Храм духа на двоих

      — Прекращай, а? У нас крестьянки так не ревут, когда мужей с войны не дождутся. Неприлично вообще, — Лафейсон с насмешливой укоризной посмотрел на змея, промакивающего расшитым платком увлажнившиеся глаза. Лицо нага выражало такую смесь облегчения и благодарности, что ему даже неловко стало за эту умильную сцену. Да и вряд ли он подобную признательность заслужил, как бы этого ни хотелось. Нет, не так. Не заслужил точно.              — Извини, — Хесеш убрал платок в широкий рукав расписного халата. — Яд еще действует, трудно эмоции держать, я же говорил — он не только на физическом плане вредит. И я, скорее, крестьянка, дождавшаяся мужа с войны, — улыбнулся он.              — Вот уж точно никто бы себе слезы лить не позволил. Когда надо пировать и радоваться.              — Тогда так и сделаем, — согласно-довольно кивнул змей. — Сиш…              Локи отстраненно наблюдал, как хозяин отдает распоряжения, как змеедева, кивнув, удаляется, как Хесеш в радостном предвкушении потирает руки…              Сказать, нет? Не в его интересах перенастраивать змея. Да и не хочется. Пускай бы радовался. Вот только… Если действительно вызовут что-то там подтверждать… Не хотелось бы потом неприятностей ни божественному полудемону, ни, тем паче, себе. И глобальных таких неприятностей.              — Глупый ты, Хеш. И твои тоже неумные, если такую формулировку примут, — наконец с некоторой досадой произнес он. — Вот только примут ли? Без каких-либо уточнений?              Он хотел помочь Сиш, прикатившей небольшой, но торжественно сервированный столик, оттащить в сторону мешающий у кровати журнальный с книгами, но пальцы встретили пустоту, и он лишь с извиняющимся сожалением ей усмехнулся.              Улыбка покинула лицо нага, он озабоченно и вопросительно посмотрел на Локи.              — Да я к тому, — Лафейсон небрежно пожал плечами, усаживаясь за столик, — что я вполне понимаю, к чему вы весь сыр-бор развели. Хотите быть уверены, что я не сделаю чего-то подобного еще раз, — он так же небрежно-подчеркнуто и равнодушно кивнул в сторону светящихся картин. — Так вот. Первого я точно не сделаю. Спасибо тебе — уже понял, какой это бред. И благодаря мальчику, кстати, тоже. Очень наглядно мне что-то похожее чуть было не выкинул. Пережил несколько забавных моментов. А вот со вторым… Тебе пить-то можно? Хорошо, поухаживаю немного за раненым, — он улыбнулся, положил на тарелку кусочек цыплячьей грудки, налил в кубок вина с кровью и протянул змею. — Так вот. В общем, я, конечно же, определенные выводы сделал. И в следующий раз буду противника изучать со всей тщательностью, не полагаясь на старые знания, как бы в них ни был уверен. Твое здоровье, Хесеш, — поднял он кубок. — Только я от своих планов не отказывался и не откажусь. Я собираюсь править миром. Сперва хоть каким-нибудь, в перспективе — Асгард. И если мне представится хоть какая-то возможность там… — он покачал головой. — То я своего точно не упущу. И Мидгард тот вполне симпатичный, хоть и немного отсталый. Так что… Если твои начнут уточнять, и ничего нельзя скрыть…              — Ты же сказал… Ты транзитом, и он тебя даже не интересует… — непонимающе пробормотал наг, чуть не расплескав содержимое кубка из-за ослабевшей и слегка задрожавщей руки.              — С точки зрения уничтожения, Хеш. Я тебе объяснял уже — Землю я уничтожать не собирался! И вообще больше ничего не собирался и не собираюсь уничтожать! Да что ж такое-то, все в один голос… Было-то всего один раз! — он с досадой тряхнул головой, потом выдохнул и зло-ехидно сказал: — Если твои вдруг у меня спросят что-нибудь в таком духе, мол, не хочу ли я еще что-нибудь уничтожить… То я им точно скажу, что только одну тупую зазнавшуюся расу, строящую из себя великих мудрецов, а на деле не понимающую ничего абсолютно!              Наг странно выпучил глаза, поставил посуду на стол, а потом, прикрыв руками лицо, стал беззвучно, но довольно истерично смеяться. Отсмеявшись, снова извлек платок и, промокнув глаза, виновато сказал:              — Извини. Действительно, нервы совсем… Просто представил себе эту картину. Ты такое впечатление произведешь… — он снова начал смеяться, уже, правда, недолго. — Ты просто наших не знаешь, они же правда… серьезные очень все. И у нас суды, — он лукаво-боязливо взглянул на Локи, — они не для того, чтобы между собою ругаться!              Лафейсон показно-недовольно поморщился.              — О, я знаю. Они у вас для того, чтобы научными спорами несколько лет позаниматься и ответственность друг на друга свалить. А в конце откатить всё на место.              Змей, потянувшийся было за своей порцией, снова засмеялся и упал на подушки.              — Ясно с тобой всё, — фыркнул Локи. — Яд твой, видимо, еще и наподобие наркотика действует. Никакого серьезного разговора, я вижу, сегодня не будет. Я-то думал, что ты в панике будешь, если я тебе такое скажу. Боялся, что точно со страху захочешь прикрыть всю лавочку, и придется тебя долго и мучительно переубеждать. Отговаривать, думал, меня будешь. Упрашивать. Просить подождать. Или вообще отказаться от планов. Если я действительно захвачу этот мир… Не сейчас — в перспективе. Что твои в ответ сделают? Тебе? Мне?              — Ничего, — наг смеяться перестал и действительно стал очень серьезным. — Нам неважно, какие правительства вообще на Земле. Оценивать будут уже результаты.              — Результаты чего?              — Развития мира. Духовный уровень, благополучие, общий прогресс. Много всего. У нас вообще так оценивается вклад любого разумного существа. Ты пришел в мир, и ты покинешь его. Стал ли он после тебя хоть чуточку лучше? А ты бог. Для тебя самого этот вклад особенно важен.              — Ну так это замечательно, Хеш! Вот за это и правда теперь можно выпить. Я-то думал… Уже почти готов был ради тебя на подобные жертвы пойти!              — Отказаться от власти? — наг неверяще-потрясенно уставился богу в глаза.              — Отложить, — строго поднял указательный палец Локи. — Да и вообще я сказал — почти. Потому что… Помнишь, ты мне сказал, что мог бы продать меня, если сумма была бы очень большая? Для меня такая возможность — «большая сумма». Огромная.              — Да, я понимаю. Я знаю, что такое соблазны. И я понимаю, что если предоставляется шанс, то выбор может быть не очень удачным. И даже совсем не тем, чего сам от себя ожидал, что обещал или на что настроился. И то, что ты готов ради меня… даже с «почти»…              — Да-да, еще платочек достань. Брось, Хеш, я действительно даже не знаю, что бы в этом случае сделал. Сейчас вообще очень рано об этом. Но если, как ты говорил, мальчику светит первое место… Да мне уже сейчас прочат стать Темным лордом! — рассмеялся он. — Хорош пугаться, я за такие прогнозы сделавшего их чуть не прибил. Вот пускай еще хоть раз скажет что-то про темного!              — Ой, нет… — Хесеш чуть не поперхнулся. — Ты специально меня смешишь? И шутки у тебя…              — Привыкай. Вот захвачу власть и буду казнить всех, кто меня темным считает, — хищно-довольно оскалился трикстер. — И пытать. Посмертно. Да ладно, шучу. Лучше тех, кто не может оценить моих шуток. Ну а что? Зачем жить таким уныло-ущербным созданиям? Сразу общее остроумие мира на ступеньку повысится. Мне в заслугу.              — Перестань, — вздохнул змей. — Мне и так страшно думать. Ты действительно такое правление можешь устроить… Ты же мир на несколько столетий отбросить можешь назад! Мне же… Ой…              — Назад? А, ну конечно. Отсталый Асгард. Как же — помню. Ты не знаешь, о чем говоришь! Я могу даже допустить, что мы в какой-то мере отстали… от ваших высокотехнологичных благодетелей. Да, мы временем крутить не умеем и вообще не задумывались, что такое возможно, но, поверь, Мидгарду до наших военных и космических технологий… Особенно этому! Он по времени от нашего на двадцать лет отстает, а по технологиям, боюсь, намного больше. А ведь мог бы за счет повышенной магии обгонять и значительно. Но мало того, что там техногенная часть цивилизации от магической отделена, так еще каждая в отдельности недоразвита! Ладно, ладно. Твои могут не ценить военную мощь. Но по части медицины им не знаю сколько веков еще надо ползти до Асгарда! Элементарно про целительные камни не слышали, какими-то примитивными заклинаньями и зельями травмы лечат!              — И ты… — змей даже приподнялся на локтях, глаза его засветились неподдельным интересом. — Действительно можешь им всё это дать?              — Ну… — пафосный запал Локи немного пропал. — Вообще-то… Да, наверное, книги только по целительству себе закажу. Хель… — он растерянно-осознающе покачал головой. — Я вообще никогда не задумывался, из чего они делаются. Там могут быть какие-нибудь ингредиенты… Ничего. Можно аналоги какие-нибудь попробовать подобрать.              Он сам понял, насколько наивно это всё прозвучало. Это даже не специи подбирать для их блюд. Неизвестно из каких миров доставлялись все эти ингредиенты, от каких растений, животных, выросших под воздействием необычного климата или светил. Как добывались. Обрабатывались. Ну не Хель?              Змей сразу же приуныл тоже. Потом исследовательский интерес и надежда всё же вернулись в его сейчас немного мутноватые и больные глаза.              — А технологии? Ты им можешь хоть что-то?.. Просто ведь так не бывает. Если у вас развито космическое и военное, очень многое тоже должно быть на высоте.              — У нас всё на высоте, Хеш, абсолютно! У тебя фонтанчик с антигравитацией в садике, а у нас огромные комплексы, которые мидгардцам вообще никогда не построить, не то что в воздух поднять!              — И ты сможешь?.. — с настойчивой заинтересованностью повторил наг.              — Ну…              Да, конечно. Он не был просто пользователем, умеющим включать и выключать свет, от которого вдруг потребовали возвести атомную электростанцию на отсталой планете. Но во многих вопросах это действительно где-то так всё и было. И хотя он вполне представлял, как работают многие вещи, но проделать весь путь, от разрыва в развитии до их создания… Он вспомнил, как убеждал себя, что способен построить на Земле новый Асгард. В отличие от Тора. Ну да, конечно…              — Думаю, кое-что могу дать. Книги только нужны.              О, да. За столетия. И опять-таки материалы, которых может не быть. Какой бред…              Как-то от этого вообще сделалось тошно. Он действительно ничего не может принести полезного в мир? Нет, неправда! Одни его знания о Тессеракте, которые он подкинул в голову Селвига, двинули всё мидгардское вооружение на столетье вперед. Вот только знания эти вместе со всем курсом подачи он почти готовыми у Таноса получил. Доработал конечно, да и с мозгами Селвига пришлось повозиться. И всё это дистанционно, на космическом расстоянии! Но тем не менее. Больше он и не собирался ничего особо в этом плане делать вообще. Не в том видел он свою славную миссию. Он хотел прекратить войны и дурное стремление к власти у существ, которые все равно ничего полезного с этой властью не делают. И теперь встал вопрос: а сам-то он сделает?              — Прекратить войны — разве это маленький вклад? Чтобы его оценили. В веках. И твои, кстати, тоже.              — Смотря как прекратить, — задумчиво протянул змей. — Если помочь разрешить мирно конфликты, дать понимание, что это не лучший путь для разумных существ, научить находить компромиссы, общие цели… Это большой будет вклад. Очень большой. Но если пугать, не давать самим разобраться, лишать возможности выбора, роста… Во-первых, как только этой сдерживающей силы не будет, все вспыхнет и куда разрушительней и сильней. Во-вторых… Остановка развития из-за такого превысит остальные плюсы, и притом многократно.              — Хеш… — прошептал бог от внезапно пришедшего озарения. — А ты ведь где-то прав! Асгард тысячу лет хранит своей силой и властью равновесие среди миров Древа, не давая им передраться. И, знаешь, как только разрушился Мост, они такое устроили! О, я виноват в этом, кстати. Мост рушил Тор, а я виноват. Ладно, оставили, я уже понял, что это к лучшему было, но сам факт! И насчет того, что мешает развитию… Если с позиции этих миров посмотреть — так и есть. Ларец Зим у Йотунов отобрали, у Земли — Тессеракт, да и много чего у кого — теперь в оружейной пылится. Так спокойнее ведь, чтобы никуда особо не прыгали.              — Это плохо, — вздохнул Хесеш. — Так погибнет ваш мир.              — Что? Не смеши. Нам нет равных и достойных врагов нет вообще тоже. Ничего не может грозить Асгарду.              — Значит, разрушится изнутри. Или от удара изнутри и снаружи. Или… Да разве можно быть так уверенным, что никого нет сильней? В любом случае, — наг снова вздохнул, — мир, который не развивается и не дает развиваться другим, вычеркивается из Мироздания. Двух поколений не простоит. Понятно теперь, почему вы больше четырех-пяти поколений и не живете.              — Ты это, гадалка, оставь, — недобро прищурился Локи. — Не посмотрю на то, что ты болен и на тебе Киик идиотский надет. Начитался этого мусора? — кивнул с презрением в сторону столика с книгами. — Зачем ты вообще его натащил?              — Просто старался изучить как можно больше о тебе и твоем мире.              — Вот по этому? Да я, увидев только, готов был перестать тебя уважать. Там же переврано всё абсолютно! Я вообще мог уйти! Лежал бы потом, подыхал со своим ядом.              — Ну зачем ты, — совершенно без всякого намека на смущение, раскаяние или обиду протянул змей. — Ты тоже о нас мифы читал. И там тоже не особенно правда. Но я не сердился. Это ведь понятное желание о незнакомом побольше узнать. А мне очень надо тем более.              — Да, конечно. Вот только у меня о тебе больше ничего не было. А у тебя с меня все показатели, голофильм жизни и личные откровения! И после этого… — он со всем видимым возмущением пожал плечами. — Слов нет. Ты что же не видишь — там даже мать с отцом в Йотунхейме попутаны. И Один не приемный отец — побратим, и Тор не брат, а вообще не пойми кто — сводный племянник? Да и вообще — я там рыжий! А если скажешь сейчас что-нибудь про коня…              — Локи! — увещевающе остановил его наг. — Я же стараюсь смотреть не то, что разнится. А то, что общее. Понять хочу, сопоставить.              — Общее? О, ну давай то, что общее. Что благодарны никогда не были, что им ни сделай, да еще этим же попрекали. Что всегда и во всем виноват. Рот зашивали, запирали, убить хотели не раз. Это — общее!              — Про благодарность мы с тобой говорили уже. Она что здесь, что в этих мифах у вас взаимная. Хочешь разорвать этот круг? Начни с себя, от других ждать очень немудро.              — Да, я помню, — отозвался бог, немного остыв. — Стараюсь теперь, как могу. Уже весь персонал переблагодарил, который и так обязан работу свою выполнять, тем более, что за деньги. Просто дичь! Осталось только рабам начать выражать благодарность.              — Благодарить нужно всех. Не можешь почему-либо вслух — так хотя бы про себя, в своем сердце. А потом и как-нибудь по-другому при первой возможности. Ну, если хочешь, конечно же, чтобы так же с тобой. Ты ведь тоже всё делал, что тебе как асгардцу и принцу положено, так почему же так обижаешься, что не благодарили? А у нас принято благодарить не только тех, что тебе сделал что-то хорошее. А и тех, кто плохое… Врагов. Потому что любой, кто тебе на Пути встретился, всё равно тебя научил чему-то, что-нибудь дал… Понимание, опыт… Возможно, послужил тебе зеркалом, часто даже во вред себе самому. Это ценно. Это… Заслуживает благодарности. Даже очень.              — Мне до такой святости… — хмыкнул трикстер. — Но… К сведению я приму — интересно.              — А что касается родственных отношений, — Хесеш задумчиво посмотрел в сторону книжек, — то ведь в разных мирах и воплощениях может по-разному быть. Барды, сказители нередко путешествуют между мирами. Да и связываться при вдохновении тоже умеют. Неизвестно откуда всё это пришло. Может, вымысел. Может, где-нибудь всё так и было. Вы настолько плотно кармически сплетены, у вас столько неразрешенных проблем и долгов друг перед другом, что рождаться вы можете во всех вариациях — мать, отец, дети, братья, друзья, побратимы… Пока не распутаете этот клубок.              — А потом? — заинтересованно и слегка напряженно спросил его Локи.              — Сами тогда решать будете. Идти дальше вместе или по одиночке. У каждого ведь свой Путь. Может, еще не раз будете расходиться или сходиться. Если способны друг другу что-нибудь дать.              — Хорошо, — Лафейон улыбнулся. Как всегда от пояснений Хесеша стало как-то по-особенному спокойно. И что можно разрешить всё когда-нибудь, и что даже после этого… И даже мифы дурацкие уже так больше не раздражали. Хотя есть кое-что. — А про коня-то что скажешь? Тоже могло где-нибудь подобное быть?              — Да, вполне. Вполне в твоем духе.              — Что??? — он скривился так, будто даже не лимон съел — целую бутылку уксуса выпил.              — Хитрый план, сложная магия и просто потрясающий по безумию эксперимент, — змей довольно и совершенно беззастенчиво ему улыбался.              — Ты знай меру! — сделал непроницаемое лицо Лафейсон. — Твои шутки просто уже оскорбительны. Я бы тоже мог кое-какие отношения высмеять, — он скосил глаза в сторону наблюдающей из угла за ними Сисшайи, — но подобное без особых причин не позволяю. Да само по себе превращаться в животное стыдно! Не говоря уж о прочем. Да, я пробовал в детстве — интересно же было. И нарвался. Жалею теперь. Не смотри на меня — ничего я не буду рассказывать. Достаточно, что об этом постоянно твердит теперь Тор. Всем подряд. Совершенно чужим. При любом подвернувшемся случае.              — Стыдно, — задумчиво проговорил змей. — Да, у вас очень многое стыдно. Кажется, вообще всё, кроме войны.              — Еще править, — гордо, но с какой-то горькой насмешкой подтвердил Локи. — Да. Для асгардца, мужчины, остальные дела не особо приемлемы.              — И ты… — с каким-то недоумением заглянул ему в глаза наг, — до сих пор с этим согласен? Ты же маг! И очень талантливый.              — Хеш, я маг просто потому, что у меня не хватает физической силы! Надо же было компенсировать как-то… А мать видела, что я от этого переживаю, ну и… От ее жалости я теперь маг — это ясно? Да еще и фокусами всякими красивыми соблазнила. Захотелось попробовать.              — Но тебе ж это нравится — разве нет? Я же видел…              — Много видишь. Того, чего ненужно совсем. Замечательно просто. Ладно еще признавать, что приходится таким заниматься, чтобы быть просто на уровне… Но признаться, что еще это нравится — это как в извращениях каких-то признаться. Самых разных, — ехидно посмотрел он на нага. — Не желаешь попробовать? Вдруг понравится.              — В разных культурах в разные времена разное считалось неприличным, недостойным и извращением. Иногда надо пересматривать заблуждения своего общества. Те, что принял бездумно, а теперь считаешь своими. Нарушаешь причем и осуждаешь себя. Кажется, мы об этом уже с тобой говорили.              — Про йотунов-то? Ну да. Помню, помню, — Локи хмыкнул, а потом весело объявил: — Пригодилось, ты знаешь? У малого весьма милая родственница — двое суток нам мозги выносила по поводу происхождения. Кровь дурная, наследственность, родился не пойми где и от кого. Ну я и выдал ей про свободных существ и про понимание вещей ближе к собачьему! — он задиристо рассмеялся, благодарно и подбадривающе глядя на Хесеша. — И вообще много по чему тараном прошлась. Но ты знаешь… Когда столько раз, то уже почти и не больно. Мозоль нарастет скоро на всех этих местах.              — Нет. Это всё равно немножко не то. Не должно быть мозолей. Разобраться надо. Что, как, почему. Если что-то цепляет — у тебя, значит, тоже представление об этом неправильное. И скрыть хочется. Когда показывают — неприятно. Но когда отношение, что всё в тебе так, как и должно быть, и тебя всё устраивает — такого не происходит. И чужие заблуждения — уже не твои проблемы.              — Хорошо, — он уверенно и довольно кивнул. — Разберусь.              — Разберешься, конечно. Если начнешь разбираться, — с легким упреком вздохнул Хесеш. — Ты уже столько раз это сказал… Но мне почему-то кажется, что ты это больше откладываешь. Оно завалит тебя как-нибудь похлеще пробирок. Будешь сидеть и жалеть потом — ну что ж вовремя не разобрался.              — Хеш, у меня… — он поморщился. — Пока не то что разбираться, выспаться некогда! Бегаю там, ну точно как Старк говорил — как койот с динамитной шашкой, и всё кажется, что вот-вот подорвусь. Но и то я по ходу всё-таки… Вот казнить хотел одного — передумал. Хотя по всем асгардским представлениям был бы прав! Более того — на меня бы очень косо смотрели, если бы я это не сделал. И подумали бы, что либо хочу что-то мелочно поиметь, либо просто… слабый такой, мягкотелый. А меня и так постоянно считали… Мне очень долго пришлось доказывать, что всё не так! Я же в детстве… Я животных всех хотел защитить. Я охотиться даже сначала не мог. Все смеялись, глупо же выглядит. А я чувствовал… Просто чувствовал боль. Отключаться учиться пришлось. Научился. Потом даже нравилось. Хорошо — вовремя. В десять нас стали уже на сражения смотреть водить. Если бы выдал там что-то такое… Не представляю, как бы жил потом с этим позором.              — Ты, главное, — Хесеш немного застенчиво усмехнулся, — иногда хоть включайся обратно.              Локи глянул на него и рассмеялся.              — Хеш, я помню про твой бедный хвост. Если не получится протащить тебя к нашим целительницам, я готов полезть даже в это. Хотя мне к иллюзиям осталось только эту женскую магию, чтобы ведьмой все называли.              — Ты опять… — наг вздохнул глубоко. — Еще о смертных говорить будешь, что они все в дуальности. Ты как раз туда в хорошее время попал. Как раз начинают все это преодолевать. Может, и тебе в чем-то поможет.              — Да чего им преодолевать-то? Там целитель-мужчина каждый второй. Даже в маг-мире. Лечит змеек своих — всем доволен. И чувствует себя при этом нормально. Да и ты вон, — он специально перекривил, дразня змея, — не военный, не воин. Собственно, ничего такого особенного — для нижних миров. Кто-то же и Асгард должен строить! У нас все строители пришлые — приглашали. И художники, скульпторы. Да вообще почти все. Медицина, текстиль, нетяжелая утварь — это на женщинах, тех, что не воины — у нас немало таких. Тоже хотят почета и славы. И по-другому этого не получить. Знаешь, думаю, Всеотец так за Йотунхейм уцепился потому, что основные строители там. Кстати, — он опять повернулся к столику с книгами, — там ведь тоже об этом написано. И новый защитный купол они нам возводили. По технологиям двергов. Ну да — там забор, — кивнул он в сторону мифов. — И да. Я действительно в этом участвовал. Кто-то же должен был проконтролировать. И так не очень доверять защитные сооружения врагу, даже в момент перемирия. Так что, во-первых, смотрел, чтобы не перепутали или не учудили чего, во-вторых — управление, пароли, защиты уже тоже сам ставил. Что ты думаешь — этим можно гордиться? Как бы не так! Непочетно вообще! Как сараи почистить просто потому, что некому больше!              — Ты… — змей с сочувственным интересом глянул на Локи. — Не повезло тебе немного, конечно. Ты время свое обогнал.              — Обогнал время?              — Да. Как любой гений.              — Льстишь, да? Или глумишься? Говорил — не люблю, когда льстят!              — Ты бы хоть сам определился, что любишь. А то не хвалят — не ценят, хвалят — льстят, вообще молчат — игнорируют. И всегда всё не так. Где уж другим знать, как с тобою вести, если ты сам всегда недоволен. И, — змей лукаво-насмешливо улыбнулся, — ты домашние задания не выполняешь.              — Ты с Мидгардом? Так вроде разобрались уже. На уроке, — так же насмешливо парировал ему бог. — Что мне дома возиться — я сразу могу.              — Нет. Я с твоим многотомником. Твоих достоинств. И давай не халтурь — не дели там на женские и не женские, на асгардские или другие. Они все тебе в зачет пойдут. Но ты говоришь — тебе некогда. Но нехватка времени — это не вопрос времени, это вопрос приоритетов. Мы всегда успеваем то, что считаем важным. И всегда не успеваем, что по-настоящему существенным не считаем. А вообще, — тут Хесеш улыбнулся еще ехиднее, — кто-то считает себя просто непревзойденным экспертом планирования. И когда день за днем, неделя за неделей не находится время ни поразмыслить, ни отдохнуть… Как ты любишь в таких случаях говорить? Ты неубедителен.              — Ох, и поганец ты, змей! — с усталой самоиронией рассмеялся Локи. — И откуда такие берутся? Теоретически, конечно, ты прав. А вот практически… Так у меня в жизни всегда. Стоит задеть снежный ком — и сходит лавина. И здесь бы уже только бы на поверхности удержаться, не то погребет. И вроде бы всё дребедень, а концы с концами не сходятся. Тебе поглумиться хочется, да? Ну давай. Я и сам знаю. Неграмотные глупые смертные в прошлых веках по пятнадцать детей имели и целый скотный двор разных тварей и справлялись вполне. А у меня всего двое мальчишек, причем один вместе со мной, кот, три каких-то лохматика и ужонок. И всё из рук вон! Это же… просто позорно. Можешь глумиться, чего уж теперь.              — Ну так они с этим росли. Видели с детства, учились. А ты хочешь… Чтобы из царских хором выйти и за три недели всего? Без навыков, без примеров… Ты так загонишь себя. И не только себя ведь.              — Да я понимаю. Я мальчишке уже обещал отдохнуть. А то знаешь… — он с задиристой ухмылкой глянул на змея, — он от такой жизни уже озверел. Так что уже не он меня — я его мстить отговаривал. А он мне всё — сжечь ему надо всё и отобрать! — и он рассмеялся. — Вот тебе и наработки духовные. При тяжелых условиях быстренько улетучиваются куда-то.              — Ой-ёй. Ну куда ж ты так гонишь…              — Хеш, добьюсь своих целей и буду тогда отдыхать. Только трон получу — ничего вообще делать не буду. Разве что… Ну памятники распоряжусь себе золотые поставить и… Придумаю еще что-нибудь. И всё. Больше меня с дивана не сдвинешь в ближайшее столетие точно.              — Ты же… Говорил, что развить что-то хочешь, привнести… Книги только закажешь.              — Так это в Мидгарде твоем. Это так — промежуточный этап вообще. Я тебе про Асгард.              — И… Ты совсем не хочешь развивать собственный мир? Ты же любишь его. Я так понял, что любишь.              — А там нечего развивать, змей, вообще. Там давно всё совершенно. Стабильно. Так что… — он оставил тарелку с цыплячьими косточками и принялся за виноград, — отдохнуть лет сотню-другую — самое то.              — Нечего развивать? Я тебе говорил уже, что ждет мир, который и сам не развивается, и другим…              — Надоел ты, цыганка! Даже помечтать нормально не дашь — обязательно каркать. Много миров сам развил? Вот и молчи. Правильно твои говорят — не лезь не в свое дело, в котором не смыслишь.              — Ой, я так в это влез… Никогда даже не думал, что придется за судьбу миров отвечать, — как-то неверяще рассмеялся наг. — И что судить меня будут именно по итогам развития мира. Кто бы сказал о таком всего два года назад…              — Кто бы мне сказал два года назад, что я буду воспитывать смертного и дружить с демоном! Хорошо — с полудемоном-полубогом. Нет, не так, — он вздохнул и неожиданно улыбнулся. — Кто б мне сказал, что я просто буду кого-то воспитывать и с кем-то дружить!              — Ну вот, — улыбнулся в ответ ему змей. — А ты хотел, чтобы назад всё открутили. Ну, в то время, где ты еще правил. И мы бы не встретились.              — Ерунду говоришь. Я хотел, чтобы открутили так, чтобы я всё помнил. Неужели я бы тебя не нашел? Да я в любой мир проход найду, если был там хоть раз. Не найду — сделаю. Это долго, затратно… Сил требует, времени. Один раз только сделал — просто убедиться хотел, что сумею. Найти несравнимо быстрее и легче. Я умею искать.              — И нашел бы меня? Я в долговой так раз был.              — Ну конечно! Ты ж не бросил меня… Я всё помню. И я бы не бросил. О, я знаю, что ты думаешь вообще обо мне.              — Нет. Это ты о себе так думаешь. И приписываешь это другим. А потом из-за этого расстраиваешься и злишься. А я — нет, так не думаю. Ты же видел, — он показал глазами на пустой хрустальный пузырек от противоядия. — Я готов доверить тебе свою жизнь. И не одну даже. То, что я сейчас возьму на себя… Это больше гораздо.              — Хеш, — Лафейсон уверенно взглянул на нага. — Я это очень ценю. И я хочу… Хочу действительно сделать так, чтобы ты не пожалел и не разочаровался. Не так, как тогда, когда доверил мне свою свободу. С тех пор… Действительно многое изменилось. Очень многое. И поэтому. Ты сейчас мне точно расскажешь, что ты хочешь, чтобы я там сделал, чтобы для тебя сложилось всё лучшим образом. И что нельзя делать, чтобы не было плохо тебе. Я тебе не могу обещать, что всё получится точно — жизнь часто вносит свои коррективы. И у меня есть свой план, своя цель, и ты знаешь, что для меня это всегда будет на первом месте. Но что смогу… Я постараюсь. И не надо про меня чушь всякую думать — я не корова в горшечной лавке, что могу походя разнести мир. Да, у нас есть кое-кто, кто, просто локтем задев, случайно может убить, но и то привык быть осторожным и такого не делает. Ну а я вовсе не той породы, как бы мне ни хотелось. Я никого не убью случайно — даже не думай. Даже в бою, в перестрелке, где может быть всякое, но для того, кто профессионально воюет с оружием — хоть физическим, хоть магическим, случайно убить — это просто позор. Так что выбрось из головы и уж точно ни минуты не переживай по этому поводу.              — Хорошо, — Хесеш облегченно-благодарно кивнул. — Спасибо. Как с тобой хорошо, когда ты не злишься, не дразнишь, а просто вот так…              — Прекращай. Я еще не закончил. Собьешь меня — буду злиться, а потом и дразнить, — назидательно усмехнулся. — Кстати, как раз насчет этого. Мне действительно, когда вижу какую-то гадость… Что-то, что раздражает и не вписывается в мои представления, и не только в мои… Иногда хочется убить, сжечь и разрушить. Не миры, конечно, но человека, дом, улицу-две — это максимум. Успокойся, а? Я уже сам в себе это заметил, и больше не сделаю. Не хочу… — он вздохнул, в зеленых глазах отразилось сожаление пополам с тщательно маскируемой болью. — Не хочу, чтобы было хоть как-то оправдано то, что меня заперли навсегда.              Сложенные руки, благодарная улыбка и вдох облечения.              — Рано радуешься, это не всё. Если на меня наводят оружие, держат на мушке или вообще ведут огонь на поражение, — его голос становился жестче и жестче, — здесь заканчиваются все одолжения и всяческие договора. Мало того, что я подобное считаю оскорбительным вызовом, но рисковать в том теле точно не буду. Лягут все, кто оружие держит в руках. Это ясно?              Змей сглотнул и кивнул:              — Да, я понимаю. Конечно же, все имеют право себя защищать. И на агрессию ответить агрессией тоже. Пока еще уровень не настолько высок, чтобы вокруг тебя не создавалось таких ситуаций или просто словами уметь ее разрядить.              — Так всё нормально? Ничего тебе не будет за это?              — Разбирать будут. Каждый случай отдельно. Ну как в обычных судах… Кто, что, почему, степень опасности. У нас не считают, что защищать себя недопустимо. Но… Тоже есть представления и о необходимости, и о превышении. А также о провокациях, подстрекательстве и всем таком прочем, — он выразительно глянул на Локи.              — Понял, — рассмеялся тот. — Не дурак. Да не бойся. Я могу других просто стравить, если надо — пускай поубивают друг друга.              — Ты серьезно? Ой-ёй… Вот это точно сразу же будет на мне!              Лафейсон опять рассмеялся.              — Что, повелся? Да понял я, Хеш, перестань. Даже так скажу. Если кто будет целиться один и не очень опасный… Ну так я его магией. В общем, по обстоятельствам. А бездействие? Как у вас с ним? Я не должен буду всех подряд защищать и спасать?              — Нет, не должен. Это дело твое. Только учти — это карма, и если потом кто-то в такой ситуации будет тебе способен помочь и не сделает… И ты бог, хочешь, чтобы в тебе видели бога. А поступать собираешься… Нет, не как демон, конечно. Но как смертный с очень большими проблемами и весьма небольшим пониманием. А еще… Мне казалось… Что ты вообще-то сам героем всегда хотел быть. Защитником.              — Тебе показалось. Может, когда-то хотел. Но место это оказалось накрепко занято. Так что… Мне другое досталось. Уж лучше так, чем всегда чья-то тень. Давай лучше не будем об этом.              — Но теперь тебе точно никто не мешает. Да и странно это — выстраивать свое поведение, чтобы на кого-то не походить. Это ничем не лучше, чем подражать. Вроде бы что-то другое, но всё та же зависимость.              — Ты не понял ничего, наг! Дело вовсе не в этом, я и так на него никогда не походил, даже если б хотелось! Просто если ты идешь против героя… Против признанного героя… То уже только этим автоматически ты злодей! Теперь стало яснее? Ну, а дальше — что ни делай, спасай кого, не спасай… Развивай миры, не развивай… Чепуха полная. Ничего не изменит.              — Для кого не изменит? Изменит для тех, кого спас, и для тех миров, которым помог. И вообще для всех, кто способен смотреть объективно. Если кто не умеет — я уже говорил: это проблемы его, не твои, не должны быть твоими. Твои заслуги в первую очередь должны приносить радость тебе. А еще… Ты же эмпат. Вот и раздели радость тех, кому ты помог, если сам этому радоваться не научился. Включаться иногда надо вовремя, — улыбнулся Хесеш, — и вообще отключаться поменьше. Ты же не только от боли чужой отключился, но и от радости.              — Мне чужая радость — в диссонанс ко всем моим чувствам.              — Перестань. Ты же со мной разделяешь. И с мальчиком. И к тому же, — змей лукаво скосил глаза, — если ты кому-то поможешь — его радость будет где-то посвящена тебе, даже если он не будет об этом знать. Она твоя заслуга, твой трофей и, считай, та самая благодарность, которую ты так ждешь. Ну зачем же от такого отказываться?              — Ох и хитрый ты, змей. Ну да ладно — считай, что уговорил. Будем, как положено богам: спасать, защищать, открывать таланты. По мере возможностей, конечно, пока что весьма ограниченных. И уж точно не в ущерб своим целям. И последнее. Чтобы с этим не промахнуться. Что ты там говорил насчет помешать развитию? Это как вообще? Сбить с пути истинного? Я мальчишек научил воровать, если что. Лгать учу. Угонять транспорт. И в ближайшей перспективе убивать научу тоже, по крайней мере, одного это точно. Как всё будет расценено?              — Ой, — Хесеш отставил на стол посуду и немного подумал. — Видишь ли, у нас не считается, что уметь что-нибудь — это плохо. Другое дело — для чего это используешь.              — А, ну отлично. Не такая уж раса тупая, как я себе представлял. В принципе, я то же самое не так давно объяснял мальчику. Ну, а что же тогда — помешать?              — Много чего, — наг наконец-то домучил свой кубок. — Налей, пожалуйста. Запугать. Запутать. Толкнуть на неверный выбор, неверный путь. Нанести психологическую травму. Я прошу тебя… — он немного тревожно посмотрел в зеленые глаза Локи. — У нас это даже быть может расценено хуже убийства.              — Ты смешной, Хеш? Ты вообще понимаешь, что от меня требуешь? Ладно — пугать, с этим понятно. Но что там насчет путей или выбора? Я ваши нормы знаю вообще? Или их? Что хорошо у вас и что плохо? Нет, ты много чего мне натолковал, но ведь это не всё — это точно!              — Ну ты почитай. Разберись. Ты же в мир жить идешь, как ты там жить собираешься, не разобравшись с таким? И еще при удачном раскладе собираешься править. А вообще, — глаза нага озарились лукавой усмешкой, — кто-то мне говорил, что всю высшую эзотерику сдал.              — А ты принял и зачет мне поставил. Глупый взяточник, — рассмеялся. — Ладно, действительно, разобраться мне с этим — не проблема вообще. Я уже там судил одного. По законам его мира.              — Судил? — Хесеш поперхнулся.              — Ну да. «Так само получилось», — очень ехидно прищурился трикстер. — Да не бойся, вообще он судил сам себя, а в конце я его вовсе помиловал. Посидели, выпили, почти друзьями расстались.              — Выпили? Тебе ж там…              — Почти одиннадцать лет. Ой, да ладно — они чепуху пьют вообще, какое-то почти безалкогольное пиво. Нет, он мне там подливал пару раз чего-то для крепости — но всё равно ерунда. И последствий никаких не было — ну, у меня как обычно. Если б выспались еще — вообще бы прекрасно всё было, да вот, не пришлось.              — Знаешь, я как тебя послушаю, у меня почти до инфаркта доходит. Сразу думаю — ну ведь правда, кого я туда отпустил?              — Специалиста по выживанию и по решению проблем, — блеснул глазами бог. — Твое здоровье. Так что всё будет прекрасно, друг мой. Ты даже не сомневайся!              — Нет, тебе всё же лучше было бы кое-чего почитать. Почему ты на ходу всё хочешь делать, а не заранее?              — Потому что скучно заранее! Не люблю всяких нудных инструкций. Ну и потому что элементарно нет времени. И вообще, я уже так в тюрьме начитался… Кстати, о тюрьме. Я законов ваших не понял вообще. Вот какого тебя отправлять за решетку, если даже не ясно — будешь ты виноват или нет? Почему дома не оставить хотя бы?              — Нет, я сам хочу. Меня могут оставить.              — Сам хочешь в тюрьму?! Я каким-нибудь ядом здесь у вас не отравился?              — Я работать смогу там. Мне будут платить. А здесь… Уже есть почти нечего. И чем я заниматься буду вообще? Я с ума сойду от волнения и ожидания. Там неплохо совсем. Ну, не так, конечно, как у тебя, но всё чисто, прилично. Мебель мягкая, два ковра — на полу и на стенке. Даже Сиш, наверное, разрешат с собой взять. Я же как специалист пойду, чья деятельность сопряжена с возможно неоправданным риском. Это, — он глянул на бога с каким-то особым достоинством, — где-то даже почетно. У нас тоже очень медленно всё развивается и рисковать не любит никто, и если все же кто-то рискнул, а потом всё получилось… Это ценится очень. Так что это заключение при удачном исходе мне не в минус будет, а в плюс. Почти уверен, если всё пройдет хорошо, то потом сразу повысят.              — Большой выигрыш, — фыркнул Лафейсон, закидывая очередную виноградину в рот. — Сам говорил, что и так вот-вот должны были повысить. И это вообще потолок.              — Да, конечно, — немного сразу поник Хесеш. — Я же… Ну ты сам знаешь.              — И это цивилизация, которая твердит о свободных разумных, не зависимых от своего происхождения? Призывающая относиться ко всем как к богам?              — Ты о чем? Это мудрецы говорят, те, кто познал. К этому надо стремиться. А общество наше… Да, мы стараемся строить его именно на этой основе, но ведь и естественные ограничения есть. Вот ты рассказывал о тете этого мальчика. Она на мага хотела учиться. Но при этом магом не родилась. Есть же данные какие-то, способности. А я правда демон. И мне творить не дано. Вот тебе дано, хотя ты не используешь почти и не ценишь. И даже не понимаешь, скольким мириадам существ такого не дано абсолютно! Вот я бы создал… создал что-нибудь такое красивое, такое, как ты умеешь. Но я не могу, во мне слишком много от демона! Я могу только копировать, а если я вношу что-то свое — то это всегда только портит. И поэтому «демон не художник, демон — чертежник». Но я хоть видеть красоту могу и ценить, а ведь многие лишены даже этого!              — Ууу… Как тебя понесло. Как же ты мне завидуешь! — с самодовольным удивлением прищурился Лафейсон.              — Я… Я завидовал раньше богам, это правда, — отведя взгляд, признался Хесеш. — Мне казалось, я бы столько всего мог сделать… И дворец бы я себе не такой построил, из кусочков чужих шедевров. Я бы сам… Чтобы все могли любоваться. И на работе… Я бы хорошую карьеру мог сделать, а так мне дальше, чем работа с людьми, не видать. Я пытался с этой завистью что-то сделать, как-то работать… Я знал умом, что это глупо, что каждому дано ровно столько, чтобы он мог справиться, что значит, мне еще нужно очень много пережить и познать. Но только… Хотелось-то большего. Хочется всегда большего. И тогда я просто попросил понимания. Чтобы меня это больше не мучило. Когда просишь действительно что-то важное, нужное для развития — это дается всегда. И чуть позже жизнь привела мне тебя.              — Это что же? Настолько моя судьба незавидна? Что уже даже и творчество не окупается?              — Трудна́. Для меня чересчур. Действительно каждому дается только по силам. Я когда твой голофильм изучал, мог все чувства подключить, не только слух со зрением. Но я выключил сразу! Мне… не вместить всего этого. Не потому что там что-то запредельное — вовсе нет, я работал с людьми, чьи судьбы были несравнимо тяжелее и хуже. Но на твое восприятие… На те силы, которые тебя мечут внутри… Диссонансы… Непроработки… Я вообще не могу понять, как со всем этим в боги тебя пропустили!              — О, — рассмеялся Лафейсон. — Наверное, какой-нибудь такой же специалист вроде тебя там сидел. Который за взятку.              — Знаешь, очень похоже, — оценив шутку, так же рассмеялся Хесеш. — Но специалист в любом случае только желание клиента исполнил. Который вечно спешит. И вместо того, чтобы поучиться несколько жизней в качестве смертного… Нет, я такого бы теперь точно не сделал. Это же не помощь совсем. Это ж трудно потом как… Чуть ли не из демонов в боги. Словно… После третьего класса прямиком в академию.              — Ничего, разберусь, — с довольным превосходством усмехнулся Локи. Посмотрел на змея и улыбнулся уже доброжелательно и благодарно: — Мне репетитор попался очень хороший. Восполнит пробелы.