё никогда не был так близок к провалу.       К своему вящему неудовольствию, щёки Восса явно покраснели, это даже сквозь шёрстку было видно. Фенек не желал распространяться об этом друзьям, но именно прошедшим летом он поближе познакомился с той самой Салли. Воля слепого случая – так можно описать их знакомство. А простое желание поболтать, выговориться и позлословить в адрес других быстро переросло в крайне плотное и регулярное общение.       - Без обид, чувак… – Восс поспешил перевести обсуждение в более миролюбивое русло, сев обратно на своё место. – Просто мы до сих пор, грубо говоря, не можем привыкнуть.       - Да! – широко улыбнулся Джек, подсев поближе к лучшему другу. – Твои запахи лучше всяких слов расскажут, что у тебя было с Эльзой, но просто… это так не похоже на тебя прежнего. Ты был самым неприметным из всей нашей компашки, а теперь твоя жизнь стократ интереснее всех наших!       Присутствие Джека в таких ситуациях оказывало на Легоси эффект хорошего успокоительного: секунду назад он был готов прекратить со всеми диалог (отвесить затрещину не позволила бы его застенчивая и миролюбивая натура, нетипичная для волка), но, когда слово брал Джек, ему больше хотелось улыбнуться.       Таких, как Джек, думал Легоси, или больше не будет, или невероятно мало – до того его друг был искренним, честным и дружелюбным. Они уже не раз затрагивали эту тему, но Джек, видя, что друг не слишком хочет делиться деталями, ограничивался одной лишь главной мыслью – лабрадор говорил, что неимоверно рад, что его друг обрёл своё счастье.       Улыбнувшись лабрадору в ответ, Легоси уже было хотел закончить со своим завтраком, как и остальные псовые, однако сзади их окликнул кое-кто знакомый:       - Утро доброе, мальчики! – поздоровалась Хару, поставив свой поднос с едой на край стола, чтобы приветственно помахать ручкой. – Я вас не смущу, если присоединюсь?       Джек, Мигуно и Дарем даже приподнялись со своих мест, встретив крольчиху тремя парами удивлённых взоров, а затем удивление сменилось энтузиазмом, на что указывало активное виляние хвостом. А вот Легоси с Воссом немного напряглись. Волк – потому что побоялся, что мадам Альсина действительно задаст крольчихе вопросы и Хару догадается, что ночь он провёл в её садовом домике и при том не один, а Восс занервничал из боязни, что она могла прознать про его «интерес» к Салли.       - Д-да, разумеется… – всё-таки решился ответить Легоси. Чтобы Хару не пришлось идти за стулом, подходящим ей по высоте, он предложил ей сесть на свой рюкзак, как когда-то предлагал Эльзе. И этот момент был бы не таким щекотливым, если бы его предатель-хвост хотя бы на пару секунд остановился!       - Хех, судя по вашим взглядам, я для вас стала сюрпризом. – по-доброму усмехнулась крольчиха, добавив к этому дружелюбную улыбку. – Да, Мизучи и её подхалимы наловчились сочинять слухи про меня, так что я привыкла к одиночеству. Но времена меняются, и теперь со мной есть такие чудесные звери, как Легоси-кун и Эльза-кун.       - Правда? – уже собравшись откусить кусочек булочки, засмущался Легоси.       - Мы и не сомневались, что от Легоси стоит ждать чего-то, кроме добра. – добавил Джек. – Я его с детства знаю, так что ты совершенно права – он такой славный парень.       Легоси почти сразу почувствовал приток крови к щекам, которые под короткой шерстью явно порозовели. Словно кто-то из учащихся снова встретил его в коридоре как местного героя. Слишком уж скромным был по своей природе волк, чтобы так просто принять слова благодарности.       - Не сомневаюсь, эм… – Хару хотела было продолжить, но осеклась, осознав, что не знает имени лабрадора.       - Я Джек. Джек лабрадор.       - Отлично. Друг у тебя замечательный, Джек-кун. Я и не думала, что мне поможет кто-то такой же, как он или Эльза. – и снова крольчиха сделала небольшую паузу.       За последнее время число визитов Эльзы и Легоси в сад на крыше увеличилось, парочка никогда не отказывалась оказать крольчихе любую помощь по саду или просто поддержать добрым словом. Так что Хару приходила к осознанию, как минимум, двух вещей: она со стопроцентной уверенностью может называть этих двоих своими друзьями, и что они стали теми немногими, кто воспринимает её как равную без всякого секса. Вот только сказать это настолько прямо Хару не решилась:       - У меня была немного сомнительная жизненная ситуация, но теперь, когда у меня есть два замечательных друга, которые своей помощью вдохновляют и меня стать чуточку лучше. – она доела свою сладкую булочку, которую запила молоком, и после небольшой паузы совершенно неожиданно перевела тему разговора совсем в другое русло. – Правда, ему самому стоит поработать над осторожностью.       Легоси сперва не понял, к чему такой резкий поворот в разговоре, но хитрый взгляд миловидной зайки, похожий на хитрый смешок, только в виде мимики, заставил его почувствовать себя неловко. Неужели всё-таки…       - А то меня тут на входе в столовую спрашивала смотрительница мужского общежития. – наклонив голову, поведала Хару. – «Давала ли ты одобрение на то, чтобы Легоси серый волк переночевал в домике садового клуба?». Хм…       Тут уж почти все парни из 701-й не смогли сдержать улыбки или мысленного сравнения своего серого друга со шпионом, которого разоблачили. Им было по-большому счёту всё равно на слухи, распространяемые Мизучи – они чаще игнорировали. А вот Легоси стоило догадаться что Хару, имевшей крайне «богатый» опыт «общения» с более чем одним парнем, сможет распознать, что Легоси остался в её домике вместе с Эльзой явно не для того, чтобы чаи попивать…       - Эх, где ж мои манеры? – вздохнула Хару, легонько постучав пальцами по столу. – Я же не за этим сюда пришла. – дотянувшись ладошкой до руки волка, она улыбнулась. – Я просто хотела сказать тебе спасибо, что вчера так помог, Легоси-кун.       - Н-не стоило, Хару-семпай. – слегка наклонив голову вперёд, как поклон, ответил волк. – Мне просто было приятно. Как и Эльзе, я уверен, и мы всегда готовы помочь.       - Самого этого факта уже достаточно, чтобы сделать мой день. Ладушки, тогда я пойду и перестану вас смущать, хи-хи.       Крольчиха ещё раз улыбнулась и спрыгнула со стула, забрав затем свой поднос. А Легоси вздохнул. Он знал, что мадам Альсина не блефовала, говоря, что спросит Хару про мнимое разрешение, но всё равно чувствовал себя как-то неловко даже перед Джеком и остальными. И хорошо ещё, что это были лучшие друзья, они хотя бы будут подшучивать между собой, не вынося шутки на весь клуб. Это было в разы лучше, чем надоедливые расспросы Билла и остальных («Вы что, трактат про особенности межвидовой любви писать собрались? Придурки…» – с раздражением думал Легоси в те моменты).       Чтобы хоть как-то отвлечься, волк решил взять себе холодного чая из автомата на входе или спросить ещё чего-нибудь на прилавке с напитками. Только глядя, что друзья всё ещё глядят на него так, словно еле сдерживают какую-то шутку, Легоси закатил глаза. А поскольку Восс больше всех старался выглядеть непринуждённо и наименее успешно, Легоси высказал ему:       - Лучше начинай придумывать предлог пригласить Салли на свидание, шутничок. – после чего встал из-за стола и пошёл за напитком.       От подобной прямолинейности Восс даже не нашёл, что ответить, просто поднял большой палец, что-то протянул и так замер в одном положении. Лишь Дарем уже откровенно давился смехом – где это видано, чтобы такой тихоня, как Легоси, довёл остряка Восса до такого состояния, что у последнего в голове «синий экран смерти» в голове возник.       Так мало того, что Легоси сегодня удивлял, так мимо стола именно в тот самый момент снова проходила Хару, решившая отнести грязную посуду к окну приёма. И вот от её не самых маленьких ушей слова друга-волка явно не ускользнули.       - Извиняюсь за нескромный вопрос, но сейчас речь была о моей сожительнице? Стало очень любопытно.

***

      Меньше всего Дауд хотел оказаться в месте, похожем на то, где он оказался сейчас. Но он уже давно не был тем «зелёным» выпускником академии. К его глубокому сожалению, на практике приходилось действовать сообразно не самому приятному девизу «Ступив на грязную дорожку, не получится не запачкаться». Примерно такое крутилось в голове у медведя-губача, неспешно шагавшего по узким улочкам Тёмной Аллеи.       Губач не считал себя верующим в какие-то высшие силы, но улочки эти казались столь мрачными, что он невольно считал путником, забредшим в тёмные края. Узкий лабиринт улицы, по обоим сторонам которой размещались ларьки с товаром на любой вкус и цвет – мясо сырое, вяленое, жареное, в банках соусом или специями. Иногда вместо ларька было кафе, где о чём-то шумно болтали компании друзей. Может, кто-то кого-то брал на «слабо». Дауд никак не подавал виду, что ему есть какое-то до этого дело, на его морде не дрогнул ни один мускул, хотя внутри ему было мерзко и горько. Он явно работал не за мир с такими местами, а теперь было похоже, что ему возможно придётся защищать такое, если фанатики решат сюда наведаться – забавные шутки порой откалывала жизнь.       На всякие предложения подбегавших к нему торговцев с подносами, полных запечатанных банок с мясными закусками по «новому и неповторимому рецепту», Дауд никак не реагировал. Он вообще сперва опасался, что такой, как он будет привлекать внимание – губачи не питались мясом, они в ходе эволюции адаптировались к питанию преимущественно муравьями и термитами, что нетипично для других медведей. Но к счастью для Дауда, вопросов у торговцев и посетителей не было, так что отважный разведчик уверенно держал курс к нужной ему точке – высотке, на последнем этаже которой красовался макет больших бамбуковых ветвей и белое полотнище со странным узором в виде двух больших, одного малого пятна и косой черты. Лишь пристально приглядевшись, в нём можно было узнать морду панды.       На часах было далеко за полночь, однако у Гоухина большой панды в это время шла работа с пациентами. Сегодняшним пациентом оказалась самка снежного барса, совсем молоденькая – на вид ей едва стукнуло двадцать – а уже успела нажить себе проблем и была в шаге от ещё больших: сперва не удержалась от соблазна попробовать верблюжье мясо здесь, на Тёмной Аллее, от чего стала регулярно видеть «мясные кошмары», а недели две назад была в шаге от того, чтобы напасть на своего соседа енота.       К счастью, девушка сумела сохранить достаточно ясного ума, чтобы обратиться за помощью, и на эти две недели Гоухин стал её лечащим врачом. Подобные обращения стали для панды суровой серой реальностью, но он проработал здесь достаточно долго, чтобы научиться помогать таким «заблудшим душам». Да и диплом выпускника медицинского университета висел на его стене не для красоты – разработанная Гоухином терапия привела к положительной динамике, и вскоре «хищные позывы» пятнистой большой кошки сошли на нет.       - Большое вам спасибо, доктор Гоухин. – надев обратно свою кофту после теста на отсутствие дрожи в руках и последовавшего за ним последнего контрольного замера кровяного давления, поблагодарила Рури** снежный барс, дополнив благодарность поклоном.       - О чём речь. – сдержанно улыбнулся панда, попутно записывая на листке бумаги рецепт и последние рекомендации. Голос был довольным и выражал неподдельное дружелюбие. – Я всего лишь определил направление для реабилитации, а ты, поскольку девушка умная и упорная, верно по нему проследовала, вот и вылечилась.       Он не часто улыбался, но ещё один реабилитировавшийся хищник был вполне себе весомым поводом для улыбки, с которой Гоухин дописал рецепт, взял два блистера с таблетками и приплёл к ним записку с помощью резинки. Вместе с таблетками панда выдал также упаковку с CD диском.       - Вот, дорогуша, держи. – сказал доктор, передав диск с лекарствами Рури. – Здесь подборка электронной музыки с релаксирующим эффектом, слушай перед сном, это будет подавлять хищные инстинкты. – затем он показал на таблетки. – Таблетки принимай по две в день каждого вида. И постарайся поменьше контактировать с травоядными хотя бы ближайшие пару дней. Всё-таки нужно закрепить эффект.       Рури выслушала последние наставления, не проронив ни слова и ни разу не перебив. Она была невероятно благодарна за то, что обманчиво грубый на вид панда помог ей не пустить жизнь под откос. Одна бы она точно не выбралась из столь опасной жизненной ситуации. Но слова были, пожалуй, излишни. Впервые за множество казавшихся вечностью дней она скромно, но искренне улыбнулась:       - Всё-таки, ещё раз большое вам спасибо, Гоухин-сенсей.       Убрав диск и таблетки в рюкзак, а рецепт – в его боковой карман, кошка неспешно повернулась, вышла за дверь клиники и зашагала вниз по лестнице.       Некоторое время простояв в дверях и словно провожая её взглядом, Гоухин протяжно вздохнул, сменил табличку на двери с «Открыто» на «Закрыто», после чего вернулся в основную комнату и сел в кресло, снова с протяжным выдохом.       От того, что подобное стало обыденностью, если не рутиной, Гоухину легче не становилось. В случае с Рури всё относительно обошлось и не дошло до жертв, но бывали в стенах клиники и такие клиенты, которых приходилось излавливать и заковывать, как это было на прошлой неделе с крайне буйным красным волком. От его зубов пострадали как задница зебры, которую он укусил до этого, так и рука самого психотерапевта, которому пришлось как следует попотеть, излавливая беглеца.       Пытаясь прогнать из головы мысли, вгонявшие в тоску и понижавшие и без того никакущее настроение, панда немного нехотя встал, чтобы достать пакет с бамбуком нарихирадаке и поставить на электроплитку заварочный чайник, чтобы заварить свой любимый бамбуковый чай. По кабинету быстро расплылся знакомый, но от того не менее приятный, умиротворяющий аромат, позволяющий хоть немного смириться с несовершенством этого мира. Даже сигарету, уже вынутую из пачки, Гоухин заткнул за ухо, решив закурить позже – чего ради перебивать сигарным дымом.       Чай заварился быстро, и панда-психотерапевт рассчитывал на приятное времяпрепровождение лёжа на диване с чашкой любимого бамбукового чая, после чего заслуженно отоспаться, но внезапный стук в дверь быстро скорректировал этот незатейливый план.       - Клиника закрыта, зайдите утром. – безэмоционально выдал Гоухин, выключая плитку и наполняя чашку.       Тоже часть рутины, хотя и более редкая, так что панда не придал этому значения, поднеся наполненную чашку к губам, чтобы сперва немного подуть и «снять пробу». Вот только стук повторился, даже в той же манере.       - Мы закрыты до утра. – уже чуть более сердито повторил Гоухин. – На двери так и написано.       Однако и это как будто не возымело эффекта, ибо стук повторился… Вот только это уже немного насторожило.       - Читать разучились?! Закрыто, говорю!       Повтор стука окончательно вывел панду из равновесия. Вернее, сперва вывел из себя, а затем насторожил, ибо кто в здравом уме наведается в местную клинику, когда почти час ночи за окном? У Гоухина возникло не самое оптимистичное предположение, что это мог попытать счастья какой-нибудь неудачник-торчок, решивший раздобыть медикаменты с наркотическим эффектом – у панды в потайном сейфе хранились нейролептики, а подобные случаи уже имели место в прошлом.       Так что, когда стук повторился даже после третьего предупреждения, Гоухин раздражённо фыркнул, что-то пробормотал себе под нос и достал из ящика стола пистолет, Executive Carry*** сорок пятого калибра. «Ну держись, умник, счас получишь» – про себя пробормотал Гоухин, оттянув затвор, чтобы проверить наличие патрона в патроннике, и спрятав оружие за спиной, заткнув за пояс и прикрыв рубашкой.       Вот только применять оружие не пришлось: поворачивая ручку дверного замка, Гоухин ещё раз пробормотал очередное бранное предостережение, но стоило ему открыть дверь, как раздражение и нежелание идти на контакт как ветром сдуло, поскольку за дверью стоял тот, кого он ожидал меньше всего с Дауд…       - Ебать мой лысый хуй… – Гоухин даже забыл обо всяком приличии, словно не сразу поверив, что видит старого друга. А губач знай себе, стоит, запустив руки в карман лёгкой оливково-зелёной куртки, с простодушной, дружелюбной улыбкой, словно брат-близнец актёра Дуэйна «Скалы». Слегка мотнув головой и ухмыльнувшись, губач ответил:       - Окей, сразу возьму на заметку, что в здешних местах крайне оригинальные приветствия. – после чего он поднял на секунду опущенный взгляд обратно на друга. – И я рад тебя видеть, Гоухин.       - Давай уже, задок-то втаскивай сюды. – тот расплылся в улыбке, отойдя на шаг назад.       - Делаю. – Дауд деланно развёл руки, которые вытащил из карманов. – А то вдруг ещё грохнешь. – переступив порог, он снова на секунду замер на месте, с той же хитрой улыбкой глядя на панду. – Или ты думал, я оттягивание затвора не уловлю?       - Да ладно тебе, откуда ж я мог знать. Я психотерапевт, а чёртов экстрасенс. И вообще, давай лучше выпьем, чая хотя бы, у меня как раз заварился.       - Угу, я уж почуял. Как всегда, бамбуковый?       - Как всегда.       - Некоторые вещи не меняются.       Искать вторую кружку долго не пришлось, и вскоре на небольшом деревянном столике красовались две порции бамбукового чая, над которым ещё шёл пар. Убрав пистолет обратно в ящик, Гоухин дополнительно достал из его потайного отделения бутылку рисового виски «Kikori», а с полки – пару рюмок.       - Эх, навевает воспоминания. – вздохнул Гоухин, когда Дауд, повесивший свою куртку на крючок у входной двери и затем присевший в небольшое красное креслице перед столиком. – Помню, каким долбозвончиком был в двух последних классах, пока мы ещё вместе учились, когда я тырил из медкабинета спирт и «лечебные настои» из них варил.       - Ага, у тебя тогда полкласса «лечилось». – хохотнул Дауд. – Но тем не менее, обоим хватило «мудрости», – он показал пальцами жест «кавычки. – взяться за ум.       - Угу, только ты свинтил в столицу, в Столичную полицейскую академию, а я сюда, в Университет Окаямы.       - Ну, такая фигня тоже случается, всё-таки не близнецы мы, правило «Не разделять» тут не совсем работает.       - И то верно. Давай, что ли, за встречу по глотку? А то опять не в ту степь попёрли. – предложил Гоухин.       Вот только начать друзья решили не с крепкого спиртного, а с того немногого, что осталось неизменным по мнению Дауда. Тот сделал большой глоток бамбукового чая. Губач невольно вспомнил свою бытность старшеклассником, когда любовь Гоухина к этому вареву только набирала обороты. Вот только почти сразу после глотка Дауд закашлялся, а как кашель утих, поморщился и прикрыл рот ладонью – по вкусу он явно не скучал.       - Хех, я знал, ты оценишь мой старый-добрый. – язвительно заметил панда.       - Иди в пень. – отмахнулся Дауд, продолжая морщиться, так что он немного погодя потянулся к рюмке виски. – За встречу и неизменные привычки.       И, как говорится, до дна. Гоухин с той же язвительной улыбкой поднял свою рюмку, чокнулся с другом и залпом осушил её, выдохнув в поднесённый к губам кулак, когда напиток слегка обжёг глотку.       - Хотя нет, всё-таки одно в тебе поменялось, братец. – заметил медведь-губач. – Ты схуднул за… сколько там лет мы не виделись, что говорят мои невидимые часы? – он выставил руку так, словно собирался действительно сверить время по наручным часам, но сделал это исключительно шутки ради, поскольку в этот раз часы решил не брать. – Много. Мы уже достаточно не виделись, и ты времени точно зря не терял. По ощущениям, полтишок кило скинул. И столько же мышц накачал, обалденно!       - Да так, издержки пребывания в этой дыре. Без этого никак. Как и без этого. – вздохнув, панда показал на три полосы, проходящие над правым глазом через бровь. – Или такого. – он показал на предплечье, отмеченное зашитым чёрными медицинскими нитками шрамом, полученным на прошлой неделе.       Дауд на этих словах несколько посерьёзнел. Он поставил рюмку обратно на стол, чуть наклонившись вперёд, после чего спросил:       - Если всё так серьёзно, то почему не сдаёшь этих кадров полиции? Тут же явно не только нападение с причинением вреда здоровью, так ведь?       Судя по тому, что Гоухин посерьёзнел и даже несколько помрачнел, для него это была или больная тема, или просто не самый приятный вопрос, на который он любил отвечать меньше всего. Тем не менее, он ответил:       - Потому что не собираюсь геройствовать, мешая хищников с грязью. Да, я родился пандой, да, без тяги к поеданию мяса. Это не повод для гордости, это просто генетическая случайность, которая не принижает, но и не возвышает меня над другими. Не буст возможностей. Если просто пересажать всех преступников, мир лучше не станет. Любой хищник может поменяться к лучшему, если на то будет его желание. Я лишь хочу стать помощником в этом начинании. – он смолк, немного опустив голову, протяжно вздохнул. – У меня было достаточно времени всё это осмыслить и принять. Как и то, что пришлось оставить жену с ребёнком. Они не должны были подвергаться риску. – снова взглянув на Дауда, он поднёс к правому виску палец. – Минус правый глаз, минус почти вся шерсть на спине – вот «издержки» куда похуже. Но если откажусь, это будет просто белый шум.       - И то верно. – вздохнул Дауд. Да, не самое приятное, о чём можно поговорить со старым товарищем, но такова была суровая реальность их работы. Мир для них был дуальным: свет порождает тень, действие – противодействие, а чтобы на улицах чаще видели улыбающихся, не обременённых беспокойством или страхом обывателей, нужны были такие, как они, психотерапевт и полицейский. Рискующие, чтобы не рисковали другие.       - Вот только что-то мне подсказывает, Дауд, что ты заявился среди ночи не для болтовни о моих шрамах, о Ран**, или о наших школьных чудачествах? – внезапно предположил Гоухин. Теперь уже он слегка наклонился вперёд, а тон его стал подчёркнуто вкрадчивым. «В такие моменты должна играть тихая тревожная музыка» – про себя подумал Дауд. Перед ответом он вспомнил «эпитет», с которым его встретил Гоухин, поэтому тоже на момент забыл о стеснительности:       - Ну, в каком-то смысле это даже не Капитан Очевидность, а Адмирал Ясен Хуй. К сожалению, братец, именно так. Я вообще не должен находиться здесь, я официально в увольнении и не должен участвовать в делах полиции.       - Забавно устроена жизнь.       - Да, обхохочешься. В общем, я тут с небольшой компанией, но ещё не успели изучить город. Но ты-то местный, должен знать, что происходит вокруг и с кем это связано.       - Смотря про что тебе, Дауд, хочется узнать.       - Не появлялись ли в последнее время какие-нибудь особо подозрительные перцы? Прям, которые явно странные.       - Пф, такое место притягивает самых разных кадров. – вынув из-за уха сигарету, хмыкнул Гоухин и достал зажигалку, чтобы прикурить. – Если есть конкретика, могу попытаться вспомнить.       - Хорошо. Неразговорчивые, вечно что-то бормочат, очень любят проповеди, топят за всё хорошее, в том числе за возможность любви меж разными видами, а если кто-то косо на них посмотрит или возразит, приглашают на переговоры госпожу биту или господина Молотова.       Гоухин на какое-то время смолк, сделав очередную затяжку. А когда он выдохнул струйку сизого сигаретного дыма, даже немного стал похож на поисковую систему, обрабатывающую запрос. Вот только ответ был не самый утешительный:       - Не-а. На моей памяти никаких странных проповедников на Тёмной Аллее или вокруг неё не видели. Также никто из моих «инвесторов» из «внешнего мира» ничего такого не рассказывал.       Сделав ещё одну затяжку, Гоухин задумывался. Было предельно понятно, что если от Дауда поступил подобный запрос, значит, на то были причины. Следовательно, дело серьёзное. В голову пришло совсем другое, но панду это насторожило – во многом потому, что он знал, как этой информацией может распорядиться Дауд.       - Погоди-ка, покажу кое-что. – бросив сигарету в пепельницу на столе, Гоухин удалился в соседнюю комнату для работы с пациентами.       Он вернулся где-то через две минуты, глубоко задумчивый и настороженный, после чего вручил Дауду небольшой снимок, сделанный «Полароидом», с которого взирал с виду обычный серый волк.       - Примечательный пациент? – сразу же предположил Дауд, пристально вглядываясь в снимок.       - Более чем. – утвердительно кивнул Гоухин. – Вон он как раз был самым странным, что тут происходило за последнее время. Даже скучно стало без этого странного маленького извращенца.       - Вот это сравнения. – Дауд удивлённо выгнул бровь. – Чем же сей юноша так отличился, что удостоился таких сравнений.       - В этом-то самый, как говорится, сок. Это было месяца два назад. Сперва я просто нашёл его в каком-то закутке, вырубился от шока, впервые почуяв запах плоти. А вот потом заявился снова с целью спасти, барабанная дробь, ангорскую козу! Да ещё прямиком из логова целого клана львов-якудза.       Медведь-губач выслушал с тем же удивлением, с каким услышал крайне «лестное» прозвище.       - Шишигуми, я полагаю? – со скептическим прищуром спросил Дауд.       Впрочем, скепсис этот был абсолютно напускным. Прибыв в Денко, губач, перед тем, как заявиться на Тёмную Аллею, отправил на разведку Моззи и Арию. Первоочередной целью было выяснить, здесь ли обустроился панда-психотерапевт. Однако по возвращении Ария южноамериканская гарпия принесла вести сперва о «разделе» Тёмной Аллеи на зоны влияния четырёх кланов и любопытные слухи об одном из них, Шишигуми – дескать, уже два месяца львов из этого клана видят сильно реже обычного. Так что уже тогда Дауд предположил, что что-то произошло.       - Так точно. – отчеканил Гоухин. – И ведь реально ввязался с ними в драку. Да, ему тоже досталось, всё-таки пацан обычный, куда ему против таких-то вражин. Пришлось ему помочь, чтобы в итоге он признался в любви своей травоядной пассии. – усмехнувшись, словно моряк или путешественник, рассказывающий сильно приукрашенную историю или откровенную байку, панда снова наполнил свою рюмку рисовым виски. – Наверняка ведь признался – у парня фиксация на самок маленьких травоядных. Уверен, в психоанализе найдётся какой-то отдельный, узконаправленный термин для таких вот кадров, но я лучше назову это просто «Сила стояка».       Теперь Легоси заинтересовал Дауда ещё больше. Чтобы всего лишь вдвоём пойти напрямую в логово целого клана для спасения дамы сердца, которая в, довершение всего, ещё и травоядная, нужно быть или неописуемо смелым, или недалёким. И что-то Дауду подсказывало, что волк с фотографии дураком не был.       - Премного любопытно. – сдержанно заметил медведь-губач. – Легоси серый волк, говоришь? А его юная травоядная избранница тебе тогда не представилась?       - А то, я ж их потом накормил после такой встряски и до отеля довёл, чтобы в моей тесноте не ночевали. Эльза её звать. Эльза ангорская коза. Оба из Академии Черритон, предчувствую твой вопрос. – голос панды стал настороженным. – Ты ведь не просто так этим интересуешься? А то у меня предчувствие нехорошее…       - Оно тебя не обманывает. Потому что если эти упыри, о которых я рассказывал, реально перебрались сюда, в Денко, они могут быть полезны. Хищник и травоядная, разные виды, да ещё любовь, если верить твоей истории. Просто какое-то благочестивое комбо, наши «клиенты» на это явно клюнут.       Гоухин лишь скептически помотал головой, некоторое время промолчав. Его терзали сомнения по поводу того, стоило ли выкладывать старому товарищу историю про Легоси:       - Ты ведь зазывала, Дауд. Уверен, как был, так и остался. Не приведи небеса, втянешь парня с девчонкой в свои полицейские игры. Решение очень сомнительное. – выдохнул он, долив немного горячительного в свою рюмку.       - Что есть, то есть. – пожав плечами, Дауд пододвинул в его сторону свою рюмку, чтобы долить и её. – Даже если, как ты сказал, втяну парня с девчонкой, так хоть постараюсь избежать осложнения ситуации, насколько смогу. Просто такова моя философия, – он поднял рюмку. – лучше принять плохое решение сейчас, чем хорошее, когда будет поздно.       Снова тишина, лишь Гоухин, опустив на момент взгляд, протяжно и понуро протянул: «Хм…».       - Лады, там уж сам решай. Тебя не так просто не разубедить. За благополучный исход.       - За благополучный исход.       И обе рюмки были осушены «залпом».