МИНАЛЕТТА
Погрузившись в размышления о бессердечности своего наставника, который, между прочим, так нежно и исступленно целовал меня прошлой ночью, даже не замечаю, как мы пересекаем поляну для танцев и останавливаемся. Навстречу нам выбегает Джед, и по лицу блондина видно, что он думает по поводу моего участия в шоу с животными. Уверена, он удивлен, что Кун еще не придушил меня за испорченный праздник. — Кун, я пытался успокоить людей, но они все еще слишком взбудоражены произошедшим, — голос Джеда резкий и взволнованный, я уже слышала такие интонации, когда Зак был болен Чумой. И меня это напрягает. — Мое заклинание не срабатывает. Я осматриваюсь вокруг и прихожу в замешательство. Животные разбрелись по территории, словно только недавно не мчались во весь опор за мной к замковым воротам. Люди в панике прижимаются к сцене, перешептываются и указывают пальцами куда-то вглубь двора. Сначала я думаю, что это из-за домашней скотины, вырвавшейся из загонов, но потом понимаю, что неправа. Оглядываюсь назад, туда, куда устремлены все взгляды, и чувствую, что земля уходит у меня из-под ног. Первое, что вижу — черно-синие облака, стремительно надвигающиеся на замок. Никогда в жизни не видела ничего подобного. Тучи застилают небо, пряча солнце, и дневной свет постепенно меркнет, как при солнечном затмении. Далеко на темном горизонте, едва различимом в этой синеве, мерцает ярко-зеленая молния и, спустя несколько секунд, меня едва не оглушает раскат грома. Я взвизгиваю, стыдясь своей реакции, но взволнованные голоса людей говорят, что не одной мне так страшно. Вдобавок к ужасающей картине небес, по воздуху ползет запах гари: оттуда, где стоят конюшни, в чернеющее небо поднимается серый столп дыма. Ужасная догадка озаряет меня, и я очень не хочу оказаться правой! Кун шепчет что-то грубое себе под нос, крепче сжав мою ладонь. Я поворачиваю голову, оторвав взгляд от устрашающего горизонта и встречаюсь с его серыми глазами. — Дыма без огня не бывает, правда? — обреченно говорю я, и он медленно кивает. — И это не проказы лесных эльфов, — дополняю я, хотя и дураку ясно, что это не шутка фейри. — Кун, я почти уверен, что знаю, что произошло, — настороженно глядя на дым, говорит Джед. — Думаю, и я догадываюсь, — отвечает ему Кун, — где Расти и Захари? — Я не смог найти их, когда началась эта паника, но ты и сам видишь небо. — Я должен успокоить людей и выпроводить их из замка, — вторя словам Хранителя, грохочет гром и сверкает зеленая вспышка. Он пытается понять, что делать и какие у него должны быть приоритеты, — нужно еще что-то сделать с животными. — С огнем я справлюсь сам, — заверяет брата Иллюзионист, и тот удовлетворенно кивает. — Джед, это же Рейна, да? — хватаю его за рукав прежде, чем он уйдет. — Это она устроила пожар? Кун так крепко держит меня за руку, что я не могу приблизиться к наставнику сестры даже на шаг. — Да, — спокойно, с мягкой улыбкой на губах, отвечает блондин. — Я должен идти, Немайн ждет меня. — Что? О ком ты говоришь? — я кричу вслед стремительно удающемуся Иллюзионисту. — Джед! — О твоей сестре, — слышу я голос Куна над ухом, и тут вспоминаю истории древности о богине Войны и Ужаса по имени Немайн. И тогда понимаю, что имел ввиду Джед. Я пробую высвободиться из крепкой хватки Хранителя. Мне нужно найти сестру, она в опасности. Я чувствую это даже после утраты действия заклинания связи. В голове бьется мысль: «Не хочу видеть, как Рейна страдает, как она сходит с ума, не хочу вновь смотреть в ее черные, ничего не видящие глаза!» — Успокойся, Мина, — Кун крепко сжимает мои плечи, не давая сдвинуться с места, я чувствую его дыхание на своей шее, — Джед — единственный, кто сможет спасти твою сестру от опасности. — Пусти меня, пожалуйста, — дрожащими губами прошу я, все еще не оставляя попыток освободиться. — Послушай меня хотя бы раз, я знаю, что говорю. Ты ей ничем не сможешь помочь, не обладая силой ловца. Я застываю на месте, осознавая всю болезненную правоту его слов. Никогда. Я никогда не смогу защитить свою сестру и друзей. Даже обучаясь магии и боевым искусствам под руководством братьев МакКуарри, Миналетта МакЛанси останется ничтожным бессильным человеком навсегда. — Ты прав, — тихо отвечаю я. Я прекращаю вырываться, опустив голову. По лбу снова стекает теплая струйка, словно напоминая мне о произошедшем с фейри, и я начинаю стирать кровь рукавом платья. Мне нужно успокоиться и перестать думать о своей ничтожности, а монотонное оттирание засыхающей крови с лица отвлекает от этих мыслей. Кун все еще крепко сжимает мои плечи, видимо ожидая, что снова стану рваться туда, куда ушел Джед, но я прекрасно поняла его слова, мне не нужно повторять дважды. — Ради всего святого, не смей даже двигаться с места, — тихо говорит он, разворачивая меня и наклоняясь к моему лицу. В его голосе слышу не просто приказ с примесью угрозы в духе Куна МакКуарри, но просьбу. Я киваю, понимая, что Хранителю достаточно проблем и без того, чтобы беспокоиться о непутевой девчонке, постоянно навлекающей на его голову проблемы. Воздух тяжелеет с каждой минутой и становится густым, как кисель. Небо полностью скрывают черные низкие тучи, хотя только что светило яркое солнце. Музыка, льющаяся из колонок, стихает и теперь слышны только взволнованные голоса людей и раскаты грома. — Дождем пахнет, — закончив оттирать с лица кровь, говорю я. Кун отпускает мои плечи и уходит прочь, к напуганной толпе местных жителей. Когда он удаляется от меня, с каждым его шагом мне становится тяжелее дышать, страх сжимает горло, и я борюсь с желанием броситься следом за Хранителем и вцепиться в его сильную руку, дающую мне ощущение защищенности и тепла.ЭМИЛИ
Ей так холодно и темно, как никогда. Руки почему-то не двигаются, а ноги болтаются свободно. Эмили трудно дышать, на горло словно положили что-то тяжелое. Монотонные звуки сильно раздражают и делают боль в голове почти нестерпимой. Она пульсирует в виске, не давая возможности сосредоточиться. Кап. Кап-кап. Кап. Кап-кап. «Как же от этого звука болит в виске, можно с ума сойти. И шея затекла». Эмили делает попытку дотронуться до виска, но у нее не получается — руки крепко сцеплены за спиной. И тут она резко распахивает глаза. Ощущения накрывают все разом: боль в теле, холод, темнота и вода. Эмили висит на веревке, со связанными за спиной руками, вода доходит ей до подбородка. «Что произошло? Где я? И где Зак? Я же разговаривала с ним у колодца, а потом… Темнота… Точно, колодец». — Зак? Зак! Ты слышишь меня? ЗАК! — громко кричит МакФи, и эхо ее голоса, отбиваясь от камня, делает ее головную боль еще свирепее, так что Эмили жмурится. — Эмили? — слышится тихий хрип над ее ухом. — Ты здесь? Где мы? — Я не знаю, — в панике отвечает девушка, изо всех сил вглядываясь в темноту. — Это похоже на колодец. — Я тоже так подумала, — в ужасе шепчет она. — Какая ирония, — горько ухмыляется Зак. — Я так его люблю. — Как мы оказались здесь? На нас напали? — Думаю, да, — Эмили слышит плеск воды, — и мои руки связаны. Ты можешь двигаться? — Нет, — девушка пробует пошевелиться, но все впустую, — только ногами немного. — Плохо. — Я заметила, — как-то язвительно говорит Эмили, поддаваясь своему страху. — Нас сверху закрыли крышкой и никто нас не услышит. — Совсем? Даже если громко орать? — ком подступает к горлу, из глаз Эмили уже готовы политься слезы отчаянья. — Без толку, — сухо констатирует Зак, и плеск воды становится громче. — Что ты делаешь? — Пытаюсь освободить руки. Они так крепко связаны, что я пальцев не чувствую! — Холодно, — шепчет Эмили, ее глаза так и не привыкли к темноте, она совершенно ничего не видит, — и еще, кажется вода прибывает. — Да… — Ты же умеешь пользоваться магией, Зак! Ты должен знать заклинание, чтобы снять веревки. А как же твой хваленый телекинез? — Я не могу, — едва слышно шепчет он, и это звучит очень зловеще. — Что значит, не могу? — не понимает Эмили. Она так замерзла, что уже вот-вот лишится чувств снова. — Моя сила не действует. Попробуй ты. — Ну… Я могу попробовать… Точно, я знаю заклинание для усиления света. Девушка жмурится, сквозь стиснутые зубы, чтобы они не стучали, произнося слова заклинания. Ничего не происходит. — Я, наверное, плохо старалась, сейчас еще раз попробую! Эмили повторяет это заклинание раз за разом, но ничего не меняется. В то же время рядом с ней раздается плеск воды, которая теперь доходит девушке до подбородка. — Наша сила куда-то пропала! — в отчаянии кричит Зак. — Кун! — Ты же сказал, он не услышит… — голос Эмили дрожит, по щекам катятся горячие слезы. — Надо пытаться. Кричи со мной. — А почему вода прибывает? — Не знаю. Должно быть, чья-то магия. — КУН! ДЖЕД! РАСТИ! Они кричат вместе, что есть сил, эхо их голосов мечется по каменному кругу, от камня к камню, отдаваясь в ушах острой болью. Но кроме них самих больше никто ничего не слышит. Иначе, кто-то уже пришел бы на помощь. — Я сейчас не смогу говорить, — шепчет Зак, — вода уже на уровне губ. — Прости меня, если ты страдал по моей вине, когда-либо, — в отчаянии просит прощения Эмили, уже не сдерживая слез. — Мы еще увидимся, я тебе клянусь. И тогда я тоже попрошу у тебя прощения. — Почему не сейчас? — сквозь слезы удивляется девушка. — Я хочу видеть в твоих глазах, что ты меня простила, — глухо отзывается парень. — Я хочу видеть твои глаза. Они синие, как море. — Я рада, что узнала тебя, — зубы стучат, вода уже заливается в рот, паника поглощает ее, но Эмили хотела и должна была это сказать. — Я еще ничего не вспомнила о прошлом, но уверена, мы встречались раньше. Я чувствую. — Так и есть. — Ты же найдешь меня, да? В следующей жизни? — Да. Никто из них больше не может ничего сказать, потому что вода уже накрыла их губы. Эмили отчаянно хватает носом воздух и слышит, как остервенело бьется в воде Зак, пытаясь освободиться. Эмили закрывает глаза, беззвучно роняя слезы и жалея, что так много не сказала своим близким, друзьям, Захари. Она слишком много не сделала. Вода закрывает ей нос, дыхание девушки обрывается. Воцаряется тишина, и Эмили замирает, слушая последние удары своего сердца. Вдруг холодные пальцы Зака касаются ее пальцев. Он дотягивается до нее, едва успевая дотронуться до ее плеча своим. И тут легкие обдает огнем, и не остается больше сил сдерживать свою агонию. Она бьется в исступлении в воде, больно ударяясь головой о каменные стены колодца, но постепенно затихает и замирает бездвижения.МИНАЛЕТТА
Я смотрю на небо, задрав голову, совершенно не обращая внимание на то, что совсем скоро оно обрушится на нас дождем. Молния сияет с каждым разом все ближе и ярче, озаряя все на мили вокруг. Пока Кун творит какую-то магию, выписывая в воздухе странные узоры, до меня доносятся обрывки его фраз, обращенных к людям. Он говорит, что приближается гроза и им нужно переждать ее в своих домах, то есть он грамотно выставляет их с территории замка, используя под предлогом стихию. И толпа безропотно слушается его. Паника стихает, люди больше не смотрят на небо и кажется вообще не реагируют на происходящий вокруг хаос, а спокойно покидают территорию, вытекая рекой из распахнутых ворот. Я высматриваю в этой толпе Эмили, ведь она должна быть где-то среди этих мужчин и женщин, потому что мы втроем оказались среди толпы, ринувшейся к сцене. — Эмили здесь нет, — говорю я Куну, когда пространство перед сценой опустело. — Я уже это заметил, — недовольно ворчит блондин, осматриваясь и, судя по виду, прислушиваясь. Решив проблему с людьми, он не слишком торопится заниматься животными, а я не настаиваю. — И дождем пахнет неспроста, — снова смотрю в чернеющее небо, затянутое тяжелыми облаками, — она волнуется. Кун ничего не отвечает мне, я просто говорю очевидные факты. Вдруг, плечи его напрягаются, глаза опасно сужаются. Он застывает на мгновение, а потом срывается с места, вновь хватая меня за руку. Я устремляюсь следом за ним, путаясь в длинной юбке платья. Я уже давно перестала что-либо понимать, по этому даже не хочу задумываться о происходящих вещах. Даю себе обещание действовать по ситуации, а обо всем прочем подумать позже, когда все закончится. Этот мир Ловцов мне чужд и непонятен, а то что творится в замке самим МакКуарри кажется вполне нормальным. Во всяком случае, я не вижу, чтобы хоть один из них впал в неконтролируемую панику или не знал, что делать. Даже когда Зак заразился чумой Махи, и Джед был явно напуган, МакКуарри разобрались в ситуации быстро, без сцен и истерик. Кун бежит к колодцу, я едва поспеваю за ним, и он разжимает мои пальцы, когда до того остаются считанные метры. Когда я нагоняю его, МакКуарри уже сдвигает каменную крышку, закрывающую колодец. Когда каменный круг падает на землю с другой стороны от нас, я поражаюсь уровню воды — она едва не переливается через края. — Кун, здесь веревки! — кричу я Хранителю, указывая на металлические колья, вбитые в землю. Он отодвигает меня в сторону, прорычав себе под нос что-то грубое, и уже через некоторое время, пока я кусаю губы, изнемогая от любопытства и волнения, мой наставник вытаскивает из воды Зака. Я едва не лишаюсь чувств, когда вижу его бездвижного с синими губами, бледно-серой кожей и связанными черной веревкой руками. Коленки мои подгибаются, когда Кун укладывает брата на землю. Я бросаюсь к парню, прижимаю палец к шее и испытываю невероятное облегчение, почувствовав уверенный и сильный пульс. Начинаю развязывать ему руки, чтобы уложить ровнее и приступить к массажу грудной клетки, как нас учили в школе, но к моему удивлению, толстая черная нить, обвившая его запястья, растворяется прямо на моих глазах, заставив испуганно вскрикнуть. В этот момент Кун приносит на руках бледную, бездыханную Эмили. Он заботливо укладывает ее рядом с Заком, убрав со лба мокрые волосы. — С ней все будет в порядке, — говорит он, опередив мой вопрос. — Вода не может убить свою душу. От его слов мне не становится легче, а в груди все так же колет иглой, и я сжимаю зубы, чтобы не выдать истошный вопль страха и отчаянья. Веревки на запястьях девушки исчезают сами по себе, как и у Захари. Я хочу было снять с Эмили мокрое платье, чтобы растереть холодную кожу и уже начинаю развязывать не слушающимися пальцами кожаные веревки на корсете, как Кун тихо шепчет заклинание, и ее одежда и волосы вмиг становятся сухими. Захари приходит в себя почти сразу. Он кашляет и резко садится на траве, хлопая темными ресницами. Лицо у него бледное и испуганное, он оглядывается вокруг, тут же бросается к Эмили, которая тряпичной куклой лежит на траве, но Кун останавливает брата рукой. Старший МакКуарри задает Заку вопрос: — Ты видел, кто на вас напал? — парень отрицательно качает головой, обмениваясь долгим взглядом с Хранителем. — Расти и Флору нигде не видно, а гроза уже близко. — Значит, с ними тоже что-то случилось, — взволнованно шепчет Зак, — ты должен найти их, Кун. — Сначала я удостоверюсь, что с Эмили все в порядке. — Я могу сам с этим разобраться, ты нужен остальным. — Я не очень в этом уверен. — Что ты имеешь ввиду? — Конюшни полыхают в огне, и Джед почувствовал там Немайн. — Хочешь сказать, что… — младший МакКуарри не заканчивает свою фразу, вероятно догадавшись о чем-то, что совершенно неясно для меня, но очевидно для ловца. Я даже не думаю задавать вопросы ему или же Куну. Зачем? Я все равно ничего не смыслю в чужой для меня жизни ловца и единственное, что имеет значение — то, что моя подруга жива и невредима. Что? Как? Почему? Это все не так важно, я все равно ничего не узнаю, и я уже к этому привыкла. Самое главное — чтобы мои подруги и сестра были в порядке. Я не хочу их терять. И сейчас, пока я легко похлопываю бледные щеки Эмили, даю себе слово, что не буду устраивать истерик и слез. А на самом деле я, как никогда, близка к истерике. Мне страшно, не понимаю, как работает эта древняя магия и почему вода не может убить свою душу. Как по мне, так и Захари, и Эмили выглядели вполне реальными утопленниками с холодной синеватой кожей и окоченевшими телами. Бедная Эмили! Наверняка, испытала настоящий шок. Уверена, никогда не захочу узнать, каково это, захлебнуться ледяной водой. Когда она придет в себя, буду стараться развеять страх и ужас, насколько это возможно. Эмили напугана и ей ни к чему видеть еще и мои смятение и трясущиеся руки.ЭМИЛИ
Она засыпает в холодных руках своего суженного, слушая его затихающее сердцебиение. Рана от его кинжала больше не распространяет волны боли по всему телу. Ее неровное дыхание обрывается. Она больше не чувствует сковывающую тело слабость и леденящий холод. Единственное, что мешает ее умиротворенному состоянию расслабленности и покоя — так это чьи-то настойчивые шлепки по щекам. Вот же! А она так хотела бы просто отдохнуть от всего, выспаться наконец, чтобы никто не мешал. И тут до ее затуманенного сознания доходит, что же происходит. Эмили резко садится, кашляя и хватая ртом воздух, ее мутит и кружится голова. Ладони тут же припадают к груди, где еще недавно горели от нехватки воздуха легкие. «Минуточку! Разве я только что хотела спокойно поспать?» Перед глазами пляшут разноцветные круги, а уши словно заложило ватой. — Что это? — хрипит Эмили. — Где я? — Эмили, ты наконец пришла в себя! — звонкий, родной, очень давно позабытый голос. Или она совсем недавно его слышала? Кажется, у нее все смешалось. Эмили трясет головой, стараясь согнать с себя оцепенение. Перед глазами мелькают образы, в ушах слышатся звуки, о которых она когда-то забыла. Ком боли в груди разрастается, и она не знает, что тому причина — утопление в ледяных водах старого колодца или воспоминания прошлых жизней, которые воскресили в ее сознании лица дорогих людей, которых она любила сильнее собственной жизни. — Как ты себя чувствуешь, милая? — холодные пальцы касаются ее лба, Эмили пробует сфокусировать взгляд и, наконец, может разглядеть девушку, чей голос она так давно знала. — Я… — ее собственный голос почему-то совершенно не слушается, — Летта, я не знаю. — Мы нашли вас в колодце, — на бледном, почти сером лице подруги отражается беспокойство, но оно тут же сменяется улыбкой, — Кун с помощью магии вытащил вас оттуда и высушил одежду! — Но как же… Где Захари? Где он? — тут же встрепенулась брюнетка, оглядываясь вокруг. Ее глаза без труда отыскивают рыжеволосую голову Зака. Он сидит на траве совсем рядом, едва касаясь ее предплечий локтями, обняв свои колени, и смотрит на нее, словно провинившийся ребенок. У Эмили тут же на глаза наворачиваются слезы, и девушка неосознанно всхлипывает, прижав ладонь к губам. Сердце сдавливает тисками боли и радости одновременно, но эти ощущения с лихвой заглушает неосознанное чувство страха. Эмили с горечью понимает, что до сих пор боится его. Сейчас Захари и сам выглядит напуганным и растерянным, а ведь еще свежи в памяти мгновения*(отсылка на работу «Одна судьба на двоих»), в которых была жуткая кровожадная улыбка, на искаженном ненавистью лице. В этой же жизни он другой: резкий, взбалмошный, избалованный и капризный мальчишка. Но тем не менее, это все еще ее Райн, ее вторая половина. Для Эмили совершенно не имеет значения, что его волосы теперь отливают медью, а не алой краснотой, кожа бледнее, да и веснушек стало немного меньше. — Эмили, пожалуйста, не плачь, — Летта ласково обнимает девушку за плечи, — все хорошо. Кун спас вас обоих, это же замечательно. Эмили в силах только слабо кивнуть Миналетте в ответ, кинув благодарный взгляд на хранителя Севера. Он кажется скалой, возвышающейся над ними, расположившимися на траве. Но даже в опускающейся темноте видно, что его лицо едва ли уступает по белизне цвету его волос. — Кун просто волшебник, — щебечет тем временем Летта, переползая по траве, чтобы видеть лицо подруги, — и ты знаешь, оказывается, ты не можешь умереть от воды! Ты же Ловец души Дождя, ты сама — вода. Представляешь, как это здорово?!ЗАХАРИ
— Вода не может убить свою душу, — едва слышно шепчет Зак, повторяя слова брата. Как он мог об этом забыть? — Давайте пойдем в замок, вам нужно согреться и подкрепиться, — продолжает трещать о своем блондинка, не замечая смятения Зака. — Я попрошу миссис Форбс, чтобы она приготовила вам глинтвейн. Люди все разошлись из-за грозы, поэтому рассчитывать на глинтвейн из одной из палаток не приходится. И вообще, вам обоим нужно расслабиться и… — Может быть, хватит? — Летта резко замолкает, застигнутая врасплох. Зак молниеносным движением хватает МакЛанси за горло, совсем, как при их первой встрече, лишь за тем исключением, что сейчас она не висит в воздухе, болтая ногами, как тряпичная кукла из-за разительной разнице в росте с младшим МакКуарри, а они оба сидят на траве. Кажется, он готов сейчас же ее прикончить, настолько сильно его раздражает эта деланная жизнерадостность. «Лицемерка». — Может быть, ты прекратишь улыбаться и делать вид, что все хорошо? Ты можешь, наконец, расплакаться, как маленькая, потому что тебе страшно? — спрашивает Захари, крепко сжимая тонкую девичью шею. Серые глаза Летты застывают, на губах замерзает словно приклеенная улыбка. — Зак, прекрати, ты делаешь мне больно, — тонко произносит блондинка, завороженная его взглядом. — Ты думаешь, я не знаю, что тебя трясет? У тебя губы синие, пальцы дрожат. Прекрати строить из себя легкомысленную идиотку, понятно? — кричит на нее юноша, и Летта жмурится. — Ты прости, Эмили, ничего личного, — сквозь набирающую силу грозу раздается ледяной голос Хранителя. — Я просто объясню своему брату на пальцах, как ему делать не следует. Зак поворачивается на его голос и замирает в изумлении. Эмили висит в воздухе, болтая ногами, а смуглые пальцы Куна держат ее за шею. — Кун, прекрати! — испуганно взмолилась Летта, бледнея на глазах еще больше. — Пожалуйста, не надо. Мне совсем не больно. Хранитель даже не смотрит на девушку, не сводя глаз с брата. Кажется, что они могли бы так застыть навечно, испытывая на прочность гордость и злость друг друга. Зак начинает медленно разжимать пальцы на шее блондинки, когда внезапно чувствует на своей шее ее острые ногти. — Я и сама могу постоять за себя, — голос девушки звучит настолько громко, что Зак вздрагивает. Его тут же ударяет порыв ледяного ветра, а спутанные волосы Миналетты вихрем взлетают вверх и опускаются ей на плечи. — Немедленно отпусти ее, Ледд, — ровно, спокойно и уверенно говорит Летта, а у Зака бегут по спине мурашки.ЭМИЛИ
Висеть в воздухе в железной хватке Куна ей почему-то не так страшно, как видеть Зака и Миналетту. Эмили понимает мотив Хранителя, хотя нельзя отрицать, шокирована его действиями. Но, это в природе повелителя Льда и, в целом, зная его, даже предсказуемо. Зак тут же разжимает свои пальцы, отпустив МакЛанси. В тот же миг Эмили чувствует под своими ногами землю. — Зак? — испуганно лепечет Летта, и ее голос звучит совершенно по-иному, слабо и испуганно. Она отдергивает свою руку с его шеи. — Я… Почему я вцепилась тебе в горло? Блондинка выглядит еще более шокированной. В ее голосе не остается и следа от холода и ледяного спокойствия. Ветер стихает так же внезапно, как и поднялся. — Ты не помнишь? — вздернув белоснежную бровь, интересуется Кун и складывает руки на груди. — Что я должна помнить? — хмурится в ответ девушка. — Что вы так на меня уставились? — Фиб? — тихо зовет Эмили, вглядываясь в лицо подруги и не понимая, что же сейчас произошло. МакФи только что вспомнила прошлое, только что ее бессознательную вытащили из колодца и почти успели придушить, ее подруга сейчас на миг превратилась в богиню ветров, и тут же об этом забыла. «Как вообще возможно собрать все эти осколки воедино и понять хоть что-то в произошедшем?» Кун кладет руку Эмили на плечо, и она встречается с его серыми глазами. Он на мгновение прикладывает палец к губам, выразительно посмотрев на Летту. Эмили совершенно не понимает, что он от нее хочет, но не спрашивает. «На меня сейчас и так обрушилось слишком много мыслей и чувств, к которым еще нужно привыкнуть. Лучше пока просто помолчать и попытаться все осмыслить». Над их головами вновь раздается удар грома, и Зак обеспокоенно вскидывает глаза на небо. Черные тучи разрезает молния, ударив практически в крышу замка. Друзья обмениваются между собой встревоженными взглядами и тут же срываются с места. Они бегут к замку, уже понимая, что с Флорой и Расти тоже что-то стряслось. Пока они спешат к крыльцу, временами поскальзываясь на зеленой траве, Эмили гадает про себя: почему она не смогла вспомнить Летту, посмотрев подруге в глаза? «Ловцы узнают друг друга, обретя память прошлого, а значит, я должна была понять, кто такая Миналетта МакЛанси, даже если та пока ничего не вспомнила. Но этого почему-то не случилось. Летта просто-напросто была Леттой, и все. Но, ведь я не ослышалась, когда она назвала Куна Ледд?»