Молитва ангелу: Игра

— Гарри! Поттер едва успел обернуться, чтобы тотчас же отшатнуться от того места, на котором стоял раньше. Алиса Райт запнулась, не найдя опоры и едва не упав. Девочка надула губы совсем детским движением, и Гарри отметил, что раздражающих его черт в ней становилось все меньше. Вместо тонкого запинающегося голоска он слышал речь, куда больше напоминающую речь нормального ребенка, вместо страдальческого лица он видел обиженно надутые губы и ярко горящие глаза. Определенно, изменения в ней ему нравились. Отрадно было знать, что хоть у кого-то дела обстояли прекрасно и без его вмешательства, — а судя по сияющему лицу и лёгкому загару, лето Райт провела неплохо. — Я не люблю прикосновения, если ты забыла за лето, — нейтральным голосом отозвался Гарри, переводя взгляд на поезд, заходящийся паром. Алиса фыркнула, бросив на него привычно-быстрый взгляд из-под коротких ресниц. Долго она на него не смотрела никогда. Гарри бы заинтересовал этот момент, но ему слишком противны были мысли об Алисе. В её облике его раздражало все. Ее беззащитность, ее слабость, запинающийся голос, робость, трусость. Возможно, она и сама понимала это — и лишь поэтому сейчас Гарри и смотрел на совсем другую сторону мисс Райт. — Я помню, — сказала она, отведя взгляд. — Просто решила убедиться. Гарри снисходительно усмехнулся, поняв, что она хотела сказать. "Не подменили ли тебя снова," — осталось невысказанное в воздухе предположение. Сидя в купе Хогвартс-экспресса и выслушивая жизнерадостный щебет даже слишком изменившейся за лето Алисы вперемешку с язвительными комментариями Драко насчёт каждого её слова, Гарри ощущал себя начальником детского сада. Того самого, который "Ромашка", да. Или дурдома "Радуга", тут уж как посмотреть. Раздраженный вздох вырвался сам собой, и в купе все же наступила сладостная тишина. Какое-то время они ехали в тишине. До тех пор, пока поезд не тронулся с места. Гарри достал из рюкзака книгу, честно и незаметно спи... взятую у Кроули, Драко увлекся каким-то трактатом по зельям. Одной Алисе нечего было делать, ведь она не любила чтение так, как два ее соседа. Скуку девочки развеяла дверь в купе, которая распахнулась с даже слишком громким грохотом. В дверях стояла всё такая же растрёпанная Гермиона Грейнджер, за спиной который маячил любопытной тенью Рон Уизли с двумя своими братьями. — Здравствуй, Гарри, — сдержанно поздоровались неясно как спутавшаяся с гриффиндорцами рейвенкловка, мотнув своей пушистой шевелюрой. Гарри коротко кивнул в ответ. Насколько он помнил, в Хогвартсе он общался с Грейнджер немного — лишь пару раз они переговаривались в начале года, и, кажется, еще изредка переговаривались в библиотеке. — Нигде больше нет мест. Мы можем сесть здесь? — отчасти смутилась девочка, и Гарри наклонил голову, оглядывая притихших Драко с Алисой. — Это возможно, — протянул он, переводя взгляд в окно. — Я не люблю шум. Если вы будете тихими — милости прошу. Гермиона переглянулась с Роном в сомнении. Гриффиндор — и тихо? Несовместимые вещи. Девочка что-то горячо зашептала показательно внимающим ей близнецам, и те закивали, подобно болванчикам. С сомнением глянув на них и, как и Гарри, не поверив их маленькой игре, все же повернулась к Поттеру. Тот уже вернулся к чтению книги, как, собственно, и Драко. Алиса без особого дружелюбия сверлила посетителей взглядом. — Мы не будем шуметь, — и, подумав, Гермиона добавила: — По крайней мере, сильно, — и, покосившись на близнецов, едва слышно: — Я надеюсь. Гарри понял, что тихо не будет точно. Удивительно, но и на этот раз он оказался прав.

***

Голова болела просто невыносимо. Гарри, за лето отвыкший от шума, едва не сошёл с ума за эти несколько часов в купе с гриффиндорцами. Гермиона в счёт не шла: она львиную долю времени сидела тихо и не высовывалась, в отличии от всех трёх Уизли. Рон всю дорогу собачился с Драко. К счастью, это была односторонняя ругань: Малфой просто игнорировал рыжего, куда больше увлеченный книгой. Близнецы. Вот кто мог бы стать прекрасным тандемом братьев-демонов. Шумные, яркие, звонко хохочущие над шутками друг друга, разбрасывающиеся блевотными батончиками, так и норовящие закинуть свои долговязые руки на плечи Гарри, чей глаз дергался настолько быстро, что, казалось, трепещущие ресницы уже могли бы заменить вентилятор. Алиса тоже веселилась, пытаясь отвлечь внимание двух исчадий какого-то слишком жуткого Ада от Гарри и перевести их сначала на скандал Рона, затем на книги, и, в конце концов, на себя саму. Подвижки, конечно, были, но слишком малые — по меркам Поттера. Заткнуть их на какое-то время помогла продавщица сладостей: магу пришлось скупить огромное количество волшебных вкусностей, лишь бы хотя бы на пару минут в купе воцарилась тишина. Слушая оглушительную какофонию поющих фантиков, шуршания, хихиканья, кваканья шоколадных лягушек и рычания каких-то мармеладок, Гарри поклялся самому себе в том, что ни за что больше не станет общаться с этими двумя психами. Тому, что поезд наконец остановился, он обрадовался так, как не обрадовался бы и исполнению заветнейшей своей мечты. На его счастливую улыбку Драко и Алиса пялились с открытыми ртами секунды три — а бескрайнего, казалось бы, счастья хватило лишь на это время. Равнодушный взгляд мазнул по каретам — похоже, снова гнать их в лодки никто не собирался, чему он краем сознания порадовался. Запряжённая скелетообразная лошадь, которая, кажется, в книгах носила название "фестрал", приветливо фыркнула ему в спину. В Зал Хогвартса новообретённые второкурсники входили с гулом, счастливыми улыбками и разговорами о будущем учебном году. Кто-то соскучился по магии и знаниям, кто-то, напротив, уже заранее ненавидел Снейпа. Гарри оглядел преподавательский стол. Его не интересовала школьная программа — курса до четвертого он всю её прошёл, решив, что дальнейшее изучение материалов следующих лет было крайне скучным даже без участия бездарных профессоров, работающих в этой школе. В любом случае, два новых лица его, определённо, заинтересовали. Одно пустующее кресло, в котором раньше сидела забранная аврорами Роланда Хуч, говорило о том, что либо новый преподаватель полётов даже не удосужился придти вовремя... либо о том, что Дамблдор даже не нашел замену старой наркоманке — а именно ей и являлась Роланда. Дамблдор, дождавшись, пока все сядут по местам, прокашлялся, привлекая внимание галдящих детей. Минуты через полторы наступила желаемая им тишина, и старик ярко улыбнулся, так, что светлые голубые глаза заискрились радостью. — Я очень рад видеть всех вас сегодня здесь, — начал дедок. Руки его взлетели в таком движении, будто он хотел обнять весь зал. Цветастая блестящая мантия, всколыхнувшаяся при этом, едва не вызвала у Гарри приступ эпилепсии. — И у меня для вас есть прекрасная новость. В рядах наших дорогих профессоров произошли небольшие перемены. Хитрая улыбка не вызвала у Гарри хорошего предчувствия. — На место профессора истории магии к нам устроился мистер Итан Рид, прибывший к нам из самого центра Лондона. Прошу вас быть к нему добрее, ведь он единственный, кто способен преподавать историю магии в нашей прекрасной школе. С места встал молодой мужчина, на вид которому нельзя было дать и двадцати пяти лет. Непричесанные волосы цвета спелой пшеницы отражали запутавшийся в них свет тысяч свечей с потолка Большого зала, чуть треплемые легким ветерком зала. Светлые голубые глаза искрились теплотой и каким-то неясным внутренним огнём, который был в каждом человеке, нашедшем свое призвание и верном своему делу. Чуть растерянная и невинная улыбка искусанными губами вызвала у учеников волну шепотков и умиленных взглядов. Новый историк больше походил на растрепанного котёнка, потерявшего свой дом, чем на серьёзного человека. Гарри мысленно хмыкнул. Что-то в этом... Риде было не так. Возможно, мозоли, какие были у Сэма и Дина? Такие не появлялись от переворотов страничек книг — лишь от оружия, от ножей и тяжелых пистолетов в ладони. Дамблдор, насладившись раздавшимися приветственными аплодисментами, вновь улыбнулся, приподнимая руки и призывая детей к тишине. — Также хочу сообщить о новом учителе защиты от темных искусств, приехавшем к нам аж из далёкой Америки, — на этих словах Альбус сделал такое лицо, будто и сам был удивлен этим фактом. — Знакомьтесь, Райан Уилсон. Теперь с места поднялся высокий и худой мужчина с тёмно-каштановыми волосами. Внимательные серые глаза, напоминающие ядовитую ртуть, оглядели притихший зал, — и новый профессор ослепительно улыбнулся, вызывая множество мечтательных женских вздохов и подозрительных мужских взглядов. Всё в Уилсоне кричало о том, что он действительно был похож на человека, способного научить их самообороне. Профессор приветственно помахал рукой залу, и аплодисменты вновь прогрохотали на все помещение. Дамблдор огляделся, и лицо его приняло крайне смущённый вид. Он погладил бороду, чуть поджимая губы. — Кхм, а ещё один профессор... — послышался звук легких шагов, и старик заметно посветлел лицом. — Ах, вот же он! Мужчина с зачёсанными черными волосами с парой выбившихся прядей хищной, плавной походкой прошёл под сотнями взглядов к преподавательскому столу в абсолютной тишине. Закатанные рукава темной рубашки открывали вид на множество татуировок, испещрявших загорелые руки, на которых висел сложенный пиджак. Нахальная ухмылка обнажала белоснежные зубы, весело горели темные, почти черные глаза. Гарри замер. — Простите, меня задержал школьный лесник, — бархатным голосом произнес он, чуть наклонив голову перед Альбусом, и проклятый маразматик тепло улыбнулся. — Подобное больше не повторится, директор. — Позвольте представить нового профессора уроков полетов на метле для первокурсников и физической подготовки для всех остальных курсов, — Дамблдор чуть отошёл, позволяя мужчине пройти мимо него и сесть за стол преподавателей. — Терго Этерна. У Гарри дёрнулся глаз, когда проклятый монстр озорно подмигнул ему с того конца зала. Блять.