Уничтожить личность

Сколько длился день в сознании Хан Юджина — хороший вопрос, который не покидал разума ни самого Воспитателя, ни Собирателя. Второй ждал конца проклятых суток, выкидывая один правдивый ответ за другим. Всё потому, что Хан Юджин использовал своё желание для беседы с ним. Полное подчинение на то и было полным, что он не мог ослушаться. Наверное, будь его противник более кровожадным, тогда бы ему повезло больше. Хан вздохнул, задав очередной вопрос: — Твои силы работают от крови. Значит, с активацией способности физические показатели падают? Пальцы шустро и последовательно тарабанили по коленке одной из скрещённых ног. В коленку другой Юджин упирался локтем, подперев ладонью щеку. Он сидел на полу, пытаясь одновременно собирать и использовать полученную информацию. За прошедшее время ему удалось узнать многое. Собиратель был помесью двух племён другого измерения: Туманного моря и Сверкающих осколков. Новичок не солгал, когда говорил о разности навыков братьев. От племени медуз Собиратель унаследовал способность к визуальным иллюзиям, если быть точнее — изменению внешнего вида. Это было сроду необычному преломлению света в инеевом саду. Туман мешал зрению смотрящего нормально воспринимать вид этих медуз, и мозг начинал наслаивать собственные изображения на эти иллюзии. Вот почему Юджин тогда, при прорыве водного подземелья в Сеуле, видел маленького Юхёна… Потому что его мозг подсказал ему, что он хотел видеть. Забавно было, что «реальным» подростком Собиратель стал только в сознании Хан Юджина. Всё в сознании становится реальным: использование ранее испытанного опыта, способностей, навыков и, видимо, иллюзии тела. То есть тело Осколка снаружи на ощупь не было, как у обычного подростка измерения Юджина, только вид, но теперь оно было схоже с человеческим. И кровь, что ранее была субстанцией из иного мира, стала человеческой. Вот так видоизменились он и его навык, доставшийся от Туманного моря. Благо, на этом сходство у Собирателя с другими членами племени медуз заканчивалось. Остальная часть его способностей — наследие иного племени. Сверкающие осколки… Хан Юджин благодарил вселенную за то, что подобных тварей в его мире не было. Иначе они бы стали его сущим кошмаром. Способности членов племени Сверкающих осколков заключались в манипуляциях с памятью. Их умения распространялись только на тех, кто не имел «духовной защиты», которая у них была врождённой. Юджину повезло, что у него было то пространство, где он с Собирателем сейчас находились. Воспитатель предполагал, что это пространство его здесь защищало лишь потому, что все воспоминания были заключены в его телесную оболочку. Просто так их невозможно было увидеть. Из этого легко вытекала мысль: Хан Юхён, Ной, Сун Хёндже и Сон Таэвон… Они были ментально уязвимы. Хан Юджин прикусил щеку. С этим надо будет что-то сделать. Однако эта мысль задержалась лишь на секунду в голове Воспитателя, ведь ситуация не располагала к подобному. На данный момент манипуляции с памятью явно были бо́льшей проблемой, чем отсутствие некоторой защиты у его подопечных. Конечно, силы Собирателя — это не контроль разума, однако в некоторых случаях такое оружие могло быть страшнее. Чистокровные члены клана были способны избирательно стирать память, превращая «выкинутые» воспоминания в сферы синеватого цвета. Ярко блестящие на солнце, но очень хрупкие — Юджин уже их видел. Собственно, это и послужило причиной столь странного названия племени. Из-за грязной крови Собиратель мог стирать только самые свежие воспоминания, делая его способность менее ужасающей. Однако такие навыки предполагали и то, что он мог если не конденсировать в шарики всю жизнь жертвы, то хотя бы просмотреть её. Собиратель не врал, когда говорил, что результат комбинирования их ментальных способностей за пределами его знаний. Он мог предположить, что они попали в прошлое Хана, потому что от начала и до конца Последователь держал на прицеле только его. Гарантировать это было не в его власти. Однако Юджин мог. Он знал, что они попали именно к нему. Знал, потому что именно он был владельцем навыка «учителя в классе малышей», который однажды его уже привёл в собственный разум. Просто сейчас всё ушло на более глубокий уровень. Неприятные мысли съедали его мозг. Он в своей голове мог реализовать физически любые навыки и способности… Что будет, если часть его памяти станет реальностью, в которую попали его S-ранги? Вдруг станет реальным огненное чистилище, в которое он попал при первых прорывах подземелий? Или то ядовитое месиво, которое сопровождало его в моменты до регрессии? Нет, страшнее было, если бы они вообще узнали об этом. Навыки Собирателя и правда стали для него огромной проблемой. Единственное, что ограничивало эту способность — отсутствие контроля над материалом. Что именно мог просмотреть и, как следствие, конденсировать в шарики, Собиратель не выбирал. Это делала жертва. Когда Хан Юджин только выведал эту часть способностей Собирателя, он, что удивило и его самого, посчитал это благословением. Ему лишь оставалось думать о своём счастливом детстве, о моменте рождения Юхёна или о том, как они в детстве играли вместе. Но чем дальше шли мысли, чем больше его паранойя всплывала и трепала нервы, тем больше он вспоминал того, что показывать было нельзя ни за что и никогда: смерть родителей, его с Юхёном жизнь под опекунством Со Джинсона… Смена эпохи, его позорное существование, смерти огромного количества людей. Смерть Юхёна… Хан Юджин сделал глубокий вдох, пытаясь прогнать все эти образы. Конечно, этот пробел Последователь компенсировал своими манипуляциями, в качестве подготовки заставляя цель думать в нужном направлении, как, например, это было с игрой. Выбить из равновесия и перевести на нужную тему — отработанная стратегия, если судить по полученной информации. Позволить ему добиться хотя бы шага в его плане — проиграть заранее. Хан Юджин не мог этого допустить. Иначе, как Собиратель и хотел, он останется без памяти. И дальше всё пойдёт по куда худшему сценарию, чем было до регрессии. Как вытащить посторонних из памяти, Собиратель не знал. Воспитатель предполагал, что для прекращения всего происходящего нужно обоюдное согласие, как в случае навыка «учителя». Однако связаться с Юхёном или кем-то другим не получалось. В голове Хан Юджина в прямом и переносном смысле творился беспорядок. Пальцы не прекращали тарабанить по коленке, но общий вид напоминал скучающего человека. Собиратель больше не был опутан цепями Сун Хёндже, но сидел он в похожей позе — приказ Хан Юджина. Без «разрешения» последнего Последователь не мог ни двинуться, ни лишний раз вздохнуть. Единственное, ограничение не коснулось головы. Он позволил ему не просто отвечать, когда спросили, но даже инициировать новые разговоры и чуть-чуть двигать шеей. Конечно же, сделано это было не из жалости — слишком роскошно для его положения. Информация, даже невербальная, была информацией. И всё же Последователь был также спокоен, как внешне был спокоен его противник. Собиратель, активно пожёвывающий щеку — кроме челюсти, в голове больше нечему было двигаться — сглотнул и причмокнул, словно проглотил что-то. — Естественно, да. Использование большого количества того, что для людей называется кровью, приводит к упадку физических сил. Разве это не очевидно? — Он фыркнул, наблюдая, как ритмично поднимались и опускались пальцы Воспитателя. До странного интересная картина, хотя рационально ничего необычного в ней не было. Может, его влекло, потому что сами люди были в новинку. Хан Юджин, по правде говоря, пропустил эти слова мимо ушей. Если предположить, что окончить действия навыков можно и правда с обоюдного согласия, то, возможно, удастся разорвать эту комбинацию и вытащить их? — Он на мгновение замер, и Собиратель, уйдя из-под гипнотического действия пальцев, поднял вопрошающий взгляд на другого. Хан закусил щеку. — А если навык Собирателя активируется разово и не контролируется в процессе? — Пальцы вновь начали свой круговорот. — Нет, это невозможно. Если бы способность не контролировалась в процессе, тогда бы чистокровные осколки не могли бы выцепить единичные воспоминания… Собиратель больше не следил за рукой Хан Юджина. Он глядел на лицо Воспитателя, всматриваясь в чёрные глаза. Это заметил Юджин и, неосознанно нахмурившись, буркнул: — Что? Собиратель внезапно спросил. — Дашь мне волю движений? — Естественным ответом на это служила скептически поднятая бровь. Даже рука замерла. У Хан Юджина невольно вырвалась усмешка. — Ты поглупел что ли? — Хмыкнув, вернул он Последователю его же слова. — Мне скучно. — Мне тебя поздравить? — Юджин перестал опираться щекой на руку и, расположив обе руки позади себя, распрямился. В спине хрустнули позвонки. Собиратель обидчиво нахмурился. — Знаешь ли, моё тело тоже затекло. Зачем тебе вся эта информация, если ты ей не собираешься пользоваться? — Он вздёрнул подбородок, но из-за того, что был ниже Хан Юджина, смотреть свысока не получалось. Особенно будучи парализованным. Хан закатил глаза. Как и Медуза, косит под ребёнка. Точно братья. — Ты можешь представить себе хоть одного адекватного, кто даст свободу врагу? Собиратель перестал задирать голову, неожиданно прямо посмотрев на Юджина: — Ты уже и сам знаешь, что я использовал слишком много крови, чтобы быть тебе сейчас соперником. — Правда, очевидная для обоих, заставила Хана поджать губы. Он тоже это понимал, но всё равно не хотел давать и шанса противнику. — И кто сказал, что я — враг? Юношеские глаза не отрывались от взрослых. Сидя на полу, он смотрел только на него. Губы расплылись в мягкой улыбке, но Юджин ему не поверил. Ни единому слову, не единому жесту. — Прекрати. — Что прекратить? — Невинно поинтересовался мальчишка. Хан не знал, надумывал ли это он себе, но тон казался саркастичным, со скрытой издёвкой. — Прекрати уже всё это. — Буркнул Юджин, и Последователь слегка дёрнул плечами. Хан признавал, что Собиратель не был враждебно настроен к нему. Даже то, как он к нему обращался — панибратски, притворно агрессивно — было странным. Словно пытаясь сделать подобного рода ситуацию более обычной. Но зачем? Чтобы Хан Юджин больше разговаривал с ним? Чтобы он не был «врагом»? Однако… Как он мог не быть его врагом? Тем более, когда он пришёл за его головой — пусть это было и не в стандартном смысле. Ещё больше Хан не поверил словам о том, что Собиратель не был ему соперником. Новичок не мог сказать, какие способности были у братьев-медуз. А если даже он, и, следственно, все девианты, не знали об их силах, то это могло значить только то, что они были сильнее их. Сильнее и скрытнее. Если Капелька — M-ранга, то… Какого ранга тогда Собиратель? Хан Юджин сглотнул. Он задумался и неосознанно прервал зрительное противостояние с подростком, скосившись на пол. Внезапно, его брови нахмурились. Подожди… Способности Собирателя могут работать только с использованием его крови. Но ни Наркоманы Долга, ни Системники не могут вторгаться в мир просто так. Так как он сейчас использует свои силы? Хан осмотрел с ног до головы человекоподобное тело. Тело, которое не могло быть у внеземных существ. — Эта оболочка… Ты отделил реальную частичку себя и привёл в этот мир? — Больше его поза не была такой расслабленной. Он сжал кулаки, и оба больших пальца тихо хрустнули. Это осознание не казалось страшным на первый взгляд. В конце концов, какая была разница — был ли он иллюзией, хранящей в основе чей-то труп, или же кусочком реального тела? Но Юджина всё равно пугала эта мысль. Ведь это значило, что уже части реальных тел проникали в их мир. Время растворялось на глазах. Те 5-10 лет, непонятно с чего обещанных ему, резко сократились. Вместо ответа Собиратель сглотнул второе от скуки нажёванное нечто и молча кивнул. — Тогда спрошу ещё раз. — Хан склонился ближе к подростку, в этот раз пристально наблюдая за лицом в поисках любых мелких изменений. — Кто остальные участники Наркоманов Сыновнего Долга? — Я не знаю. Хан Юджин не удивился этому ответу так же, как в первый раз. Тогда, когда допрос был похож на беспрерывную череду вопросов, Юджин не ожидал получить подобного ответа. Конечно, это его насторожило, однако срочность положения S-рангов заставила его пропустить эту странность и перейти к более важным делам. Сейчас же, когда стало ясно, что не существовало способа вмешаться в происходящее извне, Хан стал медленнее и осторожнее. — Почему ты не знаешь других членов? Возможно ли, что Наркоманы не должны знать друг о друге в целях безопасности? Диарма не рассказал никому о договоре с Юхёном, потому что никого не знал? Но ведь Собиратель знал его. И Медуза тоже… Они звали его по имени. Мужчина вперился в лицо подростка. Юджин загадал как приз полное подчинение, и первыми приказом отдал неподвижность и правдивость ответов. Но, несмотря на это, он все равно приблизился и схватил за плечо Последователя. Чтобы не допустить никаких увиливаний. — Я не знаю. — Повторил Собиратель. Хан сжал руку парню, и тот скривился. — Как ты можешь не знать, почему ты не знаешь остальных? Тебе самому это не кажется бредом? — Не знаю! Я правда этого не знаю! — Он воззразил на таких же повышенных тонах. — Отпусти уже меня. Знаешь же, что не могу лгать! Хан Юджин отбросил руку подростка, цокнув. Конечно же, он должен был догадаться заранее, что Собиратель не оставил бы ему никакой полезной информации. С чего это Юджин решил, что мог быть соперником в уме существам за пределами Земли? Его же и девианты, и Наркоманы уже не раз обводили вокруг пальца. Почему он не мог усвоить этот урок? Хан Юджин вскочил. Ему требовалось остудить голову, иначе он мог потерять всё. С глубоким вдохом, распирающем лёгкие и вытесняющим из головы лишние эмоции, он протёр глаза. На самом деле была у Собирателя полезная информация. Информация о нём самом. Конечно, не о его биографии, — она вообще не сдалась Юджину — но о его способностях и навыках. Но ради чего он пожертвовал ей? У него не было другого выбора? Или же ради попытки кражи его памяти? Откуда такой интерес к нему? Правда ли его воспоминания так ценны? Как же было иронично, что сейчас всё было завязано на его памяти: один за ней охотился, другие же были в её ловушке. Хан Юджин поправил испачканные волосы. Если бы с самого начала он просто сдался, тогда Юхён и остальные не пропали бы? Да чтоб Собиратель подавился памятью. Внезапно он замер, рука застыла, и несколько волосинок чёлки вновь спустились между глаз. На лице, после тихого вытолкнутого вздоха, неосознано показалась ухмылка. Собиратель, наблюдавший за этим представлением, с интересом встретил вмиг успокоившийся взгляд мужчины. В моей голове мои правила. Здесь память хранится в крови. И в Собирателе течёт его настоящая кровь. Хан Юджин опустил руку, трансформировав кончики пальцев в когти Ноя. Острые, они ранили кожу ладони, и с руки начал стекать ручеёк, быстро преобразовавшийся в меч. Собиратель нахмурился. — Лежачих не бьют. — Он сглотнул, настороженно следя за разжигающейся крови меча. Быть снова раненым не хотелось. — Тогда встань. Ты мне сильно упростишь работу. Собиратель оскалился, но договор заставил его, кряхтя, подняться. Хан Юджин прислонил лезвие к щеке подростка. Последователь сощурился, и из жгучего пореза полилась нужная Хану информация.

— Удачи узнать хоть что-то. — Презрительно скривился он. — Спасибо. — Таким же тоном ответил Хан и протянул руку. Пальцем он стёр с щеки кровавый след, и в его голове показалось какое-то воспоминание Последователя.