Метод Чу

"Внешне серийный убийца может выглядеть вполне обычным человеком — хорошим работником, общительным соседом, добропорядочным гражданином. Но мысли его безумны, фантазии кровавы." (Хэролд Шехтер и Дэвид Эверит. Энциклопедия серийных убийц) Конечно, Мо Жань ушёл на работу. С нежеланием, скрепя сердце и заваливая Чу Ваньнина обещаниями вернуться как можно скорее. Омега буквально выпихнул альфу из здания, ловя на себе заинтересованные взгляды работников больницы, пациентов и их посетителей. Чу Ваньнин чувствовал себя неловко, но это позволило хоть ненадолго заглушить усталость и пустоту. Хоть он и пообещал себе не лезть в расследование и хотя бы на несколько дней доверить всё другим, омега просто не мог не думать обо всём этом. Конечно, информации о деле его сестры не было совсем, поэтому Ваньнин решил хотя бы попытаться предположить, что же произошло. Обычно детей богатых людей берут в заложники, чтобы потом потребовать выкуп, однако здесь им даже и не пахло. В таких случаях жертву обычно усыпляют и где-то удерживают. Здесь же преступник сбил Ю Линг, что уже наносит значительные повреждения – как минимум несколько рёбер он ей сломал – потом выстрелил. Это явно выдавало намерение убить. Но он выстрелил всего один раз. Слишком в себе уверен? Думает, этого достаточно? Обычно стреляют в голову или в район сердца. Эти зоны редко подводят. Чу Ваньнин вздрогнул. Явно планировался второй выстрел. Опытный убийца бы не допустил выживания жертвы и выстрелил бы в более надёжное место, а неопытный бы точно не ограничился одним выстрелом. Первая пуля была для того, чтобы предотвратить возможную попытку побега и обездвижить. Из-за шока сбитые люди могут не ощущать боли и даже уйти с места аварии. Да, этот эффект недолгий, однако этого могло хватить, чтобы А-Линг сбежала. Почему не было второго выстрела? Его спугнули? Или же он по каким-то причинам передумал? Он же наверняка понимал, как опасно оставлять жертву в живых. Если принимать во внимание место преступления и время суток, в которое оно было совершено, то более вероятен первый вариант. Его спугнули. Однако всё прошло относительно гладко, почти без осечек. Нет свидетелей, которые могли бы описать машину. Никто не позвонил в полицию из-за выстрела. Только мужчина, который спустя несколько минут нашёл А-Линг и вызвал скорую. Но когда он пришёл, машины и в помине рядом не было. Мысль о том, что преступник просто передумал, казалась всё более вероятной. Конечно, нужно ждать, пока Ю Линг проснётся, и, основываясь на её показаниях, судить о преступнике и его мотивах. Также Чу Ваньнина волновала пуля, которую извлекли из тела. Её отправили на экспертизу так же, как и гильзу, найденную на месте преступления. Они могут многое прояснить в этом деле и в конечном итоге указать на хозяина оружия. Чу Ваньнин очень надеялся, что пистолет стоял на учёте и не был куплен на чёрном рынке. Чу Ваньнин тяжело вздохнул. Улик пока слишком мало. Нужно будет подумать обо всём этом, когда станет известно хоть что-нибудь, и взглянуть на картину в целом. И нужно обязательно не забыть поблагодарить того мужчину, который в скорую позвонил. Страшно подумать, что бы случилось, если бы не он. Омега через силу заставил себя съесть печенье и выпить чашку чая в кафе напротив больницы. Принимать Ламотриджин на голодный желудок – так себе идея. Конечно, его желудок, который почему-то первый реагировал на стрессовые ситуации, был против приёма пищи и грозился вывернуться наизнанку в самый неподходящий момент. Но выбора у Чу Ваньнина особо не было. Мо Жань, несмотря на волнение, не отвлекался от работы. Не дай бог придётся что-то переделывать и снова оставлять Чу Ваньнина. Конечно, вся эта ситуация страшная. Альфа боялся подумать о том, что сейчас творится в голове у Чу Ваньнина. Он потерял всю семью и вчера чуть не потерял члена новой. Мо Жань мог бы остаться, но слишком давить своим присутствием тоже не хотел. Возможно, омеге действительно стоит побыть одному, чтобы внутри всё встало на свои места. Мо Жань очень на это надеялся. К тому же Ю Линг жива, что не могло не радовать Ваньнина, да и Вэйюя тоже. Как ни старался, Мо Жань не мог не думать о том, что было между ним и Чу Ваньнином вчера. Конечно, Вэйюй старался гнать от себя надежду и романтичные мысли. Ваньнин вчера явно был не в себе, он не осознавал, что делает. Как Мо Жань только мог думать о чём-то таком сейчас? На его месте мог оказаться кто угодно. "Ты – единственный, кого он сейчас к себе подпустит," – эта фраза Чу Лея крутилась в голове навязчивым маятником. Возможно ли, что у Мо Жаня есть ещё шанс? Ваньнин ведь с утра сразу не оттолкнул его. "Не отдавай меня. Умоляю, не уходи..." Эти слова въелись в мозг альфы намертво. От них было больно, ведь отчаянье и слёзы, с которыми любимый произносил эти слова, не могли не ранить альфу. И в то же время они давали надежду. Мо Жань бы ни за что не отдал, не отпустил, не ушёл. Если бы ему дали ещё шанс. Он бы сделал всё, чтобы сгладить страдания, что испытывает его возлюбленный. Всё, чтобы сделать его счастливым. Чтобы Ваньнин ещё хоть раз прижался к нему так, как делал это вчера. Чу Ваньнин ведь не скинул его руки, когда Мо Жань прикоснулся к его лицу утром. Значит, прикосновения Мо Вэйюя ему не противны. А если бы он его поцеловал? Чёртова псина! Мо Жань подавил зверя внутри себя. "Мы сами напортачили. Так чего скулишь? Его поцелуи нам теперь только сниться будут." Да и как только ума хватает о таком сейчас думать? Чу Ваньнину сейчас нужен Мо Жань как друг, опора, поддержка. Если Вэйюй не способен выполнить эти роли, тогда о роли возлюбленного лучше вообще не думать. Когда они были вместе, Ваньнин всегда выслушивал его. Он вообще это умел. Позволял выговориться, не перебивал, но и не давал усомниться в том, что слушает. Теперь очередь Мо Жаня. *** Альфа вернулся в больницу вечером. Все Чу уже были здесь. Ваньнин сидел возле кровати сестры. Выглядел он лучше, чем когда Мо Жань оставлял его с утра, но всё равно был бледным, уставшим, в непривычно помятой одежде. Самым любимым. – Мо Жань... – произнёс омега, оторвав взгляд от сестры. Боже, его глаза сейчас казались непомерно огромными, но гораздо более живыми, чем когда альфа его оставлял. Это радовало. – Как она? – спросил Вэйюй, подходя ближе. – Очнулась, но почти сразу заснула, – ответил Чу Лей. Он явно что-то недоговаривал. В данной ситуации это не сулило ничего хорошего. В палату зашёл Чу Веймин. По его лицу сразу стало видно, насколько происходящее подкосило его. Ему словно лет десять прибавили. И не только ему: даже моложавая Ван Мэйли будто бы постарела. Чу Ваньнин подошёл к Мо Жаню и встал рядом, уступая стул у кровати сестры отцу. – Есть вероятность, что из-за сильного удара она не сможет ходить, – начал глава семьи, понимая, что томить нет смысла. – Да, эта вероятность есть. Однако я хочу, чтобы мы все надеялись на лучшее. Все в помещении едва заметно вздрогнули. Мо Жань тоже. Неужели всё так серьёзно? Лишить такую яркую, непоседливую, полную энергии девушку возможности ходить. Какой монстр на такое способен? И главное: зачем он это сделал? – Как только состояние А-Линг окончательно стабилизируется, мы перевезём её в лучший реабилитационный центр. Уверен, это лучшее решение на данный момент. Всё будет хорошо, – рассказал план дальнейших действий Чу Вэймин. Жена подошла сзади и положила руку на плечо, молча соглашаясь с решением супруга. Мо Жань вздрогнул, почувствовав что-то, и посмотрел вниз. Ваньнин несильно держал его за рукав плаща. Вэйюй посмотрел на омегу, тот смотрел на родителей. Его жест был неосознанным. Сердце альфы застучало как бешеное. Вэйюй уже знал, что значит этот жест. В нём ищут поддержку, ему доверяют. Ладонь альфы уже потянулась к руке омеги, но в последний момент остановилась. Так Ваньнину комфортнее. Однажды Мо Жань уже потерял его доверие, он не может допустить этого опять. Ваньнин... *** – Спасибо. Я очень тебе благодарен за то, что ты вчера приехал к Ваньнину. Знаю, тебя Лей попросил, – произнёс Вэймин, закуривая сигарету. До этого Мо Жань никогда не видел, чтобы глава компании Чу курил. Но сегодня не тот день, чтобы обращать на это внимание. Мо Вэйюй первый раз остался с ним наедине. И, если говорить честно, альфа немного нервничал. Он понятия не имел, насколько Вэймин осведомлён в том, какие отношения связывают его и Чу Ваньнина. – Не стоит. Я бы приехал, даже если бы он не попросил. Чу Вэймин определённо был грозным альфой: такие за свою семью глотку порвут без малейших сомнений. В нём определённо было то, что люди зовут породой и харизмой. Мо Жань не сомневался, что на поиски того, кто покалечил его дочь, брошены все силы китайской полиции и не только полиции. – Ты так сильно любишь его, – Вэймин немного ностальгически улыбнулся, будто вспомнил что-то очень приятное. Из молодости. Мо Жань сильно удивился. Не то чтобы он это скрывал, но неужели это так заметно? – Этот взгляд, которым ты смотришь на него, мне очень знаком. Так я смотрю на свою жену, – произнёс Чу Вэймин, выдыхая едкий дым. Мо Жань не знал, что ответить, да и не понимал, надо ли. С одной стороны слова мужчины были приятны. Значит, Вэймин смог увидеть отношение Мо Жаня к Чу Ваньнину и понять, что он никогда его не предаст и не обидит. С другой же – они вызывали ноющую боль. Как это, должно быть, здорово – быть женатым на любимом человеке, получать от него взаимную любовь. Раньше Мо Жань боялся, избегал и даже высмеивал тему брака. О чём, кстати, без стеснения рассказывал Чу Ваньнину. Сейчас из-за этих слов Мо Жаня съедал стыд. Даже сейчас он опустил взгляд, разглядывая плитку на балконе больницы. – Пусть мы и их родители, дети рассказывают нам не всё. Друг с другом они гораздо честнее. Я не знаю, что чувствует к тебе Ваньнин. И не стал бы тебе рассказывать, даже если бы знал... – Я не стал бы об этом просить. Я бы хотел это узнать от него самого. Иначе это будет нечестно. Ему нужна сейчас помощь, – осмелился перебить Вэймина Мо Жань. Он не хотел выглядеть как альфа, пытающийся через родителей завоевать любимого. Конечно, заручиться доверием родителей Чу Ваньнина не будет лишним, но они сами должны между собой всё решить. Вэймин на слова альфы улыбнулся. – Я знаю, это эгоистично, и ты не обязан соглашаться. Я хочу попросить тебя побыть с ним ещё немного. Пока всё не встанет на свои места. Что бы там ни было, он доверяет тебе. За этими словами вновь последовала затяжка. – Вам не нужно об этом просить. Я бы ни за что его не оставил. Только если бы он не прогнал сам, – ответил Мо Жань, поднимая глаза на ночное небо. Чу Вэймин прикрыл глаза. Он был абсолютно уверен в ответе Вэйюя. – Папа, Ю Линг проснулась. Идём? – спросил Чу Ваньнин, зайдя на балкон. Вэймин тут же потушил сигарету. – Да. Идём. Ваньнин и Мо Жань смотрели друг на друга несколько секунд. Альфа пытался понять: его тоже позвали, или это такой намёк уйти? Прочитать что-то во взгляде возлюбленного было невозможно. Не слишком ли это личное? Воссоединение семьи после такого. Не будет ли Мо Жань лишним? Свою семью он потерял рано. Конечно, Сюэ Мэн, Сюэ Чжэнъюн и мадам Ван приняли его как родного, но Мо Жань соврал бы, если бы сказал, что абсолютно всегда чувствовал себя комфортно в кругу своей семьи. Он будто всегда будет в неоплатном долгу за то, что его не бросили, а приняли в семью. Конечно, никто из них и намёка не подавал на то, что Мо Жань им что-то должен. Его терпели и в трудные подростковые годы, терпели его выходки и в более взрослом возрасте и ни разу ничем не попрекали. Но эта установка "вечного должника" намертво въелась в мозг ещё юного Мо Жаня. Наверное, отчасти из-за этого он работал как проклятый. Будто если он не добьётся успеха, его перестанут любить. Конечно, умом Мо Жань понимал, какой это бред, но ничего не мог с собой поделать. Возможно, следовало просто поговорить. Хотя бы с Сюэ Мэном. И разрушить эту вечную стену, что Вэйюй сам выстроил между ними. Как он мог комфортно себя чувствовать в чужой семье, если в родной не мог этого? Возможно, правда, стоит уйти. Вернуться в ту пустую, холодную коробку, которую Мо Жань по ошибке зовёт домом. Но, если говорить честно, уходить не хотелось. Именно сегодня, когда Ваньнин аккуратно, едва заметно потянул за его рукав, внутри потеплело и будто встало на свои места. Он нашёл то, что так долго, сам того не осознавая, искал. Мо Жань наконец-то стал частью чего-то. Он был нужен. Именно Мо Жань. Тогда он почувствовал, что никто не мог быть на его месте. И это такое прекрасное чувство. Мо Жань только в тот момент понял, насколько сильно хотел принадлежать Чу Ваньнину. Насколько сильно ему самому хотелось поддержки, заботы, понимания. Альфа сильно хотел сделать Чу Ваньнина своим, но и сам хотел принадлежать ему ничуть не меньше. Сегодня он ощутил такое тепло, просто стоя рядом с омегой. Мо Жань не хотел потерять это чувство. Боже, как он не хотел потерять это чувство. – Мо Жань, ты идёшь? Ты о чём-то задумался, – спросил Чу Ваньнин, вытаскивая альфу из океана мыслей и самокопания. – Да так. Ни о чём. Ваньнин, там только твоя семья. Мне, наверное, стоит уйти, – сказал, как чувствовал, Мо Жань. Верно. Чу Ваньнин ему ничем не обязан. Кто такой Мо Жань, чтобы быть там? Он и так урвал так много за эти дни. Пора и честь знать. Снова повисла тишина. Мо Жань поднял взгляд. Чу Ваньнин смотрел на него, как на идиота. Альфа хорошо знал этот взгляд. Ваньнин тяжело вздохнул и подошёл к Вэйюю. – Мда. Ещё мне говорят, что я глубоко копаю. Идём, – произнёс Чу Ваньнин, хватая Мо Жаня за руку. Альфа сначала не понял, что происходит. Всё его внимание сконцентрировалось на касании. Пусть через перчатку, ничего. Ваньнин сам к нему прикоснулся. Он в нормальном состоянии и всё равно прикоснулся. – Если хочешь уйти, скажи об этом и уходи. Хочешь остаться? Оставайся. Драму обычно развожу я, так что извини, место вечно страдающего занято. Спрошу прямо: хочешь уйти? – спросил Чу Ваньнин, остановившись. – Нет, – несколько нерешительно ответил Мо Жань. Он боялся, что Чу Ваньнин его отпустит, но омега держал его удивительно крепко. – Прекрасно, – ответил омега и продолжил путь до палаты сестры, утягивая Мо Жаня за собой. – И ещё. У А-Линг из-за лекарств обострилось обоняние. Она знает, что ты здесь. Так что если бы ты ушёл сегодня, она бы "охереть как сильно" на тебя обиделась, – процитировав сестру, добавил Чу Ваньнин. Мо Жань глубоко вздохнул. Он спасён от гнева одной Чу. Обижаться и капать на мозги Ю Линг умела. Ему ли не знать. С недавних пор Вэйюй превратился для неё в подобие игрушки. Она вовсю пользовалась положением "сестры любви всей жизни". Мо Жань оторвал взгляд от руки омеги, держащей его собственную, и заметил, насколько сильно покраснели ушки Чу Ваньнина. Он смущён. Это неудивительно. Проявлять такую активность ему несвойственно. Мо Жань опять почувствовал это тепло внутри. Как же сильно Вэйюй его любит. Это невозможно. Ваньнин мог сделать его счастливым парой слов, и он делал это. – Ваньнин, – позвал Мо Жань, чуть крепче сжимая ладонь омеги. – Чего? – несколько грубо ответил Чу Ваньнин. – Я люблю тебя. *** – Машина была чёрной. Первой цифрой номера точно была единица, в конце семь, в остальных я не уверена. Марка вроде "Nissan", – отвечала Ю Линг. Негусто. "Nissan" – одна из самых продаваемых в Китае марок. – Как выглядел нападавший? Рост? Телосложение? Возможно, лицо удалось запомнить? – спрашивал Ли Фенг. – Лицо я не запомнила совсем. На нём маска была. Рост выше среднего. Наверное, чуть выше тебя. Телосложение обычное. Не худой и не толстый. И ещё. От него ничем не пахло. Мне кажется, он на подавителях, – рассказала Ю Линг, переминая одеяло в руках. Хоть она и старалась быть весёлой и не унывать, но невозможность ходить здорово её подкосила. Ли Фенг всё записывал. Сегодня должны быть готовы результаты экспертизы пули и гильзы. Хотелось верить, что это выведет на преступника. *** – Вы не могли бы приехать сегодня в участок? Мы бы хотели задать пару вопросов про Вашего знакомого Ши Минцзина, – спросил работник полиции. – Вы меня уже вызывали, – ответил Мо Жань. – Выяснились новые обстоятельства по его делу. Необходимо Ваше присутствие. Мо Жань вздохнул. Выбора у него нет. *** – Мо Жань, они и тебя вызвали? – позвал Чу Ваньнин. – Да. Ты не знаешь, что это за новые обстоятельства? – Насколько мне известно, по описанию машина, которая сбила А-Линг, похожа на машину Ши Мэя. Сестра сама подтвердила, что, вполне возможно, это она. Также пуля и гильза были выпущены из табельного оружия Ши Мэя, – ответил Чу Ваньнин. – Разве оружие не отобрали, когда он стал подозреваемым по тому убийству женщины? – Его не нашли при обыске. Теперь понятно, что его кто-то забрал. Тот, кто в обоих случаях пытался подставить Ши Мэя. Второй раз был явно сделан как насмешка. Он знал, что Ши Мэй под арестом и, соответственно, под постоянным наблюдением. Это дает неопровержимое алиби, – произнёс Чу Ваньнин, против воли погружаясь в более глубокие размышления. – Но кому нужно подставлять Ши Мэя? И к чему вся эта игра? Сначала подставлять Ши Мэя, а потом следующим шагом выгораживать его. Мо Жань был слишком далёк от подобного рода преступлений. Он не мог понять, зачем всё это. – Ты правильно сказал. Игра. Для него это лишь игра. Правда, я надеюсь, что после этого Ши Мэя отпустят. Очевидно, что он не виноват в обоих случаях, – выдохнул Чу Ваньнин и посмотрел на Мо Жаня. Тот выглядел странно. Ревнует. Но он ничего не сказал на слова Чу Ваньнина. Ваньнин пока не знал, как реагировать на такое. Он любил Мо Жаня, Вэйюй любил его. Вроде всё так просто. Но что-то не давало намекнуть альфе на взаимность чувств. Дело было уже не в Мо Жане. Альфа сильно изменился: он это не только сказал, Вэйюй это показал. Ваньнину просто нужно ещё немного времени. – Здравствуйте. Я Хуа Бинань, старший брат Ши Мэя. Меня тоже вызвали на допрос. А Вы, должно быть, Чу Ваньнин? Очень много слышал о Вас от брата, – сказал мужчина, протягивая руку для приветствия. Омега из вежливости протянул ладонь в ответ. Хуа Бинань сжал её и держал чуть дольше, чем нужно. Чу Ваньнин ещë никогда не был так благодарен своей привычке носить перчатки. Мо Жань вздрогнул, ощутив уже знакомое лёгкое натяжение рукава. Альфа наклонился к Чу Ваньнину. Тот, несмотря на то, что шептаться перед посторонним явно против приличий, чуть приподнялся на носки и прошептал на ухо: – Давай уйдём. Сказать, что Мо Жань был в шоке, – значит ничего не сказать. Такая откровенная, ничем не прикрытая враждебность от Чу Ваньнина очень неожиданна. Впрочем, под этим хитрым взглядом ему и самому стало не по себе.