***
Хан Юхён из воспоминаний, прогремевший как гром, стих после признания брата и, пытаясь спрятать смятение на своём лице, ушёл. Хан Юджин остался в комнате один. И если до прибытия младшего брата казалось, что он только приходил к принятию факта регрессии, то сейчас, проводив младшего взглядом, он живенько и непринуждённо перешёл к перепробуждению. Юджин открыл окно статуса, и, увидев написанное, развалился на диване. Почему у меня всё ещё есть этот титул? Разве это нормально, что прошлая регрессия всё ещё влияет на настоящее? Сун Хёндже и Сон Таэвон, ранее сохранявшие постные мины, оба почувствовали что-то не вписывающееся, но что именно, сказать было сложно. Охотник Ассоциации на секунду нахмурился, пытаясь вслушаться в тон озвучиваемых мыслей, но не найдя в нём что-то странное, просто прикрыл глаза. Юджин скользнул по статам и хмыкнул. А тут всё также статы F-класса… Сун Хёндже, немного скинувший напряжение вместе с выпущенной молнией, наблюдал за такой расслабленной позой Воспитателя и невольно поймал себя на мысли, что пропускает некоторые слова Юджина. О чём он думал, сложно было понять и ему самому. Хёндже только знал, что в его голове всё крутилось вокруг старшего Хана. И предполагал, что Сон Таэвон сейчас был в похожем состоянии. Таэвон стоял с закрытыми глазами. Больше было похоже на то, что он спал как боевая лошадь, но вряд ли ему удалось бы спокойно уснуть в этом месте. Теперь, когда только половина группы осталась в сознании, от него требовалось ещё больше внимания к этим детям. Сун Хёндже, метнулся взглядом от закрытых глаз Сон Таэвона до таких же глаз Юхёна, после чего, потерев большой палец о бок указательного приподнял носок одной ноги. Тело младшего Хана, валявшееся на стопах лидера Сесён, приподнялось вслед. Он смотрел свысока на лежащее у его ног тело и мысленно смаковал на кончике языка одно имя. Проверив, что взгляд Юджина из воспоминаний не направлен на них, он, как до этого и хотел, пнул Юхёна. Тот тряпичной куклой плюхнулся с полулежащего состояния на бок, проехавшись щекой по полу, но так и не очнулся. Сон Таэвон остался глух к этому. Хан Юджин с не особо радостным лицом смотрел в пустоту, где висело его окно системы. Мой титул Воспитателя… Он изменился? Теперь он L-ранга?! Оба S-ранга невольно переглянулись. Во взглядах не было удивления, но они словно пытались перекинуться ощущениями. О том, что титул сам по себе был редкостью, говорить не стоило. Титул такого ранга, пожалуй мог быть только у узкого круга сильнейших S-рангов. Сомнение вызывало то, как Юджин его получил… Правда ли убийство монстра могло преподнести подобный титул? И как оно могло быть связано с титулом поддерживающего типа? Однако пояснений на этот счёт дальше они не дождались. Да что ж за бесполезная хрень досталась мне! Лучше бы такие плюшки Юхёну упали. Воспитатель цокнул. На лице было заметно его желание смачно плюнуть в сторону, но он остановился, вспомнив, что это комната в здании гильдии его младшего брата. Юджин вдруг замер, а после возмущённо вскочил с дивана. – Ключевое слово… Какого чёрта оно теперь такое? Что ещё за «я люблю тебя»?! — Он спрятал лицо в ладонях. — Да как же таким ключевым словом пользоваться? – Он снова осел, пытаясь привести дыхание в норму. — Нет, не буду им пользоваться. Только с Юхёном. Определённо, стоило дослушать все мысли, звучащие в этот момент, однако в голове Хёндже вспомнился сначала один инцидент, где звучали слова любви, затем другой… — Тебе же он тоже признавался, да? — Сун Хёндже приподнял уголок губ, но на усмешку это мало походило. Сон Таэвон склонил на мгновение голову. — Раза два точно помню. — Он подбросил тело Ноя для удобства и слегка повернулся к лидеру Сесён. — Они не выглядели подозрительно. Что он этим пытался сказать — догадаться было не трудно. Хан Юджин отлично лгал, и они теперь даже знали историю его прогресса в этой области. Это и было одной стороной медали, спрятанной в словах охотника Ассоциации. С другой же стороны, если они не звучали столь фальшиво… Можно же было предположить, что они не на все 100% были ложью, да? Сун Хёндже потёр подбородок рукой, скосившись в сторону Юджина. Тот пытался пройти мимо Ким Сохана. — Сейчас не важно, были они подозрительными или нет. — Он вернул взгляд обратно. — Я думаю, Хан Юджин уже знает, что мы увидели его регрессию. Сон Таэвон, на секунду удивившись, нахмурил брови и следом кивнул, догнав мысли лидера Сесён. Они подтвердили, что прошлое Хана было правдивым. В предыдущей регрессии ранг «Воспитателя» был другим, но, если судить по тому, что Юджин удивился только возросшему уровню, действие титула не сильно изменилось. Ключевое слово работало также. Значит, когда цель узнавала смысл слова, навык переставал действовать. Хёндже тоже помнил, как несколько раз Хан Юджин говорил ему о любви. Иногда в шуточной форме, иногда он сам вынуждал Юджина, иногда саркастично. В любом случае… Сун Хёндже знал, что он уже был под властью навыка Воспитателя. Сейчас часть пазла встала на своё место. И иллюзия с тихим хрустом сыпалась. Ранее понадеявшись скрыть то, что он хотел узнать из прошлого своей принцессы, Хёндже кисло скривился. Расстраивало не столько его падение в эту ловушку, сколько нечто более сентиментальное и потому казавшееся ему такой глупостью, которую он даже не хотел озвучивать. — Что нам делать? — Сон Таэвон вырвал его из мыслей, заставив отложить бесполезные сомнения. Сун Хёндже вздохнул. — Ты думаешь, я знаю? — В голосе послышалась сиплость. Он прочистил горло и замолк. Пока двое S-рангов тихо переговаривались, воспоминание сменилось. — Мм, вкусно пахнет. — Хан Юджин сидел за столом в ожидании ужина, который ему готовил Хан Юхён. Юджин хотел помочь своему донсену, но Юхён отказался, сказав, что раз он предложил, то ему и стоять у плиты. — Ты стал лучше готовить. В его голове невольно вспыхивали моменты, когда они готовили вдвоём. Последним таким случаем стал обед перед тем, как Юхён пробудился. Тогда они жарили маленькие кусочки говядины, до этого вместе собрав учебники младшего. Хан Юджин горько усмехнулся и подпёр голову рукой, спрятав за ладонью подобие улыбки. — Ага, пришлось подучиться. За 3 года моё мастерство сильно возросло, надеюсь, тебе понравится! — Он подбросил сковородкой поджаривающееся мясо. На этот раз куски говядины были больше и лучше, чем те, которые они могли себе позволить в прошлом. Юхён мастерски покрутил палочками для готовки, явно пытаясь выпендриться перед тем, кто готовил ему большую часть их общей жизни. Жаль, но внимание Юджина привлекли не его умения. — Пришлось? Юджин выпрямился, больше не опираясь на ладонь. Он сложил руки замком, глядя на затылок брата. — Конечно. У меня нет навыков против яда, так что я всегда стараюсь готовить себе сам. Если тебя отравят в подземелье, то считай, что ты труп. — Юхён, уже не хвастаясь, спокойно взял палочки правильным способом и разложил кусочки мяса в миски. — Сейчас у меня есть противоядия и эликсиры от слабых проклятий, но готовить себе сухие пайки уже стало привычкой, так что я уверен, что тебе понравится моя еда. Хан Юджин поджал губы. Поскольку младший стоял за плитой, он мог беспрепятственно разглядывать сильную спину своего донсена. Сейчас она ему казалось одинокой. Почувствовав взгляд старшего Хана, младший обернулся. — Всё хорошо, не делай такое выражение лица, Хён. — Он разложил миски на столе, пододвигая к старшему тарелки с самыми сочными закусками. — В конце концов, это же последствия моего решения. Никто не стал бы слушать малолетнего школьника, орущего на каждом углу о собственной гильдии. Такая реакция была естественна. Он кисло улыбнулся, но Юджину это не помогло. — Поэтому я и хотел держаться от тебя подальше. — Юхён схватил палочками немного риса, но не спешил есть. Шёпотом он, казалось, начал сознаваться в своих грехах. — И поэтому мешал тебе с подземельями, надоедал и лез к тебе… — Он поджал губы и, опустив голову, начал есть. Со стороны это больше походило на оправдания, но не в глазах Хан Юджина. — Почему… — В горле Юджина запершила вина, но он сглотнул и закончил вопрос. — Почему ты ничего не рассказывал? Словно услышав несмешную шутку, Юхён слабо засмеялся, но вскоре замолк и отложил палочки. — Сначала я не хотел, чтобы к тебе лезли другие. А потом… Мне казалось, ты не поймёшь меня. — Он робко поднял глаза, глядя исподлобья. — Я думал, ты меня ненавидишь… Юджин сжал палочки в руке. Он прикусил щеку, думая, что его младший брат был прав. Прошлый Юджин так и не понял намерения донсена. А если бы Юхён ему рассказал всё тогда… Наверное, он бы отрекался от его помощи, брыкался бы и, скорее всего, просто бы попросил не сметь о нем заботиться. Ну, по крайней мере, я это выкрикивал перед твоей смертью. — Юджин улыбнулся своим ироничным мыслям. — На фоне страданий моего младшего брата, мое желание прожигать жизнь в легкости и беззаботности кажется грехом. — Он слегка нахмурился. — Как же болит совесть. — Юхён… Я… — Я рад, что ошибся. — Хан Юхён прикусил кончики палочек. Опустив их, он перевел взгляд на Хёна. Улыбка продолжала выглядеть жалко. — Даже после того, как я ушёл, ничего не сказав, ты продолжал мне верить и думать обо мне. А я неправильно понял тебя, мне жаль. — На этот раз, извиняясь, он хотел склонить голову. Но в середине Хан Юджин положил на его макушку руку. — Я тоже вёл себя неправильно, поэтому всё нормально. Такую семейную идиллию, казалось, ничего не могло испортить. Юхён слабо упёрся в ладонь брата, и Юджин как хороший Хён потрепал волосы младшего. — Ты и так принимал все мои действия, не зная причины. — Юхён отстранился, уже с мягкой улыбкой пододвинув тарелку брата ближе к своему месту, а после схватился за палочки и переложил красивый кусочек мяса ему в миску. — Спасибо. — Юджин захотел рассмеяться от такой детской выходки. И, пересев к донсену поближе, он приступил к своей порции. Несколько мгновений они делили только звуки изредка стукающихся о край миски палочек, пока Юджин не увёл разговор в новое русло. Перед глазами Сун Хёндже были оба Хан Юхёна с разницей всего лишь в три месяца. Удивительное различие. Как иронично. Юхён, так нуждающийся в любви своего брата, сделавший все, чтобы защитить его, в итоге и получил доказательство этой любви. И вместе с тем он потерял что-то более важное. Почему-то злорадствовать не хотелось. Даже усмехнуться было бы горько. Он закусил губу, но сразу же взял в себя в руки, вдохнул и вытолкнул из себя эти мысли. — Как думаешь, был бы сейчас Хан Юхён счастлив услышать, что его Хён всегда его любил и будет любить несмотря ни на что? Вечная любовь была тем, что встречается только в сказках, и чаще всего имеется ввиду романтическая. А о такой любви, платонической, безусловной и неиссякаемой, Сун Хёндже даже не слышал. И не думал, что что-то подобное существовало. Сейчас же перед его глазами был самый яркий пример этого чуда. И бесспорно, оно должно быть желанным. Ради такого Хёндже, наверное, даже не пожалел бы сил уничтожить галактику, лишь бы у него было нечто подобное… Он бы точно не позволил Хан Юджину страдать. То, что сейчас имел Юхён, было не таким сладким, каким оно представлялось. Сон Таэвон аккуратно поправил положение головы Ноя у себя на плече. — Пока он не узнал веса этих слов. — Просипел он. Хёндже этот ответ отчего-то рассмешил. Может, он наконец увидел, что с Сон Таэвоном сделала вся эта информация о Хан Юджине. — Даже признаться не хочешь? Охотник Ассоциации посмотрел на него. На переносице проглядывались морщинки скептицизма. Нет, это больше походило на усталость, раздражение и даже какое-то удивление тому, что Хёндже снова говорил с этим издевающимся тоном. — У нас сейчас другая проблема. — Сказал он, но так и не стал пояснять, что же имел в виду. Лидер Сесён закатил глаза. Раз пёс не гавкал, Хёндже не хотел тратить силы, чтобы разжать его пасть. Он предпочёл снова взглянуть на Юджина, и Воспитатель снова поглотил всё его внимание.***
На фоне начали мелькать воспоминания с Бак Ёрим. И хотя времени прошло немного, ни Сун Хёндже, ни Сон Таэвон не проронили ни слова. Дыхание спящих охотников заполнило тишину вместо них. Таэвон поправил сползшего Ноя. Его руки сильно затекли, но бросить ребёнка он не мог. Он посмотрел на их Хан Юхёна, безвольно валявшегося у ног Сун Хёндже, и на мгновение приоткрыл рот. Ему не свойственно было сомнение, но сейчас он не мог понять, что с ним происходило и как он смотрел на Хан Юхёна. А раз он сам не мог определиться с собой, то и говорить Сун Хёндже что-либо было неправильно. Жаль, Хёндже заметил его потуги и сложный взгляд, направленный на лежачего. — Что-то не так? — Голос прозвучал хрипловато, но ещё слышалась насмешка из прошедшего разговора. Сон Таэвон бросил безразличный взгляд, но, поджав губы, сместил его на воспоминание. — Угроза гражданскому — нарушение закона. — Он ляпнул первое, что взбрело в его голову. То, о чём только что сказал Сон Таэвон, на самом деле было незначительно. Да, Юджин пригрозил дяде Ёрим судом и демонстрацией силы, ну и что? На фоне пробуждения Бак Ёрим, присоединения Ю Менгу, увеличения статистики Хан Юхёна, такое маленькое происшествие вообще не имело значения. Как и слова Охотника Ассоциации. И всё же Хёндже кое-что обнаружил. Из-за глупой придирки Пса Ассоциации, вечно блюстящего закон, он только что осознал, что снова повёл себя необычно. Вместо того, чтобы впитывать информацию о навыках Юджина, чтобы выискивать его слабые места, он просто наблюдал за улыбкой Хана. Она появлялась то там, то тут. Ею старший Хан успокаивал младшего, подбадривал Менгу, поддерживал Ёрим, но в глазах Хёндже она не казалась реальной. Больше его привлекали те немногочисленные улыбки, которые не доставались широкой публике. Сун Хёндже хотелось с силой приложиться о стену. Осознавать, что на тебя нацепили ошейник, но всё равно радоваться редко мелькающим искренним улыбкам хозяина поводка… Он точно сошёл с ума. Сун Хёндже на секунду прикрыл глаза, пытаясь вернуть себе контроль, и, попытавшись противостоять пустоте в голове при виде Юджина, он вновь открыл глаза. — Ты не это хотел сказать. Сон Таэвон нахмурился и мельком покосился на лежащий на полу позади него плащ. Ещё несколько секунд он потратил на то, чтобы правильно сформулировать вопрос. — Кому вы хотите больше навредить: лидеру гильдии Хаён или господину Хан Юджину? — С чего ты решил, что я хочу кому-то из них навредить? Охотник Ассоциации на секунду замолк, но всё же продолжил. — Вы уже уверены в том, что если оставить вещи валяться на полу, то они пострадают. — Таэвон обернулся к плащу, начав словно высматривать в каждой складке ответы на вопросы к его владельцу. — В критический момент, что вы выберете: спасти предмет SS-класса, Крылья Селексии, или же охотника, Хан Юхёна? — Он промычал что-то, и повернулся к Сун Хёндже. — Нет, не так. Что вы выберете: возможность отомстить за Хан Юджина или использовать долг спасителя, чтобы его привязать? Хёндже ответил на испытывающий взгляд холодной улыбкой. — Не слишком ли надуманно, господин Пёс? — Ваше странное отношение к господину Хан Юджину не так сложно заметить. Руки Суна, от лени засунутые в карманы брюк, слегка сжались. Он с Сон Таэвоном был знакомы слишком давно. — Но ты тоже не поднял с пола Хан Юхёна. — Вместо ответа бросил лидер Сесён. — Поэтому я и смолчал. Но раз уж вы спросили, может тогда вы поднимите лидера Хаён? Хёндже нахмурился. Заплаканное лицо этого юнца, по правде говоря, раздражало не на шутку. Но что он мог сделать? Он мог действовать по велению своих чувств, заставив Юхёна пострадать немного, а потом вынести его к Юджину, сделав из себя рыцаря на белом коне, а мог позаботится о младшем Хане, медленно и верно заполняя раны старшего собой. Второй вариант был надёжнее, более безболезненным для Юджина, но занимал куда больше времени. А вот было ли его достаточно — тот ещё вопрос. — Лучше вернуться к решению нашей проблемы. — Хёндже отвернулся от «тряпичной куклы», припомнив слова Сон Таэвона о стоящей перед ними проблеме. — Тем более, тихий час уже прошёл. Таэвон попытался взглянуть себе за плечо, чтобы увидеть состояние Ноя, но нормально осмотреть его из такого положения было невозможно. И всё же мешки под влажными глазами говорили, что лучше этого ребёнка пока не трогать. — Им ещё стоит отдохнуть. — Сон Таэвон вздохнул. — Возьмите на руки лидера Хаён. Сун Хёндже посмотрел на Охотника Ассоциации, как на дурака. Он не понимал, почему тот не хотел лечиться, но, поскольку и ему не хотелось сейчас иметь дел с ревущим Ноем, он просто цокнул и поднял свой плащ. Элегантно отряхнув, он надел его в пару движений и поплёлся к развалившемуся Юхёну. Поза невесты была забронирована Принцессой, а Молодому Господину остались задворки. Взвалив 20-ти летнюю измученную тушу себе на спину, Сун Хёндже подошёл ближе к Сон Таэвону. — Рано или поздно, их придётся разбудить. Мы все отравлены ядом того монстра. Ной хотя бы что-то может вылечить. — Хёндже поправил положение головы Юхёна, радуясь, что тот хотя бы не пускал слюни, как его ровесник. — Я знаю.